Звезда перед рассветом. Глава 2,. Которую читатель, знакомый с предыдущими двумя книгами о приключениях Любы Осоргиной (она же Люша Розанова) вполне может пропустить, поскольку в ней излагается краткое содержание этих приключений, а также...

Николай Павлович Осоргин, помещик из имения Синие Ключи, что под Калугой, был в своей жизни счастлив, наверно, один лишь раз – когда женился на красавице Ляле Розановой. Была Ляля цыганкой, певицей с чудным голосом, и женитьба проходила по цыганскому обряду. А вот по православному канону Николай Павлович, хоть и любил свою Лялю без памяти, жениться почему-то так и не сподобился. Бог весть, почему. Замкнутая натура его даже для близких всегда оставалась загадкой. Не смогла разгадать ее и Ляля. Да и пыталась ли? Она родила Осоргину двоих детей. Мальчик умер, девочка выжила. Но цыганка не успела порадоваться материнству. И помещицей так и не стала. Ушла вслед за сыном. От тоски по вольной цыганской воле зачахла – так говорили в округе, при этом никто, кроме овдовевшего Осоргина, по ней не горевал. Настоящей барыней и мужики, и соседи по-прежнему считали первую покойную супругу Николая Павловича – Наталию Александровну, урожденную Муранову. С ее родней Осоргин враждовал – из-за того, что спустил все женино приданое на подарки своей цыганке. Ляля, как и все цыганское племя, любила драгоценности. И, продав родовое имение Мурановых – Торбеево, Николай Павлович купил цыганке Ляле знаменитый желтый алмаз «Алексеев» весом в 31 карат.

Увы, все эти драгоценности сохранились только на портрете цыганки, который висел в ее бывшей спальне. Осенью 1902 года распропагандированные эсерами крестьяне, которые уже давно были недовольны барином из Синих Ключей, сожгли и разграбили имение. Осоргин был убит. Считалось, что в огне пожара погибла его двенадцатилетняя дочь Люба вместе со старой нянькой Пелагеей. Пропали и драгоценности Ляли Розановой.

Наследником имения остался дальний родственник Наталии Александровны – Александр Кантакузин, студент Московского университета. За несколько лет до того Осоргин, откликнувшись на просьбу тяжело больной и не имевшей никакого дохода матери Александра, принял над ним опеку. Сделал он это не без дальнего умысла. Дело в том, что Люба, его дочь, считалась душевнобольной. Да что там, она ею и была. Душевным недугом страдал и побочный сын Николая Павловича – от той самой няньки Пелагеи, которой предстояло сгореть, – Филипп… Но Филипп-то что, он жил себе на лесной заимке, отец ему хоть и помогал, но официально не признавал. А Люба росла барышней, наследницей. Однако справиться с нею никто не был в состоянии. Она куда успешнее, чем с людьми, общалась с лошадьми и собаками, со старым домом, который называла Синей Птицей, с родником, давшим название усадьбе… Этот родник, как гласила местная легенда, возник из слез гордой девки Синеглазки, погубившей троих женихов и превратившейся в призрак через свою гордыню. Может, и впрямь, как шептались крестьяне, Синеглазка наложила заклятье на род Осоргиных? Филипп, тот считал ее своей невестой и ждал, когда наконец она к нему явится. Даже как-то принял за Синеглазку одну из осоргинских родственниц – Юлию фон Райхерт, в которую был влюблен Александр Кантакузин. А Люба Осоргина… Некоторые думали, что она – та самая Синеглазка и есть.

Так вот, Николай Павлович, послушав совета своего старого друга профессора Юрия Даниловича Рождественского, решил подыскать Любе мужа, чтобы она тихо прожила за его спиной отпущенный ей земной срок, не потеряв ни имения, ни житейского комфорта. Александр показался ему очень удачной кандидатурой. Когда после гибели Осоргина обнародовали его завещание – оно оказалось очень оригинальным. Все имущество, кроме доли, предназначавшейся Филиппу, предоставлялось Любе и Александру в пожизненное пользование без права отчуждения. А в собственность – их детям, если таковые родятся. А если нет – имущество в конечном счете поступало властям Калуги для организации театра имени Ляли Розановой… Именно этот последний диковинный вариант и вступал в силу, поскольку Люба погибла. Зато Александр получил возможность побыть помещиком… и – попробовать таки устроить свое личное счастье с Юлией фон Райхерт.

