Глава 1. Депривация – это не диагноз, это – приговор
Кристина
Кристина родилась в семье очень состоятельных родителей, когда маме было двадцать пять, а папе – тридцать шесть лет. Маме очень не хотелось заниматься малышкой, но близким всё же удалось заставить её пойти на такую жертву в первые полгода. Бабушка с дедушкой, живущие отдельно, очень хотели забрать шестимесячную внучку к себе, чтобы растить её самим, без нянь, но родители Кристины такой вариант даже не рассматривали: дочь должна жить только с ними. И в доме появилась няня. Одна… Другая… Третья… Ну, как это часто бывает.
Кристине было два с половиной года, когда семья переехала в чудесный трёхэтажный дом в элитном посёлке. Родители были в восторге от нового жилища и живописных окрестностей. Но малышка не разделяла радости родителей по этому поводу: незнакомый дом пугал её своими гигантскими размерами, длинными лестницами и бессчётным количеством комнат.
Пока мама была рядом, малышка забывала о своих страхах, но когда мама уходила из дома (у неё был свой маленький бизнес, который не приносил прибыли, но доставлял удовольствие), оставляя Кристину с новой няней – четвёртой по счёту, у девочки начинался приступ панического ужаса: она страшно кричала и цеплялась за мамину юбку. Но маму это никогда не останавливало: она отцепляла от себя маленькие ручки и уходила… «Ничего не могу с собой поделать: не хочу сидеть дома» – объясняла она родным.
…Когда мама возвращалась, Кристина не проявляла никаких эмоций, так же как и при возвращении отца. Она не подходила, не обнимала, не вскрикивала от радости, а лишь деловито спрашивала, какой сегодня подарок.
…Кристина не любила рисовать и раскрашивать картинки и всегда отказывалась это делать. Но однажды согласилась. Она долго думала, прежде чем взять в руки карандаш, и наконец… выбрала чёрный. С тех пор каждый день она рисовала и раскрашивала всё только чёрным карандашом. Однажды, по настоянию няни, она всё же раскрасила картинку разноцветными карандашами, но потом взяла чёрный и с ожесточением закрасила им всю картинку, не оставив даже просвета.
Не надо быть психологом, чтобы понять, какого цвета мир у этой белокурой крошки, очень красивой и очень богатой.
Игра с куклами у Кристины заканчивалась всегда одним и тем же: она методично отрывала им руки и ноги и при этом заразительно смеялась…
А ведь она очень редко смеялась…
Вопрос няни, зачем она это делает, ведь «куклам больно», всегда оставался без ответа.
Однажды, когда Кристина баловалась, делая няне больно, няня сказала ей:
– Вот если бы я тебя била, ты бы меня любила?
И неожиданно услышала:
– Конечно.
Няня потеряла дар речи. Её сердце сжалось в комок.
– Но почему? – спросила она, собравшись с силами.
– Потому что, ты – моя няня, – ответила малышка.
Никаких эмоций Кристина не проявляла и по отношению к своим бабушкам и дедушкам, души не чаявшим в единственной внучке. Она ко всем относилась с холодным рассудком, без объятий и поцелуев.
Болела она постоянно. ОРЗ, ОРВ, кашель. Когда кашель стал непрекращающимся, родители возили её на обследования до тех пор, пока, наконец, врачи ни нашли у неё тяжёлое и трудноизлечимое заболевание легких…
Когда будущие родители ждут рождения своего ребёнка, они, как правило, уже любят его и готовы пойти на любые жертвы, чтобы он был здоровым и самым счастливым ребёнком на свете. Первым делом все стараются продумать материальную сторону вопроса, полагая, что деньги решают всё. И здоровье, в том числе. Что ж, очень разумно.
Затем все переходят к вопросу: «Кто будет сидеть с ребёнком?». И уже тут все попадаются на удочку наиболее распространённых шаблонов: либо с бабушкой, если таковая имеется и желает растить внука, либо с няней, если первый вариант не срастается. О том, чтобы растить ребёнка самим в большинстве семей вопрос даже не ставится: эмансипация не даёт забыть о карьере, а капитализм «не даёт» декретных отпусков. Формально, конечно, даёт, но фактически либо молодую маму «очень просят» поскорее выйти на работу, особенно, если эта работа – творческая, либо молодая мама сама торопится выйти, не желая терять деньги или квалификацию. О тех семьях, где у будущей мамы есть свой бизнес, даже говорить не стоит. А вот о семьях, где деньги измеряют в килограммах, стоит упомянуть особо. Ведь только у них есть полная возможность посвятить себя малышу, без ущерба для семейного бюджета. Но, увы, слишком велик соблазн продолжать вести беззаботный образ жизни. Так что у них вопрос стоит только о том, как найти хорошую няню.
В общем, всех понять можно. Вот только ребёнку – то, что делать? Ему мама нужна. Он не хочет быть депривированным, а именно таким ему суждено стать, если его будут растить няни.
Знаете, что такое депривация? Это психическое состояние человека, вызванное недополучением необходимого[1]. А психическое состояние младенца, недополучающего внимания, заботы и любви матери, называют материнской депривацией.
Представляете, что это за психическое состояние?! Беспомощный малыш находится в непрерывном ожидании мамы, которая возьмёт его на руки, поцелует, приласкает, накормит и никогда не оставит его одного, ведь он смертельно этого боится. А за это малыш подарит маме всю свою любовь, которую он хранит только для неё. Малыш ждёт… ждёт… но мама не приходит.
Вместо неё приходят какие-то люди, дают ему еду и меняют пелёнки. Но никто не прижимает к себе, не целует[2], не говорит нежных слов. И он угасает.
А потом ему становится всё равно: он уже никого не ждёт, и никогда никому не отдаст свою любовь. Потому что она умерла. Он больше никогда никого не сможет полюбить, даже себя, потому что любви больше нет.
