Часть 2
Падение Хрущева. О «долгах» Михаила Шолохова
Я критически оцениваю многие решения и действия Хрущева. Не имея достаточных знаний и терпения, он пытался наскоком решить многие, в том числе и социальные проблемы, накопившиеся в стране за многие десятилетия. Сельское хозяйство при нем оказалось просто замучено различными реорганизациями и перестройками. Невозможно было поднять село с помощью различных, в том числе зональных, совещаний.
Дошло до того, что 24 тыс. колхозов и совхозов России задолжали государству 48 млрд. рублей, или 2 млн. рублей каждое хозяйство. Не было паритета цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию. Не учитывалось, что две трети сельхозугодий расположено в зоне рискованного земледелия.
А между тем потенциальные возможности сельского хозяйства у нас таковы, что оно может полностью удовлетворить потребности страны во всех видах продукции, кроме некоторых очень теплолюбивых культур, в том числе экзотических. При этом наши сельхозпродукты по своему качеству гораздо лучше тех, что завозят из многих стран и продают по баснословным ценам.
Хрущев вносил иногда такие предложения, которые никак не вписывались в рамки разумного. Как, например, разделить Коммунистическую партию на две партии – сельскую и промышленную. Или выселить из Москвы и других крупных городов на периферию Академии наук для приближения науки к производству.
Своей импульсивной и непредсказуемой натурой, проявлением диктаторства, неуважительного, а часто просто очень грубого и бестактного отношения к людям нажил много врагов, что и привело впоследствии к освобождению его от работы Первого секретаря ЦК КПСС. Считаю, что оно было проведено корректно и грамотно, без нарушения уставных требований.
13 октября 1964 г. мне позвонили из ЦК КПСС и сообщили, что все члены и кандидаты в члены ЦК КПСС должны прибыть в Москву, в ЦК, к утру 14 октября. Причину такого внезапного вызова не назвали.
14 октября в девятом часу мы были в ЦК. Думаю, что все или почти все члены и кандидаты в члены ЦК в начале девятого собрались в здании ЦК. Волнение, вызванное внезапным приглашением, неясностью, в связи с чем мы вызваны, молчанием работников аппарата о причинах сбора, охватило каждого.
Вскоре нам сказали, что вчера весь день допоздна заседал Президиум ЦК КПСС. Сегодня с утра он продолжит заседание. Вызван с юга Н.С. Хрущев. После того как закончится заседание Президиума, состоится Пленум ЦК. Нам было предложено находиться в здании ЦК партии.
Пленум начал работу во второй половине дня. В Президиуме были члены и кандидаты в члены Президиума ЦК, в том числе и Хрущев. Сидел он не в первом ряду, что всех сразу удивило.
Мне удалось записать отдельные положения и моменты этого важнейшего заседания ЦК.
Повестка дня формулировалась так: «О сложившемся ненормальном положении в Президиуме ЦК КПСС в связи с действиями тов. Н. С. Хрущева». С докладом по поручению Президиума ЦК выступил секретарь ЦК КПСС Михаил Андреевич Суслов. Он сказал, что Президиум ЦК КПСС решил вызвать с юга товарища Хрущева, где он отдыхал, чтобы прямо сказать ему о наболевшем и сделать надлежащие выводы.
За последнее время положение в Президиуме ЦК становилось все хуже и хуже. Выражалось это в нарушении ленинских принципов руководства. Сосредоточив власть в своих руках, т. Хрущев грубо попирал и нарушал ленинские принципы руководства. Формально получалось, что Президиум обсуждал все вопросы, а по существу принимались решения по указке т. Хрущева. Всякое другое мнение отвергалось, вызывало бурю негодования. На тех, кто делал замечания или высказывал мнение, отличное от его, наклеивались оскорбительные ярлыки, сыпались даже бранные слова и оскорбления.
Сложилась такая обстановка, что многие решения по важнейшим вопросам внутренней и международной политики, хозяйственного строительства принимались наспех, без детального изучения и обсуждения, так как материалы раздавались за час, а то и меньше, до рассмотрения на Президиуме, то есть по существу навязывались угодные ему мнения.
Тов. Хрущев за последние 2–3 года резко изменился в худшую сторону. Он до того зазнался, что к нему трудно подступиться.
