6. Рутман, где твоя голова?
Виноград ещё только пробивался по углам веранды нового дома, так что она походила скорее на железную клетку без трёх стенок. Вокруг пластмассового стула в пластмассовых креслах сидели четверо.
– Всё прошло очень удачно, – сказала Монашка.
Гайдамак и Художник переглянулись. Кобзарь по прежнему попыхивал трубочкой и выпускал в неистово-синее крымское небо колечки дыма.
– Сколько человек охраняет? – спросил Художник.
– Я видела пять. Возможно, есть ещё. По моим подсчётам, этим занята половина ялтинской милиции.
– Неплохо, неплохо…
– Сейчас я склонна думать, что нам повезло, – продолжала Монашка, – Если бы этап A не сорвался, нам бы пришлось прятать надгробье, или выбрасывать куда-то, где его долго не найдут.
– Был план сбросить в море, – напомнил Гайдамак.
– Угу. Но сейчас всё ещё удачней. Они охраняют только музей, и следят только за реликвиями. Значит, можно переходить к плану B.
– А значит ли это, что можно, наконец, поспать? – Гайдамак поднялся. Его качало, и пришлось схватиться за спинку стула.
– Разумеется. Вы что, с утра не выспались?
– После такой ночи хочется спать снова и снова…
Грузный Кобзарь вытряхнул трубку, поднялся и зашаркал вслед за Художником. Гайдамак тоже поднялся – ему было пора в город. Монашка молча кивнула и зажгла ещё сигарету.
Тем временем в музее продолжалась лекция.
– Подожди, – сказала Телема, – я отца хочу дослушать. Он как раз про новый Эон начал.
– Долго будет рассказывать?
– Недолго. Как обычно, где-то полчаса.
– Хорошо, я один пойду.
– Э, нет.
Телема соскочила с амфоры и засеменила вслед за Каланом.
– А как же лекция про новый Эон?
– Он мне про этот новый Эон и так каждый четверг рассказывает!
Они пошли по набережной. Вокруг бурлила обычная жизнь недорогого курортного города. Сновали туристы, торговали мороженным, а пенсионеры на парапете резались в шахматы – почему-то красными и белыми фигурами.
– Что мы разыскиваем? – спросила Телема.
– Ночной клуб с музыкой.
– О-о-о… Если что, я предпочитаю готические группы – HIM, Rasmus, Sopor Aeternus…
– Нам нужен клуб с очень особенной музыкой.
– Хм, – Телема надула губы.
– Не беспокойся, мы туда не пойдём. А развлекаться будем, как закончим расследование!
– Ну уж нет. Я развлекаюсь во время расследования!
– Ладно, хорошо. Но давай сначала найдём клуб.
– А зачем его искать?
– Это нужно для нашего расследования. Нужно провести… одну операцию.
– Ну вот я и спрашиваю – зачем нам искать клуб, если вся набережная афишами заклеена. Смотри и выбирай!
Выбор действительно был. ZhenyaБуржуй с красной афиши обещал танцевальную революцию. dj durik давал совместный сплит (или как это называется?) с новомодным mc PetooSHOCK. Ретро-дискотека презентовала хиты 80-х – Arabesque, Bad Boys Blue, Exploited, Cannibal Corpse…
Более экстремальные группы радовали тяжёлым и супертяжёлым роком. «Коррозия металла» призывала в стихах отпраздновать пятнадцатилетие альбома «Компьютер Гитлер», например:
Будем крымский вермут
мы, тащемта, жрать
и в чаду кутежа —
дико угорать!
А Яцына, как раз получивший народного артиста по случаю изготовления гитары-лопаты, приглашал на концерт с крымским симфоническим оркестром. Яцына продолжал свои эксперименты, так что оркестр пополнился виолончелью из граблей и скрипкой из сковородки. Прозвучат симфонические версии основных хитов «Красной плесени», которые так популярны среди панков и борцов с системой младшего школьного возраста – «Металлист Балалайкин», «По прямой извилистой дороге» и, разумеется, «Садистские Куплеты»!
А ещё – огромный фестиваль готической культуры «Кладбищенская ограда» во дворце Дюльбер. Телема тут же заявила, что просто обязана туда попасть. Агент Выдра заверил её, что они обязательно попадут – если живы останутся. Хотя для фестиваля готической культуры это, наверное, не критично.
Нужное место тоже нашлось. Точнее, их было целых два, но Выдра сказал, что подойдёт любое. А пока можно и пообедать.
Обедали на уже знакомой террасе. Лопали шарики сырные, шарики из морепродуктов, колбаски из оленины и молочные коктейли, которые можно пить бесконечно. Родителей рядом не было, так что суп они решили не брать.
