Глава 3
Наследник
…Он увидел небо тихой, ясной ночью в новолуние, когда яркий свет двух лун не затмевает мерцания звезд. Лежа среди хрупких обломков кокона, он смотрел вверх – и не мог насытиться зрелищем холодных сверкающих капель на темно-синем небосводе.
Чуть позже, из глубин памяти, всплыли обрывочные видения – тревожные, будоражащие. Темноглазая дэйлор, когда-то склонявшаяся к нему, ее слезы, слова нежности и безысходной печали, затем – бесконечный, мрачный лес, коему не было ни конца, ни края, и, наконец – высокая рыжеволосая женщина с глазами цвета болотного мха. Не дэйлор, но – близкая и родная…
Он лежал среди обломков того, что еще недавно ограждало его тело от внешнего мира во время перехода, и смотрел на небо сквозь черный узор переплетенных между собой ветвей.
А потом… пришел Зов, которому было невозможно воспротивиться. И, как ни хотелось ему снова увидеть рыжеволосую женщину, которая носила его на руках, зов из самого сердца Дэйлорона заставил его подняться и идти.
Зов овладел им полностью; как паук свою жертву, обволок мутным коконом сознание, оставив только одно – имя. Шениор д’Амес.
Не чувствуя под собой ног и не останавливаясь ни на мгновение, Шениор бежал вперед и вперед, и хищники, хранители лесов, уступали ему дорогу, чувствуя зов Дэйлорона также хорошо, как и он сам.
Зов хранил Шениора, обводя вокруг гиблых топей, становился сильнее с приближением священной земли. И сознание вязло в нем, как комар в капле свежего меда.
Потом все стихло. Зов отпустил свою жертву, словно давая возможность осмотреться и как следует осознать происходящее.
Шениор обнаружил себя стоящим посреди небольшой прогалинки. За его спиной лес был самым обычным, а впереди… О, впереди молчаливыми стражами стояли огромные седые ели.
– Деревья Дэйлорона, – подсказала услужливо память тех, кто жил раньше.
И Шениор ничуть не удивился этому; он знал, что все должно быть именно так.
Бурным потоком в тело хлынула усталость. Ведь, с какой стороны не смотри – он бежал, словно безумец, не один день. Колени подогнулись, и Шениор упал в высокую траву, все еще не отрывая взгляда от седых великанов.
Теперь, когда зов отступил, он начал ощущать жажду и голод; горло сжималось, язык стал шершавым, как терка.
А вокруг застыла звенящая, тревожная тишина; словно Дэйлорон приглядывался и прислушивался к происходящему. Тишина показалась дэйлор столь тягостной, что он сказал вслух самому себе:
– Вперед, Шениор, вставай. Осталось немного…
И так впервые услышал собственный голос, и обрадовался этой открытой вновь способности. Хотя, конечно же, он знал, что все дэйлор умеют разговаривать.
– И воды Поющего озера обнимут тебя, – прозвучало в сознании, – ты всегда будешь принадлежать мне, мое возлюбленное дитя.
Это была не память предков, что-то другое – но не менее значимое для всех дэйлор, это Шениор почувствовал сразу. Потянувшись сознанием к этому нечто, он ощутил теплое дуновение на лице, мягкое прикосновение, словно кто-то гладил по щеке легким перышком – и все исчезло. Дэйлор в недоумении попробовал еще раз соприкоснуться с таинственной сущностью, но на этот раз ничего не вышло. То, что говорило с ним, исчезло бесследно. Или затаилось, поджидая.
Вздохнув, Шениор поднялся на ноги и, пошатываясь от усталости, побрел в сторону древних деревьев.
Его окликнули.
– Стой! Лучше не двигайся, а то получишь стрелу в глаз!
Голос был молодой и звонкий. Девчоночий.
Шениор замер, поднял руки вверх, чтобы невидимая лучница убедилась в его безвредности. Повертел головой, пытаясь определить, где она притаилась – безуспешно.
– Ты кто такой и что здесь делаешь? – звонкий голосок донесся уже с другой стороны.
Шениор вдохнул поглубже.
