Глава 5
Ксана
Господи, хоть бы он не оказался «голубым»! Тогда к нему ни на какой козе не подъедешь. Эта мысль не давала покоя Ксане уже третий день. Все это время она моталась по городу вслед за своим «клиентом» словно привязанная. Господин Колодин был холост, но любовниц не имел (впрочем, и любовников тоже). Что было совсем уж странно – с такими-то деньжищами…
Борис Львович Колодин был банкиром. Притом, не из последних. По крайней мере, так говорилось в полученной Ксаной информации.
Но что касается его личной жизни и увлечений, об этом не было сказано ни слова. Только один пункт: жена умерла шесть лет назад при родах вместе с ребенком. И все. В остальном господин Колодин был похож на допотопный арифмометр: вжик, вжик рукояткой – выскочила цифра; вжик, вжик второй раз – еще одна, гораздо больше; деньги идут к деньгам.
Похоже, что у него не было слабых мест. По крайней мере, на первый взгляд.
Ездил банкир на бронированном «Мерседесе», и всегда в сопровождении второй машины с вооруженной до зубов охраной. Имел пятикомнатную квартиру в престижном доме в центре города, который охранялся как склад атомных боеголовок, потому что в нем проживали очень большие городские шишки. Обедал он в банке (там была столовая для сотрудников), завтракал и ужинал дома. В «свет» выходил очень редко, и только на серьезные мероприятия, которые в основном обеспечивались еще и государственной охраной.
Имел он и трехэтажный особняк за городом, можно сказать виллу, целое поместье, но Колодин почему-то игнорировал эту элитную недвижимость. Похоже, с загородным домом у банкира были связаны какие-то неприятные воспоминания, решила Ксана.
Короче говоря, господин Колодин был скорее не шустрой рыбой, а броненосцем на колесах. Его можно было только взорвать, и то с трудом. Но этого-то как раз и нельзя было делать. Банкир должен уйти в мир иной без сучка-задоринки. На фига такие заморочки? – недоумевала расстроенная Ксана.
Может, устроиться к нему горничной? Ксана знала, что у банкира есть квартирная прислуга – женщина преклонных лет, которая была и экономкой, и поваром, и уборщицей. Да вот беда – старушку никак не подвинешь и так просто не заменишь. Она служила еще у отца Колодина, который в советские времена был каким-то партийным боссом. Поэтому банкир доверял ей всецело.
Старушке, конечно, можно помочь с отправкой на погост – а толку? Ксана, уже немного зная Колодина, была уверена, что он будет выбирать себе экономку года два. Но у нее не было такого времени. Ей отвели на отработку «клиента» максимум три недели.
К тому же, не факт, что Колодин согласится взять к себе в дом молодуху. Скорее всего, он будет искать женщину в годах. Ретроград хренов! – в гневе брызнула слюной Ксана, догоняя ушедший далеко вперед «мерс» Колодина. Впрочем, она могла и не устраивать гонки по городу. Куда еще мог банкир ехать вечером, как не домой?
Она оказалась права. «Мерседес» и машина охраны остановились возле подъезда элитного дома, уже хорошо знакомого Ксане, телохранители окружили босса плотной стеной (поэтому его было бы трудно разглядеть даже находясь рядом, не то что через оптический прицел снайперской винтовки), и все скопом ввалились в парадное.
Ну и как достать человека, сдвинутого на почве личной безопасности? Притом обстряпать это дело без шума и пыли, как говорил некий комедийный персонаж.
А может, вернуть бабки? – мелькнула подленькая мыслишка (жалко, конечно, жаба давит, но хрен с ними, личное спокойствие дороже). Ну не справилась, не смогла, не сумела, с кем не бывает. Как это… «миссия невыполнима»?
