За фасадом того сада. Исторические повести. Лушка Татышо (Ольга Краузе)

Паспорт

В знаменитом фильме 1939 года, «Подкидыш», домработницу Аришу гениально сыграла Рина Зеленая.

– У нас вот так вот как раз, в 57-й квартире старушка одна тоже зашла. Попить воды попросила. Попила воды. Потом хватилися – пианины нету! Шо я вам должна отвечать? А может, вы жулики! Хорошее дело!

Откуда она взялась, эта Ариша с ярко выраженным украинским говорком, в довоенной Москве? Тридцать девятый год прошлого столетия. Еще каких-нибудь шесть лет назад Украина умирала от голода, на Харьковских улицах люди падали замертво, а что творилось в Украинских селах трудно представить. Украину взяли измором, коллективизация свершилась окончательно, крестьян снова закрепостили.

Но была все ж таки лазейка из бесправного и беспаспортного колхоза. И не возвращались парни из армии в родное село, а ехали на стройки, вербовались за полярный круг, только бы обрести краснокожую паспортину. А девчонок, еще малых и неразумных, ученые жизнью родители отдавали в город, в услужение новым советским господам, за тарелку супа, подстилку на сундуке, в прихожей и вожделенную прописку, с которой она с наступлением совершеннолетия могла получить паспорт.

Так, или иначе, и в Ленинграде, на улице Рубинштейна, в квартире одного очень важного номенклатурного товарища появилась Хрыстя. Впрочем, по имени ее никто не называл. Сначала звали Хохлушкой, а потом сократили до имени Лушка, хотя, согласитесь, что Хрыстя (Кристина) и Лушка (Лукерья) совершенно разные имена. Лушка была чем-то похожа на персонаж из фильма, только гораздо выше и шире в плечах. При каких обстоятельствах нынешний хозяин подобрал ее еще совсем девчонкой в одном селе на Слобожанщине, где он командовал заградотрядом? Сначала Лушка нянчила его детей, кашеварила-стряпала и прибирала квартиру, а потом уже ей и продуктовые карточки стали доверять, и деньги, посылая отстаивать очереди в магазинах. Ну и правильно, куда она денется, круглая сирота?

Блокада

Когда началась война, и номенклатурный товарищ со всей семьей отправился в эвакуацию, Лушке места в их вагоне не нашлось, ее оставили стеречь квартиру, с полной уверенностью, что крепче и надежнее сторожа во всем Питере не сыскать. Ну и ладно. Что той Лушке война? Она в детстве такой голодомор пережила, что еще многих ленинградцев учила, как суп из старых башмаков готовить.

Блокада – 125 грамм сырого, с запахом керосина (защита от «трупной» эпидемии) хлеба в сутки. Мясные пирожки с Сенной. Этих пирожков на рынке было много. Так же много, как пропавших без вести людей. В начале 1942 года в Ленинграде появился новый вид преступления – убийство с целью добычи еды. По подворотням шныряли бродячие банды убийц. Они грабили стоявших в очередях людей, выхватывали у них карточки или продукты, устраивали набеги на хлебные магазины, врывались в квартиры, забирали ценности. Ходили слухи о братствах людоедов. За людоедов принимали людей со здоровым румянцем на лице. Их делили на два вида: те, кто предпочитал свежее мясо, и пожиратели трупов. О существовании трупоедов догадались по вырезанным из мертвецов кускам бедер, ягодиц, рук. Такое явление медики назвали «голодным психозом». Те, кто питался человечиной, находились в самой конечной стадии безумия. После зимы 1942 года на улицах не осталось ни одной кошки, собаки, птицы, крысы…

Пока тысячи людей пухли от голода, другие наживалась на этом. Работники молочной фабрики за стакан молока выручали золото, серебро, бриллианты. А молоку-то в блокаду откуда взяться? – его из соевых бобов на заводе гнали. Иначе и никак. Более предприимчивые люди организовали продажу так называемой «бадаевской земли», вырытой в подвалах сгоревших Бадаевских складов. Это была грязь, куда вылились тонны расплавленного сахара. Первый метр земли продавали по сто рублей за стакан, земля, взятая поглубже за пятьдесят рублей.

SPB.AIF.RU рассказывает о том, что пришлось пережить ленинградцам во время блокады, в цифрах и фактах. http://www.spb.aif.ru/leningrad/1089961

«Спасибо ленинградцам за помощь москвичам в борьбе с кровожадными гитлеровцами» – такую телеграмму отстучал командующий Западным фронтом Георгий Константинович Жуков 28 ноября 1941 года. И было за что благодарить. Осажденный Ленинград производил промышленную и военную продукцию, поставляя её не только защитникам города, но и за пределы кольца блокады:

