Горбатого могила исправит
Придет время, когда Владимир Степанович назовет собкора старейшей областной газеты «Одесские просторы» Юрия Хромаева первым рэкетиром в районе. А тогда они были в приятельских отношениях. Юрий много раз выпрашивал редакционную машину, чтобы съездить в тот или другой колхоз. Юрия все жалели, так как видели, что ему очень тяжело ходить. Он сильно припадал на одну ногу. Палочкой не пользовался. Такая хромота – это «подарок» послевоенного детства. Мальчики всегда любили изучать найденные боеприпасы.
Юрий отлично разбирался в людях и умел преподнести себя в самом лучшем виде. Обаятельному, начитанному, отлично владеющему пером корреспонденту председатели колхозов всегда были рады. Или делали вид, что рады. И не жалели для него ничего. Продукты ему чаще всего отпускали бесплатно. Особенно охотно те, которые растут на земле. Да и другие тоже. «Поле – не меряно, овцы – не считаны…». От небольшого подарка колхоза не убудет, но это – гарантия, что Юрий не напишет о хозяйстве критического материала.
Так оно и было. За критическими статьями Хромаев ездил в другие районы. А материалы о своем районе выходили под лирическими заголовками: «Льются песни над лиманом» – это значит, хорошо «посидел» в узком кругу; «На крутых волнах лимана» – у рыбаков побывал, и так далее, в этом же духе. Как волк не трогает овец вблизи своего логова, так и Юрий не обижал руководителей района, в котором жил.
Вот и сегодня к концу рабочего дня Юрий пришел, чтобы в очередной раз воспользоваться добротой редактора и съездить в село на редакционной машине. Водителя, Николая Киссе, он давно «прикормил», вместе с прежним руководителем. В кабинет собкор вошел вместе с ним. Поздоровавшись, он выложил, зачем пришел:
– Я договорился с бригадой рыбаков, хорошей рыбы мне пообещали. Это недалеко, мы за час управимся.
Автомобиль на этот раз был неисправным: заводился только от рукоятки.
– Машина неисправна. По технике безопасности на ней нельзя ездить. Вот починим стартер, тогда приходи.
Так Владимир Степанович говорил. А сам думал: «Лучше бы ты совсем не приходил!»
– Когда-то о стартерах и не знали, – стал подводить почву под свою просьбу Юрий. – Все машины заводили рукояткой – «кривым стартером». Николай говорит, что его это не смущает, он согласен со мной съездить.
Владимир Степанович уже знал, что Николай не умеет правильно заводит мотор без стартера. Нет у него опыта.
– Значит, вы хотите поехать на неисправном автомобиле, а я вам должен разрешить?
– Это – под мою ответственность! – заверил Юрий Хромаев.
– И ты, Николай, согласен свозить собкора, а в случае чего – отвечать за последствия?
– Конечно! Да все будет в порядке! Не беспокойтесь!
– Добро. Поезжайте. Но чтобы к концу рабочего дня машина стояла в гараже.
Владимир Степанович, разговаривая с собкором и водителем, не случайно тянул время. Он одновременно размышлял. В первую очередь над тем, как этот факт использует против него выпускник Высшей партийной школы Евгений Сметанин. Обо всем, что происходит в редакции, он подробно докладывает секретарю по идеологии Акиму Васильевичу. Старается войти к нему в доверие и ускорить как получение квартиры, так и назначение редактором. Причем, сообщает все предвзято, извращенно.
На этот раз он сказал секретарю:
– Для нас, корреспондентов, машина неисправна, а для собкора Хромаева она на ходу. Это потому, что они с кем-то договорились и используют машину в личных целях.
Другая причина для размышления редактора – ему пришла путевка в санаторий: нужно подлечить больное сердце. Поэтому лучше бы машина стояла в гараже. Новый стартер, который прибудет в ближайшие дни, Николай может получить и поставить без него.
Юрий говорил правду: через пару часов они с Николаем вернулись от рыбаков. Жил собкор на пятом этаже, и водитель просто не мог не отнести инвалиду рыбу в квартиру. Поэтому он заглушил мотор. А когда вернулся – стал его заводить. Мотор сразу же набрал бешеные обороты. Такой нагрузки не выдержал вентилятор охлаждения радиатора. От него оторвалась лопасть и врезалась водителю в подбородок. Хлынула кровь. Заглушив мотор и держась за рану, Николай поспешил в приемный покой городской больницы. К счастью, собкор жил по соседству. Из больницы позвонили водителю домой, в редакцию.
Молодые журналисты бегом пустились в больницу. Но раньше там оказалась взрослая дочь Николая. Ему оказали первую медицинскую помощь. Рану перевязали, кровь остановили. Он лежал на кушетке. Дочь прилегла на него всем телом, как бы согревая. А сама думала о том, какой он большой, сильный и красивый мужчина. Она всего неделю жила с парнем, за которого собралась замуж, и была в состоянии эйфории от секса. Приехала карета скорой помощи, и пострадавшего отвезли в районную больницу.
– Эта авария – на твоей совести, – сказал Юрию Владимир Степанович.
