Вы здесь

Запасной инстинкт. Глава 4 (Сергей Майоров, 2013)

Глава 4

Сторож базы допил полстакана водки, оставшиеся в бутылке после бдительного дежурства, закусил подсохшим огурцом и вышел на свежий воздух. Почувствовав беспокойство в виде тянущих позывов в самом низу живота, он свернул за дальний от входа склад, расстегнул брюки и прицелился в куст сибирской конопли. Процесс облегчения застопорился на полпути, когда мутный глаз сторожа рассмотрел босую, перепачканную кровью человеческую ступню. Впопыхах окропив обе брючины, сторож развернулся и бросился в строительный вагончик. Там стоял телефон.

Сторож начал соображать в рациональном ключе только тогда, когда схватил трубку и набрал 02.

«А что ты делал, сторож хренов, когда на охраняемой тобой территории резали человека?!» – прогремел воображаемый вопрос.

«А на хера нам нужен такой сторож, из-за которого у нас с ментами рамсы начинаются?!» – протрубил бас Пети Самарского, хозяина всех складов.

«Стоп, – сказал сам себе сторож и покосился на опустошенную бутылку. – А не показалось ли мне чего?»

К складу он приближался очень медленно, словно боясь разбудить того, кто уже никогда не проснется. Каждый сторож в душе трус, если рядом нет телефона. Он никогда не пойдет на подвиг, если не имеет ружья.

Человеческая нога не исчезла, не испарилась. Она продолжала светлеть на фоне земли и серых кустов конопли.

Сторож сделал еще шаг и обомлел.

Прямо перед ним, на грязной земле, залитой за годы существования базы мочой сторожей и грузчиков, лежала обнаженная девочка тринадцати-четырнадцати лет. Ее длинные светлые волосы кровавыми клоками были словно ветром отброшены в стороны, открывая чудовищные раны и увечья.

Окаменевший и в мгновение ока протрезвевший сторож машинально перевел взгляд на лицо девочки, и его рот исказился в судороге.

У девочки не было лица. Содранная кожа, отрезанные нос и губы…

Сторож, пятясь, зацепился ногой за ржавый обод автомобильного колеса и рухнул на землю, не сводя остекленевших от ужаса глаз с девочки.

Ему в лицо смотрели пустые, окровавленные глазницы.


– Никитин здесь? – спросил Черников, едва успев войти в кабинет.

– Нет. Да и рано еще. Тебя тоже подняли? – Игорь сидел за столом и курил сигарету.

– А звонили ему? – не унимался Черников.

– Звонили, он едет.

– Ты на месте уже был? – Черников, казалось, состоял из одних вопросов.

– Тебя жду. Готов? – Стариков задержал руку с сигаретой над пепельницей.

– Поехали.

Игорь уверенно воткнул окурок в хрусталь и поднялся.

Через десять минут оба были у строительного вагончика.

Чуть поодаль толпилась толпа зевак. Черников окинул взглядом этих любопытных типов. Два мужика, один из них, кажется, пьяный, парень, мужчина в черной рубашке, еще двое в строительных робах с какими-то эмблемами на куртках…

– Кто обнаружил труп? – спросил Никитин Старикова, рассматривая тело и что-то чиркая в своем блокноте.

– Сторож. В пять утра.

– Следственный комитет уже в пути?

– Да, – ответил Саморуков, подошедший со спины Никитина. – Минут через десять будут на месте. Районная группа на заявку прилетела и сразу сориентировалась. Они отзвонились в ГУВД и комитет.

– Сторожа сюда приведи.

Через тридцать секунд данный персонаж, благоухающий спиртным, появился перед начальником отдела.

– Я как шум услышал, сразу бегом к складу номер восемнадцать! – без предисловий заговорил он. – Сначала подумал, что опять мальчишки двери ломают. Там шоколад хранится. А потом крики раздались. Я еще быстрее. Подбегаю – поздно! Как увидел, что творится, ринулся звонить в полицию.

– Не убегался, спринтер?

– Чего? – не понял сторож.

– Я спрашиваю, не уморился всю ночь бегать? – надавил Никитин, глядя прямо в глаза сторожу.

Саморуков и Стариков, подперев плечами противоположные стены вагончика, понимающе молчали.

– Я честно говорю. – Сторож пожал плечами.

– Ты свое «честно» к заднице прибей и всем, не считая меня, показывай. Кровь на трупе уже черная, засохшая, а это говорит о том, что смерть наступила вообще часов десять назад. На теле уже трупные пятна проступают, а ты меня тут фуфлом кормишь. Может, тебя встряхнуть немножко для просветления памяти? Какие ты тут крики два часа назад мог слышать, алкаш?

Сторож уже был твердо уверен в том, что переборщил с показаниями.

– Женские…

– Так. – Никитин повернулся к выходу и заявил: – Вот этих двоих сотрудников я стараюсь не оставлять наедине с людьми. Это всегда заканчивается печально для тех бедолаг. Но раз разговор не клеится…

– Ошибся я, наверное!

– Так. – Саша снова развернулся к сторожу.

– По нужде захотелось в пять часов, пошел к складу, а там…

Никитин посмотрел на покрасневшего Старикова, а сторож промямлил:

– В общем, наврал я. Боялся, что с работы выгонят. Меня посадят за дачу ложных показаний?

– Как на базу еще можно проникнуть, если не через центральный вход? Окажешь помощь следствию, замолвлю за тебя словечко перед генеральным прокурором.

– Пошли, покажу!..


Черников в течение всего дня регулярно отзванивался Никитину и сообщал, что он находится то в архиве УВД, то в картотеке УИН, то почему-то на квартире доктора исторических наук Муромова, о котором начальник не имел совершенно никакого представления. Приехал он лишь к пяти вечера. На нем кипела рубашка. Черников безостановочно обмахивался промокшим насквозь носовым платком.

Он рухнул на стул в кабинете Никитина, жестом фокусника бросил перед собой истрепанный ежедневник и заявил:

– Пивка бы сейчас. С литр!

Саша пронизывал друга взглядом, пытаясь понять, удался трюк с архивом или нет.

– Не томи. – Эти слова прозвучали как угроза.

– Пива, говорю, хочу. Пойдем, Никитин, в парк, по бутылочке зальем? А еще лучше – на розлив. Ты любишь, Никитин, пиво на розлив?

Александр молча поднялся, проверил наличность бумажника и взял со стола ключи.

– Да я и сам предложить хотел. В центральном пиво лучше, а в том, что за управой, народу меньше. Так куда?

– А мы возьмем в центральном, перейдем дорогу и там, за управой, будем почти в одиночестве пить хорошее пиво.

– Под окном начальника ГУВД в десять часов утра!..

– Первый раз прятаться, что ли?


Здесь никто не мусорил.


Через полчаса два офицера полиции сидели под деревом, в пятидесяти метрах от стены управы с бутылками пива в руках. Небольшая лужайка среди кустарника за зданием ГУВД являлась самой экологически чистой зоной в городе. Здесь никто не мусорил. В этих местах Никитин с Черниковым иногда размышляли о существе бытия за бутылочкой пива.

– Ну так что с архивом? – напомнил терпеливый Александр.

– Слушай. – Черников открыл бутылку ключом от кабинета. – А почему ты решил архив проверить?

Никитин почувствовал, как у него снова теплеют ладони.

– Накопал что-то?

– Накопал? – Сергей приложился к бутылке и в три глотка ополовинил ее. – Кха!.. Накопал… Мать-перемать, когда я тебе скажу, что накопал, ты рассудок потеряешь!.. Что-то пивко теплое, нет?