Затерянный мир. Вторая конфигурация (Майкл Крайтон, 1995)

По следам

Торн отпер дверь в комнату Левайна и включил свет. Все замерли, пораженные.

– Как в музее, – выдохнул Арби.

Апартаменты Левайна, состоящие из двух спален, были декорированы в азиатском стиле, включая низкие деревянные столики, богато инкрустированные бюро и прочий дорогой антиквариат. Но помещение сверкало стерильной чистотой, и большая часть мебели стояла в пластиковых чехлах. Все было аккуратно помечено табличками. Посетители прошли в комнату.

– Неужели он тут живет? – удивилась Келли. Верилось с трудом. Комнаты казались совершенно безликими, почти нечеловеческими. И в ее собственной комнате всегда царил такой кавардак…

– Ага, живет, – подтвердил Торн, поворачивая ключ в замке. – И всегда в подобной обстановке. Потому он никогда не приводит к себе женщин – терпеть не может, чтобы кто-то трогал его вещи.

В гостиной вокруг невысокого стеклянного стола стояли кушетки. На столе лежали четыре стопки книг, корешки которых были строго выровнены по стеклянному краю стола. Арби бегло просмотрел названия. «Теория катастроф и новых структур», «Индуктивные процессы в молекулярной эволюции», «Клеточная автоматика», «Методология нелинейной адаптации», «Периодичность в эволюционных системах». Было там и несколько более старых книг, на немецком.

Келли потянула носом воздух.

– Что-то готовится?

– Не знаю, – сказал Торн и пошел в столовую. Вдоль стены тянулась плита, на которой выстроилась в ряд посуда, накрытая крышками. Посреди комнаты был обеденный стол полированного дерева. На нем стоял столовый прибор на одного, сверкая серебром и хрусталем. Над супницей поднимался парок.

Торн подошел к столу и поднял лист бумаги, который лежал на крышке.

– «Раковый суп, зелень, коктейль, – прочел он. – Надеюсь, что ваше путешествие было удачным. Ромелия».

– Ух ты, – выдохнула Келли. – Значит, каждый день кто-то ему готовит.

– Наверное, – кивнул Торн. Но этот факт его не удивил. Инженер принялся рыться в пачке почты, которая лежала рядом с тарелкой. Келли подняла пару факсов, которые нашла на другом столе. Первый был из музея Пибоди в Йеле.

– Это по-немецки? – спросила девочка, протягивая бумагу Торну.

Ув. доктор Левайн!

Документ, который Вы заказывали:

«Geschichtliche Forschungsarbeiten über die

Geologie Zentralamerikas, 1922–1929»

выслан сегодня почтовым экспрессом.

Благодарим Вас.

Подпись: Дина Скрамбис, архивариус.

– Точно перевести не могу, – сказал Торн, – но, кажется, это «Некоторые исследования по геологии Центральной Америки». Двадцатые годы. М-да, не слишком свежие новости.

– Но почему он заказал эту книгу? – спросила девочка.

Торн не ответил. И двинулся в спальню.

Кровать была аккуратно застелена черным покрывалом. Торн распахнул дверцы платяного шкафа. Внутри лежали стопки одежды и белья – все глаженое, аккуратно разложенное и в основном в целлофановых пакетах. Он открыл верхнее отделение шкафа. Там на маленьких плечиках висели носки, четко чередующиеся по цвету.

– Но как же можно так жить! – не выдержала Келли.

– Очень просто, – ответил Торн. – Достаточно иметь слуг.

Он быстро открыл остальные отделения, одно за другим.

Келли подошла к тумбочке у кровати. На ней лежали несколько книг. Верхняя была маленькой, пожелтевшей от времени. Из Германии, поскольку название гласило: «Die fünf Todesarten». Девочка пролистала книгу, разглядывая рисунки, изображавшие ацтеков в красочных нарядах. «Похоже на детские иллюстрированные книжки», – подумала она.

Ниже находились книги и журналы в темно-красных переплетах института Санта-Фе – «Генетические алгоритмы и эвристика», «Геология Центральной Америки», «Мозаичные механизмы условного измерения». И отчет компании «ИнГен» за 1989 год. А рядом с телефоном Келли заприметила листок, на котором было что-то второпях написано. Она узнала четкий почерк Левайна.

Там стояло:

Зона «Б»

Vulkanische

Такано?

Нублар?

1 из 5 Смертей?

в горах? Нет!!!

может Гутиерес

осторожно

Последнее слово было подчеркнуто.

– А что такое зона «Б»? – спросила Келли. – Он пишет про нее.

Торн подошел и взглянул на листок.

– Vulkanische, – пробормотал он. – Это значит «вулканический». А Такано и Нублар… Похоже на названия каких-то мест. Можно проверить по атласу…

– А что это за пять смертей? – спросила Келли.

– Черт его знает.

Они озадаченно глядели на листок бумаги, когда в спальню вошел Арби и спросил:

– Что такое зона «Б»?

– А что? – обернулся к нему Торн.

– Лучше посмотрите на его кабинет, – ответил Арби.

Левайн превратил в кабинет вторую спальню. Как и остальные комнаты, он сиял первозданной чистотой. На письменном столе, рядом с компьютером под пластиковым чехлом, были аккуратно сложены бумаги. Но половину стены занимала пробковая доска, на которой Левайн вывешивал карты, счета, вырезки из газет и снимки со спутников. Сверху был прицеплен лист с надписью: «Зона «Б»?» Рядом находился невнятный, тусклый снимок очкастого китайца в белом лабораторном халате. Он был снят на фоне джунглей, а сбоку виднелся деревянный знак: Зона «Б». Халат китайца был распахнут, и на открывшейся футболке были заметны какие-то буквы.

Тут же висело следующее фото – увеличенное изображение этой самой футболки. С обоих боков надпись скрывали полы халата, но, судя по всему, там стояло:

«ИнГен» зона «Б»

следовательская лабора

Ниже Левайн начертал своим четким, изящным почерком:

«ИнГен», зона «Б», исследовательская лаборатория??? Где???

