Звездный прилив. Часть вторая. Течения (Дэвид Брин, 1983)

Оторвавшись от поляризационного микроскопа, Чарлз Дарт хрипло выругался. Полжизни он старался избавиться от проклятой привычки, но сейчас схватил себя за уши и дёрнул. Это обезьянье движение на корабле никому не удавалось повторить. Понимай он, что совершает его, немедленно прекратил бы.

Только восемь из ста пятидесяти членов экипажа «Броска» обладали руками… или наружными ушами. Один из них делил с ним сухую лабораторию.

Дэнни Судман и в голову не приходило разбирать поведение Чарлза Дарта. Она уже давно не замечала ни его ковыляющую походку, ни визгливый хохот шимпанзе и густую шерсть, покрывающую тело.

– Что такое? – поинтересовалась она. – Опять проблемы с кернами?

Чарли рассеянно кивнул, уставившись на экран.

– Ага.

Низкий скрипучий голос. Даже в самом лучшем варианте Чарлз Дарт говорил, как человек с камешками в горле. Если мысль была сложной, Дарт, сам того не замечая, начинал размахивать руками, договаривая на языке жестов своей ранней юности.

– Не разберусь никак в этой концентрации изотопов, – ворчал он. – Минералы где попало… Железопоглощающие без железа, сложные кристаллы на глубине, не позволяющей такой сложности. Дурацкие ограничения капитана Крайдайки не позволяют работать! Пусть позволит хоть сейсморазведку и глубинный радар.

Повернувшись в кресле, он уставился на Дэнни, словно ожидая поддержки.

Дэнни улыбнулась широко, до самых скул. Миндалевидные глаза весело сузились.

– Разумеется, Чарли. А что такого? Сидим в покалеченном корабле, на дне океана планеты-убийцы, десятки флотов могучих и надменных патронов дерутся за право сцапать нас, а вы хотите лишь немного повзрывать и порассылать гравилучи. Мысль что надо! Но есть идея покруче. Берём что-нибудь с надписью: «Эгей, зверюги! Ешьте нас!» и начинаем размахивать этим в небесах. Как вам?

Искоса взглянув на Дэнни, Чарли вдруг улыбнулся одной из своих редких улыбок – кривых, но широких.

– Ладно, мне не нужны мощные гравибласты. Всего несколько крошечных сейсмопроб. Ты же знаешь, что ити их даже не заметят.

Дэнни расхохоталась. Чарли хочет позвонить в планету, как в колокол, и посмотреть, что скажут сейсмоволны о её внутренностях. Крошки-взрывчики, о да! До килотонны! Иногда Чарли до того уходит в планетологию, что Дэнни это беспокоит. Но сейчас он явно забавлялся.

Чарли тоже хохотал, коротко и хрипло ухая, – белые голые стены сухого отсека гудели эхом. Он гулко хлопал по своему столу.

Усмехаясь, Дэнни сложила бумаги в папку и застегнула молнию.

– Знаете, Чарли, в нескольких градусах отсюда полно действующих вулканов. Если вам повезёт, один может сработать неподалёку.

В глазах Чарли зажглась надежда.

– Ой, вы так считаете?

– Ну да. А если ити начнут бомбить планету, желая добраться до нас, близкие попадания принесут вам тонну данных. Только бы они не начали бомбить так, что нам станет не до геофизики Китрупа. Завидую, что в этом положении вам может достаться позитив. Пока я намерена забыть о моих разочаровывающих исследованиях и сходить перекусить. Присоединитесь?

– Нет, пожалуй. Спасибо. Захватил сюда с собой. Останусь и немного поработаю.

– Ну, как хотите. Вообще вам стоит получше узнать весь корабль, а не только лабораторию и каюту.

– Я говорю с Мецем и Брукидой по видео, и мне незачем глазеть на чудо Руба Голдберга, теперь ещё и нелетающее.

– А кроме того… – съехидничала она.

Чарли ухмыльнулся.

– А кроме того, ненавижу сырость. Всё время думаю, что вам, людям, надо было возвышать собак, после того как вы наложили свои заклятья на нас, Рап’ов[3]. Дельфины славные – у меня много близких друзей среди финов. Но лишь поэтому превращать их в космонавтов!

Он покачал головой в грустной задумчивости. Чарли явно считал, что процесс возвышения на Земле шёл бы куда успешнее под руководством шимпанзе.

– Ну, вообще-то они превосходные космолётчики, – не согласилась Дэнни. – Взглянуть хотя бы на космического ковбоя, Кипиру.

– О да. А как его плющит, когда он не за штурвалом? Честное слово, Дэнни, в этом рейсе я задумался, годятся ли вообще фины для космоса. Обратили внимание, как некоторые из них ведут себя с начала передряги? Стресс их просто размазал, особенно больших стеносов Меца.

– Надо быть снисходительнее, – упрекнула его Дэнни. – Кто мог знать, что всё будет так сложно. И большинство финов справляются прекрасно. Как тогда Крайдайки увёл нас из засады у Морграна!

Чарли покачал головой.

– Не знаю. Я бы хотел в команде побольше людей и шимпов.

Дельфы отстали от шимпов в космосе на одно столетие. Дэнни знала, что и через миллион лет шимпы по этой причине будут относиться к ним покровительственно.

– Ну, раз вы остаётесь, я иду. – Дэнни забрала бумаги и тронула дактозамок двери. – Пока, Чарли.

В закрывавшуюся дверь донёсся оклик шимпа:

– Кстати, Ткаат или Сах’от могут мне позвонить. Думаю, эти наползающие плиты – палеотехнические аномалии. Небезынтересно для археологов!

Дверь закрылась, и Дэнни не ответила. Если не отзываться, потом можно притвориться незнающей. Разговаривать с Сах’отом – никогда, что бы там ни открыл Чарли!

Столько времени уже потеряно на маневры уклонения от этого самого дельфа.

Сухая зона «Броска» достаточно просторная, хотя нужна только восьми членам команды. Сто тридцать финов – при старте с Земли их было на тридцать два больше – могут находиться в сухом колесе только на арахноботах, робоходулях.

Есть секторы, которые нельзя заполнять рабочей водой или рисковать ими при скачках тяготения, как случается во время свободного полёта в центральном стволе. Некоторые материалы не выносят влагу, в мастерских машинного трюма нужна тепловая обработка при обычной силе тяжести. А людям и шимпам требуются жилые площади.

Дэнни остановилась на перекрёстке. Посмотрев в коридор, подумала, не постучаться ли во вторую дверь слева. Если Том Орли у себя, она может попросить совета – что делать с проблемой, которая с каждым днём всё обременительнее… с необычным… «вниманием» Сах’ота.

Лучше Томаса Орли никто не мог бы подсказать, как оценить поведение нечеловека. Официально он консультант по неземным технологиям, но ему явно добавили обязанности психолога в помощь доктору Мецу и доктору Баскин при оценке работы совместного дельфо-человеческого экипажа. Он понимает китообразных и должен объяснить, чего Сах’оту от неё надо.

Обычная нерешительность Дэнни снова проснулась. Тома не стоило отвлекать по многим причинам – например потому, что сейчас каждая минута его времени уходит на то, чтобы найти способ спасти их жизни. То же самое можно сказать обо всех членах команды, но опыт и репутация Тома убеждали: ему это может удасться в первую очередь.

Дэнни тяжело вздохнула. Другая причина – стеснительность. Девушке непросто идти за советом к такому прославленному мужчине, как Том Орли. А уж просить разобраться в поведении влюблённого дельфина…

Как бы Том ни был готов ей помочь, он всё равно рассмеётся или попытается сдержать смех. Дэнни понимала, что это и вправду смешно – для всех, кроме неё, объекта домогательств.

