Вы здесь

Залетный фраер. Глава 1 (С. И. Зверев)

Глава 1

Их было двое. Если, конечно, не считать трупа, который эти бравые молодцы с приплюснутыми, словно у боксеров, ушами пытались упаковать в черный полиэтиленовый пакет. То, что это был труп, а не какой-нибудь персидский ковер, Константин просек сразу, как только переступил порог этой квартиры – на него со страхом уставились две пары глаз. Оно и понятно – мало кто радуется, когда его подлавливают на таком гнусном занятии, как заметание следов.

Он видел крупные капли пота, выступившие на лбу у одного из парней, видел, как нервно дернул щекой второй… Парни таращились на него, как на привидение, и явно не знали, что предпринять. Нетрудно было догадаться, что через секунду-другую, справившись с замешательством, они придут к единственно правильному, на их взгляд, решению: хороший свидетель – мертвый свидетель. И, не сговариваясь, ринутся в бой. И в квартире станет одним трупом больше. И счет будет – два на два… Выражаясь спортивным языком, «очевидная ничья»…

Нет, такой вариант Константина совсем не устраивал. Но, чтобы выжить, он должен был действовать на опережение. За какую-то долю секунды просчитав более опасного из этих двоих – узколобого блондина, напоминающего орангутанга, – схватил его за волосы и, ударив головой о свое колено, со всего размаху врезал ногой ему в пах. Скорчившись от боли, парень протяжно застонал и обеими руками схватился за свою мошонку. Его напарник, тоже светловолосый, но с умеренно-дебильной физиономией, попытался выхватить оружие. Точный удар ногой по предплечью, и пистолет со свистом улетел в дальний угол прихожей. Не давая противнику прийти в себя, Константин обхватил его за шею и резко опрокинул назад. Грохнувшись на грязный линолеум, парень мгновенно отрубился. Похоже, ударился головой. Через секунду к нему присоединился и обезьяноподобный напарник – Константин послал его в нокаут повторным ударом в пах.

Окинув удовлетворенным взглядом поверженных противников, Константин хотел было по-быстрому уйти, но вдруг вспомнил о трупе. И мысленно чертыхнулся. Если вначале у него не было никакого желания убивать этих кретинов, то сейчас нестерпимо захотелось переломать им шейные позвонки. Борясь с желанием сделать это сию минуту, Константин присел на корточки и пару мгновений осматривал очертания тела, запакованного в черный полиэтилен. Стоит ли открывать застежку-«молнию», чтобы убедиться в том, что в полиэтилене – Полина Дегтяренко, та самая женщина, из-за которой Константин примчался в этот чертов Минск?.. А может, не стоит?

…Полину Дегтяренко он никогда не видел. Даже на фотографии. Зато с ее мужем Павлом был знаком более пятнадцати лет. Вместе воевали в Афгане, вместе лежали в госпитале. Как говорится, плечом к плечу прошли огонь, воду и медные трубы. Затем на многие годы потеряли друг друга из виду. Но месяц назад совершенно случайно их пути вновь пересеклись. На ликероводочный завод в Подмосковье, где Пашка вкалывал, как соловецкий узник, Константина привело частное расследование. Именно там, в грязном и сыром подвале, похитители прятали дочь нефтяного магната, у которой Константину «посчастливилось» работать телохранителем. Пашка тогда здорово помог ему. Девчонку из беды выручили, всех изуверов уложили, но хеппи-энда, увы, не получилось – Пашка погиб. А если быть до конца откровенным, умер от многочисленных травм, полученных на этом чертовом заводике, где к рабочим относились, мягко говоря, по-скотски.

Перед самой смертью Пашка попросил Константина позаботиться о его семье – жене Полине и шестилетней дочери Юльке, проживающих в Минске. Полина, по его словам, порхала по жизни, словно бабочка – была легкомысленной и расточительной. Про таких говорят: «Без царя в голове». Понятно, почему Пашка не на шутку беспокоился о дочери. Тем более что никаких родственников у Полины не было – Пашкины родители умерли несколько лет назад, а сама она воспитывалась в детдоме.