Только за второе полугодие 1941 года, Ленинград дал фронту 713 танков, более трех тысяч полковых и противотанковых орудий, более 10300 минометов, 480 бронемашин, 58 бронепоездов. С июля по декабрь 1941 года фронт получил более трех миллионов снарядов и мин, сорок тысяч реактивных снарядов, большее количество другой боевой техники. Все выпускаемые городом орудия и боеприпасы направлялись не только на Ленинградский фронт, но и под Москву. В 1942 году промышленность Ленинграда дала фронту 60 танков, 692 орудия, более 1500 миномётов, 2692 станковых пулемёта, 34936 автоматов ППД, 620 автоматов ППС, 139 ручных пулемётов, 38 боевых кораблей с двумя миноносцами, одной подводной лодкой, шестью торпедными катерами и двумя морскими охотниками в придачу. Вот и судите сами:

В то же самое время, когда в Ленинград не завозили в достаточном количестве продовольствия, туда ухитрялись завозить сырьё и материалы для обеспечения нужд городских промышленных и военных предприятий, и тогда же, когда не хватало транспорта для эвакуации умирающих ленинградцев, – транспорт находился для вывоза сотен танков, тысяч орудий, десятков тысяч пулемётов и миномётов, сотен тысяч автоматов, огромного количества снарядов. Трагедия Ленинградской Блокады – преступление коммунистического режима страны. «Дорога жизни» была достаточно широка для 700 танков, но узка для умирающих от голода людей.

Неспроста обвинение в блокаде Ленинграда с немецкой армии в Нюрнберге было снято. Так как ею был оставлен коридор для выхода беженцев и у советской власти были возможности ввоза продовольствия. Смольный отнюдь не голодал.

Память

Именно в это страшное, голодное время к домработнице Лушке стала возвращаться память детства. Нет, не счастливого детства под маминой юбкой – такого ей вспомнить не довелось, а того умопомрачительного голода, когда она с братишками ковырялась в земле, отыскивая что бы съесть. Ели дождевых червей, улиток, лягушек, мух, жуков.

Повзрослевшая девушка чувствовала с тем голодным детством в украинском селе и Ленинградской Блокадай какую-то взаимосвязь. Чувствовала, но не могла осознать.

А возможно ли здравомыслящему человеку осознать, что привела к убийству голодом в миллионных масштабах. людоедски спланированная конфискация урожая зерновых и прочих продуктов у крестьян на протяжении 1932—33 годов для экспорта за границу? При этом советская власть запрещала и блокировала выезд голодающих за пределы Украины, отказывалась принимать помощь для голодающих из-за границы. Причины этого массового преступления никогда в СССР не расследовались и никто из власть имущих, причастных к преступлению, не понес наказания при том, что даже высшее руководство СССР, включая Сталина, знало о фактах гибели людей от голода.

На протяжении десятилетий массовое убийство искусственным голодом не только замалчивалось советской властью, но и вообще запрещалось о нем вспоминать.

https://uk.wikipedia.org – goo.gl/TZHhY0

А Лушка вспоминала. Вспоминала, как раскапывали в поле мышиные норки, добывая из их «кладовушек» горстки зерен, как несли они свою добычу матери, а та дробила зерна в ступке и варила с мелко нарезанной старой уздечкой, от коняшки, забранной коммуняками. Как на запах от этой похлебки однажды приперлись коммуняки из заградотряда. Зачем они выплеснули это варево в огонь? Все плакали, мама кричала. Старший коммуняка стукнул маму прикладом по голове, та осела и замолчала. И дети умолкли. Вот только Хрыстя… Она же никакая не Лушка, она Хрыстя! Вот только она запрыгнула коммуняке на загривок и вцепилась в его кучери.

Он ее почему-то не убил.

– А ты сильная! – скрутил девчонку в охапку, надел мешок на голову и унес из родной хаты.

С той поры она и жила при нем. Сначала в казарме, потом в Ленинграде, в его семье. Жила, как пойманная зверушка, прирученная за корм и теплую подстилку. Может и убежала бы, да хозяйские дети к ней ластились, вот и отогрелась и прикипела душой к чужому дому. А теперь все вспомнила. Много вспомнила, пока дежурила на крыше, всматриваясь в расчерченное прожекторами студеное небо.

В бригаде

Лушка ничья, на нее даже иждивенческие карточки не выпишут. «Кормильцы» уехали, запасы съедены. Спасибо соседям, подсказали устроиться на завод. Поначалу она на работу ходила пешком, да уж больно путь не близкий. Потом, как и многие девчонки и мальчишки стала ночевать прямо в цеху.

Перед Второй Мировой войной в Советском Союзе была создана новая военная промышленность, не уступающая европейским странам. Машиностроительный завод №7 имени М.В.Фрунзе работал на оборонку. Именно там появились первые в России модели орудий с нарезным стволом. В годы войны завод не только продолжал работать, но и освоил производство лучшего, по тем временам, 100-мм противотанкового орудия БС-3, и принял участие в создании знаменитых «Катюш». Помимо выполнения отдельных заказов Ленинградского фронта, здесь организовали производство еще трех изделий: пулеметов ДП, защитных панцирей для личного состава Армии и Флота, минометов М-20.

Промышленные предприятия в годы войны. Завод «Арсенал» http://www.leningradpobeda.ru/vse-dlja-pobedy/arsenal/

На этом-то заводе и началась трудовая деятельность Лушки.