А под фотографией находилась вырезка из отчета компании «ИнГен». Всего один абзац.

Штаб-квартира компании находится в Пало-Альто, где «ИнГен» разместил современнейшую исследовательскую лабораторию площадью в двести квадратных футов. Помимо штаб-квартиры, компания владеет тремя полевыми лабораториями по всему миру. Геологическая лаборатория в Южной Африке, где изучаются янтарь и прочие минералы; экспериментальная ферма в горах Коста-Рики, где выращиваются экзотические виды растений; и лаборатория на острове Нублар, в 120 милях западнее Коста-Рики.

Рядом висела реакция Левайна:

Никакой «Б»?? Лжецы!

– Он вцепился в эту зону «Б».

– Да, – согласился Торн. – И думает, что это на каком-то острове.

Вглядевшись в спутниковые фотографии, Торн открыл, что, хотя они и раскрашены в разные цвета и сняты с разной степенью приближения, все они изображают одну и ту же географическую точку: скалистое побережье и несколько островков. Берег моря состоял из песчаной полосы и придвинувшихся вплотную джунглей. Была ли это Коста-Рика – неизвестно, наверняка сказать было сложно. По правде говоря, это мог быть любой уголок земного шара.

– Он сказал, что находится на острове, – вспомнила Келли.

– Да, – пожал плечами Торн. – Но это ни о чем не говорит.

Он внимательно рассматривал доску.

– Здесь примерно двадцать островов, если не больше.

У нижней кромки доски висел листок из блокнота.

Зона «Б» @#$#Всем отделениям () ****

помнить о%$#@#!пресса избежа*****

Мистер Хаммонд напоминает всем **** после

^*&^продажи*%**Долгосрочный план продажи*&^&^%

Продажа заказанных образцов не должна выходить

стать известной. Мистер Хаммонд сообщает всем

отделениям, что сведения о продукции никогда не должны попасть в прессу или переписку.

Продукция/производственное оборудование не должно#@#$#

упоминания о продукции острова в

Остров С. содержит только

строгие предпи%$ указания

– Это зацепка, – сказал инженер. – Но что отсюда можно вытянуть?

Подошел Арби и принялся изучать написанное.

– Здесь куча пропущенных букв и символов, – продолжил Торн. – Ты можешь что-нибудь сделать?

– Да, – кивнул Арби.

Он хрустнул пальцами и прямиком направился к столу Левайна. Снял пластиковый чехол с компьютера и сказал:

– Думаю, что могу.

Торн ожидал, что это будет машина последнего поколения, но компьютер оказался старым и довольно потрепанным. На боку стояла надпись: «Ассоциация дизайна, Инк.». А под кнопкой питания сияла маленькая металлическая табличка: «Собственность Интернациональной генетической технологии, Инк., Пало-Альто, Центр. Америка».

– Это что? – удивился Торн. – У Левайна компьютер «ИнГена»?

– Ага, – сказал Арби. – На прошлой неделе он посылал нас его купить. Они распродавали все оборудование.

– Он послал вас? – не поверил Торн.

– Да. Меня и Келли. Сам идти не хотел – боялся, что его выследят.

– Но это профилированная машина, на ней работают только архитекторы, дизайнеры и инженеры. И ей уже лет пять. Для чего она сдалась Левайну?

– Он нам не сказал, – ответил Арби, включая питание. – Но я и так знаю.

– Ну?

– Эта бумага, – кивнул Арби на блокнотный лист. – Знаете, почему запись так выглядит? Это восстановленный компьютерный файл. Левайн восстанавливал стертые файлы «ИнГена» из памяти этой машины.

Как объяснил Арби, все машины компании, выставленные на продажу, сперва прошли полное форматирование дисков, чтобы стереть всю имеющуюся информацию. За исключением этих профилированных компьютеров. Производители начинили их своеобразным программным обеспечением, закрепленным за каждой отдельной машиной. Да еще ввели специальные коды. Переформатировать их было невозможно – для этого понадобилось бы менять все программное обеспечение, а это заняло бы не один час.

– Значит, их не форматировали, – заключил Торн.

– Именно, – подтвердил Арби. – Они просто стерли все директории и продали машины.

– А значит, все файлы остались на диске.

– Да.

Монитор засветился. На экран выплыла строка:

Восстановленные файлы: 2387

– Ого! – выдохнул Арби.

Он налег грудью на стол, не отрывая глаз от экрана и порхая пальцами по клавишам. Перед ним высветились длинные столбцы сотен и сотен файлов.

– Как же ты собираешься… – начал было Торн.

– Одну минуту, – перебил его Арби. И начал быстро что-то печатать.

– Ладно, Арб, – промямлил Торн. Его поразила неожиданная властность в голосе мальчика, когда тот оказался за клавиатурой компьютера. Казалось, Арби позабыл о своем возрасте, смущении и сомнениях. Электронный мир действительно был его родной стихией. И он знал, что здесь ему многое подвластно.

– Любая подсказка, любой намек может помочь нам…

– Док, – бросил Арби, – оставьте. Идите и… ну, я не знаю. Помогите Келли, или еще что-нибудь.

И мальчик повернулся к экрану и снова принялся печатать.

Раптор

Велоцираптор был темно-зеленым, шести футов в высоту. Изготовившись к атаке, он громко шипел. Его мускулистая шея выстреливала вперед, челюсти были раскрыты.

– Ну как, доктор Малкольм? – спросил Тим, один из создателей модели.

– Нет злобы, – сказал Малкольм, подходя ближе. Он как раз направлялся к своему кабинету через заднее крыло биологического отделения.

– Нет злобы?

– Они никогда так не стоят, опираясь на обе лапы. Дай ему книгу… – он подхватил тетрадь со стола и сунул в передние лапы животного – …и пускай поет псалмы.

