Глава 3
Городок. Ольга Шеметова. Первый визит
Уже без малого час Шеметова едет в машине этого психа, и только сейчас сумела собраться с мыслями.
Для точности следует отметить, что сбору мыслей мешали и другие, скорее – физиологические, моменты. Но даже после посещения пансионата «Стожки», где, благодаря библиотекарше Неониле – дай бог ей здоровья – физиология пришла в норму, собрать мысли в кучку по-прежнему было сложно.
Потому что надо было видеть этого водителя!
Длинный, с длинными же ручищами, неуклюжий, Федя занимал половину когда-то белого «жигуленка»-«зубилы». Ручищи облапили руль, а совиные глаза уперлись прямо в лобовое стекло. Если б нос не мешал, он бы вообще вплотную прилепился. А так – сантиметры оставались.
Всю дорогу «зубила» летела на скорости, на которую спидометр не был рассчитан – стрелка замерла в правом его боку. Когда обгон был возможен – пролетали мимо обгоняемого, как мимо стоячего. Когда невозможен – тормозили на таком расстоянии, что можно было разглядеть все пятнышки грязи на багажнике впереди идущего автомобиля. Практически в этом багажнике и останавливались.
Ольге хотелось тошнить и материться одновременно.
Но машину с шофером Федей ей предоставил брат подзащитного, Иван, так что хочешь – отказывайся и езжай на такси, хочешь – терпи такой вот необычный стиль вождения.
В общем, преодолели более ста километров от Москвы до Городка за чистых пятьдесят пять минут, включая все светофоры, ремонт дороги и пописать во встреченном по пути пансионате. Такое вот незапланированное осеннее авторалли.
На въезде их остановили у поста ДПС, проверили документы, причем не только у водителя, но и у пассажирки.
– Это у вас всегда так? – спросила Шеметова краснолицего капитана.
– Усиление, – буркнул тот, не став вдаваться в дальнейшие подробности.
Встретились с родственниками на квартире старшего из братьев Клюевых.
Хорошую квартиру заработал своими умелыми руками стоматолог Иван. Три больших комнаты, современная мебель, двое деток-школьников.
Сейчас, однако, здесь было совсем невесело.
Заплаканная маленькая мама братьев, потерянный пожилой отец.
А из братьев – собственно один Иван и остался: оба близнеца находились в следственном изоляторе.
– Мы на вас очень рассчитываем, – раз в четвертый повторяет он, теребя толстыми большими пальцами так и не закуренную сигарету.
«Какие же тогда Коля с Толей, если Ваня по сравнению с ними – поменьше?».
– Сделаем все возможное, – в четвертый раз повторяет Ольга.
Договор на защиту уже заключен.
Точнее – договоры.
Защищать предполагаемого убийцу начальника РОВД будет Олег Всеволодович. Его брата Анатолия – сама Ольга.
Впрочем, все это формально. Работать, как всегда, будут тандемом. Просто так удобнее при оформлении документов.
Анатолия тоже задержали сразу, когда начали мести всех подряд.
Идея понятно. Может, близнец что-то сам знает. И уж точно – учитывая отношения в семье – будет представлять интерес, как инструмент давления на главного подозреваемого.
Обвиняют его в драке на городской бензозаправке, случившейся ровно два года назад.
Дело прекращалось производством, возобновлялось, приостанавливалось и вот теперь опять возобновилось.
Драка та действительно была.
Их пожилой папа – в этой семье не употребляют слово «отец» – подъехал на своей заслуженной синей «пятерке» заправиться. Остановился у колонки с девяносто вторым бензином. Вставил заправочный пистолет со шлангом в горловину бака и пошел платить в кассу.
Но не тут-то было!
Какой-то молодой мажор на черном лакированном американском мастодонте «Тахо» с московскими номерами, подъехавший явно позже, вытащил заправочный пистолет из бака жигуленка и вставил его в свою машину. Видимо, сильно спешил, потому что рванул бегом к кассе, и уже у самого окошка опередил старика, грубо его оттолкнув.
Не учел лишь одного: здесь же – и в то же время – заправлял свой мотоцикл один из близнецов, Толя.
Коля в тот момент отсутствовал, что, несомненно, было хорошо для всех – он носил младшего ребенка в районную поликлинику на прививку.
Толя, конечно, не такой горячий, как брат. Поэтому обладатель большого внедорожника получил в морду на пол-секунды позже, чем мог бы это сделать Коля. Ну и на пару ударов меньше.
Впрочем, и того, что получил, хватило, чтобы мажор свалился в маслянистую, пахнувшую бензином и соляркой грязь.
