Зажечь огонь. *** (С. Н. Бардина, 2017)

Глава 1

«Прожить этот день так, как хочу, а дальше пусть будет, что будет!…» Скинув с плеч легкий шелковый халатик, Маргарита выбрала из ящика с нижним бельем дорогой кружевной комплект и, облачившись в него, внимательно всмотрелась в отражение в зеркале. Фигура по-прежнему оставалась стройной и подтянутой, хотя годы неумолимо шли вперед, перевалив за сорок. Но что приятно было осознавать, даже приблизительное количество прожитых лет ей никто никогда не давал. Раскрутив бигуди, и тщательно расправив светло – русые локоны, женщина вставила в уши по жемчужной капле и застегнула на шее цепочку с таким же по форме кулоном. Немного поколебавшись с оттенком, осторожно натянула тончайшие колготки цвета vison. Затем вытащила из шкафа свое последнее приобретение – платье в стиле пятидесятых – в крупный черный горох, и изящный белый жакет в дополнение к нему. Застегнув последнюю пуговицу, сунула ноги в черные лодочки на высоком каблуке и взяла маленькую сумочку. Придирчиво оглядев себя со всех сторон, Маргарита удовлетворенно кивнула: одежда сидела безупречно, прическа и макияж в идеальном порядке – разве что озабоченность на лице не вписывалась в созданный ею образ. Чтобы справиться с последним недочетом, она раздвинула губы в широкой улыбке и подмигнула понравившемуся отражению. Чуть-чуть духов, блеск для губ и еще один беглый взгляд в зеркало: «Даже если бы мне предстояла самая главная встреча в жизни – я не подготовилась бы лучше!» Нервный смешок напомнил о причине беспокойства, но она тряхнула головой и, упрямо вздернув подбородок, вышла из квартиры. «Не думать ни о чем грустном или неприятном, все трудности отодвигаются на послезавтра. А сегодня только радоваться!» – внушительно приказала женщина себе, спускаясь в лифте с шестнадцатого этажа. Задержавшись на крыльце, она подняла глаза на чистейшее ярко-синее небо, зажмурилась от восторга, коротко выдохнула – окончательно освобождаясь от груза проблем и легко, словно девочка, сбежала по ступенькам. В правом боку моментально заныло, но боль в подреберье давно стала привычной и, не обратив на нее никакого внимания, неспешным прогулочным шагом Маргарита двинулась вниз по Садовой.

Жизнь воспринималась остро и ярко, заставляя сердце биться в ускоренном темпе и разрывая грудь от огромного желания обнять весь этот прекрасный мир, существование в котором после приговора врачей представлялось величайшим из возможных наслаждений. Раздражающая прежде городская какофония, словно по мановению дирижерской палочки сложилась в «индустриальную симфонию», вышедшую из-под пера композитора, беззаветно влюбленного в мегаполис, и звонко цокая каблучками, Маргарита старательно добавляла ей ритмичности. Витрины встречающихся на пути магазинов призывно манили многоцветьем летних коллекций, но скосив глаза на подол пышной юбки, горох которой весело пританцовывал вокруг ее ног, женщина гордо шагала мимо. Солнцезащитные очки были безжалостно возвращены в сумку. Ей показалось кощунством прятаться за темными стеклами в такой прекрасный день. Где-то в другом измерении остались некогда назойливые мысли о наметившихся морщинках вокруг глаз, впрочем, как и косые взгляды любопытных прохожих, чья деловитая озабоченность так контрастировала с выражением беспечной радости на ее лице. Внутри все пело и повторяло на разные лады: «Жизнь чудесна! Жизнь чудесна!»

Внезапно Маргарита услышала позади себя визг тормозов и невольно обернулась на резкий звук. К обочине лихо подрулил шикарный кабриолет цвета мокрого асфальта. Сидящий за рулем парень, с волосами до подбородка, наклонившись через сиденье, распахнул пассажирскую дверцу: – Девушка, садитесь, я вас подвезу!

Не решаясь принять на свой счет широкий жест владельца притягивающего взоры авто, Маргарита огляделась по сторонам. Никого из особ женского пола поблизости не было – а значит, слова молодого человека адресовались именно ей. Удивившись, женщина еще раз посмотрела на водителя, продолжающего удерживать открытую дверь. В его глазах явно читалось нетерпение, смешанное… – если бы они были знакомы давно, она бы сказала: «с восхищением», но приписать это выражение незнакомцу было бы слишком самонадеянно. Тем временем, владелец кабриолета, нажав пару раз на педаль газа, рыкнул мощным мотором готового сорваться с места автомобиля, поторапливая Маргариту. Мальчишеская выходка позабавила женщину, а проявленное внимание к своей персоне польстило, о чем красноречиво поведала мягкая улыбка, осветившая ее лицо. «Красавчик, с теплыми глазами!» – успела подумать она, перед тем как покачать головой: – Спасибо, я уже пришла, – и, в подтверждение слов, не задумываясь, свернула в первый попавшийся магазин.

Это оказалась ювелирная лавка: «Ну что же, полюбопытствуем!» Взгляд женщины лениво заскользил по украшениям, и остановился, наткнувшись на прелестное колечко с бриллиантом – небольшое, но изящное, оно приворожило Маргариту. Подошедшая девушка – продавец предложила примерить понравившееся украшение. Марго ничего не собиралась покупать, но не устояла перед искушением увидеть кольцо на своей руке. Размер оказался точно впору, и она несколько мгновений любовалась на игру камня, уютно угнездившегося в переплетении золотых и платиновых нитей.

– Очень красивое. Спасибо, я подумаю, – поблагодарила она девушку, возвращая кольцо, и вздрогнула от неожиданности, услышав за спиной громкий уверенный голос: – Уже подумали, девушка, берем! Оформляйте чек.

Маргарита резко обернулась и почти уткнулась лицом в грудь водителю кабриолета, невозмутимо протянувшего кассиру пластиковую карту для оплаты. Невольно сделав шаг назад, женщина отметила, что молодой человек был выше её на целую голову, худощав, но пропорционально сложен, одет в классический светло-серый костюм, прекрасно сочетающийся с рубашкой, цвета опавшей розы.

– Вы делаете ошибку – золотые изделия не возвращаются, – предостерегла она симпатичного незнакомца.

– А зачем его возвращать? Оно прекрасно смотрится на вашей руке.

– Весьма оригинальный способ покупки подарка для девушки. Может, лучше предоставить свободу выбора ей самой?

– Я так и сделал, – кивнул молодой человек и вытянул вперед ладонь с бархатной коробочкой: – Возьмите, оно – ваше.

Симпатию первого взгляда как рукой сняло: погасив улыбку, Маргарита затвердела лицом: – Нет, не мое. – Стремясь поскорее покинуть слишком тесное пространство между незнакомцем и витриной, она отклонила в сторону протянутую руку и направилась к двери.

Молодой человек поспешно шагнул за ней: – Возьмите, я для вас кольцо купил!

– Я уже говорила: вы делаете ошибку.

– Но оно вам понравилось, я видел!

Его настойчивость начинала раздражать – а плохое настроение в планы женщины сегодня не входило. Внутренне призывая себя к спокойствию, она резко обернулась: – Что вам от меня нужно?

Элементарный вопрос застал мужчину врасплох: он смешался и беспорядочно засуетился, не зная как себя вести, чем еще больше насторожил Маргариту.

– Что бы вы взяли понравившееся вам кольцо, – наконец смог выговорить он.

– В самом деле? – терпеливый до этого голос окрасился ехидством. – Вот так просто – посреди улицы взять кольцо с бриллиантом у чужого человека и пойти дальше?

Парень согласно кивнул, но в глазах его вспыхнул протест, не укрывшийся от Маргариты. «Он что – сумасшедший?» – пришедшее в голову предположение казалось единственно верным, и она, на всякий случай, отступила назад.

Словно прочитав ее мысли, водитель кабриолета робко улыбнулся: – Наверное, глупо выглядит со стороны?

– Я бы сказала – странно, – осторожно поправила женщина.

– Простите, я не хотел.…То есть да… – запутался молодой человек, – то есть, я хочу сказать, что не хотел напугать вас – только познакомиться и подвезти.

Мобилизовав все свои дедуктивные способности, Маргарита неотрывно следила за каскадом эмоций на лице незнакомца: его растерянный тон никак не вязался со щеголеватой внешностью, и тем более с припаркованной неподалеку машиной. Сбитая с толку, она ощущала себя втянутой в какую-то игру. «Вроде бы никому дорогу не перебегала, и в долг ни у кого не брала.… Уж не дочь ли куда-то ввязалась?» – мысли молниями проносились в голове, в попытке найти логическое объяснение происходящему. Кроме того, она не могла не заметить ту легкость, с которой молодой человек расплатился за кольцо. По всей видимости, с финансами у него проблем не было, и это тревожило еще больше. Или все-таки были? «Недовольный клиент или банковский аферист? Неужели всему причиной ее служебное положение? Итак, если встреча случайна, ей пора положить конец, а если заранее подготовлена, то следовало немедленно добиться истины».

– Молодой человек, мы теряем время. Говорите прямо – что вам от меня нужно?

– Ничего… Просто… вы такая особенная…

Маргарита, всегда относившаяся критически и к своему возрасту и к внешности пропустила мимо ушей слова незнакомца, но выражение улыбчивой безмятежности, разгладившее черты мужского лица произвело на нее большое впечатление. «Или пьяный, или обкуренный!» – сделала очередной вывод она и круто развернулась на каблуках, страшась непредсказуемости подобного людского состояния. Но молодой человек словно вырос перед ней, молниеносностью движений опровергнув поспешные суждения.

– Хорошо – не хотите брать кольцо – не берите. Но что такого в том, что я вас подвезу?

В его голосе послышалось отчаяние, и Маргарита замерла от удивления, не поверив себе, а спустя мгновение махнула рукой: – Я так понимаю, пока вы не добьетесь своего, в покое меня не оставите? Ну что же, поехали.

Обреченно выдохнув, она забыла вдохнуть – настолько поразила ее реакция незнакомца на согласие: тонкие губы расплылись в счастливой улыбке, а глаза засияли ярче бенгальских огней, он в спешке рванул пассажирскую дверцу, словно боясь, что она передумает. «Что я делаю? Он – точно сумасшедший! – ужаснулась женщина, с опаской усаживаясь в машину. – Чем все это закончится? И почему – именно сегодня…?!»

Тронувшись с места, машина довольно заурчала, и Маргарите показалось, что если бы не ветер, гуляющий по открытому салону автомобиля, она услышала бы такие же довольные звуки и от хозяина, уверенно лавирующего в транспортном потоке. Манера вождения незнакомца внушала уважение: без демонстративного лихачества, ощутимо быстро, и в тоже время плавно, послушный твердой руке кабриолет без промедления занимал освобождающиеся перед ним дорожные прогалины. Внимательно следившая за движениями мужских рук женщина несколько расслабилась.

Молодой человек, видимо, почувствовал это, и тут же повернулся к ней: – Давайте знакомиться: меня зовут Максим. Можно – Макс. А вас?

– Маргарита.

– Максим и Маргарита…. Макс и Марго… Марго и Макс… – несколько раз повторил он, словно пробуя имена на вкус, и снова расцвел улыбкой: – Чудесное сочетание!

Не разделив его энтузиазма, женщина промолчала.

– Маргарет Тэтчер, королева Марго – одна именитая тезка обитала в Букингемском дворце, другая в Лувре, а куда везти вас?

«Неужели я могу выбирать куда ехать?» – недоверчиво подумала Маргарита и, зорко следя за реакцией собеседника, ответила: – К Западному парку, пожалуйста.

– Ну конечно! Как я сразу не догадался: эльфы живут на деревьях. А может, перейдем на «ты»?

Внутри Маргариты проснулся интерес. На вид новому знакомому было лет тридцать – тридцать пять. Он весь состоял из контрастов: классический костюм и длинные волосы, спортивная машина и тонкая фигура, уверенность водителя и неуверенность мужчины. Это заинтриговывало. Этому хотелось найти объяснение. – Хорошо, давай на «ты», – согласилась она.

– У тебя в парке назначена встреча?

– Просто нравится там гулять.

– Отлично! Едем гулять вместе.

От такого заявления женщина чуть не поперхнулась: – Я не говорила, что мне нужна компания.

– Со мной тебе будет гораздо веселее: я могу беседовать на любые темы.

Максим явно справился со своим замешательством. Теперь в таковом пребывала Маргарита.

– Судя по виду, у тебя должны быть какие-то дела? – она кивнула на его отглаженный с иголочки костюм.

– Нет проблем. Я сделаю один звонок?

«А он прилично воспитан. Другой бы просто набрал номер и болтал сколько угодно. А этот с разрешения…» – Женщина пожала плечами и прислушалась.

– Татьяна Викторовна, меня сегодня не будет. Весь день. Что можно – решайте без меня, что нельзя – перенесите на завтра.… Нет, нельзя… Я же сказал – на завтра! – Отключив телефон, Макс победно посмотрел на Марго: – Вот и все: я – свободен.

Восторга от этих слов она не испытала, но интерес к незнакомцу, как ни странно, усилился: «Значит, хочешь поговорить? Ну, давай: посмотрим, как тебе понравятся мои вопросы!» – Чем занимаешься, Максим? Свой бизнес или чей-то сын?

Разгадав ее настрой, молодой человек уклонился от прямого ответа: – Сначала чей-то сын, теперь свой бизнес. А что, у тебя проблемы?

– В каком смысле? – не поняла она.

– В материальном. Нужна помощь?

Бестактнейшее, с ее точки зрения, предположение оскорбило Маргариту до глубины души и она почти по слогам, отчеканила: – Потому, что я спросила про бизнес? Это чистое любопытство. Нет у меня никаких проблем.

– Прямо-таки «никаких»?

– Никаких. А если и бывают, то я справляюсь с ними самостоятельно.

– И никогда, ни к кому не обращалась за поддержкой? А как же богатые покровители, избавляющие красивую женщину от трудностей современного мира?

– Это, от каких же? От независимости и возможности принадлежать самой себе? Деньги и власть портят людей, особенно тех, кому достались в наследство. Считая неоспоримой свою принадлежность к элите, они адекватно воспринимают только себе подобных, свысока посматривая на бедолаг, достигающих благосостояния собственным трудом, и уж тем более, на женщин, польстившихся на их кошелек. Так что взамен одних трудностей невольница-красавица приобретает другие. – Резко высказавшись, Маргарита тут же пожалела об этом: Максим намеренно спровоцировал ее, и она попалась, заведясь с пол-оборота и превзойдя горячностью ожидания собеседника.

– А ты – максималистка, Марго… Печальный опыт?

– Да, и этот случай только подтвердил правило.

Покопавшись в собственных мыслях, Макс подвел итоговую черту: – Значит, кольцо ты не возьмешь…

– Нет, конечно. Далось тебе это кольцо. Скажи лучше, что ты искал повод.

– А я сразу так и сказал.

– Не ври. Ты вообще нес какой-то бред.

– Если признаться понравившейся женщине, что она понравилась – это, по-твоему, бред, то тогда конечно…

«Немыслимо! – У Маргариты даже горло перехватило от возмущения: она старше на половину его жизни, а он разговаривает с ней, как со студенткой-первокурсницей!» – Строго поджав губы, она по-учительски отчитала парня: – Придумай что-нибудь более похожее на правду. Меня не так-то легко обмануть: я уже взрослая тетя.

Снисходительно – насмешливо смерив ее взглядом, Максим весело полюбопытствовал:

– И сколько же лет этой «взрослой тете»?

– Женщинам не задают подобных вопросов.

– Да я бы и не спрашивал, если бы ты первая не начала. Мне твой возраст абсолютно без разницы.

– Неужели? – саркастически сощурилась Маргарита. – Даже если между нами десятилетие?

Максим чуть ли не присвистнул от удивления: – Ты так говоришь, как будто тебе лет сорок. Первый раз вижу, чтобы женщина прибавляла себе возраст!

– А я и не прибавляю, мне действительно уже сорок.…

– Обманываешь!

– Интересно, зачем?

Внимательно посмотрев на нее, Максим вдруг стал совершенно серьезен: – Значит, по-твоему, если я запоздал с рождением, ты мне и понравиться не можешь? Но это же – глупость! И вообще, я слышал, что у женщин нет возраста. Разве не так?

– Не так! – отрубила Марго, стряхивая с себя грусть. – Есть, и очень даже ярко выраженный.

– Ты что, паришься по поводу своих лет? Да ты моложе многих молодых, и я, наверняка не первый, от кого ты это слышишь. Хочешь, открою секрет? Еще ни один мужчина, перед тем, как лечь с женщиной в постель, не просил предъявить ему паспорт.

– А мы что – уже до постели добрались?! – изумилась Маргарита.

– Не в этот раз.

– ???… Будут еще разы?

– Ну да. Надеюсь, ты не думаешь, что эта встреча – единственная?

– А разве нет?

– Нет, конечно. Мы же еще ничего друг о друге не знаем.

– А зачем нам что-то друг про друга знать?

– Тебе что – совсем не интересно? Но ты даже не попробовала…

До этого уверенно отбивавшийся от ее вопросов собеседник вдруг как-то сник, словно лишился опоры. Столь резкий перепад в настроении молодого человека окончательно запутал Маргариту: пару секунд назад он говорил о сексе между ними, как почти свершившемся факте, а теперь замолчал, понуро опустив голову. Причем его эмоции выглядели так убедительно, что она не могла найти и капельки фальши в облике невесть, откуда свалившегося на нее попутчика. Не дождавшись окончания фразы, женщина осторожно уточнила: – Не попробовала – что…?

– Узнать меня получше. У нас наверняка много общего.

– И ты хочешь про себя все рассказать?

– В обмен на рассказы о тебе.

– Опять – двадцать пять! Может, ты все-таки объяснишь, из-за чего такое внимание к моей персоне?

– Я же говорил: ты – удивительная женщина, совершенно не похожая на других…

– Прекрати! – поморщившись, оборвала его Маргарита. – Это – комплименты для моей дочери. В свои девятнадцать она пришла бы в восторг от того, что сумела выделиться из толпы. На меня можешь не тратить свое красноречие.

– У тебя есть дочь? – оживился собеседник, пропустив ее раздраженную ремарку мимо ушей.

– Есть. Кстати, очень симпатичная и стройная особа. Познакомить? По возрасту подойдет.

– Меня не впечатляют эти юные создания, какими бы красивыми и стройными они не были.

– Да ну? – ничуть не поверила Маргарита, но уличить молодого человека во лжи ей помешали мелькнувшие справа кованые ворота парка.

Проехав несколько метров вперед, добровольный таксист отыскал свободное место на обочине и аккуратно пристроил кабриолет рядом с невзрачным на его фоне седаном. Женщина еще не успела сообразить – что к чему, а сверх меры энергичный спутник уже протягивал ей руку, причем так естественно, будто, только этим всю жизнь и занимался.

Оценив галантный жест, Маргарита с благодарным кивком приняла помощь твердой мужской ладони. Но как только черные каблучки коснулись асфальта, надежная опора превратилась в железное кольцо, сковавшее запястье, и, безобидный, на первый взгляд, парень стремительно повлек ее за собой вглубь аллей. Испугавшись, женщина чуть не закричала, но оглядевшись вокруг, погасила приступ страха: в парке было полно народу, и если Максим не сумасшедший, он вряд ли отважится на криминал в присутствии полусотни свидетелей. Некоторое время Маргарита приноравливалась к широким шагам молодого человека, думая только о том, чтобы не споткнуться и не упасть, а подняв голову, поймала на себе ироничные взгляды прохожих. Внезапно ей представилась картина со стороны: рассерженный брат тащит домой улизнувшую из-под родительского надзора сестру, а та сопротивляется, не желая менять свой шикарный наряд на одеяние монашки. Сюжет даже ей показался забавным и, не сдержавшись, женщина нервно хихикнула. Максим тотчас замер, как вкопанный и поднял брови в знак вопроса.

– Ты всегда так гуляешь? – Маргарита приподняла вверх запястье, побелевшее от стальной хватки длинных пальцев.

– Ох, прости! Я боялся, что ты убежишь.

– Убегу?! Это было бы еще веселее: долой каблуки и вприпрыжку по клумбам!

– Ты – от меня, а я – за тобой! Мы бы весь парк удивили.

– Удивили – не то слово, народ бы животы надорвал!

– А мы – «зазвездились» в «YouTube»!..

Они перекидывались сквозь смех фразами, освобождаясь от обоюдного напряжения, а успокоившись, медленно побрели по аллее.

– Итак, у тебя есть дочь? – вернулся Максим к прерванному в автомобиле разговору.

– Странно, что тебя это так удивляет. В моем возрасте дети – нормальное явление.

– Ты опять за свое! Забудь: возраст – не наша тема. Сколько лет ты была замужем?

– Почему «была»? – лукаво парировала Марго, не желая вдаваться в подробности своей семейной жизни.

Собеседник заметно напрягся, но поразмыслив немного, расправил морщины на лбу: – У тебя нет обручального кольца, а значит ты либо свободна, либо собираешься стать таковой.

– А если гражданский брак?

– Я не считаю его за брак: временное пребывание под одной крышей. По факту – та же свобода.

– Сурово! И этот человек назвал меня «максималисткой», – шутливо отыгралась Маргарита. – Из всего сказанного следует – что ты не женат. Тебя пугают обязательства?

– Нисколько. Просто пока не встретил свою, единственную… – избитой фразой откликнулся Макс и вдруг замер на полуслове. Его дыхание сбилось, в глазах поднялась какая-то волна, он судорожно сглотнул и покачнулся.

– Что? Что случилось? «Скорую»? – с растущей паникой Маргарита наблюдала, как лицо молодого человека бледнеет, затем краснеет, покрываясь испариной, затем краска сходит какими-то неровными пятнами, возвращая естественный цвет коже, а он стоит, не шевелясь, и не сводит с нее расширившихся глаз. – О, Господи, да говори же, наконец! – дернула она изо всей силы парня за рукав, лихорадочно нащупывая в сумке мобильник.

– Все хорошо, все в порядке… – прошелестело у нее над ухом, и рука с найденным телефоном утонула в мужских ладонях.

– Ну и напугал же ты меня… – опасливо поежилась Маргарита. Из боязни спровоцировать новый приступ, она не решилась отнять руку, с каждой секундой все больше ощущая неловкость от горячего прикосновения. – И часто с тобой такое?

– Первый раз.

– А улыбаешься чему?

– Потом, как-нибудь, расскажу, хорошо?

Неопределенно пожав плечами, она мягко высвободила ладонь: – По домам?

– Нет-нет, мы же приехали гулять – значит, будем гулять. Но, пожалуй, чашка кофе сейчас не помешает.

– Да, было бы кстати, – согласилась женщина. «И желательно в одиночестве». Ей требовалось время, чтобы осмыслить этот снежный ком из эмоций.

Но Макс не собирался предоставлять ей такую возможность. Он усадил ее за столик и пробежал глазами по строчкам меню: – Что ты будешь?

– Двойной espresso.

– Понятно, значит на мой вкус.

Заказ на завтрак удивил Марго своей изысканностью, возродив угаснувший было интерес к новому знакомому: «Он великолепно разбирается в меню, великолепно водит машину, прилично воспитан и очень привлекателен внешне. Кто же он такой?» Перебирая в уме варианты, она пропустила внимательный взгляд собеседника.

– О чем задумалась? – Взяв на себя роль хозяина, Макс увел у нее из-под носа кофе, водрузив на его место тарелку с омлетом.

– Пытаюсь угадать – кто ты такой? – честно призналась Маргарита. – Только давай сразу договоримся: или правду, или ничего.

– Не любишь, когда врут?

– Терпеть не могу. Ложь все равно будет разоблачена, не сразу, так потом. Глупо отодвигать неизбежное.

– Отодвигать неизбежное… – словно эхо, повторил Максим, и вдруг широко улыбнулся: – Хорошо сказано, я запомню! Итак, кто я такой? Прежде всего, мужчина,… – он сделал многозначительную паузу, – потом начинающий бизнесмен, не так давно открыл новое предприятие, насколько успешно – покажет время. Люблю крутые тачки, вкусную еду, качественную музыку…

– И при этом не любишь молоденьких девушек, – закончила за него Марго. Получив в подтверждение кивок головой, женщина помедлила несколько мгновений, но все же, решилась задать вертевшийся на языке вопрос: – Ты – гей?

Оглушительный смех, раздавшийся в следующую секунду, заставил ее вздрогнуть. Максим веселился искренне, безудержно, до слез. – Нет, ха-ха!.. дорогая, – по частям выталкивал он из себя. – С моей, ха-ха!.. ориентацией, ха-ха!.. все в порядке…

Что-то в ответе собеседника кольнуло Маргариту – то ли фамильярное: «дорогая», то ли обсуждение интимных пристрастий малознакомого человека, но сейчас было не до этих тонкостей. – Тогда я вообще тебя не понимаю: ты не любишь мужчин, ты не любишь женщин – кого же тогда ты любишь?!

– Не путай грешное с праведным: я не говорил, что не люблю женщин вообще. Я сказал, что мне не нравятся молодые девушки.

– Вот как? – еще больше удивилась Марго. – И чем же не угодили тебе юные красотки?

Макс пожал плечами: – Они искусственные какие-то, не натуральные. Бояться показать себя такими, какие есть на самом деле – начинают лгать, притворяться, играть чужие роли, не понимая, что это выглядит неестественно и фальшиво.

– Может быть, ты предъявляешь девушкам слишком высокие требования? И они врут, стремясь им соответствовать?

– Но какой смысл, ведь правда все равно выплывет наружу – и разочарование только усилится.

– А женщины постарше не врут?

– Я думаю, им незачем. У них уже опыт за плечами, житейская мудрость, что ли…

Слабая догадка зародилась в голове Маргарита, и она ринулась в атаку: – И ты рассчитываешь, что с взрослыми женщинами будет проще: да-да, нет-нет, так? Их не надо уговаривать, не надо разгадывать, не надо добиваться. Потому, что они не строят иллюзий на свой счет и на счет ваших отношений, определенно зная, что это временная связь и претензий не будет? Все очень удобно и легко – никаких проблем и обязательств. «Мы просто встретились, и просто разойдемся!» – с сарказмом процитировала она слова какого-то поэта.

– Что за поспешные выводы? – в свою очередь удивился Макс. – Разве я сказал, что с ними удобно? И с чего ты взяла, что их не надо добиваться? Да, с ними легко, потому что интересно, потому что все по-честному, но я предполагаю, что тропа к их сердцу куда сложнее и извилистее, чем асфальтированное шоссе со стандартным пакетом требований силиконовой куклы.

Взгляд Макса прямо впился в Маргариту, и она передернула плечами, почувствовав себя очень неуютно. Уличить собеседника в легкомысленности не удалось. Во-первых, в его аргументах присутствовала логика и явная опора на личный опыт. А во-вторых, глаза нового знакомого обладали какой-то магнетической силой, и лишали Маргариту и запальчивости, и уверенности в суждениях, и, что самое неприятное – внутреннего равновесия, которым так гордилась женщина. Не найдя достойных возражений, она притихла, а когда принесли счет – честно внесла свою половину, проигнорировав неудовольствие, отразившееся на лице Максима. Маргарита всегда платила за себя сама, и изменять привычкам не собиралась.

