За пределы человека. Жизнь и деятельность Шри Ауробиндо и Матери. Часть 1. Ауробиндо Гхош и Мирра Альфасса (Д. в. Фрекем, 2012)

Глава 1. Безупречный джентльмен

Шри Ауробиндо писал одному из своих биографов: «Я вижу, вы упорно хотите написать мою биографию. Но есть ли в этом реальная необходимость? Любая попытка сделать это заранее обречена на провал, ведь ни вам, ни кому-либо другому ничего не известно о моей жизни; в действительности она разворачивалась невидимо для людских глаз»¹.

У нас нет намерения включать в эту книгу пространное жизнеописание Шри Ауробиндо и Матери; мы также не ставим перед собой задачу кратко изложить их биографии; однако сообщить о некоторых наиболее важных фактах и событиях их жизни нам кажется абсолютно необходимым. Ибо без них читателю будет гораздо труднее следовать внутренней логике нашего повествования. Кроме того, даже краткий обзор их жизни будет весьма полезен для читателя, не имеющего представления об этих личностях.

Ауробиндо Гхош, третий сын в семье доктора медицины Кришны Дхана Гхоша, родился в Калькутте 15 августа 1872 года. (Впоследствии семья Гхоша еще пополнится: у Ауробиндо появятся младшие брат и сестра.) Его отец, «бенгалец, преклоняющийся перед британской культурой», требовал, чтобы в его доме не произносилось ни единого слова на бенгали или на каком-либо ином языке и все общение велось на английском. Впоследствии английский станет для Ауробиндо родным языком.

Давайте оглянемся на этот период его жизни. Та часть Индии, где родился Ауробиндо, т. е. Бенгалия, «бриллиант в короне Англии», была в то время британской колонией, которой с большим усердием правили подчиненные Ее Величества Королевы Виктории. Они не только владели территориями, когда-то захваченными, но и распространили свое влияние на 635 великих и малых королевств, находящихся в то время под управлением бесчисленных раджей и махараджей. Будучи абсолютными деспотами, они могли самовластно удовлетворять свои фантазии, чаще всего мрачные и необузданные, и это длилось до тех пор, пока их своеволие и дерзость не вызвали наконец раздражение британских властей. Вся колония контролировалась относительно небольшой британской армией и хорошо подготовленными чиновниками. После мятежа 1857 года мало что изменилось. Практически все индийское население приняло случившееся с полным безучастием и, как и прежде, продолжало жить в русле старых, привычных традиций под неусыпным оком своих белых хозяев.

Доктор К. Д. Гхош получил медицинское образование в Англии. Он был «закоренелым атеистом» и горячим поклонником всего того, что имело хоть какое-то отношение к Англии. Он страстно мечтал о том, чтобы его дети стали лучшими из лучших, «светочами мира», и потому единственной карьерой, подходящей для них, он считал службу в Индийской Гражданской Службе (ИГС) – колониальном правительстве Индии. Но доступ туда был открыт только для тех индийцев, которые успешно сдавали вступительные экзамены и отвечали всем требованиям, предъявляемым им. Возможность стать образцовыми государственными чиновниками открывалась лишь для немногих, для тех, кто мог жить и учиться в Англии.

В 1879 году доктор Гхош везет трех своих старших сыновей в Манчестер, самый многолюдный в то время город Объединенного Королевства. Там мальчики были отданы на попечение преподобного отца Дрюитта. При этом были поставлены условия, что детей будут держать как можно дальше от всего индийского и от того, что вообще напоминало бы им Индию. «Ауробиндо прожил все эти годы в полной изоляции от культуры своей родины»², – пишет Питер Хиз.

Супруги Дрюитты принимали личное участие в обучении Ауробиндо. Он обладал врожденным даром к языкам. Английский он усвоил автоматически, благодаря своему окружению, и проявил замечательные способности к латыни. Недавно было обнаружено его первое опубликованное стихотворение «Свет», вдохновенный отклик десятилетнего Ауробиндо на «Облако» Шелли; оно было напечатано в местном журнале. Его дарование в овладении латынью было столь изумляющим и очевидным, что в средней школе св. Павла в Лондоне ему сразу позволили идти во второй класс. Помимо обычной учебной программы, в пределах которой он делал большие успехи в латыни, греческом, французском, он самостоятельно изучал итальянский, немецкий, испанский языки, для того чтобы читать в оригинале Данте, Гете, Сервантеса. Что касается английской литературы, то в основном его интересы сосредоточивались на елизаветинском театре и на великих романтических поэтах Китсе, Шелли и Байроне. Он был очарован и потрясен Жанной д’Арк, Мадзини и другими героическим личностями, сражавшимися за независимость своего отечества. Как он рассказывал позже, уже в эти годы он мечтал о том, чтобы посвятить себя освобождению Индии.

Он блестяще сдает вступительные экзамены в ИГС и получает наивысшие баллы по латыни и греческому. Но для того, чтобы стать действительным членом ИГС, ему следовало пройти еще двухгодичный курс обучения в университете. Это была довольно серьезная проблема, так как доктор Гхош к тому времени уже не мог присылать денег своим сыновьям, и Ауробиндо, как и его братья, оказались в весьма сложном и удручающем материальном положении. Им не на что было жить, не на что было купить одежду. Их ежедневный рацион состоял из «двух бутербродов с маслом и чаем на завтрак и дешевой колбасы на ужин»³. Ауробиндо решает поступить в Королевский Колледж Кембриджского университета, где он мог бы получать стипендию. В декабре 1890 года он поступает туда, блестяще сдав экзамены. Оскар Браунинг, известный в те времена лингвист и писатель, доверительно сообщает ему впоследствии, что его сочинения на греческом и латыни были наилучшими из всех, с которыми ему, как экзаменатору, приходилось иметь дело за все 13 лет службы.

В своей недавно опубликованной «Краткой биографии Шри Ауробиндо» Питер Хиз пишет: «Королевский колледж, основанный в 1441 году, является одним из старейших учреждений Кембриджского университета. Как его ученик, Ауробиндо был приобщен к той системе образования, чьи традиции восходят еще к эпохе Возрождения. Владеть греческим и латынью, читать Гомера, Софокла, Вергилия и Горация, усвоить культуру классической Греции и Рима – все это считалось тогда обязательным для английского джентльмена. Но даже то, чему обучали в университетских аудиториях и в лекционном зале, было не самым главным. Это была только часть этого кембриджского эксперимента. Сам дух университета, его атмосфера – вот что захватывало, удерживало и изменяло того, кто входил в его старые стены»⁴.

Ауробиндо Гхош получает классическое образование, а вскоре становится и признанным мастером английского языка. Англичанин, который спустя годы приехал в Индию, спросил: «Не знаете ли вы, где теперь господин Гхош, ученый из Кембриджа, который вернулся назад в Индию, чтобы здесь погубить свое будущее?»⁵ Всю свою жизнь Шри Ауробиндо будет постоянно использовать те знания, которые приобрел в юности. В конце своего жизненного пути, когда он уже плохо видел и не мог писать сам, он диктовал свои статьи Ниродбарану – своему личному секретарю. «Когда он диктовал, – вспоминает Ниродбаран, – я поражался тому, сколь глубоко он знает Древнюю Грецию и Древнюю Индию; эти знания приходили из безбрежий его сверхсознательной памяти и, покорные его велению, текли спокойным, ровным потоком. Он не пользовался никакими заметками и справочниками, ему не нужны были книги… Прошло столько времени, но тем не менее все в его памяти было свежо, спонтанно и выразительно в самых малых деталях!»⁶

Незаконченная поэма Шри Ауробиндо «Илион», повествующая о последнем дне осады Трои, являет собой образец классического знания. Им написана драма «Персей-Освободитель», а также очерк «Гераклит», посвященный философу досократовского периода; эта работа даже спустя семьдесят лет после ее написания нисколько не потеряла своей актуальности и без всяких скидок на давность могла бы быть представлена сейчас в любой философской публикации. Существуют его теоретические труды о гекзаметре и других классических размерах в английской поэзии, книга «Поэзия будущего», до сих пор еще мало известная современным теоретикам поэзии и поэтам, а также исследования, посвященные «поэзии сверхсознания» и ее «надментальным» поэтическим источникам. Существует также его огромная переписка с учениками, касающаяся исключительно поэзии, и, если судить только по этой переписке, возникает впечатление, что ашрам – это школа поэтов, где люди всецело посвятили себя поискам новых ритмов и погружены в свою собственную творческую стихию. Его стихотворения «Роза Бога», «Труд Божества» и «Musa spiritus» несомненно принадлежат к наивысшему уровню мистической поэзии. Наконец, существует его величайшая эпическая поэма «Савитри», труд его трудов, его откровение, запечатленное в поэтических ритмах и образах. Всего этого уже было бы достаточно, чтобы оправдать усилия его жизни и как ученого, посвятившего себя западным классическим языкам, и как англоязычного поэта…

Шри Ауробиндо не стал государственным служащим. Зов Родины-матери звучал в нем все настоятельнее и яснее. Кроме того, несмотря на его высокий авторитет, начали появляться первые признаки недоверия к нему со стороны колониальной администрации. Будучи лучшим среди однокурсников, он мог бы без труда сделать блестящую служебную карьеру – в конце каждого академического года он неизменно завоевывал призы по классической поэзии, но он не поступил в ИГС из-за того, что не принял участия в формальных экзаменах по верховой езде. Да, конечно, джентльмен должен уметь хорошо держаться в седле! Но к спорту Ауробиндо всегда имел лишь косвенное отношение; самое наиближайшее его знакомство со спортом состоялось тогда, когда он стал неиграющим членом крикетного клуба в Бароде[3]. Более трех раз его призывали доказать, что он способный наездник, но он так и не явился на экзамен и предпочел вместо этого прогуляться по улицам Лондона. Те, кто хорошо знал его, рассматривали его отказ от служебной карьеры как серьезную потерю для ИГС. Но вот махарадже Бароды Саяджи Гаекваду действительно повезло, он не остался в проигрыше. По стечению обстоятельств в этот момент он оказался в Лондоне и не упустил шанса заполучить к себе на службу молодого, талантливого, классически образованного Ауробиндо за… 200 рупий в месяц.

Вивекананда, великий ученик Рамакришны Парамахамсы, отправился на Запад в 1893 году; может показаться символичным, однако этим годом можно было бы датировать начало нового великого проникновения восточного духа и религии на Запад. В начале того же года Ауробиндо Гхош, после тринадцатилетнего пребывания в Англии, безупречным молодым джентльменом возвращается на судне «СС Картэйдж» на свою едва знакомую родину. Его отец, по ошибке ожидавший его прибытия на судне «СС Роуманиа», умер от горя после того, как ему сообщили, что судно затонуло у берегов Португалии. Два дня спустя Ауробиндо ступил на индийскую землю в бомбейском порту Аполло. Его ждала служба в администрации Бароды.

Глава 2. Самый опасный человек в Индии

В Бароде Ауробиндо вначале выполнял обязанности мелкого чиновника в конторе по регистрации доходов и в других правительственных службах. Спустя год Махараджа нашел более правильное применение талантам Ауробиндо и сделал его своим личным неофициальным секретарем. Он вызывал его во дворец только тогда, когда нужно было оформлять какие-то особо важные документы, отправляемые в Англию. У Ауробиндо появилось свободное время, и в 1897 году он начал преподавать в университете Бароды. Он был внештатным профессором английского языка, а спустя год начал также читать лекции по французской литературе. Со временем он мог бы вполне рассчитывать на пост вице-канцлера университета. Если бы это соответствовало его устремлениям, он мог бы, не прилагая особых усилий, занять самое высокое положение в штате Махараджи, разрешив тем самым не только свои материальные проблемы, но и многие другие. Махараджа был расположен к нему: Ауробиндо по-прежнему был его секретарем и, имей Ауробиндо какие-либо личные интересы, ему, вероятно, было бы нетрудно воспользоваться своим положением.

Но все это мало занимало его. Он был безучастен к личной карьере даже после того, как в 1901 году женился на четырнадцатилетней Мриналини Боз. Пять лет спустя после женитьбы он пишет своему тестю: «Боюсь, я никогда не смогу быть добропорядочным семьянином. Я пытался, как мог, исполнить свой сыновний долг, долг брата и долг мужа, но тщетно. Что-то большее раскрывается во мне и властно требует подчинить ему всю свою жизнь»². Этим «большим» было стремление к освобождению Матери-Индии.

«Я занялся политикой и участвовал в политической жизни с 1903 по 1910 год с одной единственной целью – внушить человеческим умам волю к свободе и необходимость бороться за нее до конца, отказавшись от бесплодных методов Конгресса, на которые все еще уповают в настоящее время»³, – писал Шри Ауробиндо. Конгресс, основанный по инициативе англичан в 1885 году, был в то время единственной политической партией в Индии. И цель Ауробиндо состояла в том, чтобы всеми средствами добиться полной переориентации его (Конгресса) политических усилий – цель довольно рискованная для совсем еще молодого человека, который к тому же не говорил на своем родном языке.

Спустя всего лишь четыре месяца после своего прибытия в Индию он уже пишет на своем блестящем английском серию статей для ежедневной газеты «Хинду Пракаш» под общим названием «Старое в новом свете», в которой резко критикует угодливую политику конгресса по отношению к британским властям. Этот новый голос зазвучал столь смело и откровенно и казался в то время столь вызывающим, что Ауробиндо даже попросили несколько смягчить тон своих высказываний. Однако Ауробиндо не пожелал этого сделать; на некоторое время он просто замолчал. Эти первые статьи являются безошибочным доказательством ранней зрелости его политической мысли, основные направления которой пришли к нему, когда он ступил на набережную Бомбея.

Когда он вошел в политику, идеал независимой Индии «рассматривался огромным большинством индусов как совершенно безжизненный и практически неосуществимый, как безумная химера»⁴, – впоследствии писал Шри Ауробиндо. И уже в третьем лице он пишет о себе следующее: «Он всегда стоял на позиции полной независимости Индии, о чем он публично заявил с самого начала – без каких бы то ни было компромиссов, ибо только такой идеал может быть достоин уважающей себя нации»⁵.

В течение последующих лет его политическая активность становится все более и более интенсивной. Он встречает близких по духу людей и исследует возможность открытой борьбы за свободу в сонной и ко всему безучастной стране, где общественная жизнь людей сводится лишь к удовлетворению личных, мелочных интересов и к заботам о собственном благополучии. Вместе со своим младшим братом Бариндракумаром или Барином, сотрудничество с которым становится все более тесным, он часто использует праздничные торжества в Бенгалии в своих революционных целях.

Расчленение Бенгалии лордом Керзоном в 1905 году вызвало всеобщее негодование, что привело к широкому пробуждению народа и к распространению революционного духа. В Калькутте был основан национальный университет Бенгалии для тех студентов, которые были причастны к политическим манифестациям и были изгнаны из других учебных заведений. Ауробиндо принимает приглашение стать первым ректором этого нового университета, открывшего свои двери 15 августа 1906 года, в день рождения Ауробиндо. Период Бароды с этого момента ушел в прошлое.

Новая деятельность целиком и полностью поглотила его: он вскоре стал лидером националистов, часто именуемых «экстремистами» за то, что они боролись за безусловную и всеобщую независимость Индии. Его вклад во вновь созданный еженедельник «Банде Матарам» («Да здравствует Мать», название, ставшее объединяющим призывом для всей страны) поднял Ауробиндо в глазах всей нации и сделал его известным и всеми признанным политическим деятелем.

Именно о еженедельнике «Банде Матарам» С. К. Роктлиф, главный редактор журнала «Стейтсмен», писал, что «его статьи, написанные на английском с изумительным блеском и остроумием, поражали читателя. Ничего подобного до этого в индийской прессе еще не было… Это был самый вдохновенный голос тех идей и того политического движения, которое все тогда называли националистическим экстремизмом»⁶. Эти блистательные статьи принадлежали перу Ауробиндо Гхоша, который спустя некоторое время становится негласным редактором еженедельника.

Он также курирует идеологическое содержание другого еженедельника, «Югантар». Это был орган молодых революционеров, сгруппировавшихся вокруг младшего брата Ауробиндо Барина; горя нетерпением проявить себя в деле, они предпочитали действие любым разговорам. Они жаждали ускорить осуществление их заветной цели. Они добивались освобождения Матери-Индии посредством террора. Они были неопытны и наивны и совершали ошибку за ошибкой, но все же доставили англичанам немало хлопот. Несмотря на свою занятость, Ауробиндо находил время еще и для того, чтобы сочинять стихи, а иногда и серьезно болеть.

В 1907 году он в первый раз был арестован англичанами по обвинению в «антиправительственной деятельности», но был оправдан. Он не делал никакой тайны из своей деятельности и открыто требовал полной и безусловной независимости Индии. Ни в своих статьях, ни в публичных выступлениях, ни на частных встречах (которые, как правило, сопровождались полицейской слежкой) он не отступал от правила формулировать свои идеи, не выходя за рамки политического здравомыслия.

В Конгрессе вместе с другими экстремистами, такими как Бал Гангадхар Тилак и Бипин Чандра Пал, он работал над принятием новой радикальной программы. Юным идеалистам было очень непросто выступать против многоопытных, зрелых, твердо стоящих на своих политических позициях мужей, большинство из которых принимало участие в формировании партии. «Я использовал тактику, которую вы можете назвать добровольным самоотрицанием, или самоустранением. Я действовал, постоянно оставаясь в тени»⁷, – говорил Шри Ауробиндо много лет спустя. И он пишет о себе, что «всегда предпочитал действовать и управлять действом, находясь за кулисами и не выходя на подмостки, не оглашая свое имя перед публикой»⁸. Но обвинение, предъявленное ему в 1907-м, сделало невозможным для него дальнейшее пребывание в тени; теперь он был уже не только героем Бенгалии, его знала вся нация.

Вот что происходило, когда в 1907 году бенгальское руководство Конгресса в специально заказанном поезде направлялось в Сурат, город на западном побережье Индийского субконтинента: «Весь более чем тысячекилометровый путь от Кхарагпура до Сурата был непрерывным триумфальным шествием среди восторженных, ликующих толп народа», – писал Барин, который сопровождал своего брата. «Ауробиндо, нового лидера нации, тогда еще мало кто знал в лицо, и на каждой большой или малой станции возбужденные толпы людей носились вдоль железнодорожной платформы и искали его в вагонах первого и второго класса. А в это время он, никем не замеченный и не узнанный, спокойно ехал в вагоне третьего класса».⁹

Именно в Сурате между консерваторами и экстремистами произошел окончательный раскол. Историки долгое время поддерживали версию, что ответственность за этот раскол лежит на Тилаке, несмотря на то, что сам он неоднократно отрицал свою причастность к этому событию. В 1954 году было опубликовано письмо Шри Ауробиндо, написанное им двадцатью годами ранее, которое окончательно прояснило истинный ход событий: «История чаще всего умалчивает о тех событиях, которые, хотя и происходили по ту сторону занавеса, в действительности имели решающее значение. Она отмечает лишь эпизоды видимого действа, разворачивающегося на сцене. Лишь очень немногие знают, что именно я, без участия Тилака, отдал приказ, который привел к расколу Конгресса…»¹⁰

После неописуемого замешательства в день раскола Ауробиндо проводит два митинга экстремистов, в ходе которых все попытки примирения были отвергнуты. Лишь в 1917 году Конгресс вновь обретает единство. Цель Ауробиндо состояла в том, чтобы «пробудить в душе народа стремление к свободе». И сам момент его решительного вмешательства в Сурате стал составной частью его политической программы, окончательно и бесповоротно ведущей к независимости Индии.

Барин и его друзья террористы совершили один из самых своих серьезных просчетов, когда в результате взрыва подложенной ими бомбы, предназначенной для английского магистрата в Музаффарпуре, случайно погибли две английские леди. Британские власти нанесли ответный удар. И первым в списке их будущих жертв было имя Ауробиндо Гхоша. Он был арестован 5 мая и брошен в тюрьму в пригороде Калькутты Алипоре. Вместе с ним туда были отправлены более двадцати подозреваемых; всем им было предъявлено обвинение в «ведении войны против короля», что по англо-индийским законам было эквивалентно измене и каралось смертной казнью. «Алипорское дело», как его тогда называли, было «первым в Индии государственным процессом столь значительного масштаба»¹¹. Судьей был назначен Бичкрофт из ИГС, бывший сокурсник Ауробиндо по Кембриджу. (И вот двойная ирония – на вступительных экзаменах Бичкрофт был вторым после Ауробиндо по греческому, но заключительный экзамен по бенгали Бичкрофт сдал лучше, чем Ауробиндо).

К этому времени, удостоившись ряда значительных внутренних опытов, Ауробиндо уже твердо стал на духовный путь, и теперь его мало интересовало то, что происходило в зале судебных заседаний. Даже здесь, в тюремных застенках, он продолжал свою духовную практику. Внутренний голос заверил его, что он будет оправдан. Так и произошло. Его оправдали за недостатком улик. Барин и Улласкал Датт были признаны виновными и приговорены к смертной казни через повешение, но затем смертный приговор был заменен пожизненным заключением в тюрьме Порт-Блэйр на Андаманских островах. (Только в 1920 году Барин возвратился на родину).

В своей заключительной речи адвокат Ауробиндо С. Р. Дас произнес следующие слова в оправдание своего подзащитного: «Пройдет время, и когда утихнут споры и разногласия, когда прекратится хаос и смятение, когда и сам он уйдет из жизни, его деяния получат совсем другую оценку. Он получит всеобщее признание как поэт-патриот, как пророк национализма и человеколюбия. И даже после того, как он уйдет, эхо его слов будет звучать не только над Индией – его услышат всюду, в самых отдаленных уголках мира. Поэтому я утверждаю, что человек, которого мы сейчас видим, предстал не только перед нами, здесь, в этом судебном зале. Он стоит пред Высшим Судом Истории»¹².

Ауробиндо вновь был свободен, но теперь он остался один на обезлюдевшей политической арене. Остальные лидеры-экстремисты были либо отправлены в ссылку, либо осуждены на длительное тюремное заключение; их еженедельные газеты и журналы были запрещены.

В ходе этого судебного разбирательства британское обвинение отмечало, что, «где бы ни появлялся Ауробиндо, его везде принимали с царскими почестями» и что «в нем видели не только лидера Бенгалии, но и всей страны». После «алипорского дела» его слава выросла еще больше, и британские власти уже сожалели о том, что позволили ему так легко выскользнуть из их рук. Переписка тех лет доказывает, что высшие инстанции выискивали любую возможность для окончательной расправы с Ауробиндо. Первый секретарь бенгальского правительства писал о нем: «Самый опасный наш враг теперь на свободе». Тот же самый эпитет использует и губернатор Бенгалии Ассама, впоследствии вице-король Индии. Он пишет о нем: «Это самый опасный человек из всех тех, с которыми мы имеем дело в настоящий момент»¹³.

В начале 1910 года Ауробиндо был предупрежден Сестрой Ниведитой, англичанкой, ученицей Вивекананды, о том, что для него приготовлена ловушка и что в любой момент она может захлопнуться. Для Ауробиндо наступил момент ухода с политической сцены. Прощаясь, он пишет статью, в которой еще раз открыто выражает свои идеалы. Эту статью, свое политическое завещание, он публикует в журнале «Кармайогин» – в еженедельнике, где он начал работать после того, как был оправдан, и который поддерживала некоторое время после его ухода Сестра Ниведита, сторонница индийских националистов. Внутренний голос приказал ему уходить. «Когда ты услышал внутреннее повеление, позаботься лишь о том, как исполнить его»¹⁴, – читаем мы его афоризм. Все дальнейшее происходило стремительно. Ему понадобилось менее получаса, чтобы оказаться на берегу Ганга и нанять лодку, которая доставила его в Чандернагор, французский анклав в нескольких милях к северу от Калькутты. После месячного пребывания там в полном уединении он под именем Джьотиндраната Митры отправился в компании молодых революционеров на пароходе «СС Дюпле» из Калькутты в Пондичери. Он прибыл туда 4 апреля 1910 года и был радушно принят местными революционерами.

Политический период жизни Ауробиндо Гхоша, столь важный для Индии, закончился. Его многочисленные статьи и другие работы, оставленные им, с полной очевидностью свидетельствуют теперь о том, что он был первым, кто увидел и определил истинные цели освободительной борьбы. Вот они: абсолютная и безусловная независимость; возрождение национальных ремесел и использование местных материалов; бойкот всех английских товаров; политическое неповиновение колониальным властям; новая образовательная система, соответствующая индийской природе и характеру, а также идея ненасилия как политического оружия, подвергшаяся впоследствии наибольшим искажениям.

Вот что писал Шри Ауробиндо о самом себе: «Открытое участие Шри Ауробиндо в политике Индии было непродолжительным, поскольку он оставил ее в 1910 году и отправился в Пондичери; многие из его программ были серьезно искажены в его отсутствие, но тем не менее было сделано достаточно для того, чтобы полностью изменить лицо индийской политики, а сам дух индийского народа пробудить к осознанию идеала национальной независимости, к стремлению достичь этого идеала, используя в качестве метода несотрудничество и пассивное сопротивление. Даже несовершенных средств этой политики, применяемых в периоды случайно вспыхивающих бунтов и мятежей, оказалось достаточно, для того чтобы прийти к победе. Ход дальнейших событий развивался в соответствии с изначальной идеей Шри Ауробиндо. Конгресс окончательно перешел на сторону националистической партии, которая декларировала независимость как свою цель и должным образом реорганизовалась для действия… В конечном счете она сформировала первое национальное – хотя еще не независимое – правительство Индии и добивалась от Британии согласия на окончательную независимость»¹⁵.

Каждый раз «Дордаршан», индийское национальное телевидение, транслируя ежедневные парламентские дебаты в Нью-Дели, показывает в начале своей программы здание Парламента, затем статую Махатмы Ганди, затем статую д-ра Амбедкара, защитника угнетенных классов, и только потом бюст Шри Ауробиндо.

Глава 3. Тайная дверь к духовности

Когда Ауробиндо Гхош возвратился на родину, Индия предстала перед его взором огромной культурной пустыней. Литература на языках народов Индии была наивной и малоразвитой (за исключением Бенгалии), а то, что издавалось на английском, было удручающе низкого качества. Далеко позади остались Кембридж и Лондон, эти цветущие оазисы культуры, где пребывал теперь старший брат Ауробиндо, поэт Манмохан, опекаемый Лоуренсом Биньоном, Стефаном Филиппсом и Оскаром Уайльдом. Последний называл его «индийской пантерой в вечерних сумерках». Поэтому нисколько не удивляет то, что Ауробиндо тратил почти все свои деньги на приобретение английских книг, заказываемых в Бомбее, которые всегда, где бы он ни обосновался, захватывали большую часть его жизненного пространства.

Он изучал индийские языки: гуджарати, язык, на котором говорят в Бароде; маратхи, язык бомбейского округа; хинди, нынешний государственный язык Индии, происходящий непосредственно от санскрита и распространенный повсеместно, за исключением глубокого дравидийского юга. Он также изучает бенгали, свой родной язык, который был необходим ему для политической деятельности; вскоре он будет писать статьи и произносить речи на бенгали. Он изучает санскрит, язык, который открывает ему доступ к Махабхарате и Рамаяне, пьесам Калидасы, Упанишадам, Бхагавадгите – к древней мудрости Индии и ее санатана дхарме, «вечной религии».

Вплоть до этого момента Ауробиндо был бесстрастным агностиком и пока еще не придавал должного значения тем немногим рационально необъяснимым внутренним переживаниям, которые к этому времени у него уже были. Санскритская литература неожиданно заставила его задуматься над рядом вопросов – не следует ли из утверждений йогов, что они владели экстраординарными силами? И если мудрость их была действительно таковой, не заслуживает ли внимания то, что они находили для себя столь интересным? Однажды он сам был свидетелем того, как странствующий монах, садху, излечил его брата Барина от лихорадки: попросив принести стакан воды, он ножом прочертил над стаканом какой-то крестообразный знак, пробормотал несколько слов и велел Барину выпить эту воду. И… Барин немедленно выздоровел. В Чандоде Ауробиндо встретил великого йогина Свами Брахмананду, и эта встреча также оказала на него сильное впечатление. До этого, будучи в Англии, он познакомился с учениями Рамакришны Парамахамсы и Вивекананды… Может быть, он хотел найти в йоге некий источник сил, которые могли бы помочь ему реализовать его политические идеи? «Я надеялся, что йога поможет мне в моей политической работе, даст вдохновение, силу, новые возможности. Но я не хотел оставлять политическую деятельность ради самой йоги»¹.

Самые дерзкие возвышенные мечты сочетались у него с абсолютной трезвостью. Он был совершенный реалист и неустрашимый, настойчивый искатель. В нем было то, что едва ли можно было ожидать от внешне сдержанного, вежливого, почти застенчивого и даже робкого человека. В Бароде он практикует пранаяму, технику йогических дыхательных упражнений. Он уделяет ей шесть часов ежедневно, но единственным результатом его усилий был мощный прилив поэтического вдохновения. Его пространная поэма «Любовь и смерть», написанная в очень короткий срок, была результатом этого вдохновения. Но пранаяма без руководства опытного наставника весьма опасна, и когда, находясь в Калькутте, в гуще политической деятельности он был вынужден прекратить занятия пранаямой, то едва не поплатился за свои опыты жизнью.

Вскоре, после конференции в Сурате, Ауробиндо прибыл в Бароду, чтобы повидать своих старых друзей и знакомых, а также прояснить для себя политическую обстановку в этом регионе. Там он благодаря Барину познакомился с тантра-йогином Вишну Бхаскаром Леле. Вдвоем они уединились на террасе дома, где остановился Ауробиндо. Леле был поражен, когда на его глазах Ауробиндо за три дня достиг одной из высочайших реализаций, которые может дать йога, – реализации Нирваны, пассивного Брахмана. «Леле сказал: «Сиди неподвижно и попытайся сделать ум спокойным и пустым. Освободи его от мыслей. И ты увидишь, что все твои мысли приходят к тебе извне. Как только ты заметишь их, отбрасывай их прочь; делай это прежде, чем они войдут в тебя». Я попробовал сделать так, как он сказал, и мне это удалось. За три дня мой ум стал совершенно спокойным и пустым, в нем больше не было никаких мыслей. В этом состоянии Нирванического Безмолвия я уехал сначала в Пуну, затем в Бомбей. Все казалось мне нереальным. Я был захвачен и поглощен Единой Реальностью»². Это ментальное безмолвие уже никогда не оставит его. Три дня понадобилось ему, чтобы взойти на такую высоту, для достижения которой даже великим йогинам иногда не хватает целой жизни. Несомненно, некая предрасположенность к этим вещам ждала внутри него своего часа.

Теперь его дальнейшее продвижение основывалось на полном и безоговорочном доверии Единому Божественному, которое пребывает в сердцах всех человеческих существ. Он отдал себя Ему всецело и безраздельно, в каждом мгновении своей жизни, во всех обстоятельствах. Эта самоотдача была краеугольным камнем всей его йоги. Упанишады и – в тюрьме – Бхагавадгита стали его руководством и источником вдохновения. Кто тогда мог бы вообразить, что этот радикальный политик, которого многие считали самым опасным человеком, вовлеченный в столь бурную деятельность, был постоянно поглощен внутренней концентрацией?

В алипорской тюрьме к нему пришла вторая важная реализация – на этот раз реализация Вездесущего Брахмана, Единого, внутри которого пребывает все, Космического Сознания. «Я смотрел на тюремные стены, отделявшие меня от людей, но это уже были не те высокие стены, которые удерживали меня в плену. Это был Васудева, это Васудева окружал меня. Я прогуливался под ветвями дерева, что росло перед моей камерой, но это было не дерево, это был Васудева, это был Шри Кришна, который простирал надо мной свои руки. Я смотрел на железные засовы моей камеры, на решетку двери и снова видел Васудеву». Васудева – это одно из многочисленных имен Шри Кришны, а Шри Кришна – аватар былых времен – это персонификация Единого Божественного. «Я смотрел на заключенных – воров, убийц, мошенников и… видел Васудеву… Я смотрел, и перед моими глазами уже не было судьи, это был Васудева, это Нараяна восседал на судейской скамье»³.

