Глава 3
Где-то вдалеке часы, установленные на башне в самом центре города, пробили полночь.
«И как люди спят в этом городе?» – подумала Жаннин, направляясь к утонувшему во тьме складу.
У богачей-то, понятно, дома были оборудованы шумопоглотителями, так что им бой часов был ни по чем. Но жители-то бедных кварталов такими возможностями не обладали.
Дня два назад Жаннин задала мучивший ее вопрос Адаму, родившемуся в этом городе. Мужчина ответил ей, что башня была установлена еще в первые годы колонизации планеты Келвин группой энтузиастов-историков, утверждавших, что когда-то в каждом крупном городе на Земле стояли такие башни. Постепенно это сооружение стало символом Неверна и его главной достопримечательностью, и горожане соглашались терпеть бой часов, лишь бы туристы продолжали приезжать посмотреть на башню.
«Но поток туристов давно иссяк!», – возразила Адаму Жаннин.
«Но вера людей в то, что башня их прокормит, еще есть!», – пожал в ответ плечами мужчина, и их разговор на этом закончился.
В столь поздний час в этом квартале города уличное освещение уже не работало, и девушке приходилось идти очень осторожно, дабы не запачкать в какой-нибудь луже свои новенькие сапожки.
Красивая обувь была слабостью Жаннин, и товарищи часто упрекали ее за это, обвиняя в позорном, имперском, стремлении к роскоши.
Жаннин предпочитала не спорить с ними, но отказываться от красивой обуви из-за них не собиралась, тем паче, что на ее ненависти к Империи это никак не сказывалось.
Дойдя до склада, девушка пошла вдоль его серой стены, напрягая глаза в попытках увидеть неприметную дверцу, в которую она до этого входила лишь один раз.
Пройдя вдоль всей двадцатиметровой стены и так и не найдя входа, Жаннин повернула назад. Теперь она шла, прижавшись руками к мокрому после дневного дождя бетону, в надежде нащупать пальцами хитро замаскированную дверь.
Вскоре пальцы девушки действительно наткнулись на какую-то неровность, и Жаннин что есть силы постучала в стену.
Какое-то время ничего не происходило, и девушка уже решила, что ошиблась, но стена вдруг разошлась, и в глаза Жаннин ударил яркий луч света.
– Ночь во тьме! – заслоняя ладонью глаза от света, произнесла пароль Жаннин.
Стоявшая на пороге темнокожая девушка с длинными волосами, заплетенными в многочисленные косички, молча кивнула и посторонилась, освобождая Жаннин проход.
Жаннин вошла внутрь, и дверь позади нее тут же захлопнулась, отрезая девушке путь назад и погружая ее во мрак, едва разгоняемый фонариком в руке негритянки.
– Я – Эмералд! – представилась негритянка.
– Жаннин! – назвала в ответ свое имя девушка.
– Идем! – велела ей Эмералд и, отвернувшись, быстрым шагом пошла по темному коридору.
Жаннин, стараясь не отставать, последовала за ней.
Тишина, царившая вокруг и нарушаемая лишь цокотом каблуков обеих девушек, немного давила на психику Жаннин. К тому же, когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела кобуру на поясе Эмералд. Бластеры, что носились в таких кобурах, использовали имперцы или пираты, но никак не повстанцы.
– Я опоздала? – не выпуская из виду кобуру, спросила у своей проводницы Жаннин.
– Немного, – сухо ответила негритянка, не вдаваясь в подробности.
– Совещание уже началось? – спросила у Эмералд Жаннин, гадая, сумеет ли она выхватить спрятанный в голенище сапога нож раньше, чем негритянка воспользуется своим бластером.
Эмералд внезапно остановилась и, развернувшись, в упор посмотрела на Жаннин.
– Ты много болтаешь, потому что нервничаешь, или у тебя по жизни язык как помело? – спросила она.
– Я много болтаю, когда пытаюсь заговорить кому-нибудь зубы, – в тон собеседнице ответила Жаннин. – И у меня это неплохо получается!
– Я об этом наслышана! – сказала Эмералд, по-прежнему сверля девушку взглядом. – Как и о том, из какой семьи ты происходишь. У нас уже был один такой субъект, – ядовито добавила негритянка. – Этот бластер напоминает нам о том, что таким, как он и ты, нельзя доверять!