– Меня зовут Шениор д’Амес и я пришел, повинуясь Зову!
Отчего-то он был уверен, что всем дэйлор известен голос земли, их породившей.
Воцарилось молчание, словно женщина размышляла над услышанным.
– Д’Амес? Это же один из Правящих домов! Зачем лжешь?
– Но ты же не будешь отрицать то, что я дэйлор? – крикнул в ответ Шениор, – Позволь мне пройти, я долго шел сюда, не останавливаясь, без еды и питья!
– Ни один добропорядочный дэйлор уже много лет не покидал границ Дэйлорона! Ты, случаем, не подрядился ли шпионить в пользу людей, а?
Шениор скрипнул зубами. Дура. Упрямая дура. Как ей объяснить, что он должен пройти? Что Зов не оставит его, будет сводить с ума изо дня в день?
– Пожалуйста! – уже из последних сил крикнул Шениор, – позволь мне пройти! Иначе…
– Что – иначе? – голос стал злым, недоверчивым.
Накатила волна слабости. Ну хотя бы глоточек воды…
И Шениор, картинно взмахнув руками, упал навзничь в прохладную траву.
…Легкий шелест шагов.
– Эй. Ты что это?
Сквозь ресницы он увидел молоденькую девушку, черноглазую и черноволосую – в общем, какой и должна быть дэйлор. Ее худое, бледное лицо не было ни красивым, ни уродливым. Самое обычное, ничем не примечательное лицо – и тонкий белый шрам через острый подбородок, словно от глубокой царапины.
В тонких косичках тихо постукивали друг о дружку костяные бусины, и Шениору вдруг померещилось, что выстукивают они вполне определенный мотив.
Она была одета в зеленую курточку и светло-коричневые штанишки с бахромой по бокам. В руках дэйлор держала…
– Заряженный арбалет, – снова пришла на помощь память предков, – если она разрядит его, повторно уже не успеет зарядить…
– А ну, вставай, – она нахмурилась, закусила губу, – что это ты мне тут надумал?
Шениор подкатил глаза и захрипел.
Девушка выругалась – совсем не по-женски – помянув всю родню «этих треклятых сумасбродных бродяг». И, видя, что растянувшийся в траве дэйлор не шевелится, опустила арбалет.
Шениор рванулся вверх и вперед, прилагая едва мыслимые усилия, чтобы заставить слушаться ослабевшее тело – и изо всех сил рубанул ребром ладони по хрупким девичьим запястьям. Арбалет отлетел в сторону, выпустив стрелу куда-то в небо; девушка вскрикнула, но среагировала почти мгновенно, неуловимым, текучим движением выскользнув из-под следующего удара.
Еще миг – и Шениор замер, чувствуя, как врезается в шею лезвие ножа.
– Ну, и что теперь? – холодно поинтересовалась дэйлор, – я могу прирезать тебя, как жабоглота. Но – честное слово – мне претит резать таких проворных ребят. Говори, что ты здесь делаешь, и каким образом оказался вне Дэйлорона.
– Я уже говорил, – огрызнулся Шениор, – меня привел Зов. Я покинул кокон вне Дэйлорона. Да посмотри на меня! Неужели ты думаешь, что разгуливать голым по лесу – мое любимое занятие?!! Я требую – да, требую, чтобы ты меня пропустила, а еще лучше – чтобы отвела…
– Твое место в королевском дворце, – прошелестела упрямая память, – твое происхождение высоко, не забывай об этом. Никогда…
Он удивленно моргнул. И, уже не так решительно, добавил:
– Во дворец. Мне нужно во дворец.
Девушка усмехнулась, отчего четко обозначились морщинки, протянувшиеся от крыльев носа к уголкам красивого рта. Но нож не убрала.
– А не слишком ли это для тебя, а? Назваться д’Амес – да еще и требовать, чтобы тебя сразу отвели во дворец? Нет, сперва я поведу тебя в сторожевую башню. Там ребята с тобой побеседуют. Давай сюда руки, а то больно ты проворен для умирающего от жажды.
Она со знанием дела перетянула Шениору запястья ремешком, подобрала арбалет. Покачала головой, отчего снова весело перестукнулись бусины в косичках.
