Госпиталь отнял маму
Когда папа пропал, мама поступила работать в госпиталь. Наш Егорьевск оказался на таком перепутье, что в нем было больше всего госпиталей на всё Подмосковье. Его так и называли: «город госпиталей». Маму взяли санитаркой. Няня Шура все её звали. И она перестала быть нашей мамой, совсем не могла с нами быть столько времени, сколько раньше.
У нас дома был телефон: провели, чтобы отца вызывать по срочным вопросам. Стоял аппарат в родительской спальне. Только теперь по ночам звонок раздавался не для Алексея Казанцева, а для его жены Александры: «Пришли две „летучки“ с ранеными. Срочно нужна ваша помощь, ждём!». «Летучками» называли поезда с фронта, в которых везли раненых.
Мама таскала на себе пострадавших на третий, на четвёртый этаж. Через полгода такой каторжной работы у неё было выпадение матки, это был ужас. Я это забыть не могу. А ведь маме было всего 29 лет. Были и санитары-мужчины, но потом их не стало – ушли на фронт.
Однажды мама пришла с работы и очень долго и сильно плакала. Мы с сестрой решили, что из-за папы, но она так ничего и не рассказала. Много позже я узнала, после того, как мужчин санитаров не осталось, маме ещё поручили выносить из палат умерших и везти их на каталке в морг.
С правнучкой Александрой
Для неё это было очень тяжело. В госпитале был строгий порядок, от поручений и тяжёлых работ отказываться тогда было нельзя: даже врачи порой таскали на себе раненых. Но при этом персонал два раза в день кормили: в обед и вечером.
Иногда мама не выдерживала и делилась с нами событиями из жизни госпиталя:
– Привозят таких тяжелых, детки мои. Сегодня такого молоденького привезли, без ног и одной руки, а он стесняется утку попросить, что писать хочет.
Мы начинали плакать вместе с ней, но она быстро брала себя в руки, начинала улыбаться и спрашивать нас: «Как прошел день?».
Уже много позже я узнала, что в военные годы в одном из госпиталей в Егорьевске работал и знаменитый хирург Николай Амосов, будущий академик.
Мой дедушка воевал под городом Старая Русса. Ему было 29 лет, когда в бою он получил ранение: осколками раздробило ногу. В госпитале врач хотел ампутировать, но дедушка не дал. Молодая девушка-санитарка пожалела его. Был февраль. Ночью она на санях перетащила его в другой госпиталь! Ногу сохранили.
Одна моя бабушка была в оккупации под Житомиром. Город 4 раза переходил из рук в руки, пока его не освободила Красная армия. Они с мамой часто прятали партизанов и диверсантов. Её брат был партизаном, потом ушел на фронт, ныне живет в том же родном доме. Дед по малолетству работал на заводе в эвакуации, стоял на снаряде, чтобы дотянуться до станка. Другая бабушка была медсестрой, на фронте вытащила на себе не одного бойца (рост 158 см, потаскай-ка на себе мужиков!). Другой дед дошел до Берлина, принимал участие в параде в Берлине. Я внучка героев, я горжусь.