Э нет, милая. То ж в кино. А в жизни все по-другому. Ксана коротко вздохнула. В таком случае, дорогуша, можешь поставить на себе крест. Чай, не в бирюльки идет игра. Заказчики – люди серьезные. Им лишние свидетели не нужны. Найдут, из-под земли откопают (с их-то возможностями!) и опять в землю зароют. Правила есть правила. У каждого свой бизнес, и в таких случаях он должен быть предельно конкретным и честным. Подписался на работу – изволь исполнять. Иначе…
Ксана в сердцах сплюнула через открытое окно «БМВ» и порулила на стоянку. Сегодня она должна была «дежурить» – ночевать в опостылевшей коммуналке, чтобы поддерживать свой имидж работящей девчонки из низов общества…
Поставив машину, Ксана решила идти домой напрямик – через пустырь. Вернее, не совсем пустырь. В прежние времена здесь был парк, но когда похоронили социализм и СССР рассыпался на разного размера кусочки, вдруг оказалось, что частникам нечем топить печки. Как это ни смешно, но за все годы советской власти на окраину города так и не удосужились провести газ. И народ топил углем, который остался за рубежом, в Донбассе.
Вот и пришлось людям, проживающим в частных домах, чтобы не замерзнуть в студеные зимы, переходить на подручные, и в основном дармовые материалы. У жителей окраины под рукой как раз оказался парк с вековыми деревьями.
Короче говоря, от парка остались лишь пеньки и молодая поросль. Да еще дорожки, которые топтали в основном местная молодежь и бомжи. Здравомыслящие люди в парк боялись соваться, особенно в темное время суток. Но Ксана не причисляла себя к здравомыслящим, а потому ходила по бывшему парку безбоязненно и в любое время дня и ночи.
«Как веревочка ни вейся, а совьешься ты в петлю…» – совсем некстати вспомнила Ксана слова какой-то песни, когда перед нею на дорожке выросли две мужские фигуры. От них за версту несло перегаром и луковой отрыжкой. Луна едва проглядывала из-за туч, но у Ксаны было отменное ночное зрение, и она видела их хорошо, в подробностях.
– Ты гля, кто к нам припрыгал, – насмешливо сказал один из мужчин.
Он был коренастый и крепкий как дуб. Похоже, мужики приняли на грудь немалую дозу, но это на них не сильно сказалось. Они даже не шатались. Что за причина могла подвигнуть их на ночной променад по парку, Ксана уже догадалась. В нем нередко случались изнасилования, иногда даже днем, но почему-то ни один из насильников до сих пор не получил по заслугам.
Скорее всего, главная причина плохой работы правоохранительных органов заключалась в том, что ни одно заявление потерпевших не дошло до суда. Одни девушки вообще боялись (или стыдились) заявлять об изнасиловании, от других откупались, а особенно настырным родителям, готовым идти за свое чадо до конца, ломали ребра или сжигали дома. Для жителей окраины не было большим секретом, что насильничают братки из бригады Кармана – местного Дона Карлеоне.
Конечно, Карман (его фамилия была Карманов) уже пообтесался и даже стал крутым бизнесменом, но волчьи повадки, оставшиеся у него со времен «большого хапка» девяностых, так и не смог оставить в прошлом. Парни Кармана уже не устраивали перестрелок с другими бригадами, они лишь охраняли различные объекты, принадлежащие боссу. Но «шалить» продолжали по-прежнему, благо у Кармана все было схвачено: и милиция, и суды, и городское начальство.
– Кто вы, я не знаю, но есть предложение разойтись мирно, – негромко ответила девушка и хищно ухмыльнулась.
Нужно сказать, что своим спокойствием она несколько озадачила мужиков. Но они уже все решили, а потому на предложение девушки ответили лишь хохотом.
– Во дает, – сказал второй тип, долговязый малый с лицом грешного херувима. – Похоже, она нас пугает. Интересно, чем?
– А то ты не знаешь, – в тон ему ответил коренастый. – Двустволкой.
И они снова заржали.
– Вот что, рыба, ты нас не боись, – сказал коренастый. – Счас мы сядем под кустик, выпьем, закусим, а потом ты получишь большое удовольствие. Большое и, главное, полное. Со всех сторон. Может, бабки нужны? Какие проблемы. Стольник «зеленью», думаю, тебе хватит. А потом пойдешь домой. И тебе будет хорошо, и нам. Но если начнешь понты кидать… тогда извини. Тебе ясно?