Ах, вот в чем дело! Только сейчас Жаннин поняла причину враждебности Эмералд.
Родители Жаннин принадлежали к древнему, пусть и сильно обедневшему, аристократическому роду, и испокон веков служили Империи: мужчины в качестве военных, женщины по административной линии.
Жаннин тоже ждала карьера секретаря какого-нибудь генерал-губернатора в отдаленной или, если повезет, не очень провинции, но все изменилось, когда она училась на втором курсе.
Тогда, пять лет назад, девушка познакомилась на одной из студенческих вечеринок с ребятами с инженерного факультета и буквально с первого взгляда влюбилась в одного из них. Его звали Альфонсо Альварадо, и он был старшим сыном в многодетной и, естественно, бедной крестьянской семье.
Роман Жаннин и Альфонсо развивался стремительно, и уже спустя три месяца парень сделал девушке предложение. Разумеется, девушка ответила «да» и вскоре повела возлюбленного знакомиться с родителями.
Это было ошибкой. Отец Жаннин, суровый полковник, безжалостно муштровавший подчиненных ему солдат, невзлюбил Альфонсо, едва узнав о его происхождении. Он прогнал парня из их дома, велев никогда больше не приближаться к его дочери, а затем объявил самой Жаннин, что уже нашел для нее подходящего жениха, и заверил, что это будет удачная партия.
Но Жаннин не собиралась подчиняться воле отца. Она сбежала из дома и переехала жить в крохотную комнатенку, что снимал Альфонсо в складчину с пятью своими друзьями.
Месяц совместной жизни пролетел на одном дыхании, Альфонсо и Жаннин готовились к свадьбе, и девушка была невероятно, просто безумно, счастлива. А когда на пороге квартиры неожиданно появился ее отец и пригласил будущих супругов на ужин, Жаннин и вовсе уверовала, что все будет хорошо. Как же она ошибалась!
Когда Альфонсо и Жаннин явились в дом родителей девушки, их уже ждали полицейские. Оказалось, что отец Жаннин обвинил Альфонсо и его друзей в похищении дочери и задействовал все свои связи, чтобы их арестовали.
Жаннин умоляла отца отпустить ее жениха и без пяти минут мужа, но старый полковник был непреклонен. Девушку заперли в ее комнате, а Альфонсо увели полицейские, и больше она его никогда не видела.
Последующие два месяца Жаннин обучалась на дому, находясь фактически под домашним арестом, но затем, во время вспыхнувших студенческих волнений, ей удалось бежать и присоединиться к протестующим. Так и началась ее жизнь революционерки.
– Видимо, ты недавно в наших рядах! – голос Жаннин звенел от гнева. – Иначе бы ты знала, что чаще нас предают из-за денег. Такие, как ты, выросшие в гетто и мечтающие лишь об одном: урвать свой кусок богатства!
– Ты сказала, что я продаюсь за деньги? – взвилась Эмералд, и ее рука легла на рукоять бластера.
– Только попробуй! – процедила Жаннин, чувствуя, как ярость клокочет в ее жилах.
– И что будет?
Еще бы одно мгновение, и девушки бы набросились друг на друга. Но накалившуюся обстановку разрядило появление в коридоре высокой мужской фигуры.
– Что здесь происходит? – хриплым голосом произнесла тень.
Этот голос Жаннин узнала бы из тысячи других. Это был Дуэйн Уилкинсон, один из лидеров повстанческого движения и, с недавних пор, любовник Жаннин.
– Ничего! – покосившись на мужчину, буркнула Эмералд и убрала руку с оружия.
– Вот и замечательно! – улыбнулся Дуэйн. – Идемте. Мы ждем только вас!
Мужчина пропустил негритянку вперед и, взяв Жаннин за руку, повел ее за Эмералд.
– Ты не понравилась Эмералд, – полувопросительно-полуутвердительно прошептал Дуэйн, наклоняясь к Жаннин.
– Она мне тоже, – так же тихо ответила девушка, глядя вслед быстро шагавшей впереди негритянки.
– Мне она тоже не нравится, – признался мужчина. – Слишком подозрительна, слишком заносчива, слишком задириста. Но у нее есть одно качество, которое делает Эмералд весьма ценной для всех нас!
– Какое же? – искоса посмотрела на возлюбленного Жаннин.
