2. Ялтинский Музей атакован
Ялтинский музей был совсем рядом, по ту сторону канала, где мостовая вымощена симпатичной трёхцветной плиткой.
За густыми деревьями – двухэтажный серый особняк, примечательный разве что большой полукруглой аркой парадного входа. Дальше начинались приземистые бетонные гаражи, изрисованные пёстрыми граффити.
Младший Калан постоял, подумал и решил зайти. Билет для его возраста стоил немного больше, чем ничего.
В прохладных залах было тесно и удивительно душно. В стеклянных шкафах чернели монеты, кинжалы и глиняные черепки. Экспонаты, должно быть, скрывали какую-то тайну. Но что это была за тайна, младший Калан так и не придумал.
– Где можно видеть этот камень? – послышалось из соседнего зала.
Голос, который задал вопрос, звучал интересно. Сухой, чёткий, довольно старый и с ощутимым заметным металлическим привкусом.
Неужели это тот самый загадочный постоялец?
Надо выяснить!
Младший Калан подкрался к двери в главный зал и заглянул.
Возле окна возвышалась полка в четыре уровня. заставленный огромными горшками с узким горлышком. Эти горшки сохранились отлично и, пожалуй, даже сейчас держали воду.
Рядом, в витринах, расположились самые древние экспонаты, ещё со скифских времён – каменные пирамидки, тарелки с витым звериным орнаментом, костяные подвески.
Эти двое стояли возле скифской коллекции. Тётенька-экскурсовод – полная пожилая женщина в синем костюме и с удивительно глумливым лицом. И тот самый немец.
Старик уже успел переодеться и теперь щеголял в умеренно старомодном светлом костюме и безукоризненно начищенных штиблетах. Ботинки сверкали, как свежая нефть. На шее уже знакомый белый шарф.
– Камень пока готовится к экспозиции, – с достоинством ответила женщина, – Он на складе. Вы сможете увидеть его примерно через неделю.
Калан задумался и решил, что это хорошо. Телевизионщики не смогут показать злополучный камень в новостях. Вдруг они не станут показывать и злополучное отцовское интервью?
Калан пригляделся повнимательней к экскурсоводу и почувствовал себя дурно. На шее у экскурсовода было ожерелье из костей на тонкой верёвке – точная копия того, что было выставлено в витрине. Должно быть, оно добавляло музею шарма, но со стороны казалось, что ожерелье сделано из отрезанных пальцев.
– Вы тоже пришли смотреть камень? – спросил немец прямо над ухом.
Младший Калан готов был поклясться, что ещё мгновение назад старик был в другом конце зала – и вот уже теперь стоял совсем близко, прямо в дверях. Он словно телепортировался.
Теперь можно было разглядеть необыкновенно глубокие глазные впадины, чёрные от морщин. Хитрые зелёные глазки, похоже, видели Калана насквозь.
– Да, – ответил Калан. Потом спохватился и добавил, – Может быть.
– Камня сегодня не видно, – всё тем же спокойным и правильным голосом сказал немец, – Кстати, тебе нравится закусочная слева от музея?
– Я там пока ещё не был, – ответил Калан, – Но это Крым, тут на каждом углу чем-то кормят.
Немец кивнул.
– Говорят, человек есть то, что он ест. Я с этим не согласен, – немец опустил дряблые веки, словно пытался что-то припомнить, – Но сказано хорошо.
– Да, я согласен.
– По-немецки это тоже звучит хорошо. Man ist, was man isst, – было заметно, что старику намного проще говорить по-немецки, – Не забудь про закусочную. Ты легко его заметишь.
Немец направился к выходу. Он ступал неслышно и мягко, как тигр. Калан постарался не смотреть вслед.
Какое-то время наш герой изображал интерес к костяным гребням и собранным по черепку горшкам с дыркой. Наконец, он сместился к выходу, пропустил школьную экскурсию и выбрался наружу.
Снаружи на Калана повеяло прохладным ветром. Пока он был в музее, небо чуть пожелтело, а море словно накрыло тенями.