Дэнни быстро зашагала к лифту.

«Чего ради я вообще сунулась в космос? Ну да, шанс двинуть карьеру. А с личной жизнью на Земле был полный обвал. Но чего я достигла к этому дню? Обзор биологии Китрупа застрял. Над планетой кружат тысячи чудовищ, отталкивающих друг друга, чтобы спуститься и отловить меня, а одуревший дельфин лезет ко мне с предложениями, которые и Екатерину Вторую вогнали бы в краску. Конечно, это несправедливо, но кто сказал, что жизнь справедлива?»

«Бросок» строился как модификация «Охотника на Снарка» – корабля исследовательского класса. Сейчас в строю мало «Снарков». Осваивая тончайшие технологии Библиотеки, земляне научились сочетать новое со старым – древние галактические проекты и собственные технологии. Когда начинали закладывать «Снарки», эта фаза едва разворачивалась.

Корабль выглядел как огромный цилиндр с утолщёнными концами и пятью выступающими вдоль корпуса фиксаторами реальности: пять рядов по пять пирамид. В космосе они фиксируют его в защитной стасис-сфере. Сейчас они были просто опорами для повреждённого корпуса «Броска», лежавшего на боку в илистом каньоне, на дне чужого моря, под восьмьюдесятью метрами вод.

Между третьим и четвёртым кольцом фиксаторов корпус чуть вздувался, вмещая сухой сектор. Он вращался, что давало примитивную искусственную гравитацию. Люди и их клиенты уже научились создавать поля тяготения, но почти каждый земной корабль ещё был оборудован и такими центробежными колёсами. Кто-то считал это чем-то вроде отличия: землянам и их клиентам даже дружественные расы советовали быть скромнее, не подчёркивая, что три расы этого Солнца иные, чем все галакты. Эти «сироты Земли»…

Сухая зона «Броска» могла вместить до сорока человек, хотя сейчас тут было всего семеро людей и один шимп. Тут была и территория отдыха для финов, бассейны для прыжков, погружений и сексуальных игр в часы, свободные от вахты.

Но во время посадки колесо не может вращаться. Большая часть его помещений будет наклонена и недоступна, а огромный центральный отсек заполнен рабочей водой.

Дэнни взлетела на лифте по одной из спиц между сухой зоной и жёсткой осью корабля. «Позвоночник» держит внутренние пространства «Броска». Выйдя из лифта, она попала в восьмигранный проход с дверями и панелями на всех плоскостях и прошла пятьдесят метров от сухой зоны к носу, пока не добралась до шлюза центрального отсека.

В невесомости их можно было проплыть. Гравитация делала всё странно чужим.

По шлюзу вдоль стены шёл ряд прозрачных контейнеров со скафандрами и дайверским снаряжением.

Дэнни взяла в своём контейнере бикини, маску и ласты. При «нормальных» обстоятельствах она взяла бы комбинезон, маленький поясной бустер и, наверное, пару широких наручных крыльев. Потом прыгнула бы прямо туда, и влажный воздух донёс бы её куда угодно, если, конечно, следить за движением спиц вращающегося сухого колеса.

Но сейчас колесо не двигалось. А центральный отсек заполнен средой повлажнее воздуха.

Она поспешно разделась и натянула купальник. Потом постояла перед зеркалом, подгоняя бикини. Дэнни знала, что привлекательно сложена. По крайней мере так говорили все знакомые мужчины. Но она всегда находила повод для упрёков самой себе – плечи чуть шире, чем надо…

Улыбнулась зеркалу. Отражение мгновенно изменилось. Крепкие белые зубы прекрасно оттенили тёмнокарие глаза.

Тогда она насупилась. Ямочки на щеках делают её младше, а этого следует избегать. Вздохнув, она тщательно заправила чёрные волосы под резиновую шапочку.

Хватит возиться.

Проверив замки футляра с бумагами, она вошла в шлюз. Дверь защелкнулась изнутри, и шипящая солёная вода забила из отверстий в полу.

Дэнни старалась не смотреть вниз. Подтягивала крепления дыхательной маски, плотнее прижимая её к лицу. Прозрачная мембрана держала хорошо, но пропускала воздух. Она сделала несколько быстрых глубоких вдохов. Множество гибких пластинок в оправе маски будут извлекать воздух из рабочей воды, перенасыщенной кислородом. На периферии зрения мерцали экраны маленьких сонаров, созданных, чтобы компенсировать подводную глухоту человека.

Тёплые пузырьки побежали по ногам. Дэнни ещё раз поправила маску. Локоть прижимал футляр к боку. Когда воды набралось по плечи, она погрузила в неё голову, закрыла глаза и сделала несколько сильных вдохов.

Маска действовала. Так бывало каждый раз. Вкус густого океанского тумана, но воздуха довольно. Скрывая свой ритуал преодоления страха, она выпрямилась и дождалась, пока вода накроет её.

Наконец дверь открылась, и Дэнни выплыла в большую камеру, где в нишах были аккуратно уложены арахноботы, «шаги» и прочие дельфиньи приспособления. На особых полках рядами стояли маленькие водяные бустеры, используемые финами для передвижений по кораблю при невесомости. Там они выделывают с ними акробатические штуки, но на планете, когда почти весь корабль залит водой, пользы от них нет.

Чаще всего во внешней раздевалке возятся один- два фина, снимая или надевая снаряжение. Отсутствие членов команды удивило, и Дэнни, подплыв к проёму в дальнем конце камеры, заглянула в главный трюм.

Большой цилиндр имел в поперечнике всего двадцать метров. Это выглядело не так впечатляюще, как вид из осевого ангара какого-нибудь космического города в поясе астероидов Солнечной системы. Но когда бы ей ни случалось заглянуть в главный трюм, впечатление было одно – большое рабочее пространство. Радиальные опоры тянутся от оси к стенам трюма, придавая корпусу жёсткость и снабжая энергией фиксаторы стасиса. Между опорами размещены рабочие площади финов, разделённые эластичной сеткой.

Дельфы, даже Tursiops amicus, не любят ненужную тесноту. При невесомости экипаж работает в центральном трюме, перелетая на бустерах во влажном воздухе. Но Крайдайки пришлось посадить повреждённый корабль в океан. А потому, чтобы дельфины могли занять свои рабочие посты, корабль пришлось заполнить водой.

Трюм гудел эхом тысяч бурлящих струй. Воду Китрупа аккуратно фильтровали, добавляли нужные сольвенты и насыщали кислородом – так получалась рабочая вода. Неодельфы генетически доработаны для дыхания в ней, но особого удовольствия не испытывают.

Дэнни удивлённо огляделась. Где все остальные?

Она ощутила движение. Метрах в пяти от центральной оси два дельфа и двое людей быстро скользили к носовой части.

– Эй! – крикнула она. – Подождите меня!

Маска должны была принять и усилить её голос, но Дэнни казалось, что его поглотила вода.

Фины остановились и синхронно развернулись. Люди по инерции пронеслись дальше, но тоже остановились и оглянулись, медленно подгребая руками. Разглядев Дэнни, один из них помахал ей.

– Быссстрее, досссточтимая биологиня! – Крупный серо-чёрный дельф в мощном экзоскелете обогнул её. Второй нетерпеливо кружил на месте.

Дэнни поплыла изо всех сил.

– Что случилось? Бой закончился? Нас обнаружили?

Мускулистый чернокожий пловец ухмыльнулся, повернувшись к ней. Вторая, рослая пышная блондинка, рванула вперёд, как только Дэнни их нагнала.

