ГЛАВА 2
– Знакомься, это мой сын Ян! – Я встретилась взглядом с симпатичным молодым человеком и улыбнулась.
– Татьяна.
Молодой человек пожал мою протянутую руку и улыбнулся мне в ответ.
Ян немного говорил по-русски, а когда не мог выразить мысль и понять смысл каких-то моих слов, тут же переходил на английский. К счастью, я неплохо владела английским, и обоюдное знание этого языка давало нам возможность друг друга понять. Сын Хенка старался казаться вежливым, но я не могла не заметить в его взгляде какую-то подозрительность. Оно и понятно: иностранка, решившая покорить сердце его отца и занять свое место в доме.
Достав из сумки привезенные из России сувениры, я тут же услышала, что Ян хочет переночевать у своей бабушки, и отметила про себя то, что сын Хенка очень понятливый и тактичный. Признаться честно, в первую очередь я хотела покорить сердце Хенка, а уж потом завоевать расположение своего будущего пасынка.
Как только мы остались с Хенком в доме вдвоем, он тут же открыл пару бутылок пива, но, услышав от меня то, что я не пью пиво и с удовольствием выпила бы бокал вина, принялся пить пиво сам, совершенно не обратив внимания на мое второе замечание. Когда я, приняв душ, вышла из ванной, Хенк уже заметно накачался пивом, опустошив все свои запасы, и, увидев меня, тут же повалил на кровать.
– Хенк, подожди, я не готова, – я уже сама не понимала, хочу я этого мужчину или нет, и вообще, какого черта я сюда приехала.
Я попыталась отстранить навалившегося на меня мужчину, и тот, почувствовав мои усилия, поддался и сел рядом со мной.
– Таня, ты меня не хочешь? – тяжело дыша, спросил он.
– Все как-то так быстро…
– Но ведь мы с тобой не малые дети. Зачем тянуть? Ты мне очень нравишься. Я писал тебе, что влюблен в тебя. Мой сын специально ушел, чтобы дать нам возможность побыть вдвоем.
– Я думала, что у нас будет праздничный ужин. Мы сможем поговорить с тобой по душам, а уж потом ляжем в постель.
– Да мы с тобой уже три месяца по душам разговаривали. Сколько можно? – возмутился Хенк и, дотянувшись до бутылки с пивом, сделал глоток. – Пора уже заняться сексом.
– Я думала, ты пригласишь меня в ресторан. А где же праздничный ужин?
– Перед тем как тебя встретить, я заехал и перекусил у мамы.
– А я?
– А тебя разве в самолете не кормили?
Увидев, как от гнева покраснело мое лицо, Хенк тут же понял, что он сказал что-то не то, и смягчил тон:
– Конечно, мы сейчас можем что-нибудь приготовить. Но я подумал, что будет лучше, если мы сделаем это после секса. Просто я так долго ждал этого момента. А ты? Ты разве не ждала?
– Ждала, – растерянно ответила я.
– Тогда в чем дело?
Не успела я еще прийти в себя от того, что все шло совсем не так, как я себе представляла, как пальцы Хенка забрались мне под юбку и попытались пошире развести мои ноги. Стянув с меня трусики, он даже не попытался снять с меня халат и покрыть мое тело поцелуями. Одним махом расстегнув свою ширинку, Хенк достал свое орудие и вошел в меня до упора. В глубине души мне вновь стало обидно, что у нас не было никакой прелюдии, но я все же попыталась настроиться на нужный лад и получить хоть немного удовольствия. Хенк занимался со мной так называемой любовью в бешеном темпе, глухо постанывая сквозь стиснутые зубы. Когда дело близилось к завершению, Хенк судорожно задергался и закричал:
– Рия! Рия! Рия!
Сделав еще пару движений, он проревел, как раненый зверь, и, выкрикнув все то же слово «Рия», вышел из меня и, упав рядом, закрыл глаза.
Увы, но я так и не кончила. Хенк об этом не позаботился и не подождал, чтобы мы сделали это вместе. Не говоря ни единого слова, я посмотрела на то, как он снимает наполненный презерватив, и пошла в ванную. Встав под теплые струи душа, я увидела зашедшего следом за мной раскрасневшегося Хенка.
– Таня, ты уже второй раз душ принимаешь. Тратишь слишком много воды.
– Тебе что, воды жалко? – опешила я.
– Конечно, – как ни в чем не бывало ответил Хенк. – Воду нужно экономить. У нас не принято мыться два раза в день. В моем доме стоит бойлер, который нагревает необходимое количество воды. Принимать душ по полчаса – это очень расточительно.
Выключив душ, я закутила свое мокрое тело в полотенце и внимательно всмотрелась в лицо своего избранника.
– Хенк, я что-то не пойму, ты жадный или экономный?
– Экономный, – все так же невозмутимо ответил Хенк. – Таня, ты должна понять, ты не в России. Пойми, здесь слишком дорогая вода.
– Что, прямо такая дорогая, что помыться лишний раз нельзя?
– Очень дорогая. Она проходит многоуровневую очистку. Цена за ее использование более чем высокая. У нас в трубах течет только питьевая вода. Даже из туалетного бачка течет чистейшая питьевая вода. Ты посмотри, какой маленький диаметр труб, из которых поступает вода. Нам присылают на дом сертификат качества. По качественному составу эта вода лучше, чем минеральная в бутылках в любом супермаркете.
– Как же такое возможно? – захлопала я глазами.
– В моей стране всего лишь одна система водоснабжения. Вода, которая предназначена для питья, используется и для других нужд.
– А не проще бы было изначально делать раздельную систему канализации?
