Глава 3
И переночевать негде
Для посиделок с кофе Олеся облюбовала небольшое кафе в двух шагах от Арбата.
Я сходу оценила интерьер, пробираясь за наш столик в углу – похоже, это стало входить в профессиональную привычку: вместительная витрина с шеренгами солдатиков-пирожных, низкие диваны и кресла несколько пожёванного вида, светильники-прожекторы. Всё было залито светом, вкупе с зелёными насаждениями на полу, подоконниках и в кашпо напоминая оранжерею.
– А я тебе уже заказала! – приветствовала меня сестра.
Я с любопытством оглядела стол: два каких-то пышных салата (из охапки рукколы выглядывали черри и дольки апельсина), большие стаканы с рыжим лимонадом, венчики взбитых сливок на десертах.
– Хочешь сказать, что заплатила за всё это сама?
– Угу.
– У нас что, какой-то праздник?
– Ну, надо же отметить…
– Отметить что? Мою новую работу? Так она у меня не первый день… Твой приезд? Так и ты здесь не первый день, – я засмеялась.
– На самом деле… я хотела с тобой поговорить.
Вот фраза, которую не переваривает большинство мужчин.
Меня она тоже несколько напрягла.
Я поёрзала на подушках, пытаясь устроиться поудобнее.
Не представляю, о чём Олеся может хотеть поговорить со мной.
Вроде бы я всё рассказала ей про не сложившуюся жизнь с Егором. Работу тоже обсуждали… увольнение, новый проект…
Больше у меня ничего не было.
С ума сойти – у меня больше ничего нет. Мне больше не о чем говорить.
Мне двадцать семь лет, и в моей жизни нет ничего, кроме работы нон-стоп, семьи (но не той, что появляется с развитием личной жизни) и нескольких друзей – да и те в другом городе.
– Не хочу возвращаться в Питер, понимаешь?
Меня будто оглушили подушкой.
– Не хочешь? – переспросила я. – Что это значит?
Олеся бросила на меня виноватый взгляд и уткнулась в свой коктейль.
– Классная тара, – невпопад пробормотала она. – Давай домой купим такие же, здорово ведь: у всех обычные бокалы, стаканы, а у нас будут такие вот баночки, как из-под скраба… ну почти…
– Только лишней стеклотары мне в квартире и не хватает! Я лишний раз корнишоны не покупаю, чтобы потом не гадать, куда девать банки! Сейчас их никуда нельзя сдать, а выбрасывать на помойку – будет куча осколков…
Я осеклась. Коварная Олеся подбросила мне тему, за которую я не могла не зацепиться: от утилизации бытовых отходов рукой подать до обсуждения экологической катастрофы.
– Не уходи от вопроса! Что значит – не хочешь возвращаться?!
– То и значит.
– А как же твоя работа? Когда у тебя заканчивается отпуск?
– Нет никакого отпуска. Я уволилась.
– Почему?
– Надоело. Болото. Платили мало.
– И с чаевыми?
– И с чаевыми.
– Погоди… а как же родители? Что они тебе сказали?
– При чём здесь родители? Можно подумать, ты их позволения спрашивала, когда в Москву переезжала!
– Не сравнивай!
– Это ещё почему?
– Ты младше меня… и вообще…
– Как будто возраст имеет значение, – фыркнула Олеся, – я вообще-то совершеннолетняя! Мне уже двадцать два года! Что хочу, то и делаю!
– Это я заметила, да.
Выдохнув и попытавшись успокоиться, я сделала большой глоток лимонада.
Подытожила:
– Значит, ты не хочешь возвращаться… домой.
– Да.
– И делаешь что хочешь.
Насупившись, сестра кивнула.
– И чего же ты хочешь? – уже предчувствуя недоброе, осведомилась я.
– Остаться.
– Что?!
– Могу я остаться? – повторила Олеся, весело улыбаясь.
Потрясающе.
Она уже веселится.
Она думает, что всё – шуточки. Что можно просто так взять и переехать…
– И чем ты думаешь здесь заниматься?