– Еще никому не удавалось меня обезоружить.
Дэйлор промолчал.
– Так что ты, будь любезен, поменьше говори о том, что арбалет у меня из рук выбил. Договорились?
– Договорились. Как тебя зовут?
– Не твое дело, – обрубила страж границ, – иди вперед. Сейчас будешь рассказывать свои байки Кьеверту.
…Шли долго. Шениор, не взирая на страшную усталость и жажду, с любопытством вертел головой. Правда, кроме величественных елей не видел ничего интересного. Потом он подумал, что, скорее всего, так и должно быть в приграничной зоне – только лес, лес и лес, скрывающий зорких стражей границ.
Девушка неслышно скользила следом за ним, ни на мгновение не опуская арбалет и время от времени указывая, куда свернуть. Голос ее сочился раздражением и гневом, и Шениор не совсем понимал, отчего она так злится.
– Все, пришли, – наконец сказала дэйлор.
Шениор изумленно огляделся – они стояли перед толстенным, в несколько охватов, стволом секвойи. Девушка постучала по коре.
– Геланс, Лирт! Откройте, остолопы! – и тут же, окинув пленника ехидным взглядом, добавила, – У меня тут кое-кто оч-чень любопытный!
Часть коры с тихим шелестом отодвинулась в сторону, и Шениор увидел, что ствол внутри пуст. У лаза стояли два высоких дэйлор, в таких же зеленых куртках и коричневых штанах, как и девушка; Шениору они показались похожими друг на друга, как братья.
– Вот, полюбуйтесь, – сказала она, – утверждает, что принадлежит к дому д’Амес. И это при том, что единственная личинка короля Кейлора была сожжена, как и полагалось, а всех взрослых д’Амес мы с вами знаем наперечет. И ни один из них не покидал Дэйлорона.
– Я вышел из кокона за пределами Дэйлорона, – пробормотал Шениор, – и я не сумасшедший. Я Шениор д’Амес.
Один из дэйлор покачал головой. Окинул Шениора цепким взглядом.
– Любопытно. Где ты его нашла, Миртс? Мне кажется, он похож…
– Где-где, на границе, конечно же, – недовольно буркнула дэйлор, – можно еще и Кьеверта позвать. Пусть послушает.
Его усадили за стол, так и не развязав рук. Миртс о чем-то пошепталась со своими приятелями, затем один из них куда-то ушел. Остались втроем. Чуть погодя, Миртс бросила ему на колени плащ.
– На, прикройся.
Она поставила перед Шениором кружку воды. Самую обычную глиняную кружку, в каких вода долго остается холодной и свежей. Потом дэйлор молча наблюдали, как Шениор, позабыв о всякой гордости, торопливо глотал спасительную влагу, разливающуюся по горлу живительным бальзамом.
– Похоже на то, что ты в самом деле давно не пил, – заметил дэйлор и представился, – меня зовут Геланс. Налить еще?
Шениор только затряс головой, пожирая глазами благословенный сосуд.
– Откуда ты взялся, Шениор? – поинтересовалась Миртс, – дело в том, что сказка о том, что ты – д’Амес, мало кому понравится.
– Но я в самом деле д’Амес. Почему я должен это скрывать?
Геланс расхохотался.
– Быть может, тебе и придется это скрывать. Если только это правда. Я хочу, чтобы ты поведал нам, что делал в людских землях.
Этот дэйлор казался вполне дружелюбным, в отличие от Миртс, которая сильно напоминала разгоряченную дракой куницу. Шениор постоянно ощущал на себе ее недоверчивый, колючий взгляд – и чувствовал, что она злится, но не мог понять причины.
– Лирт отправился за капитаном стражей Кьевертом д’Сошер. Слыхал о таком? Младшая ветвь дома д’Сошер, высокорожденный, которому заказан трон… – Геланс чуть склонил голову набок, продолжая внимательно разглядывать пленника.
– Нет. – Шениор покачал головой, – как я мог слышать о нем, если покинул кокон за пределами Дэйлорона?
Черные глаза Миртс недобро сузились.
