Из пятой книжки ntrol
(март – май третьего года)
Возвращаешься ночью домой – едешь на запоздалом автобусе, ждёшь трамвая, который так и не приходит, садишься в такси, кончившее работу, вбегаешь в закрывающееся метро, а от метро добираешься по причудливому маршруту троллейбуса, идущего в парк…
Редакция получает письмо. Журналист отправляется в командировку,, знакомится с человеком, разговаривает с окружающими. В газете появляется заметка. Или статья. Или очерк. Весь человек – как на ладони: портрет, характер, привычки, отношение к людям, отношение людей… Всё в порядке, вроде ничего журналист не забыл? Забыл. Про пуд соли забыл.
Слава успевающим людям! Даже не преуспевающим, а просто успевающим, успевающим делать всё, что они хотят. Я им не завидую.
Возникает иногда такое чувство отчуждения, хорошего отчуждения, когда кажешься сам себе среди людей каким-то инопланетцем. Самые знакомые, обычные вещи и явления неожиданно обретают потрясающую новизну. Всё становится интересно и удивительно…
Эрудированные эстеты, знакомые с учениями и системами, уважительно упоминающие малоизвестные имена и небрежно – знаменитые, произносящие цитаты так уверенно, что никто не успевает заметить искажений… Они «перед широкой аудиторией стараются не употреблять учёных терминов» (правда, иной раз проскальзывает, но что поделаешь – привычка). Зато между собой не стесняются. Если где и не то скажут, так ведь и собеседник способен на ляпсус. Они не хотят да и не могут быть взаимно строгими.
Эти люди напоминают садоводов, которые, вместо того, чтобы изучать жизнь цветов и выращивать их, начинают считать лепестки, тычинки и бормочут что-то по латыни, намекая всем своим видом: видите, как это ужасно сложно, но я всё понимаю, во всём разбираюсь…
Можно написать поэму о поздних возвращениях, о том странном времени суток, когда машины уносят коробки своих железных тел в парки, чтобы затихнуть там до утра. Ночной асфальт не буднично-сер и безразличен, как днём, а мягко отливает лоснящейся чернотой или нежно серебрится в электрических лучах. Прохожих мало, они обычно приветливы и разговорчивы, эти парни, только что проводившие своих девушек…
Мы так мало говорим друг с другом и так много треплемся.
На вечеринках мы судорожно ищем новых развлечений, совершенно забыв про старые. Мы не знаем, что такое застольная беседа, что такое настоящий спор. Рассказы и истории свелись у нас к анекдотам и грузинским тостам.
Из-под колёс трамвая вырываются расщепленные прутья искр, жёлтые, со светящимися голубовато-белыми головками.
Третий день над Москвой висит матово-голубой парашют небесного шёлка, и третий день МГУ встречает меня ярко-золотой полоской шпиля, перенасыщенного солнечным жаром и блеском.
Пусть твоё сердце будет обильным, как георгин, изящным, как гладиолус, загадочным, как тюльпан, и весёлым, как анютины глазки.
Сегодня вечером, после заката, на небе происходило безмолвное состязание невероятного количества голубых, синих и фиолетовых оттенков.
Сколько дел! Перекидной календарь корчится от записей. Слишком прямолинейно выглядит то, что я записываю, по сравнению с тем, что я думаю. Но разве можно без потерь уложить в линии строк сложные и перепутанные синусоиды мыслей?!
Странная весна – красива, но отчуждённо холодна, как Элен у Толстого. Снег почти стаял, а стоят холода. И настроение у людей какое-то взбудораженное – и недоверчивое.
Сердце куролесит, как сорванец, оставшийся дома без присмотра, всего тебя качает и кружит в волнах неизвестного шампанского настроения – в глазах, которые на тебя смотрят, на губах, которые тебе отвечают!.. И твои губы – скользящие по лицу, волосам и рукам, – торопливые, трепещущие и волнующиеся!.. Руки, прильнувшие к твоему лицу, к твоим щекам, – гладкие, ошеломляющие своей колдовской нежностью!..
Может быть, любовь и самообман. Но такой прекрасный, такой необходимый!
Наконец, весна – это изумительное бедствие – развернулась в полную силу. Люди ходят, окутанные солнцем, пропитанные им, наслаждаясь всесильностью его лучей и изнемогая от неё. Исполняешься дикарской нежностью, глядя на квёлую прошлогоднюю травку, вдыхая запах оттаивающей земли.
Конец ознакомительного фрагмента.