– Хе, – ухмыльнулся Тим. – Я и не думал, что все так плохо.

– Плохо? – переспросил Малкольм. – В крупных хищниках всегда есть порыв. Мы должны ощущать его скорость, злость и силу. Открой шире пасть. Опусти шею пониже. Напряги мышцы, подтяни кожу. И подними эту лапу. Помни, что рапторы не хватают челюстями, они используют для атаки когти. Пусть коготь приподнимется, готовый полоснуть и вырвать кишки из живота жертвы.

– Вы думаете? – с сомнением протянул Тим. – Это может напугать маленьких детей…

– Ты имеешь в виду себя? – бросил Малкольм уже на ходу. – И еще один момент. Убери этот свистящий звук. Будто кому-то приспичило пописать. Пусть тварь рычит. Хищники, кстати, так и делают.

– Хе, – буркнул Тим. – Я и не знал, что вы в этом лично заинтересованы.

– Нужно быть аккуратным, – заметил Малкольм. – Понимаешь, все дело в аккуратности и неаккуратности. Именно в этом должен быть лично заинтересован каждый, заботящийся о своей репутации.

Он шел и злился, не обращая внимания на мимолетную боль в ноге. Этот моделист задел его, хотя, надо признать, Тим был всего лишь типичным представителем воцарившегося повсюду беспардонного образа мысли. Малкольм называл это «наука сю-сю».

Яна выводила из себя самонадеянность его ученых коллег. Они заразились этой напыщенностью в результате пренебрежения историей науки. Ученые притворялись, что история не играет никакой роли, потому что, дескать, современные исследователи успешно исправили ошибки прошлого. Естественно, их тупоголовые предшественники в прошлом считали точно так же. Они ошибались. И современные ученые тоже ошибаются. Ни один пример из истории науки не подтверждает этого лучше, чем представления о динозаврах.

Грустно признавать, но самое первое определение динозавров было и самым точным. В 1840-х годах, когда Ричард Оуэн[22] впервые описывал гигантские кости, найденные в Англии, он назвал их Dinosauria – ужасные ящеры. «До сих пор, – думал Малкольм, – это остается самым верным описанием этих тварей. Они действительно ящеры, и действительно ужасны».

Но со времен Оуэна «научный» взгляд на динозавров претерпел множество перемен. Поскольку викторианцы верили в неизбежность прогресса, они решили, что динозавры были плохи и никчемны – иначе с чего бы они вымерли? Поэтому викторианцы сделали их толстыми, летаргичными и тупыми – первые идиоты в прошлом. Их представление о динозаврах воспринял весь мир, и к началу двадцатого столетия динозавры стали так слабы, что не могли даже выдержать вес собственного тела. Бронтозавры должны были постоянно находиться в воде, чтобы не переломать себе ноги. И воцарилось мнение, что древний мир был населен слабыми, тупыми, неповоротливыми животными.

Так продолжалось до 1960 года, когда несколько смелых ученых под руководством Джона Острома[23] выдвинули образ быстрых, смышленых и теплокровных динозавров. Поскольку эти ученые посягнули на устоявшееся мнение, их много лет критиковали в свое удовольствие, хотя постепенно становилось ясно, что их идеи верны.

Но последние десять лет интерес к социальному поведению динозавров породил новый взгляд на них. Теперь они стали смышлеными созданиями, которые жили стадами и заботились о подрастающем потомстве. Они казались хорошими, даже милыми и забавными животными. Просто эти милашки все погибли из-за кошмарного метеорита. Этот сюсюкающий взгляд на мир и породил людей, подобных Тиму, которым было лень глянуть на другую сторону медали, увидеть обратную сторону жизни. Конечно, некоторые динозавры жили стадом и помогали друг другу. Но остальные были охотниками и убийцами мирных собратьев. Для Малкольма истинная картина жизни в прошлом представлялась сплетением силы и слабости, хорошего и плохого – так было всегда и так осталось до сих пор. И нечего притворяться, что это не так.

«Испугает маленьких детей», – вот уж точно! Малкольм презрительно фыркнул, шагая по коридору к себе в кабинет.

На самом деле Малкольм встревожился, услышав объяснения Элизабет Гелман о присланном образце. Особенно о метке. Ян был уверен, что с этой меткой хлопот не оберешься.

Правда, он не был уверен, как следует поступить дальше.

Малкольм завернул за угол, миновал стенд с наконечниками для стрел, созданных древним человеком Америки. Впереди замаячил его кабинет. Беверли, ассистентка, стояла у своего стола и сортировала бумаги, собираясь домой. Она протянула ему факсы и сказала:

– Я отправила сообщение доктору Левайну, но он не ответил. Никто не знает, где он.

– Час от часу не легче, – вздохнул Малкольм. Вот и работай с этим Левайном! Он такой импульсивный, никогда не знаешь, что он выкинет в следующий раз. Малкольм был первым поручителем Левайна, когда того арестовали за превышение скорости.

Ян просмотрел факсы: приглашения на конференции, запросы о работах… ничего интересного.

– Хорошо. Спасибо, Беверли.

– Ах да. Фотографы тоже приходили. Они все закончили час назад.

– Какие фотографы? – насторожился Ян.

– Из «Журнала Хаоса». Снимали ваш кабинет.

– Что вы имеете в виду?

– Они пришли снять ваш кабинет, – пояснила Беверли. – Для серии статей о рабочих местах знаменитых математиков. У них было ваше письмо, где вы разрешали…

– Я не посылал никакого письма, – оборвал ее Малкольм. – И в первый раз слышу про «Журнал Хаоса».

Он вошел в кабинет и осмотрелся. Перепуганная Беверли поспешила за ним следом.

– Все в порядке? Ничего не пропало?

– Кажется, все на месте, – сказал он, бегло проверяя содержимое ящиков стола. Ничего не исчезло.