Депривация сделала своё дело: убила в ребёнке способность Любить.
Вообще-то, депривированные дети были всегда, но только… в детдомах. А сейчас – ещё и в богатых российских[3] семьях, где могут себе позволить круглосуточных нянь. Такую депривацию, где мать не разлучена с ребенком, однако их отношения по какой-либо причине обеднены и неудовлетворительны, называют «частичной»[4], «скрытой» или «маскированной»[5].
Выглядит всё очень величественно: ребёнок с рождения под неусыпным присмотром нянюшек, ну прямо как царевич, ну, или дворянин!.. А тут про какую-то психическую депривацию! Кому она нужна?!
Никому! В первую очередь, не нужна Вашему ребёнку!
И ему абсолютно всё равно, почему мамы нет рядом: занимается она собой, своей карьерой или своим бизнесом, в любом случае он становится депривированным ребёнком, а значит, путь к счастью ему закрыт с рождения и навсегда!
Прежде чем ознакомиться, к каким страшным и необратимым последствиям приводит материнская депривация, разберёмся сначала, почему ребёнку нужна именно мама, а не няня и не бабушка.
Что для младенца важнее: еда и уход за телом или объятия и поцелуи мамы? Сколько времени в сутки малышу требуется быть возле неё?
Чтобы получить ответы на эти вопросы, учёные многих стран в течение нескольких лет проводили опыты над животными и наблюдения за младенцами, растущими в самых разных условиях. Один из этих учёных[6] для изучения природы любви провёл многочисленные эксперименты на макаках-резус. Вот один из его первых опытов[7].
Новорожденную обезьянку отделяли от матери и помещали в клетку, в которой уже находились два заменителя матери-обезьянки: у одной такой матери-заменителя тело было из проволочной сетки, за то через соску она могла кормить детеныша; вторая не могла кормить, но тело её, из мохнатой материи, было мягким, теплым и приятным на ощупь – в психологию она так и вошла под названием «мягкая мама».
Какая же мать лучше – кормящая, но холодная, или не кормящая, но теплая? Наблюдения показали, что маленькая макака ежедневно проводила до семнадцати – восемнадцати часов на «мягкой маме», подходя к проволочной только для того, чтобы поесть, и, утолив голод, немедленно возвращалась к «мягкой маме», цеплялась за нее и висела на ней точно так же, как это делают все обезьянки со своими обычными живыми матерями.
Прошло несколько лет, в течение которых обезьянки не видели своих матерей-заменителей и даже не подавали никаких признаков того, что помнят или испытывают потребность в них. И вот в клетку к уже взрослому животному подкладывали «мягкую маму». Это производило на животное громадное впечатление: обезьянка зажимала свою «маму» у себя под мышкой, всюду носила ее с собой и яростно отбивалась от всех попыток её отобрать. Когда это все-таки удалось сделать, обезьянка объявляла голодовку и не принимала пищу до тех пор, пока «мягкую маму» ей не возвращали.
Петя
У полуторагодовалого сына олигарха – Пети – тоже есть своя «мягкая мама» – большая пушистая игрушечная собака. Раньше она была больше Пети, а сейчас он её немного перерос. Без этой собаки Петя никогда не ложится в кроватку, и даже укачивать на руках няне приходится малыша вместе с огромной игрушкой. Когда Петя падает, стукается, или расстраивается по какой-то другой причине, он, как все дети на свете, плачет и зовёт маму. Но к Пете приходит не мама, ему приносят «мягкую маму», и он сразу же успокаивается, уткнувшись в мягкую шерсть своей собаки.
У Пети есть живая, настоящая мама, но он от неё совсем отвык, и мамой называет только свою «мягкую маму», правда живая вряд ли об этом знает (кто же такое расскажет?!). Родную мать он никак не называет. Да в этом и нет необходимости: он видит её только один раз в сутки, когда после прогулки идёт через зал в столовую, где она обычно уже ждёт своего младшего сына (режим у ребёнка расписан и соблюдается по минутам). Увидев маму, Петя молча, без улыбки и восторгов, подходит к музыкальному центру и сосредоточенно нажимает нужные кнопки. Начинает звучать музыка, и мать с сыном пять минут танцуют, взявшись за руки. После танца мама иногда на руках относит его в столовую, но чаще говорит, что ей нельзя поднимать тяжести, и Петя идёт сам, взяв няню за руку. После того, как Петя оказывается на своём стульчике у обеденного стола, мама незаметно исчезает из поля зрения, чтобы он не начал проситься к ней на руки. Она даже не замечает, что он уже давно этого не делает.
Не стоит делать преждевременных выводов, что мама Пети не испытывает к своему ребёнку тёплых чувств. Напротив, ещё полгода назад, когда малыш ещё тянулся к ней и кричал, когда она его покидала, ей было тяжело слышать его крики. И чтобы избавить его от этих стрессов, мама решила поменьше общаться и оказываться в поле его зрения, и постепенно всё свелось к единственному «свиданию» за сутки. Старших сыновей, которым уже пять и семь лет, она уже не может травмировать своим появлением, поэтому от них она не прячется. Правда, в их распорядке дня не предусмотрен пункт: «общение с мамой», как у Пети. Только с папой…
Кто может заменить маму? Этот вопрос волновал учёных, занимающихся проблемами детей, потерявших маму в младенческом возрасте. Их многочисленные попытки найти замену матери оказались не слишком успешными. А наблюдения за младенцами окончательно подтвердили, что заменить маму без ущерба для формирования привязанности[8] у ребёнка невозможно. И вот почему:
Современные исследования с использованием замедленной киносъемки и компьютерного анализа микродвижений позволили воочию увидеть, что самое простое взаимодействие матери и ребенка – кормление, укачивание, пеленание, купание – это сложнейший танец, в котором на подчас даже незаметные при обычном наблюдении движения ребенка мать реагирует своим столь же незаметным, но при этом точным движением. Такая возможность единственно правильным образом постоянно отвечать на сигналы, импульсы, посылаемые ребенком, причем отвечать интуитивно, импульсивно, неосознанно является совершенно необходимым условием формирования привязанности.[9]
Современные исследования с использованием замедленной киносъемки и компьютерного анализа микродвижений позволили воочию увидеть, что самое простое взаимодействие матери и ребенка – кормление, укачивание, пеленание, купание – это сложнейший танец, в котором на подчас даже незаметные при обычном наблюдении движения ребенка мать реагирует своим столь же незаметным, но при этом точным движением
Какой бы любящей и заботливой ни была няня или бабушка, ей не дано наладить такого идеального взаимопонимания с ребёнком, какое необходимо ребёнку для формирования привязанности. А без привязанности не может «вырасти» Любовь. К маме, к папе, к родным, к людям, к себе.