Немец, сожалению, так и не появился. Как и бывает у стариков, он ел рано, а потом занимался своими загадочными делами.
– Получается, ты их раскрыл? – спросила Телема за едой.
– Пока нет.
– Но ты понял, что это они и даже узнал, где они прячутся!
– Этого мало. Я знаю, как их найти. Но я не знаю, зачем они пытались его украсть.
– Ты же сам сказал.
– Не говорил.
– Говорил! Ты сказал, что они пытались украсть камень, чтобы создать шум и отвлечь внимание!
– Верно! Но я не знаю, что они хотят сделать, пока все сторожат камень. А ведь это – самое главное!
– Ну, – Телема подняла взгляд. – Чтобы это выяснить, нужен Шерлок Холмс.
Агент Выдра хмыкнул и решительно вонзил вилку в колбаску.
– Нет!
– В каком смысле «нет»?
– Я видел, что у них за мерзавцы. Слишком поздно. Ожесточилось сердце моё.
– М?
– Я не могу быть с ними Шерлоком Холмсом, – зубы Калана впились в колбаску, – Теперь я для них – беспощадный сыщик Майк Хаммер. И я сам вершу свой суд!
После обеда наступило время развлечений. Но сначала надо было переодеться.
– Я дам тебе мой спортивный костюм, – сказал агент Выдра, – Мы примерно одного роста, так что тебе подойдёт.
– Зачем? Мне и в платье неплохо.
– Возможно, тебе придётся убегать. В штанах убегать легче.
– Почему?
– Не знаю. Но в кино всегда в штанах убегают.
Они пошли вдоль моря и за полчаса добрались на другой конец города, где заканчиваются дома, и остаются только причалы, дома отдыха среди зарослей на холмах и тросы канатной дороги, что пересекли небо. Именно тут разместились ялтинские клубы вроде «Звёздного Носорога» или «The Пляж».
Нужный клуб был собран по принципу циркового шатра – нагромождение зелёно-жёлто-красных палаток на берегу с произвольными переходами. Он назывался «Регион Джа». Из проёмов разносился бодрый ска-ремикс на старинную, из начала восьмидесятых, песню «Аквариума»:
– Рутман, где твоя голова?
– Моя голова там, где Джа.
Телема была почти в восторге.
– Мы будем искать потерянную голову Рутмана, правда?
– Нет. Сегодня наша миссия проще.
– А я люблю невыполнимые миссии!
Рядом, возле бетонного конуса, сидели двое в цветастых шапках, с дредами до пояса и поросшие двухнедельной бородой.
Они-то и были нужны.
– Привет! – сказал
– П… привет, – ответил тот, что сидел ближе, – Да, привет. У вас есть что отсыпать?
– Пока нет. Мы с подругой хотим снять номер на каникулы в каком-нибудь дешёвом домике.
– Их тут навалом!
– Да это так. А вы можете посоветовать, ге вы остановились? Там, наверное, хорошо и недорого.
– Сейчас вспомним. Валера, помогай. Где мы живём?
То, что тринадцатилетний мальчик с подружкой-сверстницей собирается снять гостевой номер их не удивило. Похоже, они были в том состоянии, когда больше не удивляешься ничему.
– Улица Южная, – Валера закатил глаза и еле шевелил губами, – Дом… жёлтый. Но нет, не годится. Они там все жёлтые… Так, и что же нам делать? Как мы домой попадём?
– Спокойно, Валера. Когда мы туда придём, я нужный дом узнаю.
– Южная? Нет, Северная. А может, Восточная? Нет, наоборот – Лазурная…
– Слушай, Валера, а может у неё вообще названия не было?
– Может, и не было. Но мне кажется, что их было целых два. Одно – лазурное, второе… какое же было второе?
– Слушай, может оно на английском было?
– Точно. Но английский был неправильный. Наверное, крымский… ямайский…
– Там ещё кони были, помнишь?
– Нет, коней не помню.
– Ты их не помнишь, но они были.
– А люди там были?
Калан отступил к Телеме.
– Мы не будем вас напрягать, – сказал агент Выдра, – Давайте мы просто пойдём…
– Подождите, – Валера вскочил, полыхая вытаращенными красными лазами, – Я вспомнил, вспомнил!
Его дреды трепетали, словно щупальца гигантской чёрной медузы.
– Да? – агент Выдра наклонил голову.
– 808 153 23 67!
– Что это?