И устроил бы, наверно. Если бы в декабре 1905 года, в самый разгар первой русской революции, молодой доктор Аркадий Арабажин, он же – большевик с партийной кличкой Январев, не подобрал на баррикадах красной Пресни раненного парнишку, огольца с Хитровки. Сам он пришел на баррикады с простой и ясной целью – умирать. Другого выхода для себя он не видел – после того, как, поддавшись на провокацию, вывел товарищей прямо к засаде, под пули. Но вот пришлось, вместо расставания со своей жизнью, спасать чужую. Он привел мальчишку к себе на квартиру, чтобы отмыть и вылечить… и там обнаружил, что никакой это не мальчик, а пятнадцатилетняя девица с черными цыганскими кудрями и глазами светлыми и прозрачными, как весенний лед. Люшка, маруха хитровского вора в законе Гришки Черного. Люба Осоргина.

Люба, надо сказать, тут же от Арабажина сбежала. О том, кто она такая, ему рассказал забытый ею дневник. Девочка начала вести его несколько лет назад – после того, как потрясение, пережитое ею на пожаре, разбило стеклянную стену аутизма, которая с рождения отделяла ее от людей. Не от всех людей, впрочем. Ее друзьями были крестьянские дети – Степка и глухонемая Груня, которую Люба научила говорить. Степка и спас ее в ту страшную ночь, пробравшись к уже заполненной дымом детской по крыше. Ее спас, а нянюшка Пелагея погибла. Выйти из детской они бы не смогли – кто-то запер дверь снаружи.

Впрочем, Люша знала – кто. Александр. Она видела его в ту ночь. Сказала об этом только Груне. Из-за него, Александра, и убежала из Синих Ключей куда глаза глядят. Ясно ведь было, что он теперь не оставит ее в покое. Слишком он любил поместье и свою красавицу Юлию. А о завещании погибшего барина тогда еще никто ничего не знал.

Три года бывшая барышня из Синих Ключей провела на Хитровском рынке. Превратилась в заправскую беспризорницу, промышляла мелким воровством, мошенничеством, а то и проституцией. Нашла новую подружку, Марысю; юная полячка мечтала о собственном трактире, а пока подрабатывала в чужом – судомойкой. На Хитровке Люша даже детьми обзавелась! Прохожая нищая солдатка умерла, рожая близнецов Атю и Ботю, а они уцелели благодаря заботам подруг и деньгам Гришки Черного, которого Люша уговорила помочь. Да, она умела уговорить, она много чего умела… Удивительно танцевать, например. Кровь матери жила в ней – недаром Глэдис МакДауэлл, бывшая бродвейская актриса, а ныне певичка из ресторана «Стрельна», в первый миг приняла ее за Лялю Розанову.

В память о старой подруге Глэдис помогла Люше поступить в цыганский хор. Тут-то ее второй раз и отыскал Арабажин.

В поисках Любы Осоргиной Аркадий и его приятель, эсер Лука Камарич побывали в разных любопытных местах. Например, на собрании декадентского кружка пифагорейцев, где познакомились с Александром Кантакузиным, его кузеном Максимилианом Лиховцевым, а заодно и со знаменитым петербургским писателем Арсением Троицким. Наконец, доктор Рождественский свел своего ученика Арабажина с дальним родственником покойного Любиного отца – московским архитектором Львом Петровичем Осоргиным, главой большой и колоритной русско-итальянской семьи. Узнав о Любе, Лев Петрович моментально проникся ее необыкновенной судьбой… и вот, когда беглянка наконец отыскалась, она попала в шумный круг этого семейства. Здесь ей предстояло отогреться, вернуться к цивилизованной жизни и приобрести манеры, которые позволили бы ей занять достойное место в обществе.

Любе все удалось с блеском. Спустя полтора года никто не признал бы в утонченной красавице маленькую босячку с Хитровки. Теперь она могла приступить к достижению заветной цели – возвращению Синих Ключей. Там хозяйничал Кантакузин. Он восстановил дом, наладил хозяйство, готовился к женитьбе на Юлии… словом, жил в свое удовольствие и знать не знал, что расплата за совершенное в ночь пожара уже близка.

Синие Ключи принадлежали Люше, она – им. Так было всегда, и так будет впредь. Если, согласно завещанию отца, для этого ей надо выйти замуж за Кантакузина – она выйдет. Его планы ей не помешают.