– Разве мы не услышали бы сирену, если бы ити были рядом? – Чернокожий поддразнивал её, пока они плыли вдоль оси. Дэнни всегда хотелось знать, почему Эмерсон Д’Анит, с его цветом кожи, то и дело подражает шотландскому выговору?

Она испытала облегчение – их не атаковали, галакты не появились. Но с чего тогда суматоха?

– Поисковая группа! – Она совершенно забыла о них, погрузившись в свои проблемы. – Джиллиан, они вернулись? Что с Тошио и Хикахи?

Женщина плавно повернулась; этой переливающейся грации длинных ног и рук Дэнни завидовала. Низкий альт прекрасно доходил и свозь воду. Но она была мрачной.

– Да, они вернулись, Дэнни. По крайней мере четверо мертвы.

Дэнни задохнулась и едва справилась с собой.

– Мертвы? Но… как? Кто?

Не сбавляя хода, Джиллиан Баскин ответила через плечо:

– Неизвестно. Брукида вернулся, рассказал про Фип-пита и Ссассию… сказал спасателям, что других надо искать выброшенными на берег или тоже мёртвыми.

– Брукида?..

Эмерсон толкнул её локтем.

– А вы-то где были? Несколько часов назад сообщали, как только он добрался. Мистер Орли с Ханнесом и двадцатью финами отправились за Хикахи и остальными.

– Я… я, видимо, спала. – Дэнни представила себе, что медленно раздирает в клочья одного шимпанзе. Как мог Чарли ничего не сказать ей, когда она появилась в лаборатории? Скорее всего, он и сам позабыл. Когда- нибудь она придушит этого шимпа за эгоизм.

Доктор Баскин уже плыла впереди с обоими дельфинами. Она почти такой же отличный пловец, как Том Орли, и никому из остальных пяти людей её не догнать, когда она спешит.

Дэнни повернулась к Д’Аниту:

– Расскажите!

Эмерсон кратко пересказал слова Брукиды – водоросль-убийца, падение пылающего боевого корабля, гигантские волны от его падения, запустившие отчаянный цикл «бреда спасения».

Дэнни была ошеломлена; особенно тем, что сделал молодой Тошио. Это совсем на него не похоже: он – единственный на «Броске», кто выглядел младше и заброшеннее, чем она. Гардемарин был ей симпатичен, и она надеялась, что парень не мечтает о геройской смерти в бою.

Потом Эмерсон передал ей самые свежие слухи – о спасении от цунами на острове и аборигенах, пользующихся орудиями.

Дженни даже остановилась.

– Або? Уверены? Туземцы в предразуме? – Она парила в воде, глядя на чернокожего инженера.

Им оставалось метров десять до большого выхода из центрального трюма. За ним раздавалась сплошная какофония свистов и щелчков.

Эмерсон пожал плечами. От его плеч и маски взлетели сотни пузырьков.

– Дэнни, почему нам не выйти и не узнать всё самим? Они должны уже пройти обеззараживание.

Позади вдруг загудели работающие двигатели, и трое белых электросаней понеслись от выходного люка. Обогнув Дэнни и Д’Анита, не успевших двинуться, сани умчались в облаке искусственных пузырей.

К каждому транспорту был пристёгнут пластиковый контейнер с раненым дельфом. У двоих были жуткие, поспешно перевязанные раны на боках. Изумлённо моргая, Дэнни разглядела одного – Хикахи, третий помощник «Броска».

Медсани круто развернулись под стволом и помчались к боковому выходу из главного трюма. На последних, вцепившись в поручень, висела та самая мрачная блондинка, что плыла с ними сюда. Свободной рукой она прижимала диагност к боку одного из дельфинов.

– Ясно, почему Джиллиан так спешила. Надо было сообразить, что я её задерживаю…

– Не переживайте, – Эмерсон взял Дэнни за руку. – Тут не нужен человек-хирург. Маканай и робомедики справятся почти со всем.

– Но биохимические травмы, отравления. Я могу понадобиться.

Она собралась плыть следом, но инженер придержал её.

– Вас наверняка вызовут, если Маканай и фемистер Баскин не справятся. И вряд ли вы захотите упустить новости касательно вашей специальности.

Дэнни посмотрела вслед медсаням, затем кивнула. Эмерсон прав: понадобится – отыщут её через интерком и пришлют сани, которые плывут быстрее, чем она.

Сквозь жужжание и свист возбуждённых финов они миновали шлюз и вошли в первую камеру, кишевшую пузырями и стремительными серыми телами.

Носовые шлюзы «Броска» были главным местом контакта с внешним миром. Выгнутые стены покрывали контейнеры с арахноботами, санями и другим снаряжением для тех, кому понадобилось выйти наружу.

Три больших шлюза смонтированы в носовой части.

По бакборту и штирборту два больших ангара отведены под скиф и баркас. Нос каждого аппарата касается диафрагмы, отделяющей их от вакуума, воздуха или воды.

Корма скифа почти упирается в стенку двадцатиметрового шлюза; баркас ещё больше, для него в оболочке «Броска» сделана особая ниша, выходящая в лабиринт переходов и кают.

Над ними есть третий ангар, и он пуст. Капитанская шлюпка вместе с десятью финами потеряна несколькими неделями раньше в той странной схватке у места, названного Крайдайки «Скоплением Мелей». Сейчас эта потеря обсуждалась редко, заслонённая исследованием брошенного флота.

Дэнни вцепилась в руку Д’Анита, когда мимо промчались другие сани, уже медленнее, чем те, госпитальные. К ним были принайтовлены наглухо застёгнутые зелёные мешки. Конические с одной стороны и плоскотреугольные с другой – содержимое угадывалось безошибочно.

Мешка поменьше не видно. Неужели Тошио жив? И тут Дэнни увидела возле дезокамеры юношу в гидроскафандре посреди толпы дельфов.

– Вон Тошио! – вскрикнула она, сама удивившись нахлынувшему облегчению. Пришлось сделать усилие, чтоб говорить спокойнее. – Это Кипиру рядом с ним?

Д’Анит кивнул.

– Да. Кажется, оба в порядке. Полагаю, Хист-та унесло волной. Какой позор… Мы дружили. – Шотландский выговор исчез, когда он вспомнил потерянного товарища.

Эмерсон вгляделся в толпу.

– Можете выдумать официальный повод, чтобы подплыть к нему? Большинство финов посторонятся, как обычно. А вот Крайдайки – иной случай. Патроны мы или нет, за безделье он нам задницы отгрызёт.

Дэнни и сама об этом подумала.

– Я попробую. – Она повела его через взбудораженную стаю, властно отводя хвосты и плавники, чтобы протиснуться. Большинство финов, увидев двух людей, уступали дорогу. Дэнни смотрела на свистящую и щёлкающую толпу. «Здесь ли Томас Орли? – думала она. – Он, Ханнес и Тшут были со спасателями. Мне надо поговорить с ним как можно скорее!»

Тошио выглядел, как самый обычный вымотанный юноша. После обеззараживания он медленно сдирал свой скафандр и отвечал Крайдайки. Скоро он уже парил в одной маске. Лоскуты синтекожи ещё оставались на руках, горле и лице. Кипиру держался рядом. Измученный дельф плыл в ДУ, скорее всего, по настоянию медиков.

Неожиданно зрители, заслонявшие Дэнни обзор, кинулись врассыпную.

Внезапное бегство китообразных закружило волной Дэнни и Эмерсона; секунды – и толпа почти исчезла.

Вдогонку уплывающим раздался голос Крайдайки:

– Здесь для вас нет дела. Чистые мысли и своя работа!

Остался лишь десяток финов, команда шлюза и помощники капитана. Крайдайки повернулся к Тошио.

– Договаривай, маленький Ужас Акул.