Повседневная реальность стала для него реальностью духовной. Чем бы он ни занимался – погружался ли в концентрацию, принимал ли пищу, писал ли статьи, общался с людьми, произносил ли речи на политических митингах, что ему приходилось делать довольно часто с того момента, как он стал политическим лидером экстремистов, – все теперь виделось ему иначе.

В Пондичери он полностью посвящает себя духовной жизни. Правда, он уверен, что его уединение там, «в пещере тапасьи» – как называли место своего уединения и духовной дисциплины аскеты Гималаев – будет недолгим, не более двух лет. Но «два года растянулись до четырех, затем до десяти, затем до двадцати. В течение этого периода он никогда не оставлял намерения возвратиться к прежней сфере деятельности, но его идея действия, а также соотношения между действием и йогой претерпели фундаментальные изменения»⁴. Он принял йогу для того, чтобы обрести силу и поддержку для своей политической деятельности. Постепенно, следуя с искренней, полной самоотдачей тому новому, неведомому пути, который шаг за шагом раскрывался перед ним, он достиг реализации космического сознания. Его поиск привел его к единственно необходимому достижению, имя которому – «То», Единое. Когда «То» найдено, найдено все, весь космос и даже больше, ибо «То» удерживает в руках не только всю вселенную, но и все, что содержится в ней, включая и эту Землю, и Индию, и все, что в ней происходит, включая и ее настоятельную потребность в политическом освобождении. Его устремления постепенно становились все шире: он трудился «ради страны, затем ради мира и, в конечном счете, ради Бога»⁵. Через политику он достиг великой Реализации.

Кто руководил им на этом пути? «Шри Ауробиндо никогда и ни от кого не получал какого-либо формального посвящения. Он начал свою садхану по собственной инициативе, используя практику пранаямы, и никогда ни у кого, за исключением Леле, не просил никакой помощи»⁶, – писал он о самом себе. Это не означало, что он не получал помощи. Помощь приходила к нему, и не только из материальных источников. Один из таких источников, как упоминается в личных записях Шри Ауробиндо, был Рамакришна Парамахамса, умерший еще в 1886 году. Второй был Вивекананда. «Вивекананда приходил ко мне в алипорской тюрьме в течение 15 дней и, до тех пор пока я не осознал во всей полноте то, что я должен был осознать, он продолжал наставлять меня и раскрывать передо мной природу деятельности высшего сознания… Он не уходил до тех пор, пока полностью не передал мне эти истины»⁷, – доверительно рассказывал Шри Ауробиндо своим близким ученикам. Свами Вивекананда, воплощение силы и духовный преемник Рамакришны Парамахамсы, умер в 1902 году, за шесть лет до этого.

И все же высочайшими и неизменными наставниками Шри Ауробиндо были Шри Кришна и непосредственно Великая Мать. Став однажды на путь с помощью Леле, он в своем интенсивном, необычайно быстром развитии продвигался от одного изумляющего открытия к другому. Он вскоре постиг, что после его полной, безусловной самоотдачи Богу (что произошло в самом начале) его духовное раскрытие едва ли зависело от него самого как человеческого существа. Высшие силы в нем взяли бразды правления его судьбой: Ауробиндо Гхош постепенно становится Шри Ауробиндо.

После того, как Ауробиндо прибыл в Пондичери, Шри Кришна начертал для него новые перспективы его дальнейшего роста, «план моего духовного прогресса». Между 1912 и 1920 годами Шри Ауробиндо ведет особый дневник, в котором подробно описывает все детали своей садханы. После того, как он оставил свое тело, эти записи были обнаружены среди других документов. Но только совсем недавно они были окончательно расшифрованы и опубликованы научными сотрудниками Архива Шри Ауробиндо. Складывается впечатление, что этим документам не придавалось должного значения, хотя в то же время следует признать, что привести в порядок и расшифровать сотни страниц, написанных на нескольких языках с множеством трудно распознаваемых сокращений, – дело не из легких. Эти записи, названные «Дневники Йоги», содержат «подробное описание развития духовных способностей продвигающегося йогина»⁸.

Эти опыты поведут его к великим духовным открытиям, которым он впоследствии найдет подтверждение в Упанишадах и Ведах и которые изменят судьбу мира. Борьба за освобождение Индии стала теперь борьбой за освобождение человеческого вида в целом от оков его собственной природы.

Глава 4. О художниках и оккультистах

Матильда Исмалоун родилась в Александрии, в городе, где пересекались когда-то все дороги мира, а ее муж Морис Альфасса приехал из Адрианополя; теперь это турецкий город Эдирнэ. Независимая и экстравагантная Матильда однажды отказалась поклониться Хедиву, так как того требовал придворный протокол, и по этой причине была изгнана из Египта. В 1877 году вместе со своим сыном Маттео, которому тогда не было и года, она отправилась в Париж. Они быстро освоились в своем новом окружении благодаря матери Матильды, Мирре Исмалоун, замечательной женщине, большому оригиналу, космополиту, которая в Париже, Женеве и Ницце чувствовала себя так же уверенно, как и в Каире. Ее друзьями были такие известные люди, как Фердинанд де Лессепс, инженер, который строил Суэцкий канал, композитор Россини и другие.

Третий ребенок Матильды (ее первый сын умер от вакцинации в шестимесячном возрасте) родился в Париже 21 февраля 1878 года в доме № 41 по бульвару Хаусман. Это была девочка. Ей дали имя Бланше Рашель Мирра. Все называли ее Миррой. Лишь в 1890 году, когда Мирре было уже 12 лет, ее отец Морис Альфасса получил французское гражданство и стал полноправным французом.

Матильда, так же как и доктор Гхош, хотела, чтобы ее дети были наилучшими в мире. Много лет спустя Мать однажды так охарактеризовала Матильду: «Аскет. Женщина-стоик с железной волей». Несмотря на то, что она была убежденной атеисткой, она преклонялась перед своим сыном Маттео и относилась к нему как к божеству. И это продолжалось до тех пор, пока он не женился и не оставил ее дом. Ее дочери, с другой стороны, редко удавалось поговорить с ней по душам, поделиться своими радостями и горестями. Каждый раз, без всяких на то оснований, она получала от матери резкий выговор, ее в чем-то постоянно упрекали, за что-то ругали, и «всякий раз мне говорили, что я ни на что не гожусь».

Родители Мирры жили каждый своей жизнью. Ее отец был наделен огромной физической силой, а также способностями к языкам и математике. Он часто брал детей в свою спальню, где свободно порхали его любимые канарейки, и рассказывал им различные истории, где главным героем всегда был он сам. Он любил ходить с детьми в цирк. Они даже были как-то на «великом шоу с дикого Запада» Буффало Билла в 1889 году. Это был год Всемирной Парижской Выставки и возведения Эйфелевой башни.

Маттео и Мирра были большими друзьями, даже несмотря на то, что Маттео отличался поистине неистовым характером. Охватывавшие его приступы ярости иногда были столь ужасными, что его сестра не раз оказывалась в критическом положении. Он учился в Сорбонне, а также в других престижных институтах Франции. Впоследствии он сделает блестящую карьеру и станет губернатором Французской Экваториальной Африки. Его жизнь станет образцом неэгоистического, бескорыстного служения людям.

Возможно, пытаясь уйти от слишком сурового образа жизни, который Матильда установила в своем доме, Мирра полностью погрузилась в мир художников и артистов. В 16 лет она начинает посещать «Академию Джулиан», школу художников, а затем учится в Школе изящных искусств. Ее картины были столь зрелыми, что неоднократно выставлялись в Национальной Галерее Искусств. Эти выставки проводились в 1903, 1904 и 1905 годах. «Я жила среди художников около десяти лет… Я встречалась с великими мастерами того времени, и я была их Вениамином[4]. То был конец девятнадцатого столетия и начало нынешнего, и именно тогда, в 1900 году, состоялась Всемирная Выставка, на которой были представлены все, кто к этому времени успел сделать себе имя в искусстве»¹. В той же самой беседе, происходившей в 1962 году, она оценивает себя как «весьма посредственного художника».

Наивысший расцвет экспрессионизма, как писал Жак Креспелл в своей книге «Будни импрессионистов», начался в 1863 году и продолжался до 1883 года. «Из этого не следует, что их поиски уже были закончены; ни в коем случае, просто самого движения в том виде, в каком оно возникло, после 1863 года уже не существовало»². Если предположить, что формирование Мирры как художника началось примерно с 1894 года, то в это время даже такие постимпрессионисты, как Сезанн, Ван-Гог и Гоген, уже принадлежали прошлому. На повестке дня был неоимпрессионизм и фовизм (Матисс и другие художники с их бесчисленными подражателями) …

Этот бурный период в истории западного искусства иллюстрирует забавная история, которую Мать рассказала детям ашрама. Речь в ней идет об «одном художнике, ученике Гюстава Море. Художник этот был очень талантлив, он постиг свое искусство до самых тонкостей, но… он был очень беден и едва сводил концы с концами». (Мирра сама находилась в то время в довольно стесненных обстоятельствах; ей даже приходилось подкрашивать свои туфли, чтобы «обновить» их). Однажды торговец картинами посетил его студию. Художник показал ему все свои лучшие работы, но на торговца они не произвели никакого впечатления. И вдруг совершенно случайно в углу он обнаружил холсты, на которых увидел какую-то странную, непонятную игру красок… Это были краски, которые художник соскабливал со своей палитры. «Вот! – воскликнул он. – Вот то, что мне нужно! Мой друг – вы гений! Это чудесно! Вы должны показать это миру! О, какое богатство цвета, какая игра светотени, какие неожиданные формы! Какое воображение!» «Но простите, – сказал бедный художник, – перед вами только то, что я соскабливаю со своей палитры». Торговец с презрением посмотрел на него. «Вы глупый человек! Не смейте говорить этого! Дайте мне эти картины. Давайте мне все, что вы можете сделать в этом роде. И я обещаю вам, что все они будут проданы. Десять, двадцать, тридцать… Я продам их все до одной и сделаю вас знаменитым!»³

И этот художник действительно стал знаменит! Ибо это был Анри Матисс; Мирра хорошо знала его. Этот случай произошел «во время открытия Всемирной Выставки в 1900 году».

Другим ее другом был в то время уже пожилой скульптор Огюст Роден. «Он выглядел изумительно. У него была голова греческого Фавна. Он был маленького роста, очень сильный, крепкого телосложения, с небольшими, проницательными глазами. Его ирония, а иногда и сарказм были замечательны». И он приходил к ней, чтобы излить душу и попросить совета, как ему разобраться, наконец, в своих сентиментальных приключениях.

Это было время великого взлета европейского искусства; музыка Берлиоза, Франка, Сен-Санса, поэзия Бодлера, Верлена, Рембо, Малларме, романы Золя, оперы Массне, «Мулен Руж»… и все это – в Париже, культурной столице мира, там, где жила Мирра Альфасса.

В 19 лет она вышла замуж за художника Анри Мориссе, который также был учеником Гюстава Море. Спустя год у них родился сын, Андре. Анри Мориссе был талантливым художником, однако не настолько, чтобы сделать себе имя и быть упомянутым в какой-нибудь энциклопедии и выставлять свои полотна в национальном музее. О нем мало что известно… Вряд ли Мирра осознавала в то время, что ее ждет совершенно иное будущее.

Познание этих оккультных планов и реализация их истин и сил в жизни человечества есть необходимая часть эволюционного процесса… Возможно, обнаружится даже, что супрафизическое знание необходимо для окончательной полноты знания физического, поскольку за всеми процессами физической Природы стоит некая супрафизическая движущая сила – энергия и деятельность ментального, витального и духовного планов, которую нельзя постичь внешними средствами познания⁴.

Шри Ауробиндо

Существуют знание и сила более глубокие, чем те, что приняты различными культурными традициями в качестве доминирующих форм знания; этот факт с древних времен известен всюду, в том числе и в Европе. Способ достижения этого более глубокого, но скрытого знания и практическое его использование называется оккультизмом. У всех религий есть своя собственная оккультная практика, и корни ее уходят в глубь веков, к так называемому языческому периоду, в котором все они и берут свое начало. Взгляды нашей рационально-позитивистской науки в этом вопросе большей частью сводятся лишь к опровержению малообоснованных претензий незрелого западного оккультизма, который и в самом деле подрывает доверие ко всякому оккультизму вообще. И все же даже теперь в нашем просвещенном научно-техническом мире эта дискредитация никак не уменьшила популярность оккультизма и не изменила соотношение сил в пользу так называемого здравого смысла. Легковерные и порой отчаявшиеся люди платят огромные деньги за услуги часто невежественных оккультистов, чтобы хоть как-то удовлетворить свою неистребимую потребность в знании; чтобы получить хотя бы незначительный проблеск света во тьме существования и найти защиту от бесчисленных невидимых опасностей, угрожающих человеку от самой его колыбели и до могилы; чтобы обрести хотя бы малую толику силы в мире, где человеческое существо представляет собой одно из самых беспомощных творений.

Недостаток практического умения и знания, а также необоснованные претензии тех, кто практикует оккультизм, не являются убедительными доводами против существования оккультных феноменов. В конце концов, те же самые аргументы можно использовать и против современной медицинской науки. Среди оккультистов в донаучные времена были величайшие ученые, например среди алхимиков, чьи деяния оставили свой едва заметный, но все же достаточно различимый след в истории науки; они открыли некоторые химические элементы, а также коснулись тайны материальных процессов. Но их попытки, их исследования в области знания имели более высокую цель; они пытались понять человека и ту вселенную, в которой он живет. Они надеялись превзойти ограничения самого человеческого вида. Истинные алхимики не превозносили «философский камень» и «эликсир жизни» как материальные достижения, они видели в них лишь исполнение обещания, данного человеку в начале его долгого странствия через века. Обещания, смысл которого в том, что однажды человек уподобится Богу. Давайте не забывать, что Исаак Ньютон, один из наиболее выдающихся мужей в пантеоне современной науки, гораздо больше писал об алхимии и оккультных вещах, чем о своих фундаментальных научных открытиях. То же самое можно сказать и об Иоганне Кепплере.

«Последние 25 лет, или около того, мир охватил настоящий оккультный бум, «взрыв магии»… Ничего подобного не происходило со времен падения Римской империи», – пишут Фрэнсис Кинг и Изабель Сюзерланд в своей книге «Перерождение магии», опубликованной в 1982 году⁵. Труды оккультных «мастеров» конца последнего столетия и даже Ренессанса и средних веков широко представлены на полках книжных магазинов: Элифас Леви, Станислас де Гуайта, Папюс, Фульканелли, Канселье, Арманд Барбо или Джон Ди, МакГрегор Мазерс, Алистер Кроули («нечестивейший человек в мире»), Дион Форчун, Алиса А. Бейли, Артур Маше и др. Один из ведущих поэтов этого столетия В. Б. Итс был членом Герметического Ордена Золотого Рассвета. Свободные масоны – под этим названием объединялись различные оккультные секты, членами которых были и многие выдающиеся личности.

Мы подошли к истории, которая вряд ли была бы кому-то известна, если бы не Мирра Альфасса. В ней речь идет о двух величайших оккультистах конца девятнадцатого – начала двадцатого столетия, обладавших огромными знаниями и столь же великой силой. Немногие могли бы сравниться с ними. О них никто не знал и, если бы в какой-то момент их жизненные пути и путь Мирры Альфассы не пересеклись, они, возможно, так и остались бы в тени, ничем себя не обнаружив, не оставив после себя никакого видимого следа.

Настоящее имя Макса Теона, который также называл себя Айя Азиз, было Луис Бимштейн. Он родился в 1847 году в семье раввина. Мало известно о его жизни до встречи с Миррой Альфасса. Вероятно, какое-то время он жил в Индии, потому что знал санскрит и Веды. Он также говорил, что сотрудничал в Египте с мадам Блаватской. В Египте же он встречается с французским оккультистом Чарльзом Барле, который заочно знакомит его с Францией. Спустя некоторое время Теон по непонятным причинам оставляет Египет и переезжает в Лондон, где женится на Мэри Кристине Вудрофф, которую близкие называли Альмой. Затем они уезжают из Лондона в предместье Тлемсена, алжирского города, расположенного у подножия Атласских гор.

Теон был разносторонне одаренным человеком. Он говорил на нескольких языках, много читал, имел множество оккультных опытов, был артистичен и умел работать руками. Он одевался обычно в белую или коричневую свободную одежду, похожую на мантию или рясу, подпоясанную красной веревкой. Он был замечательным рассказчиком и во время беседы обычно ловко скручивал своими тонкими, быстрыми пальцами одну сигарету за другой.

Его жена Альма, маленькая и несколько полноватая, согласно брачным документам была на три года моложе его. В оккультной битве она потеряла глаз. Как правило, она постоянно находилась в состоянии транса, но ее тело было настолько тренированным и послушным ее воле, что, даже пребывая в трансе, она могла заниматься своими повседневными делами. В конце жизни она описала свои неисчислимые оккультные опыты, и это описание составило 12 000 рукописных страниц текста. «Мадам Теон была экстраординарной оккультисткой. Она обладала исключительными способностями. Это удивительная женщина!»⁶ – говорила Мать, которая и сама обладала не меньшими способностями. Для Альмы было пустячным делом приказать своим комнатным туфлям переместиться к ней из другого угла комнаты, усилием воли позвонить в колокольчик и, не прикасаясь к столу, заставить его встать на дыбы; дематериализовать букет цветов и вновь материализовать его на подушке в спальне Мирры, запертой на ключ.

Альма имела множество оккультных опытов, и все свои знания она передала Теону. Теон также, по словам Матери, «владел великим знанием». Она не раз рассказывала о его колоссальной силе. Однажды она сама была свидетелем того, как Теон на ее глазах изменил направление удара молнии. «Теон обладал ужасающей [оккультной] силой… Однажды – это было во время урагана – он поднялся на верхнюю террасу, затем на крышу над гостиной… Я последовала за ним. Он начал произносить какие-то формулы и заклинания. И в этот момент я увидела огромную вспышку молнии, удар которой был направлен прямо в нас. В какую-то невообразимую долю мгновения Теон развернул ее, и она ушла в сторону. Людям трудно поверить в это, им кажется, что подобные вещи невозможны, но я видела это своими глазами. Молния ударила в дерево, недалеко от нас». Да, Теон был «могучим воином, ужасным… И это естественно, потому что он был воплощением Асура». Асуры – это титаны, темные противники богов. Значение этих слов Матери станет понятным для нас позже. «Это был ужасный человек. Он обладал страшной силой. Хотя по внешнему виду вы бы этого не сказали»⁷.

Теон основал журнал «Космическое обозрение», который издавался во Франции. Его редактором был Чарльз Барле. Первый номер вышел в январе 1902 года. Некий Жорж Теманлис, ученик Теона, был ответственным за печатание и распространение этого журнала. Теманлис был знаком с братом Мирры Маттео. Через брата Мирра узнала о «Космической группе» и о ее вдохновителях Теоне и Альме. Наконец-то Мирра смогла получить объяснение множеству своих внутренних опытов, которые спонтанно приходили к ней. В то время она еще не могла понять их смысл и, разумеется, не могла рассказать о них ни Матильде, ни кому-либо еще. Однажды, несколькими годами ранее, она попыталась сделать нечто подобное, и Матильда без всяких колебаний тут же отправилась вместе с ней к их домашнему доктору, убежденная в том, что ее дочь страдает какой-то странной болезнью мозга. Благодаря этим статьям и символическим историям, помещенным в «Космическом обозрении», Мирра нашла, наконец, объяснение своим переживаниям и поняла, что никакой болезни у нее нет.

Теманлис как издатель оказался не очень расторопным человеком, и вскоре все бремя издательской работы легло на плечи Мирры. Она нашла новую типографию, сама стала работать над корректурой и вести счета. К тому же она переписывала статьи, которые приходили в Париж из Тлемсена. Эти статьи, написанные Альмой на английском, переводила на французский Тереза, англичанка, которая впоследствии будет личным секретарем Теона до конца его жизни. Она была настолько уверена в своем, как ей казалось, безупречном французском, что даже не считала нужным пользоваться словарем. В 1905 году Теон приезжает в Париж. Там он встречается с Миррой Альфассой, в должной мере оценивает ее способности как оккультистки и приглашает в Тлемсен.

В 1906 году Мирра отправляется в свое первое большое путешествие, через Марсель и Оран – в Тлемсен. «Впервые в жизни я путешествовала одна и впервые пересекла Средиземное море. Затем была достаточно длительная поездка на поезде от Орана до Тлемсена. В целом, я достаточно хорошо перенесла дорогу и наконец добралась до места назначения. Теон встретил меня на железнодорожной станции, и мы на машине отправились к его дому, который находился довольно далеко. Наконец, мы добрались до его поместья – сказочная красота! Оно располагалось на холме, возвышаясь над всей Тлемсенской долиной. Машина остановилась у подножия холма, и нам предстояло подняться пешком на вершину по просторной аллее… Мы поднимались к дому, как вдруг он неожиданно обернулся и, приблизившись ко мне, произнес: «Теперь вы в моей власти. Не боитесь?» Я посмотрела на него, улыбнулась и ответила: «Я ничего не боюсь. У меня здесь Бог»⁸, – и Мать указала на свое сердце. «После чего, – добавила она, – он сильно побледнел». Это из его же собственного журнала «Космическое обозрение» Мирра узнала, как открыть Бога в своем сердце. Следует заметить, что ее мало интересовали теории, если им не было практического применения.

Мать не раз рассказывала о фантастическом оккультном мире Тлемсена. Но сколь бы занимательными ни были эти оккультные чудеса, картина, которая разворачивалась по ту их сторону, являлась гораздо более значительной. Альма и Теон сразу же почувствовали, кем в действительности была Мирра. В 1906 и 1907 годах она прошла у них интенсивное оккультное обучение, оба раза с июля по октябрь. Необычайные способности Мирры быстро подняли ее на один уровень со своими учителями. Так же как и Альма, она могла осуществлять оккультный выход (экстериоризацию) сначала из грубого материального тела, затем из тонкого тела, затем из еще более тонкого, и так двенадцать раз – из всех тех невидимых тел, которыми обладает человек. Каждое последующее тело содержит в себе еще более тонкую субстанцию в соответствии с иерархической последовательностью двенадцати миров, которые постепенно восходят от нашего материального мира к высшему пределу проявления. Но всегда существует серебряная нить жизни, связующая все тонкие тела с их материальной основой на земле. И если она обрывается, человека в материальном мире настигает смерть. Однажды во время работы, когда Мирра находилась вне пределов физического тела, Теона охватила ужасная вспышка ярости и гнева и в этот момент серебряная нить оборвалась; к их обоюдному счастью они обладали необходимым знанием и силой и сумели восстановить утраченную связь с материальным телом Мирры. (Хотя какой-то краткий промежуток времени она действительно была мертва!) Но что же привело Теона в такую ярость? Он узнал, что Мирра в состоянии экстериоризации обнаружила в одном из высших миров мантру Жизни, заклинание, которое позволяло создавать и уничтожать жизнь. Теон потребовал, чтобы Мирра открыла ему эту мантру, но Мирра отказалась, так как знала, кто он такой и что он мог бы натворить, воспользовавшись этой мантрой. Впоследствии она передала ее Шри Ауробиндо, который, однако, не придал ей большого значения, ибо его интересовали не подобные оккультные «чудеса», но разрешение загадки человеческого бытия в целом.

За Теоном и Альмой стояли немалые силы. Оба они были наследниками традиций, уходящих в глубочайшую древность, в дохалдейские и доведические времена, традиций, которые легли в основу этих двух мировых цивилизаций. Эти люди имели глубокое знание сил, работающих во вселенной и за ее пределами; они понимали значение эволюции и судьбу человека на земле. Они знали, что человек есть эволюционирующее существо, которое прошло лишь половину пути в своем космическом развитии, и что в настоящий момент для него наступило время трансмутироваться в новое существо – за неимением более точного слова мы можем назвать это существо «сверхчеловеком». Это новое существо будет всецело состоять из божественной субстанции, которая всегда потенциально присутствует в каждом представителе человечества и которая в настоящий момент близка к тому, чтобы обрести конкретный «материальный» образ на нашей планете.

«Теон знал, что не ему предначертано добиться успеха в этом деле; что он пришел лишь для того, чтобы подготовить путь для других – для тех, которые придут после него и достигнут цели… Именно Альма поддерживала Теона своими знаниями и силой; без нее он был ничем, и, естественно, после ее смерти весь этот план потерпел крушение»⁹. (Шри Ауробиндо)

Возникает даже впечатление, что Альма ушла из жизни по своей собственной воле. После того, как она и Теон провели в 1908 году лето во Франции с Жоржем и Кларой Теманлис, она пожелала в начале сентября посетить Британские острова (она родилась на острове Уайт). Перед отплытием парома из гавани Котере у них было немного свободного времени, и они решили побродить по берегу среди нависших над морем скал. Очевидцы говорят, что она поскользнулась, возможно, будучи как всегда в трансе, и упала в холодную воду. Она не захотела откладывать свое путешествие, но в пути сильно заболела. По прибытии в порт Горей, на острове Джерси, ее привезли в отель, где в тот же день, 10 сентября, она умерла.

Теон не мог примириться со смертью Альмы. Журнал «Космическое обозрение» прекратил свое существование в декабре того же года. Он жил, как и прежде, в своем Тлемсене, но уже один, ничем не напоминая о себе, нигде не появляясь. Многие, в том числе и Мирра, думали, что он умер приблизительно в 1913 году, после того как попал в серьезную автомобильную аварию. Но умер он намного позже, в 1927 году, на глазах у преданной Терезы, которая пережила его всего на несколько месяцев.

Смерти Теона, равно как и Альмы, было посвящено всего несколько строчек в местной газете. Будучи величайшими оккультистами своего времени, они жили и умерли почти в полной безвестности. И тем не менее, являясь предвестниками новой эпохи, они не напрасно трудились, ибо их оккультные знания и достижения ожили в Мирре Альфассе, которая всегда вспоминала о них с благодарностью. «Теон по-настоящему обучил меня оккультизму, и я действительно овладела им». Их достоинства, как учителей, были неоспоримы. Будучи их ученицей, Мирра хорошо знала об этом; они обладали широким, многосторонним знанием, основанным на синтезе различных оккультных школ и систем, уходящих корнями в глубокую древность. При этом все оккультные истины они подвергали тщательной проверке личным опытом, руководствуясь при этом абсолютной искренностью.

«Оккультизм западного толка, следовательно, можно было не принимать во внимание, ибо он так и не вышел из детского возраста, не достиг зрелости, равно как и не сумел создать достаточно глубокую и систематизированную философскую основу. Он предоставлял слишком большую свободу «романтизму сверхъестественного». Его главная ошибка была в том, что он концентрировал свои основные усилия на открытии форм и на поисках эффективных средств для использования сверхъестественных сил. Он переродился в черную и белую магию, в увлеченность потусторонним, в чудесные фантазии оккультного мистицизма, а также чрезмерно возвеличил свои ограниченные и скудные познания. Эти тенденции, наряду с непрочными ментальными устоями, привели к тому, что его гораздо легче было дискредитировать, чем защитить или оправдать. В Египте и на Востоке это направление знаний развивалось намного успешнее; и усилия, направленные на его практическую реализацию, достигли здесь гораздо большего могущества и масштаба»¹⁰, – писал Шри Ауробиндо в своем центральном философском труде «Жизнь Божественная».

Чтобы выстроить свой всемирный синтез, Ауробиндо Гхош должен будет испытать на собственном опыте все то, что хранило в себе тайное знание Востока, Мирра же привнесет в этот синтез все самое лучшее из того, что открыл Запад, из того, что дали ей Теон и Альма, наиболее совершенные представители западного оккультизма. В последние годы жизни Мирра, вглядываясь в свое далекое прошлое, скажет: «Не странно ли, Теон и Шри Ауробиндо никогда не знали друг друга, они никогда не встречались… Не зная друг друга, следуя совершенно разными путями, они пришли к одним и тем же заключениям… И я знала их обоих»¹¹.

Глава 5. Двенадцать жемчужин

Мать не раз говорила, что она сама выбрала себе родителей. «Я выбрала себе родителей, чтобы иметь надежную физическую основу, ибо я знала, что работа, которую мне предстоит выполнить, будет очень и очень трудной»². Она также говорила, что для начального периода ее жизни невозможно даже представить себе лучших условий, чем те, которые были у нее. Позиция материалистически настроенной Матильды, которая с железной непреклонностью настаивала на необходимости совершенства, была далеко не глупой. Такое окружение, пусть и казавшееся юной Мирре излишне суровым, стало «чудесной школой» для нее, пришедшей сделать великую, трудную работу.

Все ее внутренние опыты приходили совершенно неожиданно, и сама эта неожиданность, как объясняет Мать, являлась необходимым условием для них, иначе они были бы фальсифицированы. Ожидание ограничивает опыт и искажает его. Часто даже само ожидание создает некую разновидность опыта, который адаптирует себя к искусственному, воображаемому миру человека, не имея при этом никакого отношения к реальности. И тогда мало что остается от опыта, за исключением иллюзий.

С самых ранних лет Мирра уже осознавала нечто такое, чему она никогда не давала имени и никак не описывала. «Это был внутренний Свет, Присутствие… Я родилась с ним». Часто она садилась в свое маленькое, сделанное специально для нее креслице, чтобы почувствовать это Присутствие, которое, возможно, усиливало свет и оказывало легкое, успокаивающее давление на ее мозг. Из этого Присутствия она смотрела на странный, запутанный и удивительный мир вокруг себя, мир, где было так мало чуткости, сострадания, взаимопонимания, но который был полон лжи, злобы, борьбы, враждебности, грязи и неведения. Маленькое человеческое дитя, еще не закаленное жизнью, часто страдало от «притворства и неискренности» взрослых, которые не осознавали скрытой агрессивности своих слов и действий. В девочке же та Красота, из которой она пришла, оставалась живой и действенной.

«Когда мне было 13 лет, каждую ночь, в постели, мне виделось, что я выхожу из своего тела и поднимаюсь прямо над домом, затем над городом (Парижем), очень, очень высоко. Я видела себя в чудесных, золотых одеждах, очень просторных – намного больших, чем я сама – и чем выше я поднималась, тем шире простирались мои одежды; они большими кругами обвивались вокруг меня и создавали что-то похожее на… на купол над городом. Я видела людей: мужчин, женщин, детей, стариков, больных, несчастных… Они стекались со всех сторон; они собирались все вместе под моими парящими одеждами, просили о помощи, рассказывали о своих злоключениях, о своих страданиях, о своих трудностях. В ответ на их мольбы мои золотые одежды, тонкие и живые, опускались к ним, к каждому в отдельности, и те прикасались к ним и сразу же исцелялись. Им становилось хорошо, и они расходились по своим домам более счастливые и сильные, чем были до этого. Ничто не казалось мне более прекрасным, ничто не радовало меня больше, чем эти ночные прогулки. По сравнению с ними все, что происходило днем, было для меня бесцветным и лишенным смысла. Жизнь казалась мне нереальной. Только к этим ночным бдениям я относилась как к своей единственно настоящей жизни»⁴. Так пишет Мать в своем духовном дневнике «Молитвы и медитации».

Известно много необычных историй о ее детских годах. Вот одна из них. Это было в лесу Фонтенбло. Вероятно, спасаясь от преследования своего брата, увлеченная игрой, она не заметила, что бежит к краю обрыва. Земля вдруг ушла у нее из-под ног, и она полетела с обрыва вниз на проходящую по лесу мощеную дорогу, прямо на камни. Но в этот момент что-то подхватило ее и мягко, словно пушинку, опустило на землю. Или еще: однажды во время торжественного семейного обеда ее настолько очаровала аура ее племянника, что она забылась и в течение нескольких минут пребывала в полной неподвижности, с вилкой, повисшей в воздухе, не в силах оторвать глаз от этого великолепия. Все это рассказывала о себе сама Мать, поэтому нет никакой необходимости создавать вокруг нее легенды.