– Уф, – облегченно вырвалось у Беверли, – я уж думала…

Он повернулся и глянул в дальний конец комнаты.

Карта!

У него висела карта мира с отметками там, где были обнаружены «формы, отклонившиеся от нормы». Даже при самом небрежном подсчете – считал Левайн – их было уже двенадцать. Зона находок тянулась от Рангироа на западе до Баджа Калифорниа и Эквадора на востоке. Можно было верить в это или нет. Но последний образец кожи доказал, что, по крайней мере, один неизвестный вид существует. Так что и предыдущие находки заслуживали внимания.

– Они фотографировали эту карту?

– Да, они все фотографировали. Это важно?

Малкольм отстраненно посмотрел на карту. Что может вынести отсюда непосвященный? Они с Левайном часами просиживали перед ней, высчитывая расположение «затерянного мира». И наконец сузили поиски до пяти островов неподалеку от побережья Коста-Рики. Левайн был убежден, что следует искать на одном из этих островов, и Малкольм начал приходить к выводу, что его коллега прав. Но эти острова не были отмечены на карте…

– Они были такими вежливыми. Иностранцы… кажется, шведы.

Малкольм кивнул и вздохнул. «Ну и черт с ними, – подумал он. – Рано или поздно это должно было случиться».

– Все в порядке, Беверли.

– Вы уверены?

– Да, все нормально. До свидания.

– До свидания, доктор Малкольм.

Оставшись один, Ян набрал номер Левайна. Отозвался автоответчик. Левайна до сих пор не было дома.

– Ричард, ты дома? Если да, то возьми трубку, это важно.

Малкольм подождал, но ничего не изменилось.

– Ричард, это Ян. Слушай, у нас проблемы. Карта – уже не тайна. И мы проанализировали образец тканей. Я думаю, мы можем смело решить, что зона «Б» расположена…

Кто-то поднял трубку. Малкольм услышал чье-то дыхание.

– Ричард? – переспросил он.

– Нет, – ответил далекий голос. – Это Торн. Мне кажется, Ян, тебе лучше поскорее сюда приехать.

Пять Смертей

– Я так и знал! – воскликнул Малкольм, входя в квартиру Левайна и быстро оглядываясь. – Я ждал чего-то в этом роде. Он не способен и дня просидеть на месте! Я же говорил ему, чтобы и не думал лезть туда, пока мы все не выясним досконально. Я должен был догадаться: он не утерпит. Естественно, он полез.

– Вот именно.

– Раздутое эго, – покачал головой Малкольм. – Ричард всегда должен быть первым. Первым найти, первым добраться до места. Он наверняка все погубил. Его импульсивное поведение – это же настоящая буря в мозгу, в нейронах. Буря на грани хаоса. Навязчивые идеи – всего лишь одна из вредных привычек. Но какой ученый умеет держать себя в руках? В школе учат: раскрепощайте мозги. А о том, что Нильс Бор[24] был не только великим физиком, но и олимпийским чемпионом по атлетике, они забывают! Сейчас все ученые стараются вести себя как психопаты. Это их профессиональный стиль.

Торн задумчиво посмотрел на Малкольма и решил, что перед ним – еще одна крайность.

– Вы знаете, на какой остров он отправился?

– Нет, – сказал Малкольм, шатаясь по комнатам и разглядывая вещи. – Когда мы разговаривали в последний раз, то сузили круг поисков до пяти островов, все на юге. Но не решили еще, который именно.

Торн показал на доску, где висели снимки со спутников.

– Эти острова?

– Да, – подтвердил Ян, всматриваясь в фотографии. – Они расположены дугой вдоль залива Пуэрто-Кортес. Вероятно, необитаемы. Местные жители называют их Пять Смертей.

– Почему? – поинтересовалась Келли.

– Из-за одной старой индейской сказки, – пояснил Малкольм. – В ней идет речь о каком-то храбром воине, которого взяли в плен и предложили выбрать смерть: сожжение, утопление, сбрасывание со скалы, повешение и обезглавливание. Воин ответил, что хотел бы принять все смерти, и отправился с острова на остров, где его ждали разные испытания. Своеобразная американская версия двенадцати подвигов Геракла…

– Так вот это о чем! – воскликнула Келли и выбежала из комнаты.

Малкольм заморгал.

Повернулся к Торну, но тот лишь пожал плечами.

Келли вернулась, держа немецкую книжку с картинками. И протянула ее Малкольму.

– Да, – кивнул тот. – «Die Funf Todesarten». То есть «Пять способов смерти». Странно, что на немецком…

– Здесь полно книг на немецком, – вставила Келли.

– Да ну? Вот паршивец! А мне не сказал.

– Это важно? – спросила девочка.

– Еще бы! Подай мне вон ту лупу, пожалуйста.

Келли принесла ему со стола лупу.

– И в чем же дело?

– Пять Смертей – древние вулканические острова, – начал объяснять Ян. – А значит, там рай для геологов. Еще в двадцатые годы немцы хотели их разрабатывать.

Он внимательно всматривался в снимки.

– Ага. Да, это именно они. Без сомнения. Матансерос, Муерте, Такано, Сорна, Пена… Все это имена смерти и уничтожения… Хорошо. Уже теплее. У нас есть спутниковые снимки со спектрографическим анализом облачного покрова?

– Это поможет нам найти зону «Б»? – подал голос Арби.

– Что? – подскочил Малкольм. – Что тебе известно про зону «Б»?

Арби до сих пор сидел за компьютером, работая над файлами.

– Ничего. Знаю только, что доктор Левайн тоже искал зону «Б». Это название встречается в файлах.

– Каких файлах?

– Я восстановил некоторые файлы «ИнГена» из этого компьютера. Просмотрел и нашел упоминания о зоне «Б». Правда, несколько странные. Вроде этого.

Он откинулся на спинку кресла, давая Яну возможность увидеть экран.