– Ну, извини. Так уж вышло. Кто же мог подумать, что такое случится…
Редактор попросил знакомого водителя отогнать машину в гараж. Без суеты и каких-либо особых приготовлений тот крутнул заводную рукоятку, и мотор завелся на тихих оборотах.
– Почему у Николая так не получалось?
– Ваш водитель – «белая косточка». Он освоил вождение, вот и все, а в технике не разбирается. Разве Вы не заметили: у него в гараже постоянно находятся его приятели. Они проводят профилактику автомашине, а он им платит и угощает вином.
Водитель Владимиру Степановичу достался вместе со всем коллективом на новом месте работы. Лет ему под пятьдесят, по национальности – гагауз. Еще ребенком с родителями переехал из Бессарабии в Сибирь. Там окончил четыре класса начальной школы и больше не учился. Уже взрослым, имея специальность водителя и знакомых в криминальных кругах, вернулся на родину. Здесь женился на русской женщине, вырастил дочь, выучил ее в музыкальном училище.
Теперь вот у дочери, а вернее – у семьи, сложный период в жизни: она решила выйти замуж. Ничего в этом нет, казалось бы, особенного: все девушки выходят замуж. И каждая – по-разному. Его Галя – невеста видная, ростом – баскетболистка, но не красавица. Раньше она ни с кем не встречалась. Нашла своего суженого на берегу Черного моря. Отдыхали там всей семьей. Парень – красавец, такой же крупный, как Николай. И все бы хорошо, но оказалось, что он только что освободился из определенных мест, куда сделал вторую ходку. И родом был откуда-то из Казахстана.
Естественно, родители стали отговаривать Галю, но она влюбилась по уши и слушать никого не хотела. Из отпуска они приехали вчетвером, так как новоиспеченный зять тоже ни за что не хотел расставаться с девушкой. Николай пытался объяснить, что он не пара его дочери, что девочка – специалист, преподаватель музыки. А он – человек с сомнительной биографией и с непонятным будущим. Уж в этом водитель хорошо разбирался. И в казахском селе нет музыкальной школы. Когда Николай был травмирован, мужской разговор не был окончен.
На следующий день Владимир Степанович навестил водителя в больнице. Мужчина чувствовал себя бодро. Невнятно выговаривая слова, он рассказал, что в автомашине, в кармане передней дверцы, лежит рыба. Просил забрать ее, иначе будет вонять на весь гараж.
Вот она, «прикормка» водителя! Не зря он соглашался ехать с Юрием даже на неисправной машине!
– Возьмите рыбу себе. Не надо, чтобы у меня дома о ней знали, – почему-то настаивал Николай.
Поездку в санаторий пришлось отложить. Владимир взял бюллетень на неделю. По этому документу пребывание в санатории ему продлят.
Водитель места себе не находил. Его не столько беспокоила полученная травма, сколько поведение зятя, который твердо решил увезти свое сокровище. Николай назначил ему свидание в редакционном гараже на вечер и, весь в бинтах, сам пришел туда. Оба пили вино: зять – крепленое, другие вина ему не нравились, а сам через трубочку потягивал сухое. Жених обещал устроить для своей молодой жены райскую жизнь. Он заливался соловьем, а Николай, преодолевая боль, говорил коротко: «Размечтался!», «Красиво врешь!», «Не будет этого!».
Четыре вечера шли в гараже тяжелые переговоры. Они затягивались до полуночи. Редактор об этом не знал, а вот Сметанин каким-то особым чутьем пронюхал. В райкоме он рассказывал, что водитель и еще кто-то по ночам разбирают автомашину на запчасти, чтобы продать их. А потом вместе с редактором будут тратить деньги, чтобы восстановить. Редактор был приглашен к секретарю райкома по идеологии Акиму Васильевичу с объяснением. Ему не поверили, будто он не знает, что творится у него в гараже.
Пришлось навестить Николая в больнице. Водитель рассказал все, как есть. Не дождавшись, пока его выпишут из больницы, зять увез Галю в свой Казахстан. Владимир Степанович зашел к главврачу узнать о состоянии здоровья водителя. Дня через три его уже отпустят домой, будет приходить на перевязки. Здоровью его уже ничто не угрожает. Так что можно с чистой совестью отправляться в санаторий.
Его не было двадцать четыре дня. Водитель уже был на работе, получил и поставил новый стартер. Лицо его украшал розовый шрам на подбородке. Он рассказал редактору, что его вызывал в райком Аким Васильевич.
– Расспрашивал, чем я занимался в гараже. Вами интересовался: действительно ли Вы с Юрием часто выезжаете по личным делам в хозяйства? Я у него давно «на крючке», он обязывает меня стучать на Вас. А я ничего ему не рассказываю. А нечего рассказывать!
Примерно через месяц Николай попросил отпустить его на недельку: он поедет навестить свою дочь. Переговоры по телефону закончились тем, что Галя пожаловалась: у нее все воспалилось, гинеколога поблизости нет, не знает, что делать.