Юноша побагровел: титул был высокопочётным. Он пытался держать открытыми слипающиеся веки и сохранять в течении уставную позу.

– Ну, в общем, это всё, сэр. Мистер Орли и Тшут объяснили мне свой план. Если корабль ити можно использовать, они пришлют сани с просьбой о помощи. Если нет – вернутся как можно быстрее со всем, что удастся забрать.

Крайдайки задумчиво повращал нижней челюстью.

– Опасная затея, – проговорил он. – До корпуса добираться, по меньшей мере, сутки. Может уйти и несколько дней. Без связи…

Из его дыхала полетели пузыри.

– Ладно, отдыхай. Затем жду тебя на ужин. Боюсь, наградой за спасение Хикахи, а может, и всех нас, тебе станет такой допрос, на какой и враги не способны.

Тошио устало усмехнулся.

– Понимаю, сэр. Выжмите из меня всю инфу, буду только рад. Но сначала поем, и хоть чуть-чуть обсохну!

– Договорились. Свободен! – Капитан кивнул и повернулся, чтобы плыть.

Дэнни уже собралась окликнуть Крайдайки, но кто- то её опередил.

– Пожалуйста, капитан! Разрешите обратиться?

Мелодичный голос раздавался из динамика крупного самца-фина, по серо-пятнистому окрасу, из подвида стеносов. Экзоскелет гражданской модели, без массивного каркаса или мощных манипуляторов, которые носят все члены команды. Дэнни юркнула за Д’Анита. В этой толпе она заметила Сах’ота, лишь когда он заговорил.

– Пока вы тут, сэр, – непринуждённо продолжал дельфин, – прошу позволения посетить оссстров, куда выбросило Хикахи.

Сманеврировав хвостом, Крайдайки выгнулся и глянул на него.

– Речь-Рас, это тебе не рыбный бар, где можно стихами оплатить промах. Ты наконец набрался храбрости?

Дэнни не слишком уважала гражданских экспертов, но тут ощутила симпатию. Сах’от отказался войти в группу, обследовавшую брошенный флот и погибшую, чем вызвал осуждение. Но ведь он оказался прав. Капитанский катер и десять членов команды уничтожены, среди них – второй помощник капитана «Броска».

Этими потерями была оплачена трёхметровая труба из неизвестного металла, которую тысячелетиями долбили микрометеориты, найденная лично Томасом Орли. Джиллиан Баскин забрала это запечатанное сокровище, и всё, что знала Дэнни, это то, что никто её больше не видел. Будем надеяться, цена оправдана значением.

– Капитан, – ответил Сах’от, – Томас Орли обследует затонувший корабль, но остров интересует нас не меньше.

Несправедливо! Это собиралась сделать Дэнни! Профессиональный долг – выступить и потребовать, чтобы…

– Будем честны, капитан, – говорил Сах’от, – после поиска выхода из этой ловушки и служения клану земнорождённых видов есссть ли у нас долг значительнее?

Крайдайки явно хотелось откусить Сах’оту грудной плавник за поддразнивание. С другой стороны, Сах’от всадил в него двойной гарпун: загадка, а в ней – слово «долг». Капитан молотил воду хвостом, издавая басовитые сонарные щелчки, как старые часы. Его глаза запали и потемнели.

Дэнни не стала дожидаться, пока капитан догадается или засунет Сах’ота в камеру.

– Аборигены! – выкрикнула она.

Крайдайки обернулся. Дэнни жестоко покраснела: она чувствовала, как её облетает звуковой импульс. Эти волны пронзали её до содержимого кишечника, раскрывая, чем она завтракала. Крайдайки просто пугал её. Как можно считать себя патроном этого могучего, сложнейшего мозга, скрывающегося за огромным лбом?

Капитан снова развернулся к Тошио.

– Отобранные артефакты ещё с тобой?

– Да, сэр, и я…

– До того как уйдёшь, передай их биологу Судман и Сах’оту Речи-Рас. Когда отдохнёшь, забери вместе с рекомендациями. За ужином я их сам осмотрю.

Тошио кивнул. Всплеском хвоста капитан повернулся к Дэнни.

– Прежде чем получите разрешение, вы должны составить план. Мы сможем дать вам очень небольшие ресурсы, и при малейшей опасности вас вернут. Принимаете эти условия?

– Д-да… нужен моноволоконный кабель к корабельному компьютеру и ещё…

– Решите с Кипиру, прежде чем он уйдёт передохнуть. Он должен помочь обдумать всё в военном аспекте.

– Кипиру? Но мне казалось… – Дэнни посмотрела на младшего дельфа и проглотила готовое неосторожное замечание. Пилот молчал из-за ДУ, но явно был не в духе.

– У меня свои доводы, фемсэр. Пока мы сидим, он не занят пилотированием. Я могу снять его со здешней вахты, назначив вашим помощником. Если одобрю ваш план.

В ответ на заботу капитана Кипиру ссутулился и отвёл глаза. Тошио положил руку на его гладкую спину. Ого, какие перемены! Прежде эти двое не казались Дэнни приятелями.

Зубы Крайдайки сверкнули под лампами отсека:

– Комментарии?

Все молчали.

Крайдайки ударил хвостом и просвистел команду завершения. Изогнувшись, он помчался прочь быстрыми мощными рывками. Помощники летели в кильватере.

Кипиру смотрел, как уносится капитан. Потом ответил Дэнни и Сах’оту:

Тошио улыбнулся Дэнни, обнявшей его. Потом развернулся и заскользил прочь, держась рукой за спину Кипиру, всё так же медленно и устало.

Рядом открылись двери лифта – живая сине-жёлтая торпеда вырвалась из трубы. Бодрый гомон заполнил камеру шлюза, второй гардемарин кинулся вдогонку Тошио и Кипиру, заложил несколько петель вокруг них, радостно тараторя.

– Уверена, что ему дадут выспаться? – поинтересовался Эмерсон.

– Само собой, нет, если Акки потребует рассказать ему всё до ужина с капитаном. – Дэнни позавидовала дружбе Акки и Тошио, постоянной и крепкой, как орбиты звёзд. Она смотрела, как хохочет юноша, уворачиваясь от друга, пока они не скрылись в трубе.

– Ладно, подруга. – Эмерсон улыбнулся Дэнни. – Похоже, у тебя есть научная группа… Мои поздравления.

– Решения пока нет, – ответила она. – Кроме того, Кипиру будет главным.

– Кипиру займётся военной частью. Хотя меня это беспокоит. Не знаю, куда целит Крайдайки, назначив сюда Кипиру, после того что я слышал о его поведении в цунами… Видимо, это способ привести его в норму.

Дэнни была вынуждена согласиться, хотя способ выглядел довольно жестоким.

Что-то гладкое вдруг скользнуло по внутренней поверхности её левого бедра. Вскрикнув, она обернулась и прижала руку к горлу, но сразу выдохнула, увидев неодельфа-антрополога, Сах’ота, просунувшего левый грудной плавник, чтоб подшутить над ней. Стенос одарил её кривой ухмылкой. Неровные острые зубы сверкнули.

Сердце Дэнни колотилось.

– Акулья вонь! Стихоплёт! Иди трахай свои немытые пробирки! – Её голос сорвался.

Сах’от попятился, его глаза удивленно выкатились, показав полоски белков. Он явно не ожидал, что Дэнни так разозлится.

– О Дэнни, – вздохнул Сах’от. – Я проссто хотел поблагодарить за ваше заступничество перед Крайдайки. Видимо, ваше очарование убедительнее моих доводов. Просстите, если напугал вассс…

Дэнни негодующе фыркнула – извинение более чем двусмысленное. Но она и вправду слишком разнервничалась. Пульс понемногу выравнивался.