Константин не мог пренебречь просьбой друга. Ведь там, на заводе, Пашка спас ему жизнь. А значит, часть гонорара, полученного за спасение дочери нефтяного магната, по праву принадлежала ему. И теперь, после Пашкиной смерти, Константин был просто обязан передать эти деньги Полине Дегтяренко… В Москве он открыл счет на ее имя и хотел было известить Полину об этом по телефону. Но, поразмыслив, решил все же повидаться со вдовой. Такие новости лучше сообщать при встрече. Благо, Беларусь – не Крайний Север и даже не Западная Европа…

Минск встретил его теплым моросящим дождичком. Константин хотел было позвонить Полине и предупредить ее о своем визите, а заодно узнать, где она живет, но московская карточка в местных телефонных автоматах не срабатывала. И тогда он обратился в справочное бюро, где ему сообщили, что Полина Дегтяренко проживает на улице Краснозвездной в доме номер три, квартире четырнадцать. Нужный дом отыскался без труда – благо, жена и дочь Дегтяренко проживали чуть ли не в центре столицы, совсем рядом со станцией метро «Площадь Победы». Их квартира оказалась на четвертом этаже, и дверь, ведущая в нее, была почему-то приоткрыта. Вспомнив Пашкины слова о безалаберности Полины, Константин толкнул дверь, перешагнул порог прихожей и увидел двух бравых молодцев, «колдующих» над трупом…

И вот теперь он тщетно пытался решить дилемму – стоит ли дергать за «собачку» «молнии»? Ну увидит он мертвенно-бледное женское лицо, на котором застыл поцелуй смерти, и что? Станет ему от этого легче?.. Пожалуй, нет. Правда, после этого он с чистой совестью сможет свернуть головы подонкам, что валяются у него под ногами, а затем свалить отсюда к чертовой матери…

Вдох-выдох, и застежка с легким скрипом поползла вниз. Константин увидел восковой лоб с высокими залысинами, острый птичий нос, глубоко посаженные глаза, смотрящие в никуда, рот, сведенный судорогой страха… Взгляд Константина остановился на сухой жилистой шее, на которой отчетливо просматривался багрово-синий след от удавки.

«Черт побери, так это же мужик! – Тупо уставившись на труп, Константин сглотнул слюну. – Может, я адрес перепутал?.. Город все-таки незнакомый…»

В глаза бросился уголок темно-синей книжечки, торчащей из нагрудного кармана покойника. Сгорая от любопытства, Константин вытащил ее и увидел на обложке золотой тисненый герб, до боли похожий на герб Советского Союза, и надпись «Паспорт» на трех языках. И в этот момент в глубине квартиры протяжно зазвонил телефон…

Вздрогнув от неожиданности, Константин бросил взгляд на лежащих на полу парней. Ни один, ни второй все еще не пришел в себя. Похоже, работая кулаками, он слегка переусердствовал. Но кто ж знал, что у этих горилл такие слабые головы?

Телефонные звонки прекратились, и Константин вскочил на ноги.

«Пора смываться!»

Менее чем через минуту он уже сбегал по ступенькам крутой лестницы, прислушиваясь к ударам сердца и мысленно уговаривая себя выбросить из головы это неприятное приключение. Даже если ему дали правильный адрес, Полина могла продать квартиру и переехать. Не исключено, что в другой город. А что касается того мужика с залысинами, труп которого остался лежать в четырнадцатой квартире, то пусть земля ему будет пухом. Правда, Константин очень сомневался, что несчастного похоронят по христианским обычаям. Скорее всего сожгут в крематории или закопают в глухом лесу. Или, того хуже, отдадут на съедение рыбам…

Лишь когда за ним захлопнулась дверь подъезда, Константин вдруг заметил, что все еще сжимает в руке паспорт, найденный в кармане покойника. Надо же, он совершенно забыл про него! Мгновение поколебавшись, сунул синюю книжечку в куртку.

«Избавлюсь при первой же возможности!» – твердо решил он и уверенным шагом направился в сторону центрального проспекта, переливающегося огнями, словно новогодняя елка…

* * *

Гостиница, в которой поселился Константин Панфилов, мало походила на пятизвездочный отель. Несмотря на приличную сумму, которую ему пришлось выложить за номер-люкс, расположенный на втором этаже, сервис не соответствовал европейским стандартам. Полотенца в номере были влажными, унитаз урчал, а мебель на первый взгляд казалась совершенно добитой. Константин даже засомневался – не ошиблась ли дежурная-администратор, выдав ему ключ именно от этого номера?

Впрочем, он никогда не был ярым поклонником комфорта. Несколько ночей мог бы перекантоваться и в гораздо худших условиях. А здесь хотя бы есть телевизор и холодильник, так что со скуки или голодной смертью он точно не умрет.