В полиции инцидент прикрыли – ни для кого не было секретом, чьи интересы представляли братья Клюевы.
Москвич оказался тоже не из простых, поэтому дело все же поначалу возбудили. Но лишь для того, чтобы со временем тихо спустить на тормозах.
И вот теперь скелеты начали строем вылезать из шкафов.
Самое забавное, что в этом же избиении нынче обвиняют и Николая. В суде фокус, конечно, не прокатит, – не может один хулиган раздвоиться, даже если речь идет об однояйцевых близнецах. Однако на данном этапе следствия им надежнее «закрыть» персонажа сразу по нескольким эпизодам, чем по одному-двум. Потому Николаю дополнительно пришили и темную историю с убитым коммерсантом, найденном в сожженном автомобиле. Якобы один из «братков» (не братьев) слышал от самого подозреваемого об этой разборке.
Ольгу не отпустили от Клюевых, пока не напоили горячим какао. Это было очень уместно, она здорово замерзла в дороге. Машина бедового Феди отличалась лишь скоростными качествами, а вот с отопителем как-то не сложилось. В то время как осень через месяцок намеревалась плавно перейти в зиму.
Кстати, ей объяснили и про Федю.
Лучше б не объясняли.
Недаром говорят, многие знания – многие печали. А Шеметовой еще с этим человеком обратно в Москву ехать, по темной дороге.
Короче, выяснилось, что гонщик Федя просто неважно видит. Справку покупать не пришлось – вся родня медики, так что подарили. Носом же упирается в лобовуху – чтобы в очередной раз не воткнуться в зад впереди идущего автомобиля. Это у него стандартный фокус, дважды вышибал себе передние зубы об руль.
Да уж, иногда лучше оставаться в неведении…
После горячего какао захотелось расслабиться в домашнем тепле. Не было никакого желания переться в следствие и в СИЗО. (Кстати, многие не знают разницы между ИВС и СИЗО. Так вот, попасть в СИЗО можно только по судебному постановлению. В ИВС можно загреметь волею почти любого полицейского). «Ну да кому сейчас легко?» – вспомнила она любимую поговорку Олега Всеволодовича и оторвала расслабленное тело от мягкого кресла.
– А вы сегодня наших мальчиков увидите? – это уже знакомая Ольге Жанна. Легкая в движениях, стремительная и порывистая. Такая за любимого горло перегрызет.
Жена второго близнеца, Марина, тоже была в квартире, явно переживала, глаза заплаканные, но за все время пока не проронила ни единого слова.
– Анатолия увижу, – ответила Жанне Ольга. Допустить ее могли только к собственному подзащитному.
Впрочем, нынче адвокату уже не так важно, как раньше, потеряв «на тюрьме» полдня, а то и больше, прорваться к подследственному. Это в прежние времена было необходимо: убедиться, что парень жив-здоров, не избит, не сломлен каким-нибудь враньем про близких.
Ольга уже не застала, а Олег успел поработать во времена, когда квартиры в доме рядом с «Бутыркой» стоили в два раза дешевле, чем в других домах.
Но не все проигрывали на этом соседстве, некоторые владельцы квартир умудрялись еще и зарабатывать. Продавали право пройти на верхние этажи и на крышу дома. Десятилетиями оттуда неслись истошные крики, адресованные сидельцам.
– Я тебя люблю!
– Мне аборт делать?
– Ничего не подписывай!
– Дачку я загнала! (Последнее – не в смысле «Продала небольшой загородный дом», а в гораздо более специфическом варианте – сдала передачу с продуктами и вещами подследственному).
Теперь же все иначе.
В тюрьму пришла информационная революция. В виде мобильного телефона.
Эта тема – полузакрытая, никто ничего вслух не расскажет – официально, конечно, иметь его нельзя. Но – имеют. В каждой камере. Если нет своего – принесут за деньги.
И оба Клюева уже четко проинструктированы, как себя вести.
Да они и сами знают, по всему опыту жизни: ни в чем не сознаваться, без своего адвоката на вопросы следователя не отвечать, злого следака не бояться, доброму – не верить.
Тему своего адвоката следует раскрыть отдельно.
Свой адвокат – принципиально важно. С назначенным тебя легко могут нагрузить чем-нибудь сильно ненужным.
Потому что с гражданами, задержанными или пока свободными, проводятся как бы два вида допросов. Сначала дознаватель получает объяснения – то есть общается с фигурантом без адвоката. Эти записи не являются доказательством по делу, но в дело, тем не менее, вкладываются.
Затем вызывается адвокат, и при нем уже следователь осуществляет собственно допрос. Именно для закрепления доказательств. Потом подследственный не сможет заявить, что, дескать, меня били и пытали, потому и подписал.