– Она хирург от Бога! – ответил Дуэйн.
Дальше они шли молча.
Через несколько минут впереди забрезжил свет, и Эмералд погасила свой фонарь. Все трое прибавили шагу, и вскоре их взору предстала небольшая комната с грубо сколоченным деревянным столом посередине, на котором лежала какая-то карта, и парой стульев возле него.
Оба стула были заняты двумя женщинами, а рядом с ними стояли четверо мужчин. Все шестеро находившихся в комнате кивками приветствовали вошедших и вновь склонились над картой.
Эмералд, Дуэйн и Жаннин подошли к столу, и девушка увидела перед собой карту города в весьма крупном масштабе.
– Итак, вот какой мой план, – произнес один из мужчин, с густыми темно-коричневыми волосами и такого же цвета бородой. – Ровно в семь ноль-ноль ты, Сальваторе, – взглянул он на стоявшего рядом парня, с бритым наголо затылком, на котором было вытатуировано изображение шестиглавого льва, – со своими курсантами врываешься в здание местной академии, – мужчина ткнул пальцем в помеченное красным крестом на карте здание, и берешь под контроль обе оружейные, находящиеся внутри. Через полчаса к вам подтягиваются ткачихи с фабрики, ведомые Джорджианой, – легкий кивок в сторону светловолосой девушки в короткой кожаной юбке и оранжевом топе. – Вместе вы отправляетесь к двум ближайшим полицейским участкам. Ваша задача: не дать копам вывести на улицу технику. Понятно?
– Не держи нас за тупых, Роберт! – сплюнула на пол Джорджиана. – Мы обсуждали это уже тысячу раз, еще до прибытия в город!
– Замолчи, Джо! – сверкнула глазами в сторону девушки женщина постарше. – Прошу, продолжай, Роберт! – обратилась она затем к мужчине.
– Благодарю, Лиза! – кивнул Роберт. – Михаил и Геннадий, вы должны к восьми часам собрать шахтеров с близлежащих шахт и привести на этот склад. К этому времени Лиза и Эмералд завладеют вагонами с оружием и подгонят их по заброшенной железнодорожной ветке прямо к складу. Справитесь?
– Естественно! – обронила негритянка, внимательно изучая изображенное на карте ответвление от полотна железной дороги.
Михаил и Геннадий, двое рослых и широкоплечих мужчин, в которых легко угадывались близнецы, молча кивнули.
– А что это за здание вот здесь? – Лиза, издали глядевшая на карту, подсветила условное изображение домика километрах в трех от городской черты.
– Это самый опасный участок на вашем пути! – ответил вместо Роберта Дуэйн. – Несмотря на то, что ветка давно заброшена, на середине ее полотна располагается пункт охраны, в котором еженощно размещаются от семи до пятнадцати солдат внутренней службы. Это, как правило, недавние новобранцы или те, кого в скором времени собираются отправить в отставку, но вооружены они все равно лучше нашего.
– Но вам об этом беспокоиться не стоит! – вступил в беседу четвертый незнакомый Жаннин мужчина с забранными в хвост светлыми волосами. – Мои головорезы берут их на себя!
– Только помни, Хуго: вы должны действовать быстро и четко, чтобы охрана не успела поднять тревогу! – предупредил его Дуэйн.
– У меня свой человек в охране, так что все выполним согласно плану! – белозубо улыбнулся Хуго.
– Отлично! – кивнул Роберт. – Что ж, осталось только напомнить тебе, Дуэйн, что ты и твоя помощница, – мимолетный взгляд на Жаннин, – должны вывести студентов на улицы и при помощи баррикад задержать войска так надолго, насколько только сможете! – в конце своей фразы Роберт улыбнулся, давая понять, что шутит.
– Я помню! – улыбнулся в ответ Дуэйн.
– Что ж, если ни у кого нет вопросов, то предлагаю расходиться! – сворачивая карту, объявил Роберт. – В случае успеха встретимся во дворце мэра!
Собравшиеся в комнате мужчины и женщины стали расходиться, быстро растворяясь в погруженных во тьму коридорах. Вскоре в комнате оставались лишь Жаннин, Дуэйн и Роберт.
– Я закрою! – произнес Дуэйн в ответ на молчаливый вопрос Роберта.
Конец ознакомительного фрагмента.