Часть вторая. Под сказкой
Три мнения
Оказавшись в новом сказочном мире, путешественники остановились на горном перевале, чтобы решить, куда двигаться дальше. Вскоре выяснилось, что у каждого из них своё мнение на этот счёт.
– По-моему, нам нужно продолжать двигаться по нашей широкой дороге, – высказался Айн. – Куда она, туда и мы. Пока не узнаем что-нибудь новое о бродячем подсолнухе.
– А мне кажется, мы сами должны постараться представить себе, куда он пошёл, – возразила Кю. – Наверное, решил где-нибудь передохнуть. Порасти в земле, порасспрашивать о том, что ищет. Я на его месте спустилась бы вон в ту зелёную долину. Наша дорога туда тоже ответвляется. А ты что думаешь, Клёночка?
– По перевалу тоже дорога идёт, – сказала кленовая веточка. – Если мы по ней отправимся, нам хорошо будет всё видно сверху.
– Да… – задумался Айн. – И что же нам делать с тремя разными направлениями?
– Так ведь сверху… – начала Клёночка.
– Так ведь в долине… – одновременно с ней начала Кю.
Айн засмеялся и тоже подхватил:
– Так ведь по широкой дороге…
– Давайте только поскорее решать, – попросила Кю. – У меня вон Сахара копытом бьёт. Нас поторапливает.
Они снова принялись обсуждать маршрут, но каждому убедительнее всего казалась его собственная точка зрения.
Наконец Айн потерял терпение. Он с досадой хлопнул по приборной панели:
– Слушайте, давайте хоть куда-нибудь поедем!
Четвёртое решение
Наверное, он попал рукой по какой-то кнопке. Автомобиль внезапно загудел и замигал фарами. От неожиданности Сахара, которая и без того уже приплясывала на месте, вздрогнула – и рванула вперёд. Сначала она мчалась по широкой дороге, но потом перешла на дорогу поуже, которая уходила вниз, к морю.
Испугавшись за сестру, Айн не стал мешкать и направил автомобиль вслед за ней. Но ему приходилось то и дело притормаживать на поворотах, а Сахара неслась, словно летела. Когда машина выехала к берегу, всё уже благополучно закончилось. Кю водила лошадь под уздцы, чтобы она пришла в себя после бега.
– Она тебя не сбросила? – подъехав, озабоченно спросил Айн.
– Нет, я сама слезла, когда удалось её остановить. У Сахары вообще-то очень мягкий галоп. Хотя в этот раз она понесла, конечно, будь здоров!.. Но теперь уже успокоилась.
Кю сняла с лошади уздечку и пустила её щипать траву.
– Что значит понесла? – переспросил Айн. – Она тебя и раньше носила.
– Да нет! Понесла – значит, перестала слушаться.
– А потом всё-таки послушалась?
– Конечно, у меня ведь всё-таки был повод в руках. Пришлось объяснить ей, что к чему.
– Поводом?
– Ну, точнее, трензелем. Это такая железная штука, которая у неё во рту. Там, где зубы кончаются. Когда повод натянешь, он давит на уголки рта. Для лошади это сигнал: поворачивать в ту сторону, где давит. Или тормозить, если давит с двух сторон. Но когда лошадь понесёт, она перестаёт на это внимание обращать.
– И как же ты справилась?
– Передёргивать пришлось. То с одной стороны сильнее повод натянуть, то с другой. Неприятно ей было, но зато очухалась. Это она не нарочно понесла. Просто гудка испугалась.
– Да, это я виноват… Зато мы с маршрутом определились. Представляешь – в результате ведь Сахара выбрала, куда нам двигаться!..
– Точно, Сахара! – Кю вскочила, подошла к Сахаре и похлопала её по шее. – Умница ты моя…
Кому купаться?
Кю принялась хозяйничать. Сахаре дала овса, Клёночке налила свежей воды из близлежащего ручья, ну а сама она вместе с Айном воспользовалась услугами скатерти-самобранки.
