Гастроли
Летом мама не смогла меня отправить как раньше, к бабушке, и решила взять с собой на гастроли. Так, кстати, делали многие актрисы в театре.
Мы стали собирать вещи. Видя, как мама пакует чемодан, я тоже решила взять с собой самое необходимое.
– Много не бери, – сказала мама, – А то не утащим.
Я сидела на полу и перебирала свои сокровища. Большие игрушки брать нельзя, а маленьких у меня особенно и не было. Я разложила на полу большой носовой платок и стала на него складывать: маленький пупсик-голыш, пять разноцветных фантиков от конфет, три круглых значка, карандаши и пузырек из-под духов. Немного поразмыслив, положила сверху пластмассовый танк и завязала концы платка узелком.
– Все, – выдохнула я. И про себя подумала: «Синий автомат я сразу повешу на шею»
Мама покосилась на мой узелок и тихонько захихикала.
– Так и пойдешь с узелком? – мама заталкивала вглубь себя смех. – Крестьянская девушка Варвара. Давай пожитки, положу в чемодан, так и быть.
Встали мы очень рано, было еще темно. За нами заехал театральный автобус. В нем уже сидела часть актеров, остальных забирали по дороге. Мы приехали на железнодорожный вокзал. Пахло железом, углем и креозотом. Актеры с сумками и чемоданами стояли на перроне, и я с любопытством всех разглядывала.
Вдруг я увидела, что одна из актрис держит за руки мальчишек примерно моего возраста. Они как две капли воды были похожи друг на друга.
– Это близнецы, – тихо сказала мне мама, – Федя и Ваня. Думаю, вы подружитесь.
Наконец, подошел поезд, все быстро погрузились, и мы поехали. Первым городом был Павлодар. Нас поселили в огромной высотной гостинице с лифтом. В коридорах везде лежали красные ковровые дорожки. А двери все были одинакового светло-коричневого цвета.
Оценив достоинства гостиницы, мы с мамой решили прогуляться и посмотреть город. Перед выходом я попыталась оказать сопротивление, чтобы не надевать платье, а идти привычно в трусах. Но, мама меня тут же осадила:
– Это незнакомый город. Даже центр города. Ты же в театр со мной в трусах не приезжаешь? Надевай платье, и никаких гвоздей!
Мы спустились вниз и вышли на улицу. Перед гостиницей находился небольшой фонтан. Он не работал, но в его чаше была вода, и там плескались какие-то мальчишки. «Везет же, – подумала я, – Но, ничего, мы только приехали»
Мы бродили по зеленому ухоженному городу, везде были цветочные клумбы и много-много красивых фонтанов. Перекусив в блинной, вышли на улицу. Рядом с кафешкой оказался кондитерский магазин, в его витрине были выставлены огромные красивые торты. Мы остановились ими полюбоваться.
– Т.. о… то… ррр…. т…ы…рты, – читала я по слогам, – О, мама, торты!
– Молодец, – ответила мама, – Читай дальше.
– На… з.. а.. за.. ка.. з, – продолжила я, – На зака..З! А что это такое?
– Это значит торты на заказ, – сказала мама, – Тут принимают заявки от людей и делают специально кому-то к праздникам.
В витрине красовались двух и трехъярусные торты, украшенные розами и узорами из крема. Вдруг я увидела ежика, сделанного из крема серого цвета, с бисквитной коричневой мордочкой и черными глазками.
– Ой, мам, смотри, ежик! – обрадовалась я.
– Надо же, правда ежик, – ответила мама. – Торт-ежик.
На площади у памятника Ленину фотографировались молодожены. Пар было несколько. Все невесты в пышных белых платьях и фатах. Я дернула маму за руку, чтобы она остановилась. Невесты, женихи и гости улыбались. В руках у женщин были яркие букеты цветов.
– Я тоже хочу быть невестой, – прошептала я.
– Да будешь, когда вырастешь, – улыбнулась мама.
Мы пошли в сторону гостиницы. Было жарко. Проходя мимо очередного фонтана, я взмолилась:
– Мамочка, ну можно я хотя бы ножки помочу.