Малкольм нахмурился:

– Забавно, но не особенно полезно для нас. Отсюда неясно, какой остров имеется в виду… если это вообще остров. Что тут еще?

– Ну… – Арби пощелкал клавишами. – Сейчас посмотрим. Вот.

– Ладно, – сдался Малкольм. – Выходит, остров. И у зоны «Б» есть какая-то сеть. Какая? Компьютерная?

– Не знаю, – ответил Арби. – Может, радиосеть?

– Зачем? – пожал плечами Малкольм. – Для чего может понадобиться радиосеть? Да, этот файл тоже не особенно внятный.

Арби вскинулся. Он воспринял последнее замечание как вызов. И яростно принялся что-то отстукивать на клавиатуре. Потом вскрикнул:

– Стойте! Здесь еще один… если я смогу его открыть… Есть! Получилось!

Он отодвинулся от экрана, чтобы все могли видеть.

Малкольм глянул и промурлыкал:

– Хорошо. Оч-чень хорошо!

– Это уже кое-что, – заметил Малкольм, изучая список. – Можешь распечатать это?

– Конечно, – сияя, ответил Арби. – Это действительно то, что надо?

– Да.

Келли посмотрела на друга.

– Арб, это обозначения, там должна быть карта.

– Ага, наверняка. Здорово, да?

Он подключил принтер.

Малкольм некоторое время читал список, потом вернулся к доске и принялся разглядывать все спутниковые снимки через увеличительное стекло, почти водя носом по фотографиям.

– Арб, – повторила Келли, – чего ты сидишь? Давай, восстанови карту, она нам нужна!

– Не знаю, получится ли, – замялся Арб. – Она занимает много места, времени уйдет уйма.

– Хватит ныть, Арб. За работу!

– Не стоит, – сказал Малкольм, отступая от доски. – Это уже неважно.

– Почему? – спросил слегка задетый Арби.

– Можешь отдыхать, Арби. Последний файл, который ты восстановил, позволяет точно установить, что это за остров.

Джеймс

Эд Джеймс зевнул и плотнее прижал наушники к ушам. Хотел убедиться, что ничего не пропустит. Он заерзал по сиденью машины, стараясь устроиться поудобней и не заснуть.

На коленях лежал маленький магнитофон, рядом – блокнот и смятые салфетки из-под двух гамбургеров. Джеймс посмотрел на дом Левайна на противоположной стороне улицы. На третьем этаже, в квартире ученого, горел свет.

«Жучок», который Джеймс поставил там на прошлой неделе, работал исправно. В наушниках раздался голос одного из детей:

– А как?

Ответил тот хромоножка, Малкольм:

– Доказательством является многочисленное пересечение причинно-следственных связей в одной точке.

– И что? – спросил мальчик.

– Просто взгляните на снимки со спутника.

«Снимки», – записал Джеймс в блокнот.

– Мы уже смотрели, – сказала девочка.

Джеймс чувствовал себя последним дураком, что прозевал детей, которые на самом деле работали на Левайна. Он хорошо помнил этих учеников из класса, в котором преподавал Левайн: невысокий негритенок и нескладная белая девочка. Всего-навсего дети, лет одиннадцати-двенадцати. И он самым позорным образом прошляпил их.

Но теперь это уже не имеет значения. Он все равно добыл необходимую информацию. Джеймс подобрал с салфетки две последние французские булочки и съел их, хотя они давно остыли.

– Ладно, – послышался голос Малкольма. – Вот этот остров. Именно сюда поехал Левайн.

– Вы уверены? – с сомнением спросила девочка. – Это… остров Сорна.

«Остров Сорна», – записал Джеймс.

– Это нужный остров, – ответил Малкольм. – Почему? Три независимые друг от друга причины. Во-первых, это частные владения, и правительство Коста-Рики не могло как следует прочесать его. Во-вторых, кто его владельцы? Немцы, которые в двадцатые годы добились права разрабатывать его природные ресурсы.

– Все эти немецкие книжки!

– Именно. В-третьих, список Арби – и еще один источник – свидетельствует, что зона «Б» расположена на вулканическом острове. Итак, на каком острове есть вулканические испарения? Возьмите лупу и посмотрите сами. Только на одном.

– Вы имеете в виду вот это? – спросила девочка.

– Правильно. Это вулканический дым.

– Но как вы узнали?

– Спектрографический анализ. Видишь вот этот пик? Это наличие серы в облачном покрове. Там нет иных источников серы, кроме вулканов.

– А этот пик?

– Метан, – ответил Малкольм. – Вероятно, там большие скопления метана.

– Тоже из-за вулканов? – спросил Торн.

– Возможно. Метан выделяется в процессе вулканической активности, особенно во время извержения. А еще он может быть органического происхождения.

– Органического? Как же?

– Крупные травоядные и…

Следующих слов Джеймс не расслышал. Потом мальчик спросил:

– Так мне восстанавливать или нет?

Голос его звучал раздраженно.

– Нет, – сказал Торн. – Уже не надо, Арби. Мы уже узнали все, что нам было нужно. Пойдем.

Джеймс поднял глаза на дом и увидел, как начали гаснуть окна в квартире Левайна. Через минуту на улицу вышел Торн с детьми. Они сели в джип и укатили. Малкольм подошел к своей машине, с трудом забрался на водительское место и отбыл в противоположном направлении.

Джеймс решил ехать за Малкольмом, но сперва нужно было сделать одно дело. Он включил зажигание, достал телефон и набрал номер.

«Полевые Системы»

Спустя полчаса они добрались до гаража Торна. И Келли замерла с раскрытым ртом. Большая часть рабочих уже ушла, и ангар оказался чистым и прибранным. Два трейлера и форд «Эксплорер» стояли бок о бок, сияя свежей темно-зеленой краской и готовые к путешествию.

– Они уже закончены!