Способность чувствовать состояние другого человека, его настроение, эмоции начинает формироваться у ребёнка сразу после рождения. Только с первых дней жизни и до года можно заложить в ребёнка качества, без которых установление эмоционального контакта с людьми – невозможно. А без этого ребёнок станет чужаком в человеческом обществе, «волком-одиночкой», не имеющим привязанностей и не способным любить даже себя и своих детей. Он никогда не научится сочувствовать, сострадать, потому что будет не способен чувствовать состояние другого человека.
Пострадают от этого, в первую очередь, его родители. Сам он нескоро поймёт, почему он так одинок в окружении родных и «друзей», но даже когда поймёт, ничего не сможет исправить. Потому что научиться любить можно только в первый год жизни! И только если рядом есть человек, который быстро, правильно и с нежностью откликается на потребности младенца, «озвучиваемые» его плачем. Это не обязательно должна быть биологическая мать ребёнка, но обязательно человек, готовый заменить ему мать с первого дня и не менее чем на ближайшие три года[10].
Требуется много терпения, тепла и нежности, чтобы день и ночь с готовностью и без раздражения откликаться на бесконечные потребности младенца. Человек, удовлетворяющий физические потребности новорожденного быстро и качественно, но без улыбки, без радости общения, без теплоты и нежности, никогда не станет для ребёнка «мамой»[11], рядом с которой можно расслабиться, чувствуя себя любимым и защищенным, и заниматься освоением мира. «Мама» фактически каждым своим жестом, каждым действием, словом, мимикой, эмоцией формирует у новорождённого отношение к людям, к миру и к себе. Без проявлений любви в виде объятий, поцелуев, качания на ручках и ласковых слов, ребёнок никогда не научится понимать чувства людей и откликаться на них.
Три года «мама» должна постоянно быть рядом с малышом, чтобы он мог полноценно развиваться, чувствуя себя защищённым. За первый год новорождённому нужно «слезть» с «маминых» рук и начать передвигаться самостоятельно, за второй – научиться контактировать со взрослыми людьми, а за третий – освоить налаживание контактов с детьми. К трём годам он уже не нуждается в постоянном присутствии «мамы», он уже – самостоятельная личность.
Это вовсе не риторический вопрос, как Вы уже поняли. Быть матерью это не просто числиться ею по документам и покупать ребёнку подгузники, детское питание, распашонки и погремушки, а быть матерью в полном смысле слова, чтобы два в одном: и мама, и няня. К сожалению, этот вопрос настолько серьёзен, что компромиссом здесь никак не обойдёшься: либо вы – мать, либо Ваш ребёнок вырастет депривированным.
Правда, есть ещё один-единственный способ избежать депривации, но какой ценой: Вам придется, как минимум, согласиться на то, что няня будет проявлять к Вашему малышу материнские чувства, а он будет любить её больше, чем Вас. И ещё Вам нужно быть готовой к тому, что мамой он будет называть няню…
Но даже если Вы на это согласны, и Вам удалось найти своему малышу любящую, заботливую и нежную няню, есть ещё одна проблема, решить которую нельзя ни за какие деньги: чтобы полностью заменить ребёнку маму и избавить его от участи депривированного ребёнка, няня должна быть одна. Круглые сутки, каждый день, в выходные и праздники, без выходных и отпуска. С рождения и до трёх лет. Как настоящая мама.
Однако, даже родная бабушка, не говоря уже о няне, не сможет такое выдержать. Хотя бы один день в неделю она будет отсутствовать. И для ребёнка этот день будет «чёрным». Невозможно предсказать, как именно будет проявляться стресс, испытываемый ребёнком, «покинутым» «мамой». Возможно, он будет отказываться кушать и спать, а только капризничать. А, может быть, и плакать не будет, только горевать…
И таким «чёрным днём» будет каждый седьмой, или два из семи, если у няни два выходных. Родители и поверить не смогут, что ребёнок страдает без няни, а они сами для своего малыша – просто родственники. Скорее всего, они подумают, что няня избаловала ребёнка или настраивает его против мамы с папой (если малышу уже больше года). Няню могут даже уволить, так и не поняв, что ребёнок до трёх лет весел и спокоен только рядом с «мамой», даже если она ему не родная.
София
Софья родилась третьим ребёнком в семье. Родители к этому времени разбогатели и могли себе позволить полностью переложить заботу о малышке на няню. Только месяц мама сидела с новорождённой Софией. Потом она продолжала кормить девочку грудью, но всё остальное время с малюткой находилась круглосуточная няня, которая поселилась в их доме и работала круглые сутки, без выходных. Мама общалась с дочкой… только во время съёмки на камеру для домашнего архива.
Когда Софии было пять месяцев, в гости пришёл друг семьи. Мама с папой вынесли показать ему свою красавицу. Но девочка испугалась нового человека и сильно расплакалась. Мама и папа никак не могли успокоить малышку и отдали её няне. София тут же успокоилась, на глазах удивлённого гостя и не менее удивлённых родителей: они никак не ожидали, что для своей родной дочери стали такими же чужими, как этот гость.
