Глава 4
Сейчас, вспоминая все подробности этой истории, я понимаю, что самым приятным и спокойным во время поездки в Тунис был полет на отдых. Хотя, загрузившись наконец в самолет, я буквально кипела от злости.
Дениска с Машкой начали ссориться еще дома. С самого утра перед выездом Манюня горестно посмотрела на свою ногу и вздохнула:
– Ну почему у меня колготки всегда рвутся в одном и том же месте – на больших пальцах?
Денька поглядел поверх кружки:
– Слушай, а ты не пробовала ногти на ногах стричь?
– Ну ты козел! – завопило мое чадо и швырнуло в парнишку блинчиком.
Сладкий кусок теста шлепнулся на ковер, у самой морды Снапа. Обиженный Банди тут же подбежал к столу в надежде на такое же лакомство и случайно подскочил к Диме. Тот с перепугу дернул рукой и пролил горячий кофе прямо на морду ничего не подозревавшего пита. Раздался отчаянный собачий визг. Дениска и Машка кинулись утешать пострадавшего Банди. Дима попытался промокнуть лужу кофе на ковре салфеткой, и из кармана его рубашки вывалился паспорт, плюхнувшись в коричневую жижу. В разгар суматохи появилась Софи и с присущей ей невозмутимостью заявила, что до отлета самолета осталось всего полтора часа.
Судорожно похватав чемоданы, мы загрузились в «Рено», и Наташка помчалась в аэропорт. Расталкивая всех, мы ворвались в зал отлета, как раз когда радио сообщало об окончании посадки на наш рейс.
Кое-как сдав багаж, мы рухнули в кресла, стараясь отдышаться. Снимая пиджак, я обнаружила в кармане ключи от «Рено». И представила себе стоящую сейчас на парковке, ругающуюся на двух языках Наташку. Тут я со стоном пристегнула ремень, и самолет взлетел.
Дальше все, как ни странно, шло расчудесно. Удивительно, но это почему-то меня не насторожило. Я наслаждалась вкусным обедом и пирожными. Ничто, казалось, не предвещало неприятностей.
В Тунисе нас встречали представители отеля. Раскаленная жара упала на головы, словно удар.
– Боже, вздуваюсь, как безе, – простонала Оксана и вскочила в автобус.
До отеля добирались минут двадцать, чахлая растительность и сплошные гостиницы, в общем, ничего интересного.
Холл «Совивы» был выполнен в типично мавританском стиле – мозаичные стены и потолок, низкие диваны с креслами, и кругом тьма-тьмущая разнообразных столов и столиков. Одна стена, сплошь из стекла, выдавалась на бассейн, и взору открылись гигантские горки и водопады.
– Здорово, – вздохнула облегченно Оксанка, – правда, Дениска?
Но мальчик не отвечал. Мы с Оксаной обернулись – за нашими спинами сиротливо лежали две кучки одежды – брюки и майка Дениса, шорты и топик Мани…
– Во дают, – сказала Оксана, – и где теперь их искать? Даже кремом не намазались, сгорят ведь!
В этот момент в бассейне выключили музыку.
– Ну ты козел! – понесся над пляжем ликующий Машкин голос.
– Ладно, – вздохнула Оксана, – детей нашли, пошли устраиваться.
Мы оттащили сумки в номера и, надев купальники, лениво двинулись по периметру бассейна. Над водной чашей звучал интернациональный смех и визг. Под полосатыми грибками, на шезлонгах и матрасах, а то и просто на полотенцах валялись человеческие тела разной степени обжаренности.
– Мамочка! – услышала я счастливый визг.
Мокрые Маня с Денисом махали руками. Они заняли места под большим соломенным тентом, чуть в стороне от основной массы отдыхающих. Новости выливались из них рекой. Значит, так, местные деньги называются динары. За три динара можно купить мороженое прямо здесь, а за один через дорогу. Горок в бассейне шесть, у правого бортика есть гидромассаж, это кайф. А слева – «быстрая дорожка». В десять утра делают гимнастику, а в барах на пляже продают блинчики, еще есть три пиццерии, сувенирные лавки, а на море катают на водном мотоцикле, «банане» и катерах, и еще можно полетать на парашюте!!! И они хотят это все сразу!!! Прямо сейчас!!! Срочно!!!
– Ладно, – сказала Оксана, – получите все, но сначала надо намазаться защитным кремом.
Мы вытащили из сумок абсолютно одинаковые флаконы с «Амбрэ Солэр» и расхохотались. Ну как же шагнул прогресс! И в Москве, и в Париже покупаем теперь одинаковую косметику.
– Над чем так звонко смеетесь? – раздался Димин голос.
Мы посмотрели на него и промолчали.
– Ладно, пойду окунусь с мелкими, – вздохнул подкидыш и двинулся вместе с ребятами к бассейну.