– Я же говорил, – кивнул Торн. И повернулся к начальнику смены, Эдди Карру, крепышу двадцати с хвостиком лет. – Как дела, Эдди?

– Высыхают, док, – доложил Эдди. – Кое-где краска еще липнет, но к утру все будет в норме.

– Некогда ждать утра. Мы отправляемся прямо сейчас.

– Как?

Арби и Келли переглянулись. Для них это тоже оказалось новостью.

– Ты поведешь одну из машин, Эдди. К полуночи нам нужно быть уже в аэропорту.

– Но я думал, что это просто полевые испытания…

– Некогда. Мы сразу отбываем на место.

В дверь позвонили.

– Это Малкольм, – проговорил Торн и отпер замок.

– Разве вы не едете на полевые испытания? – забеспокоился Эдди. – Лучше проверить их, док. Мы здорово изменили первоначальную конструкцию и…

– Нет времени, – отрезал Малкольм, входя в ангар. – Нужно выезжать прямо сейчас. – Он повернулся к Торну: – Я очень волнуюсь за него.

– Эдди! – рявкнул Торн. – Визы и остальные документы готовы?

– Да, мы получили их еще две недели назад.

– Хорошо, возьми их и позвони Дженкинсу – пусть встретит нас в аэропорту и все подготовит. Через четыре часа мы должны быть уже в воздухе.

– Боже, док…

– Исполняй.

– Вы собираетесь в Коста-Рику? – спросила Келли.

– Да. Нужно найти Левайна. Если еще не поздно.

– И мы летим с вами, – заявила Келли.

– Конечно, летим! – поддакнул Арби.

– Исключено, – мотнул головой Торн. – Без вариантов.

– Разве мы этого не заслужили?

– Доктор Левайн говорил с нашими родителями!

– Нам разрешили!

– Вам разрешили, – спокойно сказал Торн, – поехать на полевые испытания в лес, в ста милях отсюда. А мы едем совсем не туда. Мы едем в опасное место. Вы остаетесь. Точка.

– Но…

– Все, дети, хватит! – нахмурился Торн. – Я должен позвонить. А вы забираете ваши вещи и немедленно отправляетесь домой.

Он развернулся и пошел в кабинет.

– Та-ак, – протянула Келли.

Арби показал язык в спину удаляющемуся Торну и пробурчал:

– Задница!

– Получай программу, Арби, – сказал Торн, не оборачиваясь. – Вы вдвоем идете домой. Ввод.

Он вошел в кабинет и хлопнул дверью.

Арби сунул руки в карманы.

– Они без нас не справятся.

– Знаю, Арб, – согласилась Келли. – Но его не уговоришь.

Они повернулись к Малкольму.

– Доктор Малкольм, вы не могли бы…

– Простите, не могу, – сказал Ян.

– Но…

– Нет, ребята. Это слишком опасно.

Расстроенные друзья подошли к машинам, которые блестели под неоновыми лампами. «Эксплорер», со светопоглощающими панелями на крыше кабины и фургона, был напичкан сверкающим электронным оборудованием. Просто взгляни на «Эксплорер» – и тебя захватит песня странствий – странствий, в которых тебе не суждено побывать.

Арби приник к окну большего трейлера и выкатил глаза.

– Ого, ты только глянь!

– Я внутрь, – сказала Келли и открыла дверцу. И тут же поразилась, как прочно и монументально выглядит машина изнутри. Потом вскарабкалась по ступенькам в трейлер.

Внутри прибавилась обивка серого цвета и куча нового оборудования. Оно было разбито на несколько отделений, строго по лабораторным функциям. В центре – биологическая лаборатория, с клетками, подставками и микроскопами, выведенными к мониторам. Тут было и биохимическое оборудование: спектрометры и несколько автоматических анализаторов. Рядом находились компьютерный отдел, банк данных и связь. Все это было миниатюрным, привинченным к откидным столам, которые убирались в стену.

– Круто! – ухнул Арби.

Келли не ответила. Она оглядывала лабораторию. Доктор Левайн следил за созданием этой машины, и ее делали на заказ, то есть для определенных целей. Здесь не было снаряжения для исследований в области геологии, ботаники, химии и прочих аспектов, которыми, по идее, должны заниматься в поле. Это не имело отношения к научной лаборатории в целом. Единственное, что здесь было, – это биолаборатория и компьютеры.

Биология и компьютеры.

Ввод.

Так для чего строился этот трейлер? Что они собирались изучать?

На стене висела небольшая книжная полка, каждая книга находилась в специальном зажиме. Келли прочитала названия: «Моделирование адаптационных биологических систем», «Поведенческие особенности позвоночных», «Адаптация в естественной и искусственной системах», «Динозавры Северной Америки», «Первичная адаптация и эволюция»… Странный набор книг для полевой экспедиции. Если здесь и присутствовала логика, Келли ее не видела.

Девочка прошла дальше. Там, где не было обивки, она заметила прочные перекладины, которыми рабочие укрепляли трейлер. Она слышала, как Торн сказал, что материал, из которого сделаны эти стержни, идет на боевые самолеты. Он очень легкий и прочный. А еще Келли заметила, что все стекла в окнах затянуты металлической сеткой.

Почему трейлер так защищен?

Девочка ощутила легкое беспокойство. Она вспомнила сегодняшний разговор с доктором Левайном по телефону. Он сказал, что окружен.

Чем окружен?

Он сказал: «Я слышу их запах, особенно ночью».

О чем это он?

И кто эти «они»?

Все еще беспокоясь, Келли двинулась в заднюю часть машины, где располагались жилые апартаменты с жалюзи на окнах. Походная кухня, туалет и четыре койки. Над и под койками – вещевые контейнеры. Здесь имелось даже небольшое душевое отделение. Симпатичное.