– Это значит, что я могу остаться? – просияла она.
– Это значит, что я интересуюсь: чем ты собираешься заниматься в Москве? Жить ты, я так понимаю, намерена попроситься ко мне?
– Ты же сейчас одна. Неужели тебе не одиноко?
– Олесь, мы говорим не обо мне, а о тебе. Это сейчас я одна, а что, если появится новый мужчина?
– Не похоже, чтобы ты горела желанием заводить нового парня, – подмигнула эта негодяйка.
– Неправда! Я как раз собиралась…
– Слушай, – примиряюще перебила меня она, – если что-то изменится – тогда и будем думать! А для начала и такой вариант сойдет… Надо же с чего-то начинать. Ты же вот начала.
– Так получилось, – глухо сказала я, – я в Москву не стремилась и не рвалась строить здесь жизнь.
– Ну вот. У тебя так получилось. А раз получилось – надо пользоваться! Слушай, салат какой вкусный, а…
– Я должна была понять это сразу. Ты притащила в своём несчастном чемодане подозрительно много вещей.
Сперва я даже не могла понять, рада я такому повороту событий или нет. С одной стороны, я уже привыкла жить одна… Полагаться и рассчитывать во всём только на себя. Ну какая от Олеси существенная помощь?
С другой стороны…
После постоянного обмена шуточками, впечатлениями и новостями в офисе «Плейсгид», комментариев к набившим оскомину песням по радио, совместных обедов, совещаний, после дружеского общения с ресторанными пиарщиками иногда невыносимо было возвращаться в пустой дом.
На следующий день после своего признания Олеся встретила меня стопкой нежнейших кружевных блинчиков, к которым она купила клубничное варенье, и я перестала делать недовольное лицо.
Пока я сидела на работе над описаниями московских парков и скверов, она до блеска надраила окна во всей квартире, расставила по подоконникам горшки с белыми и фиолетовыми орхидеями и сменила в своей комнате абажур.
– Унитаз будем мыть по очереди или по справедливости?
– А как это – «по справедливости»? – сделала круглые глаза сестра.
– Как бы тебе объяснить… Что это? Шампанское?! Совсем с ума сошла.
– Да оно недорогое.
– Да не в цене дело… Хорош уже устраивать вечный праздник.
– А что такого, если хочется пятиминутку радости? В конце концов, у меня новоселье!
– Нашла чему радоваться: впервые в жизни поселилась в съёмной квартире.
Олеся меня не слушала: уже хлопнула пробка, и золотистая пенящаяся жидкость полилась в два высоких стакана…
И тут, будто меня ударили под дых, перед глазами резко встало воспоминание, причинившее буквально физическую боль.
Каким-то образом у Марианны оказалось приглашение на два лица на день рождения ресторана французской кухни, расположенного неподалеку от одной из самых живописных набережных Москвы. Случайно – наш сайт ещё не был по-настоящему известен. Вряд ли её позвали туда как представителя особо значимого СМИ. Но Марианна пойти не смогла, Виталий планировал посетить тренировку – приглашение перепало мне. А Марианна поручила, пользуясь случаем, сделать фотографии для отчёта в блоге на «Плейсгид» – словом, организовать небольшой репортаж.
Уставшая после бурного рабочего дня, проведённого в офисе, я подходила к зданию ресторана. Внутри меня встретили подарочные корзины на стойке, воздушные шарики и администратор. Взамен приглашения мне вручили бокал с холодным шампанским, предложили присесть, угоститься легкими закусками, подождать начала мероприятия.
Холл с приглушённым освещением понемногу заполнялся людьми. Я понятия не имела, что фотографировать. Гостей? Но я не папарацци. Я сделала несколько кадров фуршетных столиков, пирамиды бокалов под шампанское, деталей интерьера, потом вернулась на своё место. От скуки щёлкнула собственный бокал с легким отпечатком блеска для губ.
– Как вы думаете, это устрицы?