– Ладно. Только больше не подкрадывайтесь так!

– Э-э-э… Дэнни. – Сах’от пел, как целое струнное трио. – Нам придётся обсудить один вопросик, если мы всё же вместе отправимся на остров в составе этой экспедиции. Будете ли вы несговорчивы и дадите Крайдайки выбрать научного руководителя, исходя из предрассудков? Или дадите шанс мне? Может, посоперничаем?

Д’Анит откашлялся. Потом отвернулся и снова прочистил горло.

Дэнни покраснела.

– Дадим капитану решить, что лучше. Кроме того… я не уверена, что стоит участвовать нам обоим. Чарли сказал, вас может заинтересовать его анализ образцов состава коры. В ближних слоях есть признаки палеотехнологий. Вам лучше срочно встретиться.

Сах’от прищурился.

– Это интересссно… Я полагал, что планета оставалась запущенной дольше, чем могут сохраняться ссследы палеотеха…

Но он сразу стёр в пыль надежды Дэнни.

– Мне кажется, давно иссохший культурный мусор Китрупа и вполовину не так важен, как контакт с предразумными и установление достойного патроната с вами, людьми. Мы, фины, можем обзавестись новыми кузенами ещё до создания неопсов! Но да поможет небо этим бедолагам, если они достанутся танду, соро или кому-то вроде!

– Кроме того, – промурлыкал он, – мы получаем шанс лучше узнать друг друга… и, разумеется, обменяться профессиональной информацией.

Эмерсону пришлось снова прокашляться.

– Что-то я долго отсутствую, а ведь на мне ремонт, друзья, – озабоченно прошепелявил он. – Пошёл к своим моторам, а вы тут, это, планы свои обсудите.

Его ухмылка так и рвалась на волю. Дэнни поклялась припомнить ему это.

– Эмерсон!.. – прошипела она.

– Чего, девуля? – Взгляд у него был совершенно невинный.

Она свирепо уставилась ему в лицо.

– Ты… Могу поспорить, в тебе нет ничего шотландского!

Чернокожий инженер улыбнулся.

– Да ну, чё там! Все шотландцы – инженеры, а все инженеры – шотландцы! – Он помахал рукой и отплыл, прежде чем Дэнни собралась с ответом. Попалась, обозлённо поняла она, на расхожую шутку.

Д’Анит скрылся, Сах’от подплыл ближе.

– Начнём планировать нашу экспедицию? – Его дыхало пульсировало рядом с её ухом.

Дэнни вздрогнула. Ей вдруг стало понятно, что вокруг никого. Сердце Дэнни заколотилось, будто маска уменьшила поступление воздуха.

– Нет, здесь не начнём! – Она толкнулась и поплыла прочь. – В кают-компанию! Там интерактивные доски… и воздушные купола. Можно дышать по-человечески!

Сах’от не отставал, это было неприятно.

– Дэнни… – начал он и не договорил. Вместо этого вдруг запел – тихую, атональную дельф-человеческую мелодию на сложном и неясном диалекте тринари.

Против собственной воли Дэнни заслушалась. Странная, жутковато-красивая песня. Лишь через несколько минут до неё дошло, что ещё и похабная.

Моки, Срика-пол и Хаккука-джо, как уже много недель в свободное время, проводили досуг, жалуясь друг другу.

– С-сегодня он снова лазил по моей с-секции, – бурчал Срика-пол, – совал свой нос во всю работу. Думает, что такой с-секретный, а от с-самого так и несёт кининкским эхом!

Моки покивал. Как не понять, кто такой «он».

Хаккука-джо поморщился. Моки всё реже говорит на англике, а его тринари, честно говоря, слишком сильно перемешан с праймалом.

Но Срика-пол явно счёл мнение Моки верным.

– Эти турсиопы поголовно обожают Крайдайки. Подражают ему, стараются вести себя, словно тоже ис-ссповедуют кининк! Да и половина наших, стеносов, под его обаянием.

– Если он вытянет нас живыми из этой передряги, я прощу ему даже постоянные придирки, – проворчал Хаккука-джо.

Мокки замотал головой.

– А ну, т-т-тише! – Хаккука-джо извернулся и вслушался в эхо, бродившее по стенам зоны отдыха. У кормораздатчиков плавало несколько дельфинов. Кажется, не слышали. – Расщёлкался! Тебе хватит неприятностей и без подстрекательства! Я слышал, как доктор Мец говорил о тебе с Такката-Джимом.

Моки вызывающе ухмыльнулся. Срика-пол согласился с его безмолвным ответом.

– Что сделает Мец? – добавил Срика. – Все знают, что половина стеносов команды отобрана им. Мы его дет-т-тки. Орли и Тшута нет, Хикахи в госпитале, остаётся держать ухо востро с главным умником.

Хаккука-джо испуганно огляделся.

– И ты туда же! Тише нельзя? Вон Кта-Джон!

Двое других уставились туда, куда он показал. Огромный неодельф выплыл из корпусного лифта и скользил к ним. Остальные дельфы, вдвое меньше, поспешно расступались.

– И что? Он же наш! – неуверенно сказал Срикапол.

– Но он и боцман! – яростно шепнул Хаккука-джо.

– Он тоже не любит турсиопских умников, – Моки заговорил на англике.

– Возможно, однако помалкивает. Он-то знает, как люди относятся к расизму!

Моки оглянулся. Тёмно-пятнистый стенос, как и большинство финов, побаивался патронов. Он зашептал на тринари:

– Но когда это было! – огрызнулся Хаккука-джо. – И у них не было патронов, чтобы наставить!

– О да, конечно… – Срика-пол соглашался не очень искренне.

Все смолкли – приближался Кта-Джон. У Хаккукаджо при одном взгляде на боцмана по шкуре забегали мурашки.

Кта-Джон гигант, больше трёх метров в длину, двум людям его не обхватить. Массивный нос и масть, в отличие от прочих стеносов команды, не крапчатая, а более переливчатая. Ходили слухи, что Кта-Джон – ещё один «особый» шедевр доктора Меца.

Гигант проплыл поверху и выдохнул шумную тучу пузырей. Приоткрытые челюсти сверкнули жутким полукругом крепких зубов. Остальные немедля выгнулись в позу покорности – глаза отведены, рты плотно сжаты.

– Мне говорили, тут снова подрались… – пророкотал Кта-Джон на гулком подводном англике. – По счастью, удалось подкупить обер-боцмана Сфату лентой редкой записи, и он согласился не докладывать об этом капитану. Полагаю, ленту оплатит кое-кто из заинтересссованных лиц.

Моки попробовал заговорить, но Кта-Джон не дал:

– Без объяснений! Твои выходки – уже бремя, которое мне ни к чему. Стат имеет полное право вызвать тебя за то, что ты укусил его сзади!

Моки едва успел проблеять начало коды, треснувшись о мидель после удара мощных плавников Кта- Джона. Судороги боли отшвырнули его на несколько метров, и он повис в воде, страдальчески свистя. Кта- Джон подплыл к нему и тихо промурлыкал:

– А ты не турсиоп? Так в Библиотеке зарегистрирован весь наш вид! Tursiopsss amicusss… «Бутылконосы дружелюбные». Не веришь мне, спроси доктора Меца. Срамишь всех нас, всех, у кого в генах исходник стеносов – старшего помощника Таккату-Джима и меня, к примеру, – ведёшь себя, как животное, но я покажу тебе, что такое дружелюбный бутылконос. Я из твоих кишок тросов накручу!

Моки, дрожа, повернул прочь, крепко сжимая челюсти.

