Глава 10
Голос в ночи
По законам повествования после столь внушительного вступления мне в ту же ночь должны были явиться все замковые привидения разом. Но ничего, ровным счетом ничего не произошло. Я прекрасно выспалась в роскошной кровати под балдахином, с аппетитом позавтракала (причем завтрак был много лучше того, который обычно готовили в доме Эвелины) и вместе с отцом и Ружкой уехала в Шёнберг.
На почте сослуживцы засыпали меня градом вопросов, а я смущалась, не зная, как на них ответить.
– Ну, замок… в плане похож на квадрат, с внутренним двором. Вокруг сад, позади замка пруд, а в нем чудесные кувшинки…
– Подводя итоги: кувшинки Анастасия Михайловна заметила, а призраков – нет, – объявил Гофман, улыбаясь во весь рот.
Я не стала рассказывать ни про то, как тщательно запирала засовы на двери, ни про кровать под балдахином. Первое выглядело бы глупо, второе звучало бы неуместным хвастовством среди людей, которые с трудом сводили концы с концами.
Во второй половине дня на почту пришла Эвелина.
– А я все глаз не могла сомкнуть, все думала, как вы там! – сказала она. – Ужасно обидно, что наш новый дом такой маленький. Я себя чувствую так, словно выжила вас оттуда…
Она пожелала в подробностях узнать, как я устроилась, а потом, улучив момент, когда ее никто не видел, сунула мне в руку какую-то тряпочку. Развернув ее, я увидела нечто вроде фигурки, сделанной из янтаря.
– Возьми, – произнесла Эвелина, – тебе он нужнее, чем мне. Это талисман моего народа, который оберегает от злых духов.
Я растерялась – как растерялся бы любой человек, считающий себя несуеверным, когда получает такой подарок от того, кто как раз придает суевериям большое значение. Отказаться было нельзя – я видела, что Эвелина не без труда отрывала от себя эту вещь, и мой отказ оскорбил бы ее до глубины души.
– Большое спасибо, – пробормотала я. – Теперь, кажется, я ничего не боюсь.
Эвелина расцвела и сказала, что еще от призраков помогает соль: насыплешь ее у порога, и они к тебе не войдут. Оборотни и вампиры боятся серебра, но, впрочем, это всем известно.
– Хотя, что я говорю, – добавила Эвелина, – ведь соль не всегда спасает от призраков. Плохо, что они уже много веков находятся в замке; земля питает их, понимаешь? Просто так их не прогнать, поэтому я ни за что не согласилась бы там жить.
Я рассказала ей, что фамильный склеп тоже находится в самом замке.
– О-о, так это совсем скверно, – протянула Эвелина, качая головой. – Правильно я сделала, что отдала тебе талисман. Держи его при себе, тогда никто тебе не сможет навредить.
– А зачем призраки вредят живым? – не удержалась я.
– Как же ты не понимаешь? Вы живые, а они мертвые. Им завидно, и они ненавидят вас.
Но когда я вечером возвращалась в замок, и ветер дул мне в лицо, и башни Фирвиндена летели мне навстречу, облитые солнцем, так что казались почти золотыми, я не удержалась от мысли, что все слухи о замке – сущий вздор, домыслы недалеких людей.
Впрочем, это спасительное соображение почему-то не помешало мне перед сном запереть дверь, выходящую в коридор, так же тщательно, как и вчера.
Спала я недолго: сквозь сон я расслышала ворчание Ружки в кабинете и настойчивый стук в дверь.
– Кто там? – спросила я не без трепета, подойдя к двери.
– Это я, Минна! Откройте, ради бога…
Я впустила жену управляющего. Она держала в руке подсвечник с высокой свечой и дрожала всем телом, как осиновый лист.
– Вы слышите? – прошептала она.
За окнами что-то загрохотало, загремело и заворочалось. Бушевала ночная гроза, которую я спросонья даже не заметила.
– Буря, – сказала я. – Ветер.
– Нет, не снаружи. – Она мотнула головой так энергично, что волосы рассыпались по плечам. – В замке! Вы слышите?
Я прислушалась и уловила какой-то жалобный звук, похожий на собачий вой.
– Собака воет, – ответила я.
Минна отчаянно вцепилась свободной рукой в мою руку.
– В замке нет собак, – прошептала она. – У сторожа есть две собаки, но их не пускают в замок. Это воет мертвый пес. – Должно быть, на моем лице было написано полное непонимание, потому что она торопливо добавила: – Черный пес убитой графини, помните? Убийца перерезал ему горло…
Во мне взыграл дух противоречия.
– Если ему перерезали горло, как он может выть? – буркнула я.
– Он же призрак! – испуганно ответила Минна. – И воет перед очень, очень большим несчастьем… Руди сказал, что пса не слышали в замке больше ста лет!
– Откуда вашему мужу это известно?
– Он прочитал в записках, которые находятся в библиотеке. Они написаны полвека назад. Дворецкий, который служил здесь много лет, тоже говорил мужу, что пса давно не слышали и о нем почти забыли.
– Отпустите меня, – сказала я. – Мне надо взять лампу.
Минна все еще держала меня за руку, но при этих словах разжала пальцы. Я вернулась в спальню, чувствуя, как Ружка сопит и беспокойно вертится вокруг меня. Талисман Эвелины лежал на столе, и, почти не раздумывая, я схватила его, после чего зажгла лампу. Тут мне в голову пришла еще одна мысль, и я вернулась к Минне, которая успела войти в кабинет и запереть дверь.
– А где ваш муж?
– Я не могу его добудиться, – ответила она сдавленным голосом. – Он принял снотворное и спит. Он теперь постоянно принимает на ночь снотворное…
– Пусть спит, – произнесла я. – Тогда мы пойдем за моим отцом.
Я разбудила отца и вкратце объяснила ему ситуацию.
– Что ты собираешься делать? – спросил он.
– Найти эту чертову собаку, которая испугала Минну.
Отец оделся и взял лампу, после чего мы втроем двинулись наугад, ища источник странного звука. Я сказала – втроем, но по справедливости надо сказать «вчетвером», потому что Ружка пошла с нами. Помню коридор, лестницу, какие-то сумрачные анфилады комнат, где стояла покрытая чехлами мебель и со стен на нас загадочно смотрели старинные портреты. Вой, который мы слышали, то был совсем близко, то отдалялся и чем дальше, тем меньше походил на голос живого существа. Неожиданно Ружка прыгнула куда-то в сторону и скачками ринулась в темноту.
– Ружка, стой, стой! – в отчаянии закричала я и бросилась за ней следом. Сопровождающие, растерявшись, побежали за мной. Пятна света от фонарей мотались по стенам и полу, выхватывая то искаженное страхом лицо, то оборки пеньюара Минны. Мелькнул чей-то портрет, доспехи рыцаря, стоящие в углу, и тут в большой зале я наконец увидела Ружку, которая бегала возле камина, тревожно принюхивалась к нему и время от времени вставала на задние лапы, царапая стенку. Увидев меня, рысь мотнула головой и довольно оскалилась. Внезапно откуда-то сверху донесся такой страшный вой, что все мы похолодели, и я покрепче стиснула в руке талисман Эвелины.
Конец ознакомительного фрагмента.