И Максимилиан Лиховцев, Арайя, Страж Порога – поэт и философ, понимавший ее, казалось, так, как никто никогда не понимал…

Он тоже – не помешает.

Свадьба состоялась. Спустя положенный срок у Любы и Александра родилась дочь Капитолина. Синие Ключи ожили, там утвердилось все Любино окружение – хитровские близнецы Атя и Ботя, Степан, Груня, старая лошадь Голубка, собаки, птицы… даже горький пьяница дед Корней, учивший близнецов понимать, что к чему в этом мире, и просить милостыню на паперти. Приезжали из Москвы Марыся и итальянские родственники. Особенно часто – Камилла Гвиечелли, музыкантша и художница, тяжело больная чахоткой.

Только Александру Кантакузину не нашлось в Синих Ключах места. Он понял это довольно скоро. И уехал из имения, вообще из России – в Константинополь, заниматься историческими изысканиями.

Итак, Люба Осоргина добилась всего, чего хотела. Когда-то маленькой девочкой она любила разыгрывать сценки в картонных театриках, которые потом сгорели вместе с башенкой усадьбы – головой Синей Птицы, как она ее называла. Башенку Люба восстановила, а вот театрики погибли безвозвратно. Впрочем, они уже и не были ей нужны – потому что от живых людей, ее окружавших, тянулись к ней, точно как от марионеток, невидимые нити. Она всегда знала, когда за какую ниточку следует дернуть. Ну – почти всегда.

Когда-то, еще обитая на Хитровке, она предложила Арабажину расплатиться за спасение на баррикадах собою – простым и бесхитростным образом, и он отказался. А вот его лучший друг, талантливый психиатр Адам Кауфман такую плату получил. Произошло это в Петербурге. Люба привезла к Адаму своего брата Филиппа, которого он взялся лечить. Но плата была не только за Филиппа. Прежде всего – за то, что Адам оказался ей опорой в тот момент, когда она в Петербурге снова встретила Максимилиана Лиховцева. Встретила, шагнула ему навстречу и… получила отказ. Максимилиан и Александр Кантакузин, близко дружившие с детства, к тому времени разошлись. Слишком разными оказались людьми: Макс, философ-визионер, жадно глотающий жизнь, и закрытый в самом себе, как в раковине, Александр. Когда в 1905 году Макс оборонял от черносотенцев Университет, а после угодил в Бутырки, его кузен усердно занимался в библиотеке, не слушая выстрелов и революционных призывов. Когда Максимилиан, узнав от Любы о том, кто запер той осенней ночью дверь детской, приехал в Константинополь – откровенного разговора так и не вышло. Александр его даже не выслушал. Словом, никаких обязательств друг перед другом у них не было. Но…

Так или иначе, визит Любы в Петербург принес пользу только Филиппу. Его душевное состояние улучшилось, а к доктору Кауфману он проникся таким доверием, что рассказал и о своей невесте-Синеглазке, а главное – о том, как во время крестьянского бунта сумел уберечь для нее фамильное сокровище. Драгоценности, оказывается, хранились у Пелагеи (никому иному Николай Павлович не мог их поручить). Второпях, пытаясь спасти их от бунтовщиков, Пелагея вручила заветный сундучок сыну, а тот зарыл его в амбаре. Такого, конечно, никто предположить не мог. Потому драгоценностей до сих пор и не нашли, хотя искал их и Александр, и Любин спаситель Степка, которого наставляла в этих поисках его сестра Светлана…

Узнав историю Филиппа, Адам оказался перед нелегким нравственным выбором. Деньги были ему просто необходимы – для того, чтобы открыть собственную психиатрическую клинику, где можно было бы применять новые методы лечения и двигать вперед психиатрическую науку. Но у драгоценностей была вроде бы позабывшая о них законная хозяйка – Любовь Николаевна Кантакузина. Однако нужны ли они ей? Пока Адам так ничего и не решил…

Филипп рассказал доктору не только о сундучке с драгоценностями. Оказывается, у него, кроме волшебной невесты, была и вполне реальная живая жена! Лесник Мартын, который вместе со своей горбатой дочерью Таней много лет ухаживал за Филиппом, придумал способ, как дотянуться до наследства, которое Осоргин оставил своему внебрачному сыну. Филипп, имея детский рассудок, физически был вполне зрелым мужчиной – и вот Таня уже ждет от него ребенка, а хорошо ли дитяти расти без отца? Совестливый Филипп, не желая, чтобы ребенок повторил его судьбу, конечно, согласился венчаться…