Потом девочка добралась до гофрированной трубы, соединяющей два трейлера. Она была короткой, похожей на перемычку между двумя пассажирскими вагонами. Вторая машина была полностью приспособлена для хозяйственных нужд – запчасти, коробки с провизией и лабораторным оборудованием, множество полок и шкафов. Все указывало на то, что экспедиция предстоит длительная. На задней стене трейлера даже висел мотоцикл. Келли попыталась открыть ящики шкафов, но они оказались запертыми.

Но даже здесь виднелись укрепляющие стержни, вторую машину тоже подготовили к трудностям путешествия.

– Но почему? – удивилась девочка. – К чему такая защита?

– Глянь, – позвал Арби, подходя к встроенному в стену компьютеру с несколькими дисплеями с обширным набором клавиш. Мальчик выглядел, как кот, нажравшийся сметаны.

– А для чего это? – спросила Келли.

– Просматривать весь трейлер, – ответил Арби. – И отсюда можно делать все, что угодно. Управлять любыми системами и всем снаряжением. А вот камера наблюдения…

Он нажал кнопку, и один из мониторов ожил. На нем появился Эдди, который шел через ангар к их трейлеру.

– Эй, а это что такое? – воскликнул Арби, вглядываясь в нижнюю кнопку под стеклянным колпачком. Открыв колпачок, он обнаружил серебристую кнопку с надписью «ЗАЩ».

– Наверное, это та защита, о которой говорил доктор Торн.

Через минуту Эдди открыл дверцу трейлера и сказал:

– Хватит сажать батареи. Давайте, ребятки, вам пора. Слышали, что сказал док? Валите по домам.

Дети переглянулись.

– Ладно, идем, – ответила Келли.

Они неохотно вылезли из машины и направились к кабинету Торна, чтобы попрощаться.

– Жалко, что нас не берут, – вздохнул Арби.

– Ага.

– Не хочу сидеть дома все каникулы, – продолжал он. – Они-то будут на работе.

Он имел в виду родителей.

– Знаю.

Келли тоже не хотела возвращаться домой. Она так обрадовалась, что сможет вырваться на каникулы из дома, там сейчас было нехорошо. Днем мама работает в страховой компании бухгалтером, а вечером – официанткой в ночном клубе. Потому всегда на работе или с новым приятелем, Филом, который повадился торчать у них дома ночи напролет. Все бы ничего, если бы Эмилия была дома, но Эмилия училась на медсестру, так что Келли оставалась одна. А Фил был полным засранцем. Но маме он нравился, и она слушать не желала про него ничего плохого. Отговаривалась тем, что вот сама подрастешь…

А потому даже сейчас, у дверей Торна, Келли надеялась: вдруг в последнюю минуту инженер передумает и возьмет их с собой? Он сидел за телефоном, спиной к двери. На экране его компьютера было изображение одной из фотографий со спутника, прихваченных из кабинета Левайна. Торн рассматривал фото, увеличивая то один, то другой участок. Дети приоткрыли двери и постучали.

– До свидания, доктор Торн.

– Счастливо, доктор Торн.

Инженер обернулся, не отрывая трубку от уха.

– Пока, детвора!

И помахал рукой.

Келли замялась.

– Послушайте, можем мы просто поговорить с вами минутку…

– Нет, – покачал головой Торн.

– Но…

– Келли! Я сейчас звоню. В Африке уже четыре часа утра, и скоро она отправится спать.

– Кто?

– Сара Хардинг.

– Сара Хардинг тоже едет?! – воскликнула Келли, вцепляясь в ручку двери.

– Не знаю, – буркнул Торн. – Желаю хорошо отдохнуть, ребята. Увидимся через неделю. Спасибо за помощь. А теперь – пока. – Он бросил взгляд за их спины. – Эдди! Дети уходят. Проводи их до выхода и запри дверь. Принеси документы! И собери сумку, ты едешь со мной!

И тут же сменил тон:

– Да, оператор, я все еще жду.

И повернулся к ребятам спиной.

Хардинг

Через прибор ночного видения весь мир казался пронзительно зеленым. Сара Хардинг вглядывалась в африканскую саванну. Прямо по курсу из травы поднималась каменистая насыпь. Ярко-зеленые точки сновали туда-сюда между камней. Наверное, какие-нибудь мелкие грызуны, решила Сара.

Она стояла на сиденье джипа и медленно поворачивала голову. Свитер надежно защищал от ночной прохлады, а очки ночного видения слегка давили на переносицу. Неподалеку послышалось уханье гиен, и Сара пыталась найти источник звука.

Она понимала, что даже с этой позиции трудно будет заметить животных, прячущихся в траве. Она повернулась к северу – ничего. Быстро оглянулась, так что зеленый мир закружился перед глазами. Глянула на юг.

И заметила их.

Трава слегка шевелилась там, где шла стая гиен, готовящихся к нападению. Сара заметила самку, которой дала прозвище Персона номер один, или П1. Эта зверюга держалась чуть в стороне от остальной стаи. Она скалила зубы и приглядывала за товарками, отмечая их передвижение.

Сара Хардинг вгляделась туда, куда метила стая. И заметила жертву – стадо африканских буйволов, мирно пасущихся в высокой, по брюхо, траве. Они медленно переступали с ноги на ногу.

Гиены завыли громче, пытаясь испугать добычу. И ринулись сквозь стадо буйволов, надеясь отогнать телят от матерей. Африканские буйволы кажутся на первый взгляд тупыми и неповоротливыми животными, но на самом деле они – одни из самых опасных млекопитающих южного континента, могучие силачи с острыми рогами, притом весьма сообразительные. Гиенам не под силу свалить взрослую особь, разве что больную или раненую.

Зато они вполне способны загрызть теленка.

Макена, помощник Сары, который сидел за рулем джипа, спросил:

– Подъехать ближе?

– Нет, так нормально.

Даже более того. Машина стояла на склоне пологого холма, и отсюда открывался великолепный вид на саванну. Если повезет, удастся снять всю атаку гиен – от начала до конца. Сара включила видеокамеру, установленную на высоком шесте, и начала быстро наговаривать текст в магнитофон.