Когда все подкрепились, Айн заметил, какие взгляды Кю бросает на море, и сказал:
– Сходи искупайся, Кю. Тебе ведь хочется. Море спокойное. Погода сказочная… Иди.
– Без тебя не хочу, – быстро сказала Кю.
– Ну, ты ведь сама плавать можешь. А мне что-нибудь плавучее нужно, где мы тут отыщем?
– Надо что-то придумать. А иначе и я не пойду купаться, – тон у неё был решительный.
– Да ладно тебе, не бери в голову. Иди поплавай, – настаивал Айн.
Кю хлопнула себя по лбу:
– Придумала! Свинтить колесо и вынуть камеру!..
– Ты что! Так я тебе и позволил разбирать машину.
Но Кю уже нашла в багажнике запасное колесо и не отставала от Айна до тех пор, пока он не помог ей накачать вынутую оттуда камеру.
Плавательное устройство было торжественно спущено на воду, и Кю помогла Айну усесться на него. Перед этим она обвязала камеру верёвкой, а другой конец закрепила на прибрежном валуне. После этого она поплыла и сама, стараясь держаться неподалёку от Айна. Оба были в полном восторге.
Отвязались!
Здорово, конечно, вдруг оказаться в сказке. Но ещё к тому же неожиданно оказаться на море – это уже совсем чудо!.. Айн был прав: когда они отправились купаться, погода была сказочная. Но море – существо своенравное, оно может очень быстро изменить своё к нам отношение.
Сначала ребятам казалось, что море играет с ними. Появились лёгкие весёлые волны – словно нарочно для того, чтобы покачивать камеру и плавающую рядом Кю. Потом среди них стали появляться горки покруче, которые так интересно было подстерегать – и подниматься на них, а потом соскальзывать по загривку волны в ямку, которая за ней образуется… Айн и Кю забыли про всё на свете.
Когда Кю спохватилась, что они вроде бы дальше от берега, чем позволяла верёвка, на море было уже изрядное волнение. Она поглядела на камеру. Верёвка и вправду отвязалась!..
Кю изо всех сил стала буксировать камеру к берегу. Айн тоже грёб отчаянно. Поначалу им удалось заметно продвинуться. Но потом ребята стали выбиваться из сил, а дна под ногами ещё не было. Волны снова потянули их в море.
К счастью, им удалось подплыть к большой глыбе, возвышавшейся недалеко от берега, и кое-как удерживаться возле неё. Но волнение продолжало усиливаться, и было непонятно, долго ли им удастся продержаться.
Щипучий спаситель
Тут кто-то больно ущипнул Кю за мизинец на левой ноге. Девочка вскрикнула, выдернула ногу из воды – и вскрикнула ещё громче.
Крепко вцепившись клешнёй в её палец, на ноге болтался краб!
Но каково было удивление ребят, когда они увидели, что во второй клешне краба зажат конец той самой верёвки, которая отвязалась от камеры!..
Кю бережно взяла краба в руку (он сразу же отпустил её мизинец), погладила его по спинке и крепко сжала спасительную верёвку (краб тут же разжал и вторую клешню).
– Спасибо! – сказала девочка, торопливо, но как можно надёжнее обвязывая камеру верёвкой.
Краба она положила на камень. Он неторопливо сполз вниз и погрузился в воду.
Но ребята уже не думали про краба-спасателя – ведь им ещё нужно было спастись до конца. Они отплыли от приютившей их глыбы и стали в четыре руки подтягиваться на верёвке к берегу.
– Только бы тот конец не отвязался! – подумали они вслух одновременно.
Второй конец выдержал – и скоро они сидели на берегу, вытирались, одевались и приходили в себя. На небе, как ни в чём не бывало, сияло солнышко, но при взгляде на разыгравшееся море ребятам стало не по себе. Оставалось только радоваться, что можно смотреть на него с берега, дуя на руки, покрасневшие от перебирания верёвки. Клёночка тоже приходила в себя после отчаянного волнения за своих друзей.
– Ну как, всё в порядке? – вежливо осведомился скрипучий голосок. – Позвольте представиться: краб Цап к вашим услугам.
