15
Было половина пятого, день клонился к вечеру. Томас сидел на корме «Бьянки», вытянув ноги на поставленный перед собой стул. По причалу катил на велосипеде возвращающийся с работы Эдуардо. Подъезжая, он звякнул в велосипедный звонок, приветствуя Томаса. Тот обернулся в его сторону и тоже помахал. Один глаз у него заплыл и почернел, в волосах видны были сгустки запекшейся крови.
– Какого черта с тобой случилось? – спросил Эдуардо, спрыгивая с седла. – Что за авария!
– Да, автобус на пристани. Взял и переехал меня. – Томас сделал выразительный жест рукой.
Эдуардо соскочил к нему на корму:
– Ну и ну, Ворон, madre mia![17] Тебе надо срочно в травму. Ничего не сломано?
– Только коренной зуб.
– Болит?
– А как ты думаешь!
Эдуардо раскрыл свой кожаный портфель и, порывшись в бумагах, откопал пачку ипрена. Он протянул таблетки Томасу.
– Ты что, глушишь на работе наркотики? – спросил Томас. Выковыряв из упаковки четыре таблетки, он запил их холодным кофе.
– Скажи, есть такие дни в неделе, когда ты бываешь трезвым?
– Я не веду счет дням.
Эдуардо воззрился на него, облокотившись на поручни:
– Слушай, шкипер, тебе надо поменять курс. Нынешний добром не кончится.
– Кажется, это ты уже говорил.
– И рад повторить. Или ты надумал кончить, как вон те типы? – Он махнул в сторону скамейки, на которой расположились двое бездомных, разложив вокруг себя пластиковые мешки с пожитками.
Томас искоса посмотрел туда, куда показывал Эдуардо.
– Почему бы и нет. Они, видимо, вполне всем довольны.
– Перестань, Томас! Давай хоть в виде исключения поговорим серьезно. Ты сам выглядишь хуже, чем эта захудалая яхта, которой, как я слыхал, недолго тут вековать, если ты не возьмешь себя в руки.
Томас кивнул и опустил взгляд на чашку. Он тяжко вздохнул:
– Вчера я наведался в квартиру.
– О’кей! – отозвался Эдуардо, приподняв брови. – Так, может быть, стоит подумать о том, чтобы туда вернуться?
– Очень стоящее предложение! Если забыть о том, что, не пробыв там пяти минут, я опрометью выскочил оттуда. – Томас зло уставился на чашку. – В этом отношении для меня ничего не изменилось.
Эдуардо оторвался от поручней:
– Для этого требуется время. В следующий раз я могу пойти с тобой, если хочешь…
– Если бы я тогда раньше вернулся с работы, – проговорил Томас, не поднимая глаз. – Если бы я не ушел на дежурство в тот вечер, она была бы жива.
– Слушай, нельзя же без конца так себя изводить!
– Какой-то поганый квартирный воришка! Я говорил тебе, что он убил ее подсвечником, который мы с ней купили в «Касса-шопе» за тысячу восемьсот крон?
Эдуардо утвердительно кивнул:
– Да, ты…
– Ева была прямо без ума от этого подсвечника. Лично я в жизни не видел ничего безобразнее, но мы купили его, раз она так захотела.
– Ну да, ты мне про это рассказывал, – тихо сказал Эдуардо. – Что и говорить, Ворон, такое дело, что как ни верти – хуже не придумаешь.
– Из тех, что остались нераскрытыми, – ответил Томас. – Даже этого я не смог для нее сделать!
Он встал, и тут же его замутило. Все-таки они избили его сильнее, чем он себе признавался. Бочком мимо Эдуардо он выбрался на палубу и вылез на пристань.
– Куда ты собрался?
– В «Морскую выдру».
– Рано еще. Кстати, у меня там назначена встреча.
– Любовь?
Эдуардо пожал плечами:
– Скорее, просто секс.
Томас кивнул и пошагал по набережной мимо двух бродяг на скамейке, которые увлеченно переругивались и пререкались друг с дружкой, как давным-давно женатая пара.
Кроме Виктории, которая сидела с газетой на своем привычном месте, и молодой парочки, флиртовавшей за бильярдом, в «Морской выдре» еще не было посетителей. Томас кивнул Виктории, та выпустила несколько колечек дыма.
– Какой-то ты пасмурный, как затяжной дождик, – приветствовала она его хрипловатым голосом.
– Приму это как комплимент, – ответил Томас и сел на некотором расстоянии от нее. – А где Йонсон? – спросил он, оглядывая пустой бар.
Виктория пожала плечами и пригубила кофе.
И тут из служебного помещения вышел Йонсон, он выкатил бочку пива и стал устанавливать ее под разливочный аппарат.
– Очень вовремя! – заметил Томас.
Йонсон ничего не сказал, а подсоединил бочку к крану. Закончив, он выпрямился и оглядел Томаса:
– Трудная ночка? Опять?
Томас развел руками:
– Придется мне опять одолжиться. – Он похлопал себя по карманам, намекая, что там пусто.
– Не пора ли наконец взяться за ум?
– Да ладно, будет уж! – ответил Томас и нетерпеливо забарабанил по стойке. – Что она – так и будет зря стоять? – кивнул он на бочку.
Йонсон скрестил на груди руки:
– Коли нету монет, так поработай хотя бы!
– Ты что, смеешься? – замотал головой Томас. – Я не собираюсь становиться на раздачу за бармена.
Йонсон саркастически рассмеялся:
– Неужели ты вообразил, что я доверю тебе такое серьезное дело? У меня тут приличное заведение!