Он требовал, чтобы все его речи и беседы с различными делегациями немедленно публиковались в печати, а они нередко были путаными и даже вредными (примеры: пребывание в Скандинавии, беседа с японской парламентской делегацией по Синьцзяну и др.). Хрущев возомнил, что умнее всех, что только он способен давать указания, учить всех, и по любому вопросу. Поэтому может не считаться с мнением специалистов, товарищей по работе (примеры: выращивание кукурузы, гороха, бобов, вытеснение паров из системы земледелия).
Во время поездки в Объединенную Арабскую Республику он награждает и присваивает звания Героев Советского Союза Насеру и Амиру против воли членов Президиума ЦК. Настоятельно добивался ликвидации Тимирязевской академии, в то время как ученые были категорически против его предложений.
Порой Хрущев необоснованно грубо обращался с учеными. Так, к примеру, он обошелся с директором Акмолинского научно-исследовательского института земледелия академиком Бараевым. Глумиться так над крупным ученым недопустимо, безнравственно.
Члены Президиума ЦК фактически были лишены возможности выехать на места, ездил он один, а если кто высказывал желание поехать, то отвечал: «Если тебе нечего здесь делать, то можешь ехать».
С докладами выступал везде только он.
Последнее время пленумов ЦК КПСС по существу не было, хотя они часто собирались. Но это были не пленумы, а пышные совещания, на которых членам ЦК не давали слова. Выпускали передовиков производства, хозяйственников.
Докладчик подверг критике практику поездок Хрущева за границу вместе со всеми членами семьи. Его бахвальство, нескромность, пышное обставление поездок, в том числе и по своей стране, беспринципность к недопустимым действиям и поступкам своего зятя Аджубея вызывают возмущение и протесты.
Хрущев явно страдает зудом всевозможных перестроек: ликвидация министерств и создание вместо них совнархозов и комитетов, перестройка сельхозорганов, партийных и советских органов по производственному принципу, в результате чего партия оказалась разделенной.
Ленин едко высмеивал любителей всяких перестроек. Выступая на 9-м Всероссийском съезде Советов в 1921 году, он сказал: «У нас ужасно много охотников перестраивать на всяческий лад, и от этих перестроек получается такое бедствие, больше которого я в своей жизни не знал».
Генеральная линия партии по международным вопросам – правильная: борьба за мир, за мирное сосуществование стран с различным строем, укрепление единства коммунистического движения. Международная обстановка и отношения между социалистическими странами сложные. В обострении отношений между ними есть доля вины товарища Хрущева. Он пытается поучать всех, в том числе братские партии и их руководителей. Так, он взялся учить румын выращивать кукурузу, при том, что в Румынии всегда в значительном количестве выращивали кукурузу на зерно. Да и уровень производительности труда в сельском хозяйстве у них выше, чем у нас, так же как и урожаи.
Обострились отношения с Польшей, особенно в связи с покупкой у них самолетов Ан-2.
После окончания доклада Суслова был поставлен вопрос об открытии прений. Но из зала стали чуть ли не хором раздаваться возгласы: «Прений не открывать, все ясно, надо принимать решение». Пленум принял два постановления. Первое, организационного характера, гласило:
1. Освободить товарища Никиту Сергеевича Хрущева от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, Председателя Совета Министров СССР и вывести его из состава Президиума ЦК КПСС.
2. Не совмещать в одном лице двух должностей: первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР.
3. Избрать Первым секретарем ЦК КПСС видного деятеля нашей партии товарища Брежнева Леонида Ильича.
4. Рекомендовать на пост Председателя Совета Министров СССР видного деятеля нашей партии, крупного хозяйственника товарища Косыгина Алексея Николаевича.
Во втором постановлении было записано:
1. Разъяснить решение Пленума ЦК КПСС, начиная с руководящего ядра партии.
2. Пленум ЦК при обсуждении вопроса о Хрущеве особо подчеркнул, что курс, выработанный XX, XXI, XXII съездами КПСС, правилен как по вопросам внутренней, так и внешней политики. Борьба за мир, содружество социалистических стран, единство международного коммунистического движения всегда были и будут главными вопросами нашей партии. Мы верны генеральной линии нашей партии, и никому не удастся сбить ее с ленинского пути.
3. Всемерно и неуклонно повышать роль партии, партийных комитетов в жизни страны.
4. Мобилизовать все партийные организации на выполнение текущих задач партии в области развития промышленности и строительства, сельского хозяйства, повышения жизненного уровня народа.
В заключение нам сказали, что следует немедленно выезжать на места, домой, и организовывать работу по разъяснению постановлений состоявшегося Пленума ЦК КПСС.