И все же наиболее интересным в этой смуглой девочке было то Великое Присутствие, мимо которого мы проходим, как правило, совершенно не замечая его. «Между 11 и 13 годами множество психических и духовных опытов открыли мне не только то, что Бог есть, но и то, что человеку дано соединиться с Ним, реализовать Его интегрально в своем сознании и действии, проявить Его на земле, в божественной жизни. Это знание, наряду с практической дисциплиной для его воплощения, было дано мне во сне несколькими учителями, некоторых из них я впоследствии встретила на физическом плане»⁵.

Этот процесс самораскрытия или самореализации постепенно развивается. Мы уже знаем, как благодаря журналу «Космическое обозрение», который издавали Теон и Альма, Мирра нашла в своем сердце сокровенное Божество. Пройдя курс обучения в Тлемсене, она, после того как журнал «Космическое обозрение» прекратил существование, развивает активную деятельность в прогрессивных оккультных кругах Парижа. Тогда же она знакомится с одним индийцем, который дает ей прочесть французский перевод Бхагавадгиты, а также снабжает ключом к пониманию текста; через Гиту она постигает Шри Кришну как Божественное Существо в своем сердце. Приблизительно в то же самое время Мирра знакомится с книгой Вивекананды «Раджа-йога». Эта книга потрясла ее. Она нашла в ней ответы на множество вопросов, которые уже давно волновали ее. Этот текст не только пролил свет на ее внутренние поиски, но и дал ей метод духовной реализации. Какую бы задачу она ни ставила перед собой, она всегда отдавалась ей всецело и без промедления. Так же она поступила и в этот раз. Ее внутренний рост ускорился, она прогрессировала от одной реализации к другой.

Кем же она была в действительности? Кем была эта молодая парижанка, имеющая столь необычные оккультные способности? Возможно, она была величайшей оккультисткой своего времени. Но кто знал об этом? Кто мог тогда сказать, что благодаря этому Присутствию в своем сердце она свершит впоследствии нечто совершенно уникальное?

Альма! Полуслепая, но ясновидящая Альма знала, кем была Мирра, и она сказала ей все. «Мадам Теон узнала меня, увидев двенадцать жемчужин над моей головой. Она сказала мне: «Вы – «Та», потому что у вас есть это. Только «Та» обладает этим». Ничего подобного я не могла себе даже вообразить»⁶.

Двенадцать – это число Махалакшми, число Вселенской Матери. Двенадцать жемчужин – это ее корона.

Существует Единый, который пребывает по ту сторону времени, в Вечности. Он не имеет ни начала, ни конца, он ЕСТЬ. И в блаженстве своего бытия он пожелал увидеть себя извне облеченным в форму. И то, что он пожелал, стало существовать благодаря самому факту его желания; проявление его неисчислимых качеств в бесконечном, неисчерпаемом акте творения развернуло перед его творящим оком миры, которым нет числа.

Это подобно тому, как если бы Единый в какой-то вневременный момент вечности возжелал реализовать себя в проявлении, конкретизировать и ограничить себя, разделить самого себя надвое: на то, что остается сущностью, обладающей блаженством созидательного самосозерцания, и на то, что делает это созидательное самосозерцание возможным. Это разделение Единого на два полюса, с одной стороны, является абсолютно реальным фактом, подтверждает который существование нашего мира, но, с другой стороны, все это есть только Его Игра, ибо Единый никогда в действительности не может быть разделен.

В Едином возникает созидательный Импульс-Соизволение, становящийся источником всего проявленного, и в то же самое время возникает Сознание-Сила, благодаря которой этот Импульс-Соизволение превращается в реальность. Это Сознание-Сила есть Великая Мать всего сущего. Она удерживает на своей ладони мириады рождающихся и гибнущих миров. Для нее мельчайшая песчинка или пустая раковина на берегу океана не менее важны, чем роящиеся бездны галактик.

Мать есть Сознание-Сила Бога. Слова Евангелия от Иоанна, отражающие непосредственное влияние халдейской традиции, хорошо известны: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Катха Упанишада говорит то же самое: «Праджапати (Отец всех существ) был тогда всей вселенной. Вак (Речь) изошла от него. Он соединился с ней, и она зачала. И она родила от него все эти миры. И она вновь возвратилась в него»⁸. Слово есть Звук; Звук есть Вибрация; Вибрация есть сгусток энергии, проявление силы в безграничном Едином. Основа творения есть Слово, изначальная, извечно сущая Мантра. И это Слово, этот Глагол Всевышнего, есть та Великая Мать, которой под тысячами имен поклоняются люди. Альма Теон узнала Мирру как «Глагол предвечный в образе людском»⁹ («Савитри»).

После Тлемсена Мирра уже больше не была парижской художницей, ее горизонты бесконечно расширились, она смотрела на мир по-другому. Последние упоминания об Анри Мориссе, муже Мирры, также относятся к этому периоду. Он приехал в Тлемсен, чтобы увидеться со своей женой, и однажды, во время одной из бесед с Теоном, затеял ожесточенный спор, который закончился ссорой. Предметом спора было… точное название цветового оттенка одежды Теона. После возвращения из Тлемсена Мирра решает жить одна.

Еще до Тлемсена Мирра основала небольшую группу искателей под названием «Идея». Теперь она создает новую группу – «Единение женской мысли». Ее феминистские взгляды были прямым отражением ее мировоззренческих поисков; она надеялась найти фундаментальную истину всех вещей и поэтому восстала против всех мировых условностей, окаменелых догм, предрассудков, извращенных истин, лжи. Угнетение женщины мужчиной – разве это не один из самых бессмысленнейших предрассудков в истории человечества?

В своем интенсивном внутреннем развитии Мирра всецело полагалась на Бхагавадгиту и на Раджа-йогу Вивекананды. Во внешней жизни она старалась контактировать с теми личностями, которые представляли различные аспекты заново открытых ею духовных ценностей. Она познакомилась с Абдол-Бахой, который являлся преемником своего отца Бахи Уллы, главы бахаизма. Она посещала оккультные сеансы и сама не раз проводила беседы на эти темы в различных кругах. Ее дом посещали Инаят-Хан, проповедник суфизма на западе, Александра Дэвид-Нил, современная последовательница буддизма и бесстрашная путешественница – первая женщина нетибетского происхождения, которая, изменив свой внешний вид, смогла проникнуть в Лхасу. Какое-то время они встречались каждый день и прогуливались по Булонскому лесу, где первые аэропланы, похожие на «гигантских кузнечиков», ревя моторами, пытались хотя бы несколько минут удержаться в воздухе.

Официальное расторжение брака с Анри Мориссе состоялось в 1908 году. В этом же году Мирра встречает Поля Ришара. Он также интересовался оккультизмом и благодаря «Космическому обозрению» познакомился с Теоном и Альмой. Поль Ришар получил теологическое образование и около десяти лет был священником французской реформистской церкви в городе Лилле. Однако гораздо больший интерес он испытывал к политике и оккультизму. Политика подтолкнула его к тому, что он начал изучать право, а интерес к оккультизму привел к знакомству с Теонами. В 1908 году Ришар стал профессиональным юристом и вскоре получил должность адвоката в парижском апелляционном суде.

В 1910 году он прибывает в Пондичери, чтобы принять участие в выборах во Французскую Палату Представителей. Город Пондичери был тогда французской территорией и имел двух выборных представителей в Париже. Возможно, Ришар был послан туда Радикально-Социалистической Лигой республиканской защиты и пропаганды, «партией, программа которой сочетала «левую» идеологию с консервативной финансовой программой (а также с сильным влиянием масонов)»¹⁰. Ришар был свободным масоном, и его миссия сводилась к тому, чтобы поддержать выборную кампанию некоего Блисьена.

Но, как бы там ни было, он был сильно заинтересован во встрече с настоящим индийским йогином. И в этом ему повезло; он узнал, что в Пондичери недавно прибыл из Бенгалии великий йогин и что зовут его Ауробиндо Гхош. В начале мая мистер Гхош согласился принять Ришара. Ришар был потрясен этой встречей. Много лет спустя, находясь в Японии, он скажет: «Пришел час великих перемен, великих событий, а также великих людей – великих людей Азии. Всю свою жизнь я искал их по всему миру, ибо всегда чувствовал, что они где-то существуют и что этот мир погибнет, если их не будет среди нас. Потому что они есть его свет, его сердце, его жизнь. И в Азии я нашел величайшего из них – духовного лидера, героя завтрашнего дня. Его имя – Ауробиндо Гхош»¹¹.

Четыре года спустя Ришар снова прибывает в Пондичери и снова на выборы, но уже не для того, чтобы поддерживать чью-то кандидатуру, а чтобы быть избранным самому. Его сопровождает Мирра; она вышла за него замуж в 1911 году. После своего первого путешествия в Пондичери преисполненный энтузиазма Ришар показал ей фотографию Ауробиндо Гхоша, но странно… Мирра не узнала в нем того, кем он был в своей сущности. Она увидела в нем лишь политического деятеля.

Мы уже упоминали, что между 11 и 13 годами Мирра в своих снах встречалась с несколькими учителями: «Позже, когда внутреннее и внешнее развитие установилось, мои духовные и психические отношения с одним из этих существ стали более очевидными и близкими. И хотя я в то время мало что знала об индийских религиях и философии, я называла того, кто вел и направлял меня, Кришной. И уже гораздо позже я осознала, что именно с ним (кого, как я знала, я однажды встречу на земле) мне предстоит совершать божественную работу… Я всегда была уверена, что рано или поздно встречу его на земле. Как только я увидела Шри Ауробиндо, я тут же узнала в нем то хорошо знакомое мне существо, которому дала когда-то имя Кришны»¹².

Она захотела встретиться с ним лично. Первая их встреча состоялась 29 марта 1914 года. Он ждал ее наверху, на ступеньках террасы. Это был «Кришна», с которым она встречалась в своих видениях. На следующий день она записала в своем дневнике: «Неважно, что тысячи и тысячи людей погружены в полное Неведение. Тот, кого мы видели вчера, уже здесь, на земле. Его присутствие является достаточным доказательством того, что придет день и тьма преобразится в свет, и Царство Твое, о Господи, установится на земле»¹³. В этот раз она имеет в виду не Ауробиндо Гхоша, а Шри Ауробиндо, которого она встречала ранее в своих видениях.

Аватар – это земное воплощение Бога. Можно представить себе это следующим образом: некая часть божественного «Я» (Self) нисходит для выполнения особой задачи в творении. Поэтому можно сказать, что каждый человек в некотором смысле является Аватаром, ибо все люди несут в себе растущее «психическое существо», «божественную искру». (Ребенок однажды спросил Мать: «Мать, ты Бог?» И она ответила: «Да, дитя мое, и ты тоже».) Но душа в человеке (психическое существо), идущая в ночи Несознания, постепенно, жизнь за жизнью, вспоминает, пробуждается и вновь достигает того источника, из которого она пришла. Аватар, в отличие от человека, постоянно осознает, кем он является. Он знает, что он есть «То». В то же время, подобно обычному человеку, воплощенная божественная личность, принимая земное тело, должна подвергнуться процессу становления сознания, посредством которого она реализует свое сокровенное «Я», и только после этого божественная природа овладевает воплощенной личностью решительно и совершенно.

Вначале Ауробиндо Гхош и Мирра Альфасса вообще не осознавали себя Аватарами. Одно время они даже были убежденными атеистами. Мирра поняла свою природу тогда, когда мадам Теон сказала ей, кем та была в своей внутренней сущности: «Ты единственная имеешь это», корону из двенадцати жемчужин. Неизвестно, когда Ауробиндо осознал себя как Аватар, как Шри Ауробиндо, – возможно, в первый год своего пребывания в Пондичери… Но, несомненно, это произошло до его встречи с Миррой Ришар, как подтверждает запись в ее дневнике от 30 марта 1914 года. (Имя Шри Ауробиндо впервые зазвучало публично в 1926 году. До этого все в Пондичери называли его по двум начальным буквам его прежнего имени: «A. G.» – «эй джи». В том же 1926 году Мирра была провозглашена Матерью.)

Но мы знаем, когда Мирра отождествила себя с Матерью. Шри Ауробиндо подтвердил точность видения Альмы, он сказал Мирре: «Ты – Она», то есть Великая Мать. Он подтвердил это семь раз, отвечая на вопросы индийских учеников, которым трудно было увидеть Аватара в женщине, парижанке, к тому же дважды бывшей замужем! «В 1914 году произошла идентификация со Вселенской Матерью, отождествление с ней моего физического сознания. Конечно я и до этого знала, что была Великой Матерью, но полная идентификация пришла только в 1914 году»¹⁴. – «В ней пробудилась Матерь мирозданья»¹⁵ («Савитри»). В ее «Молитвах и медитациях» мы читаем: «Я горячо приветствую тебя, о Божественная Мать, и в глубокой любви отождествляю себя с Тобой. Соединившись с нашей Божественной Матерью, я обращаюсь к Тебе, Господи, склонившись в немом обожании и в горячем устремлении отождествиться с Тобой»¹⁶. (13 сентября 1914 года) В том же самом дневнике мы читаем запись, датированную 31 августа: «О Мать, сладостная Мать, которая есть я сама…», и затем снова 14 октября: «О Мать Божественная, Ты с нами; каждый день Ты даешь мне уверенность и близость единения, которое становится все более глубоким и постоянным. И мы направляем свой взор, о Владыка Вселенной, к Тебе – к Тому, кто пребывает в ней и за ее пределами, – в великой устремленности к новому Свету. Вся Земля сейчас у нас на руках, словно больной ребенок, которого надо вылечить и для которого нужна особая любовь и особая нежность, ибо он очень слаб».

Да, Земля действительно была больна. Всего месяц назад разразилась первая мировая война.

Именно в этот момент произошли те самые исторические события, которые упомянуты в начале этой книги; они названы Барбарой Ташмен «поворот фон Клака». Даже в 1970 году Мать снова возвращается к ним. Она рассказывает, как танцующая черная Кали вошла в ее комнату и крикнула: «Париж будет взят! Париж будет разрушен!» Но в этот момент, говорит Мать, сама Великая Мать Махашакти, с которой она отождествилась, появилась в комнате позади Кали и сказала «НЕТ». Она сказала это с неопровержимой простотой и ясностью. Теперь мы способны более точно представить себе идею силы, посредством которой становится возможным вмешательство подобного рода.

Неизвестные миру Шри Ауробиндо и Мать, Единые-Двое, нашли самих себя и друг друга. И возможно, неистовая ярость войны была первой реакцией Земли на воплощенное предвестие новой эры.

Глава 6. «Арья»

В конце 1911 года Александра Дэвид-Нил приехала в Индию. Она сразу же нашла возможность отправиться поездом в Пондичери, чтобы посетить там Ауробиндо Гхоша, «о котором мои друзья были столь высокого мнения». Этими друзьями были, очевидно, Мирра и Поль Ришар. Вот что она пишет на следующий день своему мужу об этом визите: «Я провела два волшебных часа в обществе человека редкостного ума, беседуя с ним о древних философских воззрениях Индии. Он принадлежит к той необычной категории людей, перед которой я всегда испытывала самое глубокое преклонение, к категории здравомыслящих мистиков. Я искренне благодарна моим друзьям, посоветовавшим мне навестить его. Его мысли столь ясны, в его рассуждениях такая вдохновенная мудрость, а в глазах столько света, что у меня сложилось впечатление, что передо мной предстал воочию гений Индии, такой, каким мы можем вообразить его после прочтения благороднейших текстов индийской философии»¹.

Но ее визит не остался незамеченным. Когда ее поезд прибыл на железнодорожный вокзал Мадраса, там ее уже ожидал сам глава криминально-следственного департамента. «Он спросил меня – следует признать, в достаточно корректной и дипломатичной форме, – что я делала в Пондичери в доме этого подозрительного господина?» Но у мадам Дэвид-Нил имелась целая коллекция рекомендательных писем от британского правительства, которую она тут же вручила шефу полиции. Он внимательно просмотрел их, и на этом инцидент был исчерпан. «Ауробиндо, несомненно, является великим ученым, – сказал он, – но он опасный человек. Мы считаем его ответственным за убийство мистера Эйша, британского служащего». Мадам Дэвид-Нил ответила, что подобное обвинение слишком неправдоподобно, чтобы его можно было принимать всерьез. Человек, обладающий столь великими знаниями и столь глубоко проникший в тайны человеческой природы и мироздания, не может быть убийцей. «Он действительно не убивал мистера Эйша сам, – ответил начальник полиции, – но все же именно он ответственен за это преступление».

Британские власти все еще не забыли Ауробиндо Гхоша; даже находясь на французской территории, в Пондичери, и оставив политическую деятельность, он по-прежнему не давал им покоя. Лорд Минто, вице-король Индии, заявил, что он не успокоится до тех пор, пока не одолеет Ауробиндо Гхоша². Дом Ауробиндо был под постоянным, круглосуточным наблюдением; молодых бенгальцев, которые жили с ним, а также всех его друзей и знакомых неотступно сопровождали соглядатаи-тени. Специально для этой цели с разрешения французского правительства в Пондичери было организовано особое отделение британской полиции. Нолини Канта Гупта, один из четырех спутников Ауробиндо, находившихся с ним в то время, писал в своих «Воспоминаниях»: «Британская полиция в Индии установила регулярный пост наблюдения за Ауробиндо Гхошем и другими революционерами. Полицейские арендовали дом рядом с домом Ауробиндо, в котором они постоянно жили. Разумеется, все они были одеты в обычную штатскую одежду, потому что не имели права носить полицейскую форму на французской территории. Они следили как за нами, так и за теми, кто посещал нас или гостил в нашем доме. Они имели привычку сидеть небольшой группой по три-четыре человека, прямо на тротуаре, на углу примыкающего к нам дома. Целый день они болтали, изнывали от безделья, время от времени что-то записывали в свои блокноты… Их донесения, как выяснилось позднее, были совершенно ложными, основанными на чистой фантазии и на выдуманных событиях. Из-за того, что им чрезвычайно трудно было собрать даже мало-мальски правдоподобный материал, они спокойно фабриковали свои собственные, на скорую руку состряпанные донесения»³.

Британские власти делали все возможное, чтобы дискредитировать Ауробиндо Гхоша в глазах французского правительства. Однажды к нему в дом были подброшены сфальсифицированные документы; они случайно были найдены служанкой в колодце во дворе его дома. Полицейский шпион проник в дом Ауробиндо под видом сопровождающего больного гостя. Разнеслись также слухи, что готовится похищение Ауробиндо, и его молодые товарищи, вооруженные бутылками с кислотой, день и ночь охраняли его дом. Платные осведомители в своих доносах усердно обвиняли Ауробиндо во всех мыслимых и немыслимых грехах и более всего в подрывной деятельности против французского правительства. Но однажды, когда к нему в дом для личной проверки пришел французский офицер из магистрата и увидел множество книг на греческом и латыни, он тут же аннулировал все обвинения. Индиец, который читает Гомера и Вергилия в оригинале, не может быть той зловещей личностью, о которой ему докладывают осведомители.

Пондичери был тогда небольшим, довольно оживленным портом, расположенным на Коромандельском побережье в 160 километрах южнее Мадраса. Сейчас это один из наиболее привлекательных городков Индии с ухоженным пляжем и заботливо обустроенным парком, но в то же самое время чем-то напоминающий место из Трехгрошовой Оперы. Он был разделен тогда на «белый город», раскинувшийся на берегу океана, с большими красивыми домами французских колонизаторов, и «черный, внутренний город», где в крохотных, убогих хижинах обитали тамильские горожане. Две эти части города были разделены «каналом» или, попросту говоря, зловонной сточной канавой, которая пересекала весь город. Недосягаемый для Британии, Пондичери был свободным французским портом, где промышляли торговцы оружием, наркотиками, спиртным, а также любыми западными товарами, на которые имелся спрос. Его наводняли шайки преступников, они широко использовались беспринципными политиками для своих целей; здесь было множество агентов полиции, профессиональных доносчиков, бесчисленных эмигрантов, идеалистов, борющихся за свободу, и самых обычных уголовников. После своего посещения Пондичери в 1921 году А. Б. Пурани писал: «Пондичери, погруженный в летаргический сон, в котором царила колониальная атмосфера, являл собой коллекцию наихудших элементов европейской и индийской культур. Центральный рынок утопал в грязи, местное население не имело даже изначальных представлений о гигиене. Побережье было завалено отбросами и представляло собой крайне удручающее зрелище. Контрабанда была основным занятием его обитателей»⁴.

С началом Первой мировой войны, Британия оказывала сильное давление на французское правительство, требуя изгнать всех эмигрировавших революционеров из Пондичери в Африку, а именно в Алжир или в Джибути. И вот что странно, большинство революционеров, включая поэта Субраманью Бхарати, нашли эту идею вполне приемлемой. Возможно, они по наивности рассчитывали на то, что в Африке у них будет большая свобода действий. Но они недооценили того факта, что главная цель их жизни потеряет свой смысл и свое значение в столь отдаленном от их родины месте. На встрече, специально созванной для решения этой проблемы, Ауробиндо Гхош категорически отказался покидать Индию: «Я не сдвинусь отсюда ни на дюйм», – сказал он. Мадам Ришар, в свою очередь, сумела оказать влияние на французского губернатора в Пондичери, а ее брат Маттео счел возможным уладить это дело в министерстве колоний в Париже… Но неусыпное око британских властей будет пристально отслеживать каждый шаг Шри Ауробиндо вплоть до 1936 года.

В июне 1914 года Шри Ауробиндо, Поль Ришар и Мирра решают начать публикацию журнала, который должен был представить миру идеи Шри Ауробиндо. Трудно сказать, кто кого убедил заняться этим журналом. Вот что пишет Шри Ауробиндо в одном из своих писем: «… что касается моего участия, то это будет чисто интеллектуальная сторона моей работы, предназначенная для мира»⁵. За четыре года своего пребывания в Пондичери у него накопилось множество блокнотов с краткими статьями и комментариями, посвященными Ведам, Упанишадам, сравнительной лингвистике и т. д., – все эти записи были неразрывно связаны с интенсивным процессом йоги, которую он практиковал постоянно. За два месяца он упорядочил все написанное, составил проспекты, для того чтобы найти и заинтересовать будущих подписчиков, а также написал несколько серий статей, которые стали основой его главных трудов. Он также переводит с французского на английский работы Ришара, его подборку кратких изречений «Причина Миров» и духовные афоризмы всех времен и народов под общим названием «Вечная Мудрость». Мирра, так же как и раньше в «Космическом обозрении», взяла на себя административные функции; она помогает Ришару переводить тексты Шри Ауробиндо на французский, так как журнал должен был издаваться одновременно в Англии и во Франции. Первая английская публикация журнала «Арья» – так был назван этот ежемесячник – пришлась на 15 августа. В этот день Шри Ауробиндо исполнилось 42 года.

Арий, кем бы он ни был, есть «тот, кто возделывает ниву, вверенную ему Высочайшим Духом, свою землю изобилия как внутреннего, так и внешнего», кто «не оставляет свой надел бесплодным и истощенным, но в поте лица своего стремится собрать с него все, что он только может дать». Оригинальное значение санскритского слова «арья» не имеет ничего общего с тем расистским толкованием, которым уже тогда был подменен его изначальный смысл, особенно в Германии и в Австрии, и Шри Ауробиндо, несомненно, знал об этом. Основываясь на обширных лингвистических познаниях, он дает во втором номере журнала следующее определение понятия ария: «Арий – это тот, кто неуклонно преодолевает все препятствия, внутренние и внешние, которые противостоят продвижению человека вперед… Цель этого самопреодоления – всестороннее совершенство. Поэтому, побеждая, он не разрушает; его победы несут созидание, а не уничтожение. Все, над чем он восторжествовал, обретает в результате этой победы большее благородство и завершенность. Он знает, что тело, ум и жизнь даны ему для чего-то более высокого, чем то, что они являют собой ныне; поэтому необходимо их превзойти, преодолеть их ограничения и отвергнуть ничтожные удовольствия, поиском которых они почти всецело поглощены… Арий – это труженик и воин. Он не щадит самого себя, действуя умом и телом, когда он ищет Наивысшее или служит ему. Он не избегает трудностей, он не знает усталости. Он всегда сражается ради воцарения духа в нем самом и в мире»⁶.

Журнал с санскритским заглавием на обложке был по сути «философским обозрением». Его цель состояла в том, чтобы приблизить появление на земле облагороженного, совершенного человека, который являл бы собой новый тип человеческого существа, новый вид, находящийся за пределами нынешней несовершенной переходной человеческой расы. Первая вступительная статья Шри Ауробиндо, которая станет впоследствии первой главой в одном из его фундаментальных трудов – «Жизнь Божественная», начинается следующим блистательным абзацем, который Нолини Канта Гупта, один из ближайших учеников Шри Ауробиндо, называл «живой сущностью».

«… Изначальное устремление человека в его пробужденной мысли и, судя по всему, неизбежное и окончательное его устремление – ибо оно преодолевает самые мрачные времена неверия и отрицания и, даже будучи изгнанным, всякий раз воскресает из небытия – есть в то же время и наивысшее устремление его мысли. Оно проявляется в интуитивном ощущении человеком Божества, в его тяге к совершенству, в его поисках чистой Истины и беспорочного Блаженства, в осознании им своего тайного бессмертия. Древние зори человеческого знания оставили нам свидетельства этого непреходящего искания; сегодня мы вновь видим, как человечество, пресыщенное, но не удовлетворенное победоносным анализом внешних феноменов Природы, начинает вспоминать о своей вековечной потребности. Изначальная формула Мудрости обещает стать и конечным ее утверждением: Бог, Свет, Свобода, Бессмертие». («Арья», 1-й том, 1-е изд., стр. 1)

Так звучал этот голос, но из-за грохота пушек мир тогда не мог расслышать его. Но все же ежемесячник, не слишком-то простой для понимания, в течение всех семи лет его публикации оставался безубыточным, правда, следует упомянуть, что издание французской версии журнала «Арья – великий синтез мысли» было прекращено, так как ответственного за него Поля Ришара призвали на военную службу.

Все основные работы Шри Ауробиндо, за исключением «Савитри» и «Супраментального проявления», были опубликованы в «Арье» в виде серий статей. До сего времени, спустя 80 лет после появления на свет, эти труды все еще не заняли подобающего места в культурном наследии человечества. Этот факт, возможно, объясняется тем, что они были предназначены не для широкой публики, а лишь для тех немногих, кому наш мир уже не кажется сносным, кто не удовлетворен его нынешним состоянием и кто всеми силами сердца устремляется к чему-то иному, более совершенному и прекрасному.

«Жизнь Божественную» некоторые исследователи рассматривают как величайший философский шедевр двадцатого столетия. В «Синтезе Йоги» Шри Ауробиндо подробно описывает синтетический метод йоги, который подводит нас к самому порогу супраментального Проявления. «Тайна Вед» дает новую интерпретацию этого древнего духовного Писания, в свете которой оно уже не кажется нам разновидностью «допотопных» фольклорных сказаний: мы начинаем видеть в Ведах глубочайшие, наполненные великим смыслом откровения, которые уже в те времена были открыты человечеству. Месяц за месяцем Шри Ауробиндо публикует в «Арье» свои переводы гимнов из Вед; позже они будут изданы отдельной книгой под общим названием «Гимны Мистическому Огню». Он пишет также серию статей, посвященных мантрической поэзии будущего. Эти статьи впоследствии будут также собраны и изданы отдельным томом под названием «Поэзия будущего». В «Очерках о Гите» он описывает свое видение Гиты, которая когда-то была наивысшим источником его вдохновения. Наряду с этим он работает над книгами «Человеческий цикл» и «Идеал человеческого единства». Эти до сих пор мало известные и недостаточно оцененные исследования посвящены проблемам социологии и политики. В них содержится ключ к разгадке судьбы человека как социального явления, а также указаны условия, при которых мир сможет гармонично развиваться и в конечном счете придет к всеобщему единству.

Блистательный английский язык Шри Ауробиндо достигает в этих трудах органной мощи и широты. И все же, несмотря на столь впечатляющий вклад в развитие философской мысли, Шри Ауробиндо никогда не считал себя философом. «Философия! Позвольте вам сообщить по секрету, что я никогда, никогда, никогда не был философом!»,⁷ – пишет он в письме. И затем поясняет: «Моя философия сформировалась вначале благодаря изучению Упанишад и Гиты; позднее пришли Веды. Они были основой моей начальной практики йоги; я пытался реализовать в духовном опыте то, что читал, и преуспел в этом. Разумеется, я никогда не был удовлетворен идеями как таковыми, пока не получал подтверждение их истинности на практике, в конкретном опыте. Именно на этом опыте я впоследствии и обосновал свою философию; на опыте, а не на идеях, как таковых. Моя философия основывается не на интеллектуальных абстракциях, рациональных построениях и диалектических принципах; и если я все же использовал эти средства, то только для того, чтобы разъяснить свою философию и удовлетворить интеллектуальные потребности читателя. Источником моей философии было знание, которое приходило ко мне свыше, когда я погружался в медитацию, особенно из плана Возвышенного Разума (Higher Mind), после того как мне удалось подняться до его уровня. Они [идеи Возвышенного Разума] изливались могучим потоком, образуя безбрежный океан непосредственного Знания, всегда переходящего в опыт. Или же они приходили через переживание интуитивных озарений и вели к новым интуитивным прозрениям, соединяясь впоследствии в целостный и всеобъемлющий опыт. Этот источник был беспредельным, универсальным, многосторонним, и оттуда нисходили самые разнообразные идеи, которые, возможно, принадлежали к конфликтующим философским системам, но здесь образовывали единое синтетическое целое»⁸.

Это характерное для Шри Ауробиндо «кристально ясное видение» (как говорила Мать) интегрирует все, вплоть до мельчайших деталей, в единое синтетическое целое. Именно поэтому он и мог сказать: «Моя философия бедна аргументами: тщательно разработанные метафизические рассуждения, как правило, полны абстрактных символов и значений, которыми метафизика пытается обосновать свои умозаключения, – всего этого здесь нет. Здесь есть только гармонизация различных аспектов многогранного Знания, в результате которой все они логически увязываются в единое непротиворечивое целое. Однако не сила логически выстроенных аргументов осуществляет эту задачу, а ясное видение соотношений и взаимосвязей этих многочисленных аспектов»⁹.

В качестве инструментов этой невероятной «ментальной» деятельности, длившейся благодаря «Арье» почти семь лет, использовались полностью пассивный мозг (результат реализации с Леле в Бароде) и пальцы, которые, подчиняясь вдохновению свыше, печатали на допотопной пишущей машинке весь необходимый текст, включая правки. Летом в Пондичери стоит невообразимая жара, но Шри Ауробиндо, пребывая в состоянии йогической отрешенности, не обращал на нее внимания, он был полностью сконцентрирован на своей работе…

Оглядываясь назад на первый год публикации «Арьи», он говорит: «Наш журнал был задуман не как зеркало, отражающее сиюминутные интересы и поверхностные мысли того отрезка времени, в котором мы живем, и не ради распространения идей какой-либо отдельной школы, секты или философской системы. Его цель состояла в том, чтобы попытаться очертить мысль грядущего, сформулировать ее основы и увязать ее с наиболее плодотворной и жизнеспособной мыслью прошлого»¹⁰.