– Ура! – закричали ребята своему спасителю, про которого только что рассказали Клёночке.
Пока они выражали на разные лады свою признательность, Клёночка не теряла времени даром. Слегка поспорив о том, кто будет читать выращенную сказку, ребята решили, что до середины прочтёт Кю, а закончит Айн. Так они и сделали, тем более, что сказка состояла из двух разных историй. Правда, обе они относились к тому замечательному крабу, который находился сейчас рядом с ними.
Краб Цап и его семья
Давно уже крабу Цапу было любопытно, что же такое человек, о котором так любят порассуждать старые замшелые крабы. Многие из них хвастались, что имели дело с человеком, но каждый говорил о нём своё.
Тут ещё и детки Цапа стали упрашивать папу поймать им хоть какого-нибудь человечка, чтобы рассмотреть его как следует. А понравится – так и поиграть с ним.
В общем, всё подошло к тому, что пора с человеком разобраться и понять, что же это такое.
Подстерёг краб Цап человека, ухватил его покрепче и тянет к себе.
А человек тянет к себе. Оказывается, он тоже хотел краба поймать. Так крепко вцепился – не отцепишь. Наверное, от страха. Тянут друг друга и тянут.
В конце концов крабу стало жалко человека с его судорожной хваткой. Ведь кто поумнее – всегда должен уступить. Вот Цап и отпустил человека. Оставил клешню в его руке и вернулся к своим.
– Молодец, – сказала жена. – Клешня отрастёт, а без человека вчера обходились и завтра обойдёмся.
Дети тоже были довольны. Ведь отец им был гораздо нужнее любого человечка. Тем более если люди такие цеплячие.
Клешня и в самом деле отросла довольно скоро. И краб Цап, которого уже считали специалистом по людям, решил исследовать их дальше.
На этот раз у него был ещё более великий замысел. Он решил провести отпуск в столице!
А что? Залез в одну из сувенирных раковин, которые продавали на набережной туристам, и дождался, пока его купили. Так его в этой ракушке в столицу и привезли. Бесплатно и со всеми удобствами, не считая отсутствия морской воды.
Но в столице!.. Жизнь оказалась там устроена совсем по-другому. Моря нет совершенно! Холодно – даже когда говорят «Потеплело»! В ракушке сиди сколько угодно, но что же дальше делать? Никак не мог Цап придумать, как город посмотреть, а уж тем более – как обратно вернуться. Неужели до следующего лета ждать?..
Пришлось, в конце концов, признаваться, что живой он, а вовсе не сувенирный.
– Так я и думал, – говорит хозяин. – Глазки всё-таки бегают. И по ночам слышно, как кто-то на кухню за едой прогуливается или ванну принимает. Ну ничего, мне даже приятно, что у меня такой гость. Я там у вас на море хорошо отдохнул. Как могу, помогу.
Повозил он Цапа по столице, показал зоопарк, и дельфинарий, и всякие другие интересные крабам достопримечательности. А потом передал знакомому, который ехал на море, – и тот довёз его прямо в раковине обратно.
С тех пор все зауважали краба Цапа ещё больше. И говорили о нём:
– О, краб Цап – это столичная штучка!..
Жене Цапа это очень нравилось, и в ней тоже постепенно появлялось что-то столичное.
А дети мечтали о том, как они станут взрослыми и отправятся ещё дальше, чем отец. В какие-нибудь заграничные столицы.
Да здравствуют подсказки!
После сказки все трое путешественников уставились на краба с таким восхищением, что ему стало неловко.
– Да что уж там, – проговорил он, потупив глазки. – В конце концов, я и не совсем сам догадался верёвку вам притащить. Жена подсказала. Она привет вам, кстати, передавала. И дети тоже. Спрашивали, не из заграничной ли вы столицы к нам приехали… Мои любят мне подсказывать. И я люблю, когда они это делают. Сам ведь не всегда всё сообразишь…
– Ну вот, а нам в школе без конца твердят, что подсказывать нехорошо, – засмеялась Кю. – Хотя мне эта подсказка очень даже понравилась.