– Ладно, давай, – сдалась мама и расстегнула мне пуговку сзади на платье. – Ныряй, Маугли.
Быстро стянув с себя ненавистное одеянье и сняв сандалии, я метнулась к фонтану. Холодные струи сперва обожгли тело, но я легла вниз и поползла вперед на руках, изображая, что плыву.
Выбравшись из фонтана, платье напяливать было уже без надобности. Надев лишь сандалии, я гордо вышагивала впереди мамы, потряхивая мокрыми кудряшками.
– Хорошо сложена – бросила вслед какая-то старушка.
Я повернула голову и стала пытаться на ходу разглядеть себя сзади. Мама улыбалась. Возле гостиницы я остановилась и спросила умоляюще:
– А можно и мне в фонтан?
– Валяй, – махнула рукой мама.
Я залезла в чашу фонтана. Она была в виде обычного прямоугольного небольшого бассейна. Воды было по колено. И она была гораздо теплее, чем в работающем фонтане. Кругом плескались и брызгались мальчишки. Минут через пятнадцать, вдоволь набарахтавшись, я вылезла, и мы пошли в свой номер.
Мама стала разбирать чемодан. А я мучительно думать, как же мне превратиться в невесту?
– Мама, а это что? – спросила я, увидев, как та вынимает из чемодана, какой-то белый, плотно прошитый прямоугольник с множеством тесемочек.
– Это утяжка, – ответила мама, – Чтобы грудь утягивать, когда играешь мальчиков.
– А можно мне померить? – спросила я.
– Зачем? – засмеялась мама, – Что, тебе-то там утягивать?
– Мамочка, ты не понимаешь, – затараторила я. – Если это надеть вот сюда наверх, а вниз завязать вон то, белое полотенце, получится платье невесты! Вот только фату бы придумать.
– Ну, фату при желании можно сделать из марли, – улыбалась мама. Она всегда с собой возила марлю, чтобы не прожечь утюгом одежду.
Собрав одну сторону куска марли, мы завязали ее узлом, получилась настоящая фата, я тут же напялила ее утяжку и полотенце.
– Ну, точно невеста, – улыбалась мама. – А жених тогда кто?
Я подумала немного и выпалила:
– А женихом будет Федя! Ну, или Ваня! Мы закажем торт Ежик и будем праздновать свадьбу!
На следующий день я гордо расхаживала по гостинице в наряде невесты. По такому случаю, даже не пошла купаться в фонтане. Дежурные по этажам и постояльцы гостиницы с удивлением на меня поглядывали. И все почему-то улыбались.
В коридоре я подкараулила Федю и Ваню, которых мать вытащила из фонтана.
– Будешь моим женихом? – притиснула я Федю к стенке.
– Не знаю.. – пролепетал Федя, не понимая, что это такое ему предлагают.
– А бы будешь моим женихом? – придвинулась я к Ване.
Тот только моргал пушистыми ресницами и молчал.
– Ну, думайте тогда, – отрезала я и пошла дальше гордо по коридору.
На следующий день, более смелый по сравнению с братом, Федя дал мне ответ:
– Не будем мы на тебе пожениться! Мама сказала, что нам еще рано пожениться!
Я пошла в свой номер и все рассказала маме.
– Не расстраивайся, – утешила она, – Будет у тебя в жизни еще куча женихов.
Как ни странно, я даже не всплакнула. Просто больше быть невестой мне не хотелось. Я сняла «невестинский» наряд и отправилась купаться в фонтане.
Гастроли в Павлодаре закончились. Мы грузились в автобус. Из распахнутых окон выглядывали дежурные по этажам. Все улыбались, махали руками и кричали:
– До свидания, Варварушка, невестушка ты наша, счастливого пути!
Следующим городом была Караганда. Там я капитально задружилась с братьями-близнецами. Спектакли играли на разных площадках. Первой был какой-то Дворец культуры. Там стояли огромные кадки с фикусами и пальмами. Поверхность земли была засыпана гравием и на нем лежали разноцветные стеклянные камушки. Пока шел спектакль, я сидела в фойе и перебирала эти странные гладкие, почти что круглые и прозрачные стекляшки. И размышляла, натуральные они или сделаны специально. В фойе просочились братья.