– Предельно, – ответила Ксана и достала пистолет. – А теперь послушайте, хмыри, что я вам скажу. Берите ноги в руки и канайте отсюда подальше. Пока я добрая. Иначе в ваших шкурах появятся дополнительные дырки.
Луна выглянула из-за туч, засверкала в небе, словно ярко начищенный медный грош, и двое насильников увидели, что́ именно достала девушка из сумочки. Но они не поверили, что это настоящее оружие.
– Спрячь свою спринцовку, дура! – строго сказал коренастый. – Иначе будешь плакать ты, а не мы. Притом горькими слезами.
Похоже, они думали, что в руках Ксаны газовый пистолет.
– Мое дело предупредить, – беззаботно сказала Ксана. – Если вы такие тупые идиоты… что ж, так тому и быть. С дороги! – Она решительно шагнула вперед.
– Ну ты, бля, наглая… – Долговязый «херувим» молниеносно бросился вперед, и не нажми Ксана вовремя на спусковой крючок, он достал бы ее ударом в лицо.
Долговязый упал возле ног девушки, два раза дернулся и затих. Наверное, коренастый был с поздним зажиганием, потому что даже не сдвинулся с места, лишь глядел в диком изумлении на поверженного товарища и беззвучно шевелил толстыми губами. Наконец до него кое-что дошло, и он полез за пазуху – наверное, за стволом.
Но Ксана не дала ему ни единого шанса. Раздался еще один выстрел, и перебитая пулей правая рука насильника повисла плетью. Он вскрикнул и пошатнулся.
– Я же вас предупреждала… – Ксана глядела него холодно и отрешенно. – Это вам, суки, за всех девок, которых вы испохабили. Прощай, придурок.
– Стой! – вскричал коренастый. – Не надо! Не стреляй! Забери бабки, у меня тут две «штуки» баксами, все забери: часы, они дорогие, швейцарские, пять кусков «зеленью» стоят, мобилу – только не убивай!
– Не могу, – ответила Ксана. – Вы не оставили мне выбора.
– Но почему, почему?!
– Потому, что ты видел меня. Не повезло тебе, урод…
Совсем потерявший голову насильник, поняв, что наступила его последняя минута в жизни, с ревом бросился на Ксану, но пуля, которая вошла точно посреди лба, остановила его на полпути. Еще один выстрел – контрольный – она сделала в голову долговязого. Он, конечно, не подавал признаков жизни, но Ксана действовала так, как требовалось по ситуации. Неровен час, оклемается (в жизни иногда случаются чудеса), тогда жди беды.
А Ксане совсем не хотелось убегать из города, где ее жизнь была более-менее налажена и где есть надежный посредник. Это она уже проходила. Была когда-то почти бомжихой.
Она не стала обыскивать насильников и забирать оружие или деньги. Все это было чужим, а Ксана никогда не опускалась до примитивного воровства или грабежа.
Она совсем не сожалела о содеянном. Эти двое явно были бандитами из бригады Кармана. Туда им и дорога, подумала Ксана хладнокровно, обойдя трупы – чтобы не вступить нечаянно в лужу крови. За отпечатки подошв она не беспокоилась, потому что дорожка сплошь поросла травой.
Но с возвращением домой теперь придется повременить… Невольно вздохнув, Ксана резко изменила курс и пошла по направлению к большому супермаркету, который находился в двух кварталах от ее дома. Обычно в это время там много покупателей, и ее запах должен смешаться с запахами других людей, поэтому ни одна ищейка не сможет проследить ее дальнейший путь. Кроме того, она пожертвовала пачкой сигарет, раскрошив их на своем пути – чтобы ищейке отбить нюх.
В принципе, Ксана не курила, а баловалась. Иногда это нужно было для дела. В баре или ресторане современная девушка без сигареты выглядит как белая ворона. Поэтому в ее сумочке всегда лежала пачка дорогих сигарет и фирменная зажигалка.
В супермаркете Ксана поссорилась с кассиршей. Похоже, ее только недавно приняли на работу, и она, чтобы не ошибиться, все операции проделывала настолько медленно, что возле ее кассы образовалась длинная очередь.