– Мне тоже, – согласился Айн. – Так ведь это и не в школе.
– Ну, это ещё как сказать… – Кю посерьёзнела. – Гном Ном говорил, что мы сюда отправились не только провожать Клё, но ещё и Человеческое Искусство Жизни изучать. Мы, кстати, даже Зёрна Загадки уже получили за окончание первого класса.
– Всё равно не школа. Отметок нет. И подсказки здесь разрешаются. Правда, Цап? И принимаются с большой благодарностью.
– Не знаю, как там в вашей школе, – отозвался краб Цап, – но в нашей стране подсказки очень даже на пользу. Вот если какая-нибудь неудача случится. Без подсказки она так и останется неудачей. А подскажут тебе что-нибудь этакое – и всё по-другому. Ведь я, честно говоря, и человечка неудачно ловил, и в путешествии своём чуть не пропал. И вам помочь не сообразил бы… Нет, люблю подсказки.
– А ужинать любишь? – спросила вдруг Кю. – Ты ведь нам составишь компанию, правда?
Она нажала кнопку на палатке-самораскладке и принялась накрывать скатерть-самобранку.
Зачем нужна неудача
– Так что, у вас страна неудачников? – спросил Айн за ужином. – Значит…
Но Кю его перебила:
– Ты что! Разве Цап неудачник? По-моему совсем наоборот.
– Может быть, и неудачник, – вдруг сказал краб Цап. – Но в самом лучшем смысле слова.
– Как это? – одновременно выпалили Айн и Кю.
– Ну, ведь неудача не сама по себе. Это уж как к ней относиться. Если стонать да охать, ничего хорошего, конечно, не будет.
– А что же, радоваться неудаче, что ли? – хмыкнул Айн.
– Да нет… – краб Цап задумчиво почесал голову клешнёй. – Посмотреть на неё внимательно. Может, она просто показывает какое-то другое направление, о котором не догадывался.
– Что же, получается, неудача это тоже подсказка? – спросила Кю.
– А что?.. Это ты здорово сказала, – обрадовался краб. – Получается, что подсказка.
– Точно-точно! – оживлённо прошелестела Клёночка. – Глядите: Сахара испугалась, понесла, это неудачно получилось, а она направление нам выбрала.
– Верно, Клё, – Айн уважительно посмотрел на спутницу. – А ещё у нас неудачно верёвка отвязалась – и…
– И к ней привязался я, – подхватил краб Цап.
– И у нас завязалась дружба, – закончила Кю.
– Но мне всё-таки пора домой, – спохватился Цап. – Представляете, с каким нетерпением там ждут моего рассказа?
Кю торопливо упаковала в маленький мешочек угощение для Цаповой семьи. Договорились, что утром путешественники не тронутся в путь, пока не дождутся краба, и он, ухватив мешочек, степенно отправился к себе под воду.
Не путайтесь в путлищах
Наутро путешественники быстро собрались и приготовились к дальнейшему пути. Дожидались, как было условлено, краба Цапа. Кю боялась, что Сахара будет после вчерашнего происшествия побаиваться автомобиля, но умная лошадь поняла, что это была лишь случайная неожиданность. Она стояла совсем рядом с водительским местом Айна, и тот рассматривал её упряжь.
– Как ты, Кю, во всём этом не путаешься? Столько ремешков!..
– Да тут всё просто, – обрадовалась Кю возможности продолжить образование Айна в области верховой езды. – На лбу у лошади налобный ремешок, за ушами – затылочный. Застёгивается уздечка подбородным ремнём, свободно, чтобы кулак под него проходил. Ну, и поводья, конечно, от трензеля тянутся, чтобы лошадью управлять.
– А вон у седла ещё ремни…
– Тут ещё понятнее. Вот подпруга под брюхо идёт, чтобы седло держалось. А на путлищах стремена висят.
– Вот видишь – путлища. Значит, путаются.
– Ничего, если в них не путаться, так и они не запутаются. У тебя в машине управление сложнее.
– В сто раз проще. Хочешь покажу?