А вот Степан и Груня обошлись без венчания. Груня давно его любила. И хотела от него ребенка. А он смертельно и безнадежно влюбился в итальянскую кузину Любы Осоргиной, умирающую от чахотки Камиллу Гвиечелли. Да так влюбился, что однажды прочитал письмо, адресованное вовсе не ему. Камиша делилась с Любой горьким осознанием того, что ее жизнь уходит бесполезно – ведь она так и не испытала настоящей земной любви, ради которой только и стоит жить. Узнав об этом, Степан решился на сумасшедший поступок. Взял да и похитил Камишу из московского дома Осоргиных-Гвиечелли. Всего на одну ночь… Это было приключение, единственное приключение в жизни девушки – и в ту ночь оно не закончилось.

В похищении Степану содействовала кузина Камиллы – пятнадцатилетняя Луиза. Неисправимая авантюристка, она изнывала без острых ощущений, без жертв и страстей. Главной страстью, конечно, была революция. Она приближалась – все это чувствовали, а Луиза просто сходила с ума. Выведав, что муж ее старшей сестры, англичанин-фабрикант Майкл Таккер, снабжает деньгами подпольную эсеровскую ячейку, она встретилась с одним из революционеров (им оказался уже знакомый нам Лука Камарич) и предложила свои услуги благородному делу террора. Лука, надо сказать, этому совсем не обрадовался. Луиза – ребенок… а у него, ко всему прочему, свои проблемы. Нежданно-негаданно он встретил купеческую жену (а теперь вдову) Раису Овсову, которая в 1905 году спасла его от жандармов. И теперь не мог понять, как же ему быть дальше с этой женщиной, разительно не похожей на тех многочисленных дам, с которыми ему до этих пор доводилось иметь дело. Но партийная дисциплина – вещь серьезная. Луизу, назвавшуюся Екатериной, приняли в ячейку, и Камарич повез ее в Петербург, где готовилось покушение на главу жандармского корпуса Карлова.

Своя заветная цель была и у Юлии фон Райхерт, кузины и бывшей возлюбленной Александра Кантакузина. Цель простая и четкая, как математическая формула: занять высокое место в свете, добиться богатства и независимости. Всего этого ей, признанной красавице, не хватало катастрофически. Отец, модный адвокат, спускал гонорары за игорным столом. Мать из последних сил имитировала житье на широкую ногу… Удачная партия могла помочь делу – и она нашлась. Сережа, единственный сын князя Бартенева – великосветский шалопай, не пригодный ни к какому серьезному делу, в том числе и к продолжению рода – из-за своих особых наклонностей. Зато добросердечный и легкий в общении. Устроить его брак с Юлией предложила обеспокоенной судьбой сына графине Бартеневой ее давняя подруга (еще по Смольному институту) Мария Габриэловна Осоргина, жена Льва Петровича. Та оценила добрый совет, а уж мать Юлии и ее саму долго уговаривать не пришлось. Предстоящая сделка возмутила только господина адвоката… но ему пришлось смириться.

Узнав о предстоящем замужестве Юлии фон Райхерт, Александр Кантакузин вернулся в Россию. Приехал он, конечно, не к любимой. В имение, к законной жене. Впрочем, жены там не застал.

Беда в том, что хозяйка Синих Ключей не могла быть только Любовью Николаевной Осоргиной. Люша Розанова в ней ни в коем случае умирать не собиралась. Хотя бы изредка, сбежав от всех, сменить обличье… Сначала она сохраняла за собой место в цыганском хоре. Но довольно скоро осторожный хоревод Яков Арбузов заявил ей, что держать под своим началом замужнюю даму из общества больше не станет – нехорошо это. Старая подруга матери Глэдис Макдауэлл и тут пришла на помощь: познакомила Любу с экзотической восточной танцовщицей, выступающей под псевдонимом Этери. И та согласилась взять ее в ученицы. В миру Этери звали Екатериной Алексеевной. Любе сразу почудилось в ней что-то неуловимо знакомое…