– Этот вопрос обсуждался даже на правительственном уровне. Но когда чиновники посчитали, сколько будет стоить разделение системы канализации, они решили оставить все как есть. Таня, ты решила выйти замуж не за миллионера, и если ты будешь так нелепо расходовать воду, то пустишь меня по миру.
Фраза «Ты решила выйти за меня замуж» вызвала во мне возмущение, потому что я уже сама не понимала, где я, хочу я этого или нет и что со мной происходит.
– Таня, а что, у тебя на родине нет счетчиков воды и отопления?
– Нет. У нас слишком старые трубы. На них счетчики ставить нереально: трубы могут запросто развалиться. Я привыкла стоять под душем столько, сколько хочу. Люблю подолгу валяться в ванной, постоянно подливая себе водички. Иногда, когда мою посуду, открываю кран и про него забываю. Делаю какие-нибудь дела, а посуда отмокает. А я-то не сразу догадалась, почему у тебя душ с таким слабеньким напором. Мыться даже как-то неудобно, честное слово.
– А у нас даже посуду не прополаскивают, – укоризненно напомнил мне Хенк.
– Что, прямо мыльную вытирают?
– Ну, не мыльную, но лишний раз полоскать не стоит.
Не скрывая своего разочарования, я вылезла из ванны и хотело было выйти из ванной комнаты, но Хенк взял меня за руку и вновь продолжил свою лекцию, видимо, решив окончательно добить меня своим занудством.
– Таня, может быть, тебе не нравится, что я тебе говорю, но ты должна принять мои слова к сведению. Твоя широкая русская душа, которая привыкла жить одним днем, должна понимать, что в Голландии дорого стоят не только вода, но и газ, и электричество. Зимой я не отапливаю свою спальню. Я привык спать в холодном помещении. Это даже полезно. Я обязательно приучу так же спать и тебя. Зимой отапливается только гостиная и кухня.
– Я не могу спать в холодном помещении. Я простыну. Я очень склонна к простуде, – замотала я головой в надежде на то, что я сбегу отсюда намного раньше, чем наступит зима.
– Я тебя приучу. Будешь накрываться теплым одеялом. Поверь, в целях экономии не отапливают спальни многие семьи. Думаешь, я не смогу тебя согреть? – Хенк скользнул похотливым взглядом по моему телу.
Я поправила полотенце, в которое была закутана, и произнесла с особым вызовом:
– Ну не можем же мы трахаться всю ночь! Когда-то нужно и спать. Можно уснуть и не проснуться от холода.
– От холода в спальне еще никто не умер.
– Значит, я буду первая.
– Таня, я научу тебя прекрасно переносить холод, – все так же рассудительно ответил Хенк. – Это совсем несложно.
– Спать в одежде?
– Нет, у голландцев есть свой весьма оригинальный способ не бояться холода в спальне. Нужно просто правильно заправлять постель. Я тебе покажу. Для того чтобы не мерзнуть в постели, нужно заправлять концы одеяла под матрац и ложиться в «конверт». Так спать намного теплее. Для того чтобы не замерзла голова, можно надевать ночной чепчик.
Отдернув свою руку, я вышла из ванной комнаты и подумала, как же хорошо, что на дворе лето. Хенк вышел следом за мной, задержавшись в душе всего минуту, наглядно показывая мне тем самым, что время, проведенное в ванной комнате, дорого стоит.
– Ты хочешь есть?
– Я бы вообще-то не отказалась, – честно призналась я Хенку.
– Тогда поехали в магазин, потому что завтра воскресенье и магазины вообще не работают.
– Что, у вас по воскресеньям магазины не работают?
– Нет.
– А если нужно срочно что-то купить?
– Необходимо подождать до понедельника, – с прежней невозмутимостью ответил Хенк и принялся одеваться.
Как только мы с Хенком оделись, он подошел ко мне ближе, бережно притянул к себе и поцеловал в губы.
– Спасибо за секс. Это было великолепно.
– Занимаясь любовью, ты постоянно говорил «Рия!» Что бы это значило? – не могла не поинтересоваться я.
– Рия – это моя покойная жена.
– Покойная жена???
– Извини, что я назвал тебя ее именем. Просто я почувствовал к тебе такой прилив нежности, который чувствовал только к ней.
Этот ответ меня вполне удовлетворил, и я вспомнила о том, что и в самом деле в своих письмах Хенк писал мне о том, что его покойную жену звали Рия. Как же я сразу об этом не вспомнила! Она умерла три года назад. Хенк рассказывал мне о том, как сильно ее любил, как благотворил и благодарил ее за сына, как не мог на нее надышаться, как никогда ей не изменял и считал ее самой лучшей женщиной в своей жизни. Только вот я так и не поинтересовалась, от чего именно она умерла. Как-то неудобно было спрашивать, честное слово. Все-таки у человека такая трагедия…
– Ты не злишься на меня за то, что я назвал тебя ее именем? – Хенк ласково гладил меня по голове.
– Нет. Это же твоя любимая женщина.
– У меня никого не было с тех пор, как ее не стало, – трогательно произнес Хенк.
– У тебя не было ни с кем секса?
– Нет.
«Что-то не похоже», – усмехнулась про себя я. Я подумала, что после трехлетнего воздержания Хенк должен был бы затрахать меня чуть ли не до смерти и не выпускать из своих объятий еще несколько суток.
– А от чего умерла Рия? – не ожидая от себя подобной смелости, спросила я.
– Она оступилась и упала с лестницы.
– Где?
– Здесь.
Хенк махнул рукой в сторону лестницы и побледнел. Видимо, этот разговор совсем не приводил его в восторг.
– Она разбилась.
Мне хотелось задать еще несколько вопросов, но Хенк, словно почувствовал мои намерения и сразу отрезал:
– Я не хочу говорить на эту тему. Мне очень больно.