Погода стояла чудесная: солнце светило во всю, но грело по-весеннему ласково, а молодая зелень наполняла воздух пьянящим запахом свежести. Не сговариваясь, мужчина и женщина набрали полную грудь живительного аромата, и так же одновременно рассмеялись, оставив споры под зонтиком кафе. Неторопливо прогуливаясь по вымощенным плиткой дорожкам, они любовались весенними цветами и молодыми деревьями, кормили уток в пруду и голубей на открытой площадке, сидели на скамейке и рассуждали о жизни и увлечениях. При разнице в интересах, они то и дело находили точки соприкосновения, а потому темы для беседы не иссякали, рождаясь сами собой. Если бы не телефонный звонок от дочери, Маргарита и не спохватилась бы, что общение со случайным знакомым давно перевалило за рамки вежливости.

– Ух, ты! – невольно вырвалось у женщины, когда она взглянула на часы. – Вот это прогулка! Кажется, мы сильно увлеклись…

– Дела?

Вообще-то, дочь просто интересовалась – все ли у нее в порядке. С тех пор, как вопрос об операции встал жестко, она делала это регулярно, опасаясь за мать, но посвящать Максима в детали своего самочувствия было ни к чему, а потому Маргарита уклонилась от прямого ответа: – У кого их нет…

– Я тебя подвезу, не будешь «против»?

– Спасибо, с удовольствием.

– Ну, прямо бальзам на душу! А утром тебя только силой в машину можно было посадить. Ты не находишь, что в наших отношениях наметился большой прогресс?

Отдав должное юмору, Маргарита рассмеялась: – Признаю свою ошибку, лежачего – не бьют!

– То-то же. Итак, куда мы едем?

– «Мы»?

– Опять будем спорить?

– Похоже, спор для нас – естественное состояние.

– А где же женская мягкость и уступчивость? – незатейливо подколол ее Макс.

– Милый дядюшка, нельзя ли обойтись без лекций по воспитанию полов? – не осталась в долгу Маргарита.

– Можно, если придем к согласию.

– Считай, что пришел. – Женщина смиренно сложила руки на коленях, всей своей позой выражая покорность. «Мы» собеседника больше удивило ее, чем вызывало протест. К тому же она понятия не имела, чем займется дальше, и если бы Макс сам определил, где им нужно расстаться, то очень бы помог.

Почувствовал он это или догадался – но его вопрос прозвучал как нельзя кстати: – Скажи, Марго, а есть такое место в городе, где ты не была, но очень бы хотела побывать?

– Дай-ка подумать.… Пожалуй, «Старый замок» – слышал… о… таком…

Еще не договорив фразу, у Маргариты сложилось впечатление, что она произнесла что-то очень и очень неприличное – так странно посмотрел на нее молодой человек. Даже автомобиль, копируя реакцию хозяина, замедлил свой бег, словно намекая, что пассажирке с подобными интересами неплохо было бы немедленно покинуть салон. «Вот еще, – мысленно разозлилась женщина на спесивую железяку, – я на поездку не напрашивалась, и выпрыгивать на скорости не собираюсь. И твой босс молчанием не отделается». Повернувшись к заледеневшему Максиму, она постучала костяшками пальцев по приборной панели, привлекая к себе внимание: – Может, пояснишь, что тебя так напугало в моих словах?

– Сначала скажи, с чем связан выбор.

– Пожалуйста: во-первых, комплекс новый, но судя по всему, приобрел большую известность. Во-вторых, бар, клуб и ресторан в средневековом стиле – весьма необычное решение, и, в-третьих, моя дочь провела там один из субботних вечеров и очень восторженно отзывалась. А что, думаешь, отдых в «Замке» мне не по карману? Или не по возрасту? Или о заведении ходят плохие слухи?

Теперь эмоции на лице собеседника промелькнули ровно в обратной последовательности: он размяк, как снеговик на весеннем солнце, потеплел взглядом, и даже слегка улыбнулся: – Не такие уж там заоблачные цены, и с репутацией у заведения все в порядке, просто как-то неожиданно прозвучало, что ли…

Ответ Маргариту не убедил, и она осторожно поинтересовалась: – А ты в нем был?

– Не раз.

– И как впечатление?

– Зачем тебе пересказы – поехали, сама увидишь.

Комплекс ночных развлечений «Старый Замок» занимал полквартала на одной из самых оживленных магистралей города. Масштабный по замыслу и нестандартный по дизайну, он ярко выделялся на фоне соседних коммерческих сооружений, одним внешним видом зарабатывая очки в свой актив. Но впечатления от величественного фасада, имитирующего старинную каменную кладку, меркли, стоило переступить порог центрального входа, оформленного по типу триумфальных ворот. Средневековая мощь и королевская роскошь внутреннего убранства, в сочетании с ненавязчивой тактичностью вышколенного персонала поднимали до космических высот самооценку любого посетителя, надумавшего провести в «Старом Замке» свободный вечерок. А посему, комплекс быстро обрел популярность и как место для отдыха, и как престижная площадка для деловых встреч.

Все предыдущие визиты Максима сюда были связаны именно с делами. Выполняя желание Маргариты, он впервые использовал «Старый Замок» в новом для себя качестве, непроизвольно меняя привычный порядок действий. Миновав вывеску «Для служебного транспорта» (раньше он парковался именно под ней), Максим скромно пристроил машину на гостевой стоянке и, подав спутнице руку, направился к входу в ресторан. На дверях висела табличка «Closed».

– Не судьба… – разочарованно протянула Маргарита, издалека прочитав надпись.

– Ты опять спешишь с выводами, вместо того, чтобы довериться мне.

Попросив пять минут на преодоление препятствий, Максим решительно постучал в стекло. Сегодня звезды явно благоволили к нему: тремя часами позже посещение ресторана выглядело бы вполне обычным. А вот эффектно открыть перед понравившейся женщиной закрытые для остальных двери, и устроить обед исключительно для двоих – и захочешь – специально не подстроишь. Нужно только все правильно организовать.

Незаметно от Маргариты приложив палец к губам, Макс призвал прогремевшего ключами охранника воздержаться от приветствий, и выразительно указав глазами на спутницу, вежливо произнес: – Добрый день! Можно увидеть кого-нибудь из начальства?

Вопрос загнал мужчину в ступор.

– Я могу поговорить с администратором или менеджером?

– Ну да, все на месте… Кому положено…

– Спасибо. – Пропустив Маргариту вперед себя, Макс шепотом приказал: – Не выпускай ее. И молчи. – И скрылся за боковой дверью.

Его опасения оказались излишни: забыв про все, женщина восторженно озиралась вокруг. Стилизованные под старинную каменную кладку стены, причудливо изогнутые арки и перегородки, соединяющиеся между собой в сложном узоре, фигуры рыцарей в доспехах, стоящие в почетном карауле по обеим сторонам холла.… И как последний штрих – трепещущее пламя выполненных в виде факелов фонарей, играющее с тенями высоких сводов.

Вернувшийся Макс наблюдал, как Маргарита, словно ребенок, понимающий, что этого делать нельзя, но не способный устоять перед соблазном, робко поглаживала все, до чего могла дотянуться. – Что скажешь?

Пойманная с поличным, женщина стыдливо одернула руку: – Я не знаю, как выглядят настоящие замки, но думаю, что именно так они и должны выглядеть. Оружие, родовые гербы и знамена на стенах – все настолько правдоподобно и реалистично, что впору присесть в реверансе, ожидая выхода хозяев суровой крепости. Вот бы почувствовать себя на их месте! – мечтательно улыбнулась она.

– Нет ничего невозможного.

В округлившихся серых глазах на секунду-другую детская наивность переборола взрослый прагматизм: – Ты что – волшебник из страны Оz?

– Нет. Но очень хочу им стать. Пойдем, покажу тебе еще кое-что.

Внешне массивные и тяжелые двери в глубине холла при их приближении легко и бесшумно разъехались в стороны, открыв взору изумительной красоты картину: в старинном стиле мебель, в старинном стиле свет, и почти музейная уникальность деталей интерьера.

– Это просто сказка какая-то! – восхищенно прошептала Маргарита и, испросив взглядом разрешения, робко двинулась в обход зала.

Предоставив ей полную свободу в изучении внутреннего убранства ресторана, добровольный гид прислонился к стене и сосредоточился на изучении самой гостьи. Организовывая для Маргариты экскурсию в комплекс, Макс очень надеялся, что она испытает нечто похожее на те чувства, какие испытывал он сам, находясь здесь. «Старый замок» был его детищем – выношенным, выстраданным и осуществленным. Владелец и самый заботливый опекун – даже после триумфального открытия продолжая доводить и без того высокое качество оформления до совершенства – Максим гордился результатом своей работы и, сейчас, пристально всмотревшись в лицо прямолинейной экскурсантки, окончательно уверился, что его гордость небезосновательна. Он был неизмеримо благодарен Маргарите за ту неподдельную искренность, с которой она выражала свои ощущения. Только слепой не увидел бы, как выровнялась ее спина, расправились плечи, придав осанке оттенок величавости. Казалось – одень гостью в платье той поры – и вот она, хозяйка замка – воплощение достоинства, чести, мудрости, милосердия, нежности и любви.

Из фантазийной глубины веков его вырвал громкий окрик Маргариты: – Макс! Ты только посмотри…! Это же поистине королевский стол! Неужели это все – настоящее?

Спрятав в уголках губ довольную усмешку, он подошел к застывшей перед роскошно сервированным столом женщине: – А ты дотронься и проверь.

– Боюсь – вдруг исчезнет.

– Не исчезнет. Ну же, смелее! – В почтительном полупоклоне Макс отодвинул перед дамой резной стул.

Вторя аристократическому жесту мужчины, Маргарита манерно присела на краешек:

– Avec pleseur! Grand mersi!

– Какое вино предпочитает мадмуазель – красное или белое? – В терпеливом ожидании, когда гостья обретет способность выбирать, Макс развернул салфетку на коленях. В противовес изумленно изогнутым бровям Маргариты, его лицо лучилось безмятежностью.

Ждать ему пришлось довольно долго. Крутой излом сменился на прямую линию, а в прищуренных глазах вспыхнуло плохо скрытое подозрение: – Ты что, VIP-клиент?

– Скажем так: я здесь часто бываю.

– Настолько часто, что тебя обслуживают в нерабочие часы?

В позе женщины появилась готовность к быстрому старту, и Макс забеспокоился. Негативное отношение Маргариты к состоятельным людям прочно врезалось в память, и было бы слишком глупо и преждевременно раскрывать свою истинную связь с «Замком». Когда-нибудь потом он расскажет ей всю правду, а сегодня нужно просто закрепить знакомство. «Ложь во спасение? Пожалуй, единственно разумный выход».

– Знаешь, Марго, благодарность может принимать самые причудливые формы.

– Вот как? И за что, интересно, так благодарят?

– Я тут сделал кое-что. Вернее – очень многое. Выбирай вино, иначе мы рискуем обидеть повара, сведя на «нет» все его усилия.

Макс едва не вслух выдохнул: «Слава Богу!», когда после пары минут внутренней борьбы,

явственно отразившейся на лице женщины, она коротко произнесла: – Сухое, красное.

Сделав пару глотков под традиционный тост «За знакомство», они приступили к еде. Подцепив вилкой первый кусочек, Маргарита честно призналась: – Я никогда не видела такой красивой посуды. Это – эмаль?

– Ручной работы. По эскизам сервизов знати из «Музея старины».

– И здесь оформляют так каждый стол?

– В зависимости от заказа.

– Э-э-э…

– Марго, – поспешно прервал ее измышления Макс, – ты когда-нибудь пробовала наслаждаться процессом, не анализируя его?

Улыбнувшись, женщина пожала плечами: – Ты тоже считаешь, что я излишне придирчива?

– «Тоже»? Значит, кто-то об этом тебе уже говорил?

– Коллеги по работе.

– Приятно иметь союзников. Твоя работа связана с языками?

– Нет, что ты. Просто мне очень нравится звучание французской речи, вот я и взялась за ее самостоятельное изучение.

– Самостоятельное? Ого! И как успехи?

– Не знаю, на французах не пробовала!

Маргарита весело рассмеялась, а Макс напрягся, уловив знакомый внутренний толчок. В глубине души рождалось и крепло чувство, что это ему обязательно пригодится. Он периодически ловил себя на подобных ощущениях и интуитивно ухватывался за них, чтобы в подходящий момент воспользоваться непроизвольно полученной подсказкой. А с этой женщиной каждое слово несло свой особый смысл и имело огромное значение. – А хотела бы?

– Хотела бы – что? – не поняла Маргарита.

– Испытать знание языка на французах?

Искрящееся до этого весельем лицо собеседницы померкло, как небо в пасмурный день.

– Было бы здорово, но – увы, несбыточно.

– По-моему, ты опять придираешься: в нашей жизни нет ничего несбыточного.

– Исходя из собственного опыта, могу утверждать, что есть.

Марго снова улыбнулась, но вместо веселья в уголках глаз поселилась грусть, и Максим вдруг не нашел, что возразить. «Она явно что-то скрывает», – решил он про себя, не подозревая, насколько близок к истине, но в силу молодости и отсутствия проблем, отодвинул вопросы в сторону: «И об этом поговорить у нас будет время».

Еда была отменной. Не сдерживая восхищения, Маргарита громко воздавала похвалы шеф-повару и хозяину заведения между обсуждениями особенностей архитектуры, дизайна интерьера, кухни, музыки, и того, какая публика должна посещать «Старый Замок».

– Если бы речь не шла о деньгах, я бы пропускала сюда мужчин исключительно двухметрового роста и, что называется: «косая сажень в плечах», а женщин – строго в платьях в стиле той эпохи: длинною в пол, с подрезом под грудь, с перехваченными лентами рукавами, и прической из гладких волос…

– Да, – подхватил Максим, – и в драгоценностях под стать наряду. Может…

Но Маргарита сразу перебила его: – Тема драгоценностей для нас закрыта. Понимаешь – за-кры-та! – повторила она по слогам для большей убедительности.

– Хорошо-хорошо, – покорился внешне Максим, даже не попытавшись спрятать ироничную ухмылку. Когда он чего-то хотел, то бывал очень настойчив. Кольцо, с которого все началось, должно было принадлежать Маргарите. Он так решил в тот миг, когда увидел, как сверкает камень на тонком пальчике незнакомки. И абсолютно не сомневался, что так оно и будет.

Постепенно пустой зал стал оживать. То тут, то там появлялись официанты – перестилали скатерти, меняли свечи, поправляли стулья. Они двигались в почтительном отдалении, но их сосредоточенность перед открытием ощущалась все острее. Поэтому, согласившись с Маргаритиным: «По-моему, нам пора», Макс помог ей подняться и повел к выходу.

– А что, за обед платить не обязательно? – держа наготове сумочку, женщина удивленно замедлила шаги.

– Запишут на мой счет. Или ты опять жаждешь внести свою половину? – насмешливо поинтересовался он.

Маргарита насупилась: – Я всегда так делаю.

– Отвыкай. Финансовые вопросы должны решать мужчины.

– Это в парах, а не при случайном знакомстве.

– А мы разве еще не пара?

Фыркнув от возмущения, женщина резко выскочила на улицу. Догнав беглянку в конце ступеней, Максим взял ее под локоть, и, наклонившись к уху, интимно прошептал: – Дорогая, мне нравится, как ты злишься…

Заливаясь краской, Маргарита ехидно пропела в ответ: – Это пока ты не увидел меня в гневе. – Выдернув руку, она поспешно забралась в автомобиль, громко хлопнув ни в чем не повинной дверью.

Лишенный возможности продемонстрировать хорошие манеры, Макс с улыбкой качнул головой и спокойно занял водительское место. Но, вставив ключ в замок зажигания, почему-то ткнул пальцем не в кнопку «Пуск», а в клавишу подъема крыши кабриолета. Мир разом сузился до внутреннего пространства маленькой машины, затруднив способность здраво мыслить и ровно дышать. Безуспешно пытаясь осознать – зачем он это сделал – Макс обратил внимание на побелевшие кулачки пассажирки, и скорее почувствовал, чем догадался, что она тоже волнуется. Напряжение нарастало с каждой секундой, выкачивая воздух из салона автомобиля и толкая сердце куда-то к горлу. Еще не придумав, что скажет, Максим открыл, было, рот, но Маргарита его опередила.

– Отвези меня домой, пожалуйста,… – тихо, почти умоляюще попросила она. – Угол Солнечной и Садовой…

Тягуче посмотрев в испуганные глаза, мужчина еле заметно кивнул. Нечто эфемерное промелькнуло и растаяло, не успев сформироваться в определенное и узнаваемое. Сердце медленно вернулось на свое привычное место, но тоскливо сжалось в комок: выполнить просьбу Маргариты – значит отпустить ее, а к этому он готов не был. Спешно подыскивая причину задержать женщину возле себя, Максим преувеличенно бодро заговорил: – На мой взгляд, я неплохо справился с ролью экскурсовода. Предлагаю продолжить закрашивать белые пятна на карте нашего города.

– Спасибо, но на сегодня развлечений вполне достаточно.

– «Старый Замок» – не единственное достойное для посещения место. Я знаю множество приятных заведений…

– Макс, – мягко перебила его Маргарита, – во-первых, я хочу переодеться. А во-вторых,… у нас у каждого есть свои дела.

– Хорошо, сколько тебе надо – час, два? Я готов подождать.

– Подождать? – удивленно переспросила собеседница. – А своих дел у тебя что – нет? Только не ври, что ты просто так надел утром этот костюм.

– Я ехал на работу. Но планы поменялись, я свободен. А отдыхать одному – не слишком-то веселое занятие. Составишь мне компанию?

– Останови здесь, пожалуйста.

Макс послушно сбросил скорость, но, чтобы Марго не ушла без ответа, предусмотрительно заблокировал двери.

Характерный металлический щелчок не ускользнул от слуха женщины, и она подчеркнуто вежливо поинтересовалась: – В чем дело?

– Ты не дала мне номер своего телефона.

– Зачем?

Вопрос очень не понравился Максу, но он терпеливо пояснил: – Чтобы мы могли встретиться, повторить прогулку по парку или отыскать какое-нибудь новое место для отдыха.

Не совсем понимая причину недоумения, отразившегося на лице собеседницы, Макс отметил про себя, что она слишком уж равнодушно пожала плечами, прежде чем продиктовать ряд цифр. Жест ощутимо задел мужское самолюбие: или Маргарита не восприняла всерьез его намерения, или хотела избежать дальнейшего общения. Страхуясь от второго варианта, Максим нажал кнопку вызова, и когда соседний телефон отозвался приятной мелодией, удовлетворенно выдохнул: – Отлично.

Губы женщины тронула ироничная усмешка: – Теперь ты меня выпустишь?

– Если пообещаешь, что мы увидимся вечером.

– А если не пообещаю?

– Тогда жди меня в гости.

Похоже, ему удалось сказать это так, что сомнений в реальности слов не осталось.

Отводя в сторону взгляд, Маргарита чуть слышно пробормотала: – Пожалуй, с гостями мы повременим…

– Значит, договорились. Иди, переодевайся, разбирайся с делами, а в десять часов я за тобой заеду. – Щелкнув замками, Максим обошел машину и подал опешившей женщине руку.

– Однако! – вырвалось у нее. – Ты не слишком торопишь события?

– У меня сегодня был хороший учитель… – Понизив голос, мужчина вплотную приблизил свое лицо к Маргарите. Приятный запах духов защекотал ноздри, и всколыхнувшаяся под солнечным сплетением волна возбуждения девятым валом обрушилась на сердце. Не отдавая себе отчета, Макс потянулся к приоткрытым в изумлении губам. Его порыв погасили сведенные в напряжении брови и безмолвный панический крик в серых глазах. Демонстрируя чудеса самообладания, он замер в нескольких миллиметрах от желанной цели и, стараясь не дышать, отодвинулся на безопасное, для собственной выдержки, расстояние. – Ну что – до вечера?

– Я подумаю… – Осторожно скользнув вдоль переднего крыла автомобиля, Маргарита поторопилась к выкрашенной в зеленоватый цвет многоэтажке.

– В десять часов! – успел крикнуть Макс, перед тем как она исчезла за углом.

Маргарите хотелось бежать со всех ног, но она не могла себе этого позволить. Дробно стуча каблуками по асфальту и превозмогая боль в правом боку, женщина спешила к спасительному подъезду, к железному лифту, чтобы укрыться за тремя дверьми от этого странно противоречивого мужчины. «Какой чародей умудрился запихнуть целый океан в его глаза? И какая сила раскачивает в маслянисто-коричневой глубине штормовые волны? И как объяснить, что в тот миг, когда тревожный колокольчик в мозгу захлебнулся сигналом «Катастрофа!», все круто, как по мановению волшебной палочки, изменилось, и на месте штормового предупреждения зазолотилась тишайшая гладь? Интересно он дразнил ее или действительно собирался поцеловать? А если собирался, то почему не поцеловал…?»

Лифт легонько тряхнуло, и кратковременный сбой электричества вернул женщину в прозаическую реальность. «О Боже, Маргарита, – рассердилась она на себя, – какие глупости лезут тебе в голову! Разве это должно волновать тебя сейчас? Ведь ты, может, живешь последние дни…!» От глобальности вывода задрожали колени, и Маргарита прислонилась к стене. Не имея сил рыться в сумке в поисках ключей, она потянулась к звонку.

Открывшая двери Оля, встревожено шагнула к матери: – Что случилось? Тебе плохо?

– Нет-нет, все в порядке. Просто немного устала. Я так рада, что ты дома.

– Решила устроить выходной. А ты откуда такая нарядная?

– После душа расскажу.

– Может, сначала отдохнешь?

Перехватив озабоченный взгляд дочери, Маргарита изобразила самую беззаботную улыбку: – Сначала душ, потом все остальное. – И уже из-за двери ванной крикнула: – Приготовь чай!

Ей нужно было какое-то время, чтобы собраться с мыслями: где-то рядом витало что-то очень важное и до гениальности простое, нужно только с правильного бока подобраться к нему. Нежась под упругими водяными струями и постепенно снижая градус воды, Маргарита ошалело замерла в озарении: «Может, утром надо было не горестно вздыхать, спрашивая: «почему именно сегодня», а бурно радоваться: «именно сегодня, потому что»? Именно сегодня такая чудесная погода, именно сегодня случилось маленькое забавное приключение, именно сегодня я побывала там, где могла не побывать никогда – потому что Так Надо». У нее даже голова закружилась, будто после глотка чистейшего кислорода:

на сердце стало легко и спокойно, и события утра почетным караулом выстроились по обеим сторонам красной ковровой дорожки. Куда вела эта дорожка, сейчас Маргариту не волновало, сейчас главное было красиво по ней пройти. «А это значит – нужно просто наслаждаться происходящим, как единственно возможным шансом, и получать от каждого мгновения максимум удовольствия». При слове «максимум» ее глаза потеплели, а губы невольно раздвинулись в широкой улыбке: «Кто знает, так ли уж случайно, ее нового знакомого зовут Максим?»

Маргарита наскоро вытерлась и поспешила на кухню, где Оля организовывала чаепитие. Обняв дочь, она звонко поцеловала ее в щеку: – Хозяюшка!

Снисходительно встретив явное преувеличение своих скромных стараний, девушка с любопытством посмотрела на мать: – Ты сегодня особенно тщательно поработала над внешностью. Классно выглядишь! И настроение радует. Где была?

– Сначала гуляла по Западному парку, потом каталась по городу на роскошном кабриолете, потом обедала в «Старом замке»…

– Подожди, подожди… – притормозила ее девушка. – «Старый замок» – это вечерний ресторан и ночной клуб – там не обедают. И где ты взяла кабриолет?

– Нашла на дороге. В буквальном смысле слова. И вместе с владельцем кабриолета – кстати, его зовут Максим – обедала в изумительном по красоте месте. В виде исключения.

– Мама, ты подцепила мужчину?!

Маргарита сдержанно хихикнула, довольная тем, что ей удалось так сильно удивить дочь: – Ну, правильнее было бы сказать: он – меня. Предложил подвезти – я согласилась. А дальше – прогулка, завтрак в кафе и обед в ресторане – закрытом для всех остальных посетителей!

– Ого, ты даешь, мам! Он что, старый толстосум? Еда в «Замке» – дорогущее удовольствие.

– О стоимости ничего не скажу – меню не видела, а счет нам не принесли. Но старым его точно не назовешь: лет двадцать восемь – тридцать.

Оля даже присвистнула от восхищения: – К тебе клеятся парни? Да ты – красотка! И как выглядит твой поклонник?

– Ты не поверишь – высокий, стройный, приятный молодой человек, и на удивление – хорошо воспитан.

– Знаешь, мам, я бы больше удивилась, если бы к такой леди, как ты, подкатил мужик в грязных резиновых сапогах и в рабочем комбинезоне!

Они весело рассмеялись, представив себе забавную картину, поочередно дополняя ее шутливыми подробностями.

– Он оставил свой телефон?

– Да, и пригласил вечером сходить еще куда-нибудь.

– О, это смахивает на свидание. Вы уже выбрали место?

– А ты думаешь, стоит идти?

– Если он так хорош, как ты рассказываешь – конечно! Потом недели две не сможешь никуда выбраться.

Напоминание о предстоящей операции снизило радужное воодушевление, и, потому как виновато съежилась Оля, Маргарита вдруг поняла, что той известно гораздо больше об истинном положении дел, чем ей бы хотелось. Стараясь уберечь дочь от преждевременных переживаний, она всячески преуменьшала серьезность своей болезни, забывая о том, что ее девочка – тонко чувствующий и горячо любящий человек.

Она не подозревала, что стойкая тревога в родных глазах толкнула Олю тайком записаться на прием к лечащему врачу Маргариты. После долгого и откровенного разговора с суровой седовласой женщиной девушка до жути испугалась, и скорее всего вернувшись домой, разрыдалась бы от страха и бессилия, уткнувшись в материнское плечо. Но та же врач, видимо уловив ее состояние, строго приказала перед тем, как выпроводить из кабинета: «Вас всего двое, а значит, ты – единственная, кто может дать матери надежду на исцеление. Не вздумай ныть, и веди себя так, будто ее операция сложна, но не опасна, и всегда повторяй, что она поправится, и все будет хорошо».

Если бы Маргарита знала, чего стоило Оле взять себя в руки! Два дня девушка пряталась за несуществующими делами, пытаясь свыкнуться с новостью и более-менее прийти в себя. А потом, вняв мудрому совету доктора, вступила в неустанную борьбу с грустью и унынием, явив собой достойный пример опоры и поддержки, в которых так нуждалась Маргарита.