Я взглянула на блюдо, потом на спрашивающую женщину с ярким макияжем и сумочкой на длинной цепочке.
– Понятия не имею, – призналась я, – никогда не пробовала устриц.
– Самое время попробовать! – подмигнула мне она. Положила на свою тарелочку несколько звякнувших раковин, выжала внутрь лимонный сок.
Поколебавшись секунду, я повторила её действия.
– Устрицы, конечно, – сообщил мужчина от соседнего столика.
Я прислушалась к своим ощущениям. Всё, что до нынешнего момента я прочла в книгах об устрицах, было противоречивым. Скарлетт О'Хара, например, сочла устрицы гадостью… вроде бы.
Нежная субстанция со слабо выраженным вкусом, чуточку солоноватая, даже не пикантная…
Пожав плечами, я решила, что ничего отталкивающего в них нет.
Задумчиво протянула руку за новой порцией и заодно осмотрелась.
Вокруг меня были в основном пары.
Девушки были одеты куда более нарядно, чем я… Вряд ли они ехали сюда после офисных бдений, вряд ли добирались на метро. В руках у них были пестрые клатчи, на ногах – ботфорты или туфли на бесконечных шпильках. И драгоценности. Или бижутерия. Или ювелирка – откуда мне было знать, настоящие ли у них в ушах и на шеях камни? Дизайнеры с мировой известностью сейчас делают украшения из стразов, металла и пластика и продают их по ценам, больше подходящим для изделий из драгметаллов… Всего можно ожидать.
Ведущий, появившийся в холле, словно из воздуха, радостно предложил нам пройти в зал, где были накрыты столы для банкета.
Устрицы с шампанским сменились виртуозными закусками – холодными и горячими. Красное вино, разливаемое услужливыми официантами, крошечные десертные пирожные, какие-то горячие рулетики…
Справа и слева от меня было по свободному месту.
Разумеется, это получилось случайно. Но почему-то мне становилось всё тоскливее.
Ведущий тем временем зажигал: нельзя было позволять гостям просто проводить время за едой и питьём, нельзя было давать им скучать. Он делился историями из жизни ресторана, приглашал шеф-повара, чтобы его представить, организовывал мастер-класс по приготовлению стейков мужской и женской командами. Я даже хотела принять участие в этом забавном маленьком шоу, но вспомнила о том, что нужно делать фотографии.
Зато по итогам несложной викторины мне, как и многим другим гостям, был вручен сертификат на поход в спа-салон такого уровня, который в моей повседневной жизни я никогда не смогу себе позволить. Судя по ценам, думала я, глядя на чёрный глянец сертификата, лаки у них там используются с добавлением платины, клиентам вместо чая-кофе предлагают коллекционное шампанское, а пятки полируются дроблёным жемчугом.
Вино, которое обычно придаёт раскованности, улучшает настроение и веселит, теперь, словно лакмусовая бумажка, проявило во мне незваную неприкаянность.
Сейчас все эти люди выйдут отсюда, сядут в свои намытые автомобили, поедут домой – продолжать праздник жизни. Сейчас я дойду до метро, через час войду в свой подъезд, окажусь в пустой квартире, куда никто не придёт.
Мелькнула мысль вместо Планерной ехать на вокзал – взять билет, вернуться в Питер, и чёрт с ней, с новой работой…
Но Виталий с Марианной так на меня рассчитывают.
Неужели сейчас мне хуже, чем тогда, когда я возвращалась в квартиру с опостылевшей старой работы и раз за разом обнаруживала Егора за компьютером, с мутным взглядом, открывала пустой холодильник, день за днём погружалась в безысходность?
– Алё, мать, ты чего?.. – Олеся ткнула меня локтём под ребро: хотя она и не старалась, вышло ощутимо. Я вздрогнула, и шампанское чуть не расплескалось из стакана. – Ты чего? Заснула или умерла?
– Впала в анабиоз, – механически отшутилась я. Глубоко вздохнула. – Ладно, твоя взяла. Давай выпьем за… Да просто выпьем, и всё. Хорошо, что ты приехала. Правда.