Пока не было Ксаны, люди лишь тихо роптали, но девушка сразу взяла с места в карьер, и наговорила бедной женщине целую кучу тех «комплиментов», которые выдают на-гора вечные торопыги. Естественно, тут же нашли и подпевалы из очереди (и не только женского пола), которым для бунта не хватало лишь вожака.
В общем, скандал привлек внимание администратора, он долго извинялся перед Ксаной за нерасторопность своих работников и дал в помощь женщине старшего кассира, чтобы очередь немного рассосалась. Ксане, конечно, жалко было кассиршу, которую даже пот прошиб, – наверное, женщина боялась потерять работу, – но вышла она из супермаркета с чувством полного удовлетворения.
Теперь у Ксаны было железное алиби, тем более, что, разыгрывая свое «представление», она несколько раз громко и с напором назвала время: «Уже начало десятого, а я тут торчу в очереди по вашей милости!»
Конечно, ссора была совершенно глупой и беспредметной, но Ксане не раз доводилось наблюдать такие сценки возле кассы, и она лишь воспроизвела виденное. Ксана совершенно не сомневалась, что ее хорошо запомнили не только работники супермаркета, но и соседка, живущая этажом выше; она стояла позади.
«Покой нам только снится…» – со страдальческим вздохом вспомнила Ксана строку из стихотворения, заходя в квартиру. Там стоял гвалт почище того, что совсем недавно бушевал в супермаркете.
По ходу заглянув в открытую дверь кухни, девушка увидела еще одного соседа, Лёху Пальчика. Пальчик – это фамилия. А вообще-то его прозывали Сюся. Откуда пошло прозвище, уже никто не помнил. Возможно, эту кликуху Лехе припаяла тетка Матрена. У нее был талант на такие дела. Это она окрестила Ксану «монашкой».
Лёха был пьяницей и бузотером. Пил он почти каждый день, но, как ни странно, никогда не упивался до положения риз. Зато скандалы и драки устраивал регулярно. Это было у него в крови. Правда, до сих пор дома он не дрался ни разу; в квартире его тянуло лишь на блатные песни, которые Лёха любил распевать, начиная с часу ночи. От его вокальных упражнений даже брачующиеся коты умолкали, потому что Лёха пел возле открытого окна, неотрывно глядя на луну.
Но сегодня, видимо, день был такой нехороший – сплошные приключения. Так подумала Ксана, заходя на кухню с чайником. Возможно, Луна не в ту фазу попала, или на Солнце появился новый большой протуберанец, из-за чего разразилась невиданная доселе магнитная буря, и народ сильно перевозбудился.
Лёха наезжал на Федюню. Мадам Николенко отсутствовала (наверное, задержалась на работе; она где-то подрабатывала), и ее сожитель оказался беззащитным. Он забился в угол и слабо отмахивался от Лёхи безвольными руками. При этом Федюня еще что-то и скулил, но говорил он всегда неразборчиво, а в таком состоянии – и подавно.
Лёха пока не бил его изо всей силы, только слегка трепал по мордам – заводил сам себя. Но по тому, как в его хмельных глазах начал появляться опасный блеск, Ксана поняла, что скоро Федюня получит по полной программе.
Тетка Матрена стояла поодаль, уперев руки в боки, и с видимым наслаждением наблюдала за начинающейся баталией. Она терпеть не могла мадам Николенко, и эту неприязнь перенесла и на безобидного Федюню. Впрочем, тетка Матрена принадлежала к тому генотипу, который ненавидит все человечество и любит лишь свою единственную и неповторимую персону.
Ксана решила ни во что не вмешиваться, хотя ей и жалко было Федюню. С девушкой он всегда был очень вежлив и предупредителен и смотрел на нее с немым обожанием. Хорошо, что эти взгляды не замечала мадам Николенко…
Поставив чайник на плиту, Ксана хотела уже уйти в свою комнату, но тут случилось непредвиденное – в конфликт вмешался «миротворец» Сим Симыч.
– Ты, это, руки придержи, – молвил он строго, и встал между Лёхой и Федюней. – Нехорошо так. Чай, соседи.