– Чушь. Как мог ты покинуть кокон за пределами нашего государства, если за последние годы ни один дэйлор, кроме шпионов, не покидал королевства?
Шениор вздохнул. Как заставить их поверить в собственную историю, которую сам он едва-едва помнит?
– Я не могу сказать вам, как очутился вне Дэйлорона. Помню лишь одно лицо – это была человеческая женщина. Она кормила меня, пока я был личинкой. Потом… Что-то случилось. Что-то очень плохое… А позже началось мое перерождение. Когда я открыл глаза, то услышал Зов, и не мог ему противиться. Дэйлорон позвал меня – и вот я здесь.
Миртс скептически хмыкнула и отвернулась. Геланс хохотнул, хлопнул Шениора по плечу.
– Не обращай на нее внимания, приятель. Миртс всегда такая. Уж очень ей не нравится быть просто стражем границ…
– Замолчи, – вдруг зашипела девушка, – замолчи!
Окатив Шениора и Геланса взглядом, исполненным воистину ледяного презрения, Миртс уселась на лавку и принялась перебирать стрелы, пробуя пальцем наконечники.
– Вообще, должен тебе сказать, в последнее время что-то неладное творится в людских землях, – задумчиво пробормотал Геланс, – поступают сведения, что император собирает армию. Будет война – но только вот с кем?
Шениор пожал плечами.
– Я ничего не знаю о том, что творится в тех землях. Увы.
Геланс нахмурился.
– Смотрю я на тебя и думаю… Либо все, тобой сказанное, ложь, либо ты и в самом деле покинул кокон вне Дэйлорона. Память предков, несомненно, с тобой, но о многих вещах ты не имеешь ни малейшего понятия.
В этот момент Миртс вскинулась, отложила стрелы.
– Кажется, Кьеверт пришел. Открывай.
Шениор невольно залюбовался ее грацией, но тут же одернул себя. Ему, сидящему в охранке за столом, совершенно голому, следовало подумать о том, что рассказать Кьеверту, а не глазеть на девицу. Тем более, что ни о какой взаимности и речи быть не могло.
Между тем в комнатку вошел Лирт; за ним – немолодой дэйлор, чьи волосы, заплетенные в две толстые косы, щедро посеребрило время. Лицо его – впрочем, как и лицо всякого немолодого жителя Дэйлорона, было оплетено сетью тонких, но глубоких морщин. Одет он был побогаче, нежели стражи границ: особенно Шениора впечатлила зеленая куртка из блестящего… атласа, расшитая на груди золотыми звездами. Под курткой белел ворот рубахи, скромно украшенный узкой полоской кружева.
И Геланс, и Миртс одновременно, как по команде, вытянулись, почтительно опустив головы – именно так младшие в иерархии должны вести себя в присутствии старших. Кьеверт коротко кивнул им, отвечая на приветствие; но взгляд его, колючий, как ветка серебристой ели, уже сверлил Шениора.
И молодой дэйлор почувствовал себя очень и очень неуютно под этим цепким взглядом. Но опускать глаза, как младший, не собирался – ибо уже знал, что происхождение его ничуть не ниже происхождения Кьеверта.
Тот, ожидавший, видимо, несколько иной реакции, приподнял левую бровь; повернулся к Миртс.
– Лирт уже рассказал мне, что ты нашла на границе этого мальчишку, который выдает себя за наследника Дома д’Амес. Где это произошло?
И, бросив недовольный взгляд на Шениора, ехидно заметил:
– Он настолько уверен в этом, что не считает нужным почитать старших.
Миртс неуверенно подняла взгляд на холеное лицо Кьеверта.
– Я нашла его, акташи, недалеко от тритоньих нор со стороны южных болот. Этот дэйлор пришел из людских земель и утверждал, что вышел из кокона вне Дэйлорона, и что принадлежит дому д’Амес. Мне… показалось это подозрительным, и я предпочла доставить его сюда – для выяснения истинных обстоятельств его появления.
– Ты поступила правильно, – заметил Кьеверт, – Куницы были бы тобой довольны.