Вернулся он вместе с дочерью. И рассказал:
– Отняли у меня нож в аэропорту. Завели в комнату милиции и отобрали. Протокол составили. Просто понравился им мой нож. Я им рассказываю, что консервы им открываю, хлеб режу. Что нож кухонный. Не уговорил.
Неожиданно в редакцию пришел секретарь райкома партии Аким Васильевич. Свою карьеру он начинал большим начальником в лагере для заключенных.
– Пригласи-ка водителя, – предложил редактору. Вошедшего Николая он встретил шутливыми словами:
– Ты чего это – в бандиты записался? С кинжалом по стране разъезжаешь! Нам малява на тебя пришла: был вооружен, опасен.
Николай, слушая эти слова, улыбался. Видно было, что встретились два хорошо знакомых человека.
– Чего ты с таким большим ножом в аэропорт поперся? Тебя могли арестовать!
– И не говори! – отшучивался водитель. – Им нож мой понравился, вот и отобрали. Лет десять он у меня.
– Учти, чтобы такое больше не повторилось! Иди в свой гараж, ухаживай за машиной.
И пошел Николай «ухаживать». Наберет в ведро воды и поливает кабину, не вынимая ковриков. Металл постоянно мокрый, появилась ржавчина. Не водитель, а просто белоручка! Так кузов машины и сгнил.
И еще за ним особенность обнаружилась. Пока редактор или корреспонденты занимаются в селах своими делами, он быстренько съездит в колхозный винный склад. Наполнит пятилитровую канистру вином, и опять на месте.
– Что ты себе позволяешь? – возмутился редактор, когда случайно узнал об этом. – Ты же не сам по себе, а как бы от имени редакции. Какое ты имеешь право нас позорить? Еще раз увижу или услышу – уволю с работы. Чтобы канистру в машине больше не видел!
Какому же водителю хочется жить на одну зарплату? Николай потому и любил ездить и с прежним редактором, и с Юрием, так что и ему перепадало. А тут такой запрет!
У редактора опять заболело сердце, его уложили в больницу. На третий день пришел навестить его водитель. Он долго мялся, но потом сообщил, что у него забрали автомобиль. Теперь машина на штрафной площадке в Молдавии.
– Как она туда попала?
– Я, конечно, виноват. Поехал в дальний колхоз за арбузами. Купил сторожу бутылку водки, и он разрешил набрать, сколько я захочу.
– И сколько ты набрал?
– Много. Полный кузов, и даже на переднее сидение. В Молдавии у меня брат живет, решил отвезти арбузы ему. Чтобы в районе меня не засекли, поехал через Молдавию. А там остановили, машину арестовали, арбузы забрали.
– Если бы ты спросил у меня разрешение, я бы не отказал. Но коль ты свои делишки втихаря обтяпываешь, то сам теперь и выкручивайся. Чтобы машина была на месте! Всё!
Степан Владимирович как на картинке увидел хитроватое лицо водителя, когда он грузил арбузы. Трудился в поте лица, мечтая, как отвезет их к брату, а тот продаст. Вот и свежая копейка!
Когда редактор вышел на работу, машина уже стояла в гараже. Николай зашел в кабинет и сказал:
– У меня права забрали на три месяца. Что теперь делать?
– А Юрий тебя не выручил? Ты же ему всегда помогал.
– Ему некогда. Он по другим районам ездит.
– Что делать, спрашиваешь? Заявление писать «по собственному желанию». Три месяца ждать мы не сможем. Так что ты сам себя уволил.
Степан Владимирович вышел во двор покурить. В это время Николай, взяв запчасти, переносил их в соседний гараж.
– Так! Поворачивай обратно! Верни все, что уже отнес. Давай ключи от гаража!
Через месяц на очередном совещании редакторов в Одессе выступал инструктор отдела пропаганды, курирующий газеты. Он пытался блеснуть знанием жизни:
– Водитель травмирован, лежит в больнице, а редактор уезжает в санаторий! Своя рубашка ближе к телу!
Степан Владимирович сразу понял, что это – работа Сметанина. Хотел подняться и сказать, что инструктор занимается дешевым популизмом, собирает сплетни. Но потом решил не реагировать.
Наступили лихие девяностые годы. Отметив свое шестидесятилетие, он передал редакцию в другие руки. Но перед этим к нему пришли представители контрольно-ревизионного управления. Редактор им обрадовался: пусть проверят, чтобы потом разговоров не было.
Степан Владимирович долго еще оставался нештатным сотрудником. Попавший под сокращение Юрий был назначен заместителем редактора газеты. Более подготовленный, он стал вычитывать и править все материалы, диктовать свою волю. И вот однажды они встретились. Бывший редактор принес критический материал о рейдерском захвате предприятия. В нем фигурировали «кормильцы» Юрия.
– Я не пропущу этот материал! – заявил он.
– Кто ты такой, чтобы не пропускать? Да, вспомнил! Ты же сам – первый рэкетир в районе! Это ты ездил по складам и причалам. Из-за тебя наш водитель получил травму. Либо ты сам уйдешь из газеты, либо я посодействую этому!
Под благовидным предлогом Хромаев уволился. А Степан Владимирович перестал сотрудничать с редакцией. Пропала охота.