Глава вторая. «Дочь Дьявола»
Говорят, что от судьбы не уйдешь. Марин Ле Пен, кандидат на пост президента Франции в 2012 году от партии «Национальный фронт» (НФ), родилась в богатом парижском пригороде Нейи-сюр-Сен 5 августа 1968 года в семье Жана-Мари Ле Пена и его первой жены Пьеретты. Долгое время пост мэра Нейи-сюр-Сен занимал президент Франции Николя Саркози, с которым Марин Ле Пен предстояло сражаться на президентских выборах 2012 года. Это – судьба.
И, раз мы уже заговорили о судьбе, посмотрим на ее гороскоп. Нередко, да простят меня сугубые материалисты, это помогает понять характер человека и его предназначение на этой планете. По китайскому календарю Марин Ле Пен родилась в Год Земляной Обезьяны. Обезьяна по-китайски – Шень – новатор. Знак этот символизирует неукротимое любопытство и созидательную энергию. Шень часто становится настоящим двигателем прогресса. Такой человек видит мир спортивной площадкой, где он сам может установить все правила игры. Он подходит ко Вселенной, как к своему компьютеру, где он знает все команды и программы и умеет нажимать на нужные клавиши, чтобы открывались новые миры и пути их познания и подчинения.
Это очень умная, активная и решительная личность. С ее точки зрения, нет ничего невозможного. То, что трудно, этот тип делает сразу. А на невозможное у него просто уйдет чуть больше времени. Он никогда не опускает руки при неудачах, т. к. всегда уверен, что это временное явление и победа неотвратима. Он не пугается даже самого грозного противника, полагая, что уязвимые места есть у всех. Шень – хороший тактик, обычно хорошо разбирается в бизнесе и политике, и в этих областях успешен и отличается исключительным трудолюбием. У Обезьяны самый взбалмошный характер из всех знаков. Она общительна и создает впечатление, что ладит со всеми знаками. Но это согласие обманчиво. Игривая, любезная, даже услужливая, она прикрывает свое мнение о других своей показной любезностью и приветливостью. На самом деле она презирает все другие знаки и считает себя выше других. Она – интеллектуал. У нее большая жажда к знаниям. Она все читала, знает бесконечно много, постоянно в курсе всего происходящего в мире. Обезьяна всегда может вывернуться из самых трудных ситуаций. Она независима, по природе индивидуалистка. Ей ничего нельзя навязывать, внушить. Она сама выбирает вариант. Не щепетильна, и не поколеблется, если потребуется быть недобросовестной или солгать в ее личных интересах.
Чтобы ни произошло, не слишком на нее сердитесь, так как она очаровательна и очень умела в искусстве нравиться. Обезьяна – карьеристка. Для этого у нее есть все основания и шансы. Несмотря на ее отрицательные черты, другие знаки ищут сближения с ней из-за ее проницательного ума. Она очень ловка для предприятий большого размаха, хитра в финансовых сделках, великолепный работник во всех областях, которые требуют сообразительности и осведомленности. Шень может добиться успеха на любом поприще: политика, дипломатия, коммерция, промышленность не представляют секрета для нее. Она может браться за все, все себе позволить, особенно если у нее есть высшее образование. Часто она достигает известности, если следует своему призванию. Ей следует только избегать словесных излияний, которые могут утомить людей.
В любви она не найдет счастья. Отношения мужчина-женщина будут плохими. Страстная, она легко найдет себе увлечение, но быстро пресытится и будет искать другую любовь. К сожалению, эти поиски будут напрасными. Врожденный юмор спасет от отчаяния. Более того, она может смеяться над собственными печалями и делать соответствующие выводы. Кто бы ни был ее спутник, у нее тенденция иметь много детей. Первая часть жизни Обезьяны будет счастливой. Вторая – бурной, смутной, и ее планы часто будут рушиться. Третья часть жизни спокойна, но ей грозит одинокая старость (Теодора Лау. Китайский гороскоп. М., Букмэн. 1995. С. 284–312).
По европейскому гороскопу Марин Ле Пен – Лев. Знак Льва – наиболее отчетливое проявление мужского начала, а также символ всевидящего и всемогущего Бога Отца, источника жизни и жизненной силы. Как символу космоса ему соответствуют власть наиболее сильной из планет – Солнца – и чистый свет. Властность в нем иногда достигает крайностей и порой может переходить в жестокость. Но, как правило, это открытый, великодушный характер.
Те, кто рожден под знаком Льва, как правило, отважны, сильны, великодушны, но полагаются только на себя. Они добросердечны и чувствительны. Это – созидатели с чувством собственного достоинства, люди, которые быстро вдохновляются на свершения, с бьющими через край чувствами. Рожденные под этим знаком очень гостеприимны, но также самовлюбленны, тщеславны, нетерпимы к недостаткам других, порывисты, догматичны, самоуверенны, воинственны и склонны к показухе. Типичный представитель знака Льва – Ричард Львиное Сердце. Имя Наполеона в переводе означает «великий лев пустыни». Среди областей владения этого знака – Франция (Гороскопы. Rambler.ru).