Мать с дочерью всегда были очень дружны. Маргарита принадлежала к той породе матерей, которые не окружают своих детей чрезмерной опекой, а как бы, со стороны, наблюдают за ними, не мешая самостоятельному определению в жизни. Оле с детства мало что запрещалось, но если запрещалось – то категорически, и девочка спокойно воспринимала единичные запреты на фоне богатого разнообразия доступных исследованию тем. Она пробовала себя в разных областях – в музыке, в спорте, в танцах, но по-настоящему увлеклась только живописью. Однажды заглянув в художественную школу, Оля так и осталась в ней. Даже после окончания основного курса, выбыв из разряда учениц, она продолжала ходить на занятия, совершенствуясь в изобразительном искусстве. С выбором профессии никаких проблем не возникло – факультет дизайна был сам собой разумеющимся. Пополнив ряды студентов, девушка открыла для себя новую творческую сферу – фотографию и, увлекшись, делала в этой области большие успехи. Марго обожала свою дочь и по праву гордилась ею. Но ее обожание пряталось глубоко внутри, оберегая Олю от зазнайства, а внешне мать являла собой строгого критика, доброго советчика и надежного друга, готового в любую минуту прийти на помощь.

Ради дочери Маргарита, в какой-то степени, отказалась от личной жизни. Выстояв после смерти мужа – погибшего в автокатастрофе – она пыталась второй раз создать семью. Все было хорошо, пока не началась школа. Вместе с Олиными домашними заданиями на женщину посыпались упреки, что она слишком много времени уделяет урокам, вместо того, чтобы сосредоточиться на любимом мужчине. Сначала это воспринималось, как шутка. Потом, сглаживая конфликты, Маргарита терпеливо объясняла своему избраннику, что он заблуждается, и его ревность к ребенку безосновательна и смахивает на каприз. Но когда она поняла, что в новых условиях Оля, из позитивной и улыбчивой девочки превращается в плаксивого неврастеника, то махнула на уговоры рукой и вернулась в свою квартиру, решив, что можно иметь мужчин в друзьях, но вовсе не обязательно делать их центром вселенной.

Спортивная, стройная, привлекательная – Маргарита вызывала у мужчин интерес, однако ее излишняя самостоятельность охлаждала пыл самых настойчивых ухажеров. Но даже те, кому посчастливилось быть «допущенным к телу», больше, чем на периодические встречи, рассчитывать не могли. И уж тем более – на знакомство с дочерью. Узкий семейный круг Маргариты и Ольги Лебедевских был закрытой зоной и тщательно охранялся от вторжения извне. Входа – не было, но выходы – случались, и по мере необходимости, мать и дочь принимали в их подготовке живейшее участие.

Вот и теперь две представительницы прекрасного пола – юная и постарше – изучали содержимое гардероба в поисках подобающего наряда для Маргариты на вечер. После оживленного обмена идеями, они сошлись на элегантных черных брюках, блузке с глубоким вырезом на спине густого синего цвета, выразительно оттеняющей глаза своей обладательницы, и атласном жакете с рукавом три четвери. Прическу оставили без изменений, а макияж и украшения Оля целиком взяла на себя.

Оценив конечный результат совместных усилий, младшая Лебедевская не удержалась от восхищения: – Вау, супер! Высший класс! Такие шедевры из-под моей кисти еще не выходили. Я даже боюсь за этого парня – есть от чего сойти с ума.

– А тебе не кажется, что это я начинаю сходить с ума?

– Ты просто засиделась дома, и тебе пора развеяться.

– Ну, раз ты настаиваешь, – притворно вздохнула женщина, взяв протянутый Олей флакон духов, – пожалуй пойду. Если Максим меня еще ждет…

– Ты опаздываешь всего на десять минут, а таких красавиц ждут часами. Телефон взяла? Я буду звонить, проверять – все ли в порядке. Да, и напиши-ка мне, на всякий случай, номер его машины.

– Слушаюсь, босс. – Нацарапав карандашом врезавшиеся в память цифры, Маргарита воткнула листок в крепление зеркала и поцеловала дочь: – Все, пока, я недолго.

– Даже если ты неприлично задержишься, я ругаться не буду, – иронично прозвучало в след.

– Это ты на что намекаешь?!

– Он – мужчина, ты – женщина. Всякое может произойти…

– Ольга…! – возмущенно воскликнула Маргарита, но двери лифта закрылись, и ей ничего не оставалось, как только покачать головой и в очередной раз подумать, что дочь становится совсем взрослой.

Те пятнадцать минут, на которые задерживалась Маргарита, Максим ужасно нервничал. Он приехал заранее, и в нетерпеливом ожидании перебегал глазами с подъезда на подъезд, гадая – в каком из них прячется стройная блондинка. Так неуверенно мужчина давно себя не чувствовал, но сегодня с самого утра все шло иначе.

Собираясь к десяти на работу, Макс несколько раз поймал себя на ощущении, что спешит. Никакой необходимости в этом не было – его ждала обычная череда повседневных дел, без намека не непредвиденные обстоятельства. Искусственно замедляя движения, он через некоторое время вновь замечал, что вернулся к прежнему ускоренному темпу. Махнув рукой на бесплодные попытки «затормозить» сборы, Максим покинул квартиру и с удовольствием сел за руль.

Он очень любил свой кабриолет, несмотря на то, что отец – известная общественно-значимая фигура – сурово раскритиковал его выбор. В душе Максим был с ним согласен: довольно редкая для местного климата модель иномарки заведомо обречена на пристальное внимание, но соблазнившись на тест-драйв в дилерском центре BMW, уже не смог себя представить в салоне другого автомобиля. С наступлением весны он сложил крышу и наслаждался сдержанным рокотом мощного мотора и встречным ветром, трепавшим отросшие волосы. Так было и в этот раз, за исключением того, что наткнувшись на дорожно-ремонтные работы, ему пришлось выбрать новый маршрут для проезда к офису.

Ее он увидел издалека. Женщина, или девушка – со спины Максим мог определить лишь условные границы возраста – где-то от шестнадцати до сорока пяти – шла, беспечно размахивая сумочкой, и вертела во все стороны головой, словно впервые очутилась в городе. Ее индивидуальность бросалась в глаза: пышная юбка подчеркивала тонкую талию, светло-русые локоны пружинили в такт шагам, каблуки кокетливо стучали по вымощенному плиткой тротуару. Наблюдая, как точеные ножки аккуратно огибают большую лужу, Макс поежился от дискомфорта: однозначно – девушка в таком наряде не должна была расхаживать пешком. Она должна была ехать в дорогой машине, и его кабриолет, как нельзя, кстати, соответствовал почти кинематографическому образу незнакомки. Недолго думая, он высмотрел впереди просвет в решетчатом ограждении проезжей части и резко затормозил, заставляя девушку обернуться. Выкрикнув банальную фразу с предложением подвезти, Макс не имел в виду ничего больше, но встретившись с удивленным взглядом ласковых глаз – растерялся, а от возникшей следом смущенной улыбки – просто впал в ступор. Разум отключился, предоставив свободу инстинктам.

Исчезновение незнакомки за дверью магазина привело в действие некий таинственный механизм, и Максим, словно выброшенный мощной пружиной катапульты, очутился на тротуаре: догнать! остановить! заговорить! Руки и ноги слушались, а что касается речи – тут явно не получалось. Импульсивные порывы, рождаясь где-то на подсознании, обрекали его заикаться, путаться во фразах, нести чушь и, чувствовать себя при этом полным идиотом. Но, привыкнув доверять интуиции, он следовал ее командам без сопротивления, уверенный лишь в одном: необходимо любым способом заставить девушку сесть к нему в машину. И лишь добившись желаемого, Максим смог более-менее прийти в себя.

Если бы кому-то из врачей пришло в голову прочесть схему его сердечного ритма с момента возникновения Маргариты, он бы усомнился в правдивости рисунка и сдал кардиограф в ремонт. Пульс Макса то бил рекорды олимпийского бегуна, то уподоблялся медитативному состоянию далай-ламы, с завидным упорством избегая нормы. И как выяснилось позже, расставание в надежде на новую встречу на общую картину сердечного ритма не повлияли.

Лишившись пассажирки, Максим снова впал в состояние утренней панической спешки. Подгоняя время, он заехал в офис, решил проблемы сегодняшнего дня и уйму вопросов по поводу завтрашнего. Раздав необходимые распоряжения, мужчина помчался домой и, выйдя из душа, стал придирчиво готовиться к вечернему свиданию. Отбрасывая один за другим варианты одежды, он воскрешал в памяти образ Маргариты: ее жесты, интонации голоса, выражение лица. И вдруг осознал, что чаще всего наблюдал недоверие и подозрительность. Нахмурившись, Максим еще раз пробежался по цепочке совершенных действий, и ужаснулся тому, сколько глупостей успел наделать и наговорить. Он как подросток, угнавший папину машину, рычал перед ней мотором, хотя куда логичнее было бы оставить автомобиль и спокойно пройтись рядом. А потом тыкал в нее кольцом, словно в бомжа – подаянием. Сидя в кафе и разглагольствуя с видом знатока об отношении к взрослым женщинам, он подразумевал Маргариту, а создавалось впечатление, будто его любимое занятие – соблазнять умудренных жизнью дам. А после раз за разом старательно подчеркивал свое особое положение в «Старом замке». Он красовался перед ней как напыщенный павлин, при этом наивно надеясь на продолжение знакомства! «И чем я лучше стремящихся набить себе цену глупышек, о которых с таким презрением высказывался ей?» У Максима опустились руки. «Вряд ли она захочет снова увидеться.… Но тогда ей придется мне об этом сказать!» Отбросив сомнения, он натянул первые попавшиеся свитер и джинсы и поехал к Марго.

Проявив немалое мастерство, мужчина припарковал кабриолет в переполненном машинами дворе так, чтобы все подъезды находились в поле его зрения, и ни один выходящий их них человек не проскользнул незамеченным. Мысленно поторапливая стрелки, Максим относительно спокойно дотянул до десяти, но каждая из последующих минут за границами назначенного времени методично уничтожала остатки мужского самообладания. Достигнув предела нетерпения, Макс выхватил телефон и углубился в его недра, выискивая шантажом добытый номер. Он так ждал появления утренней знакомой, и так обидно пропустил его, вздрогнув всем телом от звука классической мелодии, раздавшейся в десяти шагах справа. Подняв глаза, Макс увидел элегантную до умопомрачения Маргариту. Чувства взорвались в груди бесшумным хлопком, и, при всем желании рвануться к ней навстречу, молодой человек не смог сделать ни шага, не произнести ни слова.

Молчаливая встреча уязвила женщину – это было видно по тому, как она остановилась чуть дальше приятельского расстояния и уцепилась за сумочку двумя руками в защитном жесте.

Исправляя оплошность, Макс кое-как выдохнул: – Ты – сказочная женщина! Я рад, что ты пришла.

– Спасибо. А то я уж подумала, что мои сорок тебя испугали, – облегченно улыбнулась Маргарита. – Смена планов на вечер – это еще пара часов возле шкафа и зеркала, а я сегодня и так провела перед ними непростительно много времени, – бесхитростно призналась она.

– Результат потрясающий, – искренне подтвердил Макс, – хотя уверен, что в твоем случае – это, скорее, дань традиции, чем необходимость. Но очень постараюсь оправдать предпринятые усилия. Это – тебе. – Опасаясь повторения истории с кольцом, он неловко протянул Маргарите пышный букет роз.

– Какие красивые! Спасибо. Обожаю цветы без обертки. Будем считать, что первую половину трудов перед зеркалом ты уже компенсировал.

В ответ глаза Макса засияли довольными огоньками. Тревоги последних часов разом исчезли. Наслаждаясь непринужденностью Марго, он готов был исполнить любое ее желание, причем – немедленно: – Хочешь повеселиться или провести более спокойный вечер?

– А ты любишь танцевать?

– Если только за компанию…

– Компания тебе обеспечена, так что едем веселиться. Включай музыку погромче, и – полетели! – радостный возглас сопроводил взлет двух рук в попытке поймать ветер.

Разделяя настроение спутницы, Максим заложил крутой вираж и ринулся навстречу сияющим огням вечернего города.

Они приехали в клуб «People». Модное и шумное место не располагало к разговорам, а потому Маргарита все чаще и чаще увлекала Максима на танцпол. Он не был фанатом танцев, но перехватив несколько заинтересованных мужских взглядов в сторону своей красивой гибкой спутницы, предпочел не отходить от нее, ни на шаг, ревниво пресекая дерзкие попытки положить на тонкую талию жадные до чужого руки. Он был собственником и не пытался этого скрыть. К слову сказать, Маргарита ни разу не проявила недовольства по данному поводу, и Макс мысленно записал несколько очков в свой актив.

Когда общий градус веселья заметно поубавился, они переехали в ночной джаз-бар «Монета», где адреналин клубной тусовки уступил место расслабленной безмятежности.

– Ты не выпил за вечер ни глотка спиртного, – заметила Маргарита, когда вместе с бокалом вина для нее, перед Максимом поставили безалкогольный коктейль. – Тебе не нравится его вкус?

– Я не пью за рулем.

– Что тебе мешает уехать домой на такси?

– Принципы. Один из них: взял – положи на место.

– То есть, ты не разбрасываешь дома вещи и все начатое доводишь до конца?

Максим кивнул.

– А как же с этим уживается лозунг, провозглашенный в «Старом Замке»: – наслаждайся без анализа?

– Видишь ли, когда-то в детстве, я стащил у мамы коробку шоколадных конфет и всю ее съел. С тех пор у меня на сладкое – аллергия. Так что теперь, последствия поступка – это первое, о чем я думаю.

– Звучит обнадеживающе. А по какому принципу ты за весь вечер ни разу не взял в руки телефон?

– «Наслаждайся без помех». Я его выключил.

– Как…? – растерялась от удивления Маргарита. – А вдруг случится что-нибудь важное или срочное, а ты это пропустишь?

Предположение Маргариты обеспокоило Макса, но вовсе не из-за телефона. «Важное и срочное, важное и срочное»,… – несколько раз повторил он про себя, принимая решение: «И это никак нельзя пропустить». Вскочив с места, мужчина требовательно протянул спутнице руку: – Марго, ты не очень торопишься? Поехали, я хочу тебе кое-что показать.

– Сейчас? В четыре утра?

– Да, именно сейчас. Поехали!

Он без объяснений потащил женщину к выходу, даже не задумываясь о том, что у нее может быть другое мнение на этот счет. Стремительность его движений погасила в Маргарите зачатки сопротивления. Не задавая больше вопросов, она покорно забралась в кабриолет.

Дорога заняла не больше двадцати минут, прошедших в абсолютной тишине. Оба молчали, сосредоточившись на конечной цели поездки. Но когда, сбавив скорость, Макс затормозил перед шлагбаумом подземной парковки в центре спального района, женщина беспокойно заерзала на сидении.

– Макс, может не стоит портить такой замечательный вечер?

– Почему – портить?

– Секс – не лучший способ прощаться.

– Прощаться? – Выхватив самое неприятное для себя слово, Макс лишь потом осознал весь смысл сказанной фразы: – Секс – что?.. – Удивленно задрав брови, он ошалело уставился на Маргариту: так далеко в своих мечтах он еще не заходил. К тому же, знакомство с этой женщиной вызывало в нем гораздо больший спектр эмоций, чем простое чувственное наслаждение. Он готов был настаивать на продолжении встреч, но, ни в коем случае, не на принуждении к телесной связи. Однако ход ее мыслей заинтриговал Максима и, расплываясь в широкой улыбке, он бархатно промурлыкал:

– Секс с красивой женщиной перспектива, конечно, весьма заманчивая… – Выдержав паузу, во время которой с удовольствием наблюдал, как краска смущения заливает лицо его спутницы, Макс резко поменял интонацию голоса и назидательно закончил: – Но возможен он исключительно при взаимном желании. Я никогда не тороплю события.

Маргарита стыдливо отвела глаза, пробормотав себе под нос что-то вроде: «Прости, я, кажется, опять поспешила», и самодовольство Макса растворилось, как дым. Мысленно обозвав себя нелестным словом, он примирительно добавил: – Давай руку. Ну же, смелее, мы здесь совсем по другому поводу.

Они прошли к лифту, причем за время подъема мужчина лицезрел только русоволосую макушку.

– Может, ты все же оторвешь взгляд от моих туфель? – иронично поинтересовался он, когда кабина замерла на девятом этаже. – Мы прибыли. – Открыв ключом дверь с номером «Сто сорок четыре», Макс широко распахнул ее перед гостьей: – Прошу!

Нерешительно потоптавшись на месте, Маргарита переступила порог квартиры: – Что я должна посмотреть?

– Все. – Отвечая на недоумение, отразившееся на лице женщины, Максим пояснил: Это мое жилище. Я хочу знать – что ты обо всем этом думаешь.

– То есть – мои впечатления?

– Причем максимально честно.

– Я никогда не вру.

– Так уж и никогда?

– Никогда, если в этом нет большой необходимости, – уточнила Маргарита, оглядываясь по сторонам.

– А сегодня такая необходимость была?

Подумав, женщина качнула головой: – Нет, не было.

– Значит, сегодня ты говоришь чистую правду?

– А ты меня хочешь в чем-то уличить?

– В общем-то, нет, – Макс миролюбиво пожал плечами. – Я – на кухню, выльешь что-нибудь?

– Сок, если можно.

– А я уже могу позволить себе и что-нибудь покрепче.

Предоставленная самой себе, Маргарита с любопытством шагнула в комнату, и едва ли не вслух воскликнула: «Ничего себе! Не слишком ли шикарно для начинающего бизнесмена? Нормальный предприниматель вначале вкладывается в производство, а не в недвижимость. Кто же ты такой на самом деле, Макс? А впрочем, какая мне разница – знакомство все равно подходит к концу». Выключив анализ, женщина целиком сосредоточилась на зрительном восприятии.

Судя по количеству дверей, Маргарита находилась в просторной двухкомнатной квартире, с высокими многоуровневыми потолками со сложной иллюминацией и интерьером, выполненным, безусловно, по дизайнерскому проекту. На ремонт явно не поскупились – качество отделки заслуживало высшей похвалы. Все оценивалось тремя словами: красиво, дорого, с размахом. В центре гостиной стоял большой кожаный диван, способный поглотить не менее десяти человек сразу. Каждое из необъятных кресел готово было принять в свое лоно по три Маргариты. На стене висела плазма, тоже впечатляющих размеров. Толстый, мягкий ковер приятно пружинил под ногами. В стеклянных панелях по углам лениво перекатывались пузырьки. Вроде бы – особенные вещи, и профессионально подобраны друг к другу, но что-то неуловимое, как запах, витало в воздухе и мешало наслаждаться окружающим великолепием. Проверяя свои ощущения, Маргарита перешла к дальней стене, но это ничего не изменило.

Вернувшийся с апельсиновым соком в одной руке и виски в другой, Макс пристроил стаканы на столик и опустился на диван: – Что скажешь?

– Если ты ждал похвалы – то ее не будет. В квартире должно хотеться жить, а здесь, несмотря на красоту, жить не хочется.

К удивлению Маргариты, ее критика вызвала на лице хозяина квартиры не обиду, а радостное воодушевление.

– Ты просто читаешь мои мысли! Чувствую, что здесь что-то не так, а что – понять не могу. Поможешь?

– Слишком все правильно и прилизанно. И бездушно. Как в музее. – Сверкнув глазами, Маргарита поправила воображаемые очки на носу и заговорила заунывным голосом утомленного экскурсовода: – Уважаемые туристы, посмотрите направо, посмотрите налево. Перед вами экспозиция быта времен двадцать первого столетия. Обратите внимание на эти строгие прямые линии и эксклюзивные детали интерьера – так отдыхали от непосильных трудов в стенах офиса и от шумных компаний престижных сообществ короли, не знаю какого – бизнеса, главный принцип которых «взял – положи на место». Мужчина в зеленом свитере, немедленно встаньте с дивана! Вы разве не видите табличку: «Садиться запрещено. Музейный экземпляр»?

Она так артистично вошла в образ, что Макс неудержимо рассмеялся: – В тебе пропадает великая актриса. И что ты предлагаешь мне со всем этим сделать?

– Твой дом – тебе решать. А что говорят другие?

– А других здесь не было.

Маргарита насторожилась. – Это точно твоя квартира? – сделала она ударение на слове «твоя».

Макс кивнул.

– И как давно?

– Чуть больше полугода.

– И ты хочешь сказать, что за шесть месяцев в квартиру кроме тебя никто не входил?

– Ну почему, работали дизайнеры, строители, отделочники.

– А гости? – Маргарите не терпелось услышать ответ.

– Ты – первая.

В это как-то не верилось. Макс не производил впечатления отшельника и проблем с общением, как она успела заметить, отнюдь не испытывал. Неприятная мысль холодком пробежала по сердцу, и чтобы побыстрее развеять сомнения, Маргарита высказала ее вслух: – Ты хранишь квартиру втайне от знакомых? Чтобы никто о ней не знал?

– Просто не хотел приглашать сюда, кого попало.

– Хм, так я должна быть польщена тем, что выбилась из общего ряда? Я – не «кто попало»?

– Я не собирался тебе льстить, я сказал – как есть.

Маргарита видела, что Макс слишком серьезен и напряжен – это просто бросалось в глаза, а значит, прозвучала только первая половина фразы. Вторую, же – более важную и смысловую – он предоставил ей додумать самой. Но сворачивая в предположениях в область интима – а прочему-то ничего другого в обществе молодого симпатичного мужчины на ум не приходило – Маргарита уже трижды за сегодняшний день ошиблась. И чтобы не выглядеть в очередной раз «сексуально-озабоченной блондинкой», она предпочла не углубляться в детали. Отставив недопитый сок и, подхватив сумочку, женщина поднялась с дивана: – Будем считать, что торжественное открытие состоялось. А теперь мне пора, и… прости, что не оправдала твоих надежд в области дизайна.

Хорошие манеры, демонстрируемые мужчиной ранее, дали сбой: Макс не сделал даже попытки встать. Мало того, он неторопливо допил виски, вытянул ноги и откинулся на спинку, приняв еще более расслабленную позу: – Утро вечера мудренее.

– Не поняла, – уязвлено протянула Маргарита. – Ты вызовешь мне такси или нет?

– Нет. Я сам отвезу тебя туда, откуда забрал, но после того, как закончится действие алкоголя. Переночуешь здесь.

– И не надейся. К твоему сведению, у меня тоже есть принципы, и один из них – не спать в чужих постелях.

– Тогда чувствуй себя, как дома. – Он наконец-то, оторвал пятую точку от дивана, но лишь затем, чтобы скрыться в комнате напротив. – Сейчас найду, во что тебе переодеться, – донесся его голос из-за дверей, – ляжешь в спальной. А я – в гостиной, на диване. – Вернувшись с двумя вешалками, он слегка покачал ими перед Маргаритой: – Что-нибудь из этого подойдет?

На лице Максима так откровенно читалась желание настоять на своем, что Маргарита, вопреки серьезности ситуации, чуть не рассмеялась. В глазах – дубовое упрямство, а на лбу, прямо-таки светящаяся надпись: «Не вздумай со мной спорить». Мысленно принимая вызов (ну что ж, посмотрим, кто – кого!) она выхватила из его рук вешалку с рубашкой, и, ни слова не говоря, направилась в ванную, шагнув за порог которой, минут пятнадцать стояла с раскрытым ртом, не смея двигаться дальше.

Ничего подобного по размерам и по красоте Маргарита в своей жизни не видела. Если по пути она и сомневалась – принимать душ в чужой квартире или нет, то теперь сомнения полностью исчезли. Вряд ли ей когда-нибудь еще раз придется насладиться простой ежевечерней процедурой, но в столь царских условиях! Прихватив белое пушистое полотенце, женщина решительно распахнула затейливые створки душевой кабины.

Но пока она стояла под душем, воинственный пыл поутих, и не любившая кривить душой, Маргарита призналась себе, что новый знакомый ее волнует, причем гораздо больше, чем хотелось бы. Его молодость и привлекательность, упрямство и одновременно уступчивость заставляли Маргариту испытывать новые эмоции, приводившие порой, в замешательство. Обычно, сближаясь с мужчиной, она редко проводила с ним больше двух – трех часов кряду. А в общении с Максимом подходила к концу уже вторая половина суток. Вместо того, чтобы остановиться после странного обеда в «Старом замке», она пошла у него на поводу и прибавила к списку развлечений танцевально – экскурсионный вечер. В общем-то, Маргарита не жалела о приятно проведенном времени. Вопреки скромной оценке собственных двигательных способностей, Максим оказался неплохим танцором, и вместе они составили довольно изящную пару. Сама же Маргарита была в ударе. Ощущение того, что она подошла вплотную к черте, за которой нет ни света, ни звука, ни движения – наполняло ее острым желанием использовать по максимуму последнюю возможность сплести воедино слух, зрение и способность тела подчиняться. Видимо ее старания не остались незамеченными. Комплименты типа: «ты прекрасно двигаешься!» или «отлично чувствуешь музыку!» – звучали неоднократно. Однако Макс так своевременно возникал рядом, что ей даже не приходилось задумываться над ответом. И мягкий полумрак джазового бара, с живым звучанием акустических инструментов тоже пришелся ей по душе.… Но ехать к Максу в квартиру, а тем более оставаться в ней все-таки не стоило. Это уже было похоже на безрассудство. ««Пуститься во все тяжкие» – кажется, это так называется?» На лице Маргариты, смотревшей на себя в зеркало после душа, отчетливо проступило раскаяние. Не зная, что делать дальше, она зачем-то покрутила блестящий кран над раковиной, запустила пальцы в объемную стопку свежих полотенец, понюхала одеколон Макса и, примериваясь к бутылочке с шампунем, поймала себя на мысли, что попросту тянет время. Открытие рассердило ее: «Не будешь же ты вечно скрываться в ванной! В конце концов, это не первый мужчина в твоей жизни. А вот последний – очень может быть…»

Погасив шевельнувшийся страх натужной улыбкой, Маргарита вышла в коридор и, повернув за угол, наткнулась на хозяина квартиры с минералкой в руках. Его ошарашенный вид заставил женщину остановиться и неловко переступить с ноги на ногу. «Ну вот, в таком виде я уже не кажусь ему молодой, – сам собой напросился печальный вывод. – А впрочем, – как дома, значит как дома. Ты сам этого хотел». – На всякий случай, прикрыв оголенные коленки вешалкой с одеждой, она упрямо вздернула подбородок.

– Классно выглядишь! – неожиданным комплиментом разразился Макс, шумно отпив из стакана.

Маргарита вспыхнула, но гордо и молчаливо прошагала мимо в отведенное ей место для отдыха. Максим тотчас двинулся следом, и, словно бдительный страж, замер в дверях. Чувствуя, как усиливается неловкость, и деревенеют руки и ноги под неотрывно-пристальным взглядом карих глаз, Маргарита аккуратно повесила одежду в шкаф и медленно стащила с кровати шелковое покрывало. Неподвижность Макса давила на нервы, и она не выдержала: – Будешь стоять и смотреть?

Еще не договорив, Маргарита ужаснулась двусмысленности необдуманно произнесенной фразы. «Выйдешь? Или присоединишься?» так и повисло в воздухе, превратив секунды в вечность.

Словно очнувшись, мужчина мотнул головой: – Извини, не буду тебе мешать. Спокойной ночи.