Сам же, своей рукой подписал каноническое: «Я предупрежден о том, что все сказанное мною в ходе допроса, даже если я откажусь от данных показаний, будет использовано в качестве доказательства по делу».
И здесь следователи очень любят иметь дело с собственными, «ручными» адвокатами. В маленьком городке такой подход часто может стать для потенциального сидельца неразрешимой проблемой.
В подобных условиях даже ответственному защитнику гораздо сложнее ссориться со следователем или судьей. Это может стать его профессиональной смертью. Кто ж пойдет в подзащитные к адвокату, который в ссоре с единственным в районе судьей? И на что после этого, в отсутствие доверителей, кормить семью?
В Москве, конечно, все проще. Тридцать три суда, и в каждом суде по восемь-десять, а то и больше, судей.
И это только по уголовным делам!
В общем, у адвокатов в большом городе есть возможность быть свободным, если ты хочешь быть свободным.
В маленьких городках все гораздо сложнее.
Такой вынужденный союз запуганных адвокатов со следствием развращает и тех, и других, в конечном итоге ведя обоих участников противоестественного сближения к профессиональной дисквалификации.
К Анатолию Клюеву она попала на удивление быстро. Похоже, что будущие процессуальные противники пока врага в ней не видят.
Была обрадована его спокойствием, хотя парень сильно переживал за брата.
– А лекарства он получает? – дважды переспросил Анатолий. – Если нет – срочно звоните Гохману, заведующему ЛОР-отделением в нашей больничке.
– Надеюсь, да, – на всякий случай успокоила его Ольга, сделав себе пометку выяснить про лекарства. Вроде в разговоре с Олегом Всеволодовичем по телефону Николай про отсутствие препаратов ничего не говорил. Однако проверить не помешает.
– Как ему еще помочь? – сам себя спросил во всех смыслах страдающий за брата Толя.
– Сейчас больше, чем ты и остальные ребята, ему никто не поможет.
– Я понимаю, – опустил голову Толя. Потом расспросил про жену – адвокатесса ее сегодня видела у Ивана. Шеметова не стала скрывать – глаза красные, заплаканные. Впрочем, это лучше, чем, если б были веселые…
Перед завершением свидания Анатолий попросил передать письмо маме.
Ольга не отказала, но открыто предупредила, что прочитает его.
Научена горьким опытом.
Однажды Олежка тоже вот так передал письмо своего подзащитного – а в нем парень просил получательницу помочь с побегом…
Еле вытащили тогда Багрова из немеряной проблемы.
Так что теперь Ольга если и передает письма, то обязательно их читает. О чем, разумеется, предупреждает подателя сего заранее.
Толя не возражал, пусть читает.
На прощание повторила подзащитному:
– На давление не реагируй. Просто пропускай мимо ушей. Ты не один. За тебя борются. И у тебя свои интересы, не совпадающие с интересами следствия. Если сможешь, доведи эту установку до остальных ребят. С их адвокатами я постараюсь установить связь. Попробуй объяснить парням, что оговорами они свою участь не облегчат. Наоборот усложнят.
– Попробую, – сказал Толя.
Будь он на свободе, мог бы сделать больше.
Но и здесь его слова кое-что значат.
А пока все шло не очень хорошо.
Когда широкий бредень прошелся по Городку, в ИВС утянули весь подходящий для внушения контингент. И почти каждому из «закрытых» было за что прижать наиболее чувствительные части тела.
Дальнейшее являлось лишь делом техники.
Следствие по ряду причин отказалось от лежащей на поверхности идеи отработать версию вины майора Слепнева. Видимо, слишком много грязи могло выползти наружу.
И поэтому приняло решение назначить убийцей начальника РОВД смертельно больного Николая Клюева. После чего началась уже осознанная и целенаправленная обработка колеблющихся.
Ее основные результаты Шеметова надеялась узнать у следователя, к которому был запланирован следующий – и последний на сегодня – визит. Теоретически он мог ей отказать, так как по договору она защищала Анатолия, а убийцей пытались назвать Николая. Соответственно следователь прокуратуры мог и не захотеть с ней общаться.
Но не отказал, тем более, что они уже общались по телефону, когда в контору пришла жена Николая Клюева Жанна.
Капитан юстиции Владимир Александрович Маслаков встретил Ольгу дружеской улыбкой.
Кстати, стереотип о вражде адвокатуры и следствия очень часто бывает ложным. Они точно не враги, особенно если вместе пытаются найти истину. Но – так уж устроена наша жизнь – иногда преступников «назначают», исходя из разных рациональных соображений. В этом случае дружба с принципиальным адвокатом у следствия никак не получается.