Через несколько дней я поняла, что во мне нарастает беспокойство. Я и сама не могла определить, чем вызвано это чувство. По утрам, когда я собиралась в офис, Олеся ещё дрыхла. Ближе к вечеру мы созванивались, она встречала меня возле метро, мы покупали на рынке какую-нибудь мелочь – бананы, кинзу, йогурты или чудесный рахат-лукум (его продавал человек типично восточной наружности) и шли домой через сквер. Но чаще сестра уже ждала меня дома с ужином – картофельно-грибная запеканка, острые баклажаны под сыром, курица с лимоном… Кажется, для этих благородных целей маленькая лентяйка даже отмыла духовку. Потом мы смотрели пару серий «Друзей» на английском с английскими же субтитрами (Олеся ныла, что хочет просто посмотреть фильм в своё удовольствие, но я была непреклонна) и разбредались по постелям. А я никак не могла понять, что за неприятное ощущение поселилось где-то под ложечкой?
Ведь всё вроде было хорошо.
И чувство одиночества не подкрадывалось ко мне потихоньку, стоило закрыть за собой офисную дверь.
Поздняя весна набирала силу, удивляя неожиданными пыльными бурями, оглушительными короткими ливнями и сияющей зеленью повсюду, куда ни падал глаз. Я возвращалась со съёмки небольшого, почти домашнего кафе от модных московских рестораторов, шла по извилистому переулку, каких в центре Москвы миллион. От духоты мне стало плохо, и я вспомнила, что с самого завтрака почти ничего не ела. Почти сразу же мне на глаза попалась вывеска какого-то ресторанчика, я толкнула дверь за бронзовую ручку и вошла в заведение, где было полно льняных занавесок, мебели из состаренного дерева, выкрашенных в белый цвет птичьих клеток и… блюд с внушительным ценником. Я поняла, что в ближайшие полчаса мне не стоит двигаться с места, внимательно проштудировала меню и остановила свой выбор на облепиховом морсе и невесомом овощном салате (хоть что-то здесь оказалось для меня доступным).
Салат исчезает с тарелки почти мгновенно. От густой взвеси оранжевого морса начинает першить в горле. Я с грустью думаю о том, что неплохо было бы сейчас попросить официанта принести холодной минеральной воды. Но у меня уже нет и лишних ста рублей – на днях я перечислила квартирному хозяину арендную плату. В «резервном» отделении кошелька отложены деньги на проезд. Зарплата в «Плейсгид» ожидается через четыре дня. По-хорошему, и морс-то не следовало бы заказывать…
И тут я внезапно понимаю, что меня злит.
– Что смотрим сегодня, – весело спросила сестра, – опять «Друзей» или какой-нибудь нормальный фильм? Я сырников нажарила, жаль, варенья нет… Сейчас бы клубничного…
– А прогуляться до рынка не судьба? У тебя же есть ключи.
Я сбросила балетки и прошагала в ванную: всё, что угодно, только бы умыться…
– Наличка закончилась, – с той же весёлостью сообщила Олеся. – Просто…
– Согласна, с выбором фильма всё как раз довольно просто. Видела «Дьявол носит Prada»?
– Спрашиваешь. Сколько раз…
– Значит, снова посмотрим. Тебе лишним не будет.
Она насторожилась:
– Ты о чём?
– Помнишь, когда героиня искала работу, она согласилась на то, что предлагали? «Либо у вас, либо в „Мире авто“».
– Кажется, ты на что-то намекаешь?
– Не намекаю. Я говорю прямо. Ежемесячно я плачу за эту квартиру двадцать две тысячи…
– Фига себе! – Олеся присвистнула.
– Да, именно. Крупно повезло.
– Я не это…
– А я именно это имела в виду. Не хочу, чтобы повторились прежние проблемы. Готова платить половину? Ежемесячно выкладывать на бочку одиннадцать штук?