Убедившись, что это не игра, и Максим действительно исчез за дверью, предварительно погасив свет, Маргарита опустилась на кровать, спрятала ноги под одеяло, и прислушалась к звукам в коридоре: несколько шагов, пауза, еще несколько шагов и еле уловимый щелчок в замке ванной. Подтянув колени к груди, женщина положила на них голову и задумалась: в такое дурацкое положение она еще ни разу не попадала. Пребывание в одной квартире с мужчиной всегда имело определенную цель. Мероприятие планировалось заранее, и оба в равной степени получали удовольствие от встречи. Нелепости сегодняшней ситуации можно только удивляться. Максим привез ее к себе, якобы для показа квартиры, но уехать после осмотра не позволил. Если рассматривать постель как своеобразную плату за предоставленные в течение дня развлечения, то тогда все более – менее ясно: «Я весь день исполнял твои желания, теперь очередь за тобой!» Цинично, но имеет место быть. Но как объяснить ночь без притязаний? «Значит, я действительно выгляжу не лучшим образом, и если днем под косметикой это было не очень заметно, то после душа только слепой не заметит мои сорок. А у Макса со зрением все в порядке…» – от досады Маргарита до боли прикусила губу. Близость, которой она опасалась пятнадцатью минутами ранее, стала желанной но – увы! – недосягаемой.

Между тем, приняв душ, причем обжигающе холодный, Максим так и не смог утихомирить обуревающие его чувства. Вид босой женщины в рубашке с закатанными рукавами, с мокрыми после душа кончиками волос и без следа косметики на лице, перевернул все представления мужчины о красоте и притягательности слабого пола.

Максиму безудержно хотелось к Марго – сильной, и беззащитной одновременно. Ему до спазмов в желудке хотелось прижать к себе эту хрупкую женщину и целовать, целовать, пока не сотрется в серых глазах выражение затаенной грусти. Он хотел ее сейчас, сразу всю и навсегда. Меряя шагами комнату, Макс пытался успокоиться, обуздать свои желания, чтобы – не дай Бог – не отпугнуть Маргариту отчаянным порывом или поспешным признанием. «Надо попытаться заснуть», – приказал он себе и повернулся к дивану, с опозданием вспомнив про то, что забыл забрать из спальной плед. Ступая как можно тише, чтобы не потревожить гостью, он осторожно открыл дверь.

В этот самый момент с мысленным ругательством: «Какого черта я делаю в чужой спальной!?» Марго соскочила с кровати и бросилась к своей одежде. Одновременно с ней у шкафа оказался и Максим, рассчитывавший, что она уже спит. Застигнутая врасплох беглянка замерла с вешалкой в руке. А хозяин квартиры смущенно развел руками:

– Прости, я забыл плед…

Вместе с глухим стуком деревяшки о пол, мужские ступни накрыло что-то мягкое и шелковистое. Наклонившись, чтобы поднять вешалку, Макс разглядел на ней вечерний наряд Маргариты. – Что ты собираешься делать? – подозрительно нахмурился он, с возрастающим напряжением наблюдая, как гостья, упорно не желая встречаться с ним глазами, лихорадочно пытается освободить от крючка запутавшиеся вещи.

– Я еду домой.

– Никуда ты не поедешь.

Легко преодолев сопротивление женских рук, Макс вернул одежду в шкаф, но прикосновение к Марго перечеркнуло его предыдущие усилия успокоиться, и уже не контролируя себя, он потянулся к ее лицу. Протестующий возглас не успел слететь с женских губ, запечатанных страстным поцелуем. А ответный порыв стройного тела, тут же подхваченного на руки, наполнил мужчину счастливой уверенностью в том, что именно так все и должно было случиться.

Глава 2

Вместе с «мудреным», но запоздалым утром, на Маргариту вновь навалилось раскаяние. Лежа в постели и боясь пошевелиться, она ругала себя за то, что осталась на ночь в чужой квартире, что занималась сексом с малознакомым мужчиной. Что сейчас, в растрепанном после сна виде может услышать нелицеприятные слова в свой адрес, хотя ей хватило бы и насмешливого взгляда, чтобы провалиться от стыда. Мысленно настроившись на худший вариант, женщина потихоньку приоткрыла глаза. Не обнаружив Максима рядом, и чрезвычайно обрадовавшись данному обстоятельству, она торопливо вскочила с кровати. За зашторенными окнами (что-то она не помнит, чтобы их закрывали?) вовсю светило солнце. Часы показывали девять.

«Вот бы, как в кино, выйти и увидеть записку: «Будешь уходить – захлопни дверь», – с надеждой подумала Маргарита, торопливо натягивая на себя рубашку Макса, им же вчера небрежно брошенную на пол. Но ее надеждам не суждено было сбыться. Неслышно ступая босыми ногами, на пороге возник хозяин квартиры, осторожно неся перед собой уставленный чем-то разнос.

– Доброе утро! – широко улыбнулся он, и разочарованно добавил: – Черт, опоздал.… Хотел, как в рекламе, разбудить тебя ароматом свежего кофе…

Предположив все, что угодно: снисходительный поворот спиной, чтобы дать возможность излишне задержавшейся гостье одеться и более-менее привести себя в порядок, равнодушное прощание или циничную фразу в качестве комментария к женской бесстыдности, Маргарита никак не допускала мысли о завтраке в постель. Максиму снова удалось ее удивить, да так, что пару минут она лишь молча хлопала глазами. Убедившись, что довольный вид хозяина – не игра, и он усаживается и пристраивает разнос на кровати, чтобы на самом деле угостить ее кофе, Маргарита преодолела неловкость и решила принять ситуацию, как нечто само собой разумеющееся. И хотя тонизирующий напиток накануне операции ей был строго запрещен, отважно потянулась к чашке. Кофе был восхитительный – ароматный, в меру крепкий, в меру сладкий, как раз такой, как она любила.

– М-м-м, великолепно! Кофемашина?

– Обижаешь, сам варю. Хочешь еще?

– Не могу отказаться.

Поглощенный ухаживанием за гостьей, Максим не догадывался, что больше всего та хотела в данный момент проникнуть в его мысли. Но даже если бы ей это удалось, она вряд ли им поверила, потому что за прошедшие сутки Маргарите открылась едва ли тысячная доля того, чем мог удивить и порадовать свою избранницу Макс.

Проснувшись в приподнятом настроении, он захотел разбудить спящую рядом женщину каким-нибудь необыкновенным способом, чтобы ее недоверчивость сменилась горячим желанием остаться здесь навсегда, но опоздал, и теперь старательно наверстывал упущенную возможность за завтраком, подливая кофе и подкладывая ей на тарелку крошечные бутерброды.

– Где ты научился так варить кофе? – жалея об отсутствии телепатических способностей, полюбопытствовала гостья.

– В одной кофейне мне открыли маленький секрет его приготовления.

– Да ну? Кто ж раскрывает такие секреты?

Максим рассмеялся: – Надо уметь правильно задавать вопросы.

– А ты, значит, умеешь?

– Выходит, что так.

– Скромность – явно не твоя черта. И чем еще ты можешь похвалиться?

Мужчина красноречиво скосил глаза на мятые простыни: – Мне казалось, этой ночью я на практике демонстрировал свои способности. Но если ты хочешь об этом поговорить…

– Я подразумевала кухню! – покраснев, возмутилась Маргарита.

– А-а-а, ты имеешь в виду, какой из меня кулинар? Невеликий. Но кое-что приготовить могу…

Слушая, как Максим гордо перечисляет известные ему рецепты, со знанием дела углубляясь в подробности, Маргарита наслаждалась его счастливым видом, молодостью, по-доброму завидовала тому, что у него так много всего впереди, с удивлением ощущая, как теплая волна нежности, зародившись неизвестно где, начинает гнездиться в животе. Слава Богу, на завтрак Макс явился в футболке. Войди он к ней как вчера за пледом – в одних джинсах – вряд ли она смогла бы сидеть так спокойно и вести при этом связную беседу. «Лет десять бы назад такую встречу!» – с легким сожалением подумала она, не замечая, как губы сами собой складываются в улыбку.

– Марго! Марго, ты где? – откуда-то издалека донеслось ее имя.

Максим давно перестал говорить и удивленно смотрел на витающую в облаках Маргариту.

– Извини, – смутилась она, – замечталась…

– О чем? – Глаза молодого человека зажглись любопытством: – Неужели обо мне?

Секундное замешательство порозовевшей Маргариты, спешно прикидывающей в уме варианты ответа, лишь укрепило его в своей правоте, и не оставляя ей шанса опровергнуть ложью очевидное, Макс хитро прищурился: – Марго, ты не умеешь притворяться.

– Хорошо, сдаюсь, – рассмеялась она, – о тебе. Но, что – не скажу даже под пытками!

– И не надо: оставлю себе простор для фантазии.

Их идиллию прервал телефонный звонок. Извинившись, Максим взял трубку. После первых же слов по ту сторону разговора, беззаботная улыбка сползла с его лица, он сделался серьезным и сосредоточенным, и вышел из комнаты.

«Ну что же, пора возвращаться с небес на землю», – наскоро приведя себя в порядок, Маргарита аккуратно расстелила на кровати покрывало, тщательно стерев следы своего ночного пребывания. Удостоверившись, что ничего не забыла, женщина подхватила посуду и на пороге кухни столкнулась с озабоченным хозяином.

– Проблемы? – сочувственно спросила она.

– Скорее некоторые трудности.

– Преодолимые?

– Вполне.

– Не буду мешать. Спасибо за все, я вызову такси. – Но Маргарита не успела и шага сделать к двери.

– Стой! Я сам тебя отвезу.

– Макс, я все понимаю, работа есть работа.

– Сначала я отвезу тебя, потом все остальное. Мне нужно несколько минут.

По интонации мужского голоса Марго поняла, что спорить не имеет смысла, да, честно сказать и не хотелось: еще раз, напоследок прокатиться в кабриолете – почему бы и нет? В ожидании Максима она еще раз обвела глазами гостиную: вчерашнее впечатление высокомерной холодности сгладилось от обилия солнечного света, льющегося с улицы сквозь широкие окна. Сияющая дорожка пролегла через несколько книг, стопку журналов, часть огромной коллекции дисков и бархатную коробочку, скромно пристроившуюся с ними рядом. Глядя на лишнюю деталь интерьера, гостья улыбнулась, вспомнив, с чего все началось, и, повертев колечко в руках, пустила солнечные зайчики по стенам. От донесшегося из коридора: «Я готов!» она вздрогнула и торопливо положила украшение на место.

– Если хочешь, можешь взять несколько дисков с собой.

– Нет, спасибо, – радуясь в душе, что истинный предмет ее любопытства остался недоступен взору хозяина квартиры, Маргарита шутливо выставила ладони вперед: – Мне вполне хватает музыкальных пристрастий дочери.

– Дай-ка угадаю: Джастин Бибер или «Каста»?

– Я не очень вдаюсь в названия, но это точно не «Топ-десять» с наших радиостанций.

– Похвально. Черт…, – Макс похлопал себя по карманам, – я, кажется, забыл телефон. Вызывай лифт, я сейчас.

Вернувшись с аппаратом в руке, он заставил и Маргариту проверить наличие телефона в сумочке. – Во сколько мы увидимся вечером?

– Мы еще не расстались, а ты уже назначаешь следующую встречу?

– Хочу быть уверенным, что она состоится.

– Я могу обмануть.

– Не можешь, – без тени сомнения возразил Максим. – Это не в твоем характере.

– Ты плохо знаешь мой характер.

– Предлагаю продолжить его изучение сегодня вечером.

Покачав головой, Маргарита погасила улыбку: – Не получится: у меня есть дела. Выходные закончились.

– Ну, хотя бы просто поужинаем.

В глубине карего взгляда опять что-то всколыхнулось, и, опасаясь повторения прошлого раза, женщина поспешно покинула машину: – Созвонимся, хорошо?

– Хорошо. Будь готова часам к восьми.

Оставив последнее слово за собой. Максим исчез в транспортном потоке.

Придя домой, Маргарита взялась за написание подробной инструкции для дочери по документам на квартиру, коммунальным платежам, счетам в банке и прочим важным вещам, о которых та непременно должна знать. Несколько предпринятых ранее попыток поговорить на бытовую тему не увенчались успехом: Оля каждый раз отмахивалась от матери, стойко отказываясь вникать в юридические и финансовые вопросы. Она даже мысли не хотела допускать о том, что ей придется управляться с этим самостоятельно. Но Маргарита хотела подстраховаться: если с ней что-нибудь случится, Оля останется одна, без поддержки. Поэтому последние два года заботливая мать готовила своей девочке запас финансового обеспечения для завершения учебы в университете. А теперь пришло время научить ее правильно распоряжаться накопленной суммой. Маргарита как раз заканчивала свои записи, когда студентка вернулась с занятий.

– Привет, мам, чем занимаешься?

– Пишу для тебя инструкцию.

– Я же говорила, что это ни к чему, – нахмурилась Оля.

– Я должна подстраховаться. Положу в шкаф, понадобится – внимательно изучишь.

– Не хочу об этом, мамочка, ну пожалуйста!

– А, собственно, и все. Кушать хочешь? Пойдем, приготовим что-нибудь вкусненькое. Мать с дочерью отправились в обнимку на кухню – колдовать над плитой. Когда аппетитно пахнущее блюдо водрузили на стол, младшая Лебедевская сразу накинулась на еду, а старшая едва проглотила кусочек.

– Мама, почему не ешь? Нельзя, или невкусно?

Маргарита смущенно улыбнулась: – Вкусно, просто у меня еще сегодня ужин в ресторане…

– Ужин? Ты хочешь уйти?

Девушка обиженно скривилась, заставив мать почувствовать себя виноватой.

– Прости, я пообещала. Но ненадолго: часик – два, и все. Не обижайся, ладно?

– Ладно, – вздохнула Оля. – Но с кем, скажешь?

– Конечно. Со вчерашним знакомым.

Дочь по-матерински вскинула брови вверх: – И кто инициатор предложения?

– Конечно – он, что за странный вопрос?

– Он так сильно увлекся тобою?

– Вряд ли,… Честно говоря, мне трудно объяснить его интерес, но, видимо, какая-то цель есть – он очень настойчив.

– Мама, а ты не боишься этой непонятной цели? – Любопытство в девичьих глазах сменилось тревогой.

Маргарита покачала головой: – Не думаю, что есть повод для беспокойства. В любом случае, все закончится сегодня вечером.

– А ты ему про завтра говорила?

– Нет.

– А если он будет звонить?

– Я не подниму трубку – раз-два позвонит и перестанет.

– Ну и правильно, – согласилась Оля.

В восемь часов вечера Маргарита со строгой прической, в классическом маленьком черном платье, туфлях на шпильке и клатчем в руках вышла со двора на улицу, к месту стоянки кабриолета. Какой-то чудак перегородил подъезд к дому, о чем и уведомил ее Макс, предварительно позвонив по телефону.

Молодой человек снова встретил Маргариту пышным букетом цветов и лаконичным комплиментом: – Само совершенство!

– Стараюсь соответствовать спутнику.

Признательно склонив голову, Макс распахнул перед ней дверь автомобиля: – Куда поедем?

– Снова выбираю я? Тогда, в «Венецию» – я там ни разу не была.

– Сейчас исправим.

Чуть заметный покровительственный оттенок в мужском голосе заставил Маргариту поспешно добавить: – Только я ненадолго: завтра очень трудный день, надо подготовиться.

– Проблемы на работе?

– Не то, чтобы проблемы, скорее некоторые трудности, – с легкой улыбкой повторила Маргарита его утренние слова. Врать не хотелось, но и правду Максиму знать тоже было, ни к чему.

– Помощь нужна?

– Нет-нет, спасибо, все решаемо, просто потребуется время.

– В любом случае, можешь на меня рассчитывать.

– Хорошо, – Маргарита покорно кивнула головой, лишь бы закрыть тему. Она и в ресторан-то согласилась ехать, лишь бы еще на пару часов отодвинуть мысли о больнице. Изучив с Олей городской список модных заведений, они специально наметили те, которые любопытно было бы посмотреть и обсудить по возвращении домой.

«Венеция» встретила их обилием света, воды и отсутствием свободных мест. Едва переступив порог, Маргарита услышала, как администратор вежливо втолковывает очень настойчивой паре, что все столики резервируются заранее, особенно в выходные дни. Однако Максима это не смутило. Попросив спутницу подождать, он быстро уладил проблему, и уже через несколько минут их проводили в утопающий в зелени уголок, убрав с него табличку «Резерв».

С невольным восхищением Маргарита посмотрела на прятавшего гордую улыбку мужчину: – Ты и здесь «свой человек»?

– Заслуги прошлого: одно время я здесь очень часто бывал.

– А что случилось потом?

– Изменился круг общения.

Скупой ответ подсказал женщине, что от дальнейших вопросов следует воздержаться, и она углубилась в меню, хорошо помня об ограничении в еде и напитках, предписанных ей накануне операции. Макс, было, воспротивился скромности выбора, но Маргарита не уступила.

– Но хотя бы вино закажи.

– Ты все равно за рулем, а мне перед завтрашним днем ни к чему.

– Что-то мне все больше и больше не нравится твой завтрашний день.

Догадавшись, что мужчина намекает на посвящение в подробности, Маргарита постаралась беззаботно рассмеяться: – Сама не в восторге! И давай сменим тему.

Максим чуть дольше обычного задержал на ней взгляд, но послушно перевел разговор в нейтральное русло. Прекрасно ориентируясь в географии клубов и ресторанов, он тонко подмечал особенности того или другого места, и если заведение было знакомо Маргарите, охотно сравнивал мужскую и женскую точки зрения, радуясь, когда мнения совпадали.

Марго, предпочитающая выставочные павильоны и спортивно-развлекательные центры, раскрывала ему город с другой стороны. Разница в интересах нисколько не влияла на оживленный ход беседы, и время в ожидании заказанных блюд пролетело незаметно.

За едой обмен мнениями продолжился, но теперь обсуждению подверглись вкусовые пристрастия каждого. В стихийном соревновании по числу испробованных шедевров мировой кухни Макс не оставил Маргарите шанса на победу.

Признавая поражение, она шутливо пожаловалась: – В моем представлении «гурмэ» должен быть толстеньким медлительным добрячком. Ты разрушаешь сложившийся у меня стереотип кулинарного фаната.

– Ты не будешь «против», если я посчитаю это одним из своих достижений? Вчера утром мне показалось, что тебя не так-то просто в чем-либо переубедить.

– А ты меня и сейчас не переубедил: взгляни на ту пару, что сидит по соседству, справа.

Макс повернул голову в указанном направлении, но вид довольно упитанных мужчины и женщины, самозабвенно вдыхающих запах содержимого своих бокалов умиления у него не вызвал. Напротив, он как-то подобрался, и, отложив вилку и нож, положил обе ладони на стол, словно в поисках опоры для толчка.

Пока Маргарита гадала, в чем причина такой внезапной перемены, рядом с ними возникла девушка потрясающей внешности. Как говорится – ноги от ушей, черные волосы переплетены замысловатым узором, смелое декольте и обтягивающий силуэт подчеркивали соблазнительные формы тела.

– Привет, Макси! Ну, наконец-то, появился – я скучала! – пропела красавица елейным голосом и облокотилась на стол, максимально приблизив свое лицо к лицу Максима. Пышный бюст девушки при этом чудом удержался в отведенных ему пределах.

– Привет, Лили. Ты, как всегда, на грани?

– «Красота на грани вызова»? Ты же знаешь, я всегда любила эту фразу. Не предложишь мне присесть, дорогой?

– Нет. Ты видишь – я не один.

Приподняв профессионально прорисованную бровь, красавица лениво скользнула взглядом по помехе: – Тебя потянуло на мамочек?

Девушка так старательно демонстрировала фальшивую игру и манерность, о которых с холодным пренебрежением отзывался накануне Макс, что Маргарита не выдержала и насмешливо фыркнула: – После таких девочек мамочки в самый раз.

В глазах незнакомки шевельнулся интерес: – Ого, а мамочка-то, оказывается с зубками.

– Кому что досталось! – широко улыбнулась в ответ Маргарита, наглядно демонстрируя безупречные от природы по форме и ослепительной белизне зубы – предмет неизменной зависти знакомых и искреннего восхищения стоматологов.

Удар пришелся точно в цель – эта часть Лили была весьма далека от совершенства. Хищно сузив зрачки, девушка уязвлено прошипела: – Не слишком ли мало, чтобы хвалиться?

– Во-первых, я не хвалилась – ты сама оценила. А во-вторых, видимо достаточно, чтобы сидеть за столом, а не упираться в него локтями.

Это было очень рискованное заявление со стороны Марго. Не зная, что на самом деле задумывал Макс – месть бывшей возлюбленной или примирение с настоящей – она легко могла превратиться из союзницы во врага. Но – не прощать, же из-за этого хамство?

В ответ девушка медленно выпрямилась, перенесла тяжесть тела на одну ногу, эффектно изгибаясь, и поставила руку на бедро. Расцветая снисходительной улыбкой, она даже посторонилась, освобождая сопернице путь: – Позволь уберечь тебя от разочарования: мой любимый питает слабость к одноразовым встречам. Я давно перестала обращать внимание на его маленькие шалости. А ты, раз уж повелась на красивые слова – наслаждайся моментом, он очень скоро закончится!

Если Маргарита и хотела встать, то не успела. Макс опередил ее, грозной тучей нависнув над подругой: – Не тебе решать. Уходи или тебя ждут большие неприятности.

– Хочешь войны, дорогой? – зло сверкнула красотка глазами.

– Не советую – проиграешь.

Не вмешиваясь в полемику, Маргарита зачарованно наблюдала, как вечный спутник молнии – громовой раскат внушительно прогремел в опасной близости от красивого лица, предупредив о первых каплях дождя готовых пролиться на землю.

Не рискнув подставляться под хлещущие струи, девушка не очень уверенно пообещала: – А это мы еще посмотрим! – и поспешила покинуть опасное место.

Гроза не разразилась, но острый запах озона еще долго витал в воздухе над уединенным столиком ресторана, погрузившимся в задумчивую тишину. Слова непрошеной гостьи: «наслаждайся моментом, он очень скоро закончится» – вызвали у Маргариты совсем другие ассоциации: ограниченность оставшегося в ее распоряжении времени почувствовалась с новой силой, заставив от бессилия прикусить губу.

– Извини, я должен был тебя предупредить о возможности такого рода встречи, – принимая на себя вину, покаянно произнес Макс.

– Все в порядке, у каждого из нас свое прошлое и настоящее.

– А если будущее объединить?

– Как показывает практика – будущее – единица весьма условная.

– Звучит пессимистично.

– Зато честно. Спасибо за ужин, мне пора.

– Прости, – придержал ее за руку Макс, – я испортил такой замечательный вечер. Но у нас с Лили…

– Макс, – раздраженно перебила его Маргарита, – меня не касаются твои отношения ни с Лили, ни с какой-либо другой девушкой. Избавь меня, пожалуйста, от ненужных объяснений.

Меньше всего Марго сейчас хотелось сравнивать себя с длинноногой брюнеткой, на фоне которой, она выглядела и слишком взрослой, и слишком обыкновенной. Впрочем, и возраст, и внешность ее сейчас волновали меньше всего, а вот моральная сторона вопроса требовала определения. В словах Лили была доля истины: она действительно повелась на красивые слова и комплименты, обаяние молодости и непосредственности, с которой случайный знакомый ворвался в ее последние дни. Но его бывшая (или не бывшая?) возлюбленная не смогла угадать одного: однодневная связь с Максимом была и ее прихотью тоже. Так что в пикантной авантюре они оба участвовали на равных. Без обид.

Будь Максим в курсе размышлений Марго, то, наверное, чувствовал бы себя спокойнее, но, не имея такой возможности, он решил, что причина ее поспешного бегства из ресторана – уязвленное самолюбие. Самым разумным сейчас было опровергнуть мстительную ложь прежней подруги, но он не был уверен, что Маргарита правильно воспримет его оправдания.

Максим не был аскетом в отношениях с противоположным полом, но вопреки досужему мнению, к «бабникам» себя тоже не относил. Да, он легко знакомился с девушками, и также легко расставался. Но он вообще, все делал легко: легко зарабатывал, легко тратил, легко принимал решения, причем быстро и навсегда. Если он говорил «нет» – его невозможно было переубедить. Он мог взять время подумать, но чаще всего, доверяя интуиции, основывался на первом впечатлении, а сделав выводы – никогда не терзался сомнениями. Он упорно шел вперед, и его движение было стремительным, и как ни удивительно – легким.

Из-за способности Макса к быстрым переменам в среде тех, кто его поверхностно знал, за ним закрепилась репутация ветреника. Поначалу нелестные отзывы задевали за живое, но разобравшись, что – к чему, он перестал обращать на них внимание. Дело в том, что рядом с Максимом всегда крутились девушки, желающие провести в обществе именитого холостяка хотя бы короткое время, так как от природы он был весел и щедр, а его компания разнообразна и многочисленна. Макс охотно шел на контакт, но чаще всего, после двух-трех встреч с очередной претенденткой, в ненавязчивой форме давал ей понять, что их отношения могут быть только дружескими.

Годы шли, друзья обзаводились вторыми половинами, а он по-прежнему маялся в поисках той, с которой захотелось бы пойти на край света. Главная трудность заключалась в чрезмерной избирательности Макса. Он не переносил две вещи: фальшь и небрежность, и не мог простить их ни в каком виде. Он давно уже перестал обращать внимание на девушек до двадцати пяти, разгадывая их игру с первой минуты, но и представить, не мог, что та, которую он ищет, далеко перешагнула его собственный возраст.

В Маргарите не было места для фальши: она была несколько резковата и прямолинейна, чересчур самостоятельна, но при этом естественна, открыта и честна. Она была красива зрелой красотой, когда женщина прекрасно знает свои недостатки и достоинства, умело прячет одни и ненавязчиво подчеркивает другие. Максим увидел в ней свой идеал и влюбился первой настоящей любовью. Так редко бывает – чтобы большое чувство пришло без мучительных сомнений и метаний, а сразу и навсегда. Но у Макса оказался именно тот единичный случай, поэтому он четко знал, что хочет: вызвать ответный отклик в сердце Марго. Прерванный на середине ужин наглядно показал, что добиться этого будет не так-то просто.

Направляясь в «Венецию», Макс предполагал, что шансов столкнуться там с бывшей подружкой – девять из десяти. Это был любимый ресторан Лили, и произошедшие перемены в их совместной жизни едва ли повлияли на девичьи привычки. Но, во-первых, он не мог отказать Марго в желании поехать туда, куда она хочет, во-вторых, он никогда, ни от кого не прятался, а в-третьих, роман с эффектной брюнеткой давно канул в лету.

Разрыв самых длительных отношений в жизни Максима произошел полгода назад, когда родные и друзья уж было, решили, что он остепенился и созрел для семейной жизни. Вот тут-то Ковалев младший и преподнес всем сюрприз. Устав ждать, когда без пяти минут невеста наиграется в светскую даму и, отбросив условности, станет по-настоящему милой, заботливой и женственно-мягкой, Макс объявил, что их связи – конец, и ей придется загонять под свой тонкий и высокий каблучок другого мужчину – это место не для него. Лили не поверила и закатила бурный скандал, наградив сорвавшегося с крючка жениха массой эпитетов, часть которых шла вразрез с общепринятой лексикой. Сцена произвела на Макса неизгладимое впечатление, уничтожив оставшиеся сомнения в правильности своего поступка.

