На следующее утро леди Севильстон вошла в спальню Элизабет с фразой:
– Дорогая, тебе нужно ехать домой!
– Домой? – вздрогнула та. – Куда? Когда? Вы мне не все объяснили, и я пока не понимаю, миледи… То есть, Оливия.
– Нет-нет! Я не выгоняю тебя из своего дома. Отнюдь, мой дом всегда открыт для тебя, просто у тебя есть свой отдельный дом… в деревне… Потому что твой муж не знает, что ты у меня, и не будет искать тебя здесь. Полагаю, что тебе стоит вернуться домой. Да, я, конечно, поеду с тобой, потому что ты ещё недостаточно окрепла после болезни!
– Вы получили какие-то известия от моего мужа, да?
– Ну… почти… – замялась та. – Скорее, я получила известия о том, что он должен вернуться, но я не знаю, получил ли он мое письмо, следовательно, он не будет искать тебя здесь – вот я о чем…
– Понимаю. – Элизабет села на постели. – А это далеко? Вы упомянули деревню…
– Да. Небольшой поселок почти на границе графства. Там у вас маленький домик… Вы оба были против большого города…
Кажется, Элизабет не сильно была озадачена этим фактом, она пожала плечами и сказала:
– Хорошо, я поняла. Вы мне сегодня ещё обещали рассказать дальше! Вы вплотную подошли к истории своего замужества, но пока не сказали, что случилось с лордом Севильстоном…
Оливия шевельнула бровями:
– Элизабет, мы договорились – я выполняю предписание врача, рассказываю тебе все медленно и по очереди. Я думаю, об этом тебе мог бы запросто рассказать сам Эдвард!
Рыбацкий поселок на берегу реки Дарт насчитывал около двух сотен жителей и был примечателен разве что тем, что в его окрестностях находились казармы и полигон для обучения и подготовки солдат. Но такое соседство мало кого смущало. Все жители держались особняком, едва общаясь даже между собой. На приезд леди Севильстон с Элизабет никто особым образом не отреагировал.
– Вы нанимали служанку, которая приходила пару раз в день, – пояснила Оливия. —Сейчас она была вынуждена уехать в Ливерпуль, но я уже все предусмотрела. Договорилась с дочкой одного рыбака, она согласна выполнять домашнюю работу. Я, честно говоря, не знаю, может быть, тебе будет удобно попросить её пожить в доме. Дом маленький, как и все здесь, но довольно милый… Я думаю, когда ты окончательно окрепнешь, тебе стоит уехать отсюда… Ну, не знаю… Вообще из Девоншира. Куда-нибудь на север, например…
– О, ну это решать буду не я одна, Оливия. Я себя хорошо чувствую. Я бы даже сказала, прекрасно… Кстати, я понимаю, что вы не хотите рассказывать мне о муже, но хотя бы уж скажите, кто он и чем занимается…
– Моряк. – суховато бросила та. – Он моряк…
– О, ну можно предпринять и морское путешествие. Вы же говорили, что мы обе провели несколько лет на островах…
– Я совершенно не думаю, что ему захочется каким-либо образом соваться на воду… – пробормотала Оливия еле слышно, и замолчала, прикусив нижнюю губу.
Дом, принадлежавший чете Хэмптон, и правда был небольшим, но аккуратным и красиво утопал под густыми деревьями. С виду он казался лачугой по сравнению с большим особняком леди Севильстон, но Элизабет уже знала, что по своему происхождению ей не пристало думать о том, что ей не надлежит. Из немного туманных рассказов Оливии Севильстон следовало достаточно точное описание того, что она – Элизабет Грей-Хэмптон – слишком многим обязана ей и её покойному супругу.
Калитка дома была не заперта, ничто не выдавало в нем того, что он пустовал уже больше месяца.
– Ты срочно выехала в Плимут, а у меня и заболела… – объяснила Оливия по пути. – Эдварда в тот момент уже не было, он уехал раньше…
У ограды Элизабет остановилась и замерла, проводя рукой по неровным выступам калитки. Она должна что-то вспомнить. Что-нибудь! Это ведь её дом! Неважно, какой он, это её дом. Место, где она жила последние несколько месяцев до того, как потеряла память, неужели изнутри ничто не подаст ей сигнала? Оливия, стоя поодаль, молча наблюдала за её маневрами и выражением лица, стараясь казаться спокойной. Наконец, Элизабет со вздохом толкнула калитку и пошла к дому…