– Конечно. Только не сейчас. Вон краб Цап пришёл. И не один!
Действительно, с крабом пришла вся его семья, и он торжественно представил всех друг другу. После того, как все ещё раз обсудили вчерашнее происшествие, настало время прощаться.
– Подождите, – сказала Клёночка. – Краб Цап, мы вчера так здорово говорили о подсказках. Я всё хочу вас спросить, у вас нет какой-нибудь подсказки о бродячем подсолнухе?
Пришлось объяснить Цапу, а заодно и всему его семейству, кто такой бродячий подсолнух. Но тот о нём ничего не слышал.
– Наверное, я могу вам кое-что рассказать о вашем знакомом, – раздался вдруг новый голос.
Все удивлённо оглянулись. Увлечённые разговором, они не заметили, как к ним подошёл невзрачный человечек в мешковатой одежде. Он-то и вмешался в их беседу.
Новый знакомый старого знакомого
– Если хотите, я могу показать вам, где я в последний раз виделся с вашим знакомым, – предложил человечек («Хотим, хотим!» – подтвердила Клёночка). – Для этого надо выбраться на широкую дорогу.
– Ага! Говорил же я, что по широкой дороге надо ехать! – воскликнул Айн, но никто не обратил на это внимания.
Все были заняты прощанием, и Айн присоединился к этому важному делу. Кю вручила крабьей семье заранее приготовленное угощение, а потом подержала на ладони каждого из крабов и крабят. Клёночка ещё раз прошелестела слова благодарности за спасение своих спутников. Айн и краб Цап по-мужски пожали друг другу руки… то есть клешни… в общем, понятно.
Айн хотел познакомить Цапа и с новым попутчиком. Но сообразил, что не знает пока его имени, и вопросительно глянул на него.
– Ну… зовите меня Путаником, – нерешительно сказал человечек. Потом покачал головой, пожал плечами, но тут же кивнул, подтверждая собственные слова. – Да, это, пожалуй, точнее всего.
– Интересно, – шепнула Кю на ухо Айну, – мы как раз говорили о том, чтобы в путлищах не путаться, когда он подошёл.
Она вскочила в седло и сунула ноги в стремена, решительно ни в чём не путаясь (Айн специально следил за этим процессом с лёгкой недоверчивостью). Путаника пригласили сесть в машину.
Раздались последние «до свидания» и «пока» – и путешественники покинули берег моря.
– Мне очень понравился ваш друг, бродячий подсолнух, – рассказывал Путаник, пока они выезжали к большой дороге. – Он столько всего повидал, и обо всём у него свои мысли, так уверенно говорит о том и об этом…
– Клё, – окликнул веточку Айн, видя, что она готова слушать, развесив листья, сколько угодно, забыв про всё на свете. – А ты нам вырастишь сказку?
– Ой, да, конечно! – спохватилась Клёночка.
Путаник удивлённо следил за тем, как на говорящей ветке распускается новый лист. Но когда выяснилось, что на листе написана сказка, да ещё о нём самом, о Путанике, он совсем оторопел.
Роль чтеца досталась на этот раз Айну. И чтобы прочесть сказку, они остановились.
Путаник
Жил-был путаник.
Подумаешь, какая невидаль, скажете вы. Мало ли на земле путаников?
Согласен, уговорили. Немало, немало на земле путаников. И сам я путаник. А вы? Неужели никогда ни в чём не путались? Вспомните как следует… Может быть, одни только путаники на земле и живут. Тогда о ком же ещё можно рассказывать?
Итак, жил-был путаник. Пошёл он однажды куда-то по своим путаным делам и заблудился. Знаете, как это бывает? С дорожки на дорожку, с тропинки на тропинку – и вот забрёл он уже невесть куда.
Это невесть где, куда он забрёл, оказалось очень странным местом. Нигде никого, зато повсюду какие-то канаты, верёвки, проволоки и всякое такое.
Ну, а путанику, сами понимаете, только этого и не хватало!