Настоящее имя Марин Ле Пен, младшей из трех дочерей Жана Мари Ле Пена, – Марион Анн Перин Ле Пен. Но так в семье ее никогда не звали. Имя Марин (фр. «Морячка» – Marine) ей придумал отец, которого всегда, как и его отца, профессионального рыбака, тянуло к морю и кораблям, хотя тяга к политике у него оказалась сильнее. Но до сих пор сестры Ле Пен сохраняют за собой фамильный старый дом в Трините-сюр-Мер на побережье Атлантики в Бретани, построенный еще дедом Марин. Марион, а точнее Марион Марешаль – Ле Пен зовут внучку Жан-Мари Ле Пена от его дочери Янн. Как ее дед и Марин, она тоже ушла в политику, и в 2010 году выставила свою кандидатуру на региональных выборах в столичном округе Иль-де-Франс, которые благополучно проиграла. Но, как говорится, лиха беда начала. Особенно, если учесть, что «Национальный фронт», основанный ее дедушкой, не самая популярная партия в столице Франции и ее окрестностях.
Марин Ле Пен дважды была замужем. У нее трое детей от первого брака – 13-летняя Жанна (пишется Жеанн (Jehanne), как писалось имя Жанны д'Арк в средние века) 1998 г. рождения, а также 12-летние близнецы – Луи и Матильда, родившиеся годом позже. О них известно мало. Марин оберегает их от возможных покушений, после того, как сама подверглась нападению со стороны исламских экстремистов еще в детстве, когда 2 ноября 1976 года исламские экстремисты бросили гранату в дом ее отца и после того, как на нее напали в Па-де-Кале. Марин со всей материнской нежностью написала о них в своей книге «Против течения» («A contre flots». Editions Grancher, 2006). Ее дети носят фамилию отца – Франка Шоффруа. С Шоффруа Марин развелась в 1999 году. Затем она была замужем за Эриком Йорио, бывшим членом регионального совета Нор-Па-де-Кале от НФ. И с ним они развелась, когда у нее начался служебный роман с Луи Алио, вице-президентом «Национального фронта». Теперь он ее гражданский супруг, или, как принято говорить во Франции, компаньон.
У Марин Ле Пен – множество официальных должностей. Адвокат. С января 2011 года Президент (Председатель) «Национального фронта». Депутат Европарламента. Член комиссии по занятости и социальным проблемам Европарламента. Исполняющая обязанности члена комиссии международной торговли Европарламента. Член регионального совета Нор-Па-де-Кале (1998–2004 и с 2010 г. по наст. время). Президент ассоциации «Поколение Ле Пена» с 2002 г. Она входит в состав смешанной межпарламентской делегации Евросоюза – стран Африки, Карибского бассейна и Тихого океана в Парламентской Ассамблее, а также член Комиссии Европарламента по развитию отношений с Израилем. Впрочем, она не очень балует Европарламент, в котором она представляет «Национальный фронт» с 2004 г. – внутрифранцузские дела и обязанности для нее важнее. За семь лет (с 20 июля 2004 по 31 марта 2011) она посетила лишь 223 заседания из 396.
Марин Ле Пен человек не бедный. У нее есть, по меньшей мере, три квартиры. В 2010 году она купила дом в Милла в Пиренеях на паях со своим компаньоном Луи Альо. Довольно долго она жила со своими детьми в Сен Клу на роскошной вилле Монтрету с парком, общей площадью в 5 тысяч кв. метров, которую Жан-Мари Ле Пен от кого-то странным образом унаследовал в конце 70-х годов. Это историческое место. Призраки прошлого живут в подобных местах веками, и так или иначе это сказывается на тех, кто поселится потом в таких замках с привидениями. В 1870 году пруссаки взяли там штурмом бастион последних защитников Парижа. А год спустя в Монтрету коммунары вели последние бои с версальцами Тьера. Незадолго до всех этих событий времен франко-прусской войны император Наполеон III подарил виллу Монтрету своей любовнице Жюли ле Беф, куртизанке, известной под псевдонимом Маргарет Белланже, от которой он был без ума. Это, по описанию современников, была блондинка с «губами, созданными для поцелуев, грудью, словно выточенной из мрамора, с тонкой осиной талией». Весь Париж был у ее ног. Наполеон III позволял ей все. Садясь к нему на колени, она дергала императора за усы и говорила: «Так вот значит, какие они эти усы, которые заставляют трепетать всю Европу!». Они расстались еще до того, как пруссаки изрядно пощипали эти усы и отправили их обладателя в изгнание. Но Жюли любила своего императора до самой его смерти.
Довольно долгое время, пока не была построена новая штаб-квартира «Национального фронта» в Нантере под Парижем, Ле Пен использовал виллу Монтрету, как штаб НФ и место встреч с представителями прессы и иностранными делегациями. Особняк обходился «Национальному фронту» в 2 159 000 франков (около 400 тыс. евро) в год. Но с учетом того, что сумма членских взносов, собираемых «Национальным фронтом» еще в конце 90-х годов, превысила 1,5 миллиона евро, его лидер мог это себе позволить (L'Express, № 2483. 04.02.1999, р. 64). После 2007 г. пошли разговоры о том, что виллу Монтрету выставили на торги. «Фронту» не сразу удалось восстановить свой финансовый потенциал, подорванный штрафами, которые вынужден был заплатить Ле Пен за свои «неполиткорректные» заявления, и финансовыми потерями после выборов 2007 года. Это стало возможно только после того, как Марин Ле Пен ввела жесткий режим экономии и скромность в расходах для всех функционеров партии.