На Ялту опускались долгие летние сумерки.
Интересно, про какую закусочную говорил немец?
Видимо, он имел в виду ту, что была по соседству с музеем. К небольшому кирпичному домику была пристроена длинная открытая веранда из тёмного дерева.
Калан осмотрел веранду, но не нашёл ничего примечательного.
Надо проверить внутри.
Он заглянул за деревянную дверь и увидел тесный зал, барную стойку и стены, выкрашенные в малиновый.
Потный и лысый хозяин был тут как тут.
– К вам не забегал чёрный котёнок? – осведомился младший Калан. – Вы легко узнаете его при встрече, он с белыми лапками.
– Нет… таких не видел.
– Наверное, это хорошо, – произнёс Калан и быстро захлопнул дверь.
Он успел убедиться, что немца в закусочной нет. Зачем он тогда про неё говорил?
Может, здесь хотя бы дают что-то вкусное? Рядом, на тротуаре, стояла чёрная грифельная доска с меню, написанным мелом. Выдра изучил его сверху донизу и не нашёл там ничего загадочного и ничего, что он бы хотел попробовать.
В чём же дело? Может, немца просто восхитила местная кухня?
Нет, он поел в отеле. Калан отлично это помнил.
Совсем в недоумении, он отошёл к каналу и решил съесть мороженное. Однако поблизости его не продавали. Здесь, вблизи от моря, мороженое полагалось есть только на веранде, серебряными ложками из открытых стеклянных вазочек. Младший Калан, конечно, не был стеснён в деньгах, но даже ему было очевидно, что по цене двух здешних шариков можно купить целый ящик мороженого в любом продуктовом магазине.
Мысли о мороженном не уходили. Калан постоял у ограждения, посмотрел на мутные волны, бросил последний взгляд на загадочную закусочную и вдруг – увидел.
Сначала он не поверил своим глазам. Отошёл на шаг, посмотрел ещё раз.
Да, так оно и есть.
На крыше веранды притаился ниндзя.
Ниндзя был совсем мелкий. Видимо, начинающий. Он притаился в щели на стыке крыше, и был похож на таракана, заметного, но неуловимого.
Калан пока не знал, как он будет действовать. Поэтому он подошёл к перилам канала, сделал вид, что ничего не замечает и стал оперативно соображать.
На ум не приходило ничего. Он ещё раз, очень быстро, посмотрел на ниндзю и отметил, что наряд ночного охотника – это не мифическое чёрное трико из фильма, а самые обычные чёрные джинсы, носки, майка с длинными рукавами, шапочка и шарф, закрывающий всё лицо. В таком наряде можно появиться и на рэп-концерте.
Ниндзя оставался неподвижен, даже когда на Ялту опустился зыбкий сумеречный полумрак, и на улицах зажглись жёлтые окна. Прошёл час с закрытия музея, прежде чем чёрный силуэт двинулся с места.
Он пополз к краю крыши, спокойно, методично, без единого лишнего движения. Похоже, у него уже был готовый план действий – и его оставалось только исполнить.
Чёрный силуэт почти бесшумно перемахнул на крышу музея. Подкрался к чердачном окну и легко его открыл.
Видимо, окно отперли ещё днём. А охранники не стали проверять чердак… если тут вообще были охранники.
Неслышно ступая, сумеречный воин пробрался через чердак и начал спускаться по лестнице. На первом этаже он обернулся ещё раз и осторожно двинулся через анфиладу тёмных залов. Сейчас, ночью, они были похожи на пещеры.
Видимо, ниндзя был не очень опытный. А может, он был слишком увлечён своей миссией. Поэтому и не заметил, что стоило ему покинуть зал B, из амфоры показалась взлохмаченная голова.
Голова внимательно следила за сумеречным воином. Потом поднялась, и вот уже всё тело аккуратно выскальзывает из амфоры и бесшумно крадётся следом по скользкому паркетному полу.
Это был Калан. И он уже успел кое о чём догадаться.
Ниндзя добрался до спуска в подвал, где хранились запасные экспонаты. Достал ключ, завёрнутый в чёрный шёлк и открыл замок.