К счастью, на их отношении к няне это никак в дальнейшем не отразилось. На «графике общения» родителей с дочкой, увы, тоже.
Найти хорошую няню, согласную даже за очень большую зарплату работать с младенцем круглосуточно и без выходных, практически нереально. Поэтому у младенца, круглосуточно растущего без мамы, обычно не одна, а две няни посменно.
«Младенцы, за которыми ухаживают постоянно сменяющие друг друга люди, удовлетворяющие лишь их основные физические потребности, просто не в состоянии развить отношения привязанности. Нарушаются согласованность и непрерывность реакций младенца и воспитателя друг на друга; взаимопонимание, которое обеспечивает возможность выражения эмоций, отсутствует. Результатом становятся глубокая апатия, уход в себя и, как правило, угнетение различных функций ребенка, что со временем приводит к развитию неадекватной личности»
Внешне всё выглядит сказочно прекрасно: детство на природе в живописнейшем месте, в кругу родной семьи, рядом постоянно находится не уставшая от бессонных ночей мама, а свеженькая няня, у которой единственная задача – уход за малышом. Вот только одно маленькое «но»:
«Младенцы, за которыми ухаживают постоянно сменяющие друг друга люди, удовлетворяющие лишь их основные физические потребности, просто не в состоянии развить отношения привязанности. Нарушаются согласованность и непрерывность реакций младенца и воспитателя друг на друга; взаимопонимание, которое обеспечивает возможность выражения эмоций, отсутствует. Результатом становятся глубокая апатия, уход в себя и, как правило, угнетение различных функций ребенка, что со временем приводит к развитию неадекватной личности»[12].
Ещё в первой половине двадцатого века учёные выяснили, что для нормального развития ребенка необходимо, чтобы тепло и забота сосредоточивались в одном человеке[13].
Такие младенцы становятся печальными, несчастными, безрадостными и страдающими, а иногда испуганными и настороженными. Часто они становятся малоподвижными, без свойственной малышам активности и непоседливости, и молчаливыми. Старшие младенцы (с пяти-шести месяцев) проявляют мало интереса к окружающему, не хотят играть с игрушками, даже если их просят
Так что у детей, с рождения живущих в окружении «сменных круглосуточных нянь», нет возможности избежать депривации. Нет возможности почувствовать себя любимым и необходимым конкретной женщине. Нет и быть не может, потому что с самого рождения они лишены полноценной материнской любви.
«Такие младенцы становятся печальными, несчастными, безрадостными и страдающими, а иногда испуганными и настороженными. Часто они становятся малоподвижными, без свойственной малышам активности и непоседливости, и молчаливыми. Старшие младенцы (с пяти-шести месяцев) проявляют мало интереса к окружающему, не хотят играть с игрушками, даже если их просят.
У этих детей может быть задержка реакции на резкий звук, яркий свет, который у нормальных детей вызывает страх или замкнутость. Они часто не проявляют свойственных нормальным детям огорчения, беспокойства или протеста по поводу ухода матери. Однако они сразу или постепенно начинают общаться с людьми, ухаживающими за ними»[14].
Сева
Сева в свои одиннадцать месяцев не ходил, не ползал и не говорил даже «мама». С рождения у него перебывало много нянь. Маму, занимающуюся своим бизнесом, он видел каждый день только во время купания. Почему-то она никому не доверяла его купать, но всё остальное время, даже если находилась дома, предпочитала отдыхать у телевизора и на сына не обращала никакого внимания.
Лицо Севы, напоминавшее скорее маску, никогда не выражало никаких эмоций. Его новая неопытная няня никак не могла найти объяснения полному отсутствию радостных возгласов малыша, даже когда его качали на детских качелях, где сиденье было в виде штанишек. Качели были на резинках, так что ребёнка подбрасывало высоко вверх, что у всех детей вызывает бурные эмоции. Сева же на это никак не реагировал: выражение его лица не менялось, настроение – тоже. Он взлетал и спускался вниз, а маска на его лице оставалась неподвижной…
Петя
Полуторагодовалый Петя выглядит не по-детски спокойным и равнодушным. Единственное живое существо, которое вызывает в нём оживление и неподдельную радость – дворняжка Норка, живущая в парке. Она тоже очень его любит, позволяя только ему одному из всех детей таскать себя за хвост, виснуть на шее и вырывать палку из пасти. Эта беспородная дворняжка как будто понимает, что является для него единственной отдушиной, единственным преданным ему существом, которому он полностью доверяет и дарит свою нежность. Норка каждый день провожает Петю с прогулки до самого дома и бежит навстречу, когда он только сворачивает к парку, держа палку для Норки наготове.
Из родных только папе Петя протягивает навстречу ручки, но даже в его присутствии он почти никогда не смеётся. Папе уже под пятьдесят, и Петя очень на него похож. Часто после работы папа ждёт малыша с прогулки, нередко сам переодевает его после улицы и полчаса играет с ним в игровой комнате. И если Пете бывает совсем плохо, успокоить или укачать его может только папа.
Братья (пяти и семи лет) не вызывают у мальчика особых восторгов. При встрече в игровой комнате они каждый раз обнимают и целуют его наперебой, но играть умеют только каждый сам по себе.
Бабушка видится с Петей только во время его обеда и ужина и лишь иногда берёт его на руки минут на пять. У внука это оживления не вызывает.
Двадцать три часа в сутки Петя проводит со своей «очередной» няней. Его новую няню Надежду Андреевну поразил один удивительный факт: ни на какие крики ребёнка родители и бабушка никогда не реагируют, не приходят узнать, в чём дело[15]. А обнаружилось это уже в первую неделю её работы.