Девочки в бригаде разные. Были из образованных, но в основном, из простых рабочих семей. То, что Лушка не умеет читать, заметили не сразу. А когда заметили, то занялись образованием подруги. Учение шло успешно, и к концу войны она уже бойко читала и умела писать печатными буквами. Отзывчивая и трудолюбивая Лушка полюбилась всем. Веселила ее восторженная доверчивость, когда на любое сказанное слово, она таращила и без того большие черные глазища и восклицала: «Та ты шо!» Ее так и прозвали Лушка Татышо.

Душевно ей в бригаде жилось. Везде с подругами побывала. Вот только, когда пленных немцев у Кондратьевского рынка показательно вешали, она сказалась больной, не пошла и потом всю ночь проплакала.

– Луш, ты чего плачешь?

– Голова болит.

Про хозяйскую квартиру даже не вспоминала. Чай не цепная собака, чтобы чужое барахло караулить. После войны жила в общежитии при заводе, работала, училась в школе рабочей молодежи. В той самой школе она Валентину как раз и встретила.

Учительница

Валентина Петровна сама от горшка два вершка. Институт закончила в Новосибирске, в эвакуации, куда попала вместе с родителями. Вернувшись в Ленинград получила распределение в ведомственную среднюю школу при заводе «Арсенал» преподавать математику. Там же, в вечернюю смену, располагалась школа рабочей молодежи. Так что с утра она учила детей, а вечером взрослых.

Сразу вспоминается советский художественный фильм «Весна на Заречной улице», снятый режиссёрами Феликсом Миронером и Марленом Хуциевым, одна из самых популярных послевоенных отечественных мелодрам, как раз про такую учительницу. А помните крылатую фразу оттуда? – «Учение, конечно, свет, только на нашей улице фонари и так хорошо горят».

Взрослые ученики самые трудные: в основном ветераны войны и ребята переростки из тех тружеников тыла, которые обеспечили стране победу. Все они цену себе знали, а она кто? – ученая пигалица, «синус на косинус», как обозвал ее какой-то верзила. Обозвал первый и последний раз, потому что получил такую затрещину от сидящей сзади черноглазой девицы, что более ни он, ни кто другой обзывать учительницу не посмел. В классном журнале эта черноглазая девица записана, как Кристина Пинько, но все ее звали просто Лушка Татышо. Причем, на Кристину Лушка отзывалась не очень.

На учительницу Татышо запала серьезно. Взяла над ней опеку и стала провожать домой после школы. Провожать было недалеко, но время неспокойное, а учительница проживала на Финском переулке, рядом с Финляндским вокзалом. Того гляди нападет какой лихой человек. А Лушке-то все нипочем, она вона какая здоровенная, на такую наскочить себе на погибель.

Учительнице Лушка нравилась. Вроде бы так себе, девица неотесанная, но чувствовалась в этой неотесанной такая природная сила души, такое тепло и такая надежность, что невольно только о ней и думалось.

Валентина Петровна жила с мамой, отец погиб на испытательном полигоне буквально перед самым окончанием войны. Они приглашали Лушку на чай, но та стеснялась, да и общагу на ночь закрывали, так что лучше скорей разворачиваться и топать на Арсенальную улицу, в родную общагу, что располагалась ровно напротив женской тюрьмы. Как любили поговаривать соседки по комнате: «Мы не там и слава Богу!»

Так и провожала ученица учительницу, пока не случилась беда. У Валентины Петровны погибла мама.

Бандитская пуля

В послевоенном городе и так неспокойно. Одно за другим следовали ограбления продовольственных баз, магазинов, квартир. Случались вооруженные нападения на улицах, во дворах, подъездах. В руках у бандитов после войны оказалось огромное количество огнестрельного оружия, его нетрудно было найти и добыть на местах недавних боев. Еще более усугубил ситуацию неурожай 1946 года. Грабители-одиночки и организованные банды действовали во всех районах города. Среди бандитов много участников войны. На фронте они научились стрелять и убивать, и по этому не раздумывая решали проблемы с помощью оружия. В одном из Ленинградских кинотеатров, когда зрители сделали замечание курившей и громко разговаривающей компании, раздались выстрелы. Погиб милиционер, было ранено несколько посетителей, в том числе и мама Валентины Петровны. В кои-то веки, пока дочь была на работе, она с соседкой выбралась на только что вышедший на экраны фильм «Маскарад».

Вдвоем

Мама после ранения так и не оправилась. Умерла она дома, через неделю после выписки из больницы.

Валентина Петровна осталась совсем одна. Она так и сказала Лушке:

– Кроме Вас у меня никого нет. Оставаться одной просто страшно – переезжайте ко мне.

И Лушка переехала.

Они так и прожили вместе всю жизнь. Лушка научилась откликаться на Кристину, закончила техникум при заводе, потом заочный Северо-западный политехнический институт и работала в конструкторском бюро, все там же, на родном заводе. А Валентина Петровна так и преподавала в школе математику.

Это молодым кажется, что впереди длинная жизнь. На самом деле она очень короткая. И за эту жизнь надо столько всего успеть…