Так что Ольга предложенный крепкий чай с удовольствием выпила, конфету «Мишка на Севере» съела, на улыбку ответила улыбкой, однако ухо держала востро.
Капитан пытался привести ее под свои знамена. В принципе, будь Николай и Анатолий Клюевы реально виноваты в инкриминируемом им деянии, подобный вариант поведения мог бы иметь смысл, для последующего снижения наказания подзащитному в суде. Но здесь был совсем другой случай.
– Вот веревка, – продемонстрировал Маслаков вынутый из сейфа вещдок. Ольга поежилась: именно этим куском был задушен главный полицейский Городка.
– А вот такую мы нашли в багажнике машины вашего клиента, – вытащил идентичный на взгляд моток улыбчивый следователь. – Химэкспертиза показала полное совпадение.
Шеметова, пропустив мимо ушей ненавистное «клиент», старательно записывала.
– Это все? – спросила она.
– Ну что вы, – улыбнулся тот. – Вот, например, Епишев Алексей Павлович, одноклассник Николая Клюева, пишет. «Николай Иванович Клюев ненавидит ментов, – с удовольствием зачитывал капитан юстиции. – Всегда их ненавидел. А как раком заболел, обещал перед смертью забрать с собой в могилу пару-тройку «мусоров». Не убедительно?
– Не очень, – улыбнулась Ольга. – Что там наш Епишев натворил? И что ему было обещано за это признание?
– Ну, вы прямо совсем негативно мыслите, – рассмеялся Маслаков. – Давайте дальше читать.
– Давайте, – безрадостно согласилась Шеметова.
Похоже, за неделю без адвокатского присмотра – или с назначенными местными адвокатами – тут наросла такая куча юридического дерьма, что ее теперь разгребать и разгребать.
В принципе она могла бы и поверить всем этим признаниям, и озвученным, и лежащим наготове. Но в памяти все время звучали искрометные Жаннины слова. Юная женщина нисколько не сомневалась в способности своего ассирийского мужа «склеить ласты» главному полицейскому Городка. Но – только не в момент передачи «Голос»!
Вот же великая сила искусства…
– Значит, читаем дальше, – выбирал капитан из стопки, лежащей на столе.
– Власов Владимир Андреевич. Старый знакомый Николая Клюева. И соучастник нескольких его преступлений.
– Вместе Кеннеди убивали? – улыбнулась Ольга.
Капитан юстиции на улыбку не ответил. Видать время улыбок, по его мнению, понемногу заканчивалось.
– Вместе обстреливали дом майора полиции Слепнева из гранатомета РПГ-7. Клюев стрелял, его в десантуре долго учили, а Владимир возился с оружием, и потом присыпал дорожку отхода красным перцем. Собачки служебные обчихались.
– И что в результате обстрела взорвал хорошо обученный Клюев? – Ольга была уже в курсе этих событий, имея вполне обоснованные сомнения.
Поскольку капитан юстиции промолчал, Шеметова ответила на свой вопрос самостоятельно.
– Отлично подготовленный десантник Николай Клюев. Старший сержант. Три фотографирования у знамени части. В течение службы – два краткосрочных отпуска домой за успехи в боевой подготовке. Пульнул из базуки через речку шириной в куриный скок. Попал в пустую собачью будку. В коттедж трехэтажный не попал.
– Похоже, мы с вами каши не сварим, – процедил Маслаков, окончательно стирая с лица свою широкую улыбку и убирая в ящик стола подготовленные к дальнейшей демонстрации бумаги.
– Я, вообще-то, по другой части, – согласилась она. – Омлет, харчо, котлеты и монастырское варенье.
– А еще мне непонятно, – уколол капитан, – почему вы Николаем интересуетесь, когда ваш подзащитный – Анатолий.
– Но вы же сами начали мне рассказывать, – усмехнулась Ольга. – К тому же вы наверняка в курсе, что мы с Олегом Всеволодовичем Багровым, известным московским адвокатом, работаем в тандеме. А он защищает Николая.
– Мы о многом в курсе, – видимо, приняв для себя какое-то решение, многозначительно произнес капитан юстиции. – Не хотите дружить – будем воевать.
– Да хотим мы дружить, – попыталась снизить градус противостояния Шеметова. – Просто не за счет интересов моего подзащитного.
– Лично мне важнее интересы общества, – закончил разговор Маслаков, вставая.
– Оговор никогда не был в интересах общества, – тоже поднимаясь, оставила за собой последнее слово женщина. – Хотите войну – будет вам война.