Однажды, вертясь в кроватке перед дневным сном, Петя сильно ударился лбом о спинку кроватки и очень громко заплакал. Надежда Андреевна была уверена, что мама и бабушка немедленно прибегут к своему малышу, который ещё не успел привыкнуть к новой няне, но она ошиблась: никто не пришёл.
А ещё через три дня, перед приездом «сменной няни», Петя раз двадцать за ночь начинал громко плакать, и его приходилось подолгу успокаивать. Надежда Андреевна подумала, что Петя начинает заболевать. Всю ночь она практически не спала, но ни родители, которые не могли не слышать криков ребёнка, ни бабушка, комната которой находится рядом с детской, так и не пришли узнать, что происходит.
Когда приехала «первая няня», она успокоила Надежду Андреевну: «Петя каким-то образом всегда чувствует, что завтра его няня опять уедет и приедет другая. Он ещё полдня капризничать будет». Очередная няня уезжала всегда утром, когда Петя ещё спал, и когда он просыпался, начинался «новый срок» с очередной няней…
Не только до трёх лет ребёнок нуждается в том, чтобы о нём заботился кто-то один и постоянно. К сожалению, у детей, с рождения растущих с нянями, и после трёх лет нет никакой надежды на постоянную заботу и внимание родителей. Чаще всего подросшему ребёнку меняют няню, подбирая женщину с педагогическим опытом, или решают проблемы его развития четырёх – пятичасовым посещением детского сада, с последующим пребыванием с няней. Родители не считают нужным заниматься с ребёнком самим, вникать в его мысли, интересы, удовлетворять его потребность в общении с мамой и папой. И это легко объяснить: они к нему не привыкли, не привязались, потому что рос он не на их руках. И ребёнок продолжает своё сиротское существование при живых родителях. Он приспосабливается, у него нет другого выхода.
Но это не может не сказаться на его интеллектуальном и психическом развитии… Выразительным, почти парадоксальным доказательство этого служит эксперимент, проведённый в одном из городов США[16].
В специальном приюте для умственно отсталых детей создали две группы. В каждой группе – экспериментальной и контрольной – было по тринадцать малышей. Дети из экспериментальной группы в трехлетнем возрасте были отданы на попечение женщин, также находившихся в учреждении для умственно отсталых. Контрольная группа оставалась в приюте и воспитывалась так, как это принято в подобных учреждениях.
Эксперимент проводился около полутора лет. За это время коэффициент умственного развития детей из экспериментальной группы вырос в среднем на двадцать восемь баллов, а в контрольной – снизился в среднем на двадцать шесть баллов.
По окончании эксперимента детей, воспитывавшихся умственно отсталыми женщинами, усыновили психически полноценные родители.
Наиболее выразительные результаты были получены через тридцать лет после эксперимента. Анкетирование выявило, что все те, кто ранее входил в экспериментальную группу, за исключением двоих, окончили среднюю школу, а четверо даже учились в колледже. Все стали совершенно самостоятельными и неплохо адаптированными к жизни людьми.
В контрольной группе многие испытуемые умерли, а остальные находились в учреждении для умственно отсталых.
Учёный, проводивший эксперимент[17], объясняет полученные результаты, в первую очередь, огромной заинтересованностью умственно отсталых «матерей» в детях: они проводили со «своими» детьми много времени, играя, разговаривая и всеми способами обучая их. Детям постоянно оказывали внимание, дарили подарки, их водили на экскурсии и предоставляли самые различные возможности проявить себя. Каждый ребенок чувствовал себя любимым и необходимым конкретной женщине.
Ребёнок, находящийся в приюте, вряд ли сможет почувствовать себя кому-то нужным, дорогим, любимым, а главное – единственным!
В одном из российских детдомов провели такой эксперимент: к каждому работнику приюта, вплоть до слесаря и сторожа, «прикрепили» по одному ребёнку. Получились, пусть и формальные, но всё же «родители», в обязанность которых входило проверять у своего подопечного домашнее задание, справляться о здоровье, беседовать «за жизнь». Успех эксперимента превзошёл все ожидания! «Родители» настолько вошли в роль, что стали настоящими опекунами: они водили детей по выходным дням на прогулки, подходили к педагогам, чтобы узнать об успеваемости и дисциплине своего подопечного и даже собирались на «родительские» собрания! Своих воспитанников они называли не иначе, как «мой Дима» или «моя Маша», наставляли их «на путь истинный», хвалили за хорошие оценки и помогали делать уроки. И дети отвечали на такую заботу и заинтересованность в их успехах небывалыми стараниями и улучшающимися с каждым днём результатами успеваемости и дисциплины.
Лиза
Восьмилетняя Лиза не знала почему, но мама интересовалась её школьными успехами, в основном, на родительском собрании. Ежедневные оценки она оставляла без внимания. Единственный вопрос, который она задавала не то Лизе, не то гувернантке, приходя домой после обеда: «Уроки сделаны?». Отвечала ей чаще всего гувернантка, потому что Лизу не интересовали не только оценки, но и уроки. «Зачем мне учиться? – спрашивала девочка у гувернантки, – институт мне и так оплатят». Гувернантка за месяц с начала второго класса[18] исчерпала все аргументы, доказывая воспитаннице необходимость хорошей учёбы, но равнодушие Лизиных родителей к её оценкам сводило на нет все её доводы.
Петя
Маленькое тельце Пети на втором месяце после рождения покрылось красной коркой, которую три раза в день нужно смазывать специальными мазями и кремами. Однако, за полтора года смазывания, почти ничего не изменилось: корка стала мягче, но исчезать не собирается. Диагноз – экзема.
Американский психолог М. Риббл провела наблюдение над шестьюстами младенцами, лишенными материнской заботы, и пришла к выводу, что отсутствие материнской заботы может вести к очень тяжелым соматическим расстройствам уже у детей двухмесячного возраста[19].