И тут нам опять следует обернуться к прошлому. К совсем далекому прошлому, ко временам отрочества Николая Павловича Осоргина. Когда его нареченная невеста Наталия Александровна Муранова маленькой девочкой жила в родовом поместье Торбеево, у ее отца был крепостной художник Илья Сорокин. Барин ценил его талант, даже отдал в московское Училище живописи, ваяния и зодчества. Правда, когда вышел императорский Манифест об отмене крепостного права – потребовал, чтобы юноша возместил средства, потраченные на его обучение. Илью это не согнуло. Он тихо и упорно шел к своей цели – стать настоящим, большим художником. И до поры, до времени не отдавал себе отчета в том, что цель его жизни вообще-то – совершенно иная. Она – в любви. Наташа Муранова была для него всем. Он боготворил ее, даже в мечтах не надеясь на взаимность.

И вдруг оказалось, что взаимность возможна. Илья и Наташа начали встречаться. Нет, они еще не говорили о любви. Но однажды он набрался храбрости и попросил ее не соглашаться на замужество с нареченным женихом, Николаем Осоргиным. Это брак, он был уверен, ее погубит. И Наташа сказала, что никогда не сделает этого. Их короткие встречи украдкой продолжались недолго. И тех бы не было, если б не помощь мурановской горничной Марьяны. И вот однажды Наташа к назначенному часу не пришла. Вообще не пришла. Илья прождал ее под осенним дождем до утра и в итоге с жестокой пневмонией оказался в общей палате Голицынской больницы. Пролежал он там долго… Однажды его навестила Марьяна. Сказала, что хозяева выгнали ее за то, что устраивала барышнины свидания. А что же сама барышня? А она вышла замуж за Николая Осоргина и уехала в свадебное путешествие.

Выйдя из больницы, Илья, прежде не бравший в рот ни капли, в первый раз напился. И продолжал пить – месяцы, годы… Иногда наступало просветление. Тогда он возвращался к искусству; увы, того, что он успевал сделать, хватало только для нищенского существования. Однажды он встретил Марьяну – такую же нищую, опустившуюся, да еще и с ребенком. Пожалел, взял замуж. Или она его пожалела?..

А в один прекрасный день к нему пришла Наташа. Наталия Александровна Осоргина. Пришла, чтобы помочь… или просто высказать наконец все то, что и ей, и ему нужно было сказать давным-давно, тогда, когда они еще могли взять жизнь в свои руки. Не сумели, не успели, не хватило духа… А теперь – теперь у нее был муж, а у него Марьяна и маленькая Катенька.

Но что-то сделать все же удалось. После этой встречи Илья, пообещавший себе и Наталии справиться с пьянством, поехал в Торбеево управляющим. С ним отправились жена и Катя.

Вот так Марьяна вернулась в родную деревню. Прожила она там недолго… После ее смерти Катю взяла к себе Наталия Александровна. У нее не было детей, и Илья с радостью отдал ребенка, чтобы скрасить одиночество любимой. Увы, девочка Катиш так и не стала Наталии дочерью. Но относились к ней хорошо. А потом барыня умерла, ее муж встретил свою цыганку, потом… потом умерла и цыганка, и…

Люба знала о существовании Катиш – любительницы читать романы и качаться на качелях. Не знала только, куда и почему она исчезла из имения. Уже после своего возвращения в Синие Ключи она узнала, что Катиш, оказывается, вышла замуж за пожилого сибирского золотопромышленника, нового хозяина имения Торбеево. Правда, брак не сложился. И вот когда Катиш уехала от мужа, она уже пропала окончательно.

Люба и Этери сразу почувствовали что-то знакомое в рассказах о прошлом, но истина выяснилась много позже. Сначала Люба училась у Этери. Потом в Синие Ключи заявились два маленьких акробата, мальчик Кашпарек и девочка Оля. Они пришли, потому что запомнили барыню, похвалившую их выступление на калужской рыночной площади. Она сказала: если будет туго, приходите… И вот старый шарманщик, с которым они выступали, умер, деваться им было некуда, они и пришли. Атя, приемная Любина дочь, сразу поняла, что ничего хорошего из этого не получится. И точно. Наступил день, когда из Синих Ключей бесследно исчезли все трое: Кашпарек, Оля и с ними хозяйка имения, Любовь Николаевна Осоргина.