– Десять, – быстро сказала Олеся.
– Это почему? – изумилась я.
– Я же младше!
– Вот это аргумент… Слушай, а ты и есть будешь меньше? А воды в ванной тратить? Между прочим, здесь стоят счётчики.
Олеся скривилась:
– Я думала, хоть здесь отдохну. Устроим казацкую вольницу, не то что с родителями… А попала в какую-то колонию строгого режима!
– Ты всегда можешь вернуться обратно в Питер, – мило улыбнувшись, предложила я. – А с меня хватит: тут один уже пытался саморазложиться на моих глазах…
– Ладно, ладно. Убедила. Ну и где же мне брать такую сумму?
– Найти работу – не вариант? Чем ты вообще собиралась заниматься в Москве? Ходить по клубам, клеить крутых парней? На клубы тоже сперва нужно заработать.
– Поняла, – пробормотала Олеся, – буду думать…
– Только думай быстрее, хорошо? Я не заставляю тебя соглашаться на первую попавшуюся дурацкую работу, но, согласись, твоя помощь не помешает… И где там твои сырники? Есть хочу – ужас.
Девушки моих бывших парней меня недолюбливают.
Я не впервые это замечаю.
Кто-то едва здоровается со мной в присутствии своей второй половины, тем самым заставляя меня недоумевать, потому что в её отсутствие мы мило болтаем.
Кто-то выслушивает претензии всего лишь за то, что поддерживает общение со мной. При этом я – в прошлом, а девушка находится в вполне официальном статусе пассии. Я будто самим фактом своего существования действую на нервы некоторым особам.
В чём причина, я не представляю. Мужчины, в свою очередь, не могут мне ничего толком объяснить.
Я не строю бывшим возлюбленным глазки – ни при девушке, ни за её спиной. Не говорю гадостей, не предаюсь воспоминаниям о том периоде, когда мы были неразлучны. Я не гламурная блондинка с глянцевыми волосами и такими же представлениями о мире, не роковая брюнетка с харизмой Моники Белуччи – словом, на мой взгляд, нет объективных причин для подобного ко мне отношения.
Может быть, я чего-то не вижу со стороны?
В случае с Артёмом всё совсем запущенно.
Его жену я никогда не видела в реальной жизни.
Только на свадебных фотографиях.
Артём заехал ко мне спустя какое-то время после своего медового месяца, проведённого на тропических островах. Привез сувенир и флешку с уймой фотографий. Свадьба, эффектный танец молодожёнов, райская зелень и бирюзовая вода, обрамляющие бунгало, невеста, позирующая рядом со связкой свешивающихся с пальмы бананов…
Именно тогда я и услышала, что на свадьбу меня не позвали потому, что против этого была Лиля.
За что? Она меня даже и не видела никогда… А мы с Артёмом знали друг друга ещё со школы!
Сомневаюсь, что в отношении других его друзей – из детства, со школы или из универа – было сделано столь же блестящее «исключение»…
Может быть, я чего-то не знаю о себе?
Нужно было меньше рассиживаться над единственной чашкой кофе, быстрее доедать омлет и вообще – почаще поглядывать на часы.
А, чёрт, Алиса, ты же знаешь: кофе здесь ни при чём. Ты просто слишком много думаешь над вещами, которые, по сути, тебя даже не касаются.
Я вообще не планировала выходить из дома в эту субботу. В результате мне нечего надеть на неожиданную, свалившуюся на меня внезапно, как снег на голову, встречу. На улице вторую неделю стоит удушливая жара, к которой никто оказался не готов.
Беда в том, что за десять минут до выхода мне захотелось выглядеть по-человечески.
В моем шкафу обнаруживается куча совершенно одинаковых маек – даже по цветам они не слишком различаются. А если бы и отличались, толку-то? Бросаю пытливый взгляд на градусник за окном. Жарко… даже очень. Джинсы, конечно, исключены. Мои льняные штаны в стирке. Светлые летние брюки – в шерсти после столкновения в лифте с соседским ризеншнауцером. Брючный комплект в любом случае не составить – значит, нужно платье.