– Уйди отсюда, старый пень! – взвился Лёха и оттолкнул Сим Симыча. – Тебя тут не хватало…
Старик отшатнулся и, зацепившись за мусорное ведро, со всего маху грохнулся на спину. Все на какое-то время оцепенели. Даже Лёха. Но хмель вскоре взял свое, и он сказал, гнусно ухмыляясь:
– Получил! Канай отседа… надоел!
И тут Ксана не выдержала, сорвалась. Похоже, и на нее подействовала магнитная буря или что там еще.
– Что ты творишь… козел?! – вскипела девушка.
– Чего?! – Лёха резко обернулся. – Это кто еще пасть раскрыл?! Кто меня козлом обозвал?!
– Ну я, – дерзко ответила Ксана, глядя на Лёху нехорошим взглядом.
– Глазам своим не верю – наша монашка прорезалась. Ах ты, курва, да я тебя сейчас за козла!..
Что он намеревался сделать с девушкой, так никто и не узнал. Не меняя выражения лица, Ксана хорошо отработанным движением вогнала носок своей туфли в промежность Лёхи, и он лег на пол рядом с Сим Симычем.
– С-сука-а-а… – шипел от боли Лёха; он ерзал по полу, держась обеими руками за свои мужские причандалы, а из его глаз лились слезы. – Убью-у-у…
– Слушай ты, Сюся! – сказала Ксана и наступила ему ногой на шею. – Еще раз забузишь, мы тебя всем нашим колхозом кастрируем как блудливого кота. И чтобы я больше не слышала твоих ночных серенад. Понял?! – Она нажала сильнее.
– Хр-р… хр-р… П-перестань! Не буду! Понял, понял!
– Вот так-то оно лучше. Пшел вон отсюда!
Стеная и охая, Лёха на карачках выполз из кухни. Ксана помогла подняться совсем обалдевшему Сим Симычу. Он во все глаза смотрел на девушку и морщился, массируя место ушиба. Сим Симыч никак не мог понять метаморфозы, которая произошла с Ксаной, которую он считал невинным безответным существом.
– Как вы? – озабоченно спросила Ксана.
– Нормально, – ответил Сим Симыч. – Зря ты его так…
– Ничего, выживет. Это ему наука на будущее.
– Да уж… наука… хи-хи… – хихикнула тетка Матрена. – Таперича он свою Машку месяца два не будет обихаживать. Трагедия…
Она тоже была сильно удивлена «героическим» поступком девушки-тихони, но чужая боль доставила ей гораздо большее удовольствие, нежели столь эффектно и неожиданно закончившийся очередной кухонный скандал. Ксана была уверена, что тетка Матрена не станет глубоко копать, чтобы понять смысл произошедшего. Для нее главным было то, что появилась новая, животрепещущая тема для пересудов. Теперь Сюся надолго затихнет – пока все не забудется. Он считал себя козырем, а тут такой облом.
Но Ксана была огорчена – у нее в коммунальной квартире появился личный враг, и это было чревато последствиями. Увы, она «засветилась». А в ее «профессии» героическим личностям, которые всегда на виду, делать нечего.
«Может, шлепнуть этого гада… где-нибудь подальше от дома, – думала она, прихлебывая горячий, круто заваренный чай. – Ан нет, нельзя… Поздно. Теперь мне нужно молиться, чтобы с Лёхой в ближайшее время ничего не случилось. Иначе менты для начала придут ко мне. У них там тоже не дураки сидят…»
Крепкий чай прояснил мысли, и Ксана села к письменному столу. Она взяла бумажный лист и начала черкать по нему карандашом. Так девушка всегда поступала, когда задание было слишком сложным. Впрочем, последние два-три года ей доверяли только такие.
Идея пришла только тогда, когда она изрисовала кружочками и квадратиками с надписями весь листок. «Дура! – сказала Ксана сама себе. – Как можно было забыть, что мужики в основной своей массе телки́, жаждущие припасть к материнской соске?! Они больше живут прошлым, нежели будущим. Их хлебом не корми, а дай поностальгировать».
Она решительно сожгла исчерканный листок и включила мобилку:
– Алло!
– Тебе чего? – раздался недовольный голос Фила.
– Есть проблема, – ответила она кратко.