Марин Ле Пен выступает
И еще одно знаковое совпадение – 1968-й, год рождения Марин вошел в историю Франции как год студенческой «майской революции», в результате которой ушел в отставку президент де Голль. Спустя еще четыре года Жан-Мари Ле Пен создал свою правую партию «Национальный фронт». Программа ее была простой и понятной для французского обывателя, и мало изменилась с тех пор. Национальный фронт и сегодня выступает за резкое ограничение иммиграции, прекращение строительства мечетей, отмену двойного гражданства, прекращение социального обеспечения, бесплатного медицинского обслуживания и образования не граждан Франции, за обуздание преступности с помощью жестких наказаний, выход из зоны евро, максимальное «раскрепощение» предприятий, в первую очередь мелкого и среднего бизнеса. Ле Пен стал лидером той части французского среднего класса, которая все свои беды видит в левых социалистах, когда те приходят к власти и начинают увеличивать налоги и прочие поборы на предпринимателей малого и среднего бизнеса. Не приемлют они и иммиграционную политику левых, в результате которой Францию наводнили выходцы из бывших французских колоний. Традиционные правые партии их также не устраивают, ибо они так верно служат крупному капиталу, что для представителей среднего класса, которых лишают государственной поддержки, это нередко оборачивается разорением.
Марин еще в детстве решила, что никогда не пойдет по стопам отца и не будет заниматься политикой. Это решение она приняла, едва не став жертвой теракта против основателя партии «Национальный фронт» (НФ). Это случилось ноябрьской ночью 1976 года на вилле Пуарье в 15 аррондисмане Парижа, когда Марин была еще ребенком. Она проснулась от холода, и обнаружила, что ее кровать усыпана осколками стекла. Авторов взрыва у квартиры 9, где проживала семья Лен Пен на той вилле, так и не нашли, хотя и были подозрения, что сделали это радикальные исламисты. Ребенку было трудно понять, почему так ненавидят ее любимого папу какие-то террористы. Это она поймет потом, когда начнет разбираться в политике, а затем активно ею займется.
Еще труднее ей было понять, почему ее мать, в девичестве Пьеретт Лалан (Pierrette Lalanne), к которой она была привязана не меньше, в 1984 году покинула отца, прожив с ним вместе 25 лет. Марин узнала об этом от старшей сестры Янн, когда та пришла забрать ее из школы. «А где мама?», – спросила Марин. «Она ушла. Насовсем. Забрала свои вещи и ушла», – ответила сестра. Марин она даже не позвонила.
Семейный конфликт Ле Пенов не имел ничего общего с идеологией и политикой. Если только не считать, что на политику у Ле Пена уходило все свободное время. Пьеретт позже в своих многочисленных интервью прессе, порочащих Ле Пена, обвиняла его в изменах, называла «сексуально озабоченной свиньей». Жан-Мари никогда не отрицал, что у него бывали романы на стороне. Иначе, какой бы он был француз, а тем более бретонец?! Но семья для него была понятием святым. Для Пьеретты, как оказалось, нет. Ле Пен писал в своих мемуарах: «Моя жена покинула меня с преподавателем музыки» в тот самый момент, когда он впервые достиг серьезного успеха в политике, «став звездой». А затем в 1984 году, когда на вилле Монтрету по приглашению Ле Пена поселился журналист «Фигаро» Жан Марсийи, чтобы написать для издательства Транше серию статей о лидере «Национального фронта», как бы изнутри, Пьеретт завела роман с ним. С Марсийи она и сбежала из дома так поспешно. Ле Пен подал на развод на основании доказанной супружеской измены, и суд признал его правоту и право воспитывать Марин, которая была еще несовершеннолетней. Пьеретт не удалось в результате получить от него ни сантима, и весьма быстро она оказалась на мели. Какое-то время пыталась его шантажировать. В одном из интервью сообщила, что он якобы запрещал детям смотреть фильмы о Холокосте. Дело кончилось тем, что 6 января 1986 года дочери Ле Пена выступили в печати с совместным заявлением в защиту отца: «Мы свидетельствуем, что утверждения нашей матери являются клеветой… Перед лицом этих атак на него наш отец стоически сохранял собственное достоинство, чтобы не дать повода, которым могли бы воспользоваться его враги. Мы публично выражаем ему наше восхищение и нашу любовь». Подписано: Мари-Каролин, 25 лет, Янн, 22 года, и Марин, 17 лет» (Caroline Fourest et Fiammetta Venner. Marine Le Pen. Grosset).
«Я ждала ее возвращения много месяцев», – вспоминает Марин. – Но не дождалась ни телефонного звонка от матери, ни объяснений. Почти что месяц меня рвало целыми днями»…
Пьеретт Ле Пен окончательно сожгла мосты, когда обвинила своего бывшего мужа в уклонении от налогов. В 1985 (по другим данным – в 1984 или 1986) году Ле Пен с Пьереттой развелись. Вскоре после этого Пьеретт, в июле 1987 года, назло Ле Пену, в возрасте 55 лет, снялась обнаженной в журнале «Плейбой» (см.: Madame Le Pen Nue FaitLe Menage. Playboy № 23, Juillet 1987). Для всей семьи Ле Пена, в том числе и его семьи политической, это было ударом ниже пояса.