– Телефон хозяйки, он на заборе рядом написан! Позвонишь, спросишь название улицы. Я такие сложные… вещи не умею запоминать. Да, 808 153 23 67! И никаких… лошадей.
Надо сказать, что растаманы бывшего Советского Союза – явление уникальное.
На Карибах и в Мексике, в США и на островах Зелёного Мыса есть растаманы – почти всегда это выходцы с Ямайки. И даже на Ямайке движение Раста редко охватывало больше 5 процентов жителей. Конечно, регги – прикольная музыка, но житель американского пригорода или лондонского спального района едва ли поймёт, какой это духовный подвиг – не носить на себе и не держать дома никакого огнестрельного оружия.
Но нп холодных просторах северной Евразии проповедь Боба Марли обрела внезапный успех. Тысячи и тысячи молодых провинциалов заплетали дреды, слушали регги, и всячески скрывались от Вавилона. И если взаправду пересчитать всех растаманов мира, то окажется, что трое из четырёх будут из Белоруссии, России, Украины, Прибалтики.
Как раз в 2012 году это, наконец, было официально оформлено. В Лисьей Бухте состоялся всероссийский растасобор, который избрал первого растаполита. Им стал Тима Бернштейн из Зелёного Луга, он принял имя Хайле-Селассия Первого. Поздравительные SMS ушли в Кистон и Аддис-Аббебу.
Домик стоял на склоне холма, покрытый серой штукатуркой и совсем не растаманский. Сад буквально скатывался вниз и заканчивался лужей прямо возле калитки.
Телема забарабанила браслетом по железным прутьям калитки.
Показался усатый и пожилой татарин с серым лицом.
– Эй! Здравствуйте!
– Привет девочка. Что тебе надо?
– Поступай в согласии со своей волей – таков да будет весь закон.
– Ну, допустим.
– У вас есть свободные комнаты?
– Одна есть.
– Ох, отлично. Только есть одна проблемка…
– Что?
– Дело в том, что я тамплиер. То есть тамплиерша. Или тамплиерка?.. Ну, одним словом, вы поняли. И у меня очень сильные магические способности!
– Не беспокойтесь, – заулыбался татарин, – Я обожаю тамплиеров. Они очень часто у нас останавливаются.
– Восточные или западные?
– Самые разные.
– Я восточная, если что. Можно осмотреться?
Телема шагнула за ограду и огляделась. На стене дома и правда был написан тот самый номер. А вот хозяйки нигде не было видно.
– А где хозяйка? Мы с ней
– Она пошла в магазин, за продуктами на ужин. Ты не бойся, она тоже любит тамплиеров.
– Так, это у нас хорошо…
Возле телефона стояла когда-то красная жестяная бочка с буквами КШ-15 на боку. Похоже, она попала сюда в начале девяностых с забытого военного склада.
– А что у вас в бочке?
– Пока ничего. Мы её покрасим, будет больше горячей воды.
Горячую воду в курортный сезон добывают так – красят в чёрный и ставят повыше, чтобы вода нагревалась дармовой солнечной энергией. Когда идешь по улице, то постоянно видишь на стенах эти круглые чёрные бочки. Они похожи на небольшие пушечки – и если кто-то поднимает руку на благополучие владельцев гостевых домиков, эти пушечки заговорят,
– Меня буквы смущают, – Телема подошла к бочке. Хозяин шагал следом.
– Если хотите, я их прямо сейчас закрашу.
– Погодите, мне надо взглянуть. А вдруг это масонская бочка?
Девочка сунула в бочку голову, затем руки.
– Нуит! Нуит! – закричала она в гулкую глубину. Подёргалась и замерла.
– Что такое? – спросил хозяин.
– Всё как я и думала, – прогудела Телема из бочки.
– О чём вы думали?
– Я думала, что застряну. И я застряла!
– Но… как? Как ты умудрилась застрять?
– Откуда я знаю? Это масонская бочка.
Телема дёрнулась ещё раз и, наконец, встала на ноги. Из бочки вылилась струя мутно жижи. Бочка н ножках шагнула влево, вправо, а потом повернулась кругом.
– Что ты делаешь? – спросил хозяин.
– Пытаюсь понять. Вдруг она откручивается… или ещё что-нибудь.
– Ты не могла там застрять, – произнёс татарин, – у неё широкое отверстие…
– Значит, мне, как всегда, удалось невозможное…
Хозяин, должно быть, мог сказать ещё что-то разумное. Но тут из дома послышался вопль. Пара секунд – и из двери вылетел взъерошенный и кучерявый молодчик в майке с улыбчивым солнцем Ямайки. С яростью эфиопского льва он прыгнул на Телему и они покатились под пригорок вместе с бочкой.