Интерес к работе пленума был огромным как у нас в стране, так и за ее пределами. И это закономерно. В истории нашей партии подобных постановлений о первом руководителе партии еще не было. Сразу возник вопрос: почему участники пленума настояли не обсуждать доклад? Думаю, что объяснялось это тем, что пленум был хорошо подготовлен, что мы выслушали содержательный, глубокий анализ сложившегося положения в Президиуме ЦК, были названы причины, породившие это положение, а также главный виновник. Положения доклада были четкими, строгими, подтверждены множеством примеров. Доклад был принципиальным и сдержанным, объективным и доходчивым, в нем не было и намека унизить Хрущева.
Члены ЦК и кандидаты в члены ЦК, если не все, то абсолютное большинство, подписались бы под каждым его положением.
Большинство присутствовавших на пленуме на своем личном опыте испытали грубые ошибки, допускавшиеся Хрущевым в руководстве партией и страной, подчас просто хамское отношение к кадрам, исключая разве друзей и приближенных. Поэтому многие говорили, что прения ничего нового не добавят, расширится только круг примеров.
С приходом в 1964 году нового руководства в ЦК и правительство Союза стали происходить подвижки, изменения в расстановке кадров, но велась эта работа без спешки и строго индивидуально. Шел естественный процесс, нормальный для такого периода.
Настрой был такой: в партии и государстве нужны порядок, дисциплина и высокая ответственность. С руководителей всех рангов должен быть строгий спрос, но и обязательно уважительное отношение. Об этом говорил почти каждый, с кем приходилось беседовать после октябрьского Пленума ЦК.
Для меня 1964 год был связан со многими переменами. 16 ноября меня вызывали в Москву, где состоялся очередной Пленум ЦК КПСС, принявший постановление о переводе из кандидатов в члены ЦК нескольких человек. На следующее утро я пошел по делам в ЦК. Примерно в середине дня мне передали, что меня приглашает Л.И. Брежнев. Дежуривший в приемной секретарь сказал, что у Леонида Ильича в кабинете Суслов и Кириленко. Как только они уйдут, Леонид Ильич меня примет. Через несколько минут вышел Суслов, а потом Кириленко. Тут же меня пригласили к Брежневу.
Мы немного поговорили о прошедшем Пленуме 16 ноября и об октябрьском 1964 года. Он посетовал на множество проблем, возникших в связи с действиями Хрущева, что многое надо исправлять, но не второпях, а продуманно. Очень важная работа – объединение партийных организаций. Работу эту следует делать уже сейчас. В некоторых областях промышленный и сельский обкомы передрались, перессорились. Вот сейчас с Сусловым и Кириленко обсуждали обстановку в Ростовской области. Там разругались не только первые секретари обкомов, но и члены бюро, сотрудники аппаратов. ЦК направил в Ростов первого зама заведующего орготделом, чтобы помирить их. Не вышло. Решили поручить это дело кандидату в члены Политбюро, секретарю ЦК Демичеву П.Н., но и у него, как сообщили только что товарищи, усмирение не получается. Договорились, что сегодня вечером туда поедет Михаил Андреевич Суслов.
Мы условились, что если Суслов не помирит разъяренных секретарей, то будем их освобождать от работы, а в связи с предстоящим объединением двух партийных организаций надо подбирать только одного секретаря обкома. Договорились, что если возникнет крайний вариант – освободить от работы секретаря сельского обкома Скрябина, он подаст, а может быть, уже написал заявление с просьбой освободить его от работы и дать возможность уехать на Украину, откуда он и приехал в Ростов.
Секретарем сельского обкома партии рекомендовать надо такого товарища, которого можно затем избрать председателем оргбюро по объединению двух партийных организаций с перспективой на избрание первым секретарем объединенной Ростовской областной организации. «Со многими членами Политбюро и секретарями мы советовались и остановились на твоей кандидатуре. Как ты на это предложение смотришь?» – спросил Леонид Ильич.
Почти не задумываясь, я ответил, что, если мне будет оказано такое доверие, я постараюсь его оправдать. В ответ услышал: «Хорошо, спасибо. Но ты понимаешь, что это не окончательное решение. Все будет зависеть от переговоров Суслова с ростовчанами. Политбюро, я уверен, поддержит твою кандидатуру. Если в Ростове все уладится, то мы тебя, может быть, беспокоить и не будем».