Пьеретт Ле Пен на обложке журнала «Плейбой»
31 мая 1991 года Жан-Мари женился на Жанне-Мари (Жани) Паскос (Jeanne-Marie Paschos), француженке греческого происхождения, на много лет моложе его. А своей первой жене он сказал на прощание: «Ты еще приползешь ко мне на коленях». Так оно и вышло. Через несколько лет после развода с Ле Пеном ее любовник из «Фигаро» ее бросил. Она осталась без средств к существованию, и старшие дочери (Марин еще долго не могла простить мать) приютили ее на вилле Монтрету, которую покинули сначала Ле Пен с Жани, а затем и Марин. Так Пьеретт и жила в пристройке к особняку, в котором некогда была полноправной хозяйкой…
Марин отца не покинула. С самого раннего детства она была его гордостью. И, как бы ни нападали на него журналисты и политики, не говоря уже о ее матери, в ее глазах отец был жертвой несправедливости, и она поклялась когда-нибудь реабилитировать его имидж.
Марин и Жан-Мари Ле Пен
«Если вы дочь Ле Пена, вы умрете его дочерью. Это мужчина моей жизни. Он меня создал», – сказала Марин как-то в интервью журналу «Нувель обсерватер». Так, кстати, считают многие. Некоторые ее заявления и правда звучат в духе папы Ле Пена. Марин сказала как-то в одном из своих интервью, что мусульмане, которые молятся на улицах Франции, напоминают ей немецких оккупантов времен Второй мировой войны. А родилось это сравнение после того, как французские власти стали перекрывать движение на некоторых улицах на время мусульманской молитвы.
Затем в одном из интервью она обвинила исламистов в оккупации парижских мясных лавок, где продается мясо «халяль» (мясо животных, забитых по мусульманскому обычаю). Ну, а когда Марин призвала власти «возвращать в нейтральные воды» корабли с иммигрантами, которые направляются к европейским берегам, даже генеральный секретарь правящей правой голлистской партии «Союз за народное движение» Жан-Франсуа Копе сказал, что «Марин Ле Пен – это ее отец». Наверное, в этом ключ и к ее личности, и к ее политическому кредо. У этой женщины очень сильный характер, ее не случайно в детстве называли «главой банды». Она идет к своей цели уверенно и, как правило, добивается своего. Марин была хорошей, но не блестящей ученицей и студенткой. Она выбрала карьеру адвоката, но скоро поняла, что пробиться ей будет нелегко. Еще будучи студенткой юридического факультета, Марин приняла участие в конкурсе на замещение должности секретаря судебного заседания. Ей, однако, рекомендовали отказаться от борьбы за это место: «Из-за вашей фамилии у вас нет никаких шансов выиграть в этом состязании». Окончив университет, в 1992 году она становится адвокатом парижской коллегии. По иронии судьбы госпоже Ле Пен приходилось защищать даже иммигрантов, формально не имеющих законных оснований для пребывания во Франции.
В своей адвокатской практике Марин Ле Пен столкнулась с таким случаем. В 1995 году суд города Э-ан-Прованс, поручил ей защиту алжирца Нуреддина Хамиди, который был признан незаконным эмигрантом за почти четверть века до этого и подлежал немедленной высылке еще 24 августа 1971 года. Казалось бы, это тот самый классический случай, который приводит в своих речах против нелегальной иммиграции ее неистовый отец.
Впервые разбираться с этим делом Марин начала еще в 1993-м. Она не сама нашла такого клиента – а взялась за его защиту по поручению 23-й исправительной палаты Парижского суда. Выяснилось, что ее клиент родился в Оране (Алжир), но прибыл во Францию с семьей в возрасте одного года, после чего прошел обучение во французской школе и не получил вида на жительство вместе с другими членами семьи только потому что, еще будучи несовершеннолетним, попался на краже автомобиля. Его семья давно уже живет во Франции на законных основаниях, не имея никаких связей с Алжиром. А вот Нуреддин двадцать с лишним лет жил под страхом, что постановление о его высылке будет к нему применено. Различные суды несколько раз рассматривали его дело, но не решались все же его выслать, т. к. прошло слишком много лет с момента первого суда. Перед тем, как его дело поручили Марин, Нуреддина уже арестовали в Париже и направили в пересылочный центр, откуда должны были его все же выслать. Там он вскрыл себе вены, и его в результате освободили из-под стражи. Вскоре он получил повестку явиться к прокурору в Нантере. Он подумал было, что дело его, наконец, улажено, но в прокуратуре ему надели наручники и в них отправили в Марсель, где посадили на самолет, вылетающий в Алжир. Нуреддин каким-то образом умудрился пройти в кабину пилота и объяснил командиру корабля свою ситуацию. Тогда тот отказался принять его на борт и высадил в аэропорту. Так он вновь временно оказался на свободе, но затем был вызван в суд, где его уже во второй раз защищала Марин. Она добилась его освобождения из-под стражи и заявила, что лично сообщит об этом случае министру юстиции Франции. Когда журналисты начали ей задавать вопросы о том, как можно совместить эту ее позицию по защите несчастного алжирца с требованиями «Национального фронта» бороться с нелегальной иммиграцией, Марин сказала: «Законы принимаются не для того, чтобы торжествовала несправедливость» (см.: Le Monde. 14.04.1995, p. 13). А в случае с ее клиентом, который де-факто прожил всю свою жизнь во Франции, несправедливость торжествовала более сорока лет. И таких случаев, увы, во Франции немало. Как адвокат, Марин это хорошо знает. В своей адвокатской практике она исходит из того же правила, что и древние римляне: «Закон суров, но это закон». Однако закон справедлив только до тех пор, пока его не доведут до абсурда. Как и было в случае с Нуреддином Хамеди. В конечном итоге ей удалось доказать свою правоту.