Кта-Джон обдал съёжившегося фина презрительным сонарным импульсом и, обернувшись, поглядел на остальных. Хаккука-джо и Срика-пол с интересом разглядывали цветных рыб-гарибальди и морских ангелов, которые весело плавали в центральном отсеке. Хаккукаджо тихо насвистывал.

– Заканчивать перерыв! – рявкнул боцман. – На работт-тту! А ненависть оставить для личного времени.

Джон развернулся и помчался прочь, едва не перевернув их волной от плавников.

Хаккука-джо поглядел ему вслед, а потом тихо и долго вздохнул.

«Пока довольно, – думал Кта-Джон, спеша к своему месту в грузовом трюме. – Моки уймётся на время. Ему это пойдет на пользу».

Последнее, что им с Такката-Джимом сейчас нужно, это вспышки расовой вражды и, соответственно, подозрения. Людей, даже разобщённых, ничто не объединяет лучше, чем такие вещи. И это точно привлечёт внимание Крайдайки. Такката-Джим настаивает, чтобы мы дали капитану ещё один шанс представить план о возвращении домой живыми.

Ладно, подожду.

А что если капитан не сможет? Вдруг он будет по- прежнему требовать самопожертвования от команды, которая, в общем, контракт на героев не подписывала?

В таком случае кому-то придётся дать команде альтернативу. Такката-Джим ещё упирается, но вряд ли устоит.

Если настанет время, понадобится поддержка людей, а Моки с его расистскими выходками угробит все шансы на неё. Кта-Джон пометил себе следить за этим стеносом, держать его в строгости и послушании.

Хотя, как было бы здорово иногда обкусывать хвост какой-нибудь паршивой, береголюбивой, самодовольной умничающей турсиопе!

– Ликуйте! – ворковал четвёртый Брат Тёмных Теней. – Ликуйте: пятая луна этой маленькой пыльной планетки взята!

– Братья Ночи яростно дрались за эту опору силы: скоро они обрушат неодолимую мощь и очистят небеса от еретиков и осквернителей. Эта луна обеспечит награду, которая достанется им, и только им!

Ни у одной из лун системы Ксимини нет того, что есть у этой: её ядро содержит почти целый процент анобтаниума! Тридцать кораблей Братьев уже сели там и начали делать Оружие.

Ключ, как всегда, нашёлся в Библиотеке. Много циклов тому назад четвёртый Брат Тёмных Теней наткнулся на неясное упоминание устройства, использованного в сражениях двух давно исчезнувших рас. Ему понадобилось полжизни, чтобы собрать остальные детали, потому что Библиотека – сущий лабиринт. Однако воздаяние пришло!

– Ликуйте! – гремело эхо. Гимн его триумфа должен был быть услышан, и кто-то из соратников тоже заметил, что в уголке системы Ксимини творится что- то любопытное. Хотя самая жестокая битва шла вокруг стратегически важного мира газового гиганта и за сам Китруп, некоторые враги уже высылали разведчиков, чтобы выяснить, чем заняты Братья Ночи.

– Пусть являются, пусть смотрят! Сейчас уже поздно!

Корабль соро не сводил с них систем слежения. Неужто они проникли в их замысел?

– Никогда! Цитата была очень смутной. Наше новое оружие оставалось незамеченным в пыльных архивах слишком долго. Они что-то заподозрят, когда эту луну сотрясёт пятнадцатый диапазон вероятностей и она испустит волны, которые размечут все их флоты по вселенной. И тут их корабельные Библиотеки, конечно, припомнят, но слишком поздно, слишком…

Брат Тёмных Теней смотрел, как в космосе заканчивают возводить резонатор, опустившиеся корабли отдают ему свою совокупную энергию. Тысячами датчиков он ощущал, как нарастает волна.

– Что они делают? Что делают эти соро, проклятые Прародителями?

Приборы показывали, что Братья Ночи не одни в пятнадцатом диапазоне. От корабля соро исходила слабая волна, подобная той, что уносилась от малой луны. Эхо.

Пятнадцатый диапазон запульсировал. Невозможно поверить, однако он входил в резонанс, заданный соро.

Братья на луне пытались подавить исходивший сигнал, но было слишком поздно. Маленькая луна содрогалась и уже начала трескаться. Огромные куски скал рушились, разбивая лёгкие корабли.

– Но как они узнали? Как?

И здесь Брат Тёмных Теней вспомнил. Очень давно, когда он только начал свои поиски нового оружия, с ним работал хороший Библиотекарь… из пила. Этот пила всегда был рядом с нужным советом, полезными ссылками. Тогда Брат не подумал об этом. Библиотекари обязаны помогать, сохраняя нейтралитет в любой ситуации.

– Но ведь пила – давние клиенты соро… – осознал Брат. – И Крат всё всегда знала.

Уцелевшие корабли получили приказ отойти.

– Небольшая задержка. Земляне достанутся нам!

Флот отступал. Маленькая луна распадалась на глазах.

Ханнес Суэсси лежал на тяжёлых рабочих санях возле Томаса Орли. Сухопарый лысеющий эксперт показал на разрушенный корпус звездолёта.

– Теннанинский, – сказал главный инженер. – Сплющен в лепёшку, но сомнений нет. Видите? Никаких фиксаторов реальности, только стасис-проекторы на корпусе. Теннанинцы в ужасе от изменений реальности. Этому кораблю никогда не монтировали вероятностный привод. Точно теннанинец. Или их клиент. Может, даже союзник.

Дельфины медленно кружили рядом, по очереди вдыхая из воздушных полостей саней, и восхищённо цокали сонарами, разглядывая внизу изломанный наконечник гигантской стрелы.

– Думаю, вы правы, Ханнес, – ответил Том. – Чудовище.

Корабль остался на удивление цел. На пяти Махах врезаться в океан, отлететь, по меньшей мере, от двух подводных островов, выломав из каждого по изрядному куску, пропахать глубокую колею на дне океана, прежде чем наконец увязнуть в пелагическом иле в двух шагах от отвесного утёса. Утёс выглядел угрожающе непрочным. Толчок посильнее, и он рухнет, целиком засыпав корабль.

Орли знал, что таковы свойства теннанианских стасис-полей. Все знали, что даже гибнущий теннанианский корабль будет бороться за выживание. В бою они медлительны и плохо маневрируют, но убить их окончательно так же трудно, как вывести тараканов.

Характер и число повреждений оценить сложно. Чем глубже, тем становилось темнее. Фины не включат прожектора, которые протянули сюда, пока Тшут не подтвердит, что нет опасности. Корабль удачно лёг – здесь достаточно мелко, чтобы нырнуть к нему, и достаточно глубоко, чтобы не быть замеченными с орбиты.

Самка-бутылконос с розовым брюхом подплыла к саням. Её рот задумчиво изгибался.

– Невероятно, да, Том? – спросила она. – Как он не разлетелся на многольон кус-ссков?

Глубина придавала голосу фины поразительную чёткость. Выдохи и сонарные щелчки вместе со сложными движениями тел позволяли финам строить очень сложные фразы. Обитателю суши подводная речь дельфа больше напоминала настраивающийся неоавангардистский оркестр, чем какой-то вариант английского.

– Думаете, он может пригодиться? – спросил офицер-дельф.

Орли снова взглянул на корабль. В суматохе боя дравшиеся над Китрупом с высокой долей вероятности могли не отследить место падения. Он уже обдумывал несколько искусительных идей, и одна-две из них могли быть достаточно смелыми, неожиданными и идиотскими, чтобы сработать.

– Надо посмотреть, – кивнул он. – Предлагаю разбиться на три группы. Первая отслеживает все источники выбросов, особенно вероятностных, затем пси и нейтрино, и нейтрализует их. Они также ищут выживших, что вряд ли возможно.