Побушевав некоторое время и удостоверившись, что, ни ругань, ни слезы не производят на упрямца никакого впечатления, а более удачливая соперница не омрачает горизонт – отвергнутая красавица сменила тактику. Она стала убеждать сочувственно следящих за развитием событий подруг, а заодно и отдалившегося возлюбленного, в том, что он просто устал, и некоторая передышка в отношениях пойдет им обоим на пользу. Но Максим принимал решение один раз, и, поскольку в вопросе с Лили для него все было предельно ясно – совершенно не обращал внимания на ее попытки вернуть утраченное положение. Начинать новый роман он не спешил – предыдущего грустного опыта было вполне достаточно, а слухи, распространяемые бывшей подружкой, абсолютно не мешали ему наслаждаться свободой, а порой даже помогали отделаться от какой-нибудь слишком навязчивой поклонницы.

Но теперь все изменилось: в жизни Макса появилась любимая женщина, и пусть не сегодня состоится столь важный для обоих разговор, Маргарита должна быть уверена в его серьезности, искренности и правдивости.

Посчитав за хороший признак то, что молчаливая спутница не схватилась сразу, после остановки машины за ручку двери, а осталась сидеть на месте, он с надеждой спросил:

– Завтра увидимся?

– Нет, я буду очень занята, – мягко ответила Маргарита и только теперь сделала движение на выход.

Понимающе кивнув, Макс помог ей выбраться из машины, но перегородил дальнейший путь. Грусть в серых глазах тревожила, и мужчина решил предпринять еще одну попытку загладить негативные впечатления неудавшегося вечера: – Марго…

– Тсс.… Давай я скажу. Это были отличные выходные. Спасибо тебе за исполнение желаний. И нежеланий тоже, – шутливо помянула она о своем сопротивлении в начале знакомства. – Но нужно возвращаться к повседневности. Поэтому – еще раз спасибо тебе за все, и – пока.

– После отличных выходных так не прощаются. Меня бы больше устроил другой вариант:

«Это были отличные выходные, и я очень хотела бы их повторить». А в конце не «пока», а «до скорой встречи». – С этими словами Макс не спеша, охватил лицо Маргариты ладонями, и сполна насладившись смятением в посветлевших глазах, нежно, но настойчиво, приник к ее губам, словно поставил печать собственника. Как бы там, ни было – эта женщина отныне его, и только теперь он смог ее отпустить. На время. Насовсем ей уже никогда от него не уйти.

Он так думал, и он ошибался.

Собирая перед сном вещи в больницу, Маргарита перебрала содержимое всех своих сумочек. Покончив с самой маленькой – той, с которой она накануне провела танцевальный вечер и последовавшую за ним пикантную ночь, женщина вынула из внутреннего кармашка украшения, снятые перед сном в приветливо распахнувшей перед ней двери чужой квартире. Среди привычных колец и сережек мелькнуло что-то новое.

«Боже мой! – ахнула она, выудив из кучки золотой ободок. – Это же ювелирное приобретение Макса!» Положив его на ладонь, она с недоумением разглядывала находку: как изделие с бриллиантом могло попасть к ней в сумку, если она точно помнит, что оставила его в коробочке на полке? Ни одно разумное объяснение на ум не приходило. «Черт! Как неловко получилось! – досадливо поморщилась Маргарита. – Гостеприимный хозяин мог подумать, что она специально прихватила его, уходя домой, попросту – украла. А прежде настойчиво уверяла, что кольцо ее совершенно не интересует! Трудновато теперь будет доказывать обратное». Отбросив бесполезные вздохи в сторону, женщина решительно тряхнула головой: однозначно – кольцо должно вернуться к владельцу. Но как это сделать?

Она взглянула на часы: звонок в такое время можно было расценить как намек на повторение ночи – это автоматически отпадало, а завтра у нее вряд ли появится возможность вспомнить об этом. Недолго думая, Маргарита отрезала узкую полоску бумаги, написала на ней «вернуть Максу» и ниже его номер телефона, обернула ею находку и положила в шкатулку. «Будем надеяться, что до полиции дело не дойдет: или я, или Оля – кто-нибудь вернет его раньше, чем лопнет терпение законного обладателя бриллианта», – успокоила она себя.

А довольный своей ловкостью Максим в это время хитро улыбался, подбрасывая на ладони, пустую коробочку из-под ювелирных украшений. Когда они с Марго утром покидали квартиру, он смог незаметно для женщины положить ей в сумку кольцо. Немного изучив характер новой знакомой, он нисколько не сомневался, что обнаружив у себя не принадлежащую ей вещь, Маргарита непременно захочет ее вернуть, а значит, следующая встреча обязательно состоится.

Глава 3

Новое утро выдалось пасмурным и хлопотливым. Оля настаивала ехать с мамой, а Марго была категорически «против».

– Нечего пропускать занятия без особой причины, когда станет что-то точно известно, тогда и приедешь. И то, если будет необходимость, – убеждала она дочь.

В конце спора в больницу женщина поехала одна. Это был день подготовки к операции: требовались повторные анализы для контроля, поэтому скучать ей не пришлось. С Олей они договорились встретиться вечером, окончательное же время операции должен определить лишь утренний врачебный обход.

Несколько раз звонил Максим. С бьющимся сердцем Маргарита держала телефон в руках, но не поднимала трубку. Какие приятные и волнующие воспоминания вызывало короткое имя, высвечивающееся на экране! «Черт, я, кажется, принимаю это слишком близко к сердцу. Все, – строго одернула она себя, – Остынь! Все в прошлом». Ей было приятно слышать эти звонки, но, решение положить конец знакомству – было принято еще в самом его начале, и отмене не подлежало.

Когда Макс не получил ответа на первый звонок, он подумал, что Марго действительно погрузилась в дела, и решил повторить попытку позже. Но когда она не ответила в обеденное время, он удивился. Оставленные же без ответа вечерние звонки его раздосадовали. «По-моему, она слишком серьезно воспринимает свою работу, если не находит даже минуту, чтобы сказать, что занята! А, может, она забыла телефон дома? Такое тоже случается», – размышлял он. Но когда Маргарита не ответила на звонки и поздно вечером, когда должна была уже вернуться домой, он заволновался: «Она что, меня игнорирует? Не хочет разговаривать? Неужели, все-таки, из-за вчерашнего инцидента в ресторане? Обиделась и не призналась? Но на Марго это не похоже.… А вдруг что-нибудь случилось?»

Максим занервничал. В таком состоянии у людей мысль обычно бежит впереди событий. В воображении молодого человека чередой проносились картины, одна страшнее другой: то ему представлялся несчастный случай, то автомобильная авария, то террористический акт. Звонить по больницам – он не знал ее фамилии, ехать к ней домой – он не знал номера ее квартиры. Он метался по комнате, как лишенный свободы зверь по клетке. Ему невыносима была неизвестность и бездеятельность. Единственное, что его останавливало от того, чтобы сорваться с места, была маленькая, но назойливая мысль о том, что Марго, ни разу не поддержала его намеки на продолжение отношений. «Может все гораздо проще, и у нее есть кто-то другой?» Мысль была очень неприятной и задевала мужское самолюбие. «Тогда она должна мне об этом сказать сама. И если она и завтра не возьмет трубку, мне придется ее разыскать и заставить объясниться!»

Но Маргарита не подняла трубку, ни на следующее утро, ни в обед, и Максим, бросив все рабочие дела, отправился на ее поиски. Он подъехал к дому и, определив примерно подъезд, принялся методично обходить квартиру за квартирой, задавая вопросы о красивой женщине по имени Маргарита. Кто-то смотрел на него с подозрением, кто-то подсмеивался, но никто не сказал ничего вразумительного. Утешало только то, что не во всех квартирах жильцы были дома, и Максим решил повторить попытку позже, через пару часов.

Наскоро перекусив в одном из своих кафе, он вернулся к шестнадцатиэтажке и начал звонить в квартиры, закрытые раньше. Он придумывал на ходу истории про социальную службу, про почтовые розыски, но лишь на четырнадцатом этаже ему посоветовали подняться наверх, на шестнадцатый, и спросить Маргариту там.

Двери одной из квартир открыла молодая девушка. Ее дерзкий взгляд, фантастическая прическа и немыслимый наряд заставил Максима невольно улыбнуться, но он сразу же, постарался погасить улыбку.

Однако незнакомка успела ее заметить, и, правильно истолковав, грубо спросила: – Что надо?

От суровости тона брови Макса поползли вверх: – А почему так невежливо?

– А если сразу, по сути?

Молодой человек решил не вступать в полемику. Надежда найти Маргариту таяла, и он примирительно сказал: – Извини, я ищу женщину по имени Маргарита.

В глазах девушки промелькнула какая-то мысль, но выражение лица не изменилось: – А я здесь причем?

– Может, ты знаешь, в какой квартире она живет?

– А может, ты у нее самой спросишь? – язвительная усмешка искривила накрашенные фиолетовым губы.

– Спросил бы, но ее телефон не отвечает.

Девушка, молча, пожала плечами, и равнодушно бросила: – Ни чем не могу помочь.

Фальшь, на долю секунды мелькнувшая в ее ответе, заставила Максима насторожиться. Фальшь, которую он моментально чувствовал, которая его раздражала, и которую он ненавидел. Он напрягся, как зверь, почуявший добычу, и, внимательно вглядываясь в окаймленные длинными синими стрелками глаза незнакомки, произнес: – А мне кажется – можешь.

Не удостоив его ответом, девушка сделала попытку захлопнуть дверь, но Макс помешал ей, и, шагнув в прихожую, прислонился к стене.

– Эй-эй! Поскромнее в желаниях! Я сейчас полицию вызову, – справедливо возмутилась юная хозяйка жилплощади.

Но Макс лишь досадливо поморщился. Подключив к интуиции логику, он пришел к уверенному выводу, что вид живописно-неряшливой девицы абсолютно не соответствует царившему вокруг идеальному порядку. А значит, должен быть кто-то еще, неустанно заботящийся о безупречной чистоте этого дома. Как заправский сыщик, Макс сантиметр за сантиметром изучал открытое взгляду пространство, пока не наткнулся на маленький клочок бумаги в креплении зеркала. Сердце рвануло так, будто он вышел на финишную стометровку. Выхватив из зажима спасительный листок, он замахал им перед собой:

– Это – номер моей машины. – Исключая ошибку, Макс еще раз, тщательно перепроверил цифры и, не сумев сдержаться, громко крикнул: – Марго! Нет смысла прятаться! Выходи!

Ответная тишина исчерпала запас терпения и порядочности, и молодой человек ринулся вглубь квартиры. Он заглянул во все двери, проверяя, не затаилась ли где-нибудь Маргарита, хотя прекрасно понимал, что такое поведение не в характере гордой женщины. Убедившись, что ее нигде нет, он опять повернулся к экстравагантной девице, с возмущенным удивлением наблюдавшей за его поисками.

– Последний раз спрашиваю, где Маргарита?

– Спросил? А теперь проваливай.

Выражение мстительного удовольствия на юном лице внезапно успокоило Максима. Пожав плечами, он снял в прихожей туфли, нашарил в тумбочке первые попавшиеся тапочки, и демонстративно прошествовав в комнату, по-хозяйски расположился в кресле: – Я никуда не уйду, пока не увижу Маргариту.

– Да ты наглый, до беспредела! Мама тебя явно переоценила.

– Ага, все-таки, мама! Значит, ты – ее ненаглядная дочь Ольга? Правду говорят, родительская любовь слепа, – не удержался от ответной колкости Макс.

– Ой-ой-ой! Смотри, не лопни от самодовольства! Второй раз повторяю: уходи по-хорошему. Здесь тебя никто не ждет.

– А вот это я хотел бы услышать от самой Маргариты.

– По-моему, здесь клинический случай, – девушка театрально закатила глаза. – Она не хочет с тобой говорить, неужели непонятно?

– Непонятно. И я хочу, чтобы она мне объяснила. Поэтому буду ее ждать, во сколько бы она не пришла. И перестань грубить старшим – ты плохо воспитана. – Не обращая внимания на онемевшую от изумления Ольгу, он взял пульт дистанционного управления и включил телевизор.

Обретя дар речи, юная хозяйка злорадно усмехнулась: – Долго сидеть придется, не выдержишь! Только не вздумай копаться в вещах, – строго предупредила она его, покидая комнату, – я знаю номер твоей машины.

Предоставленный сам себе, Макс огляделся по сторонам. Стандартная «двушка» – все просто и лаконично, при этом аккуратно и со вкусом. Мебель не самых последних моделей, однако, функциональная и удобная. Черно-белый минимализм интерьера оживляли яркие детали, внося нотку комфортной расслабленности, и вместе с тем не препятствующие динамичному движению вперед. Не обволакивающее ленивое бездействие, а этакий временный перерыв на отдых. «Ну что же, вполне соответствует независимой натуре Марго», – с удовлетворением подумал Макс, возвращаясь мыслями к владелице квартиры. «Что она там говорила про свою работу? Банковская сфера? Даже дежурный кассир – операционист, и тот уже должен быть дома. Если только не предупрежден о непрошеном госте.... Но почему она не хочет со мной говорить? Где скрывается, и с кем?» – Макс невидящими глазами смотрел в телевизор, а ревнивый холодок медленно заполнял душу. Он перебирал последние минуты их встречи, и искал малейшую зацепку, которая помогла бы объяснить молчание Марго. Заново воспроизводя ее слова, ее взгляды, ее интонации, он почувствовал, что что-то упустил из виду. Какие-то мимолетные движения, некоторая недосказанность, секундные колебания в поведении женщины скрывали за собой тайну, куда ему был доступ закрыт. Чувство опасности, возникшее на интуитивном уровне, поглотило ревность и прочно обосновалось в душе.

Макс не знал, сколько прошло времени, прежде чем Ольга вновь вернулась в комнату.

Повернув голову, он не сразу признал в девушке, плюхнувшейся в кресло у противоположной стены, экстравагантную девицу, встретившую его на пороге. Смыв экспериментальный макияж, и пригладив встопорщенные волосы, взору мужчины предстал большой напуганный ребенок.

– Мама сегодня не придет. Она в больнице.

Пульс Макса резко участился, ему стало трудно дышать, и он поспешил ослабить узел галстука, но так и не дотронулся до шелковистой ткани. Неведомая сила подхватила его, и сам не осознав, как это произошло, он уже через секунду рванул вверх из кресла Ольгу и впился в нее глазами: – Что с Маргаритой?!

Онемев от страха – слишком неожиданно и резко мужчина оказался с ней рядом – девушка попыталась высвободиться из стальной хватки его пальцев: – Маму готовят к операции. Да отпусти же меня! Мне больно!

– В какой больнице? Что за операция? Поехали, по дороге расскажешь. Живо!

Это были уже не вопросы, а приказы, которым невозможно было не подчиниться. Не оставляя Ольге время на раздумье, Макс силой потащил ее к выходу, и буквально затолкал в машину, бросив короткое: «Пристегнись!» Слушая торопливый девичий рассказ о том, что Маргариту положили во вторую городскую больницу на плановую операцию, которую должны были сделать сегодня, но из-за плохих анализов передвинули на завтра, он несся по городу на предельной скорости, игнорируя светофоры и сигналы других машин. Макс никогда еще так быстро не ездил, и теперь его кабриолет просто обязан был продемонстрировать все свои преимущества. Он должен был увидеть Марго, и должен был это сделать как можно быстрее. «Вот вздорная девчонка! Столько времени зря потеряли!» – мысленно ругался он на Олю.

Та, притихнув, сидела рядом, вцепившись руками в сиденье, но не проронила, ни звука недовольства за всю их стремительную поездку. И только когда они вышли из машины перед зданием стационара, тихо сказала: – После девяти часов никого не пускают…

– Меньше выделываться надо было! – огрызнулся Макс, и уверенно застучал в дверь.

В стеклянном проеме показалась голова пожилой женщины:– Чего шумите так поздно? Завтра приходите, закрыто все уже. А то охранника позову.

Милая улыбка, проникновенный взгляд, душещипательная выдумка и денежные знаки сделали свое дело, и через несколько минут они были на четвертом этаже специализированной хирургии. В пустынном коридоре медицинская сестра сидела за своим столом, перебирая листы назначений в свете настольной лампы.

– Девушка, нам срочно нужно поговорить с дежурным хирургом. Мы договаривались с ним о консультации, нам назначено, позовите его, пожалуйста! – Макс откровенно врал, но делал это очень убедительно.

Подчиняясь требованию неурочных посетителей, сестричка поспешила за доктором.

Взяв ничего не понимающего врача под локоть, Макс отвел его в сторону: – Доктор, необходима ваша консультация: платная и срочная! Уделите нам несколько минут, пожалуйста! Речь идет о ее матери.

Бросив внимательный взгляд в сторону Оли, врач кивнул на двери ординаторской.

– Вообще-то, Лебедевская – не моя пациентка. Но на планерке история ее болезни разбиралась очень подробно. Я могу быть с вами откровенным?

– Предельно! – попросил Макс.

– Ситуация, мягко скажем, не радостная, а точнее – безрадостная. Основания для хирургического вмешательства самые серьезные, но случай настолько уникальный, что вряд ли кто-то осмелится делать оптимистические прогнозы. И судя по пришедшим анализам, операция завтра тоже может не состояться… – Стараясь избегать непонятных терминов, доктор пустился в подробные объяснения: что, да как, да почему.

Выслушав информацию из уст специалиста, Максим попросил отдельную палату для Маргариты.

– Такая услуга платная, и решить ее можно только завтра, с заведующим отделением.

– Хорошо, зарезервируйте место, пожалуйста, я обязательно подъеду утром. А теперь разрешите нам встретиться с этой пациенткой.

Оплата за консультацию была весьма щедрой, поэтому доктор несколько отступил от правил распорядка, предупредив перед уходом: – Но до одиннадцати часов вы должны покинуть отделение, иначе вас не выпустит охрана.

– Спасибо, мы постараемся успеть. – Развернувшись в сторону Оли, Макс коротко приказал: – Иди за Марго.

Но та не двинулась с места: – Думаешь, она тебе обрадуется?

– Прекрати вести себя, как избалованная эгоистка! – взвился мужчина, теряя терпение. – Сейчас речь идет о жизни твоей матери, и она должна знать, что сражается за нее не одна.

Столь внушительный довод заставил девушку по-новому взглянуть на неожиданно свалившегося командира и, пропустив обвинение в эгоизме мимо ушей, она поторопилась исполнить его распоряжение.

Маргарита еще не спала. Тихий шепот Оли в полумраке палаты удивил и напугал женщину одновременно.

– Что случилось?

– Нет, нет, все в порядке, – поспешила успокоить ее дочь, заботливо расправляя смявшийся воротник вокруг маминой шеи. – Просто очень соскучилась! Давай выйдем в холл.

Материнским сердцем чувствуя подвох, Маргарита обеспокоенно развернула девушку лицом к свету дежурной лампы: – Точно ничего не случилось?

– Тебя хотят видеть. – Оля виновато кивнула на пальму в кадке, в чьей раскидистой тени прятался Максим.

Абсолютно не готовая к встрече подобного рода, Маргарита невольно попятилась назад:

– Ты?!.. Что ты здесь делаешь?

– Я предупреждал, что от меня не стоит прятаться. Вот, пришел узнать, почему ты не отвечаешь на звонки.

Мысленно распрощавшись с недавним знакомым, Маргарита никак не ожидала появиться перед ним снова, да еще в таком виде. Больничный халат и в сравнение не шел с мужской рубашкой, предоставленной ей во временное пользование Максом у него в квартире. Женская гордость и самолюбие получили болезненный удар. И те же гордость и самолюбие не позволили ей трусливо скрыться в палате от внимательных глаз одетого с иголочки молодого красавца. Так же, как совсем недавно ее дочь, Маргарита безжалостно отрубила: – Узнал? А теперь уходи.

По всем законам мужского «эго», Максим должен был развернуться и исчезнуть, громко вопя проклятия или тихо чертыхаясь себе под нос. Но этот представитель сильного пола не поддавался прогнозированию. Он словно прирос к месту и не сводил с Маргариты пристального взгляда.

– И не подумаю: ты мне пока ничего не объяснила.

– А тебе еще нужны объяснения?

– Да. Я хочу услышать, почему, когда я спрашивал, нужна ли тебе помощь, ты ответила «нет». И почему ты не берешь трубку, когда я звоню.

Макс качнулся с пяток на носки, моментально напомнив Маргарите сцену первого прощания возле машины. Опасливо вглядевшись в карюю глубину, она увидела вместо тяжелых волн разгорающееся пламя, силу которого смогла оценить лишь минутами позже. Однако, верная привычной самостоятельности, женщина горделиво вскинула голову, отвечая ледяной стужей на жаркие всполохи: – Мне повторить еще раз? Я не нуждаюсь в твоей помощи.

– Неправда, нуждаешься! И твое «нет» меня не остановит.

Его упрямство вывело Маргариту из терпения: – Оглянись вокруг, – она широко повела рукой, – это не поход по клубам и ресторанам, твои навыки завсегдатая злачных мест здесь не пригодятся. Тут нужен как минимум, волшебник!

– Тебе следует избавиться от привычки делать поспешные выводы. Я умею не только отдыхать, но и работать: придет время – сама убедишься. И нет ничего волшебного в том, чтобы обеспечить тебе лучшего врача и лучшие условия. Но прежде, чем заняться этим, я хочу услышать объяснение: почему ты не берешь трубку?!

– Не смей разговаривать с мамой в таком тоне! – возмущенно вступилась Оля, и тут же вздрогнула от яростно обрушившейся на нее – не то просьбы, не то приказа.

– Оставь нас!!!

– Что?! Да по какому праву…

Но Макс, не тратя слов, сунул ей ключи от машины и бесцеремонно повернул лицом к выходу.

Дочь дернулась, скидывая его руки, и посмотрела на Маргариту. Лишь удостоверившись в ее молчаливом согласии с желанием раскомандовавшегося наглеца, девушка подчинилась, предупредив мужчину перед уходом: – Я буду стоять на лестнице, и если до меня донесутся твои крики, я закину эти ключи так далеко, как только мне позволит окно четвертого этажа. – Обняв и поцеловав маму на прощание, она, демонстративно не спеша удалилась.

– Итак, я жду.

Отдавая невольную дань восхищения мужской выдержке и упорству, Маргарита сделала над собой усилие и произнесла то, что следовало произнести еще два дня назад: – Не вижу смысла продолжать наше знакомство.

– Но почему…? – растерялся от простоты ответа Макс. – Нам было хорошо вместе…

Обреченно понимая, что объяснений не избежать, Маргарита разозлилась и на требовавшего ответа собеседника, и на саму себя за легкомысленное поведение, поставившее ее в такое нелепое положение. Согласиться с Максимом было бы неправильно, не согласиться – невозможно, молчать – бессмысленно, а смотреть в глаза – нестерпимо больно, словно из темноты непроглядной ночи на ослепительно яркое солнце. Ей хотелось зажмуриться или хотя бы заслониться рукой от жаркого пламени, посягающего на ее ледяную неприступность. Но она позволила себе лишь опустить взгляд на мужской подбородок и ровным голосом произнесла: – Хорошо, пока все оставалось в рамках двадцати четырех часов. Нам не следовало выходить за эти границы.

– Вот как? – сделав шаг назад, Макс опять качнулся с пяток на носки, и обратно, словно равномерное движение помогало ему успокоиться. – Может, просветишь – какое преступление я совершил за отведенными мне пределами?

– Не надо было назначать вторую встречу. И уж совсем было лишним являться сюда.

– Хочу напомнить, что вторая встреча состоялась, потому, что ты в ней тоже участвовала. И если бы ты взяла трубку, я не стал бы разыскивать тебя повсюду, выполняя свое обещание.

– Так ты злишься на то, что не ты, а я поставила закономерную точку? Оскорбила мужское достоинство? – Маргарита шумно выдохнула, решив, что докопалась до истинной причины утомившего ее разговора. – Я готова извиниться, если ты оставишь меня в покое.

– Так точки не ставят. Это больше похоже на бегство.

– Хорошо, – устало согласилась женщина. – Что ты хочешь от меня услышать?

– Правду.

«А ты готов к ней? – мысленно прикинула она, опуская взгляд на чуть поскрипывающие мужские туфли. – А, впрочем, вот тебе, правда»: – Мне элементарно не до тебя: завтрашний день может стать последним в моей жизни.

Перекатившись на носки, туфли застыли, а потом медленно опустились на всю ступню. Немного постояли, потом сделали два маленьких шажка и остановились, самым краешком наступив на пушистые тапочки. Поглощенная разглядыванием обуви, Маргарита вздрогнула, почувствовав, как одна горячая мужская рука обхватывает ее запястье, а другая приподнимает подбородок, заставляя посмотреть обладателю туфель в глаза.

Боже мой, до чего разительна была перемена, произошедшая в них за время ее короткого признания! Укрощенный огонь горел ровно и мягко, нежно обволакивая приятным теплом. Теперь он больше напоминал не стихийный лесной пожар, а домашний камин, в непосредственной близости которого хотелось греться и греться, растекаясь с мороза прозрачной лужицей. Если бы Маргарита могла позволить себе забыть обо всем! Но какой-то уголочек ее сознания находился на лестнице, вместе с дочерью, меряющей шагами четыре квадратных метра, и женщина заставила себя вслушаться в то, что негромко, но уверенно говорил ей Макс.

– … чтобы не допустить непоправимое, ты должна была сразу мне все рассказать. Но и сейчас не поздно! Завтра утром тебя переведут в отдельную палату. А теперь я должен поискать хорошего хирурга. Так что выброси грустные мысли из головы. Все будет хорошо, я обещаю! Ты мне веришь?

Не в силах оторваться от его взгляда она послушно кивнула.

– Вот такой ты мне нравишься больше! – ободряюще улыбнулся Максим и легко провел большим пальцем по ее губам.

Взметнувшиеся от возмущения брови и протестующий возглас Маргариты заставили его тут же сделать шаг назад и примирительно спрятать руки за спину: – Ты права, еще успеется. Увидимся завтра!

Он поспешил к выходу, оставив рассерженную неуважительным отношением к ее возрасту женщину определяться, чего же все-таки в нем больше – тепла и обаяния, или наглости и самоуверенности. Маргарита не представляла, как можно найти хорошего хирурга в одиннадцатом часу ночи, но то, что Макс не бросал слов на ветер, сомнений у нее теперь не вызывало, и окрыленная надеждой, она вернулась в палату и заснула спокойным сном.

Отправив Олю домой на такси, Максим поспешил к отцу.

Роман Сергеевич занимал ответственный пост, фактически был главой огромного региона, обладал большой властью и пользовался заслуженным авторитетом. Пройдя все ступени карьерной лестницы, он приобрел бесценные знания и опыт, позволившие в столь высоком назначении умело скоординировать работу многочисленных ведомств, подчиняющихся губернатору области. Второй срок пребывания в почетной и обязывающей должности говорил сам за себя.

Несмотря на практически безграничные возможности родителя, Макс старательно избегал обращаться к нему за помощью, упорно отстаивая собственную независимость. Но сегодня был исключительный случай.

– Привет, пап! Надо поговорить.