Причину недовольства своего «работодателя» Ксана поняла сразу – Фил явно коротал вечер не в полном одиночестве.
Несмотря на возраст и почти лысую башку, Фил был большим любителем молоденьких девочек. Но он редко пользовался услугами путан. Свой «контингент» Фил обычно находил в студенческих общежитиях и среди школьниц. Денег у него было много, поэтому девушки слетались к нему как бабочки на огонь. А Фил умел навесить лапшу на уши. Еще бы: шикарный новенький «мерс», дача за городом, дорогие костюмы и щедрое угощение. Редко какая из девчонок отказывалась принять его ухаживания.
Поначалу он пытался подбить клинья и к ней. Поддавшись его напору, Ксана не стала сопротивляться и разделась едва не догола, но когда Фил попытался опрокинуть ее навзничь, она приставила к его виску пистолет и очень серьезным голосом сказала: «Еще раз попробуешь так сделать – убью».
После этого фиаско он начал смотреть на Ксану как на змею, которая нечаянно оказалась в его доме.
Но дело прежде всего, и Фил, скрепя сердце, был в основном весьма любезен и делал вид, что очень доволен их сотрудничеством. На самом деле – в этом Ксана была уверена на все сто процентов – Фил ее люто ненавидел и готов был сдать со всеми потрохами. Но такой момент еще не наступил. И не наступит, про себя решила Ксана.
Еще немного – и пора с Филом кончать, подумала девушка. Он чересчур много знает, а потому представляет для нее опасность номер один. Мочить его не стоит, это чревато нежелательными последствиями (вдруг боссы Фила догадаются, кто с ним управился), а вот автокатастрофа, или, например, сердечный приступ с летальным исходом – это в самый раз.
– Момент… – Какое-то время трубка молчала, а затем снова послышался голос Фила: – Говори.
– Мне срочно нужны фотки усопшей жены нашего клиента. Желательно не одна, а несколько. Лучше те, на которых она сфотографирована в молодые годы.
– Вот те раз… Где я их возьму?
– Пойди и попроси у него, – отгрызнулась Ксана. – А голова у тебя зачем?
– Чтобы было на чем держаться ушам, которые выслушивают твои благоглупости.
– Я так и поняла. Тогда прими мою глупую подсказку. У нее должны быть родители, а у них – альбом с семейными фотографиями. Дошло?
– Дошло… – буркнул Фил.
В трубке слышался шум льющейся воды. Наверное, Фил удалился в ванную, чтобы не травмировать своими тайнами очередную пассию.
– Это нелегко и будет стоить денег… – продолжил он с намеком.
– Забудь! – отрезала Ксана. – И вообще, меня твои проблемы волнуют меньше всего. Информация, которую ты обязан мне предоставить, неполная, так что, будь добр, исполняй условия нашего соглашения. Усек?
– Зараза ты, Кс!.. – начал было с чувством Фил, но тут же и умолк – любые имена и фамилии в телефонных переговорах были для них табу. – Ладно, я постараюсь.
– Старайся быстрее. Даю тебе двое суток. Время пошло… – c этими словами раздраженная Ксана отключила телефон.
Она легла спать с тревогой в душе. День выдался каким-то суматошным, непонятным и, главное, неэффективным. Одни проколы. Особенно ее тревожили незадачливые насильники. Если это люди Кармана, то можно не сомневаться, что он поставит весь город на уши, чтобы найти убийцу.
К тому же, кроме ментов (что само собой разумеется), Карман подключит к розыску и своих братков, и воровскую шоблу. А эти умеют искать. У них везде глаза и уши.
В общем, все выходило на то, что ее задача усложнится. Такая перспектива не очень радовала Ксану.
«Посчитай в уме баранов и спи… дура!» – злобно сказала Ксана и невероятным усилием воли переключила мысли на другое. Вскоре перед мысленным взором девушки побежали морские волны, потом нарисовалась песчаная лагуна с пальмами, затем появилось звездное небо и наконец из его космических глубин опустилось невесомое темное покрывало. Оно свилось вокруг нее в мягкий кокон и унесло Ксану в далекую страну забвения.