Он просил меня, если доведется работать в Ростовской области, учитывать неприятные события в Новочеркасске, имевшие место в 1962 году, а также и то, что там живут и работают выдающийся писатель Михаил Шолохов и Юрий Жданов, сын известного политического деятеля, работавшего завотделом ЦК КПСС. К ним, как нам известно, приковано внимание определенных как внешних, так и внутренних сил.
Я поблагодарил Леонида Ильича за беседу и, попрощавшись, ушел. В тот же вечер я вернулся в Казахстан.
В конце ноября мне передали требование ЦК срочно вылететь в Ростов. В аэропорту меня встретил работник обкома партии, не знаю какого – сельского или промышленного. Повез на окраину города в гостиницу «Малые формы». Название необычное. Как мне рассказали, оно было дано кем-то из проектировщиков. Гостиница действительно по внешнему виду отличается от стандартного дома своими формами. В ней всего три номера, рабочий кабинет, небольшая столовая и кухня. Есть зал для просмотра кинофильмов. Суслов жил на втором этаже, а меня разместили в небольшой комнатке на третьем.
Ровно в 9 утра явился к М.А. Суслову. Он сообщил, что переговоры с членами бюро обоих обкомов поодиночке и на заседаниях не увенчались успехом. Помирить их уже нельзя, да и не стоит больше пытаться, так как большинство партийцев и даже беспартийные с негодованием говорят о поведении членов бюро и первых секретарей обкомов. Идти на объединительную конференцию с таким руководством нельзя. «Об этом, – говорит он, – я доложил Л.И. Брежневу. Президиум ЦК КПСС принял постановление освободить Скрябина – секретаря сельского обкома партии от работы, а вас избрать вместо него. И рекомендовать совместному заседанию пленумов обоих обкомов избрать вас председателем оргбюро по объединению двух партийных организаций, а на объединительной конференции рекомендовать для избрания первым секретарем Ростовского обкома».
Я поблагодарил за доверие. Михаил Андреевич коротко рассказал о впечатлении от бесед с членами бюро обкомов.
Есть и здравомыслящие товарищи, не принимавшие участия в скандалах. Скрябин уезжает на Украину. Следует сделать все возможное и не допустить избрания в состав бюро объединенной парторганизации Неронова – ныне первого секретаря промышленного обкома.
Суслов с болью говорил о запущенности города: дома обшарпанные, на дорогах и тротуарах грязь, магазины в запущенном состоянии, ассортимент товаров мал, парки и скверы тоже выглядят отвратительно. Видно, что нет настоящего хозяина.
После беседы мы поехали в сельский обком. Оба обкома располагались в одном здании. В этом же здании в свое время размещался губернатор.
Заседание бюро сельского обкома партии открыл второй секретарь и предоставил слово Суслову. Михаил Андреевич рассказал о сложившейся ненормальной обстановке. Сообщил, что Скрябин написал заявление об освобождении от работы. Президиум ЦК КПСС принял решение удовлетворить его просьбу и предлагает избрать на пост первого секретаря сельского обкома Соломенцева М.С. Он здесь присутствует. Коротко рассказал мою биографию. Добавил, что имеется в виду рекомендовать Соломенцева председателем оргбюро по объединению партийных организаций. Вопросов ко мне не было. Выступлений тоже. Раздались голоса согласиться с предложением ЦК КПСС.
Решили провести пленум сельского обкома во второй половине дня.
После этого мы с Сусловым пошли к Неронову. Суслов представил ему меня как кандидата на пост первого секретаря сельского обкома партии и председателя оргбюро по проведению объединительной конференции обеих областных парторганизаций согласно решению Президиума ЦК КПСС.
Договорились, когда собрать объединенный пленум двух обкомов, согласовали время с сельским обкомом партии, и на этом наша беседа с Нероновым завершилась.
На пленуме сельского обкома М.А. Суслов опять говорил о недопустимо плохих отношениях между обкомами партии. О том, что все усилия Президиума ЦК КПСС наладить нормальные отношения не дали положительных результатов. Сообщил о постановлении Президиума ЦК КПСС и предложении о моем избрании. Вопросов ни к Суслову, ни ко мне не последовало. Пленум единогласно избрал меня первым секретарем Ростовского сельского обкома партии. Заседание было на этом закончено.
Через полчаса состоялось совместное заседание пленумов обоих обкомов. После выступления Суслова М.А. совместный пленум обкомов партии одобрил решение Президиума ЦК КПСС единогласно.