Вскоре она окончательно поняла, что от судьбы трудно уйти. Да, она, пытаясь убежать от политики, почти шесть лет работала адвокатом. «Все мои страдания в этой жизни произошли из-за политики, включая развод моих родителей, что было использовано как политическое оружие», – говорит Марин. Но, несмотря ни на что, она подхватила этот вирус и признается: «Я росла с соской политики». Ле Пен часто выводил в свет своих обаятельных, по-арийски светловолосых дочерей, которые вместе с ним участвовали в демонстрациях «Национального фронта». Сохранились видеозаписи юной Марин, идущей в первых рядах на демонстрации за введение смертной казни.
Часто деловые встречи мешают Марин общаться с детьми. Ради политики приходится жертвовать личной жизнью. Но она полна ощущения своего долга: «Если вы можете выразить надежды миллионов людей, их нельзя обманывать, и это оправдывает все усилия» (Le Progrès – Lyon. 23.03.2007, www.leprogres.fr).
«Я всегда старалась избежать политики. С ней связаны все мои несчастья в жизни. Но теперь я понимаю, что своей судьбы у меня нет. Я могу только наследовать моего отца», – цитирует «Нувель обсерватер» признание нынешнего лидера «Национального фронта» (Nouvelle observateur, 05.03.2012). Еще в университете из-за репутации отца ее стали называть «Дочерью Дьявола». Она страдала от этого, но свои страдания никому не показывала.
Если в 1974 г. первая попытка занять высший государственный пост принесла Ле Пену всего 0,74 % голосов избирателей, то на президентских выборах 2002 г. за него проголосовали в первом туре уже 17 %. Ле Пен неожиданно для всех опередил даже кандидата социалистов премьер-министра Лионеля Жоспена. Это была мировая сенсация номер один, и она означала также конец политической карьеры Жоспена. Ле Пен вышел во 2-й тур, чтобы соревноваться с действующим президентом Жаком Шираком за пост главы Пятой Республики. Впервые лидер партии с репутацией крайнего националиста добился такой убедительной победы. Для многих французов, голосовавших за Ле Пена, это еще была и своеобразная легитимизация «Национального фронта», проходившего до того исключительно с нелестными эпитетами «фашистский», профашистский и, в лучшем случае, – крайне правый. Далеко не все его сторонники были готовы публично признаться, за кого они голосовали. В те дни журналисты буквально сбились с ног, проводя свои собственные опросы общественного мнения с тем, чтобы узнать, какая же это Франция проголосовала за Ле Пена и почему его не удалось «замочить» уже в первом туре?
Жан-Мари Ле Пен с женой Жани
Вот два мнения, озвученные в эфире в те дни в ходе митинга в поддержку Ле Пена 1 мая 2002 г. 47-летний рабочий из провинции, приехавший поддержать Ле Пена, сказал: «Вы понимаете, что произошло? Теперь, после первого тура, мы перестали быть подонками. Мы – легитимные избиратели, поддерживающие кандидата, вышедшего во второй тур Президентских выборов. Я же раньше стеснялся признаться на работе, что я за Ле Пена. А теперь мне плевать. Я везде буду это говорить. Пусть увольняют». Студентка, симпатичная девушка со светлыми волосами добавила: «Я живу в районе, где много арабов. Каждый раз, когда я выхожу на улицу, они обзывают меня «бляндинкой». Это же тоже расизм. Почему если говоришь «черный» – то это расизм, а если тебе кричат «белая б.» – то это не расизм? Я стала дышать свободнее после первого тура. У меня вся семья за левых. И на факультете все за левых. И мне всегда было стыдно признаться, что я думаю по поводу политики и политиков. А теперь – нет».
Левая Франция просто взвыла от возмущения, узнав о результатах первого тура. Даже коммунисты призывали во втором туре голосовать за Ширака. Чем-то реакция левых на весьма символическую победу Ле Пена напоминала реакцию российской несистемной оппозиции на победу Путина на выборах 2012 года: понимали, что результаты выборов они изменить не в силах, но было так обидно, что протестовали вплоть до начала второго тура.
2002 год. Протесты в центре Парижа против выхода Ле Пена во второй тур
Именно в ходе этих выборов Марин все время была рядом с отцом. Она хорошо смотрелась в телекадре. Красивая, холеная блондинка, она больше походит на немку из Эльзаса, чем на типичную француженку, т. к. те в большинстве своем брюнетки. Мало, кто знает, что это – кельтская кровь. Отсюда и характер «нордический». Сама жизнь сделала ее «лепенисткой», хотя отец не спешил выдвигать свою младшую дочь на видные роли в партии. Поначалу, Марин возглавила юридическую службу «Национального фронта» и стала депутатом Европарламента от НФ, руководила избирательными кампаниями своего отца и разрабатывала символику партии. А выдвинуться на первые роли в папином «Фронте» ей помог случай. Весной 2002 года на разных телеканалах шли ожесточенные политические дебаты, на которые приглашали не только социалистов Жоспена и голлистов Ширака, но и представителей «Национального фронта». Когда один из лепеновцев испугался дискуссий в прямом эфире, отец предложил Марин попробовать свои силы. Она справилась блестяще, что в какой-то степени поспособствовало удаче отца в первом туре. С тех пор ее карьера связана только с его партией. Говоря о патриотизме, суверенитете и христианских традициях во Франции, Марин не чурается даже левых лозунгов, когда выступает в амплуа защитницы обездоленных, социально незащищенных французов. Время от времени – в зависимости от аудитории, конечно, – она цитирует знаменитую фразу Жана Жореса: «Единственное имущество бедных – это их родина».