– Для начала иди, поздоровайся с матерью – она уже забыла, как ты выглядишь. А потом приходи в кабинет.

Наскоро обняв и поцеловав суетившуюся на кухне женщину, Макс проскользнул в приоткрытую дверь кабинета, в котором отец ожидал его, сидя в своем любимом кожаном кресле. – Папа, ты знаешь, я редко обращаюсь к тебе за помощью…

– Давай ближе к делу.

– Нужны все твои связи и влияние.

– Куда ты влип?

Макс отмахнулся: – Ты же знаешь, я не конфликтую с законом. Вопрос жизни или смерти.

– Для кого?

– Для меня, и…для одной женщины.

– Так для тебя, или для нее?

– Это одно и то же.

В наступившей тишине две пары одинаковых глаз уставились друг на друга, одна – ища подтверждения серьезности произнесенных только что слов, другая доказывая ее крайнюю степень.

– Так-так, интересно! Выкладывай.

– Одной моей знакомой требуется операция, очень сложная. Нужен самый лучший хирург. Полубог – в прямом смысле слова. На завтра.

– Из-за чего такая срочность?

– Она уже два дня лежит в больнице.

– И что же ты раньше не пришел?

– Я не знал.

Отец хмыкнул, потирая подбородок: – Хотелось бы уточнить: это случилось неожиданно, или тебя просто не поставили в известность?

– Какая разница!

– Значит, проигнорировали, – прозвучал уверенный вывод. – Так может, ей не нужна твоя помощь?

– Слишком много вопросов, – раздражаясь, воскликнул Макс. – Ты поможешь мне, или я поеду дальше?

– Куда – дальше? К президенту России? Остынь! И расскажи все по порядку. Кто она?

– Знакомая.

– Просто знакомая?

До чего же не к месту прозвучало ироничное любопытство родителя!

– Да, просто знакомая. Пока… Папа! – звенящим от напряжения голосом взмолился Макс, – время идет!

В дверь заглянула Наталья Николаевна: – Мальчики, вы скоро? У меня все готово.

– Подожди, мать, не все так просто, – глава семьи кивком головы попросил оставить их наедине. – Записывай кто она, в какой больнице, и что за диагноз. – Пока Макс торопливо карябал в блокноте, отец взял в руки телефон. – Приветствую будущего министра здравоохранения! Не спишь? Плох тот солдат… – пророкотал в трубку он, и, слушая ответ, прикрыл динамик рукой: – Иди к матери! – Добавив к тихому приказу выразительный жест, Ковалев старший углубился в беседу.

Наталья Николаевна терпеливо ожидала своих мужчин в просторной столовой. Максим сел рядом с ней на стул и до боли сжал виски ладонями. Он очень рассчитывал на авторитет отца, но бездействовать в ожидании окончания разговора было невыносимо. Блуждая в собственных тревожных мыслях, он не видел, как обеспокоенность все сильнее сжимает материнское сердце, и лишь почувствовав ласковое прикосновение заботливой руки к плечу, поднял на нее глаза.

– Сынок, что случилось?

– Да ничего, мам, все нормально.

Его попытка улыбнуться провалилась и Наталья Николаевна укоризненно покачала головой: – Зачем говоришь неправду? У тебя на лице все написано!

– У меня действительно все в порядке, – успокоил он ее, – просто нужна срочная помощь одному очень хорошему человеку, и я попросил об этом папу.

Прозвучало не слишком убедительно, и вошедшего Романа Сергеевича встретили два взгляда одинаковой силы, но разного выражения: требующий разъяснения женский и отчаянно ждущий помощи мужской.

– Ну-ну, не так все быстро. Машина запущена, ждем результат, а пока можно и чайку попить. Смотри, как мать постаралась!

Только сейчас Максим увидел на столе четыре сорта меда – единственное, что он воспринимал из сладостей, и признательно кивнул головой.

– Что-то у тебя, сынок, вид усталый. Много работаешь?

– Да как обычно…

– А со здоровьем все в порядке?

– Ты же знаешь, я крепкий, что со мной может случиться.

Телефонный звонок прозвучал неожиданно. Максим подался вперед, а Роман Сергеевич неторопливо поднял трубку.

– Слушаю.… Да.… Да.… Как фамилия? – В молниеносно подсунутом под руку блокноте, он записал продиктованные данные, перекинулся еще несколькими фразами с собеседником, и, поблагодарив, закончил разговор.

Макс еле дождался этого момента, и, буквально, впился глазами в отца.

– Все в порядке. Больница одна из лучших, оперировать будет вот этот хирург, – вырванная страничка перекочевала из старших рук в младшие, – его специально отозвали из отпуска. Завтра он явится в отделение, изучит историю болезни, и определится с ходом лечения. Да сядь ты на место! В любом случае надо дождаться утра, так что ешь и пей спокойно, а заодно расскажи, что там за проблемы с «Седьмым небом».

Макс опустился на стул. Отец был прав, в данный момент ничего больше сделать нельзя: звонить Маргарите – уже поздно, а ждать рассвета в одиночестве было бы гораздо труднее, чем вести разговоры о строительстве ресторана, которое в свете последних событий отошло на задний план. И, пододвинув к себе чашку давно остывшего чая, младший член семейства принялся рассказывать о сложностях, с которыми он, как исполнительный директор нового грандиозного проекта, столкнулся на самом первом этапе его осуществления.

Уже после его ухода, укладываясь спать, Роман Сергеевич спросил у жены: – Наташа, тебе не показалось, что наш сын влюбился?

Женщина насторожилась: – Он тебе что-то сказал?

– Нет, но мне кажется, все к этому идет.

– Ты ее знаешь? Кто она?

– Не торопи события, я думаю, он все нам сам расскажет. Когда придет время…

Глава 4

Игоря Владимировича Петрова, доктора медицинских наук, хирурга второй городской клинической больницы снедало любопытство. Ему очень хотелось взглянуть на некую Лебедевскую М., из-за которой ему пришлось проститься с планами на ближайшую неделю законного отдыха. Вчера, уже поздно вечером, точнее ночью, ему позвонил главврач и попросил по ходатайству высокого начальства заняться лечением этой дамы. Убедительное пожелание отказа не предполагало, и Игорь Владимирович утром следующего дня явился в клинику, чем вызвал большой переполох среди коллектива пятой хирургии. Отмена отпуска означала одно из двух: либо потребовалась помощь высококвалифицированного специалиста, либо в отделении ожидается важная персона. И пока не выяснено, какое из двух обстоятельств послужило тому причиной, персонал с особым рвением принялся за работу.

Изучив историю болезни, Петров не спешил встретиться с самой пациенткой. Картина вырисовывалась довольно запутанная, состояние больной – судя по анализам – очень нестабильное и оптимистических прогнозов не внушало. Необходимость операции не вызывала сомнений, но случай был настолько неординарный, что требовалась готовность к любым неожиданностям во время ее проведения, и соответственно – молниеносная реакция. Все бы ничего, но повышенный интерес со стороны начальства означал, что у него нет права на ошибку.

– Э-хе-хе, – вздохнул он. – Посмотрим-ка, на эту дамочку!

Он встал из-за стола, накинул халат, но пуговицы застегнуть не успел. В дверь коротко постучали, и, не дожидаясь ответа, в кабинет решительно вошел молодой человек.

– Петров Игорь Владимирович? Максим Ковалев.

«Так-так, знакомая фамилия!» – подумал доктор про себя, пожимая протянутую руку, а вслух дежурно произнес: – Чем могу…?

– Я по поводу Лебедевской.

– Слушаю вас, – спокойно произнес Петров, терпеливо снося изучающий взгляд незнакомца, пытающегося по его внешности оценить уровень компетентности.

– Это я вас слушаю. Вы изучили историю ее болезни?

Родственник губернатора вел себя слишком вызывающе, и Игорю Владимировичу очень захотелось поставить его на место. – А вы понимаете в медицине? – вежливо осведомился он.

– Нет, я далек от этой области.

– Тогда что вам дадут мои объяснения?

– Я не объяснений жду от вас, а действий! – в голосе визитера проступили начальственные нотки.

– Тогда разрешите мне пройти к пациентке.

Произошедшее в следующую секунду, удивило их обоих. Гость неуловимым движением схватил широкоплечего хозяина кабинета за грудки. Тот, не ожидая такой прыти, ошалело уставился на именитого нахала, вплотную приблизившего к нему лицо.

– Доктор, если с ней что-нибудь случится…

– И что со мной будет? Я – не медсестра в районной поликлинике, меня трудно испугать. И не Господь Бог. Чуда не обещаю, но все, что в моих силах – сделаю.

Словно очнувшись, молодой человек отпустил лацканы халата. Похоже, он не собирался угрожать тому, в чьих руках сейчас находилась жизнь его протеже. Напряжение неконтролируемым потоком прорвалось наружу, так, что молодой человек и сам не успел понять своих действий.

– Извините, доктор, – пробормотал он, – просто я очень волнуюсь.

Резкий поворот в настроении посетителя еще больше разжег любопытство Петрова по поводу новой пациентки, и он примирительно сказал: – Все мы волнуемся за близких. Если позволите – мне нужно осмотреть вашу больную, только тогда я смогу принять окончательное решение, – и, не встречая сопротивления со стороны молодого человека, покинул кабинет.

«Операция еще не назначена, а проблемы уже начались! Лучше бы я уехал к детям!» – размышлял он по пути в палату. «Если еще и дамочка такая же непредсказуемая, как ее опекун, то хлопот будет выше крыши!» – и раздосадованный доктор рванул дверь под номером четыреста семь.

Навстречу ему распахнулись серые, с голубым оттенком глаза, в глубине которых читалось беспокойство. Игорь Владимирович застыл, обводя глазами палату, в поисках еще кого-нибудь. Не может же эта хрупкая женщина, и быть той проблемой, которую ему подсунуло начальство! Но больше никого в комнате не было.

– Здравствуйте! – мягко произнесла единоличная обитательница двенадцати больничных квадратных метров.

Пытаясь скрыть свое замешательство, доктор буркнул: – Садись, чего вскочила… – Он не собирался церемониться с ней, даже если за нее просили высокопоставленные чиновники.

– Я думала, что это Максим… – пояснила губернаторская «протеже» и села на краешек стула, да так, что ни простенький халатик, ни тапочки не смогли скрыть ее суть истинной женщины, без манерности и притворства.

Да, Петров был опытным специалистом, но он оставался мужчиной, от взгляда которого не укрылся ни едва заметный макияж, ни аккуратная прическа, ни безупречный маникюр.

Так что, прежде чем с ней заговорить, ему пришлось прочистить горло.

– Итак, Лебедевская Маргарита Валерьевна, – начал он чтение карточки, – сорок лет… – и растерянно замолк.

Пациентка стеснительно улыбнулась: – Жаль, что врачам нельзя соврать про возраст!

– А что бы это изменило? – стрельнул он сердитым взглядом.

– Может, вы бы не запнулись на чтении моих анкетных данных, – слегка пожала плечами она.

«И у этой женщины скоро операция!» – потрясенно подумал Игорь Владимирович про себя. «Либо она так глупа, что не представляет всей сложности своего положения, либо у нее героическое самообладание!» – Оставим анкету. Расскажите, когда началось ваше недомогание, и какие признаки заставили вас обратиться к медикам. – И хирург начал кропотливо выяснять все детали ее самочувствия, последовательность появления симптомов и их интенсивность. Удовлетворившись расспросами, он подвел итог: – Ну что ж, завтра будем оперировать. Вы готовы?

– Уже два дня, как готова, – со вздохом ответила Маргарита.

– Кто будет подписывать согласие?

– Я. И если нужно, дочь.

– Простите, а кем вам приходится тот молодой человек, который хлопочет за вас?

В глазах мужчины зажегся интерес, на который озабоченная женщина не обратила никакого внимания.

– Знакомый.

– Просто знакомый?!

Недоверчиво приподнятая кустистая бровь заставила Маргариту вцепиться в ее обладателя острым взглядом: – Мне что, уже пора на исповедь?

Вторая бровь догнала первую и потащила ее обратно вниз: – Простите, я, видимо, слишком любопытен. – Смешавшийся Игорь Владимирович поднялся, собираясь уйти, но прозрачные осколки застряли непростительно глубоко, и освободиться от них оказалось не так-то просто.

– Помогите мне выкарабкаться, доктор, и я расскажу вам все, что захотите!

Закаленный спорами со смертью седовласый циник как загипнотизированный, смотрел в сероватый омут глаз хрупкой, на первый взгляд женщины, ощущая, как в душе рождается большое желание заставить ее сдержать свое слово и описать ему каждый из прожитых дней от глубокого детства до современности. Усилием воли он отвел взгляд в сторону, стараясь найти правильные слова для ответа, но нужные никак не приходили на ум.

Маргарита по-своему расценила молчание врача. Невесело усмехнувшись, она откинулась на спинку стула, и спокойно произнесла: – Да не волнуйтесь вы так, мне никто чуда не обещал. Все там будем, просто кто-то раньше, кто-то позже…

Безразличие, сменившее былую решимость, вывело хирурга из ступора, и он снова сел: – Вы туда торопитесь?

– Нет, – пожала плечами она, – но когда приходит твоя очередь, ты же, не станешь толкать кого-то вперед, вместо себя.

– А с чего вы взяли, что ваша очередь уже пришла? – Игорь Владимирович постарался произнести это самым равнодушным тоном, на какой был способен. И это возымело действие.

Маргарита настороженно подалась вперед: – А вы в этом не уверены?

Чтобы снова не застрять в серых дебрях ее глаз, Петров встал и сделал два шага к двери.

– Милочка, – фамильярно обратился он к ней, – я – практик, и привык вмешиваться в то, что принято называть судьбой. Но вы ведь понимаете, что без вашей воли к выздоровлению мне будет трудно что-либо сделать?

– Ха! – воскликнула окрыленная женщина. – На этот счет можете не сомневаться: я просто так не сдамся! У меня еще много незавершенных дел на нашей чудесной земле.

– Вот и ладненько, – удовлетворенно подытожил хирург. – Тогда – до завтра!

– До завтра, – эхом прозвучало в ответ.

Шагая по коридору, Игорь Владимирович все еще оставался под впечатлением от встречи с необычной пациенткой. Несмотря на особый статус, вела она себя на редкость просто, а ее взгляд, высматривающий надежду – не ищущий, не просящий, а именно высматривающий – по-прежнему отзывался трепетом в суровом сердце. «Какая сила и какое достоинство заключены в этой хрупкой оболочке!» – восхищенно размышлял он, направляясь к маячившему под дверью кабинета Максиму Ковалеву. Что ж, теперь ему было абсолютно понятно воинственное стремление молодого человека обезопасить пребывание этой пациентки в клинике, и, как врач, Петров безоговорочно принял его сторону в сражении за Маргариту. А как мужчина – ему еще помнились ее широко раскрытые глаза и неуловимое движение женственности в тот момент, когда она присаживалась на стул.

– Операция назначается на завтра, время уточнится чуть позже, – опережая вопросы, объявил он.

– Если что-то для этого нужно – звоните в любое время и по любому поводу. Деньги не имеют значения.

– Молодой человек, я – врач, а не торговец, – незамедлительно отозвался задетый откровенным подкупом хирург.

– Приятно слышать, – едва заметно усмехнулся Макс, – но материальный стимул способен в разы поднять процент удачного исхода.

– Не в моем случае.

– И все же – подумайте над моим предложением.

Спрятанные за спину руки врача не помешали Максиму вложить свою визитку в нагрудный карман его белого халата. Попрощавшись кивком головы, он поспешил в покинутую доктором палату.

Игорь Владимирович задумчиво посмотрел вслед молодому человеку: до чего разителен был контраст в поведении скромной пациентки и ее заносчивого опекуна!

– Какие же, все-таки, отношения вас связывают? – вполголоса пробормотал он. – Для родственных – слишком трепетно. Для дружественных – тем более! Любовные? Но разница в возрасте очевидна. Она что-то говорила про дочь, может, в ней – разгадка?..

Как бы там ни было, но получит ли он ответы на свои вопросы теперь целиком и полностью зависело от его мастерства. Задумчивость доктора как рукой сняло: «Так что вы там обещали мне, госпожа Лебедевская – рассказать все, что я захочу? Не отвертеться вам теперь от долгих разговоров! Надо бы побольше дежурств набрать в этом месяце», – и шагнув в кабинет, Петров сгреб все Маргаритины снимки МРТ в охапку. – А вам, господин Ковалев, следовало бы поубавить спеси: я тоже не лыком шит! – горделиво добавил он, не отдавая себе отчета – кто сейчас в нем больше говорил – врач или просто мужчина.

Внешность Игоря Владимировича внушала уважение: высокий, крепкий, с хорошей для своего возраста фигурой. Ему было немногим за пятьдесят. Короткий ежик жестких с проседью волос говорил о решительном характере. Острый взгляд, твердая рука, молниеносная реакция да многолетняя практика делали его авторитетной фигурой в области медицины. А сначала были только природная хватка, любимое дело и безграничная работоспособность.

Доктор вот уже тридцать лет был женат на очень милой женщине. Поначалу в семье Петровых все складывалось хорошо – оба работали в одной клинике, имели бесконечную тему для разговоров и один круг общения на двоих. Но с рождением дочери все изменилось: Катерина с головой погрузилась в заботы о маленьком ребенке, предоставив мужу временную самостоятельность. Сначала Игорю казалось это справедливым – крошечная девочка, в отличие от взрослого мужчины, требовала неустанного внимания, и он терпеливо дожидался, когда малышка подрастет и его прежнее положение главного действующего лица автоматически восстановится. А пока этот момент не наступил, молодой амбициозный врач, с заслуживающей уважения самоотверженностью отдался работе.

Ему нравилось то, чем он занимался. Он мог сутками пропадать в больнице, наблюдая не только за своими пациентами, но и за интересными случаями из практики своих коллег, с удовольствием ездил на курсы повышения квалификации и обучающие семинары, причем не только слушал чужие выступления, но и делился своим опытом. Несколько раз ему предлагали административные должности, но он предпочел практическую деятельность в медицине – это у него получалось гораздо лучше, да и удовлетворения приносило во много раз больше.

С появлением второго ребенка жена еще больше углубилась в воспитание детей. Нагружая своих любимцев бесконечными бассейнами, творческими студиями, тренировками и репетициями – она засыпала вместе с обессиленными малышами, чтобы с утра с новым энтузиазмом взяться за развитие индивидуальных способностей каждого из них. Высокий заработок мужа – успешного к тому времени хирурга – Катерину вполне устраивал, а то, что он мало времени проводил с семьей – ее не особенно волновало – деятельной маме некогда было скучать. И постепенно Игорь был полностью предоставлен самому себе.

Его нельзя было назвать плохим отцом – он с удовольствием возился с малышами в те редкие минуты, когда его отдых совпадал с их бодрствованием. Но, все же холод в отношениях с женой привел к тому, что основным его домом стала больница – там он был в авторитете, там он был нужен и коллегам и пациентам, да и начальству тоже. Если возникала необходимость в операции важному лицу, то всю ответственность возлагали на него, и хочешь, или не хочешь, приходилось оправдывать доверие. Неудачные исходы его вмешательства можно было по пальцам пересчитать, да и то тогда, когда болезнь оказывалась либо слишком запущенной, либо способ ее лечения выходил за пределы возможностей медицины.

Время от времени у привлекательного доктора появлялась какая-нибудь пассия, но о разводе речь не велась: он оставался преданным отцом и не допускал мысли о разлуке с детьми. Так что спустя некоторое время, его роман заканчивался – претендентки на руку старомодного по воспитанию мужчины не хотели терять время зря.

Когда дочь и сын выросли, и обустроились каждый самостоятельно, жена, потерявшая свой привычный круг забот, стала раздражительной и капризной, а потом вдруг решила заняться забытым супругом, но опоздала. Ему уже не нужны были ни ее чрезмерная опека, ни навязчивое внимание, и Игорь съехал в отдельную квартиру, поставив точку в семейных отношениях. Некоторое время Катерина еще донимала его необоснованными претензиями, но как только родилась внучка, она вновь вернулась к своим любимым занятиям – пеленанию, кормлению и воспитанию, облегчив жизнь дочери, и дав возможность мужу вздохнуть с облегчением.

С той поры, как дети разъехались из родительского дома, Игорь Владимирович редко общался с ними. Работа всегда стояла для него на первом месте, поэтому он незамедлительно мог прервать свой отдых для консультации в особо сложном случае. Уважая профессионализм отца, дочь, жившая в Италии, не особо настаивала на его частых приездах, но на пятилетие внучки задалась целью собрать за одним столом всю разросшуюся семью Петровых. Уступив уговорам и приурочив свой отпуск к торжественному мероприятию, глава клана, что называется – «сидел на чемоданах», но уехать не успел. Звонок от начальства призвал его в больницу на операцию к «важной персоне».

И вот эта «важная персона» всколыхнула что-то давно забытое в душе умудренного жизнью мужчины. Уединившись в кабинете главврача, он, то просматривал снимки, то вспоминал глаза Маргариты, то улетал куда-то в своих мечтах – и это было волнительно и приятно. И лишь пришедший для обстоятельного разговора хозяин кабинета смог вернуть на землю расслабившегося не ко времени хирурга.

После знакомства с лучшим специалистом клиники, Максим отправился к Маргарите. Яркий контраст в поведении доктора до входа в палату и после выхода из нее, свидетельствовал, скорее, в пользу профессионализма. На фоне скептической интонации первых фраз, сухая и сжатая сосредоточенность перед прощанием внушала большую долю оптимизма. Но вместе с тем, в глазах хирурга поселилось что-то такое, от чего внутри молодого человека зашевелилось ревнивое беспокойство. «Что произошло между ним и Маргаритой за эти сорок минут? О чем они говорили?» – Максим очень пожалел о том, что не настоял на своем присутствии во время знакомства доктора с пациенткой, но исправлять ошибку было поздно.

– Привет! Обживаешься? – Окинув взглядом просторную палату, напоминающую больше недорогой гостиничный номер, Макс с огорчением заметил, как фальшиво – беспечное выражение стирает искреннюю озабоченность с женского лица.

– Спасибо за царские условия, но я и в общей палате могла полежать, даже как-то веселее.

Маргарита явно храбрилась, не позволяя жалеть себя, и стыдясь принятой помощи, удерживала его на расстоянии. А Максиму так хотелось взять на себя ее трудности и тревоги, обнять, успокоить! Но улитка вновь была в раковине, угрожающе выставив рожки. Не тревожа ее понапрасну, молодой человек нейтрально поинтересовался: – Как тебе доктор?

– Ммм.… Впечатляет.

– Ты доверяешь ему?

– А у меня есть выбор?

– Конечно! Если не доверяешь, мы поищем кого-нибудь другого.

Но Маргарита уже справилась с минутной слабостью и торопливо замахала головой:

– Нет-нет, все в порядке, он, наверное, очень опытный врач.

– Говорят – самый лучший! – твердо уверил Макс, и мягко добавил: – Почти – волшебник, как ты и просила. Так что все будет хорошо.

– Спасибо.

Последовавшая за вежливой благодарностью пауза дала Максиму понять, что женщина предпочла бы остаться в одиночестве. Откликаясь на невысказанную просьбу, он задал последний вопрос: – До вечера продержишься?

– А что будет вечером?

– Я приеду.

– Макс, – не допускающим возражения тоном отказалась Маргарита, – не нужно из-за меня менять привычный образ жизни и тратить свободный вечер на скучную беседу в больничных стенах. Все, что мог, ты уже сделал.

– Значит, продержишься! – усмехнулся молодой человек, и перед тем, как уйти молниеносно наклонился, чтобы поцеловать рассерженную женщину в щеку.

В опустевшей палате Маргарита прижала холодные руки к загоревшемуся стыдливой краской лицу. Одно дело – легкомысленно предаваться чувственному наслаждению со случайным знакомым, рассчитывая больше никогда его не увидеть, и совсем другое – продолжать общаться с ним, помня об интимных подробностях бурно проведенной ночи. Мелькни у нее хоть малейшее подозрение на то, что их встреча – не единична, она ни за что не позволила бы себе такую вольность. Маргарита в равной степени злилась и на себя, и на Максима. На себя за то, что не устояла перед напором молодого человека, и вписала свое имя в длинный список его мужских побед. На Максима за то, что он не собирался оставлять ее в покое и вынуждал терзаться угрызениями совести в тщетной попытке найти верную линию поведения в отношении своего соблазнителя.

Если бы Маргарита знала, что Макс мечтал о многократном повторении тех самых мгновений, за которые она себя так нещадно ругала, то, наверняка бы испытала большое облегчение. Но беда была в том, что, не допуская и мысли об искренности интереса молодого мужчины к ней, как к женщине, она искала причину его настойчивости совсем в другом месте. И не находя, лишь глубже увязала в необоснованных подозрениях. Устав ломать голову, она как Скарлетт, из «Унесенные ветром», переложила проблему на утро:

– Ладно, сегодня перетерплю, а завтра все может измениться.

В пять часов пришла Оля. Увидев маму в новой обстановке, она присвистнула от удивления: – Надеюсь, ты не захочешь полежать в этих апартаментах подольше?

– Нет, – искренне заверила ее Маргарита, – ни минуты сверх необходимости!

Они весело болтали о том, о сем, когда в палату заглянул Игорь Владимирович.

– Кто эта симпатичная молодая барышня? – лукаво осведомился он.

– Это – моя дочь, – с гордостью представила девушку Маргарита.

– Не может быть!

– Очень даже может, – подтвердила Оля. – Моя мама всегда была молодой красавицей, и, надеюсь, после вашего вмешательства такой же и останется.

От комичной строгости ее отповеди брови хирурга взлетели вверх, улыбка не смогла удержаться в тени и разбежалась морщинками вокруг глаз. – Помилуйте, барышня! – он вскинул ладони вверх. – Как вы могли подумать такое! Я имею виды на вашу маму, поэтому буду беречь ее красоту, как зеницу ока.

– Ну и дела! – изумленно воскликнула Оля. – Мама, ты всего два дня, как в больнице. Что же будет через неделю?

– Сама в шоке, – шутливо ответила женщина, сглаживая остроту момента. Скорее всего, Игорь Владимирович имел в виду что-то другое, но дочь выхватила именно пикантную сторону фразы, заставив обоих взрослых смутиться.

– Пойду, пока не выдал все свои тайны, – добродушно усмехнулся хирург, направляясь к выходу.– Хорошего настроения!

– До свидания! – в один голос отозвались обе Лебедевские.

Едва за мужчиной закрылась дверь, Оля повернула к Маргарите светящееся любопытством лицо: – Мама, что происходит? Ты решила обзавестись кучей поклонников?

– А что? Имею право, – кокетливо пожала женщина плечами.

– Никто не спорит, только не переборщи с количеством.

– Я – скромно, максимум еще парочку, и хватит.

В этот момент в дверь постучали, и в комнату вошел Макс. Мать и дочь, переглянувшись, прыснули со смеху.

Бурная реакция на его появление заставила молодого человека придирчиво осмотреть свой костюм: – Что вас так развеселило?

