Медвежий край
– Смотри, журавли летят клином.
– Может, косяк забили?
С моря ветер – упругий, густой. Нерпы играют на волнах и на нервах, составляют пищевую конкуренцию рыбакам на лицензионном участке. Пойманная в сеть горбуша тут же лишается головы в нерпичьей гильотине. Ламинария горит в костре с ароматом лекарства. Найденный мертвым крабик не покраснел в пламени, а почернел, обуглился. Пахнет горелым хитином – вот какое оно, жертвокрабоприношение.
Ветер бросает под ноги обрывок газеты. Сообщение в печати, усиленное муссированием и муссонами. Новый начальник рыбной службы носом землю роет, задержал китайцев, занимающихся незаконным выловом минтая, но из-за льдов в Охотском море не смог провести арестованное судно в Магадан, отправился в Петропавловск- на- Камчатке, произвел там фурор.
Говорят, в Поднебесной с нарушителями не церемонятся, расстреливают на площади, и это коробит меня, как и смертная казнь за провоз наркотиков в некоторых странах Юго-Восточной Азии: за годы вселенского бардака мы уже отвыкли от строгостей и каких-либо наказаний за преступления.
Магаданский рыбнадзор, – отчитывается рыбный начальник, – из года в год задерживает одних и тех же браконьеров. В прошлом году у одного изъяли 60 килограмм икры, в этом 80. Без работы не оставят. У них, браконьеров, самые лучшие адвокаты, знают, как улизнуть в дырки законов. Как нерпы сквозь сети, уходят.
Тем временем, – узнаю все из той же газеты, – в Москве образовалось колымское землячество, с филиалом в Киеве. Бывшие северяне, в основном начальники, проживающие в столице как бы в ссылке, собираются у Большого театра, едят икру ложками, носят красные фирменные носки с гербом города и хором тоскуют по Магадану. Слезы льют интенсивно, как зрители индийских фильмов, томятся желанием отразиться в кривом зеркале, пройдя сквозь дырочку объектива. Нашлись спонсоры, оплачивают им и икру, и выпуск похожей на дембельский альбом газеты, чтобы рассказывать оставшимся в Магадане, какие уехавшие хорошие люди и как им вольготно жилось на Севере, да и сегодня им, в общем-то, неплохо, если бы не тоска по второй родине. Заслуженные ветераны, VIP-персоны вспоминают с теплотой и теснением в груди город юности.
Оставшиеся в Магадане этих воспоминаний не разделяют, едят икру как бы нехотя, без ностальгии. И почти без аппетита. Если честно, меня самого до самых печенок достают добавляемые в деликатесный продукт консерванты, ухудшающие аромат и вкус. Какая-то неприятная горечь. Предпочитаю икру-пятиминутку, приготовленную собственноручно, и чтобы соль без химического привкуса йода.
Однажды на одном из сайтов кто-то назвал Магадан так: «медвежий край». Мой сын очень обиделся, хотя медведей у нас и впрямь столько, что заходят в городскую черту запросто. Зато местные телевизионщики именуют город столицей столицей Колымы. Это мания величия? Лечится электрическим током. Недаром строят на Колыме вторую ГЭС.