Апрельский выпуск «Арьи» 1918 года – четвертый год существования журнала – Шри Ауробиндо заканчивает следующими словами: «Мы отталкивались от идеи, что человечество неотвратимо движется к великим переменам и что его жизнь в будущем изменится настолько радикально, что это приведет к возникновению на земле новой расы. Везде, где есть мыслящие люди, эта идея и эта надежда в той или иной форме уже присутствуют в человеческом сознании, и наша цель теперь должна состоять в том, чтобы исследовать те духовные, религиозные и иные истины, которые могли бы просветить нынешнюю человеческую расу и дать ей надежное руководство на этом пути. Духовный опыт и истины, на которых эта попытка может основываться, уже были представлены нам; ибо без этих истин и этого опыта мы вообще не имели бы права предпринимать каких-либо усилий. Однако нам еще предстоит окончательная интеллектуальная формулировка этих истин, их следствий и результатов. Поэтому этот возвышенный, тонкий и трудный ментальный поиск должен быть продолжен во всех направлениях; и мы пригласили наших читателей принять участие в этих поисках, бремя которых нам пришлось взять на себя. По этой же причине мы решили изложить наши исследования в виде серий очерков; и хотя такая форма является не самой подходящей для обсуждения философских тем, но в нашем случае она оказалась единственно возможной»¹¹. Фактически Шри Ауробиндо одновременно писал восемь книг, содержащих глубочайший опыт и широчайшие философские обобщения, каждый месяц пополняя все их новыми главами, – образец ментальной силы, которая едва ли имеет параллели. Но Шри Ауробиндо использовал не совсем то, что мы привыкли понимать под «ментальной силой».

Синтетичный, многомерный, нелинейный образ мышления или видения является чрезвычайно сложным и трудно формулируемым средством человеческого языка, особенно если, подобно Шри Ауробиндо, человек намерен выразить самого себя адекватно и во всей полноте. Чаще всего именно поэтому некоторые люди находят труды Шри Ауробиндо весьма трудными для чтения. И это понятно – чтобы следовать за Шри Ауробиндо в его философских текстах, нужна как минимум определенная степень интеллектуальной подготовленности. Но книги Шри Ауробиндо – это вдохновенные книги и они действуют подобно всем вдохновенным творениям. Когда впервые раскрываешь их, возникает какое-то противостояние, что-то сопротивляется, возникает ощущение, что перед тобой закрытая дверь. Но интенсивность устремления возрастает, создает давление, и однажды, когда менее всего ожидаешь, вдруг замечаешь, что дверь немного приоткрылась… Желание узнать, постичь, войти в иной мир возрастает все больше и больше; внутренняя настойчивость, глубинная потребность поднимается, ширится; ее интенсивность становится настолько целенаправленной, настолько концентрированной и мощной, что в какой-то момент рушатся, все преграды и дверь распахивается настежь… Возможно, между первым соприкосновением с книгой и следующей попыткой одолеть ее пройдут годы, но так или иначе ясно одно – наше усилие не было напрасным, что-то изменилось, пришло понимание, открылись новые возможности… Дверь распахнулась и… впервые мы твердо ступили на новую почву, мы вошли в новое пространство, где мир уже не колеблется под нашими ногами и где нашему изумленному взору открылись первые знаки новой, еще неведомой нам реальности…

Сатпрем прекрасно выразил это: «Я говорю вам, что каждая фраза Шри Ауробиндо содержит в себе вибрацию самого опыта, передает, можно сказать, качество света того мира, с которым он [Шри Ауробиндо] соприкасается. И эти слова позволяют прикоснуться к самому опыту, позволяют войти в него… Шри Ауробиндо всегда был предельно точен, выражая свой опыт в слове»¹².

Полю Ришару, агнцу среди волков – политиков Пондичери, не повезло; он потерпел полную неудачу в своих политических притязаниях. Из четырех кандидатов, баллотировавшихся во Французскую Палату Представителей, он получил наименьшее количество голосов. Куда более важной, как оказалось впоследствии, была та роль, которую он играл в создании «Арьи»; на обложке этого журнала его имя всегда следовало после имен Шри Ауробиндо и Мирры Альфассы. Шри Ауробиндо будет постоянно с благодарностью упоминать о нем как о редакторе, даже после того, как участие Ришара в издании ежемесячника станет чисто условным.

Ришар был не в лучших отношениях с британскими властями из-за своих «тайных контактов с экстремистами», и англичане использовали все возможные средства для того, чтобы изгнать его из Пондичери. В начале августа 1914 года он был призван на воинскую службу, но жизнь в окопах мало привлекала его. Однако британское давление возросло настолько, что он при всей своей юридической подготовленности больше не мог противостоять ему. В январе 1915 года пришел приказ о его высылке. 22 февраля того же года Ришары покидают Пондичери. Накануне Мирра отметила свой день рождения (вероятно, она решила встретить этот день рядом со Шри Ауробиндо). С этого момента бремя издания «Арьи» – подготовка текстов, корректура, издание и административная деятельность – всецело ложится на плечи Шри Ауробиндо. Он будет нести эту ношу вплоть до января 1921 года.

Для Мирры этот отъезд был особенно болезненным. Она уже знала, что ее место здесь, рядом со Шри Ауробиндо, но она дала самой себе обещание обратить Поля Ришара, который, так же как и Макс Теон, был воплощением великого Асура; для того переходного периода это обстоятельство играло чрезвычайно важную роль; по этой причине она и вышла за Ришара замуж. С другой стороны, мы вполне можем допустить, что время ее полноценного взаимодействия со Шри Ауробиндо еще не пришло. «Я оставила свое психическое существо с ним [со Шри Ауробиндо]. Его присутствие со мной в этот нелегкий период было постоянным; он всецело управлял моей жизнью в Японии!»

Отделение психического существа от тела даже для опытного оккультиста является весьма рискованным предприятием, и во Франции, где на время остановились Ришары, Мирра заболела. Болезнь оказалась серьезной, она поразила нервную систему, тело и была крайне мучительной.

Во время путешествия на японском судне «Кама Мару», на котором она и Поль Ришар отплыли из Коломбо в Европу, она записала в своем дневнике: «Одиночество: жестокое, бесчувственное, сверхнапряженное одиночество и непрерывное ощущение, что безудержно летишь куда-то вниз, в адскую бездну тьмы! Никогда еще не было момента во всей моей жизни, чтобы я жила в столь чуждом для себя окружении; никогда я не испытывала такого огромного противостояния всему тому во мне, что я осознавала как истину; никогда я не находилась среди такого сопротивления тем вещам, которые являлись самой сущностью моей жизни»¹³. После своего выздоровления она отправляется в Люнель, чтобы помогать раненым солдатам, прибывающим по железной дороге на юг Франции. Яростный танец черных сил на земле казался тогда неодолимым, и Мирра, так же как и все, сполна приняла свою долю страданий. Тем временем духовный опыт и невидимая работа продолжались в ней. Но она еще не знала, что мрак ночи и страдания в Люнеле были только преддверием ее грядущих великих свершений.

Полю Ришару повезло: он получил освобождение от воинской службы. В марте 1916 года Мирра и Поль Ришары отплывают из Лондона в Японию, куда прибывают лишь в июне. Они будут жить в этой стране четыре года, в основном в Токио и Киото. Много позже Мать не раз будет рассказывать о Японии; о ее чудесных садах, ландшафтах, строениях; о ее обитателях, об их чистоплотности и благородстве, об их утонченном воспитании и ментальной рафинированности; о людях, с которыми она встречалась в этой стране, о Рабиндранате Тагоре, о сыне Льва Толстого, с которыми она познакомилась там… Но она ничего не скажет о той скрытой, никому неизвестной неистовой битве с Асуром, который был ее мужем. Лишь однажды она приподняла завесу молчания, рассказав о последнем эпизоде этой четырехлетней схватки; и мы узнали, что она проиграла в этом сражении и… не смогла исполнить свое обещание. Всевышний дал ей видение «еще более прекрасное, чем в Гите». Он взял ее в свои руки подобно новорожденному ребенку и повернул ее в направлении Запада, в направлении Индии, где ждал ее Шри Ауробиндо.

Ришары возвращались назад в Индию через Китай. Предопределенная свыше встреча Шри Ауробиндо и Матери состоялась 24 апреля 1920 года.

Ришар, наконец, прекратил сопротивление и исчез со сцены. Мать больше никогда не покидала Пондичери.

Много лет спустя две ее индийские ученицы встретились с доктором О. Охавой в Японии. Какое-то время Ришары жили в его доме. «Хотите ли вы узнать, мои юные друзья, что меня более всего поражало в Матери? – спросил он. – Она имела волю, которая могла двигать горы, и разум, более острый, чем меч; ее мысль была кристально ясной, а ее решения – тверже и крепче, чем корни гигантского дуба; ее мистические глубины были глубже океанских бездн. Ее разум мог проникать в сокровеннейшие тайны бытия. Как художник, она могла писать картины неземной красоты. Как музыкант… когда она садилась за орган или перебирала струны гитары, она наполняла мою душу невиданной сладостью. Как ученый, она творила новые небеса и новую землю – новую космогонию. Я не знаю, кем бы Мирра не могла стать и чего бы не смогла сделать. Но для меня она была сестрой и духовным другом. Вот то, что я знаю о ней»¹⁵.

Глава 7. видение Шри Ауробиндо

Ауробиндо Гхош и Мирра Альфасса, которых мы теперь будем называть Шри Ауробиндо[5] и Мать, несмотря на свои природные, национальные и культурные различия, достигли одних и тех же реализаций и одного и того же видения. «Не существует различия между путем Матери и моим; мы всегда шли и продолжаем идти одним и тем же путем, путем, который ведет к супраментальному преобразованию и божественной реализации; не только в конце, но и в самом начале этот путь был одним и тем же»², – писал Шри Ауробиндо. Истина едина на всех уровнях бытия, и они пришли, чтобы реализовать ее новый уровень здесь, на Земле, привнести сюда «более истинную Истину». Но в силу того, что все эти реализации и прозрения были, в основном, сформулированы самим Шри Ауробиндо в «Арье», как его инструменте, мы для большей простоты и удобства говорим здесь о «видении Шри Ауробиндо». Это видение развивалось последовательно, и всегда его фундаментом и краеугольным камнем был непосредственный духовный опыт. Никогда у Шри Ауробиндо и Матери не было намерения остановиться на пути, окинуть взглядом достигнутое к этому моменту знание и создать на его основе ту или иную систему. Они всегда оставались открыты новым взглядам и использовали все, что было в их власти, чтобы буквально в каждое мгновение своей жизни возводить на Земле новый мир.

Отправная точка Шри Ауробиндо – это Веданта с идеей Брахмана в ее центре. «Брахман есть Альфа и Омега. Брахман есть Единый, который единственно есть, и нет ничего кроме него»³. «Брахман» – это санскритское слово (или концентрированная вибрация), означающее то, что на Западе именуют Единым или Абсолютом. Чрезвычайно важно найти слово среднего рода, которое могло бы определять начало, середину и конец всех вещей; ибо иначе мы с первых же шагов будем вынуждены придерживаться разделения на два принципа, на мужской и женский, что необратимо искажает правильный образ постижения высшей божественной Реальности. «Наша первая предпосылка состоит в том, что Абсолют есть высочайшая Реальность» (Шри Ауробиндо). Из этой предпосылки, а также из самого факта существования мира в том виде, в каком мы осознаем его, вытекает все остальное. Мы непрерывно и всецело находимся в состоянии конфронтации по отношению к миру; для нас это видимый и осязаемый факт. Эта первая предпосылка не является самоочевидной, ибо Абсолют не может быть познан и определен возможностями человеческого интеллекта. Познание Абсолюта – это факт высочайшего духовного опыта, непосредственно воспринятый великими духовными провидцами древности и подтверждаемый снова и снова их потомками во все времена и во всех народах. Можно стать Абсолютом, но невозможно назвать, описать или определить Его. «Единственный способ познать Божественное – это отождествиться с Ним»⁴ (Мать).

Все есть Брахман. Не существует ничего, что не было бы Брахманом. «Ты – мужчина, и ты – женщина, ты – мальчик и девочка, и вон тот согбенный и немощный старик, бредущий со своим посохом; ты – голубая птица, и зеленая, и алоглазая…», – говорит Шветашватара Упанишада. «Если верно то, что есть только Дух (Self) и нет ничего иного, то так же верно и то, что все есть Дух». (Шри Ауробиндо) Как просто и основательно звучит эта мысль. Мать утверждает то же самое, но еще категоричнее: «Есть только «То». Только «То» существует, и нет ничего, кроме Него!» Это «То» есть единственная всеобъемлющая, всепроницающая точка, для которой нет пределов.

Концепция абсолютной Единой Реальности, которая есть Все, также поддерживается западными мистиками, однако на Западе она не принимается в качестве основной, общепринятой идеи. Причиной этой, как говорит Мать, «изначальной ошибки» является идея предполагаемого разрыва между Богом и его Творением. Эта идея основывается на древней халдейской традиции. «Но в действительности нет никакого разделения между тем, кого мы называем Богом, и тем, что мы называем Творением… Скорее наоборот – именно через полноту этого Творения постепенно, шаг за шагом, Божественное вновь открывает самого себя, достигает единения с самим собой, реализует самого себя и выражает самого себя… И этот процесс не имеет ничего общего с каким-либо произвольным способом творения; поэтому наш мир не есть плод какого-то автократического волеизъявления свыше; он являет собою всевозрастающее самовыражение и развитие сознания, которое все больше и больше объективируется по отношению к самому себе»⁵. Идея разделения Бога и его творения берет свое начало в халдейской традиции и, принятая иудейской религией, проникает в христианство. Поэтому Бог по-прежнему восседает на своем заоблачном троне, а человеческие существа все также мечутся между добром и злом в земной юдоли скорби и слез, надеясь, что их благие поступки будут однажды вознаграждены вечным блаженством; а дьявол по-прежнему ловит души несмирившихся грешников и обрекает их на вечные муки в пламени Ада.

Многие восстают против подобной мировоззренческой модели, претендующей на то, чтобы найти оправдание тайне человеческой жизни. Еще в свои молодые годы Мирра решительно отвергла эту модель. «Когда мне было двадцать пять или примерно столько, я знала только Бога религий; такого Бога, каким его сделали люди. И я не принимала его! Совершенно не принимала!» (Впоследствии, как мы уже знаем, через «Космическое обозрение» она познакомится с учением об имманентном Боге, о Божественном Присутствии в сердце человека.) Бога, который поместил маленькое, беспомощное и невежественное существо в мир, подобный нашему, она находила просто чудовищем, а мир, сотворенный им, – Адом. Вот самая простая и естественная реакция человека на старую мировоззренческую модель (вопреки всем доводам теологов). «Если [такой] Бог существует, он самый настоящий злодей! Он жалкий негодяй, и я не хочу такого Бога» – вот ее мысли того периода. «Знаешь, идея Бога, который безмятежно восседает на небесах, сотворяет мир и наслаждается его созерцанием: «О, этот мир вышел на славу!»… «Нет, – говорила я себе, – я не хочу иметь ничего общего с этим чудовищем»⁶.

Всю свою жизнь Мать испытывала чувство дискомфорта, когда она произносила слово «Бог». «Мне не нравится слово «Бог», потому что религии подразумевают под этим именем то всесильное существо, которое отделило свое творение от себя и стало в стороне от него. И в силу этого такой Бог есть Истина». Она находила это слово «опасным и вводящим в заблуждение»; это слово ассоциировалось у нее с земным Тираном. Поэтому она, так же как и Шри Ауробиндо, обычно называла Высочайшее Существо словом «Божественное» (the Divine) вместо слова «Бог». Или же они использовали для этой цели безличный оборот и просто говорили: «То» или «Господь» (Lord), или «Всевышний» (The Supreme) – «ведь какое-то слово человек должен использовать», иначе ничего невозможно сказать.

«Брахман – говорит Веданта – существует в самом себе, в проявлении и за пределами своего проявления. Три его наивысших атрибута: Сат = Существование, Чит = Сознание и Ананда = Блаженство – в своем триединстве есть Сат-Чит-Ананда (это санскритское слово есть одно из имен Брахмана). Эти три атрибута абсолютны и безграничны; ограничения могут быть навязаны им лишь извне, но в действительности это невозможно, так как вне Брахмана ничего не существует. «Мы не можем предположить, что единая Сущность может быть зависима от чего-то «внешнего» по отношению к ней, от того, что отлично от нее самой, ибо нет ничего, что не являлось бы этой Сущностью»⁷. Это также означает, что такой вещи, как «Ничто», не существует, ибо все, что есть, есть «То»; если бы Ничто и существовало, оно должно было бы быть Тем, а следовательно, уже не могло бы быть Ничем.

Абсолютное Сознание есть также абсолютная сила, Всемогущество; это то, что наше человеческое воображение не в силах охватить, потому что в человеке сознание отделено от силы реализации. Только благодаря своему Всемогуществу безграничный Брахман способен ограничить самого себя в формах, в которых он также может открыть себя своему собственному видению. «Его Самоограничение является высочайшим актом Всемогущества». Именно так начинается великая Игра проявления, Игра Ананды (Блаженства). Эта Игра называется на санскрите Лилой. «Трансцендентное Божество играет в свою материальную Игру, играет в Самом Себе, с Самим Собой и посредством Самого Себя».

Это саморазвертывание, это самопроявление так же бесконечно, как и сам Брахман. Когда мы говорим, исходя из терминологии, пришедшей к нам из халдейской традиции, о «Творении», мы всегда имеем в виду «Творца», который создал все вещи из Ничего, что всегда рассматривалось как доказательство Его Всемогущества. Но такой вещи, как «Ничто» не существует. И «Ничто» не может быть источником существования, источником миров и всего того, что их наполняет. Единственный источник есть «То», Брахман, который является Всем. «Бесконечное не творит, оно проявляет то, что уже присутствует в Нем Самом» (Шри Ауробиндо). Действие Всемогущества в вечности и в каждом мгновении есть лишь факт того, что Брахман для того, чтобы проявить свою природу, конкретизирует Самого Себя посредством Собственного Самоограничения. Бесконечное, словно обуславливая Самого Себя, предстает конечным (на самом деле оставаясь бесконечным). И наоборот – все конечные вещи по сути своей бесконечны, иначе они вообще не могли бы существовать. «Все конечное по своей духовной сути является Бесконечным», – говорит Шри Ауробиндо.

Вследствие этого в Проявлении также нет ничего, кроме Брахмана. И это означает, что на всех планах Проявления, во всех мирах нет ничего, кроме Ананды. В проявлении Брахмана, говоря языком логики, присутствие страданий, нужды, страха или любых других ощущений неполноты невозможно, и сама смерть может быть лишь исполненной смысла и радости метаморфозой. Среди планов проявления есть материальный, витальный, ментальный и супраментальный миры, а также миры, населенные существами, которые выражают высшие атрибуты Брахмана, – вплоть до той невидимой для нас пограничной линии, где самые прекрасные и утонченные материальные формы растворяются в имматериальном, абсолютном, самосущем бытии Божественного, где есть только Он, «Единый, Абсолютный, Совершенный».

Спускаясь на землю из этого царства высоких абстракций[6] с множеством заглавных букв, мы не можем не задать простой, но существенный вопрос: «Если все есть Брахман, то наш мир также должен быть Брахманом? Почему же тогда мир этот полон страданий, ужаса и смерти?»

Веданта отвечает на этот вопрос следующим образом: так как бесконечность Брахмана есть бесконечная сумма Его возможностей, то Его самоотрицание должно быть одной из этих возможностей. Для Абсолютного Сознания, которое обладает Всемогуществом, «видеть» возможность означает реализовывать ее. Поэтому Брахман в одном из своих проявлений погружает себя в собственные противоположности, в результате чего Бытие становится Инерцией, Свет превращается в Ночь, Сознание переходит в Неведение, а Блаженство – в слепое бесчувствие.

Но, подобно любому его проявлению, все это также является его Игрой, посредством которой Брахман скрывает самого себя от своего собственного взора, чтобы заново открыть самого Себя и, погружаясь в Ночь, вновь испытать экстатический восторг величайшего Рассвета. Ибо – вспомним – Все есть только Брахман, и нет ничего кроме Него, поэтому даже Его крайнее самоотрицание не может существовать вне Его.

Это «Самообретение заново», в свою очередь, является тем процессом, который мы называем «эволюцией». В Ночи также присутствует Свет, не замечаемый нами. В каждом атоме, в каждой молекуле, обретающей форму в ходе эволюционного процесса, в каждой элементарной частице присутствует Божество во всей полноте своих бесконечных сил. Божество развивается в своих творениях; постепенно Оно все полнее обнаруживает самого себя перед своим собственным восприятием, и это длится до тех пор, пока оно не становится объективно тем, чем субъективно оно было всегда, и не обретает опыт чистой Божественной Любви, который является центром всей этой Игры.

Все мы являемся постепенно развивающимся Божеством. «Брахман, сэр, есть имя, которое индийская философия еще на заре времен дала Единой Реальности, вечной и бесконечной, которая есть Дух, «Я» (Self), Божественное, – все… и более чем все… Фактически, сэр, вы есть Брахман»⁹, – так с юмором, полным смысла, пишет Шри Ауробиндо Ниродбарану. Божество присутствует в каждой части материального, витального и ментального тел. Его особое присутствие, всецело проявленное, мы можем почувствовать в нашем сердце, за которым пребывает наша душа. То, что мы называем душой, есть чистое «То». В источнике, где Дух погрузился во Время, фактически мы сами, души, вечно сущие в «Том», решились на это великое странствие, поскольку, должно быть, понимали, что не останемся внакладе.

Эволюция – это процесс роста, в том числе и в нас, материализованного Божества к своей проявленной абсолютности. Наш мир – самораскрывающееся чудо, но это самораскрытие требует времени; кроме того, перерождаясь на земле, мы каждый раз летим вниз головой и ударяемся ею с такой силой, говорила Мать, что забываем, откуда пришли. «Мы – Божество, забывшее себя». Человечество также забыло, откуда оно появилось, то есть из лона Матери-Земли, но сейчас оно вновь осознало эту истину, хотя все еще не осознает, куда оно движется. Оно также не понимает, что если до его появления было сделано такое множество эволюционных шагов, то и после него, то есть после появления человечества, эволюция не остановит своего движения, и что немало еще эволюционных сюрпризов ждет нас и нашу Землю в будущем. И действительно, читая утреннюю газету или рассматривая себя в зеркале, можем ли мы хоть на миг предположить, что человечество достигло своего совершенства, а сам человек являет собой венец творения?

Но здесь мы больше не следуем Веданте, по крайней мере, тем из индийских мудрецов, которые, подобно каждому из нас, находили жизнь на земле столь беспорядочной и бессмысленной, что, объявив ее дурным сном, химерой и иллюзией, советовали как можно скорее избавиться от нее. Эти мудрецы даже не осознавали, что они лишают твердого основания если и не самого Брахмана, то, по крайней мере, свои логические построения. Неужели в этом Всеведущем, Всемогущем, Всеблаженном Брахмане мог появиться какой-либо мир – например, этот вращающийся голубой шарик с ничтожными человеческими существами, – настолько бессмысленный и никчемный, что из него следовало бы лишь бежать без оглядки? А может, Всеведущий совершил ошибку? Может, Всемогущий не так уж всемогущ? Или Всеблаженный находит наслаждение в ничтожных жизнях полусознательных тварей?

И тем не менее, многие вероучения на Западе и на Востоке по существу согласны с такой интерпретацией Веданты. Каким-то образом, говорят они, где-то когда-то вкралась ошибка (возможно, это было магическое вмешательство Черного Демиурга?), поэтому Земля – лишь неизбежное зло, и так как мы, к несчастью, родились на ней, то нам ничего не остается, как попытаться вымолить себе будущее блаженство в загробном мире. Или же раз и навсегда освободиться от кошмара земной жизни в Нирване. Некоторые утверждают, что после одной этой абсурдно короткой жизни мы навсегда избавимся от наших мук; другие – что мы должны приходить сюда снова и снова сотни, а может быть и тысячи раз. Словом, какой бы ни была их исходная истина, для многих религий решение остается одним и тем же, бегством от жизни.

Но Шри Ауробиндо видит вещи иначе. Он не уклоняется от основных логических выводов Веданты. Если Абсолютное Бытие-Сознание-Блаженство есть сущность всего существования, тогда эволюция также должна неизбежно содержать в себе эти три атрибута и рано или поздно проявить их. Кроме того, такое обещание, согласно всем великим оккультным традициям, дано человечеству – обещание установить Царство Бога на Земле.

«Эволюция не закончена: разум – не последнее слово Природы, а разумное животное – не высшее ее творение. Как некогда из животного проявился человек, так из человека постепенно проявляется сверхчеловек»¹⁰, – пишет Шри Ауробиндо в одном из своих афоризмов. Первые страницы «Жизни Божественной» посвящены именно этой проблеме: «Животное – это живая лаборатория, в которой Природа, можно сказать, «разработала» человека. В свою очередь, сам человек может стать живой, мыслящей лабораторией, в которой Природа при сознательном сотрудничестве самого человека создаст сверхчеловеческое существо, Бога»¹¹. Для него этот процесс не только возможен, но и неизбежен, ибо он, если рассматривать его в правильной перспективе, является самой сущностью эволюции. «Супраментальное преображение предустановлено и неизбежно в эволюции земного сознания, ибо его восхождение не закончено, и разум – не последняя вершина, которую ему суждено покорить»¹².

«Слово «эволюция» в самой своей глубинной сути, в своей основополагающей идее заключает необходимость предшествующей инволюции»¹³, – писал Шри Ауробиндо. «Ибо ничто не может развиться из материи, если оно, как в семени, уже не содержится в ней»¹⁴. «Эволюция жизни в материи предполагает ее предшествующую инволюцию. Разумеется, если мы не рассматриваем творение как нечто магическое, необъяснимым образом возникшее в Природе»¹⁵. «Невозможно предложить вразумительного объяснения эволюции сознания и знания, если не допустить, что в скрытом виде сознание изначально уже присутствует в вещах и сам эволюционный процесс есть не что иное, как постепенное «развертывание» его скрытых потенциальных возможностей»¹⁶. Иными словами, то, что не содержится в эволюционном материале, не может возникнуть из него, и если что-то возникает из этого материала, значит, с самого начала оно должно было содержаться в нем, как в определенном эволюционном базисе.

Процесс творения, модель нашего эволюционирующего мира, можно образно представить себе в виде лестницы миров, проявленных Божеством, с тем чтобы сначала низойти в это проявление с самого высшего уровня сознания до самого низшего, до полного несознания и после этого, воплощаясь во все более развитых эволюционных формах, взойти обратно к своему абсолютному совершенству. Сейчас мы наблюдаем это восхождение Божества к самому себе и можем предположить, что в человеке оно прошло лишь половину предназначенного пути.

Низшие ступени этой лестницы достаточно ясно различимы для каждого, кто свободен от влияния догматического материализма. Самая первая ступень – это материя (минералы), следующая ступень – жизнь (растения, низшие животные), затем идет уровень или ступень ментального сознания (высшие животные и человек). Каждый из восходящих уровней поднимается из нижестоящих уровней и содержит в себе все их сущностные элементы. Замечательный мыслитель Е. Ф. Шумахер, автор книги «Прекрасное в малом», в беседе с Фритьофом Капрой следующим образом объяснил эту эволюционную иерархичность. «Шумахер, – пишет Ф. Капра, – выразил свою веру в фундаментальный иерархический порядок, содержащий в себе четыре типа элементов – минерал, растение, животное и человек, а также четыре формы, которые их характеризуют, – материя, жизнь, сознание и самосознание, проявленные таким образом, что каждый уровень обладает не только своим собственным, присущим только ему свойством, но и свойствами всех низших уровней. Конечно, здесь речь идет о древней идее Непрерывной Цепи Бытия, которую Шумахер заново представил в терминах современного знания. Как бы то ни было, он утверждал, что эти четыре элемента представляют собой вечную мистерию мироздания, которую нельзя объяснить, и что различие между ними представляет собой фундаментальные качественные скачки в вертикальном измерении, или, как он выразился, «онтологические разрывы». «Именно поэтому естественная наука не способна совершить качественного скачка в своей философии», – повторяет он. «Она не имеет дела с целым; она имеет дело только с низшим уровнем – уровнем материи»¹⁷. («Непривычная Мудрость»)

Слова Шумахера замечательны, ибо он сумел преодолеть ограниченность базовых постулатов научного редукционизма и увидеть реальность непредвзятым взглядом. Законы науки представляют собой в целом законы материального уровня существования. Они охватывают лишь внешний пласт Глобального Бытия и поэтому неизбежно остаются неполными и ограниченными. И это будет продолжаться до тех пор, пока наука не выйдет из того порочного круга, который основывается на изначальной убежденности, что все есть Материя и что кроме Материи ничего не существует.

Над этими уже упомянутыми уровнями существуют другие уровни; они также вполне доступны нашему опыту, несмотря на то, что они не столь конкретны для восприятия. Это уровни нашего высшего вдохновения и интуиции. Над ними простирается мир великих существ, которых мы называем богами, ангелами или существами Света. Знакомясь с различными культурами и творениями, которые дошли до нас через века, а также учитывая ту роль, которую религия всегда играла в мире, было бы просто абсурдом отрицать существование уровней, превосходящих наше обычное ментальное сознание. Несомненно, все откуда-то приходит! Есть ли в мире хотя бы одно научное открытие, которое не являлось бы результатом высшего вдохновения? Есть ли хоть одно великое изобретение, которому бы не предшествовала вспышка внезапного озарения, внутреннего видения?

Согласно Шри Ауробиндо, все эти уже упомянутые уровни принадлежат к низшей части эволюционной лестницы или к низшей полусфере Глобального Бытия. («Глобальное Бытие» – это более подходящий для наших целей термин, чем «Цепь Бытия» или «Лестница Бытия», потому что термины «Цепь» и «Лестница» предполагают линейный способ мышления). Часть высшей полусферы – это миры атрибутов Божественного или миры Сат-Чит-Ананды (Бытия-Сознания-Блаженства); эти миры являют собой, как считают провидцы, высшие качества существования. Когда человек размышляет о Зевсе и о его олимпийских чертогах, или о пантеоне индийских Богов, или о Яхве с его воинством ангелов, становится очевидным, что Брахман с его атрибутами должен быть гораздо более высоким, более глубоким и более всеохватывающим. Миры богов – это проявленные миры, в то время как Брахман сам есть источник проявления, находящийся за пределами всех форм и имен.

Духовный опыт показывает, что между мирами Сат-Чит-Ананды (или мирами божественных атрибутов) и мирами богов существует граница, рубеж, который древнеиндийские писания называют «золотой преградой». Именно об этой преграде говорит халдейская традиция, а также и все религии, основанные на ней; они говорят об этой преграде как о непреодолимой пропасти, разрыве между Богом и его Творением. Эта «золотая преграда» является вратами, через которые человеку в его нынешнем состоянии не позволено пройти; Веды говорят, что тот, кто проходит через «врата Солнца», не может вернуться обратно.

Шри Ауробиндо и Мать прошли через них и возвратились назад; они были первыми существами, которым суждено было предпринять это рискованное путешествие. Они исследовали Божественный, Солнечный Мир, находящийся между наивысшими уровнями Сат-Чит-Ананды и различными уровнями нашего мира, из которых мы состоим. Они обнаружили, что низшая полусфера существования порождена высшей полусферой и поддерживается ею. Некоторые провидцы, среди них и ведические риши, имели видение этого Солнечного Мира, но для них тогда еще не пришло время сделать этот солнечный мир новой ступенью восходящей эволюции. Шри Ауробиндо, говоря об этом солнечном мире, использует нейтральный термин; он называет его «Супраментальное» (The Supramental) или «Сверхразум» (Supermind), потому что он находится гораздо выше ментального сознания, даже его наивысших регионов.

Супраментальное, само по себе, это сияющая призма миров, Сущностный Принцип Единства, совершенно невообразимый для нашего типа сознания. В нашем мире все разделено, разделено на «я», «ты», «он», «она» и т. д., и это разделение простирается по всей эволюционной шкале: от космического уровня до человеческого и молекулярного. Мы сталкиваемся с себе подобными и с внешними вещами, но мы ни в чем не уверены. Мы не знаем, что стоит за взглядом собаки, или нашего ребенка, или самого близкого нам человека. Великий западный философ даже сказал, что все вещи существуют сами в себе и что невозможно ничего знать, кроме себя самого. В Супраментале все наоборот. Все сознательно и все постоянно присутствует в каждой вещи в один и тот же момент. Там жизнь – ничем не омраченное Блаженство (божественная Ананда). «Там Свет един с Силой, вибрации Знания неразделимы с ритмом Воли, и всякое действие без усилий, поисков и заблуждений достигает совершенного результата»¹⁸. Супраментальное не только «обладает знанием Единого, но и способно проявить Его скрытую множественность. Проявляя это Множественное, оно, однако, не теряет себя в ее бесконечных различиях»¹⁹.