– Не обращай внимания, – с трудом выговорила сквозь смех Маргарита, принимая в подарок пышный букет ромашек. Количество цветов было слишком большим для дежурного знака внимания, и она без особого энтузиазма взяла их, пробормотав невыразительное «спасибо», но незамедлительно воспользовалась поводом отойти максимально далеко от вечернего посетителя. А набрав воды в вазу, так и осталась стоять возле окна, расправляя бело-желтые головки садового чуда.

Догадавшись, что выросшую дистанцию между ним и предметом его заботы надо сокращать постепенно, Макс уселся чуть поодаль, на гостевой диванчик. – Так все-таки, о чем девушки щебечут?

– О своем, о девичьем, – влезла с ответом Оля.

– Значит, секрет?

– Секрет!

– Уважаю чужие секреты.

– Неужели не любопытно? А вдруг речь шла о тебе?

– Польщен, если сумел вызвать ваш интерес, – благосклонно отозвался гость.

– А если это была жесткая критика?

– С такими лицами плохо не говорят. А если хотите покритиковать, то вот вам бесконечная тема. – С этими словами Макс вывалил на диван содержимое большого бумажного пакета. – Я тут кое-что принес, чтобы ты не скучала, – он призывно махнул Маргарите рукой, предлагая взглянуть на образовавшуюся горку из дисков с фильмами.

Оле приглашение не потребовалось – она незамедлительно сунула свой нос: – Мам, этот фильм мы с тобой видели, и этот тоже, а вот про этот – помнишь, я говорила, чтобы ты обязательно посмотрела?

Маргарите пришлось присоединиться к дочери, увлеченно выуживающей из беспорядочной кучи знакомые и незнакомые обложки. Завязалось обсуждение вкусов и предпочтений, зазвучали имена знаменитых режиссеров и исполнителей главных ролей. Справившись с неловкостью, Маргарита участвовала в дискуссии наравне со всеми.

Уже после ухода гостей она вновь вернулась мыслями к неожиданно свалившемуся на ее голову покровителю. Заботливые шаги, предпринимаемые Максимом, выходили далеко за рамки простого дружеского участия. Он действительно нашел ей лучшего хирурга, о мастерстве и профессионализме которого в больнице ходили легенды. Медсестры не уставали повторять, что Игорь Владимирович был вызван из отпуска специально для Маргариты. Уже одно это ко многому обязывало. Но материальное вмешательство в личную жизнь воспринималось еще болезненнее. Стоимость пребывания в палате гостиничного типа ей не сообщили, но предположить, что удовольствие – не из «дешевых» – труда не составило. И, судя по радующим глаз ромашкам, останавливаться в своей щедрости Максим не собирался. Ощущение зависимости от малознакомого молодого человека до крайности напрягало. Но она не могла не признать, что его помощь подоспела очень кстати, и возможно, понадобится завтра. Если что-то во время операции пойдет не так, Оле не помешала бы мужская поддержка. Опять-таки, просить для Маргариты было делом чрезвычайно сложным, но ради дочери она должна будет пересилить себя. Оставалось надеться, что по счетам придется все-таки платить ей, а не Оле.

Глава 5

Утро решающего дня выдалось суетливым. Сначала заглянул дежурный врач, расспросил о самочувствии, настроении, рассказал, как все будет происходить. Вокруг Маргариты хлопотали медсестры, подготавливая ее к операции: куда-то водили, приводили обратно, опять куда-то вели. Она ни минуты не оставалась без присмотра. Потом ее посетил заведующий отделением, который тоже поинтересовался самочувствием, настроением, замечаниями по поводу условий пребывания в клинике. Маргарита еще раз убедилась, что Максим употребил чье-то слишком высокое влияние, чтобы помочь, отсюда и излишняя беготня вокруг нее.

Затем пришел Игорь Владимирович, и женщине пришлось в третий раз отвечать на те же вопросы, но теперь более обстоятельно и подробно. В конце беседы она торопливо, почти не глядя, подписала все необходимые бумаги и, отложив ручку, встретилась с пристальным взглядом внимательных докторских глаз.

– Вчера я видел перед собой необыкновенную красавицу, восхитившую меня своим мужеством. Что случилось сегодня?

– Мне не позволили сделать макияж, – едва заметно усмехнулась Маргарита, отнеся критическое замечание доктора на счет своей внешности.

– Красота для меня гораздо более емкое понятие, чем модно разрисованное лицо. Но если это придаст вам силы, можете вызвать целую команду визажистов.

Только теперь до Маргариты дошло, куда вела суровая отповедь мужчины. Она приосанилась, и бодро произнесла: – Не беспокойтесь, с силами все в порядке. Просто хочется, чтобы все быстрее началось.

– Потерпите, голубушка, уже скоро.

В ласково произнесенных словах было столько участия, что женщина невольно улыбнулась: – Повезло мне с доктором!

– Повторите мне это завтра еще раз! – ободряюще похлопал Игорь Владимирович ее по руке и вышел.

Почти сразу вслед за хирургом явился Максим: – Привет, отпускница, как дела?

– Если и ты спросишь про самочувствие, я начну кусаться.

Ответ прозвучал довольно мрачно, и радость на лице раннего посетителя сменилась сочувствием: – Что, устала говорить об одном и том же?

– Еще как! – пожаловалась Маргарита. – Как будто других тем не существует.

– А что, прикольно, если бы доктора, входя в палату, спрашивали у пациентов о курсе доллара, например, или о соотношении цен на мировом рынке сырья, – шутливо отозвался Максим.

– В такой палате, как моя, это самая актуальная тема.

– Не скажи. Меня, например, волнует вопрос из другой области: хотела бы ты выйти замуж?

Это настолько прозвучало неожиданно, что выгнув светлые брови дугой, Маргарита переспросила, проверяя – не ослышалась ли она: – Замуж? А зачем?

– Как зачем? – пришел черед удивляться Максу. – Чтобы спрятаться за широкую мужскую спину.

– Спрятаться, или его спрятать?

Излишне ехидное уточнение болезненно отразилось на самолюбии собеседника.

– Невысокого же ты мнения о мужчинах, – разочарованно протянул он. – Что так?

Маргарита смутилась. Ее язвительное высказывание вряд ли можно было отнести к сидящему напротив молодому человеку, предпочитающему действие словам. Сглаживая остроту впечатления, она примирительно отступила: – Прости. Наверное, не те мужчины мне попадались.

– Значит, у тебя еще все впереди.

Оптимистичный вывод прозвучал не ко времени: заглянувшая медсестра объявила о пятиминутной готовности, и Маргарита встала.

– Макс, у меня в сумочке оказалось твое кольцо. Не знаю, как это получилось, но ты можешь в любой момент забрать его у Оли.

– Не переживай, вернешь на свадьбе.

– На какой свадьбе? – не поняла Маргарита, с подозрением наблюдая за тем, как хитрая улыбка расползается по довольному лицу молодого человека.

– На нашей.

– Макс, мне не до шуток.

– А я и не шучу – вернешь на нашей свадьбе.

Бред, произносимый с загадочным видом, заставил женщину нахмуриться. – Это невозможно, – отчеканила она.

– Тогда кольцо останется у тебя.

Пока Маргарита соображала что это – издевательство или новый способ поддержки, Максим придвинулся к ней поближе, и, понизив голос, проворковал в самое ухо: – У тебя есть время подумать, но я бы предпочел свадьбу…

«Все-таки – издевательство!» – отмела сомнения женщина, с растущим возмущением глядя на наглого провокатора, отступившего в сторону с невинным выражением лица.

Резкому ответу помешала Оля, ворвавшаяся в палату с криком: – Мамочка, слава богу! Думала – опоздаю, там такие пробки! – и кинулась на шею засиявшей широкой улыбкой женщине.

После объятий и поцелуев Маргарита с удовольствием оглядела дочь и ласково поправила ее растрепавшиеся волосы: – Ты зачем примчалась?

– Пожелать тебе удачи!

– Спасибо, солнце мое!

– Мамочка, я очень тебя люблю, возвращайся скорее!

– Я тоже очень тебя люблю, будь умницей!

Невольный свидетель обмена признаниями стоял в стороне, завидуя той силе чувств, которая читалась во взгляде матери на свое дитя, и отчаянно желал быть причастным к их проявлению. Но его время еще не пришло, и Максим скромно напомнил о себе уверенными словами: – Все будет хорошо! Не задерживайся – мы тебя ждем.

– Кстати, на пару слов. – Маргарита отошла в угол палаты, предлагая молодому человеку последовать за ней. Понизив голос до шепота, она быстро произнесла: – У меня к тебе одна просьба – при неудачном исходе помоги Оле все разгрести…

Мгновенный всплеск в карих глазах красноречиво показал женщине, что ее поручение испугало Максима, но старательно сохраняя беспечный вид, он легко поцеловал ее в щеку и, разворачивая за плечи к выходу, шепнул:– Не забивай голову ерундой, думай о свадьбе!

– Спасибо тебе за все, – с улыбкой оглянулась она, и, вслед за медсестрой, скрылась в предоперационной.

Когда за Маргаритой закрылась дверь, Максим посмотрел на Ольгу: – Все будет хорошо, поняла? Даже думать не смей иначе! Все будет хорошо… – уже больше для себя повторил он и крепко сжал челюсти, стараясь унять волнительный стук в груди.

Кивнув, девушка полезла в телефон, полистала хранившиеся в нем картинки и фотографии, но, не выдержав тишины, отложила его в сторону: – Ты не знаешь, сколько продлится операция?

– Не знаю. Иди домой, когда все закончится – я тебе позвоню.

– Еще чего! Я останусь здесь.

Максим равнодушно пожал плечами. Желания спорить не было, впереди ждала томительная неизвестность.

Время тянулось бесконечно медленно. Они по очереди мерили шагами освещенный лампами дневного света больничный коридор, выглядывали в окна на лестничной площадке, присаживались на деревянную скамейку, истертую руками беспокойных родственников, чтобы через какое-то время нервно вскочить с нее и снова двинуться по узкому проходу.

Когда Оля в очередной раз ушла за кружкой кофе, из служебного лифта выбежала одетая в зеленую хирургическую форму женщина и торопливо скрылась в предоперационной. Почти следом за ней показался мужчина, облаченный в такого же цвета костюм. В сильнейшем волнении Макс рванулся к нему навстречу: – Доктор, что там?!

– Если бы я знал… – бросил тот мимоходом и исчез за дверью.

Сердце сжалось в тревожном предчувствии и Максим моментально покрылся липким потом. Мучительное покалывание распространялось по всему телу, заставляя холодеть конечности. Волна паники погребла его под собой, все глубже увлекая в пучину отчаяния. И достигнув предела – как утопающий, коснувшись дна, в последнем рывке стремится на поверхность – он мучительным усилием воли стряхнул мертвенное оцепенение, и первый раз в своей жизни обратился к богу с жаркой молитвой: «Господи, сделай так, чтобы Маргарита осталась на этой земле! Не забирай у меня любимую! Если ты разрешил нам встретиться, будь последователен и позволь сделать ее счастливой! Что она видела в своей жизни? Трудности одиночества? Разве эта хрупкая женщина жаловалась когда-либо на них? Ты же все видишь, все знаешь, все можешь! Прояви великодушие и оставь Маргариту мне! Клянусь, я буду самым лучшим опекуном и ты ни на минуту не пожалеешь, что поверил моему слову. Я буду любить ее, беречь, заботиться о ней, ни одна слезинка не упадет из серых глаз, клянусь! Я приложу все силы, чтобы она поверила тем чувствам, которые сама же и разбудила, и распахнула свое сердце навстречу! Только оставь ей жизнь, все остальное я беру на себя! Что тебе это стоит – один – единственный человечек из миллиардов других? Прошу тебя, господи, не забирай Маргариту, все что угодно, только не забирай ее!!!…»

От кофе уже тошнило, но тыканье пальцем в кнопки кофейного аппарата наполняло хоть какой-то полезностью тоскливые минуты ожидания. Морщась от горечи, Оля преодолела очередную порцию, и, повторив заученный алгоритм действий, набрала чашку для Макса. Вернувшись к месту дежурства, она нашла его в странном состоянии: застывший, словно истукан, с пустым немигающим взглядом, устремленным куда-то вверх, мужчина стоял лицом к предоперационному блоку, и лишь беззвучно шевелящиеся губы говорили о том, что в неподвижном теле продолжается жизнь. После нервных перемещений это выглядело пугающе.

– Макс… – прошептала она, и, не увидев никакой реакции с его стороны, повторила громче: – Макс? Что?!

Он медленно повернул к ней голову. Глядя, как из тумана карих глаз постепенно проступает осмысленность, Оля испытала такой страх, который ей еще не приходилось испытывать в жизни. Побелев, как полотно, хватая ртом воздух, она лишь с третьей попытки сумела выдавить из себя: – Мама?..

Пластиковая емкость дрогнула в руке, и на кафельном полу образовалось светло – коричневое пятно. Изо всех сил вцепившись в кружку, Оля никак не могла сообразить, почему мужчина настойчиво разжимает ее пальцы, и только почувствовав боль от ожога, уступила ему.

– Все обойдется…. – устало произнес Макс, завладев остатками кофе и, шаркая ногами, как столетний дед, побрел к скамейке. Прислонившись спиной к стене, он откинул назад голову и замер.

Преодолевая дрожь в коленях, Оля робко примостилась рядом. В обнадеживающие слова очень хотелось поверить, но безвольная поза разделяющего с ней ожидание молодого человека, уверенности не прибавляла.

– Ты что-то знаешь?

Он едва заметно качнул головой. Скупое движение можно было в равной степени расценить как «нет» и как «отстань». Не решаясь его тормошить для уточнения, Оля поерзала на сидении, пытаясь привлечь к себе внимание, но Максим – то ли уснул, то ли отключился и никак не среагировал на ее беспокойную возню. Оставив безуспешные попытки, девушка устремила глаза на неподвижное лицо сидящего рядом мужчины. В эту минуту он показался ей гораздо старше своих тридцати лет: темные круги, обозначившиеся под глазами и резкие морщины, залегшие вокруг рта, заметно прибавляли возраст. Прерывистый вздох заставил ее поспешно опустить взгляд, но представшая взору картина заметно усилила напряжение. Длинные пальцы, сцепленные в замок мелко подрагивали – без сомнения, пока ее не было, что-то произошло, но задавать вопросы было страшно, и еще страшнее услышать ответы на них. Макс сидел, не шевелясь, и Оля тоже замерла, только никак не могла оторвать взгляд от его дрожащих пальцев – они потом долго преследовали ее во сне.

Гул голосов заставил их разом подскочить со своих мест. От появившейся группы врачей отделился Игорь Владимирович и, пропустив вперед коллег, остановился возле Оли и Максима.

– Операция прошла с осложнениями. Предвидеть такое заранее – невозможно, слишком уж все индивидуально у вашей Маргариты. Мы контролируем ее состояние, но утверждать, что самое страшное позади – я не возьмусь. Ближайшие сутки будут решающими, будем надеяться на выносливость организма.

Оля в страхе прикрыла рот рукой.

А Максим вцепился в локоть хирурга: – Надеяться – участь беспомощных родственников, а профессионалы должны действовать. Вы гарантируете, что приложили максимум усилий для спасения Маргариты Лебедевской?

– Не тебе учить меня профессионализму! – вспылил оскорбленный Петров. – Я тридцать лет делаю все, что могу.

С минуту скрещенные взгляды двух мужчин испытывали друг друга на прочность. Мудрость старшего победила: он отступил на шаг и обратился к Ольге, с удивлением наблюдавшей за неуместным спором: – Все интересующие вопросы о ходе операции можете задать ассистентам.

Глядя вслед разозлившемуся доктору, девушка укоризненно покачала головой: – Не надо было с ним так. Я ему верю… – Она потопталась какое-то время вокруг Максима, не удостоившего ее ответом, и беспомощно разведя руками, тоскливо протянула: – И что нам теперь делать?

– Ждать.

Тихий неясный звук, словно из ниоткуда, проник в сознание, превратившись в равномерное тиканье. Вслед за ним обозначилось монотонное жужжание. Ничего больше уши не уловили. Полное отсутствие мыслей приятно порадовало, и Маргарита решила не открывать глаза, стремясь продлить владевшее ею ощущение ленивого умиротворения. Но природные инстинкты не заставили себя ждать. И первым из них проявилось желание пить – сухость во рту сковала горло и мешала дышать. «Придется вставать», – обреченно подумала она, и только сейчас разобралась, что не чувствует тела, как будто его нет вообще. «Странно, по идее все должно болеть, если только я не…» Страха не было – одно любопытство. Она пошевелила пальцами. Что-то твердое под правой рукой интереса не вызвало. А погружение в мягкую шелковистость слева доставило удовольствие. «В больницу стали пускать животных?» – мелькнула забавная мысль. Маргарита потихоньку приоткрыла веки, проверяя догадку, и оторопела: то, что она приняла за шерстку, было не что иное, как волосы Максима, голова которого покоилась на краешке ее кровати. Вот уж кого она совсем не ожидала здесь увидеть! Котенок в больничной палате вызвал бы гораздо меньше удивления, чем малознакомый мужчина с улицы, заснувший у ее ног.

Слабое движение разбудило Макса и их взгляды встретились. По мере того, как в мужском разгорался свет, женский покрывался холодным инеем.

– Что ты здесь делаешь? – пересохшие губы с трудом проталкивали слова в воинственном настрое избавиться от назойливого посетителя.

– Традиционный вопрос для наших встреч! – улыбнулся он. – Жду, когда спящая красавица пробудится ото сна. С возвращением! – Терпеливый страж взял ее ладошку и приложил к своей щеке.

Ощутив под рукой суточную щетину, Маргарита внимательно всмотрелась в лицо мужчины. Усталость явно проступала на нем, но глаза лучились радостью. Искреннее участие постороннего человека тронуло, и она не решилась отнять ладонь, при этом продолжая настороженно наблюдать за посетителем. Боль подобралась откуда-то издалека, и огромной лавиной обрушилась на каждую клеточку тела, заставив женщину поторопиться с вопросом: – Где Оля?

– Спит дома – сейчас ночь. Утром обязательно приедет, – успокоил ее Максим.

– Хорошо, – прошептала Маргарита, разом лишившись сил.

Никто из них не заметил, как сиделка бесшумно выскользнула за дверь, а вот появление в палате Игоря Владимировича привлекло всеобщее внимание.

Бросив беглый взгляд на показания приборов, он склонился над Маргаритой: – Как вы себя чувствуете?

– Честно сказать – не очень…

– А ты как хотела после операции – вскочить и бегать? – хирург откинул простынь и осмотрел повязку на послеоперационном шве.

– А что, не получится? – пыталась шутить Маргарита, но речь давалась с трудом.

– «Не торопись, и все успеешь» – глубокомысленно изрек Игорь Владимирович. – Печет где-нибудь?

– Справа, под ребрами…

– Не закрывай глаза, смотри на меня! – резко приказал он и отрывисто бросил сиделке: – Быстро – дежурных в седьмую операционную, всех, кто есть! Помоги мне, только очень осторожно!– последние слова были обращены к Максиму.

Маргарита как бы со стороны наблюдала, как вслед за кроватью поплыли штативы с прикрепленными к ним датчиками, то и дело, норовя закружиться в хороводе.

– Ты посмотри, как мужики вокруг тебя хлопочут. Смотри-смотри, запоминай, – приговаривал Игорь Владимирович, непрерывно следя за ее зрачками. – А сейчас еще пятеро прибегут, и все ради одной красавицы!

– Доктор, я не в форме, – ватные губы с трудом протолкнули почти неразборчивый шепот.

Но доктор услышал: – Да ты и так с ума сведешь, кого угодно! – и громко, от души, ругнулся.

Набежавшие врачи вытолкали Максима за дверь. Сердце бешено стучало, до звона в ушах, но перед глазами стояла Маргарита, пытавшаяся шутить, и Макс не дал себе воли поддаться отчаянию, а мысленно обратился к любимой, продолжив импровизированный разговор, начатый доктором. Очнулся он от того, что кто-то тронул его за плечо.

– Пойдем, покурим. – Не дожидаясь согласия, Игорь Владимирович вышел на балкон.

Макс не курил, но от предложенной сигареты не отказался.

Прохлада ночи освежила уставшие лица мужчин, приходивших в себя от пережитого.

Сделав несколько глубоких затяжек, хирург заговорил: – Ткани тонкие, сосуды хрупкие… Я предвидел кровотечение, но не такое сильное. Пришлось повозиться… Но она молодец – справилась, только ослабела сильно. Скорее всего, выздоровление затянется. Но опасность уже позади, так что можешь идти домой.

– Я останусь здесь, – мотнул головой Макс.

– А смысл? В реанимационный блок тебя все равно не пустят.

– У меня пропуск есть.

– Плевать мне на твой пропуск, – лениво огрызнулся Игорь Владимирович. – За ее жизнь отвечаю я, и раньше, чем через двадцать четыре часа никого к ней не пущу. Так что не вертись под ногами, прими душ и выспись.

– А кто будет с Маргаритой?

– Я и Елена Павловна – сиделка.

– Вы тоже почти сутки на ногах.

– Мне не привыкать – порой такие дежурства выпадают, что и по трое суток спать не приходится.

– Я в два часа приеду. – Максим смял сигарету, так и не затянувшись ни разу.

– Лучше позвони да узнай – что, да как.

– Нет, я приеду, – упрямо повторил Макс.

– Как знаешь, – махнул рукой доктор. Он загасил окурок и протянул руку: – Ну, все – я возвращаюсь. И сообщи дочери, чтобы зря перед глазами не мельтешила.

Глава 6

Выздоровление Маргариты, как и предсказывал Игорь Владимирович, проходило медленно. У нее и маленькие-то ранки заживали с трудом, а тут поле битвы было гораздо масштабнее. Первые дни женщина по большей части спала, а проснувшись, всегда находила рядом кого-нибудь из посетителей.

Оля в ожидании маминого пробуждения, как правило, обрабатывала фотографии или рисовала. Маргарите доставляло удовольствие, незаметно приоткрыв глаза, наблюдать, как дочь старательно водит карандашом по бумаге или уткнувшись в ноутбук, совершенствует навыки фотохудожника. Девушка обещала стать красавицей, как только чуть повзрослеет. Налет ребячества еще ощущался и в манере поведения, и в стиле одежды, а вот ее работы были пронизаны глубинным смыслом, и выглядели более мудро, чем их автор.

Нередко возле постели оказывался Игорь Владимирович, с самого начала задавший иронично-дружеский тон общению. Первое, что услышала Маргарита, после того, как пришла в себя после повторного наркоза, было радостно-насмешливое:

– Ну и фортель вы выкинули, милочка!

Еще не совсем понимая, о чем идет речь, она осторожно ответила: – Не мне вас учить, что женщина – по натуре своей – существо непредсказуемое.

Доктор широко улыбнулся: – Я бы предпочел более спокойные отношения.

– Предлагаю дружбу! – С комичной торжественностью объявила Маргарита, справедливо полагая, что по-мальчишески задорная улыбка хирурга после операции свидетельствует исключительно об удачном исходе дела.

Собеседник притворно обиделся: – Вы хотите сразу поставить меня в рамки?

– Пытаюсь уберечь от волнений.

– Немного волнения мне не повредит, так что я оставлю себе простор для деятельности.

Безмерно благодарная доктору за спасение, Маргарита была покорена и его профессионализмом, и человеческими качествами: он буквально заряжал оптимизмом, приводящим организм в порядок, почище всяких лекарств. Видеть его в своей палате всегда доставляло удовольствие. Чего нельзя было сказать о третьем, самом частом посетителе.

Макс навещал ее с завидной регулярностью, и непременно – с полными руками. Он таскал букеты охапками, фрукты – килограммами, соки – литрами. Доставал дорогие лекарства, приносил фильмы и книги, избавляя от скуки. С одной стороны Маргарите льстило внимание молодого человека, и в редкие минуты одиночества она с восторгом разглядывала роскошные цветы, вдыхая их аромат, и улыбка искреннего удовольствия оживляла побледневшее от большой потери крови лицо. С другой стороны, как банковский работник со стажем, она хорошо понимала, что за все в этой жизни приходится платить, а потому настороженно встречала очередные вложения Максима в свое настроение и самочувствие. Ее задолженность перед добровольным кредитором росла день ото дня, и тяготила, как лишний, неоправданно дорогой, а точнее сказать – навязанный против воли сервис. Проблема выбора линии поведения в отношении Максима, отброшенная перед операцией за ненадобностью, вновь встала перед Маргаритой. Он не был близким родственником, чью трогательную заботу можно было воспринимать как должное, чтобы впоследствии отдать этот долг с лихвой, окружив его собственной заботой. Он не был преданным другом, на чью поддержку принято рассчитывать. Он не был любимым мужчиной, одно присутствие которого наполняет уверенностью, что только так и может быть между любящими людьми. Он был посторонним человеком, случайным знакомым, и по всем жизненным правилам, его след должен был давно затеряться вдали. В общем-то, Маргарита и собиралась так сделать, но?… Вот это «но» и сидело сейчас в ее голове. Кто и что стоит за его поступками? По какой причине он до сих пор возится с ней? И почему так щедр и терпелив? Она искала ответы в своей профессиональной деятельности, анализировала последние банковские сделки и все больше приходила к выводу, что разгадка этих тайн ждет ее по возвращении на рабочее место.

Но странное дело: чем больше Маргарита размышляла о Максиме – тем больше тянулась к нему, и чем больше она осознавала свое влечение – тем холоднее становилась ее маска. Она ждала его прихода, но при звуке открывающейся двери старалась отвернуться, чтобы успеть придать безразличность лицу. У нее вошло в привычку вертеть в руках один их фруктов, принесенных Максом. Поглотить то количество, которое он ей доставлял, было невозможно, и Маргарита раздавала их медсестрам, санитаркам, просила угостить оставшихся без родственной поддержки больных в других палатах. Сама ела мало, за что получала строгие выговоры от Игоря Владимировича. Как часто, заботливый доктор забирал из ее рук отполированное до блеска яблоко, разрезал на части и заставлял принимать, словно лекарство! Покоряясь требованию врача, Маргарита по-детски, надеялась, что вот сейчас она проглотит волшебный кусочек, и услышит внутренний голос Максима. Но волшебство не случалось, и в ладонях, сам собой, материализовался новый фрукт.

Однажды, с трудом выпроводив ежедневного гостя, Маргарита услышала тихий стук в дверь. – Войдите, – с тяжелым вздохом разрешила она, решив, что, Макс что-то забыл и вернулся. Но в приоткрытом проеме показалась голова незнакомой девушки.

– Здравствуйте! Извините, а от вас сейчас вышел не Максим Ковалев? – робея от собственного любопытства, спросила она.

– Он самый. Да вы входите, не стесняйтесь. Скрасите мое одиночество.

С разгорающимся интересом Маргарита наблюдала, как миловидная блондинка по имени Анна, с горящими от восторга глазами чинно устраивалась в кресле. На юном лице открыто читалось нетерпение, сдерживаемое изо всех сил. Вопросы явно вертелись у нее на языке, но побороть стеснение у девушки не получалось.

«Ого! Макс – известная личность? Ну-ка, милая, приоткрой его страшную тайну!» – подумала женщина про себя, приходя гостье на помощь: – Откуда вам известно его имя?