Конечно, он тут же зацепился за проволоку. Стал от проволоки отцепляться – запутался ещё и в верёвках. Стал из верёвок выпутываться, глядь – уже одна нога в канатной петле, а на другую рваная сетка намоталась. То есть запутался он совершенно.
Да ещё какой-то голосок справа нашёптывает: всё, мол, путник-путаник, отсюда тебе уже не вырваться. Покосился путаник вправо – никого нет. А голосок нашёптывает и нашёптывает. Прямо хоть и не дёргайся больше.
И в самом деле, чем больше дёргался путаник, тем больше увязал он во всех этих дурацких верёвках, проволоках и канатах.
Отчаялся он, понял, что всё кончено, – и махнул на всё рукой! Кстати, сильно махнул, отчаянно. И вдруг показалось ему, что от этого взмаха он чуть-чуть вверх приподнялся. Взял он, да и второй рукой на всё махнул. Ещё отчаяннее. И опять показалось, что чуточку приподнялся.
Это только показалось, показалось, – раздаётся шепоток в правом ухе. А в левом ухе другой голосок раздаётся, позвонче, хотя тоже непонятно откуда: давай-давай, маши сильнее, раз уж ничего больше не получается, отчаяние тоже штука полезная. А в правом ухе: брось, брось, не рыпайся.
Да ну его, этот правый шепоток, подумал путаник, какой-то он огорчительный, нет в нём никакого смысла. Послушаю-ка я лучше тот голосок, что слева. Замахал он изо всех сил руками – и надо же, стал вверх подниматься!
Тянулись, тянулись за ним верёвки, канаты и проволоки, сколько у них длины хватило, а потом на землю упали. Оставил путаник всю путаницу внизу – и улетел.
Рассказывают, он с тех пор по-другому стал жить. Его и путаником-то больше никто не называет. А имя его я не скажу. Мало ли кто когда путаником мог быть. Да и сам я был путаником…
Кто же автор?
– Необычное приключение, – задумчиво сказала Кю. – Только не пойму, – она обратилась к Путанику, – вы только герой этой сказки или автор тоже?
– Да как сказать, – растерянно ответил попутчик. – Я тут, разумеется, герой, в смысле персонаж, потому что это вроде бы со мной случилось. Но в то же время, как бы это выразить… Да, можно сказать, что я скорее автор, чем персонаж, поскольку… Можно мне посмотреть на это своими глазами?
Путаник взял лист со сказкой и молча углубился в чтение. Он то кивал, то удивлённо поднимал брови, то хмыкал… Когда он дочитал, его лицо выражало полное удовольствие.
– Да… Да! Всё очень точно написано. Просто удивительно, как это у вас получилось? – спросил он Клёночку. И, не дожидаясь ответа, продолжал: – Как автору мне это очень приятно. Но вот как персонажу… Кстати, – спохватился он, – вы заметили, что там написано: путаника теперь называют по-другому. А меня…
Тут он замолчал и погрузился в какие-то свои размышления.
Айн и Кю непонимающе переглянулись. Какой-то странный человек. Автор пополам с персонажем? Почему он назвал себя Путаником, если его теперь зовут по-другому? И что за шепотки-голоски в разные уши?
Во всяком случае пора ехать дальше. Кю тронула Сахару. Айн медленно поехал рядом.
Тут Путаник очнулся и снова заговорил:
– Нет, всё-таки это сказка скорее о желательном, а не происшедшем… Или всё-таки о происшедшем… Ведь подсказки-то были. И с той стороны, и с этой… Послушайте, я ведь совсем вам голову заморочил. Давайте лучше про вашего друга расскажу.
– Ой, расскажите! – обрадовалась Клёночка.
Детство подсолнуха
– Мы познакомились с вашим другом, когда он отдыхал, чтобы набраться сил, – начал Путаник. – Я с удовольствием слушал его рассказы о том, что он увидел в своих удивительных странствиях. Но почему-то лучше всего мне запомнился рассказ о его детстве.
– О детстве… – с лёгким разочарованием протянул Айн.
– Так это ведь ужасно интересно! – подбодрила рассказчика Клёночка.