Супраментальное, являясь прямым проявлением Божественного и обладая присущим Божественному единством, пребывает везде и всюду, в каждой вещи. Оно есть даже здесь, в этой книге, в бумаге, на которой отпечатаны эти слова, и в радужной оболочке глаз, которые видят их; оно есть в ледяной массе комет, вращающихся за орбитой Плутона и в пылающем ядре квазаров. Без Супраментального вообще ничто не могло бы существовать. Мы должны помнить, что Бог есть не только нечто «высочайшее», но и глубочайшее и сокровеннейшее. И именно изнутри, из этой сокровенной глубины, благодаря своему супраментальному творчеству он поддерживает наш помраченный мир. Но, в самом деле, почему наш мир оказался «помраченным»? Почему нам приходится жить в этом смятенном мире разобщенности и неведения? Потому что золотые лучи Сознания-Единства, проникая через рассеивающий покров или «золотую преграду» между двумя полусферами, тускнеют и превращаются в то, что мы называем ментальным сознанием или умом. Ум является инструментом знания, способным видеть вещи только под определенным углом зрения; он не может, как Супраментальное Сознание-Единство, охватить все точки зрения одновременно, поэтому его восприятию доступны только отдельные аспекты, разрозненные фрагменты Единой Реальности. Вот почему Шри Ауробиндо называет человека «ментальным существом», поднявшимся до половины восходящей эволюционной лестницы мироздания и находящимся где-то посередине между темной бездной Несознания и сияющими вершинами всесознающего, всезрящего и всемогущего Бытия.

Эволюция в действительности означает постепенное воссоздание в Материи супракосмической лестницы или «столпа», или башни миров до тех пор, пока Проявление не станет полностью сознательным воплощением породившего его Творца. Матери-Природе (аспект Великой Матери) для этой работы требуется почти бесконечное время (особенно если измерять протяженность Ее труда нашими краткими жизнями)… С какой изумительной изобретательностью она создавала неисчислимые вариации своих творений еще миллионы лет тому назад… И ее творения до сих пор наполняют этот мир; до сих пор они куда-то бегут, куда-то плывут, куда-то летят на своих земных крыльях…

Новая ступень лестницы, как мы видим, создана из уже существующих материалов, которые возникли на предшествующих этапах эволюции, – человек также несет в себе всю полноту эволюционного прошлого плюс нечто большее: то, что благодаря инволюции ждет его в будущем. Когда одна ступень, или один вид материальной эволюции, достигает своего верхнего предела и его полнота не находит выхода, тогда эволюционный импульс к дальнейшему развитию действует как призыв сделать следующий шаг к новой реализации в направлении нового, более высокого вида.

«Инволюция – это другое слово для обозначения всей лестницы проявленных, но для нас невидимых миров; потому что существуют также неэволюционирующие, «типические» миры, в которых существа не изменяются и не эволюционируют, так как они полностью удовлетворены своим способом бытия и своим типом; их самодостаточность является выражением фундаментальной вездесущей Ананды или Блаженства. В этих мирах отражена вся иерархия уровней сознания от высочайшей Ананды до самых низших витальных уровней. Каждый шаг эволюции является материальной реализацией одного из «слоев», или ступеней, этого «столпа» типических миров (т. е. мира со своими законами и существами). Эта реализация есть «отклик» типического мира на импульс, исходящий из нашего мира материальной эволюции, импульс, обусловленный стремлением скрытой эволюционной силы, закрепощенной достигнутым устойчивым эволюционным уровнем, высвободить свои более высокие потенциальные возможности. Благодаря взаимодействию этих двух сил – эволюционного импульса снизу и отклика сверху – в материальном проявлении возникают новые, более высокие виды. Это уже происходило несколько раз, когда вслед за низшими и более высокими формами жизни, сумевшими реализоваться на планете Земля, последовали все более и более ментализированные животные и, далее, полностью развитое типичное ментальное существо – человек.

Из этого следует, что где-то в типических мирах ментальный мир, принадлежащий ментальным существам, подобным человеку, должен был существовать еще за целые эоны до того, как он материально воплотился на Земле. Человек принадлежит не только Земле; по своей сути человек – существо космическое, но он имеет особое проявление на Земле»²⁰. А вот слова Шри Ауробиндо: «Человек выражает в условиях земного мира, где он обитает, ментальную силу универсального бытия»²¹. И он пишет ученику: «Вы говорите об эволюции так, словно она была единственным творением; Творение или Проявление чрезвычайно обширно и содержит множество планов и миров, которые существовали до эволюции, совершенно различных по типу и характеру и населенных различными существами»²².

И если мы будем видеть вещи именно так, то Божественное Проявление, включающее в себя земную эволюцию, больше не будет казаться нам сценой, на которой воплощены деспотические фантазии Бога. Всемогущее Божество ограничило самого себя в своем творении посредством законов, которыми оно обусловило его и которые поддерживают структуру этого творения; именно поэтому эволюция должна следовать определенным процессам. Один из этих законов заключается в том, что необходимо нисхождение высших универсальных уровней сознания в восходящую материальную ступень эволюции в ответ на эволюционный импульс, когда предшествующий, низший уровень достиг своего предела. Другой необходимый процесс – это вмешательство самого Божественного в свое эволюционирующее творение, для того чтобы сделать возможным появление новой эволюционной стадии. Для этой цели Божественное воплощается на земле как Аватар.

Согласно Шри Ауробиндо и Матери, ныне существующий человеческий вид – после долгих периодов развития, из которых лишь самые недавние известны нам и которые мы называем историей, – в настоящее время достиг своего эволюционного «потолка». Им дано было видение нового эволюционного превращения, этого эволюционного квантового перехода, поскольку они должны были реализовать его в самих себе. Час исполнения Божественного обещания, данного у самих истоков человечества, – установления Царства Божьего на Земле уже пробил, говорят они. Человеческое существо внутренне преобразуется в новое, более высокое Божественное Существо, которое все еще не имеет имени, хотя мы и называем его иногда «сверхчеловеком». Из ментального существа, знает ли оно об этом или нет, сознательно ли оно желает этого или бессознательно, уже СЕЙЧАС развивается супраментальное существо. Первопроходцы на этом пути уже сформировали архетип нового вида в самих себе и подготовили Землю к его приходу. Не погружение во мрак и не мировая катастрофа, но возведение Царства Божьего на Земле, Земле объединенного Человечества, – таким предстает нам будущее на пороге нового тысячелетия.

Все это не означает, однако, что сейчас или когда-либо в прошлом человеческий мир на земле можно было бы считать завидным местом. Где-то действительно что-то произошло, что сделало нашу планету весьма малопривлекательной. Одни традиции говорят о моральном падении человека, другие – о каком-то космическом инциденте… Давайте завершим эти краткие вводные замечания, касающиеся видения Шри Ауробиндо, историей, которую с некоторыми вариациями не раз рассказывала Мать. Эта история пришла к нам из древней оккультной традиции, и она содержит в себе глубокий смысл. Несмотря на свою символическую форму, она и в самом деле является подлинной историей.

Когда Всевышний решил проявить себя во внешних формах для того, чтобы в этих формах созерцать себя, он сначала создал внутри себя Знание и Силу Проявления. Эта Знание-Сила, или Сознание-Сила, есть Великая Мать. (Всякое могущество и всякая сила – это вибрация, всякая вибрация – это сознание, всякое сознание – это индивидуализированное существо; исключений здесь не бывает). Всевышний повелел, чтобы Радость и Свобода легли в основу Его Проявления, ибо без этих двух качеств божественное выражение Ананды невозможно, и Мать, Великая Созидательница, конечно же, исполнила Его волю.

После того как был заложен фундамент божественной Радости и Свободы, Мать создала четыре Существа. Из них должно было развиться все, чему надлежало быть облеченным в форму. Эти четыре сущности были воплощениями Божественных Атрибутов, изначальными первоисточниками и столпами Творения. Первое существо было Сознанием, которое есть Свет; второе было Жизнью; третье – Блаженством, которое есть Любовь; четвертое – Истиной. Это были величайшие и невероятно могущественные существа, ибо каждое из них воплощало в себе один из Атрибутов Божественного. Они были почти полным Его подобием. И они обладали полной свободой наслаждаться своей божественной сутью. Но случилось так, что эти первые четыре существа, почти уподобившиеся Богу, были настолько очарованы своей свободой и блаженством, что в какой-то момент вообразили, что они равны Богу и что они сами и есть Всевышний.

Как мы уже знаем, Высочайшее, или Всевышний, является также Единым, в котором нет места разобщенности. Но в силу того, что каждое из этих четырех существ вообразило себя Всевышним, во всем Творении появилась иллюзия разобщенности. В своем сознании эти четыре сущности отделились друг от друга и от своего первоистока. В конечном итоге они стали полной противоположностью тому, чем были изначально. Существо Сознания и Света стало Владыкой Тьмы, Существо Блаженства и Любви стало Владыкой Страданий, Существо Истины стало Владыкой Лжи, Существо Жизни – Владыкой Смерти. Вот символическое описание того, что произошло с миром и почему он стал таким, каков он есть сейчас.

Когда Великая Мать увидела, какое разрушение было совершено ее детьми, она обратилась к Высочайшему, прося у Него средств, благодаря которым можно было бы исправить случившееся.

Тогда Он повелел ей излить ее Сознание Света во Тьму Несознания, ее Истину – в эту Ложь, ее Любовь – в это Страдание. И Великая Мать сделала это даже с еще большей интенсивностью, чем тогда, когда она творила эти четыре Существа. Она погрузилась в ужас Ночи Несознания и снова пробудила в ней Сознание, Любовь и Истину, чтобы развернуть движение Вселенной в направлении утерянного Источника неиссякаемого Блаженства. Медленную реализацию этого спасительного возвращения-избавления мы и называем эволюцией.

Сейчас мы достигли точки, где эволюция стоит на пороге супраментального божественного мира. Реализация этого божественного мира не произойдет в мгновение ока, но основа этой реализации уже заложена на Земле; грядут великие преобразования и неотвратимые перемены, которые будут продолжаться до тех пор, пока Высочайшее снова не станет всецело самим собой. И тогда неведение, смерть, страдание и ложь исчезнут без следа, поскольку эти Четверо вновь будут воссоединены в своем первоистоке.

Глава 8. «Homo sum…»

«Эта история не имеет ни начала, ни конца; по своему собственному усмотрению человек избирает для себя тот момент опыта, из которого он либо оборачивается назад к своему прошлому, либо устремляется вперед в будущее». Так начинается роман Грэма Грина «Финал сражения». История человека не имеет ни начала, ни конца. Он движется между двумя бесконечностями: позади него – его источник, перед ним – его судьба. И обе эти бесконечности являются одним и тем же «сознанием… на фоне которого вселенная кажется лишь мимолетной картинкой, теряющейся в этой туманной беспредельности»². (Шри Ауробиндо)

Человек несет в самом себе все то, что предшествовало ему в процессе проявления. Он несет в себе Божество, которым по существу сам и является, но он должен заново стать Им во всей полноте. Он несет в себе черты тех четырех великих Существ, которые были его изначальными прародителями в творении; из-за их падения его Творение было извращено и стало местом тьмы, страдания, лжи и смерти. Он также несет в себе все то, что появилось в эволюции до него; не только материю и жизнь, но и ментальное сознание, благодаря которому он способен думать, понимать и отчасти «видеть». Несмотря на то, что его истинная природа есть ментальное сознание, которое воплощено в материю и жизнь, тем не менее его низшие эволюционные уровни все еще настолько сильны и активны в нем, что его вполне можно рассматривать как животное в человеческой форме; он еще не стал ментальным существом в чистом виде, но именно ему суждено в свое время найти свой истинный образ и стать высшим видом на Земле.

Он велик и он ничтожен. Он крайне уязвим, несмотря на то, что в сущности своей является бессмертным. Он невежествен, хотя и несет в своих глубинах Всеведение, которое в каждый момент делает точно то, что необходимо как для его индивидуальной судьбы, так и для мира в целом. Он карлик, червь, он невидимая пылинка в безднах вселенной и в то же время он дитя Великой Матери, царственный сын Королевы, увенчанной короной из двенадцати жемчужин. Верно, что «человек в своем нынешнем состоянии не может являться последним словом эволюции; он слишком несовершенное выражение духа»³. (Шри Ауробиндо) Но так же верно и то, что «мы – первые инструменты, с помощью которых возможно осуществить мировой прогресс»⁴. «Именно человек выполнит эту работу. Именно ему предначертано преображение. Именно ему предстоит осуществить трансформацию Земли»⁵. (Мать) «Ибо человек является именно тем звеном и символом высшего Бытия, низошедшего в материальный мир, в котором низшее получает возможность преобразовать себя в высшее и принять природу высшего, а высшее, в свою очередь, – раскрыть себя в формах низшего»⁶. (Шри Ауробиндо) Человек – это суть всего, главная тайна. Он находится на пересечении универсальных направлений силы; он одновременно и крест, и жертва, распятая на нем; он бессилен в своем тайном всесилии; его бичуют и глумятся над ним, коронуют терновым венцом, но все же он воистину Царь Творения.

И он – дитя Матери-Земли. «Небо – его Отец, Земля – его Мать», – говорит Гермес Трисмегист в «Изумрудной скрижали». Согласно данным современной науки, Земля – это маленький шар, несущийся в космическом пространстве среди мириад других космических тел. И тот факт, что на нем обитают живые существа, многим кажется какой-то странной случайностью, совпадением бесчисленных возможностей, соединившихся в одной точке. Но и здесь наука уже пересматривает свои прежние позиции; некоторые ученые сейчас уже убеждены, что Земля, как носитель жизни, уникальна. Современные антропологические теории, несмотря на их слабые и сильные стороны, указывают лишь на тот факт, что даже самые здравомыслящие представители науки не в состоянии объяснить ту цепь невероятных совпадений, которая привела к их собственному существованию.

Взгляд Шри Ауробиндо и Матери, согласующийся с Великими Традициями и основывающийся на их личном опыте, радикально отличается от общепринятой научной модели. «Во всеобщем творении Земля занимает особое место; она не похожа на другие планеты, ибо является объектом эволюции с психической сущностью в ее центре»⁷, – писала Мать. Она говорила детям ашрама: «Земля – это своего рода символическая кристаллизация, средоточие универсальной жизни, созданная не только для того, чтобы сделать возможной работу эволюции, но и для того, чтобы участвовать в ней»⁸. То же самое пишет и Шри Ауробиндо: «Наше внимание должно быть сконцентрировано на Земле, потому что наша работа – именно здесь. Кроме того, Земля – это средоточие всех остальных миров, и человек через соответствующие элементы в земной атмосфере может войти в контакт с ними»⁹. Говоря о земной атмосфере, он имел в виду не физическую атмосферу, но чрезвычайно сложное невидимое тело, «ауру» Земли, живую сущность, которая «экстериоризируется» для наших чувств в виде ее физического «тела».

Если мы примем точку зрения Шри Ауробиндо, то Земля уже не будет казаться нам маленьким шариком, вращающимся среди неисчислимого множества других небесных тел, крохотным спутником среднего по своим размерам солнца, которое находится где-то на периферии одной из множества галактик. Земля вновь обретет центральную позицию в материальной вселенной, центральную с точки зрения эволюции и всего того, что жизненно важно для нас. «Земля была создана особым образом благодаря прямому, ничем неопосредованному вмешательству высочайшего Сознания [Великой Матери] в Несознание [после падения четырех изначальных Сущностей]… Я стараюсь объяснить вам, что Земля – это символическое творение и что каждое действие здесь, в этом особом месте, которым является Земля, оказывает влияние на всю вселенную. Не забывайте этого и не говорите, что земля была образована из вещества, выбрасываемого солнцем»¹⁰, – обращается Мать к детям ашрама.

После полного развития своих оккультных способностей Шри Ауробиндо и Мать обрели доступ ко всем проявленным мирам. Шри Ауробиндо подробно описал всю их восходящую иерархию в своей эпической поэме «Савитри» – бессмертном шедевре-откровении, не имеющем себе равных в оккультной и духовной литературе мира. Ни для него, ни для Матери не представляло никакого труда посещать в тонком теле различные планеты нашей солнечной системы. Но вскоре им стало ясно, что миры иных планет не представляли особой важности в их работе; они имели вторичное значение по сравнению с Землей – истинным центром космического устроения. «Эволюция происходит на Земле, и поэтому Земля есть действительное место прогресса», – писал Шри Ауробиндо. «Меня интересует Земля, а не запредельные миры сами по себе», – повторяет он. Все космические элементы представлены на Земле; все, что происходит здесь, передает свои вибрации родственным элементам, которые находятся повсюду в космосе. Как ядро клетки определяет функционирование всей клетки в целом, так и Земля определяет жизнь и развитие всего космоса.

Мы, оказавшиеся перед угрозой ядерной войны, получили от Шри Ауробиндо и Матери неожиданную поддержку. «Земля была создана с определенной целью, и она не исчезнет, пока все необходимое не будет осуществлено»¹¹, – говорила Мать в 1960 году. Она снова повторила это 11 лет спустя, когда многие опасались, что человечество вместе со всей планетой испарится в ядерном пекле еще до конца нынешнего столетия. «Земля не будет разрушена» – не раньше, чем будет достигнута цель, ради которой она создана. Это, конечно, не означает, что с ней не произойдет никаких изменений в этот великий переходный момент или что таковые не будут иметь места в будущем.

Несомненно, некоторые утверждения Шри Ауробиндо и Матери, основанные на космологии, далеко не всегда совпадают с выводами науки в этой области, принятыми на данный момент, которые в конце концов основаны исключительно на материальном восприятии (хотя, с другой стороны, следует заметить, что физики с их нейтронными звездами, квазарами и черными дырами, может быть, в гораздо большей степени являются оккультистами, чем это принято считать). Например, как можно было бы интерпретировать следующий афоризм Шри Ауробиндо: «Наши чувства говорят нам, что истина в том, что Солнце движется вокруг Земли; однако разум считает это заблуждением. В свою очередь, для разума истина заключается в том, что Земля движется вокруг Солнца; однако для высшего видения это заблуждение. Ни Земля, ни Солнце не движутся вовсе: происходит лишь изменение во взаимовосприятии сознания Солнца и сознания Земли».¹² Можно лишь почувствовать, что здесь сформулирована фундаментальная истина, для нас, увы, пока еще непостижимая.

Давайте остановимся на следующих словах Шри Ауробиндо; в них он выражает очень близкий науке взгляд: «Очевидно, что, используя понятие «земной», мы не имеем в виду только лишь эту Землю как таковую и продолжительность ее существования… Мы используем понятие «Земля» в более широком, ведантическом смысле, как притхиви, земной принцип, творящий живую форму, пригодную для обитания души»¹³. Это и есть тот земной принцип, который вместе с принципами воды, огня, воздуха и эфира образует пять элементов, из которых состоит все сущее[7].

Мы уже говорили, что божественное Проявление не имеет ни начала, ни конца. Из этого мы можем заключить, что драма эволюции, которая представляет собой самореализацию Божественного Сознания в материальном, «земном» пространстве, происходила уже бесчисленное множество раз. В этой «обители», то есть на нашей планете, в нашем мире, где Высшее «Я» во множестве «я» (или душ) воплощалось в физические формы. И Шри Ауробиндо подтверждает это: «Эксперимент человеческой жизни на Земле проводится не впервые. Он повторялся уже миллионы раз, и еще миллионы раз будет снова разыгрываться эта великая драма. Во всем, что мы делаем теперь, в своих мечтах, в своих открытиях, в своих стремительных или многотрудных победах мы, сами того не ведая, используем опыт своих бесчисленных предшественников, и в свою очередь наши нынешние труды однажды принесут свои плоды на планетах, еще неведомых нам, и в мирах, еще несотворенных. Интрига, сюжетная канва и развязка постоянно варьируются, однако всегда они согласуются с правилами вечного Искусства. Бог, Человек и Природа – вот три неизменных символа»¹⁴. Этот до сих пор фактически неизвестный текст, написанный Шри Ауробиндо в конце двадцатых или в начале тридцатых годов и впервые опубликованный Архивом Шри Ауробиндо лишь в 1982 году, является ошеломляющим логическим следствием его глобального видения.

Он также писал: «Затем Он (Творец) создал из солнечного тела Вишну планеты, и все они по очереди становились Бхуми (Землей), или местом проявления Ману, ментального существа, которое представляет собой средоточие проявленного жизнебытия, а также является связующим звеном между жизнью и духом. Сегодня эта земля, в свою очередь, предстает перед нами как сцена жизни; предыдущим ее театром был Марс»¹⁵. Эти слова взяты из очерка, написанного Шри Ауробиндо в 1914 году, под заглавием «Эволюционная лестница». Может быть, поэтому мы все еще так сильно очарованы Марсом?

Шри Ауробиндо и Мать редко уделяли внимание ментальным спекуляциям на тему других планет и звездных систем. Повсюду в Проявлении, говорят они, есть существа, но материализованные существа обитают только на Земле. Слишком легко предаваться романтическим фантазиям, пока мы еще не познали себя и не овладели собой, пока мы не нашли решение проблем бытия, с которыми нам приходится сталкиваться здесь, на Земле.

«Мир, в котором мы живем, – не бессмысленная случайность в космической пустоте. Он является ареной эволюции, в ходе которой вечная Истина, некогда воплощенная в материи и скрытая в формах, век за веком тайно проявляет себя. Поэтому наше существование исполнено сокровенного смысла; наше рождение, наши тяжкие муки и даже наша смерть преследуют особую цель; все наши труды направлены к некоему окончательному свершению. Все мироздание развивается в согласии с единым универсальным планом. Ничто во вселенной не является бесполезным; ничто в нашей жизни не бывает напрасным»¹⁶. (Шри Ауробиндо)

Некоторые не совсем бескорыстные пропагандисты освоения космоса, которое Мать называла «игрой взрослых детей», выдвигают в качестве одной из главных причин для продолжения этой «игры» возможность того, что где-то во вселенной мы найдем разгадку своего бытия. Однако эту разгадку невозможно найти в материи, как таковой, – здесь или на другом конце вселенной. Оно кроется в «Том», чем создана материя и благодаря чему она существует. Кроме того, само предположение, что на другом конце вселенной может быть найдено то, что не присутствует здесь, слишком невероятно. Наоборот, Земля, как мы видим, является символическим средоточием вселенной со всеми ее оттенками света и тьмы, и человек, одет ли он в джинсы или в скафандр космонавта, несет все фундаментальные проблемы бытия в себе самом.

Эволюция нашей вселенной, если ее рассматривать в широкой перспективе, представляет собой череду чудес и невероятных событий, которые так или иначе имели место. Пытаясь объяснить их, наука выдвинула множество теорий и предположений, но так и не добилась своего. В действительности наука ограничивается созданием моделей, то есть математических описаний реальных процессов, и не может дать настоящего фундаментального объяснения ни единому факту бытия. Ибо для того, чтобы объяснить один-единственный феномен, каким бы простым и незначительным он ни был, необходимо знать ВСЕ, так как все в мире взаимосвязано, все обладает неразрывным сущностным единством. «Сама Вселенная, как целое, в каждый момент своего бытия объясняет каждую сущую в ней вещь»¹⁷. «Дерево не объясняет семени, равно как и семя не объясняет дерева; оба их объясняет космос; космос же объясняет Бог»¹⁸.

Не существует научного объяснения Большого Взрыва, который, именно в силу своей исключительности, именуется «сингулярным». Нет также научного объяснения феномена Земли, «обитаемой планеты в необитаемой системе». (Шри Ауробиндо) Не существует также никакого научного объяснения «онтологических разрывов», названных все тем же Е. Ф. Шумахером «несократимыми загадками», т. е. иерархически упорядоченных форм существования, возникших на Земле: материи, жизни, низшего и высшего ментального сознания.

Давайте не будем вводить себя в заблуждение. Источник жизни на Земле пока не имеет научного объяснения. В этой области, как и во многих других, официальная наука чаще всего выдает желаемое за действительное. Она отсылает нас, например, к опытам Ури и Миллера, якобы доказывающим существование гипотетического «предбиологического» бульона, некоей преджизненной субстанции, способной порождать жизнь. Существует даже современная версия «панспермии», которая предполагает, что жизнь была занесена на Землю откуда-то из вселенной в результате падения комет или иных космических тел. Но даже если бы все это было верно и жизнь действительно зародилась где-то в другом месте вселенной, то мы все равно ни на шаг не приближаемся к разгадке ее тайны.

Все семь современных теорий происхождения жизни были тщательно исследованы Робертом Шапиро, биологом, специализирующимся в области исследования ДНК, в его работе «Первоистоки: Руководство скептика по сотворению жизни на Земле». Он приходит к выводу, что все эти теории, как и прежде, сводятся к утверждению, что жизнь на нашей планете возникла в результате generatio spontanea (спонтанного самозарождения). «Невероятность самозарождения даже одной-единственной бактерии столь чудовищна, что она опрокидывает все наши представления о времени и пространстве» (стр. 128).

Если жизнь на Земле действительно возникла благодаря «онтологическому разрыву» или «квантовому скачку», тогда ни процесс ее созревания, ни ее сущность попросту не могут являться предметом исследования материалистической науки; ибо в таком случае жизнь предстает уже не просто эпифеноменом, вторичным продуктом материальных процессов (если предположить, что эти процессы могут существовать сами по себе); в таком случае клетка, как и любой живой организм, в действительности является чем-то гораздо большим, чем просто механизм. (Ср.: «Клетка – это только механизм…», Жак Моно, «Случайность и закономерность», стр. 145). Жизнь имеет свои собственные законы и процессы, и они, несомненно, должны быть раскрыты, но к этому сможет подойти лишь истинная, всеобъемлющая, непредвзятая наука будущего.

Тот же самый образ мыслей, ту же логику и те же аргументы мы находим и в теориях, которые рассматривают ментальное сознание. Если процесс жизни мы все же можем ощутить непосредственно, особенно четко – через пульсацию нашего сердца, то процессы ментальные уже гораздо более неосязаемы; они настолько неуловимы, что зачастую в них ошибочно видят духовный феномен. Вследствие этой ошибки два совершенно разных уровня бытия объединяются одним обобщающим термином «дух».

По милости Рене Декарта, философа, который, как считают многие, является образцом ясного мышления, в любой дискуссии о «духе» и «теле» происходит величайшая путаница, порождающая довольно печальные последствия. По его утверждению, тело человека это машина, состоящая из «измеряемой» субстанции, а «дух», посредством которого человек мыслит, а также и более высокие регионы, обуславливающие его мыслительную деятельность, и все то, что, как предполагается, принадлежит духовным и божественным сферам, – является абстрактным, «неизмеряемым», а значит, «нематериальным». Но наука, говорит он, не должна иметь дело с «нематериальным»; она должна рассматривать только то, что «поддается измерению». В результате этих двух посылок наука сама предстает не чем иным, как «абстракцией», эпифеноменом материи, приходя к абсурдному выводу, гласящему, что она является продуктом деятельности чего-то, что она сама же объявляет «абстрактным» и «нематериальным». Так что само осознание ученым его собственного жизненного опыта, всех его размышлений и умопостроений, включая все его научное видение, является, согласно его собственному утверждению, чем-то «неизмеряемым» и, следовательно, научно нереальным. Таким образом, наука, занятая изучением исключительно конкретной, материальной стороны мира, объявляет все процессы человеческого сознания, а значит, и само восприятие мира, иллюзией!

Мы можем поразиться, насколько Шумахер приблизил высшее животное к человеку, но Шри Ауробиндо и Мать пошли еще дальше: «Человек и животное являются существами, которые несут в себе ментальное сознание…»¹⁹. В животном человеческий интеллект находится в зачаточной, подготовительной стадии, «ибо животное тоже мыслит»²⁰. Изучая способ мышления животных, мы можем заключить, что глубокая пропасть, которую человек установил между собой и своими меньшими братьями, есть лишь своего рода самозащита; человек пытается отделить себя от собственной животности и возвысить себя, насколько возможно. Однако и без пристального самосозерцания мы вполне способны различить свою близость, например, с приматами; а если мы коснемся всей нашей человеческой истории, то и здесь наше внутреннее родство с животными не покажется грубой натяжкой; мало того, иногда сравнение с животными не всегда оказывается в нашу пользу.

Что из себя представляет человеческое начало? Человеческие виды появились согласно уже описанным здесь эволюционным механизмам. С одной стороны, существовали приматы, которые достигли своего потолка; эволюция в них разработала возможность более высокой формы сознания и сейчас требует нисхождения этой более высокой формы; с другой стороны, приходил отклик свыше, через который высший ментальный мир, мир «типического» человека, пытался внедриться в эволюционную лестницу. Благодаря этому стало возможным воплощение видов более высокой ступени лестницы, воплощение земного человека.

Когда же примерно это произошло? Палеонтологи говорят, что человеческое существо появилось на Земле около трех миллионов лет тому назад. Некоторые ученые сокращают эту цифру до одного миллиона. Согласно Матери, миллионы лет прошли уже между нисхождением ментального принципа на Землю и первым материальным воплощением человеческого существа. «После того как ментальное сознание низошло на Землю, с момента его проявления в земной атмосфере и до появления первого человека прошли миллионы лет»)²¹. Ментальное сознание, воплотившись в человеческое существо, с интеллектом, рефлективным восприятием, способностью осознавать пространство и время и зачатками более высокого «видения» низошло в земную атмосферу около двух – четырех миллионов лет тому назад. Мать говорит: «Вероятнее всего, в тот период существовали промежуточные или параллельные формы между обезьяной и человеком»²². Общеизвестно, что окаменевшие останки нескольких промежуточных существ были найдены и исследованы палеонтологами.

Мать подтвердила утверждения древних традиций на этот счет, в том числе и те, которые содержатся в Библии: эти существа высшего мира сначала пришли на Землю в своей чистой форме, но позже объединились с высшими животными, что привело к долгому переходному периоду, когда, вероятно, возникали очень странные телесные формы, гармоничным результатом которого и стал в итоге человек. «Лишь в самом начале, когда человек только появился на земле, боги были довольны им… и воскликнули: «Человек воистину сделан на славу, он прекрасен; теперь может начаться высшая эволюция!» Он подобен Богу, он – совокупность всех других созданий, от животного до бога; он бесконечно вариативен там, где они фиксированны, динамичен там, где они, даже самые высочайшие из них, статичны. Поэтому, несмотря на то, что в своем нынешнем состоянии и в своих свершениях он находится немного ниже ангелов, все же в своей кульминации он поднимется выше, чем боги»²³.

Эволюция на земле – это развитие, рост сознания в материальных формах, которые по мере роста становятся все более и более утонченными и сложными. «Эволюция всегда имела духовный смысл, в то время как физическое преобразование носило инструментальный характер»²⁴. (Шри Ауробиндо) Именно Сознание посредством нематериальных процессов неотвратимо направляет эволюцию вперед и ввысь и каждый раз, когда это необходимо, создает для нее материальную новую ступень. Источник и цель эволюции на Земле духовны по своей природе; механизмы эволюции – это процессы, посредством которых Дух работает в Материи, в результате чего возникают все более высокие материальные формы.