Американский психолог М. Риббл провела наблюдение над шестьюстами младенцами, лишенными материнской заботы, и пришла к выводу, что отсутствие материнской заботы может вести к очень тяжелым соматическим расстройствам уже у детей двухмесячного возраста
Что же такое – соматическое расстройство? Это расстройство, возникающее от сильного эмоционального переживания, которое приводит к нарушению работы физических органов и может привести, в дальнейшем, к возникновению в них патологических изменений. Фактически соматическое расстройство – это трансформация душевной боли в физическую, которую гораздо легче терпеть, чем душевные муки. Представьте, какой силы душевные муки испытывает младенец, если уже к двухмесячному возрасту это приводит к серьёзным заболеваниям?!
Если ребёнок испытывает недостаток в родительской любви, у него может развиться бронхиальная астма «от неспособности «дышать полной грудью» в этом сложном мире без защиты и поддержки родителей»
Учёные выяснили, что если ребёнок живёт в негигиенических условиях, но мать часто берёт его на руки, обнимает, ласкает, целует, разговаривает с ним, соматических расстройств у него не возникает. Между тем, соматические расстройства встречаются даже в самых лучших детских учреждениях, прекрасно оборудованных и обеспечивающих правильный с научной точки зрения уход за детьми[20].
К аллергии в детстве приводит либо гиперопека, либо холодность матери. Гиперопека, к сожалению, не менее страшна, чем холодность, потому что в её основе, чаще всего, лежит та же самая, чаще всего неосознаваемая, причина: неприятие своего ребёнка, нелюбовь к нему, и компенсация этого чрезмерной опекой. Экзема грудного возраста возникает, когда замаскированное негативное отношение матери к ребёнку проявляется в избегании кожного контакта с ним
Если ребёнок испытывает недостаток в родительской любви, у него может развиться бронхиальная астма «от неспособности «дышать полной грудью» в этом сложном мире без защиты и поддержки родителей»[21]. Это несложно объяснить: когда нам страшно, мы затаиваемся и начинаем дышать медленно и неглубоко, чтобы нас «не было слышно» и нас «не заметили». Ребёнок, лишённый защиты, никогда не может позволить себе «дышать полной грудью», ему приходится постоянно затаиваться, это и приводит к такому страшному и мучительному заболеванию, которое вынуждает, наконец, родителей уделять ребёнку внимание, причём, уже повышенное.
К аллергии в детстве приводит либо гиперопека, либо холодность матери[22].
Гиперопека, к сожалению, не менее страшна, чем холодность, потому что в её основе, чаще всего, лежит та же самая, чаще всего неосознаваемая, причина: неприятие своего ребёнка, нелюбовь к нему, и компенсация этого чрезмерной опекой.
Экзема грудного возраста возникает, когда замаскированное негативное отношение матери к ребёнку проявляется в избегании кожного контакта с ним[23]. Она редко берёт его на руки, не целует его, не «тискает», как это делают любящие мамы, и у ребёнка появляется экзема. Теперь матери приходится регулярно смазывать кожу младенца мазями и кремами, и, таким образом, удовлетворять его потребность в контакте с мамой.
Теперь Вы понимаете, что избежать экземы Петя не мог, вот только смазывать его мама всё равно никогда не будет…
Петя
Это произошло, когда все, кроме Пети с няней и его мамы, уже неделю были в отъезде. В доме стояла непривычная тишина. Няня с Петей шли в столовую после дневного сна, когда сзади послышались шаги. Обернувшись и увидев маму, Петя вдруг моментально спрятался за ноги няни. Мама удивлённо улыбнулась, решив, что это такая игра или шутка, подошла к няне, присела и протянула руки к ребёнку, выглядывавшему из-за няниных ног. Петя отпрянул, крепко уцепившись за няню своими маленькими ручками и глядя настороженным взглядом. «Петя, ты что, не узнал меня? Это я – мама!». Петя продолжал молча цепляться за няню и к маме идти не собирался. Надежда Андреевна настолько растерялась, что застыла с глупой улыбкой на лице, а мама встала, развернулась и спешно покинула зал.
Через два дня, когда все вернулись домой, Надежда Андреевна услышала, как Петина мама делилась со своей матерью: «Петя совсем от меня отвык. Не знаю, что делать?».
P.S. Через три дня после этой истории Надежду Андреевну уволили: ровно столько времени понадобилось маме Пети, чтобы срочно вызвать сменную няню, живущую в другом городе, и дождаться её приезда.
У среднего Петиного брата – астма, а старший страдает постоянными респираторными заболеваниями.
Психическая депривация приводит к ослаблению, обеднению, хирению организма и психики.
Дети, в раннем детстве лишенные материнской заботы и любви, испытывают задержку в эмоциональном, физическом и интеллектуальном развитии.
Тревожность, депрессия, страх, интеллектуальные расстройства – вот наиболее характерные черты так называемого депривационного синдрома
Но болезни – ещё не самое страшное, что ждёт Петю, его братьев и всех остальных наследников, лишённых материнской любви. Психическая депривация приводит к ослаблению, обеднению, хирению организма и психики[24].
Дети, в раннем детстве лишенные материнской заботы и любви, испытывают задержку в эмоциональном, физическом и интеллектуальном развитии[25].
Тревожность, депрессия, страх, интеллектуальные расстройства – вот наиболее характерные черты так называемого депривационного синдрома.
Жутко, не правда ли. И не верится, наверное. Уверена, что следующая история, произошедшая в гитлеровской Германии и описанная чешскими психологами Й. Лангмейером и З. Матейчеком, избавит от сомнений даже самых недоверчивых читателей[26].
С целью создания «сверхлюдей» чистой расы нацисты провели выбор мужчин и женщин физически и психически совершенно здоровых и крепких, у которых тщательный психиатрический осмотр подтвердил, что они не происходят из семей, отягощенных наследственными заболеваниями. В особых тайных лагерях в течение некоторого времени партнеры жили совместно до тех пор, пока у женщины не наступала беременность. После родов ребенка вскоре забирали у матери и воспитывали в специальном детском доме.
