С сердечной благодарностью
© Евгений Васильевич Любчич, 2018
ISBN 978-5-4490-4121-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Новая Жизнь попадает в сердца, и Те оживают. Каждый является в своё время, озаряясь впервые светом, после чего возникает ещё один зародыш отсчёта времени. Особая энергия и пространство божественным образом соединились в новорожденном, который уже участник запустившейся игры вселенной.
Всё тихо спало, укутываясь в звёздную умиротворённую ночь, в которой непробудный сон баюкал меня не одну вечность, где не чувствовалось бремя бытия. Я так и не буду в точности знать, что происходило до меня и что продолжится вершится без меня. Я не буду сожалеть по ушедшим эпохам, а с рождением на свет стану их носителем. Моя жизнь со всеми её трудностями и невзгодами всё же покажется мне слегка сказочной. Препятствия и необратимость будут подстёгивать спешить, торопиться к намеченным мечтам.
Попервости я даже разревелся. А что это такое – отдыхаю, никого не трогаю – вдруг что-то беспокоит: мир блаженства ускользает, меня давит тепло, сам ничего не знаю, не понимаю, но что-то делать надо. Нужно разобраться. Хотел по-мирному, но тут свет бросается мне в глаза, дыхание обжигает, вокруг холод – как тут не возмутиться! И давай: кричу что есть силы, заявляю о своём негодовании, совершенно, не сдерживаясь и не жалея усилий. Меня услышали, умилостивили, сказали: «Вот и Женя родился», и даже приятно и весело стало.
Папа и Мама посвятили себя самому главному в жизни творчеству, не лёгкому, но оправдывающему все усилия и даже больше – созданию семьи.
Первенца решили назвать Толя. Второго ребёнка Валера. А третьего (меня) – Евгением.
Рос хорошо, жаловаться неначто. За полтора месяца стал крепким пухлечком. Потом, в три годика по ранней весне выбежал в нашу старую веранду босой в одних плавочках да маечке. Пол холодный – в доме никого нет – толкаю дверь, рвусь на улицу. А она массивная, тугая, я даже до ручки достать не могу, не то что сдвинуть дверь с места. Колочу, реву, не отступаюсь – видать, срочно какую-то важную истину хотел донести людям. Почти полчаса так и простоял на морозном полу, пока не вернулась Мама из сарая – приплод хрюшат появился – уж хлопот хватает, только успевай. Как меня только не отогревали, а всё равно – воспаление лёгких. На время я потерялся в тёплом тумане, который рассеялся уже в больнице, где, помнится, мне испортили всё настроение. Серьёзности моей не признают, критику не принимают и смеются. Я уже на повышенном тоне доказываю что-то, а они с писклявым весом моего слова не считаются: женщины умилительно улыбаются, а я уж сам не свой, вывожусь. Папа снисходительно говорит: «Да ради Бога. Пусть так». У меня уже и без того все дефицитные слова покончались и, чтобы уйти, поставив всему этому непониманию точку, переполняясь в напряжении, восклицаю: «Да сам ты радибога!». А они ха-ха. Ничего эти взрослые не понимают, никакого толку от них не добьёшься. Позже я подумывал, чего это я так разорялся, даже пристыдился. А воспоминания так же плавно стихают, как и насыщенность момента переживания, мутнея в тёплых облаках детства.