«Теория духовной эволюции не совпадает с научной теорией эволюционирующих форм и физической эволюции жизни; она должна твердо стоять на своих собственных позициях и защищать их; она может принимать научные данные, касающиеся физической эволюции, в качестве поддержки или вспомогательных средств, но и эта поддержка не является обязательной. Научная теория всегда рассматривает только внешние, видимые механизмы и процессы Природы, детали ее исполнительного аппарата, констатирует физическую эволюцию материальных форм и законов развития Жизни и Разума в Материи. Все научные выводы и обобщения, касающиеся эволюционных процессов, подвергнутся пересмотру, а может быть, даже будут признаны несостоятельными в свете грядущих новых открытий, что, однако, никак не повлияет на самоочевидный факт духовной эволюции как таковой, эволюции Сознания, поступательного самопроявления души в материальном бытии». («Жизнь Божественная», стр. 835)

С точки зрения Духа, «материальная вселенная являет собой лишь фасад громаднейшего сооружения, за которым скрывается множество других структур, и человек лишь тогда приблизится к постижению истины материальной вселенной, когда ему станет известно целое».²⁵ (Шри Ауробиндо) Наука же действует как раз наоборот: для нее первична материя. Она убеждена в том, что существует только материя, и на этом убеждении строятся все ее выводы относительно эволюции. Поль Дэвис, например, пишет: «Что касается фундаментальных принципов и механизмов эволюции, то у науки по этим вопросам больше нет никаких серьезных сомнений»²⁶. Жак Моно, лауреат Нобелевской премии, лидер материалистических позитивистов, в своей книге «Случайность и закономерность», ставшей бестселлером во Франции, пишет: «Сегодня мы вполне можем сказать, что элементарные механизмы эволюции не только открыты нами принципиально, но и изучены в тончайших деталях»²⁷. Но так ли это?

Говоря о возникновении жизни на Земле, мы упоминали книгу Роберта Шапиро «Первоистоки: Руководство скептика по сотворению жизни на Земле», впервые опубликованную в 1986 году, в которой с величайшей ясностью показано, что на сегодняшний день не существует ни одной теории, которая бы удовлетворительно объясняла возникновение жизни на Земле. Ни одна из них не может дать даже мало-мальски правдоподобного объяснения того, откуда на нашей планете появился живой, самовоспроизводящийся организм. В 1993 году в Барселоне состоялся международный конгресс, на котором обсуждались проблемы эволюции. Газеты, освещавшие его, предложили огромное обилие материалов; в них содержалось множество фактов, суждений, гипотез, но все это ни на шаг не приблизило нас к разгадке возникновения жизни.

Но в действительности наука знает немного о механизмах эволюции, и все ее претензии на полноту обладания истиной являются лишь самообманом, а зачастую и формой околонаучной демагогии, практикуемой религией материализма. Фрэнсис Хичинг говорит следующее: «В трех главных сферах, где неодарвинизм мог быть подвергнут испытанию, он потерпел поражение.

1. Ископаемые останки отражают скорее ход эволюционных скачков, чем постепенное изменение.

2. Гены являются могущественным стабилизирующим механизмом, основная функция которого состоит в том, чтобы предотвращать развитие новых форм.

3. Случайные, беспорядочные мутации на молекулярном уровне не могут объяснить возникновения сложного механизма организованной и прогрессирующей жизни»²⁸.

Иными словами, теория «градуализма» (т. е. постепенного развития эволюционных изменений в течение очень долгого периода времени), которая якобы должна приниматься безусловно как самоочевидный факт, при ближайшем рассмотрении не выдерживает никакой критики; гены не являются фундаментальным эволюционным фактором, как утверждает молекулярная биология; эволюция в своей сущности не есть совокупность внезапных случайных мутаций, ибо результат подобных мутаций – это всегда не пригодные к жизни уродцы-мутанты. По этой причине они не могут выполнять функцию строительных элементов в грандиозной и чрезвычайно сложной структуре эволюции как в целом, так и в какой-либо из ее восходящих ступеней. Это означает в конечном итоге, что три столпа неодарвинизма, а также общепринятая ныне теория эволюции не имеют под собой реальной основы.

Не менее важным является тот факт, что знаменитые «отсутствующие звенья», т. е. переходные, межвидовые формы, так до сих пор и не найдены. Большинство палеонтологов допускает сейчас, что они вообще не существуют. «Невозможно создать даже самую приблизительную модель эволюции исходя из фактов, которыми располагает палеонтология. Представители этой науки владеют сейчас таким количеством материальных ископаемых, что отсутствие каких-либо недостающих серий (видов) уже не может быть объяснено недостатком фактических данных. «Отсутствие этих данных действительно реальность. Таких данных просто не существует!»²⁹ Эти слова произнесены Гербертом Нильсом, профессором университета города Ланда, после сорокалетнего изучения этой научной проблемы. «Существуют отсутствующие звенья, которые всегда будут оставаться отсутствующими»³⁰, – иронически замечает Шри Ауробиндо в «Жизни Божественной». Теперь мы знаем объяснение этому факту: эволюционные скачки происходят в Сознании, которое является сущностью, носителем и единственным фактором всякого проявления. В свою очередь, материальные формы жизни – это те формы, которые были зафиксированы в Материи процессами Сознания, поскольку оказались жизнеспособными организмами.

Мы остановились на этой теме, потому что она чрезвычайно важна. Вопросы о том, кто мы, откуда мы пришли и куда идем, в той или иной форме сопутствуют нам всю нашу жизнь. Объяснения, которые предлагает нам религия, в большинстве случаев оказываются столь невразумительными и столь сильно проигрывают в сравнении с аргументами науки, что научное видение мира кажется непогрешимым.

Видение Шри Ауробиндо является рациональной обработкой основополагающих истин как повседневного, так и высшего духовного опыта, в котором как космические события, так и самые незначительные детали обыденной жизни находят свое подлинное место и свое истинное оправдание. Ибо он всегда стремился к тому, чтобы «согласовать свое видение со всеми фактами бытия». Проблему взаимоотношений между наукой и духовностью мы рассмотрим позже; в следующей главе мы коснемся вещей «духовных» и их кажущейся нереальности. Шри Ауробиндо всегда было свойственно «здравое осмысление фактов» и вместе с тем склонность к «духовному позитивизму». Его целью был «самый широкий, самый пластичный и самый разносторонний позитивизм»³¹: «Как в науке, так и в метафизической мысли наилучшим должно быть признано то решение, которое охватывает проблему в целом и при этом отводит должное место каждой частной истине, доказанной опытом»³².

«Прикосновение к Земле всегда дарует силы ее сыну, даже когда он ищет супрафизического Знания. Можно даже сказать, что человек способен овладеть супрафизическим знанием во всей полноте – высот его он может достичь всегда – лишь в том случае, если ногами твердо стоит на земле, на «физическом». «Земля есть Его опора», – говорят Упанишады всякий раз, когда описывают «Дух» (Self), проявляющийся во вселенной. И, конечно, факт в том, что чем шире становится наш кругозор и чем надежнее наше знание физического мира, тем шире и надежнее наша основа для более высокого знания, даже для высочайшего знания, даже для Брахмавидьи (знания Брахмана)». («Жизнь Божественная», стр. 11).

Глава 9. От человека к сверхчеловеку

Большинству из нас все, что имеет отношение к духу, кажется чем-то далеким, призрачным, нематериальным, не имеющим отношения к реальности, а иногда и просто вымышленным. Мы столько раз были обмануты так называемыми «представителями духа», которые изумляли нас своей способностью формулировать неизреченное, описывать то, что неосязаемо, и то, что нельзя увидеть. Их контакт с духом, утверждали они, был единственно истинным, и потому все ими сказанное должно быть безоговорочно принято, если мы не хотим навлечь на свои души вечное проклятие. И они внушают нам, а иногда и просто навязывают, веру в то, что сами мы не способны на непосредственный контакт с Истиной, которой они владеют, ибо мы не достойны ее. Мало того, нам непозволительно иметь с ней дело напрямую, без их посредничества. И даже сегодня нет нехватки в торговцах «духом» и мошенниках от «духовности»; пустота внутри нас столь глубока, а человеческие страдания столь велики, что «божьи люди» всегда находят для себя подходящую аудиторию и ремесло их пользуется неослабевающим спросом.

Шри Ауробиндо и Мать никогда не прилагали никаких усилий к тому, чтобы приумножить число своих учеников и последователей. Мы процитируем хорошо известное письмо Шри Ауробиндо, адресованное, возможно, одному из своих слишком ревностных учеников: «Я не вижу смысла в какой бы то ни было рекламе, за исключением рекламы книг и т. д., и пропаганде, за исключением разве что пропаганды в политике и здравоохранении. Для серьезной же работы подобные вещи губительны. Они означают, что работа либо превратится просто в шоу, либо потонет во всеобщем ажиотаже – и в том, и в другом случае она теряет свой подлинный смысл: эта волна всеобщей шумихи возносит ее только затем, чтобы высосать из нее все здоровые соки и оставить ее безжизненный, иссушенный и исковерканный остов на берегах безвестности. Или же она вырождается в какое-нибудь движение, что в случае, подобном моему, означает возникновение «школы» или секты или еще какой-нибудь дьявольской чепухи[8] вроде этой. Это означает, что сотни и тысячи бесполезных людей хлынут со всех сторон, чтобы принять в работе самое горячее участие и тем самым погубить ее или превратить в помпезный фарс, из которого нисходившая прежде Истина предпочтет удалиться в свою обитель тишины и таинственности. Именно это происходило и происходит со всеми «религиями» и в этом причина их несостоятельности»². И добавляет: «Я предпочитаю делать свою работу на совесть, и, если она будет выполнена, она сама превзойдет свои нынешние пределы: она сама огласит себя – в той степени, в какой это будет необходимо. Если же ей не суждено увенчаться успехом, любая пропаганда будет напрасной».

«У меня глубокое неприятие всего, что связано с публичной оглаской», – говорит и Мать. Любые формы сектантства, будь то восхваление собственной праведности, за которым скрывается эгоцентрическое самолюбование, или узость и догматичность мышления, отталкивали ее.

Шри Ауробиндо и Мать сознавали, что их могучее и детально отработанное видение сверхчеловека и сверхчеловечества может привести к появлению самопроизвольного фанатичного сектантства. И поэтому Мать предостерегала: «Истина не есть догма, которую человек может вызубрить раз и навсегда и применять как обязательное правило во всех случаях. Истина бесконечна, как сам всевышний Господь, и в каждое мгновение она проявляет себя в тех, кто искренен и внимателен»³. И она пишет своим ученикам: «Что касается Шри Ауробиндо, то я повторяю – невозможно ограничивать его дело рамками учения или даже откровения: это само Действие Божественного, и его нельзя превращать в религию… Духовная жизнь может существовать в чистом виде, только если она свободна от любых форм ментального догматизма»⁴.

Иногда она видела, как на ее глазах в письмах учеников или в их умах, которые были для нее подобны открытой книге, пластичная и синтетическая мысль Шри Ауробиндо искажается, ограничивается, становится жесткой и тяжеловесной. «Любой ценой нужно избежать превращения нашей работы в новую религию. Как только она будет изложена в изящной, впечатляющей и достаточно сильной форме, так сразу же ВСЕ БУДЕТ КОНЧЕНО»⁵. Шри Ауробиндо писал: «Могу сказать, что я чрезвычайно далек от цели пропагандировать какую-либо религию, новую или старую, для нынешнего или будущего человечества. Моя задача – открыть путь, который все еще прегражден, а вовсе не основать какую-либо религию. Такова, по существу, моя концепция»⁶. И Мать замечает: «Я говорю вам все это потому, что вы должны все это услышать. Но не делайте из этого абсолютной догмы, поскольку мои слова тут же потеряют свое истинное значение»⁷. И добавляет: «Не превращайте мои слова в учение. Мои слова – это сила в действии, и они всегда произносятся с определенной целью. Они теряют свою истинную силу, когда отделены от этой цели»⁸. Это предостережение напечатано на первой странице каждого тома ее собрания сочинений. И оно часто цитируется… особенно теми, кто предпочитает действовать как раз наоборот.

Уместно привести здесь и слова Шри Ауробиндо, сказанные им в «Савитри»:

Человеческое существо стремится к высотам, но его снова и снова тянет вниз бремя прошлого, которое оно несет в себе, тьма и неведение, гнет подсознания, ноша материи и иррациональность низшего витального – все эти невидимые, но очень реальные силы, осаждающие его мышление, его ум, чаще всего напоминающий крохотный поплавок, который мечется на беспокойных волнах внутреннего океана. Шри Ауробиндо называет это «низменной гравитацией». Более того, ментальное сознание человека в действительности не способно познать реальность. Нам известно, что целостную реальность наше ментальное сознание может познавать только по частям, фрагмент за фрагментом, через суммирование отдельных ее аспектов. Оно чувствует, что знает только части этой головоломки, но не способно воспринять ее как целое. Истинное знание достигается только отождествлением себя с познаваемым объектом, на что человеческая мысль просто не способна.

В человеке реализованы только три низшие ступени лестницы Бытия. Выше этих ступеней лежит множество более «духовных» уровней. В силу того, что слово «дух» не имеет устойчивого значения и употребляется почти произвольно, мы будем иметь в виду то различие, которое существует между обычным ментальным сознанием и уровнями сознания, находящимися над ним; термин «духовное» впредь будет использоваться только применительно к этим более высоким уровням.

Если духовные вещи кажутся людям далекими, нематериальными, лишенными реальности, то это происходит по одной единственной причине, из-за того, что они подвержены той самой «низменной гравитации», о которой говорил Шри Ауробиндо, из-за того, что человеческие материальные чувства могут воспринимать только материальные объекты, а человеческий интеллект не способен охватить реальность как целое. И в силу этих ограничений духовные миры представляются людям вымыслом, лишенным реальности. И, вероятно, поэтому после столетий напряженных, но все же весьма противоречивых поисков в области духа, несмотря на то, что существует столько разнообразных описаний духовных миров, сделанных людьми, которые, по их словам, достигли этих миров, неудовлетворенное человечество обеими ногами становится на твердую почву материи и провозглашает ее своей единственной реальностью.

И все же люди знают о духовных мирах очень и очень немногое. Иногда они ощущают их столь интенсивно, что их собственный мир кажется им перевернутым с ног на голову. Человек может почувствовать только то, что он уже содержит в самом себе, – такова природа наших чувственных способностей. Мы можем иметь контакт только с тем, что уже присутствует в нашей собственной природе.

Согласно Шри Ауробиндо и Матери, а также древней йогической традиции, человеческое тело, в котором человеческое существо проявлено на Земле, состоит из семи «футляров» или «оболочек» (души). Материальная, видимая, оболочка состоит из того вещества, которое мы называем осязаемой материей, и является наиболее внешним, или «грубым», нашим телом. Эта материальная оболочка окружена витальной оболочкой (или «вложена» в нее), состоящей из субстанции витального плана бытия. Именно в этом витальном теле мы испытываем множество приключений в наших витальных снах и в этом же теле мы остаемся, когда в момент смерти покидаем свое материальное тело. Оба эти тела, в свою очередь, окружены ментальной оболочкой (или «вложены» в нее), которая состоит из еще более тонкой субстанции ментальных миров. Если наше ментальное тело достаточно развито, мы можем странствовать в нем в ментальных мирах и какое-то время пребывать в них после смерти, когда, сбросив витальную оболочку, мы уходим из витальных миров. Существует также еще более тонкая оболочка, иногда ее называют «каузальным», или «причинным», телом; в нем, когда оно будет полностью сформировано, мы сможем войти в супраментальные миры.

Таким образом, человеческое существо, как и сама Земля, представляет собой космос в миниатюре. Именно поэтому оккультисты и алхимики называют его микрокосмом. «Человек, микрокосм, заключает в своем существе все эти планы, начиная от подсознательного и кончая сверхсознательным его бытием»⁹, – писал Шри Ауробиндо о тех оболочках, или телах, о которых мы говорили выше.

«Потенциально все уже присутствует в субстанции, из которой сформирован человек… В сущности, каждое человеческое существо содержит в себе все, что может быть проявлено во вселенной, весь универсум»¹⁰, – говорит Мать и продолжает, обращаясь к своему ученику: «Если бы в нас не было чего-то, что связует нас со всем во вселенной, то вселенная для нас не существовала бы»¹¹.

Несмотря на то, что эти духовные планы или ступени кажутся нам иллюзорными, мы тем не менее имеем к ним непосредственное отношение, потому что они – часть нас самих. Наверное, поэтому мы испытываем иногда особое волнение, когда слышим о них, и, быть может, по этой же самой причине шарлатаны от духовности имеют на нас, наивных и легковерных, такое влияние. Ведь нам так хочется, чтобы все то высокое, чистое, прекрасное, о котором мы знаем, могло проявиться также и здесь, в этом мире. Ведь существует же оно «где-то еще»!

«Чем выше мы восходим, тем более тонкую, но и гораздо более интенсивную, более истинную и духовно «конкретную» субстанцию мы встречаем, более светозарную и могущественную материю сознания, более тонкую, более радостную, более чистую и экстатическую энергию наслаждения»¹², – писал Шри Ауробиндо. Относительно градаций бытия он говорит следующее: «Более тонкое является также и более могущественным – мы даже можем сказать более подлинным и «конкретным»; оно менее ограниченно, чем грубое, оно обладает большей устойчивостью в своем бытии, а также большим потенциалом, пластичностью и широтой в своем становлении. Каждая новая ступень в нашем восхождении к вершине бытия открывает нашему расширяющемуся опыту более высокий план нашего сознания и более обширный и изобильный мир нашего существования»¹³.

«Сознание это нечто фундаментальное, фундаментальный факт бытия»¹⁴. (Шри Ауробиндо) Но об этом мы не имеем ни малейшего представления, поскольку мы не осознаем собственного сознания. Мы осознаем столь немногое! Существование для нас подобно невозделанной земле, на которой здесь и там пробиваются редкие цветы: озаренная мысль, миг постижения после долгих интенсивных усилий. Но если сознание является фундаментальным фактом, тогда оно есть основа всех планов существования, включая и наши. Сознание присутствует в атоме, в клетке, в любом телесном органе, в нервной системе, в витальной оболочке. Мы представляем собой (в основном, несознательно) фантастически сложный феномен сознания, и то, что мы обычно подразумеваем под сознанием, это не более чем тонкая поверхностная шелуха луковицы нашего существа.

«Сознание, как правило, идентифицируется с умом, но ментальное сознание – это только часть универсального сознания, человеческая сфера, которая охватывает все возможные сферы сознания не в большей мере, чем человеческое зрение охватывает все градации цвета или человеческий слух – все градации звука¹⁵, – писал Шри Ауробиндо. – В бесконечной шкале вибраций сознания нашему человеческому сознанию соответствует лишь несколько делений где-то в середине шкалы».

«Сознание не есть что-то абстрактное. Подобно самому существованию или ананде, или уму, или пране, оно представляет собой нечто очень конкретное. Если человек осознает свое внутреннее сознание, он может делать с ним все что угодно: испускать его как поток силы, окружить себя стеной сознания, вложить идею в голову человеку, находящемуся где-нибудь в Америке, и т. д. и т. п.»¹⁶. Великие йогины всегда, с древних времен и до наших дней, говорили, что человек может научиться управлять сознанием. Шри Ауробиндо на протяжении многих лет испытывал все эти возможности «более скрупулезно, чем ученый испытывает свою теорию или свой метод на физическом плане»¹⁷. О Матери мы знаем, что уже в Тлемсене она была способна восходить на двенадцать ступеней ввысь по универсальной лестнице сознания, к самой границе, где проявленные миры исчезают в белизне вечного Безмолвия.

Из писем, которые Шри Ауробиндо получал от своих учеников, явствовало, насколько нереальным, далеким, холодным, абстрактным, монотонным и малопривлекательным казалось им Сознание, Божество и все, что связано с духовностью. Большинство из них, как и все обычные люди, оставались почти полностью погруженными в подсознательные трясины материи и о просторах духа, где они могли бы дышать свободно, знали только понаслышке. И Шри Ауробиндо вдохновлял их в их страстном стремлении к высотам, рассказывая им о своем собственном духовном опыте. «Когда покой Божества нисходит в вас, когда внутри вас раскрывается Божественное Присутствие, когда Ананда обрушивается на вас подобно морю, когда вас словно лист, влекомый ветром, уносит дыхание Божественной Силы, когда Любовь расцветает у вас в сердце и наполняет собой все творение, когда Божественное Знание затопляет вас Светом, который в одно мгновение озаряет и преображает все, что прежде пребывало во власти мрака, неведения и горя, когда все сущее становится частью Единой Реальности и когда Реальностью становится все вокруг, вы в результате непосредственного духовного контакта, подкрепленного свидетельствами внутреннего видения, озаренной прозревшей мысли, витальных чувств и даже самого физического восприятия, в тот же миг ощущаете во всем, что вы видите, слышите, с чем соприкасаетесь, – во всем вы ощущаете Божественное. Тогда у вас остается гораздо меньше оснований сомневаться в Нем или отрицать Его, чем сомневаться в том, что днем светло, что вы дышите воздухом, что у вас над головой сияет солнце, – ведь вы не можете быть уверенными, что знаете, чем эти материальные вещи являются на самом деле, поскольку судите о них по тому их образу, который формируют для вас ваши чувства; когда же вы удостаиваетесь конкретного переживания Божественного, никакие сомнения просто невозможны»¹⁸.

Шри Ауробиндо рассказал о многих из своих духовных опытов, особенно подробно в «Савитри», а также в своих философских трудах и письмах. Мистический опыт кажется абстрактным только тогда, когда вы слышите о нем из уст другого человека, ибо непосредственный личный опыт – и все мистики соглашаются с этим – более конкретен, чем камень, о который вы спотыкаетесь. «Что же есть завершение всего? Подобными меду, который может отведать самого себя и разом все свои капли, все капли которого могут отведать друг друга, а каждая капля – все медовые соты целиком, как саму себя, должны быть в итоге Бог, душа человеческая и вселенная»¹⁹. Мать говорит, что это реалистическое описание высочайшего переживания Ананды. И мы вспоминаем слова фламандского мистика Яна ван Рюисбрука, обращенные к Богу: «Ты для меня слаще медовых сот».

Люди, и малознающие, и высокоученые, так много говорят о том, что превосходит их понимание… «Этот лепечет, и тот лепечет, и непонятно даже, о чем идет речь»… Люди болтают обо всем на свете: о футболе, об автомобилях новейших марок и о кинозвездах, и о томатном супе с фрикадельками, о самих себе и о других, о жизни и смерти, о Боге и, быть может, о душе, о духовности и мистицизме… «Если бы люди смогли получить хотя бы смутное впечатление о тех бесконечных наслаждениях, тех совершенных силах, тех светозарных просторах спонтанного знания, том беспредельном безмолвии нашего существа, которые лежат, дожидаясь нас, на путях, еще не покоренных нашей животной эволюцией, они бросили бы все и не успокоились бы до тех пор, пока не овладели бы этими сокровищами. Но узок путь, крепки двери, и всегда начеку страх, недоверие и скептицизм – эти верные стражи Природы, не дающие нам покинуть ее привычные пастбища»²⁰. (Шри Ауробиндо)

«Когда ты будешь располагать инструментом, позволяющим тебе рассматривать душу человеческую так же просто, как ты рассматриваешь картину, тогда ты не сможешь смотреть без улыбки на чудеса физической науки, которые покажутся тебе игрушками младенца»²², – гласит один из афоризмов Шри Ауробиндо. Но для нас наша душа – наше истинное «я», наша сокровенная суть, источник силы или высшее «Я», «Даймон, Божество внутри нас»²³ – кажется чем-то призрачным, нереальным, подобно всему тому, что мы относим к духу. Говорят также, что душа наша сотворена Богом в момент нашего рождения, что Бог вдохнул ее в нас и что она продолжает существовать вечно, попадая после смерти в рай или в ад. Иногда она изображается на картинах в виде маленького обнаженного существа, миниатюрного подобия человека, выходящего из тела в момент смерти. И она направляется вниз, в подземные миры, встречая на пути множество испытаний. Или же ее представляют как бабочку или как призрак, или ее изображают в обличье животного. Или же она, присоединяя свой голос к ангельскому хору, наслаждается вечной гармонией в райских кущах Господа. Все это выглядит довольно по-детски, если мы понимаем, что душа в действительности является частицей, «искрой» самого Божества.

Восточная мудрость говорит, что это действительно так, что душа воистину есть частица Бога и обладает всем его бесконечным величием. «Душа, представляющая центральное существо, – это искра Божественного, поддерживающая всякое индивидуальное бытие в Природе»²⁴. (Шри Ауробиндо) Являясь в буквальном смысле частью Божества, она существует вечно, у нее нет конца, как нет и начала. Ибо то, что имеет бесконечное будущее, должно также иметь бесконечное прошлое. Именно душа сама избрала Приключение эволюции еще до того, как эволюция началась, и именно в душе эволюция найдет свое завершение.

Мы знаем, что Бог един, совершенен и абсолютен и он не нуждается в проявлении. Но он блаженно созерцает свои бесконечные возможности в игре бесчисленных миров, которые выражают эти возможности. Во всех иных мирах эта экстериоризация Божественного происходит напрямую, без какого-либо посредничества; мы называем такие миры «типическими», так как их законы неизменны и всегда согласуются с их изначальным типом. Существа, пребывающие в этих мирах, совершенно самодостаточны и несут в себе тот уровень Ананды, который они воплощают.

И все же есть один мир (насколько нам известно), который не является типическим. Это эволюционирующий мир, основными принципами которого являются Ананда и Свобода. Мы уже знаем, как первые четыре воплощения этого мира злоупотребили свободой, данной им, и как эта ошибка стала причиной их «падения» во тьму, страдание, ложь и смерть. Чтобы исправить катастрофические последствия этого падения, Великая Мать излила свою Божественную Любовь во тьму Несознания «с еще более великой интенсивностью, чем в момент сотворения четырех изначальных существ». Эта Любовь есть сама сущность Божественного, сущность высшего «Я», Всеобщей Души нашего мира.

Из-за присутствия Божественной Любви Несознание больше уже не могло оставаться неподвижным в своей инерции, в своем бесконечном сне. Любовь стала катализатором, благодаря которому «выродившееся» или падшее Проявление могло бы вновь вернуться к своему Источнику, что и становится целью того движения, которое мы называем эволюцией. В темном Несознании иерархия форм – материальных, витальных, ментальных – постепенно приняла конкретное очертание; возникла даже более сложная материализация Любви, которая есть сущность единого «Я», изначальной Души. Все эти восходящие, постепенные материализации – в пределах своих ограничений – являются отражением потенциальных возможностей, существующих в высшем «Я», в Духе, в Боге. По мере развития этого мира их пределы постепенно расширяются и это происходит до тех пор, пока все божественные потенции, скрытые в самой цели эволюционного Путешествия, не будут проявлены в своем полном и совершенном великолепии и снова не станут тем, чем они являются в своем Источнике.

Земля есть символ, или средоточие нашей вселенной. В лице Земли и посредством Земли развивается вся вселенная. Все, что происходит на Земле, откликается во всей бурлящей, пылающей, сияющей или, наоборот, темной и плотной субстанции вселенной. Именно здесь имела место инволюция материи Любви, которая есть материя Души. Именно благодаря ее присутствию стала возможной эволюция. Благодаря ее присутствию эволюция не сможет остановиться до тех пор, пока не достигнет своей Цели.

Нет ничего на Земле, что не несло бы в себе этого Божественного Присутствия. Это Присутствие есть в атоме, в кристалле, в камне и в дереве, в достижениях науки и техники, в растении и в животном. И это Присутствие обнаруживает себя все более и более полно на каждом последующем уровне эволюционного восхождения. Растение и животное еще не являются индивидуализированными или самосознательными творениями; они имеют групповую душу. В животных эта групповая душа сконцентрирована в архетипе вида, «душе вида» или «царе вида», о чем мы знаем из легенд и сказок, откуда она излучает свои эманации во всех представителей этого вида.

В человеческом существе, сыне Земли, эволюция достигает своей критической фазы: душа, пройдя через множество своих земных воплощений, достаточно выросла для того, чтобы начать действовать как индивидуальность и осознавать себя в материально проявленном мире. Об этой индивидуализированной душе, которая постоянно является неотъемлемой частью Всеобщей Души, можно сказать следующее: «Эта душа есть нечто такое, что принадлежит исключительно человеческому виду; она существует только в человеке»²⁵.

«Знание всех традиций повсюду в мире говорит, что формация психического[9] – земная формация и что рост психического существа происходит исключительно на земле²⁶, – говорила Мать, – так как только на Земле – я даже не имею в виду материальную вселенную, – только на Земле это нисхождение божественной Любви, заронившее божественное Присутствие в сердце материи, имело место»²⁷. Вот почему только люди, эволюционирующие человеческие существа, дети земного творения, «имеют психическое существо»²⁸. Именно поэтому они превосходят все другие существа, даже богов, которые должны воплотиться в земном теле, если они хотят достигнуть более высокой эволюционной ступени.

Катха Упанишада говорит, что душа «не больше пальца человека»; Шветашватара Упанишада – что она «меньше, чем сотая доля волоса». Фактически эти образные описания означают, что душа не имеет измерений в нашем трехмерном мире. Она принадлежит измерению, которое находится за пределами знакомых нам трех внешних измерений, и точка, где она соприкасается с нашим материальным телом, расположена позади сердца, в чакре сердца. Однажды маленькая девочка спросила Мать: «Пребывает ли психическое существо в сердце?» И Мать ответила: «Не в физическом сердце, не в сердечной мышце. Это четвертое измерение, внутреннее измерение. Но оно где-то вблизи солнечного сплетения, позади него; именно там его легче всего найти. Психическое существо находится в четвертом измерении, вне нашего физического тела»²⁹. Но мы чувствуем его так, словно оно находится в нашем сердце. Именно поэтому Шри Ауробиндо метафорически говорит, что «истинная тайная душа в нас пылает во храме сокровенного сердца». Она есть «свет в тайной пещере, в сокровенном святилище сердца», она

«И христиан, и крест их я изучил, но не было Его на кресте. Я пошел в индийский храм и в древнюю пагоду, но и там не было Его следов. Я поднялся в верхние земли Герата и спустился в Гандахар. Я смотрел и искал. Но не было Его на возвышенностях и не было Его в долинах. Наконец, я пошел на вершину горы Каф, но там была только птица Анга. Я отправился в Мекку, к Каабе. Его не было и там тоже. Я спросил о нем у философа Авиценны. Он был за пределами понимания Авиценны… И я посмотрел в свое собственное сердце – и там я увидел Его. Его не было ни в одном другом месте»³⁰.

Джелал ад-Дин-ар-Руми

Из всего сказанного мы можем заключить, что душа играет основную роль в эволюции, которая, в сущности, является непрерывной эволюцией Сознания, хотя снаружи этот процесс выглядит как скачкообразное изменение его материальных воплощений. Если душа есть часть Божества, она должна быть бесконечной, ибо каждая часть бесконечности также является бесконечной. Иными словами, душа бессмертна, и в эволюционном процессе она представляет непрерывно растущее божественное присутствие-силу, которое делает эволюцию возможной. Именно она является эволюционирующим элементом.

Это автоматически поднимает вопрос о реинкарнации или перерождении души. Реинкарнация для западного типа сознания, когда оно сталкивается с восточной духовностью, является серьезным камнем преткновения, потому что этот духовный факт был заклеймен христианскими ортодоксами как ересь, а западная мысль всецело пронизана христианством. Однако немногие знают, что раннее христианское движение, родственное гностикам, принимало реинкарнацию. Джо Фишер пишет в книге «Доказательства реинкарнации»: «Факт остается фактом, что перед тем, как христианство стало средством распространения имперских амбиций римских императоров, перерождение было широко принято среди преследуемых за веру христиан»³¹. Он цитирует святого отца Оригена (ок. 185–254 гг.): «Каждая душа… приходит в этот мир, усиленная победами или ослабленная поражениями своей предшествующей жизни. Она занимает в этом мире либо почетное, либо позорное место, и оно предопределено ее предшествующими заслугами или бесчестием. Ее работа здесь, на земле, определяет ее место в том мире, куда она должна будет отправиться впоследствии». Потребовалось двести с лишним лет, начиная со вселенского Собора в Никее в 325 г. до Второго Вселенского Собора в Константинополе в 553 г., для того чтобы выработать окончательную формулировку католико-христианской догмы, касающейся перерождения, в которой вопрос о «предполагаемом продолжении существования души после смерти» был решен официальной церковью раз и навсегда. Здесь не место для подробного рассмотрения аргументов в пользу принципа перерождения, но один или два факта, относящиеся к делу, все же стоит упомянуть.