Мы молча смотрели им вслед. Под загоревшей Диминой кожей переливались литые мускулы, длинные ноги несли тренированный торс с грацией тигра.
– Да, – протянула Оксана, – скажу тебе как хирург, он профессионально занимался спортом, причем скорее всего борьбой, или карате, или вообще каким-нибудь боевым видом. Посмотри, двигается, как кошка. Даже странно, что при совершенной координации движений такой неловкий! И загореть уже где-то успел!
Словно услышав хвалебные речи в свой адрес, Дима споткнулся о шезлонг и уронил чье-то полотенце. Мы улеглись на матрасы. Двигаться совершенно не хотелось, даже газеты читать было лень. Рядом, накрыв лицо соломенной шляпой, дремал мужичок. С топотом пронеслись дети, расшвыряв из сумок полотенца, флаконы с кремом, мое вязание и Оксанин детектив, они унеслись обедать в ресторан.
– Я не пойду обедать, – лениво сказала Оксана, – буду лежать вот так три дня без движения.
– Представляешь, а в твоей больнице сейчас кто-то делает операцию!
– И никаких щитовидных желез, – оживилась подружка, – никаких гормональных инъекций и распадающихся опухолей… Господи, счастье-то какое.
Примерно с час полежали молча, потом пошли плавать. Теплая вода ласково покачивала две тушки. Оксана посмотрела на шезлонги:
– Кто это там сидит?
– Да пусть сидит, здесь не воруют!
– Ну, все-таки интересно, кто это?
Я прищурилась:
– Да это же Дима, просто он купил себе шляпу, а разговаривает с нашим соседом.
Оксана нырнула в воду, а я села на бортик и свесила ноги, до чего же хорошо, просто рай! И это был последний раз, когда я так подумала.
Через какое-то время мы собрали свои вещи и побрели пить кофе. Детей не было ни видно, ни слышно, куда-то подевался Оксанин кошелек. Когда спустя час мы вернулись, Оксанин кошелек лежал на месте, зато исчез мой.
– До шести тратят мои деньги, а после шести твои, – догадалась Оксанка. – А этот даже не пошевелился!
Я посмотрела на мужичка. Он по-прежнему лежал на спине, прикрыв лицо шляпой и как-то странно подвернув ногу. Солнце переместилось, его лучи достигали теперь шезлонгов. Впрочем, меня не касается, кто как проводит время, лишь бы нам не мешали. С этими мыслями я легла на матрас и заснула.
Проснулась я оттого, что по моему лицу текли струи воды. Это расшалившиеся детки лили на мои разомлевшие члены воду из бутылки. Оксана радостно подхихикивала:
– На живот, на живот налей.
Я изловчилась и ухватила Дениску за руку, он запищал и стал вырываться. Бутылка выскользнула и, описав ровную дугу, шлепнулась соседу прямо на живот. Мы замерли, но мужичок даже не шелохнулся. Он лежал все так же на спине, с лицом, закрытым шляпой, и странно подвернутой ногой.
– Месье, – робко позвала его я, – месье, простите нас.
Оксана решительно подошла к лежаку, приподняла шляпу, потом опустила ее и бесстрастным голосом хирурга констатировала: «Exitus letales».
– Что, что? – не поняла Маня.
Зато Денис понял сразу, ухватил Маруську за руку и повел в номер. В трудную минуту на Дениску всегда можно положиться.
Пришлось обратиться в администрацию. У стойки «Recepcion» скучал портье.
– У вас на пляже труп, – тихо сказала я.
Араб медленно поднял голову от газеты:
– Сейчас посмотрю, в каком номере он живет. Вы говорите, месье Труп?
– Нет, просто труп, без месье, то есть его, конечно, как-то зовут, но сейчас просто труп.
– Просто труп, – протянул араб, листая большую книгу. Внезапно его глаза широко раскрылись. – Просто труп, то есть вы имеете в виду мертвец?
Я радостно закивала головой, наконец-то до него дошло! Портье схватил телефонную трубку и затарахтел со скоростью пулемета, слова вылетали из его рта тучами. Не успел он бросить трубку, как из небольшой дверки выскочил другой араб и на безукоризненном французском спросил:
– Где вы спрятали труп?
Вот те на!
– Я не прятала труп, а обнаружила!
Следующий день мы с Оксанкой провели в полицейском управлении, отвечая на бесконечные и однообразные вопросы. «Как зовут? Откуда приехали? Как обнаружили тело?» Вопросы задавались тягуче, арабы потели и скучали. Они радостно сообщили, что покойного звали Роуэн, Франциск Роуэн, что сам он родом из Парижа, и даже назвали его адрес.
Полицейские поведали, что выстрел в лоб, которым убили Роуэна, был произведен в упор. То есть кто-то подошел, продырявил лоб и потом, прикрыв шляпой лицо покойного, спокойно ушел. Причем выяснить, когда это сделали, было очень трудно, так как на пляже жарко и тело практически не остыло. Болтая, полицейские составили бессчетное число протоколов и отвезли нас в «Совиву».