Суэсси фыркнул, поглядев на развороченный корпус. Орли продолжал:

– Вторая будет отбирать всё пригодное. Главные – Ханнес и Ти-тча. Ищите монополи и очищенные металлы, нужные «Броску». В случае удачи можно найти замену витков, без которых нам конец. Если Тшут не возражает, я иду с группой три. Хочу убедиться, насколько цел корабль, и взглянуть, что вокруг.

Тшут щёлкнула зубами в знак согласия.

– Всё логично, Том. Именно так. Лаки Каа оставляю с санями – будь начеку. Оссстальных быстро по группам.

Орли поймал плавник Тшут, собравшуюся отсвистеть приказ.

– И нам всем стоит надеть ДУ. Тринари может быть не очень пригоден, но я лучше пожертвую сложными переговорами на англике, чем буду смотреть, как кто-то мечется взад и вперёд за воздухом, да ещё с риском травмироваться.

Поморщившись, Тшут распорядилась. Группу составили из самых дисциплинированных финов – лучших в команде «Броска», поэтому от собравшихся у саней Том услышал только лёгкое ворчание и несколько сердитых выдохов через надетые устройства. Ему доводилось слышать о прототипах ДУ, где подача воздуха не мешала финам говорить. Если будет время, он сам попробует соорудить такой. Он без труда пользовался тринари, но опыт показывал, что финам нелегко передавать технические данные на чём-то, кроме англика.

Старина Ханнес уже ворчит. С явной неохотой раздаёт ДУ. Разумеется, главный инженер говорит на тринари, но трёхуровневая логика сложна для него. В довершение всего он паршивый поэт. Его вовсе не радует необходимость отсвистывать рифмами технические подробности.

Пока им придётся прекратить работу. Несколько младших офицеров и рядовых, прибывших с ним, должны вернуться на корабль, сопровождая Тошио, Хикахи и других пострадавших в цунами. Отряд сильно поредел. Случись что, им придётся справляться имеющимся составом. Поддержка с «Броска» вряд ли прибудет вовремя.

«Была бы здесь Джиллиан, – думал Том. – Ясно, это не её дело – осматривать корабли врага, но она понимает финов и очень пригодилась бы, если что-то пойдёт не так. Но у неё полно работы на „Броске“: она пытается разгадать секрет миллиарднолетней мумии, которой, прежде всего, не должно быть. А в случае ЧП Джилл – единственная, ну, может, ещё Крайдайки, кто знает о Ниссе».

Том усмехнулся: он поймал себя на попытке придать событиям рациональный облик. Вот ясные и логичные причины, почему мы не можем быть тут одновременно. Так и понимай. Сделай тут всё, что должен, и, может, через несколько суток будешь снова с ней.

С первой встречи, ещё подростками, они сразу поняли, что должны быть парой. Иногда Пол задумывался, не проектировщики ли тут поработали, отбирая гаметы крепких супружеских пар, чтобы две развивающиеся зиготы совпали настолько безупречно – вплоть до лёгкой телепатии, возникавшей иногда между ними.

Может быть, счастливый случай. Генное планирование человека ограничено законами и традицией. Случайность это или нет, в любом случае Том был ей благодарен. Выполняя задания Совета Земнорождённых, он усвоил, что вселенная состоит из опасностей и разочарований. Слишком мало разумных, даже приспособленных для этого, находят достаточно любви.

Раздав ДУ, Том включил динамики саней, чтоб усилить голос:

– Теперь запомните: хотя все технологии галактов опираются на Библиотеку, эта коллекция премудростей настолько огромна, что внутри корпуса может оказаться почти любая машинерия. Относитесь ко всему, как к капканам, пока не определите тип и степень безвредности. Когда весь корабль будет отключён, первая группа должна во что бы то ни стало найти главный боевой компьютер. На нём наверняка есть запись первых фаз боя. Эта информация может оказаться бесценной для капитана. И всем искать знак Библиотеки! Где бы вы его ни нашли, тут же отметьте место и сообщайте мне. Хотелось бы знать, какая микроветвь стоит у них.

Он кивнул Тшут.

– Так, лейтенант?

Четвёртый помощник «Броска» прищёлкнула зубами и кивнула в ответ. Конечно, вежливость Орли приятна, и всё же она скорее откусила бы собственный хвост, чем возразила бы любому его предложению. «Бросок» – первая крупная экспедиция, возглавляемая и осуществляемая дельфинами. Но с самого начала было ясно, что в её составе люди, чьи советы – мнение патронов.

Она просвистела на тринари:

Чётко соблюдая приказ, три группы помчались, каждая в свою сторону, и одна, проносясь мимо саней Орли, описывала в воде бочку. Повинуясь Тшут, они перекликались только стремительными щелчками дельфиньих сонаров.

Орли остановил сани в сорока метрах от корабля. Потом хлопнул Ханнеса по спине и подтолкнул вперёд.

Прекрасная находка этот корабль! Горелкой-спектрографом он быстро получил данные о составе металла на краях зияющей пробоины в корпусе. Когда определился период бета-полураспада, он присвистнул так, что ближние фины с интересом оглянулись. Были предположения о возможном составе сплава и нейтринном износе после отливки, но даже самые тщательные расчёты говорили, что кораблю не меньше тридцати миллионов!

Том помотал головой. Такие факты заставляют осознать, какова подлинная дистанция между людьми и галактами.

«Мы любим думать, что расы, не покидающие колею Библиотеки, неизобретательны и дезадаптивны, – вздохнул Орли. – Отчасти это верно. Порой галакты выглядят косными и лишёнными воображения. И всё же…»

По легенде, Прародители призвали к непрерывному поиску знаний до того, как многие эпохи назад исчезли в неведомых пространствах. Но на деле выходило, что большинство рас при нужде в знаниях заглядывают в Библиотеку и никуда больше. А её ресурс пополнялся крайне медленно.

Есть ли смысл гоняться за тем, что может быть уже тысячи раз открыто теми, кто был до нас? Например, взять из архивов Библиотеки сложный проект космического корабля и слепо копировать его, понимая лишь крохи того, что строишь. Земля построила несколько таких кораблей, они просто чудо.

Совет Земнорождённых, регулирующий отношения рас Земли с галактическим сообществом, однажды едва не уступил соблазну. Немало людей считали, что следует просто перенять у галактов конструкции, которые они сами переняли у более древних рас. Примером могла быть Япония, в девятнадцатом веке оказавшаяся перед той же проблемой – как выжить среди наций, которые неизмеримо могущественнее династии Мёйдзи. Японии пришлось сосредоточить всю энергию на изучении и имитации сделанного соседями, и в итоге стать такими же, как они.

Однако большинство Совета, включая почти всех китообразных, возражали. Они считали Библиотеку сладкой ловушкой – искусительно, даже питательно и всё-таки гибельно. Их страшил синдром Золотого века, соблазн восхищаться только прошлым – искать мудрость в самых старых, пропылённых текстах, а не в последних журналах.

Кроме немногих рас, таких, как кантен и тимбрими, всё галактическое сообщество будто увязло в этом образе мыслей. Библиотека стала их первым и единственным ресурсом при решении любой проблемы. То, что древние записи почти всегда содержали нужные знания, не делало такой подход безупречным для младших скаутов- землян, вроде Тома, Джиллиан и их старого наставника Джейкоба Демвы.

Следуя традиции «помогай себе сам» и её технологиям, земное руководство решило, что из новаций можно кое-что извлечь, пусть даже для галактики это устарело. По крайней мере лучше было думать так. Для расы беспризорников гордость значит очень много. У сирот мало что есть, кроме неё.