Вот имена известных на Западе личностей, которые верили в реинкарнацию: Пифагор, Платон, Леонардо да Винчи, Лейбниц, Бенджамин Франклин, Гете, Шелли, Виктор Гюго, Бальзак, Рихард Вагнер, Уолт Уитмен, Ницше, Томас Эдисон, Генри Форд, Стриндберг, Мондриан, Юнг, Герберт Уэллс… Великий композитор и дирижер Густав Малер писал: «Мы все возвращаемся, именно это и привносит смысл в нашу жизнь, и не имеет ни малейшего значения, помним ли мы в нашем нынешнем воплощении свою прошлую жизнь. Что действительно принимается в расчет – это не индивид и его благополучие, но та великая устремленность к Совершенству и Чистоте, которая неудержимо возрастает от воплощения к воплощению»³². И не удивительно ли, что несмотря на повсеместно насаждаемое психологическое осуждение реинкарнации, немало великих людей все же верят в нее? «По данным института общественного мнения Гэллапа за 1982 год каждый четвертый американец верит в реинкарнацию. Тремя годами раньше «Санди Телеграф» сообщил, что, согласно проведенному опросу, 28 % взрослых англичан верят в перерождение и что каждые десять лет их число возрастает на десять процентов. 29 % процентов из 1314 опрошенных, сообщает в 1980 году ультраконсервативная лондонская газета «Таймс», верят в реинкарнацию»³³. «Теория перерождения почти так же стара, как сама мысль, и происхождение ее неизвестно, – писал Шри Ауробиндо в «Арье». – В соответствии со своими предпочтениями мы можем либо принять ее как плод древнего психологического опыта, непрерывно обновляемого и подтверждаемого и потому истинного, либо же отвергнуть как философскую догму и остроумную выдумку; но в любом случае эта доктрина, даже если она и кажется нам едва ли не столь же древней, как сама человеческая мысль, похоже, будет существовать до тех пор, пока люди продолжают мыслить»³⁴.

Зачастую реинкарнацию ошибочно принимают за трансмиграцию, являющуюся, по существу, широко распространенным суеверием. Трансмиграция подразумевает, что душа довольно хаотично возвращается на Землю и поселяется в самых различных животных и даже в растениях, но чаще всего в тех животных, на которых остановились в момент смерти глаза человека. Согласно Шри Ауробиндо и Матери, рост души на ее различных эволюционных стадиях есть развитие духовного сознания, однонаправленного, полного смысла и устойчивого в своем восходящем движении. Шри Ауробиндо писал: «Мы должны спросить, может ли душа, которая когда-то достигла человеческого уровня, возвратиться назад, в жизнь и тело животного – такую деградацию прежние популярные теории трансмиграции принимали как нечто само собой разумеющееся? Но все это представляется нам невозможным по той причине, что переход от животной жизни к человеческой означает радикальное и полное преобразование сознания, столь же полное и радикальное, как и преобразование витального сознания растения при переходе к ментальному сознанию животного. Совершенно невозможно, чтобы столь радикальное изменение, осуществленное Природой, могло предполагать возврат души к прежним низшим уровням существования, сводящий на нет достижения эволюционирующего духа». («Жизнь Божественная», стр. 762)

Шри Ауробиндо говорит о том, что возврат души к низшему уровню может происходить лишь в очень ограниченной сфере, на пороге первой человеческой стадии развития. Но такой процесс уже невозможен после того, как этот порог преодолен. Он также пишет, что части человеческого витала могут быть отброшены назад. Например, неистовое неудовлетворенное сексуальное желание может быть интегрировано в животное, но это, конечно, нечто весьма отличное от падения души на низшие животные уровни. «Душа не возвращается назад, в животное состояние, но та или иная часть витальной личности может отделиться от нее и соединиться с рождающимся животным существом, чтобы отработать свои животные наклонности»³⁵.

Еще одна ошибка может также привести к неправильному пониманию реинкарнации. Это то, что Мать называет «трехгрошовой романтикой», то есть большей частью поверхностная романтизация воображаемой прежней жизни. Какое множество перевоплотившихся Наполеонов, Клеопатр, Александров Великих, сколько мистических жрецов и жриц древнего Египта и Вавилона пребывают незамеченными среди нас, обычных смертных! Шри Ауробиндо предупреждал своих учеников: «Будьте серьезны. Эти исторические идентификации являются опасной игрой и открывают сотни дверей для игры воображения»³⁶ – опасной игрой для тех, кто желает познать себя и овладеть собою интегрально.

Обычная ошибка при рассмотрении проблем реинкарнации состоит в том, что душа представляется движущейся от тела к телу неизменной сущностью. «Вы должны избавиться от обычной популярной идеи перевоплощения, – замечает Шри Ауробиндо в одном из писем, – состоящей в том, что Тит Бальбус снова рождается как Джон Смит, как человек с той же самой личностью, характером, привычками, которые он имел в предшествующей жизни. И единственная разница между ними лишь в том, что Джон Смит носит пальто и брюки вместо тоги и говорит на простонародном английском вместо латинского. Но суть реинкарнации не в этом. Какой смысл был бы в земном рождении, если бы оно только повторяло одну и ту же личность и характер миллионы раз с начала и до конца света? Душа рождается ради приобретения опыта, ради своего развития, ради самопреобразования, ради эволюции, и это будет длиться до тех пор, пока она не низведет Бога в Материю»³⁷.

Наиболее сильным аргументом в пользу реинкарнации, согласно некоторым авторитетам, является вопиющая несправедливость той единственной жизни, столь краткой и неустойчивой, которая отмерена нам. Действительно ли человек столь разумен и высокоразвит, что способен согрешить против Бога (допуская, что действительно возможно согрешить против Бога), согрешить столь тяжко, что душа, расплачиваясь за совершенные грехи, должна вечно гореть в аду? Да и что знает человек об этих вещах? Что известно ему о Боге, о грехе, об аде, о собственной душе и о вечности? Не слишком ли большую цену ему приходится платить за свою психологическую и физиологическую ошибку в борьбе за абсолютную добродетель и духовную непогрешимость? И какую пользу может он извлечь из тех немногих лет жизни, которые даны ему, если он намерен завоевать Бога и вечность ради спасения собственной души? Ответы на эти вопросы, предлагаемые нам религией, сколь бы суровыми и устрашающими они ни были, не могут удовлетворить нас.

Шри Ауробиндо пишет в «Арье»: «Сомнение вызывают и утверждения, согласно которым душа, наследуя прошлое, за которое ни в коем случае не может нести ответственности, или же будучи скована господствующими наклонностями низшей природы, которые не являются результатом ее собственных действий, несмотря на это должна нести ответственность за собственное будущее – так, словно бы оно не было обусловлено этой чаще всего прискорбной наследственностью недобросовестного творения, а являло бы собой плод исключительно ее собственных усилий. Мы, созданные такими, какие мы есть, и бессильные как-либо повлиять на тот процесс, в результате которого мы стали тем, что мы есть, вынуждены тем не менее нести ответственность за то, что мы являем собой, или, по крайней мере, за то, чем должны будем стать впоследствии, – хотя то, чем мы станем, неизбежно и в большой мере обусловлено тем, чем мы являемся изначально. И нам дан лишь этот единственный шанс. Платон и варвар, счастливое дитя святых и ребенок, родившийся и выросший среди изгоев и не видевший ничего в своей жизни, кроме отвратительной смрадной изнанки гигантского современного города, должны на равных делом или верой за одну эту изначально неравную жизнь зарабатывать себе свое вечное будущее». И он заключает: «Такой парадокс одинаково оскорбляет и душу, и разум, и этическое чувство, и духовную интуицию»³⁸.

«Следует заметить, что идея, рассматривающая перерождение и обстоятельства новой жизни как награду или наказание за содеянное прежде… есть грубая человеческая идея «справедливости»: она является как антифилософской, так и антидуховной и искажает подлинное предназначение жизни. Жизнь здесь, на Земле, есть поле эволюции, и жизненный опыт направлен только на развитие души, которая с его помощью «отрабатывает» тот или иной аспект природы, и если существуют в этом мире страдания, то они нужны именно для этой «отработки» и вовсе не являются карой Бога или Космического Закона за наши ошибки и преткновения, которые в Неведении неизбежны». («Письма о Йоге», стр. 441)

Перерождение или реинкарнация – это процесс развития души в материальной эволюции. Душа неминуемо должна переходить из тела в тело, поскольку материальные тела не являются достаточно гибкими для того, чтобы адаптироваться к развитию души. По сути душа всегда остается тем, чем она является вечно, но она отправилась в это странствие эволюции, погрузившись в Ночь своих противоположностей. Благодаря вмешательству Великой Матери становится возможным возвращение ее назад, к Свету; это и есть эволюционный процесс, в котором душа является движущей силой и играет центральную роль.

В Ночи Несознания возникает Материя, в Материи возникает Жизнь, в Жизни – Ментальное Сознание, потому что Душа, носитель Сознания, Любви и Света, развивается во все усложняющихся формах Материи, Жизни и Ментального Сознания. Для Шри Ауробиндо и Матери реинкарнация это механизм роста души, которая есть присутствие Божественного в его эволюционирующем творении. Реинкарнация – это необходимый духовный механизм роста души, который в свою очередь является причиной иначе необъяснимого материального механизма развития материальных форм.

Полностью забывая себя, душа отправляется в это долгое странствие, чтобы насладиться радостью обретения себя заново в ходе эволюции. Это происходит постепенно, сначала она становится медленно дифференцирующейся душой земли в материальных формах, затем групповой душой в растениях и животных, и, наконец, обретает достаточную зрелость, чтобы стать индивидуализированной душой в человеке. Когда это происходит, она начинает отбирать из каждой жизни тот опыт или те элементы, которые необходимы ей для дальнейшего роста, и именно этим объясняется, почему душа избирает для себя именно такую жизнь, а не какую-нибудь еще. Иными словами, душа из жизни в жизнь словно скульптор своим резцом высекает тот божественный образ, которым она, в сущности, является и которым решила стать еще раз в материальном проявлении.

Большая часть нашей жизни это подсознательная рутина. Но иногда происходят события, за которыми стоит реальное присутствие души, потому что эти события нужны ей для ее самостановления. События такого рода это всегда необычайно интенсивные, незабываемые мгновения нашей жизни, моменты, когда мы полностью присутствуем в данном событии, всецело захвачены им, моменты, которые навеки запечатляются в нашей памяти. Душа навсегда сохраняет эти моменты – моменты наивысшего мужества или, наоборот, низменнейшей трусости, невыносимого страдания или безмерной радости, ужаса или восторга. Ибо все эти вещи необходимы нам для того, чтобы мы стали тем, что мы есть в действительности. Мир не есть результат злосчастной случайности, он живое эволюционирующее тело тайного золотого Божества, которое мы несем в самих себе и которое однажды явится на Земле во всем своем божественном великолепии.

Из своих бесчисленных предыдущих жизней мы можем вспомнить только те события, в которых принимала участие наша душа, и только тогда, когда внутренне мы достаточно выросли и способны осознавать эти воспоминания, то есть когда они могут иметь значение для нашего духовного развития. В них сосредоточена суть нашего пребывания во времени; они представляют собой саму субстанцию нашего вечного бытия. Эти мимолетные воспоминания могут быть собраны воедино только индивидуализированной душой, душой человеческого существа. В животной жизни еще недостаточно душевной субстанции, в которой могли бы запечатлеться эти воспоминания, преодолевающие барьеры смерти и перерождения.

В промежутке между двумя жизнями душа уходит на отдых в психический мир, светлый и гармоничный, где она ассимилирует весь опыт, накопленный в ходе последней жизни. Когда она усваивает все, что приобрела, она вновь готова низойти в Проявление, чтобы продолжить свое Странствие (согласно древним Писаниям, в этот момент она начинает готовиться к новому воплощению). Она избирает тот участок земной сцены, который позволит ей приобрести необходимый ей на этот раз опыт, и когда видит свет, зовущий ее, нисходит в новое тело для дальнейшей эволюции. Программа переживаний души, через которые ей надлежит пройти, разработана ее собственным божественным Всеведением. Именно душа управляет жизнью человека и определяет все ее события еще до его рождения.

Это значит, что мы не должны обвинять кого-то за то, что мы здесь: мы сами предопределили и избрали для себя все, что с нами происходит, и все беды, которые мы проклинаем, – это неосознаваемый источник интенсивной радости становления. «Душа нисходит в проявление не потому, что Бог силой принуждает к этому. Душа сама избрала для себя этот путь. Она сама по своей собственной воле пришла сюда. Божественное ни в коей мере не принуждало ее»³⁹, – говорит Шри Ауробиндо в одной из бесед. И когда ученик неоднократно жаловался на свои трудности, Шри Ауробиндо писал ему: «Вначале ты сам (не то человеческое существо, которое жалуется теперь, но центральное существо), ты сам согласился или даже напросился на это путешествие в Неведение. Страдание и борьба являются необходимыми условиями погружения в Несознание и эволюционного высвобождения из него. Объяснение состоит в том, что здесь присутствует скрытая цель – возможная игра божественного Сознания и Ананды, но не в их изначальной трансцендентности, а на условиях, ради которых и нужно было погрузиться в Несознание».⁴⁰

Душа, или «Психея», имеет несколько различных аспектов: 1. Она есть вечная часть Божественного в его единой трансцендентной множественности (дживатман, согласно индуистской традиции). 2. Она является проекцией этой вечной части в Проявлении, поскольку Великая Мать привнесла в Проявление божественное «Я» как Любовь; душа есть божественное Присутствие, божественная «искра» во всем, что существует в Проявлении (антаратман). 3. Она есть растущее божество в человеке, из жизни в жизнь воссоздающее свое изначальное существо, теперь уже в материально проявленной форме. Это растущее Божество в человеке, растущее тело сущностной «души-искры», было названо Шри Ауробиндо и Матерью «психическим существом». Психическое существо – это «подлинная эволюционирующая индивидуальность нашей природы». Эти три аспекта души являются тремя формами единой, чрезвычайно конкретной реальности, которая является истиной и основой нашей жизни и связывает нас с божественной Всеобщей Душой, с великим «Я».

Наше истинное «я» есть проявление нашей растущей души. Что бы мы ни делали, мы можем лишь все больше и больше раскрывать свое божественное «Я» или становиться самими собой; и только превосходя себя, человек может стать самим собой. Это означает, что не сам человек становится сверхчеловеком; он является лишь живым связующим звеном между животным и Богом, лабораторией, в которой вырабатываются материальные и духовные условия для формирования сверхчеловека, но не сверхчеловек как таковой. «Пропасть в сознании между животным и человеком столь велика, пусть физически это и не столь заметно, что заявления ученых о родстве обезьяны и человека психологически выглядят почти невероятными. И все же различие между витальным животным и ментальным человеком почти ничто в сравнении с различием между человеческим умом и беспредельным сознанием и всемогущими силами будущего сверхчеловеческого существа. Этот прежний шаг человечества по сравнению с предстоящим его взлетом будет напоминать медленное движение улитки в травяных дебрях по сравнению со стремительной тысячемильной поступью Титана, шагающего с континента на континент»⁴³. (Шри Ауробиндо)

Мы можем предположить, что переходный процесс от человека к сверхчеловеку будет аналогичен тому, который происходил каждый раз, когда на земле появлялся новый, эволюционно более высокий вид; человеческий вид достиг своего потолка; повинуясь неодолимому эволюционному импульсу, его душа уже призвала более высокое сознание проявиться на земле в новой материальной форме. Это более высокое сознание, в настоящем случае супраментальное Сознание-Единство, уже откликнулось из своего типического мира, где оно уже является частью бесконечного Самопроявления. И чтобы сделать этот переход возможным (а человеческие виды не способны осуществить его собственными силами) Всевышний сам воплотился на Земле как Аватар.

Этот переход благодаря явлению целостного Аватара в двух телах, Шри Ауробиндо и Матери, уже происходит сейчас (как мы увидим дальше). Он стал возможен благодаря их сверхчеловеческой йоге. Но на этот раз целью является не новый эволюционный шаг или следующая ступень в низшей полусфере бытия. Теперь цель состоит в переходе из низшей полусферы в высшую, из ментального сознания в сознание супраментальное, из нашего фрагментированного, рассеянного, бессильного сознания к глобальному, всемогущему, божественному Сознанию-Единству. Наши беды, наши неудачи, наша беспомощность – все это последствия фрагментированности нашего сознания; новое существо, пока еще безымянное, будет постоянно жить в самой сущности божественного Единства с его наивысшими атрибутами – Бытием, Сознанием и Блаженством. Поэтому в настоящий момент эволюция Земли, то есть ее духовный рост, достигла своей важнейшей поворотной точки. Основания для рождения Царства Божьего на Земле уже заложены. Его торжество неотвратимо. Обещание, данное человечеству в его истоках, обретает ныне свое исполнение. И все наши страдания не окажутся напрасными.

Глава 10. Двое-в-Одном

«Я встретила Шри Ауробиндо раньше, но с полной ясностью это началось только в 1920 году». Это, то есть тот Великий Труд, который они должны были исполнить вместе, – «алхимическую трансмутацию всего внутреннего и внешнего существования»² (Шри Ауробиндо). Это будет трансмутация, благодаря которой новый, более высокий вид проявится на Земле физически, однако на этот раз уже не в пределах низшей полусферы Бытия и не через постепенное изменение, которое, возможно, привело бы к появлению ницшеанского сверхчеловека; этот новый вид будет обладать супраментальным, божественным сознанием высшей Полусферы и, соответственно, супраментальным, божественным телом.

Они знали, что их воссоединение, на этот раз окончательное, означает, что обещание, данное человечеству в его источнике, теперь благодаря им могло быть исполнено.

«Возвращение в Пондичери было очевидным знаком победы над враждебными силами», – писала Мать позже о самой себе. Она не объясняла значение этих слов, но Поль Ришар, воплощавший собой Асура Лжи, которого она не смогла обратить, несмотря на свое обещание сделать это, несомненно, имел определенное отношение к этим словам. Несколько раз она упоминает о том, что их жизнь в Японии, а также последние несколько месяцев их совместного пребывания в Пондичери нельзя назвать иначе, как «дьявольским» временем. Возможно, тогда, в 1915 году, Шри Ауробиндо считал, что его и Матери йога еще не достигла той фазы своего развития, когда мог бы начаться их совместный Великий Труд. «В 1914 году я должна была уехать. Он не удерживал меня. Что я могла сделать? Я ушла. Но я оставила с ним свое психическое существо»⁴. Этот факт, как мы уже знаем, едва не стоил ей жизни: «Врачи уже считали меня безнадежной».

Ее возвращение в 1920 году очень сильно повлияло на внешний образ жизни Шри Ауробиндо, который до этого был скорее спартанским. Четверых его молодых товарищей, которые тогда разделяли с ним все тяготы жизни в Пондичери, следует упомянуть по именам: Биджой Наг, один из обвиняемых по «алипорскому делу», который сопровождал Шри Ауробиндо в его нелегком путешествии в Пондичери; Суреш Чакраварти, известный как Мони, он прибыл в Пондичери немного раньше, чем Шри Ауробиндо, чтобы встретиться с местными революционерами и подготовить все необходимое к его приезду; Саурин Бос, двоюродный брат жены Шри Ауробиндо Мриналини, который присоединился к ним в октябре 1914 года, и, наконец, Нолини Канта Гупта, который прибыл в ноябре того же года и также был причастен к «алипорскому делу». Финансовое положение этой компании было столь плачевным, что Шри Ауробиндо однажды написал своему другу: «Ситуация такова, что у нас сейчас осталось около двух рупий… Несомненно, Бог все устроит, но в последнее время у него появилась плохая привычка тянуть до последнего»⁵.

Вот что говорит об этом периоде Нолини в своих «Воспоминаниях»: «У каждого из нас было по циновке, и эти циновки служили нам и кроватью, и матрасом, и одеялом, и подушкой. Собственно, это и была вся наша мебель. А противомоскитные сетки? О, тогда о подобной роскоши мы даже и не мечтали. Если было слишком много москитов, мы просто выносили наши циновки на террасу, где было немного посвежее. Только для Шри Ауробиндо мы кое-как ухитрились найти стул, стол и раскладную кровать. Мы жили настоящей походной жизнью»⁶. У них также была пара рассохшихся стульев для посетителей и одна (!) свеча специально для Шри Ауробиндо. Как и все остальные, он ежедневно мылся под краном во внутреннем дворике и обычно делал это самым последним.

Кроме йогической дисциплины, изучения Вед и других вещей, он также работал над очерками, статьями, пьесами (в период издания «Арьи» из-под его пера выходило 64 страницы в месяц); кроме того, Шри Ауробиндо находил время, чтобы заниматься с теми из своих товарищей, кто серьезно тянулся к знаниям. Самыми усердными среди них были Нолини и Мони. Они учились раньше в колледже, но из-за революционной деятельности были вынуждены прервать свои занятия. Он обучал их французскому, греческому, латыни и итальянскому. Они читали в подлиннике произведения Софокла, Еврипида, Вергилия, Данте. Впоследствии оба они станут известными бенгальскими писателями.

Еду они готовили сами. «Каждый из нас старался приготовить что-то особенное, – замечает Нолини. – Я варил рис, возможно потому, что это было легче всего. Мони отвечал за приготовление дала (национальное блюдо из зеленого горошка). Биджой был специалистом по овощам и карри». Саурин же занимался приемом посетителей, которые приезжали со всей Индии и отнимали столько времени, что Шри Ауробиндо был вынужден опубликовать в одной из мадрасских газет открытое письмо, в котором сообщал, что отошел от политики и просит не отвлекать его от духовной работы. Зачастую денег не хватало даже на то, чтобы купить специи для приготовления пищи, которые, как известно, являются основой индийской кухни. Им не на что было купить обувь, и они вынуждены были ходить босыми.

В Пондичери молодые бенгальцы стяжали славу высококлассных футболистов. (Три профессиональные футбольные команды Калькутты по сей день являются наилучшими в стране). Духовная жизнь, казалось, мало интересовала их. «В ту пору мы относились к Шри Ауробиндо как к близкому другу и соратнику по революционной борьбе и, хотя умом и сердцем мы узнавали в нем своего Гуру, внешне мы вели себя так, словно бы он был одним из нас. Он и сам был против того, чтобы употреблялись такие слова, как «гуру» или «ашрам»⁷.

Возвращение в 1920 году Матери, которую многие из них уже знали по первому приезду, привело к серьезным переменам в жизни маленькой коммуны, которая к тому времени выросла уже в два раза. «Дом был полностью перестроен, сад и просторный двор приведены в порядок, в каждой комнате появилась простая и удобная мебель: маленький стол, кресло, мат. Все было опрятно, везде был порядок… Несомненно, это было влияние присутствия Матери»⁸. И не только условия жизни в доме стали менее суровыми, но благодаря Матери, благодаря ее совершенно особому отношению к Шри Ауробиндо его молодые товарищи увидели и осознали, кем он в действительности был. В этом деле она должна была быть особенно тактичной, поскольку те знали ее только как мадам Ришар, и, несмотря на то, что Шри Ауробиндо не раз указывал им на ее огромные оккультные и духовные достижения, для них она была всего лишь женщиной, к тому же дважды побывавшей замужем. Вот что пишет К. Д. Сетна: «В двадцатые годы, когда Мать вернулась в Индию, чтобы уже навсегда остаться со Шри Ауробиндо, группа садхаков[10] была совершенно не расположена принимать Мать как воплощение Божественного: во-первых, она прибыла с Запада, а во-вторых, была женщиной, в то время как по индийским традициям все Аватары были исключительно индийского происхождения и мужского пола»⁹. Неприятие ее западного, неиндийского происхождения и впоследствии время от времени будет проявляться в довольно острой форме, особенно среди учеников, воспитанных в старых традициях.

Шри Ауробиндо неоднократно сообщал в прессе о том, что он полностью отошел от всякой политической деятельности. Однако в 1920 году его известность как политика все еще была жива в умах его соотечественников. В этом же году ему было предложено занять место редактора политического журнала одной из вновь образованных партий, в число основателей которой входил Тилак. Еще более важным фактом явилось предложение занять пост президента Конгресса. Как и раньше, Шри Ауробиндо с благодарностью отклонил «эту величайшую честь, оказанную нацией», повторив, что в настоящий момент он не может принять этот политический пост, ибо сейчас полностью сосредоточен на своем внутреннем развитии.

В письме от 1920 года к своему брату Барину, возвратившемуся к тому времени из заключения, Шри Ауробиндо пишет: «Внутренний наставник, Мировой Учитель, показал мне весь мой путь. Вся суть этого пути содержится в десяти частях йоги. На протяжении последних десяти лет Божественное давало мне этот опыт, развивая его во мне, но работа еще не закончена. Судя по всему, ее завершение потребует еще двух лет, и до тех пор, пока она не будет закончена, я, вероятно, не смогу возвратиться в Бенгалию»¹⁰. Из этого письма ясно видно, что не по своей инициативе Шри Ауробиндо остается жить в уединении в Пондичери, в своей «пещере тапасьи». В будущем он несколько раз подтвердит это: в 1943 году в письме к Дилипу Кумару Рою и в 1950 году, в год своего ухода, в беседе с К. М. Мунши.

Многие из тех, кто не знал или не понимал истинной причины отхода Шри Ауробиндо от освободительного движения, были поражены этим фактом и не могли спокойно принять его. Среди этих многих был также махараджа города Бароды, у которого он когда-то работал, заявивший: «Мистер Гхош сейчас – это потухший вулкан! Он стал йогином!» В 1908 году Рабиндранат Тагор опубликовал в «Банде Матарам» широко известную в Индии поэму. Она начиналась со строк:

Теперь же он жалуется Дилипу: «Он потерян для нас, Дилип. Он парит в заоблачном мистицизме, он не хочет возвратиться, он не хочет повести за собой страну»¹¹[11] В биографии Шри Ауробиндо, написанной Питером Хизом, мы читаем: «Среди разочарованных был и Джавахарлал Неру; в 1962 году он пишет следующее: «Когда Ганди-джи поднял свое движение несотрудничества и всколыхнул всю Индию, мы ожидали, что Шри Ауробиндо выйдет из своего затворничества и присоединится к великой борьбе. И мы были разочарованы, когда он не сделал этого»¹². Это отсутствие понимания было причиной того, что в 1942 году Мохандас Ганди не внял настоятельным рекомендациям Шри Ауробиндо принять предложение Криппса о придании Индии статуса доминиона; в случае принятия этого предложения разделение страны на Индию и Пакистан, возможно, было бы предотвращено.

Аватар есть прямое воплощение Божества. «Аватар, говоря иными словами, это тот, кто осознает присутствие и силу Бога, рожденного в нем или низошедшего в него и управляющего изнутри всей его волей, жизнью и действием; он (Аватар) чувствует внутреннее тождество с божественной силой и Присутствием»¹³ (Шри Ауробиндо). Будучи сыном человеческим, он также, образно говоря, есть Сын Божий. Для человеческого понимания этот факт остается загадкой, потому что контакт обычного человека с Аватаром на протяжении его земной жизни осуществляется через чувства и мышление, и необходимо более высокое психическое развитие, чтобы воспринять внутреннюю божественность Аватара. Все же метафизическое определение Аватара и смысл его воплощения в эволюции не трудно понять исходя из традиционных описаний.

Гораздо менее очевидна роль Великой Матери как божественного воплощения, как Аватара. Мы уже видели, что некоторые консервативные, придерживающиеся традиций последователи Шри Ауробиндо не могли постичь этого. Им трудно было принять «эту французскую женщину», живущую среди них, в качестве Воплощенного Божества. Это непонимание сохранялось даже после того, как Шри Ауробиндо высказался по этому поводу и силой своего авторитета утвердил ее как Аватара: «Мать есть Сознание и Сила Всевышнего»¹⁴. «Даже в раннем детстве Мать внутренне превосходила человеческий уровень… Так что вы должны видеть в ней Божественную Шакти… Она есть Шакти в теле, но во всей полноте своего сознания она также тождественна всем остальным аспектам Божественного»¹⁵. После того как некоторые из его прекрасных писем о Матери были опубликованы отдельной книгой, тогда еще очень юный ученик Нагин Доши прямо спросил Шри Ауробиндо: «Относится ли все то, что сказано в книге «Мать», к нашей Матери?» И Шри Ауробиндо лаконично ответил: «Да».

Факт неприятия Матери как Аватара и наравне с Аватаром «мужского пола» имеет несколько объяснений. Первое из них в том, что во всех традициях божественное воплощение связывается всегда только с мужским началом; более того, мужчины, когда они приходят сюда как божественные воплощения, не нуждаются в каком-либо женском «дополнении», даже если они и женаты. Именно поэтому очень долгая эра, идущая к своему завершению, была эрой неоспоримого мужского верховенства, что до сих пор не находит удовлетворительного объяснения. Некоторые древние культуры имели объектом своего поклонения малых и великих богинь, но практически все они были замещены доминирующими культами мужского начала. И даже само поклонение Матери-Богине стало рассматриваться как нечто порочное, дикое, пагубное по своей сути. В Индии все знают, что у каждого бога есть жена, которая является богиней, что она есть его Шакти, т. е. его сила и могущество, но она, тем не менее, всегда изображается меньшей по размеру в знак того, что уступает своему супругу. И в повседневной жизни муж – это, образно говоря, бог, владыка замужней женщины, к которому она обращается не по имени и называет «господином моего дома», которому она поклоняется с церемониальной «пуджей», словно статуе бога в храме.

И здесь мы сталкиваемся со второй причиной умаления Силы Матери по сравнению с Всевышним (The Supreme), который всегда рассматривается как мужское начало: она есть его сила, его шакти, которая порождена им и вследствие этого является вторичной по отношению к нему, производной от него. Но это только человеческая интерпретация того метафизического факта, который не может быть выражен словами, и поэтому в древних текстах, оставленных нам великими пророками и мудрецами, их взаимоотношения описываются метафорически, с использованием понятий из обыденной человеческой жизни. Возможно, кто-то помнит слова из Упанишад, которые упоминались ранее: «Праджапати (Отец всех существ) стал тогда этой вселенной. Вак (Речь) изошла от него. Он соединился с ней, и она зачала. Она вышла из него и создала все творения и затем вновь возвратилась в него». Однако Сила или Потенция Абсолютного Единства есть Абсолютное Единство во всей его тотальности и вечности. Единый не имеет пола, его Шакти также не имеет пола, так как Шакти есть сам Единый. Эти два принципа находятся в сокровеннейшей неделимой взаимосвязи, в столь близком и абсолютном единстве, что нет ни малейшей возможности выразить эти вещи словами.

Изначальный мужской элемент в древних писаниях Индии назван Пурушей, а изначальный женский элемент – Пракрити. Когда однажды ребенок на уроке французского языка спросил у Матери, что это значит, Мать, внезапно повернувшись к Нолини, который тоже находился в классе, сказала: «Нолини, тебе придется объяснить это… Я понятия не имею об этом. Это не согласуется с моим внутренним опытом. У меня никогда не было такого рода переживания, и я ничего не могу сказать об этом. Создать такое разделение… Одно назвать Пурушей, мужским принципом, другое назвать Пракрити, женским принципом… Это что-то странное… На мой взгляд, все это – результат, я прошу простить меня, какого-то дегенерировавшего мужского менталитета… ЭТО НЕ ВЕРНО… На самом верху нет ни малейшего намека на «мужское» и «женское». Эта концепция пришла откуда-то снизу»¹⁷.