Она делала все, чтобы изменить имидж своего отца к лучшему, хотя это задача из безнадежных. Клеймо правого, даже ультраправого ему уже не стереть со своего высокого лба. Он столько наговорил за время своей активной политической жизни, что впору составлять энциклопедию его наиболее скандальных высказываний. Язык его – его враг. Жан-Мари Ле Пен не раз привлекался к суду за свои нелицеприятные высказывания и был осужден за них 25 раз.
Ле Пен в 2002-м, в год своего триумфа
«Когда Жанне д'Арк задали вопрос ее судьи о том, почему она, христианка, не любит англичан, она ответила, что любит их, полюбит англичан в их стране. Абсолютно также мы не ненавидим турок, мы любим их, но в их стране».
Когда Ле Пен выдвинул свою кандидатуру на пост президента, он первым делом пообещал, что не только резко ограничит иммиграцию, если победит, но и вплотную займется высылкой нелегалов. Если этим немедленно не заняться, – говорил он, то через несколько лет Франция станет мусульманской страной и уж ни в коем случае не будет французской. Призывая французов голосовать за него и «за Францию для французов», он говорил:
«Битва за Францию уже началась. Эта битва за свободу, которая должна быть выиграна, чтобы завтра Франция могла остаться французской. Тем, кто думает о будущем, я говорю: «Будущее начинается сегодня!»
Через некоторое время он высказался еще более решительно на ту же тему:
«6 тот день, когда во Франции будет не пять миллионов, а 25 миллионов мусульман, они будут командовать. И французы будут жаться к стенам, пробираться по тротуарам, опустив глаза. А когда они не будут этого делать, у них спросят: что это ты так на меня смотришь? Нарываешься на потасовку? И вам останется только удирать, иначе получите взбучку».
В ходе предвыборной кампании, да и после нее, его соперники нередко обвиняли Ле Пена в антисемитизме. Поводом для этого послужило, прежде всего, вот это его высказывание:
«Вы хотите, чтобы я сказал, что это непреложная истина, в которую каждый должен верить? Что это моральный долг каждого? Я же скажу вам, что существуют историки, которые спорят по этим вопросам. Я не говорю, что газовых камер не было. Я не мог видеть их своими глазами. И я не изучал тщательно эти вопросы. Но я считаю, что это всего лишь незначительная деталь в истории Второй мировой войны».
Скандал после этого выступления Ле Пена разразился невероятный. Вскоре после даже был принят специальный закон, предусматривающий уголовное наказание для тех, кто осмелится отрицать факт холокоста (уничтожения евреев, а в более широком смысле и представителей других народов гитлеровцами). Ле Пен, тем не менее, продолжал отстаивать свою точку зрения, блокируясь с известным движением ревизионистов (один из наиболее известных ревизионистов во Франции – Роже Гароди, бывший коммунист и автор нашумевшей в свое время в СССР книги «Реализм без границ», доказывал в одной из своих теперь уже запрещенных брошюр (Roger Garaudy. Les myths fondateurs de la politique israelienne), что газовых камер в немецких концлагерях смерти не было вообще). Вот как вел этот спор Ле Пен:
«Несмотря на то, что меня обвиняли в антисемитизме несчетное количество раз, никто никогда не слышал от меня антисемитского высказывания и не видел меня вовлеченным в антисемитское движение».
«Когда два водителя проклинают друг друга на дороге, и один из них оказывается евреем, другого нельзя охарактеризовать иначе как антисемита».
«Я говорил и повторяю, несмотря на риск показаться кощунственным, что газовые камеры – лишь эпизод во Второй мировой войне».
За эти слова Ле Пен был оштрафован на 1,2 млн. франков. Но это его не остановило. Он продолжал обороняться и отбиваться от нападок:
«Если вы возьмете книгу в тысячу страниц о Второй мировой войне, в которой умерло 50 миллионов людей, концентрационные лагеря займут в ней две страницы, а газовые камеры – 10 или 15 строчек. И именно это называется деталью».
На него давили со всех сторон, но Ле Пен упорно отстаивал свое право на собственное мнение:
«Миллионы погибли в китайских лагерях. Ужасный геноцид творился в Камбодже и Вьетнаме. Но об этих случаях никто не вспоминает. Ни одно из тех преступлений не получило такого же суждения, как уничтожение евреев, и эта односторонность просто шокирует меня».
«Несоизмеримо большие преступления в советских ГУЛАГах творились на протяжении многих лет и стоили миллионы жизней».
«Каждый видит трагедию в своей проекции».
«Израильское правительство утверждает, что оно – жертва террористической деятельности, но эта деятельность не так заметна, как военные удары самого Израиля».
По поводу обвинений «Национального фронта» в антисемитизме:
«Есть люди, организации, которым нужен враг, и они хотят заставить общество поверить, что этот враг опасен».