Маня и Денис, радостно улыбаясь, ныряли в бассейне. Оксана присоединилась к детям, я же пошла в номер.
Открывшийся моим глазам вид напоминал битву при Калке или, если хотите, танковое сражение под Прохоровкой. Кровати перевернуты, постельное белье комом гнездится на полу, распоротые подушки валяются на балконе. Все наши с Машей вещи распороты и грудой цветных лохмотьев валяются на полу ванной. Неизвестный вандал выдрал даже страницы из журнала «Космополитен»…
Полная негодования, я ринулась к портье. После пятнадцатиминутного скандала администратор гостиницы и старшая горничная двинулись в номер. Постояв несколько минут в молчании, администратор задумчиво произнес:
– А вы уверены, что это сделали наши служащие?
– А вы думаете, что я сошла с ума и сначала испортила все вещи, а потом принялась за подушки? И потом, я весь день провела в полицейском управлении, даже не была на пляже. Кстати, представляете, какой переполох поднимется, если мы расскажем об убийстве?
Администратор стал белее обезжиренного кефира.
– Мадам, умоляю, никому ни слова. Сейчас же все уберем. Вас отвезут в торговый центр и…
В этот момент ворвались Денис и Маня.
– У нас в номере… – начал Денис и остановился.
– У нас тоже, – протянула Маня.
Служащие понеслись в Оксанин номер, я за ними. Там была та же картина.
Понятно, что обедать отправились в мрачном настроении. Наш стол поражал красотой. В центре красовалась бутылка «Дом Периньон», рядом восседала ледяная русалка, под ней уютно устроился салат. Отдыхающие с интересом поглядывали в нашу сторону. Управляющий явно подлизывался, надеясь на молчание.
– Ну и роскошь, – процедил Дима, – представляете, захожу в номер, а там…
– Погром в Жмеринке, – докончил Денька.
– А ты откуда знаешь? – подозрительно прищурился Дима.
Мы все захохотали. Несмотря на обилие деликатесов, обед прошел мрачно.
Чуть позднее нас на автобусе отвезли в торговый центр. Служащий гостиницы без конца повторял, что все покупки оплатит отель. В результате мы накупили кучу нужных и ненужных вещей, а Деня с Марусей ухватили трехметрового надувного крокодила.
Следующие две недели пролетели безоблачно только для Дени и Мани. Мы же с Оксанкой нетерпеливо ждали конца путешествия. Но все когда-нибудь заканчивается, завершился и отдых. Утром начали складывать сумки.
– Мам, – спросила Маша, – сколько флаконов «Амбрэ Солэр» ты купила?
– Один, а что?
– А теперь их два, причем один совсем полный.
– Наверное, это Оксанин.
Неленивая Маруська понеслась в соседние апартаменты. Вернулась она вместе с Оксаной.
– Мой «Амбрэ Солэр» на месте, я его почти весь вымазала.
Мы уставились на лишний флакон.
– Наверное, утащили чужой на пляже, – сказала Оксана, – ну и что теперь делать?
– А ничего, – сказала Маня, – взять себе, нет, лучше отдать Оксане. Дениска поедет в августе в Болгарию, вот и будет мазаться.
Флакон перекочевал в Оксанин карман.
Париж встретил холодной ветреной погодой. Ив приветливо махал рукой.
– А где Наташка?
– Мадам уехала в Сен-Тропез, пробудет там несколько недель.
– Дома все в порядке?
– Собаки здоровы, слуги тоже, Луи приготовил ужин. Как отдохнули?
Мы заверили Ива, что провели время потрясающе.
В гостях хорошо, а дома лучше. Эту ходульную истину я повторяла все время, пока распаковывала чемодан. Пришел черед и пляжной сумки. За две недели в Тунисе так ни разу и не разобрали ее до конца. Что-то вытаскивали, что-то засовывали… Наконец добралась до пластикового донышка и там обнаружила какой-то продолговатый предмет. Вытащила его и с изумлением уставилась на свой трофей. Большой золотой портсигар! На крышке выложены брильянтами инициалы F. R. На оборотной стороне гравировка – «Единственному Франциску от Каролины». Вот это да! Это вам не флакон с «Амбрэ Солэр», а очень дорогая вещь, скорее всего, от Картье или Тиффани… И как она ко мне попала? Где я ее украла?
Поразмыслив, я сообразила, что к чему. Убитого мужчину звали Франциск Роуэн. Очевидно, когда мы впопыхах собирали свою сумку, то случайно прихватили его портсигар, или он сам уронил его в нашу сумку, или я не знаю, как это получилось, но портсигар здесь. И его надо вернуть родственникам, вещь очень дорогая.