Заперев за собой дверь, он бросил сумку в угол комнаты и, вытряхивая из пачки сигарету, подошел к окну. На душе было тревожно. Этот вполне милый и уютный город действовал на него угнетающе. Захотелось махнуть на все рукой и первым же поездом укатить в Москву. И забыть, как кошмарный сон, улицу с пролетарским названием Краснозвездная, кирпичный дом под номером три и четырнадцатую квартиру, где вместо симпатичной Полины и ее шестилетней дочурки он натолкнулся на черт знает кого. Если бы не слово, данное Пашке, умчался бы отсюда к чертовой матери. Уж лучше глотать пыль в окрестностях Грозного или гоняться за бандитами-отморозками по тихим московским дворикам, чем заниматься поисками молодой бабы и ее чада в десятимиллионной республике. Почти то же самое, что искать иголку в стогу сена…

Но в глубине души Константин знал, что никуда не уедет, пока не выполнит последнюю просьбу друга. Он же дал слово. Значит, должен сдержать его. Тем более что в Москве его никто не ждал. Разве что фээсбэшники, да и то только для того, чтобы упрятать в Бутырку.

Нет, Константин Панфилов, более известный в определенных кругах как Жиган, не был бандитом в общепринятом смысле этого слова. Несмотря на то что ему не раз приходилось участвовать в вооруженных разборках и, что греха таить, убивать. И несмотря на то что четыре года из своих тридцати восьми он провел на зоне. Туда залетел по глупости – хотел помочь брату расплатиться с долгами и не придумал ничего лучшего, чем угнать машину. Молодой был, горячий, искренне верил, что пронесет, раз цель у него благородная. Но не пронесло… Слава богу, прокурор попался несволочной – мог бы впаять в два раза больше.

Зона стала для него хорошей школой жизни. Именно там он научился с первого взгляда определять друзей и врагов, плохих и хороших людей, трусов и храбрецов. Именно там он понял, что любую, даже безнадежную ситуацию можно переломить, если очень этого захотеть. С тех самых пор он только и делал, что переламывал безнадежные ситуации, и в результате нажил себе немало врагов как среди бандитов и фээсбэшников, так и среди сильных мира сего, именуемых олигархами.

Нет, он не считал себя новоявленным Робин Гудом. И не однажды давал себе слово не ввязываться в чужие разборки. Занимался бизнесом, пытался наладить личную жизнь, даже купил квартиру в Москве, чтобы осесть там раз и навсегда. Но каждый раз, сталкиваясь с откровенной несправедливостью, почему-то не мог равнодушно стоять в стороне. Особенно, если видел, как из-за чьей-то алчности страдают невинные люди. Жизнь, словно бы в насмешку, подсовывала ему новые испытания. Некоторые он преодолевал с честью. Из многих выходил победителем. Но были и такие, о которых Жигану не хотелось вспоминать…

И вот теперь он приехал в Минск. Казалось бы, с благой целью – помочь семье погибшего друга. Но не успел, как говорится, ступить на землю, как вновь погрузился в откровенный беспредел – стал невольным свидетелем убийства незнакомого мужчины.

«Тебя это совершенно не касается! – мысленно уговаривал он себя, стоя у открытого окна и равнодушно осматривая открывающийся перед ним вид. – Чужой город, чужое государство, чужие разборки. Ты приехал сюда, чтобы найти дочь и жену Пашки Дегтя. Вот если бы из квартиры выносили ее труп, тогда…»

Что было бы «тогда», Константин так и не смог четко сформулировать. Никогда не расстающийся с оружием, на этот раз он не взял с собой даже пистолета. Приехал, как говорится, налегке, с открытым сердцем, с открытой душой… И вновь окунулся в такое же дерьмо, какое в Москве можно было встретить на каждом углу.

«А может, свалить отсюда к чертовой матери? – Константин посмотрел на часы – последний поезд до Москвы уходил через сорок минут. – Если по-быстрому собрать вещи, то вполне можно успеть», – подумал он и тут же устыдился собственного малодушия. Нет, он не может уехать из Минска, не повидав Полины Дегтяренко. В конце концов, он обязан встретиться с ней хотя бы для того, чтобы сообщить о Пашкиной смерти. Даже если она переехала на новую квартиру, даже если он перепутал адрес, ему стоит вернуться на Краснозвездную еще раз. Зачем? Да хотя бы для того, чтобы переговорить с соседями.

А что касается трупа неизвестного мужчины, то он постарается выбросить из головы этот неприятный инцидент.