Проскользнул внутрь, закрыл дверь, но не стал запирать.
Возможно, сумеречный воин был слишком неопытен – или напротив, достаточно опытен, чтобы подумать о путях отступления.
Калан осторожно, по миллиметру, открыл дверь. В подвале было темно, пахло пылью. Далеко впереди слышался шорох и прыгало по потолку и ящикам белое пятно фонарика.
Калан двинулся следом, наощупь и очень медленно, чтобы не создавать ни малейшего шума. В подвале было настолько тихо, что он мог различить дыхание невидимого врага.
Ящики, как и положено у музейщиков, были разного размера и стоял в непредсказуемом порядке. Калану сейчас очень не хватало ультразвукового зрения.
Хотя, наверное, если бы у него было ультразвуковое зрение, он был бы не Калан, а Летучая Мышь. Можно сказать, Батмана.
Но Калан не успел подумать о Бэтмане. Белый луч фонарика скользнул по кирпичам и замер на здоровенной жёлтой плите с выбитой греческой надписью.
Это был тот самый камень. Жёлтый и большой, он был похож на большую перезрелую грушу.
Свет становился всё ярче. Калан догадался – ниндзя подходил всё ближе, и фонарик приближался вместе с ним.
Секунда – и на фоне зыбкого освещённого круга появился тоненький чёрный
– Руки вверх! – произнёс агент Выдра из-за ящика. – Стойте, где стоите и не пытайтесь сбежать!
Силуэт остановился, но руки не поднял.
– Вы кто? – спросил он тоненьким голосом.
– Моё имя ничего вам не скажет. Что до вас, мы знаем про вас всё.
– Ну-ну. И какой у меня размер обуви?
– Вам около двенадцати лет, – заговорил Калан, – и вы девочка. Я установил это по вашим методам работы. Женщины отлично подходят, чтобы долго лежать в потенциально бесполезном наблюдении. Об этом говорит опыт израильской армии.
– А ты – ненамного старше меня.
– Это почему?
– Голос.
Ниндзя обернулась и усмехнулась в пустоту.
– И ты ничего мне не сделаешь, – добавила она, – Я никуда с тобой не пойду. И ты не сможешь меня заставить.
– А если я в тебя буду… целиться?
– Не будешь, – ниндзя упёрла в бок свободную руку. Она продолжала делать вид, что смотрит на близкую, но недоступную добычу, – В нашем с тобой возрасте получить разрешение на оружие нереально. Верь мне, я пыталась.
– Некоторые носят оружие без разрешения, – не очень уверенно произнёс Калан.
Они замолчали. Фонарик по-прежнему освещал камень.
Сквозь ночь слышался слабый гул.
– Отойди от камня! – приказал агент Выдра, – Это важная культурная ценность!
– Я надпись трогать не буду. И камень тоже. Мне нужно немного отколоть внизу. Сейчас сделаю и уйду спокойно.
– От этого камня нельзя ничего откалывать.
– Тоже мне, Индиана Джонс нашёлся! Ты хоть знаешь, что не я первая его сверлить пришла?
– Ты это всё расскажешь на допросе.
– Не расскажу.
– Расскажешь!
– А вот попробуй доставить меня на допрос! А?
Калан помолчал и спросил:
– Мне кажется, или это гудит?
– Ну да, гудит.
– Ты знаешь, что это такое?
– Может, призрак. Или монстр. Подземный какой-нибудь. Понятия не имею!
– Не нравится мне этот гул.
– Ты что, испугался?
– Нет. Но этот гул приближается.
Что-то хрустнуло и гул стих. А потом пол зашатался из стороны в сторону.
Калан, чтобы не упасть, схватился за ящик и успел увидеть в скачущем свете фонарика, как пошла трещинами и лопнула кирпичная стена подвала. Позади камня открылась рваная дыра.
В подвале запахло сырой землёй.
Из пролома выбирались две тёмные фигуры. Ещё два ночных охотника – на этот раз взрослые и настоящие.