Этот опыт закончился полным провалом. По донесению одного из таких детских домов в Нейбиберге, все двадцать детей, которые там содержались, сильно отставали в развитии. Лишь один ребенок был нормальным, остальные начинали говорить поздно, многие из них научились соблюдать физическую чистоту только после пяти лет. Некоторые были прямо «идиотами».
О причинах авторы отчёта написали следующее: «Они были лишены самого важного, то есть любви, настоящей любви матери. Младенцы лежали как телята в инкубаторе. Никто к ним не обращался с ласковым словом».
Симптоматика психической депривации может охватывать весь спектр возможных нарушений: от легких странностей, не выходящих за рамки нормальной эмоциональной картины, до очень грубых поражений развития интеллекта и личности[27].
Но и это ещё не всё: материнская депривация является причиной неврозов[28] в будущем[29].
У ребенка, с рождения оказывающегося в условиях материнской депривации, формируется «безэмоциональный характер». Обобщенный портрет этого типа личности выглядит следующим образом: интеллектуальное отставание, неумение вступать в значимые отношения с другими людьми, вялость эмоциональных реакций, агрессивность, неуверенность в себе.
Без теплоты материнской заботы, причём постоянной, а не периодической, у ребёнка не возникает базового доверия к миру. И это – самое тяжелое и самое трудно компенсируемое последствие материнской депривации. Оно порождает страх, агрессивность, недоверие к другим людям и к самому себе, нежелание познавать новое, учиться
Психологи убеждены, что всякое нарушение в психическом развитии человека связано с дефектами формирования привязанности между ребенком и матерью в раннем детстве[30]. Дети, воспитанные в грудном возрасте даже необразованными и неподготовленными к тому матерями, обнаруживали более высокий коэффициент развития, чем их ровесники из самых лучших детских учреждений со специально обученным персоналом.
У ребенка, с рождения оказывающегося в условиях материнской депривации, формируется «безэмоциональный характер»[31]. Обобщенный портрет этого типа личности выглядит следующим образом: интеллектуальное отставание, неумение вступать в значимые отношения с другими людьми, вялость эмоциональных реакций, агрессивность, неуверенность в себе[32].
Без теплоты материнской заботы, причём постоянной, а не периодической, у ребёнка не возникает базового доверия к миру. И это – самое тяжелое и самое трудно компенсируемое последствие материнской депривации. Оно порождает страх, агрессивность, недоверие к другим людям и к самому себе, нежелание познавать новое, учиться[33].
Необходимость проявления эмоциональной теплоты, как ни странно, признается далеко не всеми матерями. Некоторые родители полагают, что детей надо держать в строгости, чтобы они не избаловались, росли самостоятельными[34]. Они стараются не брать младенцев на руки, кормить строго по часам, не подходить, когда они плачут. Последствия подобного воспитания очень печальны: когда детям исполняется семь-восемь лет, они часто оказываются в психологических и медицинских консультациях с жалобами на эмоциональные расстройства.
Увы, на первом году жизни ребенок нуждается не в принципиальности матери (или того, кто её заменяет) и не в собственной самостоятельности, а в постоянном, неизменном, безусловном проявлении материнского тепла, заботы, любви и ласки.
Если Вы не хотите или не имеете материальной возможности нянчить своего малыша, Вам следует позаботиться о том, чтобы няня, которую Вы ему найдёте, была нежной, ласковой, заботливой и не опасалась, что её обвинят в излишней любви к малышу или в его излишней любви к ней. Некоторые родители полагают, что если ребёнок не привяжется к няне, то будет любить только их. И выбирают «не очень ласковую» няню, которую ребёнок никогда не полюбит. В результате, их малыш оказывается лишённым и родной матери, и её «заменителя».
Если Вы хотите, чтобы няня не проявляла к малышу материнского отношения, держала дистанцию: не проявляла эмоций, не отвечала на потребности ребёнка в поцелуях и объятиях, ребёнок к ней, действительно, не привяжется, но тогда он вырастет детдомовским ребёнком под родительской крышей.
Выбор за Вами, но ошибиться нельзя: психика ребёнка не рассчитана на Ваши ошибки.
К счастью, есть немало нянь, которым можно спокойно доверить своё сокровище. Они всю душу вкладывают в заботу о беспомощном малютке. Находясь постоянно рядом с такой няней, искренне любящей его, малыш активно изучает окружающий мир, не болеет, быстро растёт и с большим увлечением осваивает новые навыки и знания.
А Вам лучше порадоваться, что няня оказалась «настоящей», способной стать ребёнку родным человеком, и создавать ей все условия, чтобы она не ушла от Вас, как минимум, в первые три года. А иначе…
Знаете, что происходит с малышом, который привязался к няне, заменившей ему маму, а она вдруг пропала, и на её месте появилась другая, чужая женщина?
«У ребёнка возникает сильнейший стресс. Он чувствует себя брошенным, преданным и потерянным. Сначала он испытывает страх оттого, что остался беззащитным, потом – отчаяние, выражающееся в рыданиях и даже отказе от еды, после этого малыш может впасть в апатию. Его психическое развитие регрессирует: он может снова начать писаться, перестать лепетать, перестать ползать или сидеть, если умел всё это до момента потери няни»[35].
Как скоро он сможет пережить потерю, привыкнуть к новой няне, установить с ней эмоциональный контакт – зависит от многих факторов, в том числе от возраста младенца, от индивидуальных особенностей его характера и от усилий новой няни по налаживанию контакта с ребёнком. Если ситуация с заменой няни повторится ещё раз, ребёнок может просто замкнуться, защищаясь от страданий, которые он испытывает, привязываясь к очередной няне и теряя её.