«Нет причин, по которым нас надо клеймить как антисемитов».
Едва улегся скандал по поводу «деталей», Ле Пена стали обвинять в защите коллаборационистского режима Виши, который поддерживал депортацию евреев в лагеря смерти на Востоке, и в отрицании других преступлений нацистов во время оккупации Франции. Поводом для новой кампании против лидера НФ стало интервью, которое он дал в январе 2005 года ультраправому еженедельнику Rivarol. Ле Пен заявил тогда, что «по крайней мере, во Франции немецкая оккупация не была чрезмерно негуманной, хотя и были различные нарушения, являющиеся неизбежными в стране площадью 550 тыс. кв. км». Но весь сыр-бор разгорелся из-за его трактовки событий в городке Вильнев-д'Аск, происшедших в ночь с 1 на 2 апреля 1944 года, когда нацисты расстреляли 86 человек заложников в качестве ответа за подрыв поезда, организованный бойцами Сопротивления. По словам Ле Пена, «немецкий лейтенант, обезумев от горя, из-за того, что состав с немецкими солдатами был пущен под откос и они погибли, захотел расстрелять всю деревню… Но именно гестапо города Лилля, получив предупреждение от руководства железной дороги, прибыло, чтобы прекратить резню». Эти высказывания Ле Пен сделал за несколько месяцев до празднований 60-летия со дня прекращения немецкой оккупации, и слова его вызвали понятный протест со стороны французских правозащитников. В результате сразу несколько организаций, среди которых Лига по правам человека, Движение против расизма и в поддержку дружбы между народами, Ассоциация сыновей и дочерей евреев, депортированных из Франции, подали иски против господина Ле Пена. Основное обвинение, выдвинутое против политика, заключалось в «оспаривании преступлений против человечности». Несмотря на резонанс этого дела, суд над Ле Пеном дважды откладывался, а затем разные судебные инстанции то подтверждали обвинения, то корректировали их. Но в декабре 2011 года процесс решили возобновить. Ле Пен тут же заявил, что сделано это было с учетом приближающихся президентских выборов 2012 года, в которых в качестве кандидата НФ впервые приняла участие его дочь. В итоге парижский апелляционный суд подтвердил ранее вынесенный приговор. Согласно тексту приговора, «Жан-Мари Ле Пен намеренно преуменьшил масштаб репрессий, совершенных нацистами на французской территории, но при этом выделил действия гестапо, посчитав их положительными». Жан-Мари Ле Пен был приговорен к трем месяцам тюрьмы условно и штрафу в размере €10 тыс. Вокруг этого процесса было много шума. И Ле Пену вновь пришлось отбиваться, в том числе защищать французов от нападок некоторых авторов, которые, критикуя режим Виши и самого Ле Пена, шельмовали всю французскую нацию, как антисемитскую:
«По правде говоря, антисемитизм во Франции всегда оставался на минимальном уровне – лишь на устном. Никогда дело не заходило дальше до погромов».
«Для одних самым ужасным моментом войны была депортация, в то время как для других – ковровые бомбардировки (авиации союзников. – В. Б.) и массовая смерть от голода и холода».
«Мой отец умер на немецкой мине, в то время как остальных родственников я потерял от бомб союзников».
«Я всегда с подозрением отношусь к людям, которые каются в чужих грехах».
Ле Пен, отметим, еще в юности стал антифашистом и с 16 лет воевал в отрядах Французского Сопротивления, был настоящим «маки». Так что упрекнуть его в коллаборационизме» никто бы не смог. Он говорит:
«6 своих речах я всегда осуждал коммунизм, фашизм и национал-социализм».
Правда, есть в его отношении к нацизму одна, используем этот термин, «деталь». Вскоре после окончания войны в Алжире Ле Пен организовал фирму по производству грампластинок. И вот в августе 1965 г. эта его фирма выпустила пластинки с нацистскими маршами. Ле Пен был сразу же обвинен за это в пропаганде фашизма. Его приговорили тогда к двум месяцам тюрьмы и большому денежному штрафу.
После бунтов в пригородах, где большинство населения составляют иммигранты, Ле Пен выступил за то, чтобы французские стражи порядка более решительно боролись с погромщиками и поджигателями. И обвинил в бездействии правительство Саркози:
«Французское правительство просто убегает от ответственности. Оно отказывается бороться с насилием».
Уже в первой программе НФ Ле Пен выступил против европейской интеграции, которая, как он считал, приведет к потере независимости Франции. И сейчас он выступает за роспуск Евросоюза и отмену общеевропейской валюты евро. Особенно он против приема Турции в ЕС. Ле Пен считает, что прием Турции и других стран, не способных контролировать потоки иммигрантов в ЕС, приведет к росту нелегальной иммиграции и к потере национальной самобытности (идентитета) французов:
«Турции не должно быть разрешено войти в Европейский Союз, так как она не является европейкой страной».
«Если мы хотим создать Европейский Союз, нам следует приглашать европейские государства, а не азиатские как Турция».
«Я не расист, но Турции не место в ЕС».
«Я являюсь противником наднациональной и федеративной Европы, которая пытается загнать нас в свои структуры».