Если бы Люба задержалась дома еще хоть на день, она, возможно, успела бы встретиться с Максимилианом Лиховцевым, который, как когда-то Илья Сорокин, наконец-то понял, что цель и смысл его жизни ни в чем ином, как в ней – единственной женщине. Сорвался из Петербурга, приехал в родительское имение, в разгар свирепой метели кинулся в Синие Ключи. В одиночку, на лыжах, потому что больше было не добраться никак. Впрочем, он и на лыжах не добрался. Сгинул бы в лесу, под снегом, если б из Синих Ключей не подоспела спасательная команда во главе с Атей и Ботей. Хитровские близнецы ничего не боялись, за жизнь держались цепко и во всех обстоятельствах знали, что следует делать.

Их подвиг все оценили по достоинству, а вот из порыва Максимилиана вышла одна нелепость. Впрочем, долго он в родных краях не задержался – уехал… Вернее, тоже сгинул в неизвестном направлении.

Зато в Синие Ключи приехал Аркадий Арабажин.

С Любой он поддерживал знакомство, изредка обмениваясь письмами… однажды был даже в гостях в имении. Не более того. Но, узнав, что она пропала, тут же начал собираться на поиски. С ним решил было ехать Адам Кауфман (недавно женившийся, по рекомендации родственников, на девушке из хорошей еврейской семьи), но в последний момент вдруг передумал. Зато не отказалась составить Арабажину компанию его давняя, по революционным событиям знакомая Надя Коковцева. В Синих Ключах она тоже бывала – вместе с подругой детства Юлией фон Райхерт, и не прочь была снова повидать те места. У Арабажина завязалось с Надей что-то похожее на роман… В Синих Ключах их замечательно встретили, правда, узнать что-то дельное о Любе никак не получалось. Профессор Рождественский, наблюдавший барышню Осоргину еще в детстве, был уверен, что всему виной ее душевная болезнь: ремиссия кончилась, безумие взяло свое. Обитатели же Синих Ключей, на удивление, не очень тревожились.

У них хватало своих забот. Сначала в тяжких муках разродилась дочь лесника Таня. Арабажину, вместе с деревенской знахаркой Липой (бывшей московской акушеркой), пришлось принимать роды. На свет появился удивительный мальчик Владимир с маленьким хвостиком. Потом, никому ничего не говоря и без чьей-либо помощи родила сына, которого назвала Агафоном, Груня. Да еще – приехал из-за границы хозяин Синих Ключей, Александр Васильевич Кантакузин. Теперь, когда его жена исчезла, он один имел власть распоряжаться жизнью Синих Ключей.

И начал распоряжаться… Арабажин уехал, Люба не возвращалась. Александр взял хозяйство в свои руки. Отправил Груню с Агафоном в деревню, хитровских близнецов – в закрытые пансионы. Нанял для дочери Капочки иностранных гувернанток. И как-то раз, навещая в Москве родственников, встретил Юлию.

Она была уже княгиней Бартеневой. Блистательную свадьбу немножко подпортил обиженный сердечный друг жениха, но все остальное вышло именно так, как она планировала. Возможность тотчас исполнить любой каприз, выезды в Европу, короткое знакомство с императорской семьей и… зависть к собственной кухарке, обнимающейся с пылким ухажером.

Стоит ли удивляться, что спустя недолгое время после встречи Юлия и Александр возобновили отношения.

У них были замечательные планы. Юлия гостила в Синих Ключах, чувствуя себя там уже почти хозяйкой, на очереди была поездка за границу. Князь не возражал, и он, и его мать понимали, что фамилии нужен наследник, и готовы были принять ребенка Юлии, которого она родит от кого пожелает.

И вот, когда все так прекрасно и удобно складывалось – опять, как шесть лет назад…

Впрочем, на самом деле произошло не одно, а несколько событий. Деревенская толпа, узнав, что лесникова дочь Таня окрестила в церкви хвостатого младенца, забила ее камнями. Ребенок выжил, его, прокляв убийц, успела забрать поповна Маша. Умерла, родив недоношенную девочку, Камилла Гвиечелли. Арабажину вновь пришлось принимать роды, и он слышал последнюю просьбу Камиллы: назвать девочку Любовью. И, наконец, в Москве появилась удивительная танцовщица, по которой вот уже два года сходила с ума вся Европа.