– П1 с юга, П2 и П5 заходят с флангов, в двадцати метрах. П3 в центре. П6 кружит на востоке. Не вижу П7. П8 кружит с севера. П1 идет напролом. Стадо разбегается. Вот и П7. Рвется напрямик. П8 заходит с севера. Отступает, снова кружится.

Типичный прием гиен. Главенствующая особь бежит через стадо, пока остальные окружают его и заходят с разных сторон. Буйволы не в состоянии отследить направление атаки. Она вслушалась в звуки запаниковавшего стада, которое рассредоточилось и ринулось в разные стороны. Телят не видно – они были ниже травы, но слышны их отчаянные крики.

Гиены вернулись. Буйволы уперлись ногами в землю и угрожающе наклонили рогатые головы. Трава шла рябью там, где кружились воющие и тявкающие хищники. Их вопли становились все более отрывистыми и громкими. Сара краем глаза заметила самку П8, челюсти которой уже стали алыми. Но саму атаку Хардинг не видела.

Стадо буйволов чуть сдвинулось к востоку, где перегруппировалось. Одна из буйволих оказалась чуть в сторонке от остальных. Она не переставала бросаться на гиен. Вероятно, хищники зарезали ее теленка.

Хардинг расстроилась. Все произошло так быстро – слишком быстро. Либо теленок был ранен, либо еще очень молод, может, только что родился. Некоторые буйволихи до сих пор телились. Нужно будет просмотреть запись, чтобы определить, в чем дело. С быстрыми животными так и получается.

Но гиены, без сомнения, завладели добычей. Они сгрудились в одном месте, подвывая и прыгая. Сара заметила П3, потом П5 – морды хищниц были в крови. Тут подоспели щенки, взрослые звери расступились и начали помогать детенышам – отхватывали куски получше и держали, пока щенки грызли.

Все это было знакомо Саре Хардинг, которая последние несколько лет считалась лучшим в мире специалистом по гиенам. Когда она впервые опубликовала свои работы, они были встречены холодным недоверием и даже презрением коллег, которые восприняли ее результаты как личное оскорбление. Сару обвиняли в том, что она женщина, что она красива, что она «переносит феминистические воззрения в природный мир». В университете намекали, что она может вылететь с должности. Коллеги качали головами. Но Сара не сдавалась, и постепенно, по мере накопления информации, ее взгляд на гиен переняли все.

«И все же гиены – не слишком милые создания», – думала Сара, наблюдая за их ужином. Непропорционально крупные головы и сутулые тела, свалявшаяся шерсть, кошмарные пасти, пронзительные голоса, а крики напоминают противный смех. В цивилизованном мире небоскребов дикая природа воспринимается романтически, животные делятся на благородных и подлых, на героев и злодеев. В нашем усредненном мире гиены кажутся не слишком фотогеничными, чтобы радовать глаз. Они издавна считались хохочущими злодеями африканской саванны и никогда не пользовались симпатией изучающих их исследователей, пока за дело не взялась Сара Хардинг.

То, что она открыла, представило гиен в совершенно новом свете. Отважные охотники и заботливые родители, живущие в очень сложном социуме – собственно, в условиях матриархата. Что же до их тошнотворного смеха, то таким образом они общаются между собой.

Сара услышала рык и через прибор ночного видения заметила льва, двигающегося к убоине. Это была крупная самка, которая приближалась кругами. Гиены залаяли и защелкали зубами на львицу, отгоняя щенков подальше в траву. Через мгновение показались остальные львы и принялись пировать убитым гиенами теленком.

Так, львы. Вот уж точно кошмарные твари. Хотя их называют царями зверей, на самом деле они злобны и…

Зазвонил телефон.

– Макена, – скомандовала Сара.

Телефон зазвонил снова. Кому же это не терпится?

Сара нахмурилась. Львы завертели головами, прислушиваясь.

Макена пошарил под приборной доской, ища трубку. Телефон успел зазвонить еще трижды, прежде чем отыскался.

– Да, доктор Хардинг здесь, – услышала Сара.

Помощник протянул ей трубку:

– Это доктор Торн.

Она неохотно сняла очки и поднесла трубку к уху. Торна Сара хорошо знала, именно он делал большую часть снаряжения для ее джипа.

– Док, надеюсь, что вы с чем-то срочным?

– Да, – ответил Торн, – я хочу поговорить о Ричарде.

– Что с ним? – Сара уловила в голосе собеседника беспокойство.

– Он не говорил с вами о своих исследованиях?

– Нет, а что?

– Совсем ничего не говорил?

– Нет, он всегда скрытничал. Но мне показалось, что он нашел популяцию животных, которые живут в какой-то замкнутой биологической системе. Вот и все. Вы же знаете, какой он. А что?

– Он пропал, Сара. Мы с Малкольмом считаем, что он в порядочной переделке. Сейчас он находится на одном острове возле Коста-Рики. И мы собираемся лететь за ним.

– Сейчас?

– Ночью. Вылетаем через пару часов в Сан-Хосе. Ян со мной. Мы хотим, чтобы ты к нам присоединилась.

– Док, – фыркнула Сара, – даже если я успею на утренний рейс из Серонеры в Найроби, у меня уйдет целый день на перелет. И это если повезет. Я имею в виду…

– Решай, – перебил ее Торн. – Я дам тебе координаты, а ты решай.

Он продиктовал ей все, что знал, а Сара записывала в блокнот, положив его на сгиб локтя. Потом Торн попрощался и отключился.

Хардинг стояла, глядя на африканскую ночную саванну, и ветер холодил ей щеки. Из темноты доносилось урчание и рык львов. Здесь была ее работа. Ее жизнь.

– Доктор Хардинг? – спросил Макена. – Что будем делать?

Конец ознакомительного фрагмента.