Я поблагодарил за доверие и заверил, что совместной слаженной работой актива мы сделаем все необходимое, чтобы Ростовская областная партийная организация с честью выполняла поставленные перед ней задачи. На этом совместный пленум обкомов закончил свою работу.
Объединительную партконференцию назначили на 15 декабря. Я сказал Суслову, что нам будет трудно подготовить конференцию к этому сроку. Он согласился и предложил мне переговорить об этом с Брежневым.
Вечером Суслов уехал. На перроне вокзала, перед тем как сесть в вагон, сказал: «Обратите внимание, пожалуйста, на благоустройство города. Очень обидно и жалко, что этот прекрасный южный город в таком запущенном состоянии».
На следующий день я позвонил по телефону жене и рассказал, как оказался в Ростове-на-Дону. Рассказ не вызвал у нее радости. Опять переезд!..
По совету Суслова позвонил Брежневу и доложил, что приступил к работе в Ростове. Леонид Ильич поздравил меня с избранием секретарем сельского обкома и председателем оргбюро и попросил рассказать коротко, какова обстановка в области. Я ответил и попросил провести объединительную областную партконференцию не 15, а 24 декабря, объяснил причины. Он согласился.
До партийной конференции мне удалось побеседовать не только со всеми членами бюро обкомов, руководителями отделов, но и со многими секретарями горкомов и райкомов партии. За это же время я сумел посетить ряд городов и сел. Немало беседовал с рядовыми партийцами, в том числе с руководителями предприятий, колхозов и совхозов. Удалось посмотреть учреждения здравоохранения, культуры и быта. На встречи и беседы уходило почти все мое время.
Часто звонил Брежнев. Леонид Ильич интересовался обстановкой в области, ходом подготовки к конференции. Я отвечал на его вопросы, делился своими впечатлениями от посещения городов или районов, от разговоров с людьми. До партконференции он звонил мне не менее десяти раз, и разговоры были не короткие.
Чем объяснить такое пристальное внимание к области? Однажды я рискнул даже спросить одного товарища, который считался довольно приближенным к Брежневу человеком. Он ответил, что это объясняется значимостью области, новочеркасскими событиями и скандалом между двумя обкомами.
За день до начала конференции приехал один из заместителей заведующего орготделом ЦК. Приехал на конференцию Михаил Александрович Шолохов с женой Марией Петровной. Их поселили в той же гостинице «Малые формы» на втором этаже.
Вернулся с работы я поздно. Поднялся на второй этаж, вижу, в холле стоят Михаил Александрович с супругой. Тут и состоялось наше знакомство. Они пригласили попить вместе чайку. Спустились на первый этаж в столовую. Стол был накрыт на трех человек, как сказала мне сестра-хозяйка, по просьбе Михаила Александровича.
Чаепитие затянулось допоздна. Шел разговор на разные темы. Он с убийственной хлесткостью и сарказмом ругал руководителей обоих обкомов партии. Поинтересовался, как намечено проводить конференцию. Перед тем как пойти отдыхать, спросил, где и как я питаюсь. Я ответил. Он говорит, что с завтрашнего дня зачисляет меня на свое довольствие. Завтрак в 8 утра. Обещал кулинарный сюрприз. Я поблагодарил и пошел отдыхать.
Назавтра в 8 утра мы с Михаилом Александровичем уже сидели за столом. Кулинарным чудом оказалась приготовленная по особому рецепту губа лося. Для меня это был настоящий сюрприз. Да и лося я никогда не видел, знал об этом мощном, уникальном звере по картинкам и рассказам охотников. Блюдо мне очень понравилось. Шолохов рассказал, что убил лося сам несколько дней тому назад, и не где-нибудь, а в Ростовской области, недалеко от Вешенской. Появление лосей в Ростовской области – результат претворения в жизнь сталинского плана охраны природы, согласно которому должна быть создана лесная полоса на большом протяжении с севера на юг, своим концом она вышла в Вешенский район Ростовской области.
К 1964 году сосновые насаждения разрослись так, что в них появились звери. Лосей развелось столько, что в этом году в Ростовской области было разрешено отстрелять пять лосей. Один из билетов на право отстрела получил Шолохов и удачно им воспользовался. Шолохов любил охоту, рыбалку и, как малое дитя, радовался и рассказывал о замечательном трофее, добытом впервые недалеко от своей родной Вешенской.
Конец ознакомительного фрагмента.