Никто о ней ничего не знал, и газеты наперебой смаковали слухи, один другого фантастичнее. Ее искусство действовало магическим образом. Один из ее танцевальных номеров рассказывал историю колдуньи Синеглазки. В других номерах вместе с ней участвовали дети – двое, мальчик и девочка. Был еще мужчина, которого она едва терпела рядом с собой и наконец прогнала.

Благодаря танцу о Синеглазке Этери – Екатерина Алексеевна – Катиш наконец узнала в своей ученице Любу Осоргину, написала ей письмо и рассказала, как погиб Любин отец.

Часть истории Катиш, впрочем, уже была рассказана ученице раньше. Она знала, что девушка сбежала из приютившего ее дома после того, как ее изнасиловал приемный отец. Не знала только, что речь идет об ее собственном, родном отце. И что крестьянский бунт был не случайным, и погиб Осоргин не от случайной руки. Любовник танцовщицы Этери, эсер, отомстил таким образом за свою возлюбленную.

Итак – все сказано, и никому не придет в голову продолжать старую вражду. Екатерина Алексеевна вернулась в Торбеево. Там по-прежнему жил ее муж, спасший когда-то ее от позора. Тогда ей хотелось авантюр и страстей, усадебная жизнь казалась ужасно скучной, а выяснилось, что для нее-то она и создана. И старый художник Илья Сорокин тоже был там. К этим двум старикам она и вернулась.

А Люба приняла приглашение выступить на празднике у Сережи Бартенева. В честь второй годовщины его свадьбы. Князь затеял нечто невероятное, пригласил кучу народа и, между прочим, обоих кузенов жены – Александра и Максимилиана. А Максимилиан накануне празднества приехал к Арабажину, прося о помощи.

Это он был тем мужчиной, что ездил по Европе за прославленной танцовщицей – глядя, как она изо дня в день все безнадежнее сходит с ума. Она не могла быть только Любой Осоргиной, но только Люшей Розановой – еще меньше. Цыганская ипостась сжигала ее, спиртное и наркотики стали обычным делом. Максимилиан далеко не все о ней знал, он не знал, что она постоянно пишет письма. Письма единственному человеку, который не был сумасшедшим, у которого, в отличие от нее, от Макса, от всего мира – было будущее.

И вот фантастическая танцовщица выступила на княжеском празднике, а потом появилась там как Любовь Николаевна Осоргина… и увидела доктора Арабажина, человека, которому она писала письма, гостем в сумасшедшей толпе. Это было слишком.

Аркадий Арабажин остановил приступ безумия, высыпав ей на голову ведерко колотого льда из-под шампанского. И увез ее в Синие Ключи – приводить в чувство.

Хоть и с трудом, но ему это удалось, он был хорошим врачом. И любил ее. К счастью, он понял это не слишком поздно. Так, по крайней мере, ему казалось. К сожалению, пока они не могли не расставаться – у нее все еще был муж, а у него работа. Муж, впрочем, снова уехал, увы, без Юлии, которую утомили его проблемы. Зато в Синие Ключи вернулись Атя и Ботя, хвостатый младенец Владимир, Груня и Агафон.

А потом… не прошло и года после праздника у князя Бартенева – в сербской столице убили австрийского наследника, и началась война. Арабажин отправился на фронт врачом санитарного поезда. В октябре 1914 года Люба получила письмо от сестры милосердия с известием о его гибели.

Немного позже в Синие Ключи вернулся Александр. Все-таки он был хозяином имения, отвечал за этих людей и понимал, что в военное время им нужна опора. Люба, кажется, была с этим согласна. Прошлое больше не стояло между ними. Все было выяснено: дверь в детскую тогда, во время пожара, запер не Александр. Кто? Впрочем, казалось, что сейчас это уже не имело никакого значения.

Список действующих ныне и действовавших ранее героев:

Синие Ключи и окрестности:

Осоргин, Николай Павлович, помещик, убит в 1902 году

Наталия Александровна Осоргина (Муранова), первая жена Николая Павловича, умерла

Лилия (Ляля) Розанова, вторая, невенчанная женая Николая Павловича, цыганская певица, умерла

Офелия Александровна Осоргина, старая бабушка Николая Павловича, умерла

Пелагея Никитина, нянька Люши, в прошлом любовница Николая Павловича, погибла при пожаре в 1902 году

Любовь Николаевна Осоргина (Люша Розанова), дочь Николая Павловича Осоргина и Ляли Розановой

Филипп Никитин, безумец, сын Пелагеи и Николая Павловича

Мартын, лесник Осоргиных

Таня, дочь Мартына, убита торбеевскими крестьянами

Владимир, сын Тани и Филиппа

Илья Кондратьевич Сорокин, художник, в прошлом – управляющий имением Торбеево

Марьяна, его жена, умерла.