Научные исследования показали[36], что в ситуации с постоянно меняющимися взрослыми воспитателями маленький ребёнок способен восстановить прерванный эмоциональный контакт не более четырех раз. После этого он перестает стремиться к такого рода контактам и остаётся к ним равнодушен. Такие дети становятся «безаффективными», то есть не имеющими привязанностей.[37]
Последствиями такого отношения к ребенку является его неспособность к благополучию[38].
По свидетельству многих нянь и работников агентств по подбору персонала в семью, случаи, когда ребёнку до года меняют по десять – пятнадцать нянь, совсем не редки. А пять нянь за год – это почти норма. Можно также с уверенностью сказать, что двумя нянями почти никто не обходится. И дело здесь не только в ревности или придирчивости мам, но и в нянях. Кто-то не может правильно выстроить отношения с родителями ребёнка и, не выдержав психологического напряжения, убегает без оглядки. Кто-то физически не выдерживает нагрузки, особенно с беспокойным или болезненным ребёнком.
Научные исследования показали, что в ситуации с постоянно меняющимися взрослыми воспитателями маленький ребёнок способен восстановить прерванный эмоциональный контакт не более четырех раз. После этого он перестает стремиться к такого рода контактам и остаётся к ним равнодушен. Такие дети становятся «безаффективными», то есть не имеющими привязанностей.
Последствиями такого отношения к ребенку является его неспособность к благополучию
Так что у детей из состоятельных семей, у которых няни работают посменно круглые сутки, шансов вырасти здоровыми и счастливыми, как Вы уже догадываетесь, – нет. В результате постоянной смены окружения, у детей с посменно меняющимися нянями возникает так называемое расстройство привязанности: выраженное нарушение общения с окружающими. Оно проявляется либо в устойчивом нежелании вступать в контакт или поддерживать общение с окружающими, в апатии, снижении или отсутствии спонтанности; в более старшем возрасте – в отсутствии или недостаточности любопытства или общительности; либо в неразборчивой общительности, даже с почти незнакомыми людьми и в постоянном требовании повышенного внимания[39].
В результате постоянной смены окружения, у детей с посменно меняющимися нянями возникает так называемое расстройство привязанности: выраженное нарушение общения с окружающими
У Пети расстройство привязанности явно приняло первую форму: избегание контактов и апатия. А вот у соседки Пети по посёлку – полуторагодовалой Карины, «сменившей» нянь не меньше Пети, это расстройство приобрело вторую форму: неразборчивость в общении. Карина дружила со всеми рабочими, обустраивавшими территорию их усадьбы, легко привыкала к постоянно меняющимся няням и без боязни шла к любому взрослому, который позовёт. Жаль только, что такая общительность и раскрепощённость не имеет никакого отношения к здоровой активности ребёнка. Следующий пример наглядно раскрывает природу такой общительности.
В середине девяностых годов двадцатого века в переходное, трудное для Румынии время достаточно большая группа детей из приютов были взяты на воспитание в обеспеченные канадские семьи. Обследование этих детей, проведенное спустя несколько лет, показало, что большинство из них существенно продвинулись в физическом и умственном развитии. Однако многие из них проявляли слабую привязанность к своим приемным родителям. Ярким показателем этого было, например, то, что они охотно уходили из дома с чужими людьми, что обычно не делают семейные дети. Психологи, обследовавшие этих детей, констатировали у них «отсутствие надёжной привязанности», который рассматривается как симптом, свидетельствующий о личностных нарушениях и имеющий серьезное прогностическое значение[40].
По результатам исследований учёные пришли к следующим выводам[41]:
• Длительная и жесткая депривация, начавшаяся на первом году жизни и продолжающаяся около трех лет, обычно имеет тяжелые последствия для интеллектуальных и личностных функций, практически не поддающихся исправлению.
• Если ребёнок только со второго года жизни был лишён полноценной материнской привязанности и заботы, то последствия для личности ребенка не поддаются исправлению, хотя общее интеллектуальное развитие достаточно полно нормализуется.
• Прекращение длительной депривации в раннем младенчестве, то есть задолго до года, приводит к быстрой и очевидной нормализации во внешнем поведении и в общих интеллектуальных функциях. Развитие речи, однако, может быть задержано, даже если избавление от депривации произошло в возрасте до двенадцати месяцев.
• Реабилитация после одного короткого переживания депривации представляется весьма быстрой и полной, но только если рассматривать внешние проявления. Например, если мать, или тот, кто её заменяет, попал в больницу или уехал на срок не более месяца. Но даже в этом случае у ребёнка возникает повышенная чувствительность даже к угрозам будущих разлук (ребёнок не отпускает мать ни на шаг, боясь, что она опять его бросит), что не позволяет считать реабилитацию полной.
Нарушения депривации трудно поддаются исправлению. Это нарушения в речи, абстракции и способности к сильным и продолжительным межличностным привязанностям. Для восстановления некоторых особо тяжелых нарушений требуется не только снятие депривации, но и помощь медиков, дефектологов и психотерапевтов.
Картина, как видите, получилась не очень ободряющая. Но от реальности никуда не денешься. Именно поэтому так важно знать, что такое материнская депривация и к каким последствиям она приводит. Эта информация позволит принять взвешенное решение о рождении ребёнка. И если Вы решили, что ребёнку быть, и быть с няней – хорошей и единственной, то заранее смиритесь с тем, что Вы навсегда останетесь для своего ребёнка на втором месте после няни (или бабушки), которая будет с ним неразлучно с первых дней его жизни[42].
И духовного родства, полного взаимопонимания у Вас с ребёнком тоже никогда не будет, как бы Вы потом ни старались.
И мировоззрение Вашего ребёнка будет сформировано под влиянием няни, а не Вас.
И шаблоны поведения он скопирует тоже у няни.
И уже ничего нельзя будет изменить!