Шениор непонимающе посмотрел на Миртс. Куница, значит… но память предков отмалчивалась пока, а сам он не знал, о чем идет речь. Только, на удивление, Миртс от слов капитана побледнела и прикусила губу.
А внимание Кьеверта уже плавно перетекло на пленника.
– А ты, мальчик, что мне расскажешь?
Шениор коротко передернул плечами. И повторил все, уже рассказанное чуть раньше Гелансу.
– Я не понимаю, почему вы мне не верите. Не знаю, почему я оказался вне Дэйлорона, но что теперь можно изменить? Я знаю, что д’Амес…
И вдруг – словно кто-то другой заговорил вместо Шениора.
– И готов пройти испытание Поющим Озером, чтобы доказать свою правоту.
В охранке воцарилась тишина. Стало слышно, как под золотистыми сводами потолка пищит невесть откуда взявшийся комар. Дэйлор, включая и Кьеверта, во все глаза смотрели на него – и молчали, словно были не в состоянии произнести ни слова.
Первым опомнился капитан стражей. Выдавив из себя улыбку – вымученную, скорее похожую на оскал, пробормотал, что ему нужно кое с кем побеседовать, и торопливо вышел.
Потом дар речи обрела Миртс.
– Ты, видно, и впрямь безумец. Жить надоело, а?
– Я не знаю, что это за испытание, – только и пробормотал Шениор, – голос Дэйлорона подсказал мне это…
– Ах, ты не знаешь! – девушка уперлась кулачками в столешницу, наклонилась к Шениору так, что ее черные, блестящие косы оказались совсем рядом. Так, что можно было прикоснуться к ним… Голос ее внезапно упал до шепота.
– Так вот, послушай меня, глупец. Испытание Поющим Озером заключается в том, что тебя отвезут на лодке в самое глубокое место, привяжут к ногам сетку с булыжниками, свяжут руки, и столкнут в воду. Я видела однажды, как это происходит, и Геланс видел… Если ты сможешь выбраться из воды, то это будет означать признание тебя Поющим озером – и все поверят в то, что ты действительно наследник дома д’Амес!
Ее красивое лицо перекосилось от гнева, и Шениор все никак не мог понять, отчего Миртс так злится.
– Нам довелось увидеть испытание дэйлор, которого обвиняли в убийстве – но он утверждал, что невиновен. Да он и был невиновен, понимаешь?!! Его попросту утопили. Лучше откажись от своих слов, пока не поздно!
– Но я д’Амес, – выдохнул дэйлор.
– Ты просто безумец! – обрубила Миртс. Выпрямившись, отошла. Кивнула двум стражам:
– Можно было просто пристрелить его, там, на полянке…
Геланс хмуро пожал плечами.
– Мне кажется, Миртс, ты принимаешь все слишком близко к сердцу.
– Мне просто жаль этого дурака, – процедила дэйлор, складывая руки на груди, – может быть, я одна из куниц, но это не значит, что мое сердце – камень.
Шениор почувствовал, как по позвоночнику словно провели холодным клинком. По коже побежали мурашки. Быть может, в чем-то он ошибся?
– А кто-нибудь выдерживал Испытание? – просто спросил он.
Миртс яростно выругалась и отвернулась.
– Не могу больше это слушать. Объясни ему, Геланс.
Дэйлор кисло улыбнулся.
– Ээ… видишь ли, Шениор… Существует легенда, в которой речь идет о том, что когда-то, когда люди еще не строили городов, а того, что они называют империей, не было и в помине, один знатный дэйлор был обвинен в коварном убийстве. И не кого-нибудь, а короля. Так вот, убийца предложил Испытание – заведомо безнадежное. Быть может, он предпочитал утопиться вместо того, чтобы быть повешенным. Но случилось чудо – и он выплыл. Уж не знаю, как ему удалось освободиться… И главам правящих домов не оставалось ничего иного, как признать его невиновным. Но это – легенда. Прости, приятель – больше не знаю никого, кто бы выплыл.
В этот миг, ступая неслышно, как лесной кот, в комнату вошел Кьеверт.
– Дайте ему какие-нибудь штаны. Лорд Каннеус ждет.
Конец ознакомительного фрагмента.