Томас равнодушно кивнул:
– Может, нальешь наконец?
Йонсон начинал его раздражать.
– Ты слышал – сперва заработай!
Томас отвел взгляд, прикидывая свои возможности. Он знал, что где-нибудь на яхте должны быть какие-то деньжата. Вот только не мог сейчас вспомнить, где находится заначка. Кроме того, в квартире где-то лежала платежная карта, и если у него самого не хватит духу за ней сходить, то можно попросить Эдуардо. Но ни тот ни другой способ не годился в сложившейся ситуации, когда ему немедленно требовалось утолить жажду. Он натянуто улыбнулся Йонсону: погоди, мол, я тебе это припомню и заплачу с процентами.
– Так чего же ты от меня хочешь?
– Небольшую услугу по полицейской части.
Томас обрадовался:
– Я уж было подумал, что ты собираешься заставить меня мыть посуду или что-нибудь вроде этого.
– Еще чего!
– Ну, так в чем дело? Кто-нибудь залез тебе в кассу или спер бутылки, выставленные у черного хода?
Йонсон отрицательно помотал головой:
– Нет, тут речь, скорее, о сыщицкой работе.
– Так позвони в полицию.
– Это не в моем стиле. Мне нужен ты.
– Я в отпуске по болезни. А сейчас мне очень-очень хочется пить. Так, может, займешься этим? – Томас ласково погладил пивной кран.
– Слушай, Ворон, для меня это очень важно!
Томас тяжело задышал и начал кусать губы:
– Мне знакомо, каково это. То же самое было и со мной, когда четырнадцать человек из центрального участка искали убийцу Евы. Но знаешь что… Результат был нулевой. – Двумя пальцами он изобразил нолик, затем прищурился. – Нальешь ты мне наконец это чертово пиво или мне идти за ним куда-нибудь еще?
Не сводя с Томаса пристального взгляда, Йонсон достал с полки бокал и подставил под кран. Кран чихнул, затем из него полилось темное пиво. Он поставил бокал перед Томасом, тот протянул руку, но Йонсон остановил его, удержав бокал:
– У меня есть уборщица Надя, она приходит несколько раз в неделю, славная пожилая женщина из Литвы. Она приехала сюда десять-двенадцать лет назад с дочкой и бывшим мужем.
– Ну и?
– Пару лет назад дочка пропала. С тех пор от нее никаких известий.
– Сколько ей было лет? – спросил Томас и потянулся за бокалом. Йонсон отнял руку.
– Около двадцати.
Томас пригубил бокал. На губах у него осталась пивная пена.
– Почему мать до сих пор не подала заявление о розыске?
– Она боялась обращаться в полицию. У нее был уже печальный опыт здесь и на родине, в Литве. Кроме того, между ней и дочерью были какие-то проблемы.
– Какого рода проблемы?
Йонсон пожал плечами:
– Кто ж их знает? Может быть, обычные подростковые?
– Я бы тоже бежал без оглядки, если бы меня заставляли убираться в этой забегаловке, – хохотнул Томас, обведя выразительным взглядом помещение.
– Дочь не занималась уборкой. Это ее мать, Надя, работает уборщицей. Ты бы хоть слушал как следует!
– Да слушаю я, – сказал Томас, отставляя осушенный наполовину бокал. – Но чего ты от меня хочешь? По всей вероятности, девушка нашла себе какого-нибудь дружка и они вместе удрали. Или она уехала обратно на родину. – Он взял бокал и одним духом допил остатки.
– Нет. Надя всюду ее искала – девушка точно сквозь землю провалилась. Не мог бы ты навести справки?
– Навести справки? Что ты имеешь в виду?
– Ну, там, у вас, в участке. Я могу сообщить тебе ее данные. Может быть, о ней есть сведения в вашей системе. Для Нади очень важно узнать, что с ней случилось.
– Могу еще раз тебе повторить – я в от-пус-ке по бо-лез-ни.
Йонсон убрал со стойки пустой бокал:
– Ну и поганец же ты, Ворон! Знаешь, кто ты – ты просто гаденыш!
Томас встал со стула:
– Пойду поищу себе другое место, где мне будет повеселей.
Кивнув на прощанье Йонсону, он собрался уходить.
– А если бы твоя дочь пропала?
Томас остановился и холодно посмотрел на Йонсона:
– Моя дочь? У меня нет дочерей. И знаешь почему? Мы до этого не дожили из-за того, что вор проломил Еве голову. Возможно, какой-нибудь негодяй из Восточной Европы, который живет у нас нелегалом. Во всяком случае, результаты расследования указывают на это. Так с какой стати я буду помогать кому-то из них?
– Действительно, с какой стати! – буркнул Йонсон. – Это не в твоем стиле. Другое дело Ева! Она бы, наверное, не отказалась помочь человеку, верно?
– Не смей ссылаться на Еву!
– Почему же? Это ведь правда, Ворон. Она была сама доброта. Тебе же, в отличие от нее, только бы выпить, а больше ни до чего нет дела.
Томас отошел от стойки.
– Как приятно сюда заглянуть и послушать мудрые советы трактирщика. Между прочим, пиво так себе, тепленькое, – сказал он, кивая на кран, прежде чем ступить за порог.
Выйдя из «Морской выдры» он пошел по улице Санкт-Аннагаде, мимо кафе «Вильдерс», дойдя до перекрестка, увидел впереди бар «Эйфель». Если повезет и за барной стойкой окажется подходящий человек, там, может быть, и нальют пива в кредит. С этой мыслью Томас направился к бару, обдумывая на ходу, как ему рассчитаться с Йонсоном.