Но вот оно – свидетельство могущества подхода Золотого века. Всё на корабле пело об утончённости. Разбитый, он все равно был изящно прост в конструкции, хотя богато и изысканно украшен внутри. Никаких швов не было заметно. Балки и стойки одновременно служили для многих целей. Вот эта держит гребень фиксатора стасиса и, похоже, как радиатор, отводит избыточную вероятностность. Орли казалось, что он отслеживает и другие совмещения, сложность которых могла выработаться только тысячелетиями неспешных улучшений древнего проекта.

Однако его поражало упадничество этой роскоши и бахвальство, надменное и ненужно затейливое, а в целом просто чужое.

Среди главных обязанностей Тома на «Броске» была экспертная оценка устройств других рас, и прежде всего боевых. Это не самое ценное достояние галактов, и всё равно он чувствовал себя древним новогвинейским охотником за головами, гордым своим новеньким мушкетом с раструбом, но болезненно завидующим чужим пулемётам.

Он посмотрел вверх. Его команда собиралась. Том подбородком включил гидрофон.

– Все готовы? Отлично! Подгруппа два – вперёд по этому каньону, и проверьте, идёт ли он сквозь хребет. Это может сэкономить нам двадцать щелчков при возвращении на «Бросок».

Он услышал свист согласия от Карача-джеффа, командира подгруппы. Прекрасно. Очень надёжный фин.

– Осторожнее, – добавил он вслед отплывающим. Потом жестом позвал за собой остальных, заплывая сквозь рваную, оплавленную пробоину внутрь.

Тёмные коридоры, куда они попали, имели странно знакомый облик. Везде попадались признаки общности галактической культуры, скрытые чертами какой- то особенно чуждой расы. Светильники – почти такие же, что и на сотнях других кораблей, но панели между ними обильно расписаны теннанинскими иероглифами.

Орли усваивал увиденное, как эйдетик, образами. Но прежде всего он искал одну вещь, символ, который можно увидеть в любой из Пяти Соединённых Галактик – лучистую спираль.

«Они скажут мне, если найдут, – успокаивал он себя. – Фины знают, что я этим интересуюсь. Хотя очень надеюсь, не догадываются, насколько мне важно увидеть этот знак…»

– Как «зачем это вам»? Что-то вы не рвётесь мне помочь. Минутный разговор с Брукидой! Вряд ли я требую слишком много.

Джиллиан Баскин чувствовала усталость и раздражение. Голографическая проекция Чарльза Дарта, шимпа-планетолога, смотрела на неё. Разумеется, можно устроить Чарли скандал и вынудить сдаться. Но тогда он нажалуется Игнасио Мецу, а тот закатит ей лекцию о том, «что нельзя унижать тех, кто стали нашими клиентами».

Чушь. Ни одному человеку Джиллиан не позволила бы того, что терпит от этого чванного мелкого неошимпа!

Она убрала со лба упавшую прядь тёмно-русых волос.

– Чарли, в последний раз! Брукида спит. Он получил ваше сообщение и свяжется с вами, как только Маканай решит, что ему хватит отдыха. А я пока хочу от вас список изотопного избытка всех трансжелезных элементов Китрупа. Мы четыре часа оперировали Сатиму, и нам нужны эти данные, чтобы построить для её лечения хелатную последовательность. Я хочу как можно быстрее убрать из её тканей каждый микрограмм тяжёлых металлов. Если я прошу слишком много, а вы слишком заняты своими геологическими загадками, я звоню капитану или Такката-Джиму и прошу назначить кого-нибудь вам в помощь.

Шимп-учёный скорчил гримасу. За губами показались два ряда крупных жёлтых звериных зубов. В этот миг ни увеличенный череп, ни выступающая челюсть и противопоставленные большие пальцы не мешали ему походить на обозлённую обезьяну, а не на учёного.

– Ладно! – Его руки ходили ходуном, он заикался от возбуждения. – Н-нно… это важно! Понимаете? Я полагаю, что Китруп был населён технологичными обитателями, разумными, всего тридцать тысяч лет назад. Хотя в галактическом Институте Миграций планета числится пустынной и необрабатываемой последние сто миллионов лет.

Джиллиан едва не спросила: «Ну и что?» История Пяти Галактик знает больше погибших и забытых видов, чем даже Библиотека.

Чарли, должно быть, считал мысль по её лицу.

– Это незаконно! – крикнул он. Хриплый голос срывался. – Если всё так, следует сообщить в Институт Миграций. Они могут быть настолько благодарны, что помогут избавить нас от этих чокнутых фанатиков там, наверху!

Джиллиан изумлённо подняла брови. Что с ним? Дарт задумался о вещах, не касающихся его собственной работы? Получается, даже он временами думает, как нам выжить. Аргумент про законы о миграции наивен, если вспомнить, сколько раз более могущественные кланы приспосабливали и обламывали их под себя. Но в нём что-то есть.

– Хорошо. Интересный довод, Чарли, – согласилась она. – Позже я обедаю с капитаном. Расскажу ему об этом. Да, и попрошу Маканай разбудить Брукиду пораньше, если можно. Идёт?

Чарли подозрительно уставился на неё. Затем, не в силах долго удерживать такое специфическое выражение, позволил себе расплыться в широкой ухмылке.

– Вполне, – проворчал он. – Через четыре минуты факс будет у вас в руках. Желаю здравствовать.

– И вам того же, – мягко ответила Джиллиан, и голограмма погасла.

Она смотрела на пустой экран. Опершись локтями о стол, спрятала лицо в ладонях.

«О Ифни! Неужели нельзя было спокойнее управиться с разозлённым шимпом? Да что со мной такое?»

Джиллиан осторожно потёрла глаза. «Вообще-то я уже двадцать шесть часов на ногах…»

Долгий и напрасный спор о семантике с чёртовой машинкой Тома, Ниссом, не помог: ей нужна была от этой твари помощь с несколькими неясными ссылками из Библиотеки. Нисс знал, что ей нужно помочь в разгадке тайны Херби, древней мумии, лежащей под стеклом в её собственной лаборатории. Но он менял темы и запрашивал её мнение по куче маловажных проблем, вроде сексуальных наклонностей людей. Заканчивая сеанс, Джиллиан готова была развинтить мерзкую штуку голыми руками.

Но Том вряд ли бы это одобрил, поэтому она отступила.

Джиллиан уже собиралась лечь, когда от шлюза пришёл срочный вызов. Пришлось помогать Маканай и робомедикам обрабатывать выживших из поисковой группы. Беспокойство о Хикахи и Сатиме сбило весь сон.

Теперь, когда они вроде бы спасены, Джиллиан может больше не полагаться на адреналиновую реакцию, чтобы сдерживать пустоту, хлынувшую через края бурного дня.

«Не время радоваться одиночеству», – подумала она. Подняв голову, Джиллиан взглянула на своё отражение в тёмном экране. Глаза покраснели. Конечно, от работы, но и от тревоги.

Джиллиан давно научилась справляться с этим, но это было бесплодное средство. Инстинкт хотел тепла, кого-то, кто обнял бы её и насытил голод тела.

Она думала, испытывает ли Том такое же чувство. Непременно: та безмолвная телеэмпатическая связь, что между ними, открывала ей его полностью. Они одного типа, он и она.

Только временами Джиллиан казалось, что он планировщикам удался больше, чем она. Её все считают исключительно осведомлённой, а перед ним чуточку благоговеют.

Ещё порой казалось, вот как сейчас, что эйдетическое восприятие вовсе не дар, а проклятие. Джиллиан размышляла, так ли она устойчива к неврозам, как обещано в гарантии планировщиков.

Конец ознакомительного фрагмента.