– Он вырос в подсолнечном поле. Оно ему казалось бесконечным во все стороны. Представляете – целое море золота! Не металлического, а живого. Я никогда такого в своей жизни не видывал, но подсолнух так рассказывал, будто картину рисовал. Так что у меня это поле и теперь прямо перед глазами стоит.
Айн и Кю переглянулись. Но теперь с каким-то другим выражением. Будто они знали что-то особое о том, что пересказывал Путаник со слов подсолнуха. А Клёночка слушала, как завороженная. Ни один листочек на ней не трепетал, хотя крыша машины была сдвинута, а окна приоткрыты.
– И в этом море подсолнухов ваш друг, тогда ещё очень-очень юный, прекрасно отличал тех, с кем ему было интересно общаться, от тех, кто навевал на него смертельную скуку. Но самое главное, что в этом поле жили ещё и стихиали.
– Кто? – спросила Кю. Она подумала, что не расслышала с лошади какое-то знакомое слово.
Айн слово расслышал и понял, что он точно его не знает, поэтому просто пожал плечами. А веточка, на удивление ребятам, прошелестела:
– А, стихиали!..
– Ну да, стихиали. Я и слова-то такого не слышал. Подсолнух объяснил мне, что это такие… ну, волшебные существа, что ли. Их никто не видит, но зато можно их чувствовать и даже дружить с ними. Особенно легко это животным, растениям и детям. А уж растения-дети становятся просто любимцами стихиалей. Как бабушки пичкают внуков и внучек всякими угощениями, так стихиали приносили подсолнушкам со всех концов света лакомые настроения, музыку и песни. Ну, а когда подсолнухи стали подрастать, то и разные светлые мысли и мечты. Ах, как нежно говорил ваш друг о стихиалях. Он даже хотел познакомить меня с кем-то из них, но мне не удалось их ни увидеть, ни услышать…
– Айн!.. – вдруг сказала Кю.
– Кю!.. – сказал Айн ровно в ту же секунду.
И оба вместе произнесли:
– Помнишь золотой запах?..
Золотой запах
Автомобиль затормозил, лошадь остановилась, и ребята погрузились в воспоминания, перебивая друг друга в попытках объяснить попутчикам, о чём идёт речь.
– У нас ведь тоже было подсолнуховое поле…
– Когда мы были совсем-совсем маленькими…
– Ну, это ты была совсем-совсем, а я просто был маленьким, и мы…
– Жили летом возле подсолнухового поля…
– Вернее, ели и ночевали в доме, а жили весь день в этом самом поле…
– И у нас там был невидимый друг. Мы его звали…
– Золотой запах!..
– Точно. Так мы его и называли между собой: Золотой запах. И он…
– Пел нам песни, разговаривал с нами…
– Без всяких слов, но мы его понимали…
– Теперь понятно, что он был из стихиалей…
– Да, а тогда он просто был – и всё, нам этого было остаточно…
– Взрослым мы никогда про него не говорили…
– Мы думали: может, это такой ангел…
– Вспомнил! – вмешался Путаник в поток воспоминаний. – Бродячий подсолнух тоже говорил, что стихиали, может быть, это такие ангелы. Только не для взрослых, а для детей, растений и животных.
– Ты, Клё, тоже про них знаешь, да? – спросила Кю веточку.
– Знаю, конечно… А что ещё он рассказывал про детство? – Клёночка явно хотела вернуться к разговору о бродячем подсолнухе.
– Ещё… Ещё говорил, что детство – это сказка на всю жизнь. Или нет… Это подсказка на всю жизнь… Или всё-таки сказка?.. О, глядите-ка, вон как раз то самое место, где мы с ним разговоры разговаривали!..
Вертоптички
Выехав на широкую дорогу, они проехали по ней совсем немного и остановились там, где вплотную к дороге подходил цветущий луг. Путаник показал примятый стожок сена, возле которого чернел пятачок рыхлой земли. Да, здесь они и общались с подсолнухом, пока он, сунув корни в землю, набирался сил.
Конец ознакомительного фрагмента.