– Ох, – пробормотал татарин, – что масоны творят…
Агент Выдра перемахнул забор, как только услышал, что хозяин пошёл к калитке. Подкрался к окну и заглянул.
В комнате валялись рюкзаки и висел флаг Ямайки. Значит, это здесь.
Окно не потребовалось даже взламывать – оно просто осталось открытым. Выдра забрался и принялся шарить по сумкам.
Сумрачная комната пропиталась сыростью, простыни на ощупь – как холодная овсяная каша.
Очень быстро он нашёл, что искал.
В руках у него был пакет с травой.
Конечно, брать чужое – нехорошо. Но во-первых, покупать, хранить и употреблять наркотики – тоже не очень хорошо. Во-вторых, ребята себе ещё купят. На такие дела у них деньги почему-то всегда находятся. В-третьих, трава ему нужна для важного дела.
Калан запихал пакет в карман, ещё раз, на всякий случай, огляделся и увидел, что в проёме стоит человек.
Человек был незнакомый, взъерошенный и красноглазый.
– Кто ты? – спросил он, – А?
– Какая разница? – развёл руками Калан. – Ты в окно посмотри, что на улице происходит.
И, прежде, чем встревоженный растаман успел опомниться, Калан схватил его за шиворот и подтащил к окну.
Растаман удивился, но всё-таки посмотрел в сад. Там, возле калитки, танцевала на тонких ножках ожившая бочка.
Сначала у него отвисла челюсть. Потом он сделал серьёзное лицо и полез в сад разбираться.
Калан понял, что прогадал и недооценил. Но прежде, чем он смог придумать хоть какой-то план спасения, растаман налетел на ожившую бочку и они покатились.
Выдра бросился следом. Когда он подбежал к калитке, то чуть не налетел на хозяина.
– А вы тоже тамплиер? – спросил
– Конечно, – соврал Выдра, – Сегодня мы все тамплиеры.
Он подбежал к бочке. Растаман тянул девочку за ноги, но бочка не отпускала.
– Подождите, – сказал Калан, – она не так открывается. Ноги отпустить надо. Смотрите, вот так.
Агент Выдра постучал по бочке. Там, в глубине, Телема стукнула в ответ и отпустила руки. Потом начла выбираться – и вот она уже стоит на траве, мокрая и чумазая.
– Эй, а что с травой? – растаман повернулся к Калану. Тот отступил на шаг, но рука с бисерными феньками уже схватила его за шиворот.
Агент Выдра просмотрел насмешливо.
– С ней всё просто – ХАДИТ!
Извернулся и впился зубами в запястье.
Зубы у агента Выдры, конечно, не такие острые, как его речных и морских сородичей. Но и их оказалось достаточно. Растаман завопил, разжал руку – и в следующую секунду Выдра с Телемой бросились в разные стороны.
Только бочка осталась лежать, помятая и больше не нужная.
Они встретились где условлено – на холмике по фуникулёром, где новенькие гостевые дома и ржавая трансформаторная будка.
– Я чуть не провалилась, – признала Телема.
Штаны были в пятнах от жижи, но лицо сияло.
– Ничего страшного, – сказал Выдра, – Бочка была неглубокой.
– Я про другое. Он мог догадаться, что масоны тут не при чём. Масоны, как ты наверное слышал, считают себя стоиками, верно?
– Ну, наверное. Я с масонами пока не работал.
– А теперь скажи – ты помнишь, кто жил в бочке?
– Кажется, Гекельберри Финн. Но он, насколько я понял, не масон.
– Не только! Ещё в бочке жил афинский философ Диоген. Если что, это была другая бочка, не та, что у Гекельберри Финна. Так вот, Диоген был киник, а не стоик, понимаешь? И поэтому если бы хозяин был посвящён в тайные науки, он бы мог догадаться, что масонских, стоических бочек не бывает. Бочки бывают только кинические.
– А где жил Анаксагор?
– Не знаю. Наверное, в Афинах. Тогда все жили в Афинах, это было, наверное, модно. Но уж точно не в бочке. Он же был, наверное, обеспеченный человек, со своей обсерваторией, раз умел падение метеоритов предсказывать. А обсерватория в бочке уже н поместится.
– Ты всё ещё хочешь украсть тот метеорит?
Телема поджала губы.
– Пожалуй… нет. Его теперь слишком хорошо охраняют. И ещё – я люблю тайны намного больше, чем метеориты.
– Значит, ты со мной?
– А как же! Артефакты – это мелочёвка. Всё равно археологи через год новых накопают.