Катиш (Этери, Екатерина Алексеевна Сорокина), танцовщица, его приемная дочь

Иван Карпович, сибирский золотопромышленник, муж Катиш и хозяин имения Торбеево

Лиховцева (Муранова) Софья Александровна, сестра Наталии Александровны, детская писательница

Лиховцев Антон Михайлович, ее муж, хозяин имения Пески

Лиховцев Максимилиан Антонович, историк, журналист

Фаина, бывшая няня Максимилиана и Софьи

Кантакузин Александр Васильевич, историк, муж Любы и кузен Максимилиана

Прислуга в Синих Ключах:

Настя, горничная

Феклуша, горничная

Фрол, конюх

Лукерья, кухарка

Акулина, огородница

Филимон, муж Акулины, садовник

Груня Федотова, подруга детства Люши

Степан Егоров, из деревни Черемошня, друг детства Люши

Светлана Озерова, сестра Степана

Иван Озеров, ее муж, механик

Агафон, сын Степана и Груни

Отец Даниил, священник в церкви св. Николы в деревне Торбеевка

Матушка Ирина, жена Даниила

Маша, их дочь (в иночестве Марфа)

Их другие дети, 11 человек, матушка опять беременна

Липа, знахарка (Олимпиада Куняева, московская акушерка)

Мария Карловна, помещица, старая спиритка

Агроном Дерягин

Викентий Павлович, ветеринар

Флегонт Клепиков, священник, бывший торбеевский дьячок

Москва

Арабажин Аркадий Андреевич, врач, большевик

Марина, сестра Арабажина

Осташкова, Елизавета Петровна, графиня, двоюродная бабушка Максимилиана и Александра

Татьяна Ивановна Кантакузина, мать Александра

Александр Георгиевич Муранов, отец Натальи, Софьи и Михаила

Елизавета Маврикиевна, его жена.

Матвей Кудасов, художник из МУЖВЗ

Яков Михайлович Арбузов, хоревод цыганского хора

Глэдис Макдауэлл, артистка оригинального жанра из ресторана «Стрельна»

Декаденты

Троицкий Арсений Валерьянович

Жанна Гусарова, его пассия

Адонис

Май (Никон Иванович), из купцов-старообрядцев

Апрель

Овсов Клим Савельевич, купец 1 гильдии

Овсова Раиса Прокопьевна, его жена

Камарич Лука Евгеньевич, геолог, эсер

Рождественский, Юрий Данилович, врач, профессор Университета

Валентин Рождественский – его сын, военный

Муранов, Михаил Александрович, историк, профессор Университета

Кауфман, Адам Михайлович, психиатр

Рахиль, бабушка Адама

Соня Кауфман (Коган), жена Адама

Егор Головлев, эсер, друг Камарича

Надежда Коковцева, социал-демократка, подруга Юлии

Осоргин Лев Петрович, архитектор

Мария Габриэловна Осоргина (Гвиечелли), его жена

Луиза, их дочь

Альберт, их старший сын

Анна Львовна Таккер, их старшая дочь

Майкл Таккер, ее муж, фабрикант

Роза, их дочь

Риччи, их сын

Камилла Гвиечелли, художница, умерла

Марсель Гвиечелли, кузен Луизы

Юлия фон Райхерт (Бартенева)

Борис Антонович фон Райхерт, адвокат, ее отец

Лидия Федоровна фон Райхерт, ее мать

Бартенев Сережа, молодой князь, муж Юлии

Бартенева Ольга Андреевна, его мать

Рудольф Леттер, авиатор, сердечный друг Сережи

Спиря, бывший камердинер Сережи

Дмитрий, предположительно великий князь

Анна Солдатова

Борис Солдатов – двойняшки, приемные дети Люши

Капитолина Кантакузина, дочь Люши и Александра

Варя Кантакузина, дочь Люши и Арабажина

Люба (Аморе) Гвиечелли – дочь Степана и Камиллы

Кашпарек – бродячий артист, сирота

Оля – сирота, акробатка