– Знаешь, что мы нашли? – заговорщически спросил меня Федя.
– Что? – ответила я.
– Пошли, покажем, – предложил Федя.
Рядом с Дворцом за деревянным забором находилась полузаброшенная стройка. Отодвинув одну из досок, мы проникли туда. Посередине стройплощадки располагался неглубокий котлован. Он был заполнен водой, а вокруг были огромные лужи. Мы подошли поближе.
– Смотри, – почти шепотом сказал Федя.
В воде плавали какие-то червячки, с дергающимися хвостиками.
– Это головастики, – пояснил Федя. – А вон там есть и лягушата.
Прокладывая себе путь с помощью досок, мы подошли к котловану. Там действительно, плавали симпатичные лягушата, маленькие, длиной, наверное, с мизинчик. Но настоящие. Они смешно отталкивались в воде своими лапками.
– Руками не поймаешь, в воду можно свалиться, – деловито сказал Федя.
– Нужен сачок – впервые открыл рот Ваня.
– Я знаю, что делать! – радостно сказала я и помчалась в сторону Дома культуры. – Поищите пока проволоку.
Я прибежала в гримерную. Там никого не было. Схватив с гладильной доски марлю, я отрезала ножницами от нее небольшую полосу. «Думаю, не заметят» – пронеслось в моей голове. И помчалась обратно к братьям.
Мы, как могли, соорудили из проволоки и куска марли сачок, и стали ловить лягушат. Это оказалось непростой охотой. Лягушата были такими проворными, что моментально умудрялись удрать от сачка.
– Не поймаем, – сокрушался Ваня.
– А если поймаем, куда их девать то? Без воды враз усохнут, – добавил Федя.
Решили идти искать подходящую тару.
– Надо найти помойку, – поделилась я своим опытом дворовой жизни.
Дворец находился на каком-то пустыре. Помойки поблизости было не видно. Обойдя здание по периметру, желанная свалка нашлась. Братьям удалось найти пол-литровую банку, а мне маленькую из-под майонеза. И довольная троица вновь двинулась к котловану.
Лягушата упорно не желали быть пойманными. Как мы не старались их шугать с одной стороны и загонять на ловца с сачком, ничего не получалось.
– Федя! Ваня! Вы где? – услышали мы крик мамы близнецов.
Спектакль закончился. И нас уже искали. Братья побросали инвентарь и побежали к выходу.
– Эх, не получилось, – досадно вздохнула я.
И тут вдруг из травы прямо на меня выскочила довольно большая лягушка. В три прыжка я ее настигла, схватила, сунула в баночку, зачерпнула из лужи водички, чтобы «не усохла» и помчалась с добычей к маме.
– Вот, смотри, – с чувством победителя, гордо сказала я и протянула маме лягушку.
– Зачем она тебе? Погибнет же! – устало отмахнулась мама.
– Не погибнет! – ничем не аргументировав, ответила я.
Мы поехали обедать в какую-то городскую столовую. Посадив меня за столик, мама отправилась с подносом к стойке раздачи еды. Я достала баночку, поставила ее на стол и стала рассматривать лягушку. Она выпученными глазами смотрела на меня из-за стекла.
– Ты с ума сошла, – услышала я вдруг над ухом шипение мамы, – Быстро убери ее со стола. А то еще стошнит кого-нибудь.
Честно говоря, я не понимала, почему от вида такой милой лягушечки кого-то может стошнить. Но послушно убрала банку в сумку.
В номере не нашлось для лягушки никакой подходящей емкости, кроме массивной пепельницы, которая стояла на столе. Я налила в нее воду, положила лягушку и стала наблюдать. Лягушка лишь изредка подергивала одной лапкой.
– Не мучай лягушку, – сказала мама, – Она же умрет.
Ждать смерти бедной пучеглазки как-то не хотелось. Пришлось спуститься вниз и выпустить ее в лужу у гостиницы.