Через три минуты я паникую. В наличии черно-белое платье с треугольным вырезом: оно отлично подчеркивает фигуру, к тому же сочетается с черными босоножками – отглаженное, оно невозмутимо висит на вешалке. Но сшито оно из нескольких слоев вискозы. Если бы на улице было хотя бы двадцать градусов тепла… Продолжаю лихорадочно рыться в шкафу. Темно-красное платье придется поминутно одергивать, и оно еще плотнее… Из черного мини-платьица в подчеркнуто спортивном стиле будут выглядывать лямки любого лифа. Все! У меня нет ни одного платья на жару. Ни одного!
Собственно говоря, откуда им взяться, если удобнее работать в брюках? Когда я провожу в офисе целый день, то с трудом могу высидеть восемь часов в офисном кресле – съезжаю вниз, сажусь прямо, ерзаю, постоянно вытягиваю ноги, а напротив меня, между прочим, сидит наш программист. Платье или юбка не дают свободы действий: в процессе моих ёрзаний непременно будет видно бельё. Если я еду на фотосет, то тем более подбираю одежду так, чтобы можно было и на корточки присесть, и наклониться с камерой…
Из трех платьев выбираю наименьшее зло – то, которое не придётся одёргивать, – соображаю, что под него не подойдёт ни одна из моих сумок. Хватаю миниатюрную зелёную сумочку хэнд-мейд: на платье есть пара зелёных полосок, а значит, будем считать, что сумка вписывается в облик.
Мне всего-то нужно было одеться во что-нибудь легкое и вовремя выйти из дома, почему я в очередной раз устроила из поспешных сборов цирковое представление? Едва не подвернув на последней ступеньке ногу, выбегаю из подъезда и направляюсь к метро.
На выходе с «Пушкинской» я звоню Артёму.
– Где ты? – спрашиваю я. – Что-то я тебя здесь не наблюдаю…
– Сижу на скамейке в Эрмитажном саду.
Разве мы об этом договаривались?..
– Я жду тебя здесь, – продолжает невозмутимо Артём.
– Я туда не дойду!
– Почему это?
– Я на каблуках.
– Дойдешь, – заверяет он меня.
Я пытаюсь возразить, но он уже отключился.
Вот здорово!
Подумаешь, девушка на каблуках…
Почти тридцатиградусная жара не улучшает моего настроения. Я тоскливо кошусь в сторону фонтанов на Пушкинской площади, после чего начинаю неспешное шествие в сторону сада «Эрмитаж». От тротуара исходит почти видимое тепло, каменные стены домов нагреты безжалостным солнцем. Я иду и мечтаю о невесомом платьице из шелка. Мое одеяние прилипло к телу…
Торопиться я не собираюсь, иначе совсем взмокну. Пряди волос падают на лицо, я сердито отбрасываю их. Чего ради Артём потащился в этот парк? Там даже лимонада негде выпить! То есть одно заведение имеется, но в такую погоду там яблоку некуда упасть, и столик надо заказывать за несколько дней.
Я дожидаюсь зеленого сигнала светофора, перехожу дорогу, стараясь ступать как можно мягче, чтобы ремешки босоножек не слишком натирали. Сто метров… Еще пятьдесят… Вхожу в сад. Да здесь полно скамеек! И ни на одной из них я не вижу его. В середине парка есть другие скамейки, есть беседки. Мне бегать и разыскивать его? Песок дико пылит под ногами, и я начинаю чувствовать себя, будто пересекаю Сахару. Кажется, это голова Артёма в одной из беседок.
Подхожу и вымученно улыбаюсь. Артём обнимает меня, поднявшись с места и слегка ко мне наклонившись.
Выглядит он, в отличие от меня, свежим и бодрым. Я отмечаю гладковыбритую кожу (неужели он решил завязать с десятидневными щетинами?), отлично подстриженные темные волосы – контраст с белоснежной льняной рубашкой.