Но главный конек Ле Пена, как опытного и влиятельного политика и полемиста – это борьба с бесконтрольной иммиграцией и защита от нее французской нации. Он говорит:
«Сдаваться я не собираюсь. Главное для меня – победить в стране и в обществе ложь и непонимание. Ложь правительства, которое уверяет народ, что безработица коренного населения страны – это нормально. Непонимание народа, что нужно бороться за свои права. Людей уверяют, что повальная иммиграция – это хорошо, что отсутствие границ – просто замечательно. Не просчитав последствий, Франция ввязалась в авантюру, именуемую Европейским союзом. Посмотрите, что из этого вышло: за счет притока дешевой рабочей силы выросла безработица, безумно растут цены, нас душит преступность. Все больше французов стало прислушиваться к моим словам».
У Ле Пена во Франции было много друзей среди именитых русских эмигрантов. На его свадьбе со второй женой Жани присутствовал сам, теперь уже покойный, Владимир Кириллович Романов, сын великого князя Кирилла. Кирилл, как известно, был признан большей частью белой эмиграции законным наследником российского престола, несмотря на его флирт с Временным правительством. А Владимир Кириллович еще вступил в морганатический брак с Леонидой Багратион-Мухранской. Теперь его наследницей и претенденткой на корону российскую выступает его дочь Мария. Владимир Кириллович жил в Сан-Брие, в Бретани, откуда Ле Пен родом. Знал он и князя Юсупова, убийцу Распутина, и его жену Ирину. Дружил и с балетмейстером знаменитой Парижской Оперы Сергеем Лифарем. Сближала Ле Пена с ними не только любовь к русской культуре, но и в первую очередь взаимная ненависть к коммунизму. Но после того как оный рухнул вместе с Советским Союзом, Ле Пен, как и его дочь, выступает за тесное сотрудничество с Россией, где лидер НФ бывал не раз. Он часто высказывался с симпатией о русском народе и тем самым навлек на себя очередную кампанию критики, как в правой, так и в левой прессе. Среди его друзей в России в основном его единомышленники – лидер ЛДПР Владимир Жириновский, председатель партии национального возрождения «Народная воля» Сергей Бабурин, идеолог неоевразийства, старообрядец Александр Дугин, художник Илья Глазунов. А один из его самых бескомпромиссных критиков – Владимир Познер.
Вот что Ле Пен думает о России и русских: «Русские умеют работать. Это щедрые и радушные люди. И очень мужественные».
«Ошибка многих европейских политиков в том, что они продолжают воспринимать Россию как Советский Союз, боятся ее, стараются ослабить. От России давно не исходит миру никакой угрозы. Идеологически она провозгласила приверженность демократическим ценностям, а вот в демографическом смысле, к сожалению, вымирает. И, тем не менее, находится немало охотников унижать ее, наносить ей урон. В особенности отличаются этим их бывшие союзники и друзья. Это уже не борьба с коммунизмом, а борьба против русского народа».
Тут Жан-Мари попал в самую точку.
А вот что говорят о Ле Пене его недруги и его друзья:
«Я не знаю Ле Пена лично, но нахожу его политику отвратительной» (Тони Блэр, премьер-министр Англии).
«Я не боюсь Ле Пена, но боюсь крайне правой угрозы для Франции, которая привержена демократии, терпимости, гуманизму» (Жак Ширак, президент Франции).
«Евреи, голосовавшие за Ле Пена, делали это по тем же причинам, по каким его поддержали и другие граждане Франции, – люди боятся грабителей» (Эмманюэль Вайнтрауб, лидер еврейской общины Парижа).
«Жан-Мари Ле Пен – мой друг. Он опасен для остальных политиков потому, что он единственный, кто искренен. Он говорит громко о том, о чем многие люди думают в глубине их душ, о том, о чем другие политики воздерживаются говорить потому, что они либо слишком демагогичны, либо слишком трусливы. Ле Пен, со всеми его недостатками и достоинствами, – возможно единственный, для кого интересы Франции превыше его собственных» (Ален Делон, актер).
Марин Ле Пен во главе манифестации «Национального фронта»
У младшей дочери Ле Пена язычок тоже остер. Ей палец в рот не клади. Марин только внешне кажется мягкой и ранимой. Ее улыбка в уголках губ, а ля Джоконда работы великого Леонардо, ранние морщинки в уголках глаз говорят о врожденном юморе. Но юмор ее нередко оборачивается такими хлесткими характеристиками, от которых объект ее остроумия не сразу приходит в себя. Как-то она назвала президента Николя Саркози, женатого на эстрадной певице итальянского происхождения Карле Бруни, авторе многих известных песен, «агентом певички, теряющей популярность». А выпускникам элитной школы национальной администрации предложила «для начала выучить «Марсельезу». В ходе теледебатов со сторонниками правящей партии она бросает фразу: «Сегодня утром я записала одну телепередачу. Вы не находите, что я помолодела? Это потому что каждую субботу я прохожу курс омолаживания на 5 лет, слушая, как Николя Саркози дает те же обещания, что и в 2007-м».
Сама Марин при этом, по ее собственному признанию, любила в молодости петь и веселиться. «А сейчас, – посетовала она в одном из интервью, – у меня даже нет времени сходить в ресторан». За непроницаемым обликом нового лидера «Национального фронта» трудно разглядеть ее подлинную натуру. Но, в отличие от российских правых, Марин по-своему патриархальна. Ее патриотизм традиционен, а национализм почти что сакрален.