Теперь мы можем понять фундаментальное высказывание Шри Ауробиндо: «Сознание Матери и мое сознание – одно и то же; единое Божественное Сознание в двоих, потому что это необходимо для игры»¹⁸. «Мать и я – это единое сознание в двух телах»¹⁹. «Мы оба, Мать и я, представляем одну и ту же Силу в двух различных формах»²⁰. Со своей стороны Мать говорит: «Шри Ауробиндо и я – это всегда одно и то же сознание, одна и та же личность»²¹. Подобно «мужскому» Аватару, «женский» Аватар также представляет всю полноту божественного; оба есть – ОДНО. Поэтому мантра, которую Шри Ауробиндо дал на санскрите, была переведена Матерью следующим образом: «ОМ, Она – Ананда, Она – Сознание, Она – Истина, Она – Высочайшее (The Supreme, Всевышний)» (17.11.63). И Мать однажды написала их имена как «МАТЬШРИАУРОБИНДО», чтобы продемонстрировать их сущностное единство.

Неделимое единство Божественного, его проявляющей Силы и его Проявления, имеет не только огромную теоретическую важность, но и влечет за собой конкретные практические следствия. Одно из них в том, что душа, как часть бесполого Божества, сама также является бесполой. В человеческом существе она принимает тело того или другого пола только вследствие необходимости. В своих первых человеческих воплощениях душа часто меняет пол, но впоследствии, достигнув зрелости, она сохраняет тот пол, который избрала для своего дальнейшего продвижения. И в силу того, что по самой своей природе она является бесполым или надполым существом, в новых видах, превосходящих человеческий, она проявится в супраментальном теле, в котором уже не будет никаких половых различий.

Половые различия есть феномен низшей полусферы Существования, простирающейся от богов до низших витальных существ. «Концепция, которая пришла снизу…», как говорит Мать, была, таким образом, распространена с низшей полусферы Разделения на высшую полусферу божественного Единства. «Эта концепция полезна только с психологической точки зрения, но это и все»²². Конечно, нельзя отрицать, что в низшей полусфере это разделение на мужское и женское начало действительно существует. Но причиной происхождения двух взаимодополняющих полов, очевидно, является функциональная дифференциация Пуруши и Пракрити, Единого и его Шакти, его Майи[12].

Немногие знают о том, что эта концепция Пуруши и Пракрити создала проблему относительно понимания сущности единого, но двухполюсного Аватара – Шри Ауробиндо и Матери. Да, всегда существует вечное устремление творящей Силы объединиться с Творцом в тотальной, всепоглощающей самоотдаче, «так, чтобы все Бытие могло существовать» в проявлении. Практически говоря, это означает, что Мать в своей тотальной самоотдаче всегда ставила Шри Ауробиндо выше себя и именно поэтому она обычно садилась у его ног на полу или на маленьком табурете[13]. Но йогическое развитие Шри Ауробиндо открыло ему существование Божественной Матери, и поэтому он, со своей стороны, также всецело и без остатка отдавал себя ей. Его отношение к ней и его самоотдача были выражены им в одной из Песней «Савитри». Эта Песнь называется «Поклонение Божественной Матери».

Практические следствия этого отношения как для самого себя, так и для учеников он выразил в одном из своих писем: «Вовсе не наша собственная сила, но Шакти Бога – вот единственная Сила, которая совершает эту йогу». Логически это вытекает из того факта, что эволюция есть постепенное возвращение к божественному Первоистоку и что Божественная Мать сама разрабатывает и делает возможным процесс этого возвратного движения. (Кроме того, это означает, что все человеческие существа, будучи живыми элементами эволюции, принимают участие в этой эволюционной йоге, независимо от того, хотят они того или нет). «Вся жизнь есть Йога Природы»²⁴. «Вся жизнь – Йога. Поэтому невозможно жить, не практикуя божественную йогу»²⁵.

Земная игра указывает на отношение между Божеством и проявляющей Его Шакти, которой является Великая Мать, – мы не раз видели прекрасные картины, изображающие Богоматерь с младенцем. Этот младенец есть ее Источник, ее Господь, которому как Мать она дает существование и воплощение в проявленных формах. И не случайно мы находим этот образ, широко распространенный в католической и православной иконографии, также и в «Савитри».

Чем же тогда была воплощенная Пракрити, Мать, по отношению к воплощенному Пуруше, Шри Ауробиндо? Для темы, которой посвящена наша книга, это вопрос первостепенной важности. Не имея ясного понимания их подлинной сущности, их «двуединства», невозможно правильно оценить их совместный Труд и его результаты. Мать, конечно, не была женой Шри Ауробиндо, как о том уведомляют некоторые путеводители для путешественников, вероятно, почерпнувшие свою информацию от пондичерских торговцев чаем. Она также никогда не была женой французского губернатора в Пондичери – как об этом сообщает изданный во Франции «Guide du routier». В книгах и статьях, написанных их учениками, мы можем прочитать также, что Мать была «сподвижницей» Шри Ауробиндо или даже его «ученицей и последовательницей». Но необходимо ясно понимать, что она была инкарнацией божественного Сознания и значит – самим Божественным. Как пишет Шри Ауробиндо: «Либо она есть «То»… либо она не является «Тем», и тогда вам незачем оставаться здесь»²⁶, то есть в ашраме.

Мать не может быть названа ни ученицей, ни последовательницей, ни сподвижницей Шри Ауробиндо. Подобные мнения возникают на основании того факта, что она была женщиной, притом женщиной с Запада, из чего автоматически следует, что ее никак нельзя ставить в один ряд со Шри Ауробиндо. Есть еще одно обстоятельство, которое формально подкрепляет это мнение. Это неверная интерпретация слов Шри Ауробиндо, относящихся к ее собственной тотальной самоотдаче ему как Аватару после ее приезда в 1914 году. «Когда Шри Ауробиндо впервые заговорил о ее качествах, он сказал, что никогда ни у кого не встречал самоотдачу столь абсолютную и безусловную»²⁷, – читаем мы у Нолини в его «Воспоминаниях». Амрита, тамилец из Пондичери, который одним из первых присоединился к маленькой группе из Бенгалии, также упоминает об этом. «Он (Амрита) сообщил мне, – пишет Сетна, – что после прибытия Матери в Пондичери Шри Ауробиндо сказал молодым людям, окружавшим его в то время (одним из которых был Амрита), следующее: «Я никогда не понимал до конца смысла самоотдачи (surrender), до тех пор пока Мирра не проявила эту самоотдачу по отношению ко мне»²⁸. Свидетельства этих двух выдающихся учеников не вызывают сомнения, однако они затрагивают лишь одну сторону их взаимоотношений и оставляют без внимания аналогичное самопосвящение, которое Шри Ауробиндо проявлял по отношению к Матери.

Более того, Шри Ауробиндо сам ясно и точно выразился по этому вопросу в одном из своих писем, вероятно для того, чтобы исправить искаженные представления некоторых учеников: «Мать ни в коей мере не является «ученицей Шри Ауробиндо», она имеет ту же самую реализацию и тот же опыт, что и я»³⁰.

«Мать и Шри Ауробиндо равны и всегда идут нога в ногу»³¹, – пишет К. Д. Сетна, наиболее авторитетный представитель ашрама. И продолжает: «Будучи на равных со Шри Ауробиндо, она часто занимала позицию «ученицы», чтобы выполнять отведенную ей работу и разъяснять его послание миру. С другой стороны, она вновь и вновь говорила не только о своем равенстве с ним, но и о том, что она необходима для его миссии и что без ее пребывания на земле и участия в его работе сам он был бы неполным»³².

Не так-то просто определить истинные отношения между Шри Ауробиндо и Матерью, и некоторые события на протяжении их жизни, а также возникновение различных сектантских настроений после их ухода демонстрируют это достаточно ярко.

В этом свете мы и попытались увидеть то, чему различные авторы уделяют столь пристальное внимание, а именно – человеческий аспект воплощенной божественной Матери. В то же время человеческий аспект Шри Ауробиндо все еще мало известен, несмотря на то, что есть множество его писем, например переписка с Ниродбараном, которые могли бы восполнить этот пробел и показать, сколь «человечен» был и Шри Ауробиндо тоже. То, что так называемая «человеческая» сторона Матери широко освещается в различных источниках, можно отчасти объяснить тем фактом, что Мать постоянно, день изо дня, находилась среди членов ашрама, в то время как Шри Ауробиндо с 24 ноября 1926 года не покидал своей комнаты. Но иногда появляются указания на какие-то более «человеческие», более располагающие качества, свойственные Матери, наряду с ее мнимой принадлежностью к «ученикам».

Мы находим следы такого отношения к Матери у некоторых самых известных авторов. Ниродбаран пишет в своей книге «Двенадцать лет со Шри Ауробиндо»: «Несмотря на ее Божественность, нельзя забывать и о ее «человеческом» материнском инстинкте»³⁴. У Пандита есть такие слова: «Она была в высшей степени божественна, но в ней было не меньше и человеческого»³⁵. А Сатпрем во втором томе своей трилогии о Матери пишет следующее: «Мать… В ней было столько человеческого, здесь не может быть ошибки. Ее сознание не было подобно нашему; ее энергии не походили на наши; но ее тело состояло из той же материи, нашей страдающей материи»³⁶. Мы могли бы привести еще множество высказываний в этом роде других писателей и учеников.

Такие высказывания кажутся, на первый взгляд, вполне резонными. Превознесение сверхчеловеческого аспекта Аватара в ущерб его человеческой стороне может выглядеть лишь как акт идолопоклоннической ограниченности, если даже не фанатизма. И разве Шри Ауробиндо не писал: «Божественное должно принять на себя человеческую природу, чтобы человек мог возвыситься и стать божественным»³⁷ и: «Божественное, когда оно приемлет бремя земной природы, принимает ее полностью, искренне, без всякого притворства и колдовских фокусов»³⁸?

Вопрос о преобладании человеческого либо божественного аспекта Аватара на протяжении всей истории человечества вызывал бесконечные споры и сектантское противоборство: по поводу Христа – у гностиков и ранних христиан, точно так же, как и в философских диспутах индусов относительно их Аватаров. Необходимо рассмотреть этот вопрос более детально, так как он чрезвычайно важен для цели нашего исследования, в чем мы убедимся в третьей части этой книги.

Сначала несколько высказываний Шри Ауробиндо.

По поводу концепции Аватара как таковой: «Божественное облачается в человеческий облик, принимает внешнюю человеческую природу, для того чтобы проложить путь и явить его людям, но при этом оно не перестает быть Божественным»³⁹.

По поводу контактов Матери с другими людьми, в частности с учениками: «Вы должны помнить, что для нее физические контакты с другими людьми – это не просто обычные встречи социального или бытового характера, сводящиеся к нескольким поверхностным движениям, встречи, которые по большому счету почти не отличаются друг от друга. Для нее это взаимообмен, излияние ее сил и принятие в себя всего того, что несут в себе люди, – всего плохого, хорошего, смешанного, – что зачастую требует от нее серьезной работы по очищению и гармонизации их существа и во многих случаях, хотя и не всегда, вызывает значительное напряжение в ее теле»⁴⁰.

По поводу отношения учеников к Матери: «Но почему вы хотите видеть в ней «человеческую» Мать? Если вы сможете увидеть в ней Божественную Мать в человеческом теле – этого будет достаточно, и такое отношение ней окажется для вас наиболее плодотворным. Те, кто относится к ней как к «человеческой» Матери, часто впадают в затруднение, так как эта ложная концепция порождает всевозможные ошибки и искажает восприятие ее подлинной сущности»⁴¹.

И в «Савитри» он пишет:

Мы также приводим высказывания Матери по этому поводу.

По поводу концепции Аватара как таковой: «Люди могут быть уверены в том, что их суждения о Божественном неправильны, если их видение ограничивается поверхностным аспектом его (или ее) действий, так как они никогда не поймут, что за их внешне обычными человеческими действиями стоит нечто совершенно другое, нечто исходящее из источника, который не является человеческим. Может показаться, что воплощенное Божество действует точно так же, как и другие люди. Но это только видимость…»⁴³

По поводу ежедневного контакта учеников с ее внешним физическим существом: «На самом деле, они почти не ощущают того, чем в действительности является мое тело, и того могущественного средоточия сознательной энергии, которое оно представляет⁴⁴.

Мать всегда любила играть в теннис и продолжала играть до восьмидесятилетнего возраста. В связи с этим она говорила: «У вас здесь есть исключительная возможность играть и упражняться в атмосфере, наполненной Божественным Сознанием, Светом и Силой, так чтобы каждое ваше движение было пронизано этими сознанием, светом и силой, что само по себе уже является интенсивной йогой; но из-за вашей несознательности, слепоты и недостаточной чувствительности вам кажется, что вы просто играете с доброй, старой дамой, проявляя некоторое расположение к ней или снисходительное великодушие»⁴⁵.

По поводу своего физического тела: «Каждая точка этого тела представляет собой символ того или иного внутреннего движения. Это целый мир тонких взаимосвязей»⁴⁶. Эта истина применима ко всем телам, но в ее теле каждая точка была сознательной.

Эти высказывания Шри Ауробиндо и Матери, почерпнутые в различных источниках и относящиеся к различным периодам их жизни, говорят сами за себя. Они не оставляют места для непонимания и недооценки. Либо они были «Тем», либо они не были «Тем» (А если они были «Тем», то они по-прежнему «Тем» и являются). Это вопрос не преданности или фанатизма, но духовного факта, который вы либо принимаете, либо нет. Шри Ауробиндо и Мать никогда никому не навязывали своих взглядов, однако невозможно понять или объяснить их Работу, не давая ясного определения ее основных принципов и характерных особенностей. «Очеловечивание» их личностей и их деятельности имело катастрофические последствия для духовного развития многих из их учеников, которые вследствие недостаточно развитого внутреннего видения были полны сомнений или слишком своевольны; это «очеловечивание» могло бы также исказить суть этой книги. Все, что здесь описывается, для человека неподготовленного может выглядеть фантастичным и невероятным, однако наше исследование опирается на факты и при условии принятия некоторых базовых принципов является вполне логичным и последовательным.

Что бы ни делали Шри Ауробиндо и Мать, включая самые обыденные повседневные действия, все это в результате их полной идентификации со своим Божественным Источником приобретало более высокую интенсивность и более высокий смысл. Именно это представляет собой основу божественной трансформации всего человеческого, которую они стремились осуществить. Мы можем поэтому заключить вместе с К. Д. Сетной: «За всеми действиями Божественного во плоти, независимо от того, позволено ли об этом знать внешнему уму или нет, скрывается импульс Истины»⁴⁷ – импульс Сознания-Истины, которое является атрибутом Божественного, а значит, и Божественного во плоти.

После 1920 года в Пондичери начали прибывать новые ученики, люди, имевшие намерение посвятить себя работе Шри Ауробиндо и Матери. Некоторые из них не смогли выдержать суровых требований этого интегрального пути и вынуждены были оставить его, иногда после многих лет практики. Другие становились могучей опорой в Божественном Труде. Имена некоторых из них по ряду причин широко известны: Дьюман, Чампаклал, Барин, Пурани, Дилип Кумар Рой, Павитра, Пуджалал, Ниродбаран, К. Д. Сетна (имя, которое дал ему Шри Ауробиндо, – Амаль Киран). Еще многие, необязательно менее значимые, предпочли оставаться в тени, сохраняя анонимность. В 1925 году, по словам Павитры, их было около пятнадцати; год спустя, когда маленькая группа, сплотившаяся вокруг Шри Ауробиндо и Матери, официально стала ашрамом, названным ашрамом Шри Ауробиндо, их было уже двадцать четыре. О жизни некоторых из них, таких как Нолини, Биджой и Барин, мы имеем некоторое представление, потому что она большей частью совпадала с политической жизнью самого Шри Ауробиндо. В качестве примера мы вкратце приведем здесь биографии еще двух учеников, чьи жизненные пути (очень непохожие) хорошо известны и документально подтверждены, с которыми мы еще не раз встретимся по ходу изложения.

Начнем с Павитры. О нем мы уже упоминали выше. Он был французом. До того как Шри Ауробиндо дал ему санскритское имя «Павитра», что означает «Чистый», его полное имя было Филипп Барбье де Сент-Илер. Он был дипломированным инженером, выпускником прославленной Политехнической школы в Париже. Сразу же по окончании обучения – «в 1914 году, мне было ровно двадцать лет» – он был призван на фронт в качестве артиллерийского офицера. Уже в ходе войны его все больше и больше привлекает оккультизм; он знакомится с книгами французских оккультистов. Его увлеченность оккультизмом проистекала из глубокого стремления к духовности… Он выжил в этой войне и спустя некоторое время начал работать в министерстве транспорта и связи. «В моем ведении был весь участок Сены, в основном парижской ее части». Затем, в 1920 году, он уезжает в Японию обучаться дзен-буддизму. «Я знал… да, я знал… ибо во мне жила внутренняя уверенность, что моя жизнь должна быть посвящена духовной реализации, что все остальное не имеет для меня значения… и что где-то на земле, я имею в виду на земле в пределах моей досягаемости, должен быть кто-то, кто может дать мне… кто может повести меня к Свету»[14].

Поль и Мирра Ришары покинули Японию за несколько месяцев до приезда туда Павитры. «Я слышал о них. У нас даже были общие друзья. То, что мне удалось узнать о них, очень, очень сильно заинтересовало меня, настолько, что я решил написать ей». Но он не получил ответа ни на первое, ни на второе письмо. Следующие четыре года он изучал буддизм, «был поглощен множеством различных опытов, практиковал дзен, жил в храмах… и продолжал изучение индийской, японской и китайской духовности». Он прошел многие «полосы света и тьмы, продвижения и застоя – все возможные трудности, с которыми встречаются все те, кто ищет свет и кто ищет его в одиночестве – возможно, в кажущемся одиночестве».

Павитра, как инженер и химик, был настоящим ученым. Издатель книги «Беседы с Павитрой», содержащей выдержки из бесед Павитры со Шри Ауробиндо, приводит в предисловии следующий интригующий отрывок: «Из краткого монолога в театральной пьесе, где Павитра играет ученого-химика (такого же, как и он сам), мы узнаем об ученом, который в ходе своих опытов вдруг случайно находит очень простой метод высвобождения ядерной энергии из самых обычных металлов посредством особого химического процесса. Этот открытие могло дать огромные, почти беспредельные по своим масштабам силы тому, кто смог бы воспользоваться им. Но он уничтожает свое открытие. Мы сильно подозреваем, что Павитра рассказывал о результатах своих собственных опытов в лабораториях Японии, полученных прежде, чем он отправился в монастыри лам в Монголию, а затем в Индию».

Путешествие в Монголию с одним из монгольских лам, который учил его своему языку, состоялось в 1924 году. «Итак, я покинул Японию. Мы пересекли северный Китай, чтобы добраться до монастырей, где жили только тибетские ламы». Он пробыл там девять месяцев, пережил суровую зиму, «надежно защищенный и полностью отрезанный от внешнего мира».

Несколькими годами ранее ему в руки случайно попал один из номеров французской версии журнала «Арья». Это было интересно, «но, сказать по правде, этот журнал не очень затронул меня». Теперь он почувствовал внутреннее побуждение отправиться в Индию. «Что касается остальных – моих родственников и друзей, – то я сказал им: «Я возвращаюсь назад в Европу, но через Индию», но внутренне я уже знал, что останусь в Индии.

В то время (1925 год) Шри Ауробиндо еще продолжал беседовать с учениками. Шри Ауробиндо любезно встретил меня. Я рассказал ему, что привело меня сюда и каков был мой путь… В первый день в основном говорил я». Вечером того же дня он был принят Матерью. «Мне особенно запомнились глаза Матери, глаза света». На следующий день он снова встретился со Шри Ауробиндо, который на этот раз говорил уже сам. «Шри Ауробиндо сказал мне, что то, что я ищу, мне могли бы дать несколько учителей в Индии, но не так просто добраться до них, особенно европейцу. И он добавил, что, по его мнению, то, что я ищу – отождествление с Богом, реализация Брахмана, – это, образно говоря, первый шаг, необходимый предварительный этап. Но это еще не все, ибо есть еще второй этап: нисхождение силы Божественного в человеческое сознание с целью его трансформации, и именно это он, Шри Ауробиндо, и пытается осуществить. И затем он сказал: «Если хотите попробовать двигаться в этом направлении, можете остаться здесь». Я с благодарностью припал к его ногам. Вот так это произошло».

Так Павитра рассказывал о том, как он достиг цели своего странствия, детям школы ашрама Шри Ауробиндо сорок лет спустя, после того как уже многие годы он был ближайшим сподвижником Матери и главой этой же самой школы. И он добавляет: «Тогда еще не было ашрама. Были лишь несколько домов, принадлежащих Шри Ауробиндо, а Мать главным образом заботилась о Шри Ауробиндо, также было несколько учеников, но они большей частью были предоставлены сами себе. Так что у меня тогда была огромная привилегия встречаться со Шри Ауробиндо каждый день, слушать его и получать ответы на все те вопросы, которые мы задавали ему».

Эти ежедневные беседы Шри Ауробиндо с учениками были частично записаны некоторыми из присутствовавших, среди них В. Чиданандам, и особенно А. Б. Пурани, который издал эти записи отдельной книгой под названием «Вечерние беседы со Шри Ауробиндо». Во введении к своей книге Пурани пишет: «Шри Ауробиндо приходил одетый как всегда в дхоти, один конец которого он обычно накидывал себе на плечи… Ход этих встреч полностью зависел от него: иногда три четверти времени, а то и более проходило в полном молчании, без каких-либо предложений с его стороны. Иногда в ответ на все наши попытки втянуть его в беседу мы слышали только его лаконичные «да» или «нет». И даже когда он принимал участие в беседе, по его голосу можно было ощутить, что он не позволяет выразиться в словах всему своему существу; за ними всегда оставалось что-то невысказанное, и это, возможно, было важнее всяких слов. Он говорил лишь то, что считал необходимым.

Очень часто какие-то новости в ежедневных газетах, городские события или интересное письмо, полученное им самим либо учеником, либо вопрос одного из собравшихся, либо его собственное замечание могли послужить толчком для беседы. Все было столь неформально, что никто никогда не смог бы сказать заранее, какое направление примет разговор. Весь дом жил в сладостном предвкушении этих радостных и всегда непредсказуемых встреч. Там всегда царила самая непринужденная атмосфера: то и дело раздавались оживленные радостные голоса, слышались смех, шутки, иронические замечания в адрес друг друга, но и серьезного и глубокого также было предостаточно»⁴⁹.

Дилип Кумар Рой родился в «одной из самых аристократических браминских семей Бенгалии». Его отец был поэтом и драматургом, и Дилип уже в молодости сделал себе имя в основном как певец религиозных песен, получив математическое и музыкальное образование в Кембридже. Помимо английского, французского и немецкого он говорил на нескольких индийских языках. Среди его ближайших знакомых были Мохандас К. Ганди, Рабиндранат Тагор, Ромен Роллан, Бертран Расселл, Субхас Чандра Бос. Он был автором не менее 75 книг на бенгали и 26 книг на английском.

В 1923 году Рональд Никсон, бывший британский военный летчик и профессор университета в Лакхнау, первый привлек внимание Дилипа к книге Шри Ауробиндо «Очерки о Гите», сказав при этом, что никогда прежде не встречал столь глубокого толкования Бхагавадгиты. Никсон был горячим поклонником Шри Кришны, настолько страстным и преданным, что в скором времени оставил карьеру профессора и под именем Кришнапрем удалился в Альмору, приняв в качестве гуру Яшодаму, женщину чрезвычайно высокой культуры, жену вице-канцлера университета в Лакхнау[15].

Его восторженная оценка книги «Очерки о Гите» побудила Дилипа обратиться и к остальным книгам Шри Ауробиндо. Вскоре он решил лично встретиться с этим Махайогином (великим йогином). Первая их встреча состоялась в 1924 году. Дилип в деталях описывает те две беседы, которые состоялись у него со Шри Ауробиндо: «Глубокая аура покоя окружала его, неизъяснимого и в то же время совершенно осязаемого покоя, который почти сразу же втягивал вас в свою магическую орбиту. Но более всего очаровывали его глаза – сияющие, словно два светоча, две путеводные звезды…»[16]

Дилипа настолько впечатлила эта встреча, что он обратился к Шри Ауробиндо с просьбой принять его в ученики. Но Шри Ауробиндо ответил, что для этого еще не пришло время, и разочарованный кандидат в йоги покинул Пондичери с мыслью о том, что ему отказали. Его духовные устремления, тем не менее, не мешали ему вести крайне активную общественную жизнь, сопровождавшуюся концертными выступлениями, лекциями, встречами в высших кругах общества. Он описывает свой темперамент как «исключительно общественный». Он наслаждался «солнечным восторгом путешествий, музыки, смеха и здорового оптимизма». «Я стал популярен и нашел бесчисленных друзей. Я нашел их благодаря моему положению в обществе, музыкальному дарованию, социальным качествам и, наконец, благодаря тому патетическому благоговению и почтению, которое испытывают люди, когда вы способны свободно рассуждать о континентальной культуре на континентальных языках».

Но отказ Шри Ауробиндо был скрытой, неисцеляемой болью Дилипа. Он помнил слова Шри Ауробиндо: «Я могу принять только тех, для кого йога является столь первостепенной необходимостью, что кроме нее уже ничто не будет иметь значения. В вашем случае йога еще не стала такой настоятельной потребностью. Вы ищете какое-то частичное объяснение мистерии жизни. В лучшем случае это просто интеллектуальный поиск – здесь нет потребности центрального существа».

Возвратившись назад в Калькутту, Дилип пытается стать учеником Свами Абхедананды, одного из непосредственных учеников Рамакришны Парамахамсы. «Но один из моих друзей, бывший ученик Шри Ауробиндо, в этот сложный психологический момент пришел мне на помощь и предложил проконсультироваться со знакомым ему йогином, который обладал замечательными оккультными способностями. Он жил в какой-то далекой деревушке. Мы добрались туда и провели там ночь…» Дилип рассказал йогину, «как сильна была его потребность в Гуру». Йогин ничего не ответил, лишь предложил: «Сядь и закрой глаза». Дилип не привык к такому странному обхождению, но тем не менее подчинился, хоть и «слегка обидевшись». «Я не знаю, сколько времени я просидел с закрытыми глазами, ибо глубокий мир снизошел на меня и я потерял счет времени».

Его друг слегка толкнул его, и Дилип открыл глаза. Йогин спросил: «Скажи мне, почему ты ищешь Гуру, если сам Шри Ауробиндо принял тебя?» Дилип не мог поверить в то, что он слышит, и попросил йогина объяснить ему его слова. «Все очень просто, – сказал йогин, – Шри Ауробиндо только что был здесь – он появился как раз позади тебя – он сказал мне, чтобы я посоветовал тебе ждать, и еще он просил передать, что, как только ты будешь готов, он возьмет тебя. Достаточно ли тебе моего объяснения?»

«В его глазах была ирония», – пишет Дилип. «Ты, наверное, хочешь, чтобы я сказал тебе что-то еще?» – спросил он. Немного подумав, он продолжил: «Скажи мне, чувствуешь ли ты иногда боль с левой стороны живота?» Совершенно пораженный, я посмотрел на него: «Но откуда ты знаешь?» – «Я ничего не знал до того, пока он не сказал мне об этом». – «С-сказал тебе? – я начал заикаться. – Кто сказал?» – «Кто же еще, как не твой Гуру? Тот, который приходил сюда и велел тебе ждать, пока ты не излечишься от своей болезни. Чтобы практиковать йогу, ты должен выздороветь… А что с тобой?» – «Грыжа. Я надорвался, когда мы соревновались… в перетягивании каната». – «Тогда все понятно, – сказал он. – Йога вызовет давление на эти части, на твое витальное существо. Поэтому он и просил тебя подождать, пока не произойдет исцеление».

В марте 1927 года нью-йоркская граммофонная компания «Эдисон» пригласила Дилипа сделать серию записей для грампластинок. Но то ли по причине болезни, то ли по какой-то другой причине он больше никогда не ездил дальше Европы. В Ницце, где «проходил концерт нашей музыки», Дилипа в отеле посетил Поль Ришар. Дилип уже знал о нем, в основном, от Рабиндраната Тагора, который встречался с Ришаром в Японии и с большой похвалой отзывался о нем. К изумлению Дилипа, Поль Ришар признался, что он часто думает о самоубийстве. Он говорил о том, что никогда не сможет смириться с тем фактом, что у него нет способности принять Шри Ауробиндо в качестве того, кем он действительно является. «Единственного человека в моей жизни, перед которым я склоняюсь как перед высшим существом… Единственного провидца, который утвердил мою веру в Божественное Предначертание… Он, и никто другой, владеет ключом к тому, чем должен стать мир, и моя трагедия в том, что любовь к своеволию принуждает меня оставить его когорту и избрать другую альтернативу: бесцельную жизнь… жизнь в стороне от единственного человека, чье общество я ставлю выше всех».

Встреча с Ришаром, открывшая Дилипу «крушение блистательного человека, обладающего столь незаурядными способностями», усилила потребность Дилипа «вступить в когорту» Шри Ауробиндо. «Я решил возвратиться домой, но лишь после операции, которая была необходима, чтобы устранить болезнь, преграждавшую мне путь к йоге. Я увиделся с Бертраном Расселлом, прочитал несколько лекций в разных местах и в ноябре 1927 года уехал домой». После непродолжительного пребывания в Бенгалии он во второй раз отправляется в Пондичери. Это было в августе 1928 года.

«Я был немного огорчен, когда узнал, что Шри Ауробиндо уже не принимает посетителей и не встречается с учениками; он ушел в уединение». Дилип беседовал с Матерью. Мать сказала, что Шри Ауробиндо говорил ей о нем и что в первый свой приезд он еще не был готов к практике этой йоги. «Я был принят, и спустя три месяца уже полностью следовал водительству Матери и Шри Ауробиндо… чтобы посвятить все, что у меня есть, тому, что я учился любить все больше и больше, – святейшей цели, которой я только и мог посвятить свою жизнь».

Его садхана сопровождалась великими взлетами, но и многочисленными падениями, приносившими отчаяние, сомнение и отрицание. Шри Ауробиндо и Мать неоднократно повторяли: «Каждый из находящихся здесь представляет собой некоторую невозможность, невозможность, которую необходимо сделать возможностью». Никто не приходил к ним просто так, без причины; они обладали знанием, которое позволяло им распознать прошлое и будущее каждого человека, его затруднения и его возможности. В один из тяжелых моментов, в одну из «темных ночей» Дилипа Шри Ауробиндо писал ему: «Я забочусь о вас как о друге и сыне»⁵⁰ и еще: «С самой первой встречи я почувствовал глубокую личную привязанность, существующую между нами… Даже прежде, чем мы встретились, я знал о вас и сразу же почувствовал контакт с одним из тех, с кем я имел глубокую связь, которая проявляется постоянно на протяжении многих жизней… и я наблюдал за вашим развитием… с глубокой симпатией и интересом. Это чувство из тех, которые никогда не бывают ошибочными; оно создает впечатление, что кто-то не только близок вам, но является частью вашего существования. Именно это внутреннее узнавание привело вас сюда»⁵¹.

Дилип Кумар Рой всегда питал глубокое уважение к своему Гуру, но он никогда полностью не понимал, кем был Шри Ауробиндо в действительности и с какой миссией он пришел на Землю. Мать он никогда не принимал внутренне и во втором издании своей книги «Шри Ауробиндо пришел ко мне» даже изъял все материалы, связанные с Матерью. После ухода Шри Ауробиндо он без лишнего шума оставляет ашрам и вместе с Индирой Деви основывает «Хари Кришна Мандир» (Храм во славу Кришны) в Пуне. Плодом его садханы, а также неистощимого сострадания и всепонимания Шри Ауробиндо явились около четырех тысяч исполненных света писем Шри Ауробиндо к Дилипу, охватывающих самые различные темы. Многие из этих писем включены в Собрание сочинений Шри Ауробиндо; они занимают подобающее им место, как и переписка Шри Ауробиндо с Ниродбараном и К. Д. Сетной, а также беседы Матери с Сатпремом.

Конец ознакомительного фрагмента.