– И кто тебя заставляет таскать такие каблуки? – уточняет он.
– Таскают ноги, – мрачно разъясняю я, – а каблуки я просто ношу.
Не буду же я объяснять, что у этих босоножек необыкновенно удобная колодка, и прошагать в них можно добрую пару километров. Вот только жара и влажность способствуют тому, что ремешки стирают нежную кожу стоп до кровавых мозолей…
– Пойдем? – спрашивает Артём. – Или тут посидим?
– А куда пойдем-то?
– Можем… погулять. Подышать воздухом.
– Спасибо, я уже нагулялась.
Артём опускается обратно на скамейку.
– Ты чего такая?
– Какая?
– Раздраженная.
– Песок повсюду. Люди вокруг. Жарко. И…
– Ты приехала сюда нудить?
Киваю.
– Ладно, полчаса я твоё занудство потерплю.
– Почему полчаса?
– Лимит такой…
Молча протягиваю ему пакет с подарком на давно прошедший день рождения.
Я по-человечески оделась. И вообще… Привезла ему подарок, а мы даже никуда не зайдем? Нет, конечно, мы вполне можем для разнообразия погулять, но… Но здесь так жарко! Не припомню случая, чтобы мы, встречаясь с Артёмом, никуда не зашли хотя бы на коктейль.
Капелька пота бежит от шеи к пояснице, и я передергиваю плечами.
Прохлады ждать не приходится.
Сажусь на скамейку рядом с Артёмом.
– Ух ты, спасибо, – приятно удивлённый, он крутит в руках электронную сигарету.
Пока я пережёвывала свои обиды, он не терял времени зря – занимался распаковыванием подарка.
Я, конечно, не озвучиваю вслух истинный посыл подношения. Но в глубине души давно мечтаю, чтобы Артём раз и навсегда завязал с курением.
От курильщиков меня трясёт, и что прикажете делать, если ваш лучший друг курит? Не с детства и даже не со школы, но определённый стаж имеется…
Я, наверное, никогда не пойму поведения большинства курильщиков. Именно тебе, а не им, приходится выходить из очереди на маршрутку – они же преспокойно курят в полуметре от твоего лица. Если не удаётся обогнать курильщика, идущего впереди, то стряхиваемый и слетающий с его сигареты пепел плавно летит на твою одежду. Да, он выбирал этим дышать, но я-то не выбирала! И пепел на чистое платье не заказывала. Но по необъяснимой причине заботиться о том, чтобы дым и пепел от сигарет курильщика, находящегося в шаговой доступности, не доставляли неудобства, приходится именно мне, а не ему.
Загадка.
Артём хотя бы курит сигареты, дым которых почти приятен – Capitan Black.
– Спасибо большое, Алис, – он продолжает крутить в руках подарок, и что-то в его голосе меня настораживает.
– Тебе не нравится?
– Нравится. Спасибо. Только…
– Ты бросил курить?! – озаряет меня внезапная догадка.
– Да. Представляешь… Как-то много всего навалилось. Стало уже не до сигарет… Если уж менять жизнь, то как следует.
– Менять жизнь? Что ты имеешь в виду?
Я уже ничего не понимала.
Артём поднялся, дружеским жестом подхватывая мою руку. Я послушно поднялась следом.
– Пойдем где-нибудь посидим… Предлагай – ты же у нас эксперт по местам. Хочется чего-нибудь холодненького, и в тень. Мозги и правда кипят. Соберусь с мыслями и расскажу про свои новости. Столько не виделись, и столько всего произошло…
– Хорошего? – на всякий случай уточнила я.
Артём покачал головой.
Возвращалась я в подавленном состоянии. Растрёпанные чувства никак не желали увязываться в единый клубок. Я даже не могла понять, что чувствую, и признаться самой себе в том, что думаю. Почему я отказалась что-нибудь выпить в ресторане? Дома нет никакого алкоголя. Покупать крепкий алкоголь? Ещё чего не хватало. С Олесей мы могли максимум распить на двоих бутылку вина или взять несколько коктейлей в клубе.
