Временное увеличение
Поздний вечер, большинство ресторанов уже закрыто, подгулявший народ высыпал на главную улицу приморского города и, наслаждаясь вечерней прохладой, медленно прогуливается из одного конца в другой. Желающие продолжить праздник столпились возле ресторана «Юрмала» в надежде опрокинуть еще по одному коктейлю, приготовленному известным барменом Карлисом. Правда, шансы влезть в тесно набитый бар практически равны нулю. Но меня тут знают, меня тут любят.
Добротные дубовые столы, стойка и стулья, небольшая танцплощадка возле самого входа, а самое главное – классные девчонки и бесконечное веселье. Время молодости, итальянской музыки и романтических вечеров.
Напротив меня сидел мужик лет сорока с потрясающей девушкой лет двадцати двух. Они любезно приняли меня к себе за столик, так как отказаться от моего общества у них вариантов просто не было.
После нескольких коктейлей я расслабился, ушла неловкость и напряженность перед незнакомыми людьми, и мы представились друг другу. Спутник красотки не любил танцевать (как, впрочем, и я), поэтому мы с ним принялись обсуждать преимущества различных марок машин. С первых же слов я понял, что у этого дяди «колеса» что надо, но разбирался он в технике довольно слабо, и тут мне было чем блеснуть. Я начал рассказывать о достоинствах и недостатках современной автомобильной техники, выложил все, что слышал на последней лекции по эксплуатации транспорта. В общем, создал о себе впечатление то ли владельца крутой машины, то ли автослесаря. Она это поняла по-своему и стала смотреть на меня с нескрываемым любопытством.
«А у вас есть машина?» – поинтересовалась она. «Да, конечно», – ответил я таким тоном, словно об этом даже спрашивать неприлично. Ее партнера со звучным именем Сигизмунд совершенно не волновало, что у меня есть – машина или велосипед, он уже понемногу начал зевать и предложил своей спутнице: «Танюшка, может, пойдем? Мне завтра вставать рано». Но Танюшку зацепили мои необычайные познания, и она закапризничала: «Я хочу еще потусоваться!». Он стал ерзать, тоскливо смотреть по сторонам, на меня и, в конце концов, когда она вышла в туалет, попросил: «Слушай, парень, мне правда надо сваливать. Ты тут присмотри за ней, чтоб никто не обижал!»
Невероятным усилием воли я подавил радостную улыбку и, изобразив дружеское выражение лица, клятвенно пообещал: «Какой базар, все будет как надо!»
Он чмокнул ее в щеку, пожал мне на прощанье руку, сказал: «Я на тебя надеюсь», – и скрылся за дверью.
С транспорта я переключился на поэзию, начал читать что-то из Есенина, но она меня мягко прервала: «Давай стихи оставим на сладкое, пошли, потанцуем».
Медленный танец, тонкая талия, на которой не держится рука, периодически соскальзывая вниз по спине, трепет возбуждения и фантазии о продолжении вечера.
Подружка мимолетного знакомого была мне явно по вкусу, и ее изгибающееся в танце тело недвусмысленно говорило, что ответит мне взаимностью.
После короткого и быстрого, как молния, удара справа я очутился в сидячем положении, туго соображая, что произошло.
Надо мной стоял тот, кто на меня понадеялся. Ему, видно, очень не понравился мой подход к чести и достоинству его дамы в виде моей нескромной руки на одной из ее упругих округлостей ниже спины. Наверное, предыдущий жизненный опыт заставил его вернуться, и, в общем, он не ошибся. Ошибся он в другом – несмотря на мой невеликий вес и неспортивное телосложение Господь наградил меня духом бойца. Через минуту меня оттаскивали от него, как взбесившегося бультерьера.
В награду победителю, то есть мне, достался синий «фонарь» под глазом, разбитая губа и рюмка водки на мировую. А она все же ушла с ним.
Молодость – это ощущение безграничного ожидания, надежд на что-то новое, оптимизма и странного чувства, что жизнь уже прошла.
Из темноты то и дело слышится речь, приглушенная шелестом моря, вырисовываются силуэты обнимающихся пар, огоньки прикуриваемых сигарет, и весь ночной пляж наполнен романтикой и любовью.
Медленно бреду по берегу, вспоминая неудавшийся вечер, и злюсь сам на себя.
Ночная электричка – это последняя надежда загулявшихся рижан добраться до дома, поэтому на станции народу – не протолкнуться. Стараясь не светить своей разукрашенной в драке физиономией, пробираюсь к кассе и вижу возле нее ту, из-за которой произошла «битва», и она одна. Дожидаюсь в отдалении, пока она уходит на перрон, потом покупаю билет и направляюсь в противоположную сторону. Она мне уже неинтересна.