К пешеходному переходу, где я обычно надолго застревала из-за потока машин, неспешно двигалась бабушка. Строго говоря, бабушкой её можно было назвать с натяжкой, скорее – пожилой женщиной, но она была какая-то очень уж уютная, в свободной кофте с отложным воротничком, с очками в роговой оправе на носу… И с белой тростью в руке. Двигалась она уже по диагонали – к ближайшему столбу.
Я поспешно догнала её:
– Вам помочь?
Она обернулась ко мне так, словно видела меня, и её лицо мгновенно расплылось в улыбке.
– Да, спасибо…
– Вам на ту сторону нужно?
Она кивнула, и я, взяв её под локоть, повела в сторону дороги. Машины при виде нас притормаживали, будто заговоренные.
– Все хорошо, – на всякий случай комментировала я, – уже почти перешли, вот мы и на другой стороне.
– Спасибо, деточка, дай бог здоровья…
Она снова расплылась в улыбке. Я не торопилась отпускать её локоть:
– Куда вам теперь? Может, нужно проводить?
– Дальше я прямо, я сама, пойду себе потихоньку, я всегда так хожу на автобус… С утра встану – и за город, как можно раньше… Всё время так…
Потрясающе, какой позитивной она выглядела и какой бодрой казалась. Мне стало стыдно за свою размазанность. Улыбается, благодарит за такую мелочь, а я… я чувствую себя несчастной со всем тем, что у меня есть – здоровьем, семьей, работой… и так далее…
Выслушав многочисленные пожелания здоровья, я двинулась к ближайшему магазину – нужно же было что-то принести домой к ужину.
– У тебя что, аппетита нет? – осведомилась Олеся.
Я вяло ковыряла вилкой прекрасную «фету» в греческом салате и едва подняла глаза от тарелки.
– У тебя что-то случилось?! – не выдержала она.
– С чего ты взяла, – без всякого выражения произнесла я.
– По тебе всё видно – можно к гадалке не ходить и к астрологам не обращаться.
– На самом деле кое-что случилось, – вздохнув, призналась я. – Я сегодня виделась с Артёмом…
– Артём? Это который? Одногруппник? Младшая группа детского сада?..
– Прекращай валять дурака, иначе я не буду тебе ничего рассказывать! Да, мы с ним вместе учились.
– А как ты могла его видеть? Главное, где? Он же прочно сидит в Питере…
– Значит, только прикидываешься, что ничего ни про кого не помнишь?
– Он в Москве по делам? Приехал к тебе? Где он остановился? Ты не позвала его к нам?
– Когда заплатишь первую квартплату, тогда и будет «к нам», – проворчала я. – Кстати, как твои поиски работы?..
– Переводишь стрелки? А вот это уже интересно. Между вами что-то было? Он тебе нравится?
У меня возникло ощущение, что я лежу на кушетке, а психотерапевт без устали забрасывает меня вопросами.
Но, в конце концов, сколько можно ни с кем не делиться?..
– Отвечаю по порядку. Артём сейчас в Москве по делам. В Питере он сидит уже не так прочно… Собственно говоря… в ближайшее время он должен перебраться в Москву. Опять-таки по работе.
– Москва не резиновая! – засмеялась Олеся. – И чего ему дома не сидится?
– Кто бы говорил!
– Ладно, пусть перебирается. И что с того? Я хочу сказать – ты как в воду опущенная. Это вроде бы хорошая новость?
– А ещё он разводится с женой.
– Ничего себе!
– Даже не знаю, может быть, из-за развода он и решил принять предложение о работе…
– Он тебе не сказал?
– Я не стала приставать с расспросами. Я хочу сказать… для него это наверняка болезненная тема. К чему выпытывать всё сразу?
– Ах, так значит, вы ещё планируете встретиться? Слушай, а он тебе нравится?..
Я не выдержала и всё-таки расхохоталась. Моя сестра была неисправима.