– Вы шутите? Да любая девушка, следящая за светской жизнью, в курсе, кто такой Максим Ковалев!

– Мне кажется, вы преувеличиваете, – с сомнением отозвалась Маргарита, но заметно напряглась.

Видимо, почувствовав излишнюю хвастливость своего заявления, Анна смутилась:

– Я говорю не о личных знакомствах. Такие имена всегда в центре внимания, поэтому о них известно практически все.

– Вот как! Любопытно послушать – что в народе говорят о Максиме? «Надеюсь, это не он ее подослал».

– Что можно говорить о губернаторском сыне, разъезжающем по городу на темно-сером кабриолете? Красивый, стройный, успешный бизнесмен с папиными связями. Сеть кафе, клуб, и уже ползут слухи, что на носу новое грандиозное открытие. Я бы с удовольствием поработала в одном из его предприятий, но туда не так-то просто устроиться, – Анна с надеждой посмотрела на Маргариту. – К тому же, холостяк и, это главное, что привлекает к нему внимание!– сдержанно хихикнула гостья.

С каждой новой фразой лицо женщины все больше вытягивалось от удивления, так что девушка, прикусив язычок, подозрительно поинтересовалась:

– Простите, а вы кем ему приходитесь?

– Дальней родственницей, – поспешила соврать Маргарита. – Только приехала в город – и сразу попала в больницу, не успела войти в курс дел.

– Так вы не все знаете!

– Будьте добры, просветите меня, а то Максим – очень скрытный молодой человек, совершенно не умеет хвалиться. Из него слова лишнего не вытянешь.

Блондинка захлебнулась от восторга: – Максим – владелец самого роскошного клуба в нашем городе, «Старый замок» называется. Там обалденный интерьер! Поправитесь – обязательно сходите, говорят, такого даже в Москве нет!

Гостья щебетала без умолка, а Маргарита, ошеломленная открытием, на время выпала из реальности. «Владелец «Замка»?… – недоуменно повторила она про себя. – Так вот в чем дело! Владелец, и именно поэтому VIP – клиент! Бог и король в одном флаконе! Как же меня угораздило – связаться с одним из богатых сынков местной власти? Мальчик привык развлекаться, и все это время морочил мне голову! Представляю, как веселится он после наших встреч!..» Чувство горького разочарования затопило ее всю, без остатка. Потрясенная женщина уже не слышала ни одного слова из того, что говорила ей Анна, пытаясь справиться тяжестью, камнем придавившую сердце.

– Что с вами, вам плохо?

Обеспокоенный голос проник в сознание Маргариты, и откуда-то сбоку выплыли расширившиеся от страха глаза гостьи.

– Не совсем хорошо. Вы не возражаете, если я прилягу?

– Конечно, – испуганно закивала разговорчивая собеседница. – Позвать вам врача?

– Нет, спасибо, сейчас пройдет. Вы заходите ко мне в другой раз, я представлю вас Максиму. И возьмите для своей мамы фрукты – надеюсь, она скоро поправится.

С загоревшимися от перспективы глазами, Анна прихватила пару апельсинов и поспешно выскользнула за дверь.

Оставшись одна, Маргарита без сил откинулась на подушки. «Владелец. Хозяин»… Она снова и снова повторяла эти слова, каждый раз меняя оттенок произношения: возмущение на разочарование, злость на обиду… «Молодой, перспективный, богатый, влиятельный, не женат, и к тому же у всех на устах! А ведь она спрашивала его, чем он занимается – и что услышала в ответ? – «Начинающий бизнесмен в сфере обслуживания». – Ложь и сплошное притворство, от первого до последнего слова! Маргарита перебирала в памяти детали знакомства и беспощадно ругала себя за слепоту: беспечная покупка дорогого кольца, нелогичный обед в закрытом клубе, дизайнерская квартира, шикарная машина.… Как можно было не обратить внимания на столь красноречивые детали? «Скучающий сын богатых родителей решил продемонстрировать свои широкие возможности, и что самое неприятное – у него это получилось! Боже мой, Лебедевская! Ты же всегда гордилась трезвым взглядом на жизнь. Куда делись твои мозги?!» Честный ответ не заставил себя ждать: «Растворились в приступе паники».

Когда в палату зашел дежурный врач – девушка все-таки сообщила на пост о плохом самочувствии пациентки из четыреста седьмой палаты – он нашел ее бледной и в гнетущем расположении духа. Поскольку больная была на особом счету, к ней моментально подключили аппаратуру для выяснения причины резкого падения сил. После тщательного осмотра Маргарите поставили несколько уколов, и она провалилась в глубокий сон.

Утро женщина встретила в решительном настроении: пришло время избавиться от груза тягостных размышлений и положить конец затянувшейся игре. Первым делом она избавилась от всех цветочных композиций, стараниями щедрого покровителя накопившихся в палате. Опустевшая комната сразу приняла строгий и официальный вид, что, впрочем, очень соответствовало настроению самой хозяйки. Заготовленная речь уже давно вертелась на ее языке, ожидая того момента, когда будет высказана в лицо адресату.

Когда вошел Макс, улыбающийся, как всегда, и с очередным букетом, Маргарита заняла самое дальнее место в углу между креслом и овальным столиком, лишив посетителя возможности подойти к ней ближе, чем на два метра. Исчезновение ярких красок в палате не укрылось от внимания молодого человека: он удивленно огляделся по сторонам, и не найдя ничего, что хотя бы отдаленно напоминало вазу, положил розы прямо на низкий стол перед величественно возвышающейся над ним Маргаритой.

– Опять букет…Вам придется забрать его с собой, Максим Романович. С некоторых пор у меня аллергия на цветы, и на все, что с ними связано…

Наблюдение за тем, как взгляд самоуверенного мужчины наполняется растерянностью, доставило ей удовольствие. Убедившись, что намек понят правильно, она закончила свою мысль: – И пока мы не покрылись сыпью от взаимного раздражения, предлагаю считать наше знакомство завершенным.

Маргарита выдержала паузу, давая гостю время переварить озвученное единоличное решение, и прекрасно отдавая себе отчет, что вновь опережает в действиях мужчину, приготовилась к гневной вспышке задетого самолюбия. Однако, к ее удивлению, вместо агрессии в карих глазах промелькнуло нечто похожее на боль. Макс сделал порывистое движение в ее сторону, но остановился, наткнувшись на столик, и она мысленно похвалила себя за предусмотрительность.

– Не слишком ли категоричное заявление?

Разоблаченный бизнесмен слишком уж грустно задал свой вопрос. Подавив невольное сочувствие, Маргарита безразлично пожала плечами: – Возможно. Но я не любитель закулисной игры и привыкла говорить прямо и честно.

Уловив скрытый подтекст Максим несогласно покачал головой: – Я не обманывал тебя, а просто не сказал всей правды. Это не одно и то же.

– Не вижу большой разницы, – отмахнулась от поправки Маргарита.

– А как, по-твоему, я должен был поступить, если понравившаяся мне женщина с первых слов знакомства бескомпромиссно завила, что состоятельные мужчины вне ее интереса, потому, что испорчены властью и деньгами? Назваться одним из них? Да ты бы на ходу из машины выпрыгнула.

Не желая вдаваться в полемику, Маргарита промолчала, и Макс продолжил наступление.

– Ответь откровенно, раз уж ты такая честная: состоялась бы прогулка по парку, знай ты обо мне всю правду? А в ресторан с его владельцем пошла бы?

– Не пошла! – ответно разозлилась Марго. – И признайся ты сразу, твоя великосветская гордость не пострадала бы!

– Да причем тут гордость? Неужели между просто Максом, завтракающем в уличном кафе и Максимом Романовичем, делающим то же самое в собственном заведении такая большая разница? Разве это не один и тот же человек? И так ли он плох?

Смотреть ему в лицо становилось сложнее и сложнее. Гипнотически переливающийся взгляд, как черная бездна, грозил поглотить Маргариту со всеми принципами и нравственными устоями. И чтобы не потерять себя, она ухватилась за грубость:

– А ты задай этот вопрос той шикарной брюнетке из ресторана – она наверняка скажет именно то, что ты хочешь услышать.

– Да плевать мне на эту брюнетку! – взорвался Макс, и сделал то, чего с самого начала опасалась Маргарита: перешагнул через разделяющий их столик и с силой сдавил ее плечи. – Я хочу услышать ответ от тебя!

В его пронзительных глазах бушевала такая буря, что бесстрашная самостоятельная женщина испугалась. Она почувствовала – если сейчас дрогнет, то назад уже пути не будет. Инстинкт самосохранения заставил ее отвернуться и тихо произнести: – Плевать с такой высоты на тех. кто ниже по статусу несложно, а главное – безопасно. Отпусти меня – мне больно.

Максим сразу сник, его пальцы разжались, и руки безвольно упали вниз.

Освободившись, Маргарита осторожно обошла кровать, отгородившись ею, как спасительной стеной от непредсказуемого в своих порывах мужчины и ровным, невыразительным тоном подвела итог встрече: – Спасибо за все, что ты для меня сделал. Твои усилия не пропадут даром, и выставленный счет будет оплачен в полном объеме. Я не знаю, как далеко ты шел в своих планах, но бизнесмен такого масштаба даже из неудавшегося предприятия извлечет выгоду. Например, можно поставить жирную галочку в списке благотворительных дел и вступить в предвыборную кампанию. Кстати, отличный материал для местной прессы, я даже вижу заголовок центральной статьи: «Бескорыстный поступок сына губернатора!» Общественность будет в восторге. Твой рейтинг, и без того высокий, – взлетит до небес, а разговоров в городе хватит на полгода вперед. Видишь – все не так уж плохо, главное – чтобы наши пути больше никогда не пересеклись.

Скрежет отодвигаемого стола заставил женщину вздрогнуть и тревожно поднять на разозленного посетителя глаза. Выбравшись из тесного закутка на открытое место, Макс остановился и мрачно произнес: – Сама узнала, сама решила, сама сказала.… Ошибиться не боишься?

– Это – угроза? – придавленная тяжелым взглядом Маргарита насторожилась.

– Ну-ну, я всего лишь – бизнесмен, а не киллер! И что-то подсказывает моему изворотливому уму, что известность фамилии – лишь повод, а настоящая причина в чем-то другом…

Несколько томительных минут, рвущих душу, проползли в оглушительной тишине, которая вдруг с треском разорвалась веселым голосом Оли, вихрем залетевшей в палату.

– Привет, мамочка! У меня такие чудесные новости! – защебетала с порога девушка, и вдруг осеклась, ощутив скованность Маргариты, и лишь потом боковым зрением заметила неподвижно стоящего в отдалении Макса. – И ты здесь? Ну и тебе – привет, – нехотя добавила она.

Словно очнувшись от транса, молодой человек зашевелился: – Не буду вам мешать. Всего хорошего, – кивнул он обеим Лебедевским, и вышел из палаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Оля с удивлением посмотрела на мать: – Что здесь произошло?

– Ничего особенного. Я рада тебя видеть.

– Меня не обманет твоя натянутая улыбка. Признавайся: он обидел тебя? И куда делись все цветы?

– Санэпидстанция запретила. И пожалуйста, давай не будем делать Максима главной темой наших разговоров. Лучше расскажи – что за новости ты мне принесла.

– Ну и ладно.… Помнишь, я говорила тебе, что намечается городская выставка молодых фотографов? Так вот сегодня я получила официальное приглашение участвовать в ней! Мамочка, это такая возможность проявить себя! Как ты думаешь, у меня получится?

– Обязательно! С твоими способностями и желанием я не сомневаюсь в успехе.

– Это объективное мнение или родственная поддержка?

– Ты же знаешь – лесть не в моем характере. Но раз из сотни претендентов ты вошла в финальную десятку, значит, кое-чего уже достигла и вполне можешь гордиться этим.

Просияв лицом от сдержанной похвалы, Оля включила ноутбук: – Поможешь с выбором? Идея выставки заключается в следующем…

Погрузившись в обсуждение, Маргарита начисто забыла про Максима, а расставшись с дочкой, строго запретила себе возвращаться к этой теме: «Точка поставлена!» – и, попросив укол снотворного, заснула без метаний и сновидений.

Глава 7

На другое утро после разоблачения Максим в больнице не появился. «Вот и хорошо, вот и замечательно!» – приговаривала Маргарита, в то время, как ухо чутко прислушивалось к шагам в коридоре. На всякий случай, она придумывала уничижительные слова для новой встречи и вздрагивала всякий раз, когда открывалась дверь. Устав сидеть в палате, женщина прошлась по отделению, поболтала с медсестрами, обзвонила всех подруг, но с каждым часом вела себя все беспокойнее и беспокойнее. Ее безумно тянуло к Максу, и чем ближе становился вечер, тем больше это ощущалось. С наступлением сумерек предательское сомнение подало свой коварный голосок: «Может, не стоило так резко обрывать ваше знакомство? Рано или поздно, младшему члену именитого семейства надоело бы играть в благотворительность, и общение банковской служащей и бизнесмена высокого полета само собой сошло на «нет». Твое болезненное стремление к правде разом лишило тебя не только цветов, но и приятного мужского внимания». Подавляя приступ слабости, Маргарита покачала головой: «Нет, каждый должен быть на своем месте: Максим в кабриолете, полном длинноногих девчонок, а я с чашечкой латте за кофейным столиком, мимо которого и проезжает эта шумно веселящаяся компания». Но нарисованная картина только ухудшила настроение, и впервые, за последние пару лет, захотелось поплакать. Слезы почти выступили на ее глазах, но решительно смахнув их рукой и упрямо вздернув подбородок, Маргарита изобразила подобие улыбки. Распахнув окно, она наполовину высунулась из него, и, окинув взглядом открывшийся вид, прошептала: – Я живу, а жизнь прекрасна!

Следующие сутки тянулись так медленно, что Маргарите стоило большого труда дождаться вечера, а вместе с ним и Олю. Дочь рассказывала очередной забавный случай, произошедший на работе, и вдруг замерла на полуслове. В палате потемнело, и женщина, сидящая спиной к свету, не сразу поняла что случилось. Восторженное: «Вау!» – сорвавшееся с Олиных губ, заставило Маргариту резко обернуться к источнику девичьего восхищения, и еще одно «Вау!» огласило погрузившуюся в сумрак комнату: за стеклянными створками широкого проема зависла огромная гроздь разноцветных воздушных шаров.

Оля подскочила к окну и попыталась посмотреть вниз, но шаров было так много, что они заполонили собой все видимое пространство. – Мам, это тебе?

– Если бы! – откликнулась Маргарита и прикусила язык, молясь о том, чтобы дочь не обратила внимания на невольно вырвавшееся сожаление. – Скорее всего, ошиблись палатой. Возможно, кто-то празднует в больнице день рождения?

– Вот это – подарок! – завистливо протянула девушка. – Смотри, они похожи на «M&М`s»! Интересно, сколько их там? Раз, два, три… – Она принялась пересчитывать гигантские «конфеты», но на втором десятке сбилась. – Да их, наверное, штук сто, не меньше! Жаль, у меня нет с собой камеры!

Поглощенные созерцанием полупрозрачных цветных шариков, покачивающихся на ветру в замысловатом танце, мать и дочь не заметили, как дверь тихонько приоткрылась, и число зрителей увеличилось еще на одного человека.

Едва переступив порог этой комнаты в прошлый раз, Максим сразу почуял неладное: горделиво расправленные плечи Маргариты были плохим признаком, и он внутренне приготовился к неприятностям. Однако эффект превзошел все ожидания. Отодвигаемая до лучших времен правда все-таки вылезла наружу, и оскорбленная недосказанностью женщина не дала ему шансов оправдаться. Ее несправедливые и обидные слова больно ударили по мужскому самолюбию, но гораздо большее впечатление на Максима произвело то, как она их произносила: с каменным лицом, ровным, лишенным всяких эмоций голосом, обдуманно и старательно выкладывая прочную и непреодолимую стену между ними. Он ощущал только холод, исходивший от нее, и сам превращался в ледышку. Свершиться непоправимому помешала Ольга, явившаяся в гости к матери, иначе он вытряс бы из этой «снежной королевы» всю правду о том, что на самом деле заставило ее так жестоко оборвать многообещающее знакомство.

Весь следующий день он носился как угорелый: решил множество спорных вопросов, уволил несколько человек и еще большее количество принял на работу, провел переговоры, которые отложил в связи с болезнью Маргариты, короче – был невероятно активен, и позволил себе лишь одну слабость – украдкой поглядывать на телефон. Пропущенных звонков не было. «Упрямая, значит, да? Я тоже упрямый!» – твердил он себе и, срываясь с места, мчался на другой объект, переворачивая и там все с ног на голову. А поздно вечером, боясь остаться наедине с собою, созвал друзей в собственном клубе, и не было равных ему в нервозно-безудержном веселье.

После ночи истерического разгула он решил отказаться от Марго. Это далось ему нелегко, но жгучая обида на женщину, небрежно отмахнувшуюся от его готовности вывернуться перед ней наизнанку – победила. Однако промаявшись двое суток вдали от любимой, Макс остро пожалел об опрометчиво принятом решении, и впервые в жизни изменив своему слову, вновь ринулся на завоевание неприступной крепости по имени Маргарита.

Увидев мать и дочь Лебедевских, обнявшихся возле окна, он не смог сдержать довольной улыбки: его сюрприз явно удался, а значит, надежда отыскать тропинку к сердцу ледяной красавицы все-таки есть. Не выдавая свое присутствие, Максим невольно сравнил две фигуры: одна была старше другой в два раза, но выглядела такой же тонкой, и даже более хрупкой. Гордость и нежность сплелись воедино, и мужчине до судорог захотелось обнять и защитить эту женщину-девочку, упорно отстаивающую свою самостоятельность.

Почувствовав его взгляд, Маргарита обернулась. На какое-то мгновение Максу показалось, что именно он – причина радости на ее лице. Сердце мужчины подпрыгнуло от волнения и тут же рухнуло вниз, потому что светлая улыбка померкла, сменившись холодной маской, и Макс с сожалением понял, что за время, прошедшее с последней встречи, ничего не изменилось. Молчаливый кивок на приветствие – все, чего он удостоился.

Оля была более непосредственна в эмоциях: – Привет, посмотри – какая прелесть! – махнула она рукой на окно. – Видимо, у кого-то день рождения – хотели поднять имениннику настроение, а палаты перепутали. Сюрприз не удался, зато мы смогли полюбоваться на разноцветный «виноград»!

– Разберутся, – пожал плечами Макс. Ему расхотелось признаваться в авторстве, как оказалось – пустой затеи.

Оля в ответ закатила глаза: – До чего же ты скучный человек! Нет в тебе никакой романтики.

– А что в ней толку?

– Стоп – не поняла,… А как же ты ухаживаешь за девушками? Или…, – она насмешливо прищурилась, – или это они ухаживают за тобой?

– А ты что предпочтешь: воздушный шарик или ужин в ресторане? – Максим обращался к младшей Лебедевской, но вопрос был адресован Маргарите. Молчание женщины выводило его из себя, и он старался втянуть ее в спор, но пока безрезультатно.

А вот Оля не на шутку рассердилась: – Неужели для тебя деньги решают все? А как же чувства? Любовь и все такое?

– За большие деньги появляется большая любовь. И «все такое» – тоже.

– Она не появляется, она – изображается! Улавливаешь разницу? В твоем возрасте это пора знать!

– А в твоем возрасте еще не стоял выбор между деньгами и чувствами.

– Ты – циник, Макс! – не сдержавшись, воскликнула юная максималистка.

– Это – реалии жизни, учись.

– Не буду я этому учиться.

– Тогда тебя ждет большое разочарование

Возмущенная Оля повернулась за поддержкой к Маргарите: – Мама, как ты с ним общаешься?!

– С трудом, да, Марго? – молодой человек тоже повернулся к ней.

Поняв, что избежать участия в споре не получится, женщина отозвалась вопросом: – По чьему указанию ты доставлял ко мне в палату многочисленные букеты?

Маска напускного равнодушия на миг слетела с Макса, но он быстро овладел собой:

– Приобрел слишком большую партию товара, не все удалось реализовать – не пропадать же добру!

– Бизнес превыше всего? Где-то я это уже слышала.

– Сама же и говорила.

– Я?! – искренне удивилась Маргарита.

– Да, вспомни: «Бизнесмен должен быть испорчен властью и деньгами». А я – бизнесмен, следовательно – бездушен, расчетлив и к тому же – сноб.

– На этот раз ты ошибся в расчетах. Еще одно такое же сомнительное предприятие – и ты вылетишь в трубу. Пока не поздно – поищи себе другую сферу деятельности!

– В том-то и дело, что поздно, – помимо воли выпалил Макс, обреченно разводя руками.

– Эй, вы о чем? – недоуменно вклинилась в перепалку взрослых Оля. – Я тоже хочу быть в курсе. О каком предприятии идет речь?

Но ответа на свой вопрос девушка не получила: мужчина и женщина, словно вспомнив о ее присутствии, замолчали, и только в глазах, как отзвук прерванного спора, попеременно вспыхивали молнии.

Заглянувший в палату Игорь Владимирович, наткнувшись на подозрительную тишину, озабоченно нахмурился: – Посетители, вы еще здесь? Закругляйтесь, иначе выздоравливающая пропустит вечерние процедуры.

– О`кей! –не стал ждать второго приглашения Максим: – Продолжим в другой раз. До встречи, – по-деловому сухо попрощался он.

– До какой встречи?! – догнал его у порога возмущенный голос Маргариты, – я же просила…

Но он не захотел слушать – что она просила, и размашисто зашагал по коридору, оставляя за собой право последнего слова.

Расставшись с гостями, женщина начала ежевечерний поход по кабинетам. Но, ни аппаратные измерения, ни уколы, ни капельница не смогли ее отвлечь от постоянно вертевшейся в голове фразы: «В том-то и дело, что поздно». Что имел в виду Макс? Переворачивая его высказывание и так, и этак, Маргарита пыталась определить скрытый за грустной интонацией смысл, но это оказалось непосильной задачей. Слово «поздно» тревожило ее, зато прощальные «до встречи» наполняли душу волнительным ожиданием, и она с удивлением поймала себя на том, что все время борется с улыбкой.

Уже перед сном в палату к Маргарите зашел Игорь.

– Ну что, подняли тебе настроение? – кивнул он на колышущиеся тени за окном.

– Зрелище очень трогательное, хотя предназначалось и не мне. Кто-то явно ошибся окнами.

– Какими окнами? Максим лично привязывал – я сам видел.

– Макс?? – растерялась женщина. – Не может быть…!

– Он что, ничего не сказал тебе? – Игорь восхищенно пощелкал языком: – Скромняга!

Волна радости теплым облаком окутала Маргариту, а затем. резко повысив градус, обожгла стыдливым раскаянием: сколько глупого и незаслуженно обидного наговорили они с Олей Максиму сегодня! Теперь в покачивании шаров ей виделся не беззвучный танец, а немое осуждение. Решение пришло неожиданно: – А давай развесим эти шары под окнами детского отделения?

– Хочешь порадовать детишек? Ну что же, можно. Только, чур, не ночью: я не настолько молод, чтобы скакать в потемках по карнизам! – ухмыльнулся Игорь.

– Но и не настолько стар, чтоб прятаться за возраст, – задетая намеком, парировала Марго.

– Из уст красивой женщины звучит многообещающе! Пожалуй, с шарами придется расправиться до рассвета.

Сверкнув довольной улыбкой, Петров отправился выполнять задание, а Маргарита осталась в палате прижимать ладони к пылающим щекам.

На другой день, в обычное вечернее время, как ни в чем не бывало, в палате четыреста семь появился Максим.

– Как идет процесс выздоровления?

Свежий букет лег на колени Маргариты. Не подготовленная к встрече, она уткнулась носом в цветы и тут же пожалела, что вообще взяла их в руки, непроизвольно признав победу за мужчиной. Захлопнув в досаде книгу, которую до этого читала, женщина отодвинула ее вместе с букетом подальше в сторону.

– Так что говорит Петров?

– Что-то там очень медленно восстанавливается, и с выпиской придется подождать.

Маргарита уже овладела собой и смогла поднять на гостя глаза. Его вид оставлял желать лучшего: под глазами мешки, сероватый оттенок кожи, возле рта четко обозначились складки. – У тебя что-то случилось?

Догадавшись о причине вопроса, Максим небрежно усмехнулся: – Что, не слишком хорошо выгляжу?

– Не слишком.

– Не обращай внимания, – отмахнулся он, однако сел так, чтобы утомленное лицо спряталось в тени. – Я смотрю – нашелся хозяин шариков?

– Нашелся. – Склонив голову набок, Марго пристально изучала гостя. – Почему ты не признался в авторстве?

– А что бы это изменило?

Ответ загнал женщину в тупик: а действительно, скажи Максим вчера, что шары – его затея, что бы она сделала? Повтыкала бы в них иголки? Или наглухо зашторила окна? Но уж точно, не бросилась бы на шею с благодарностью. Осознав справедливость упрека, она отвела в сторону глаза: – Извини, мы с Олей наговорили много лишнего.

– Не стоит извинений. Мы такие, какие есть. Идеальных людей в природе не бывает.

Его равнодушный тон болезненно отразился на самолюбии Маргариты. Как все изменилось за эти три дня, как запуталось! «Какой же ты – настоящий, Максим Ковалев? Манящий пальцем в машину или развешивающий под окном шары? Несущий кофе в постель или грозящий неприятностями? Камень в мягкой оболочке, или пух в железном чехле? Попробуй, разбери теперь, где тут ложь, а где истина! И стоит ли мне ломать над всем этим голову?»

Молчание затягивалось и становилось для обоих невыносимым. Нужно было что-то срочно сказать, и Маргарита вспомнила: – Игорь развесил шары под окнами детского отделения…

– Надеюсь, дети будут гораздо искреннее в проявлении своих чувств. – Исказив губы в кривой усмешке, Макс спрыгнул с подоконника и почти выбежал из палаты.

Вместе со щелчком закрывшейся двери, силы разом покинули Маргариту. Напряжение последних двух недель, наконец, вырвалось наружу, и крупные слезы неудержимым потоком полились из глаз. Неизвестность исхода операции, страх за свою жизнь, волнение за судьбу дочери, и это нежданно-негаданно свалившееся знакомство, с которым приходится так трудно бороться – все вместе оказалось слишком большой ношей даже для такой стойкой женщины, как Маргарита. Перед ней в безумном калейдоскопе мелькали то счастливая Оля, то сцепивший зубы Макс, то внимательно вглядывающийся Игорь. Потом улыбка Оли сменялась на грустную растерянность, Макс прижимал ее руку к небритой щеке, а доктор заливался радостным смехом. Чувства все время менялись, но набор персонажей оставался неизменным. Когда душа освободилась от переполнившей ее тяжести, и на ресницах замерли последние слезинки, из груди Маргариты вырвался прерывистый вздох, возвестивший о долгожданном успокоении. «Пусть все идет, как идет, и пусть все будет, как будет!» – прошептала она себе, и впервые за последнюю неделю, уснула, не прибегая к помощи лекарств.

А Максим искал успокоение совершенно иным способом. Который день подряд, он проводил вечера в безудержном порыве заглушить терзающую душу боль алкоголем, шумной компанией и новыми впечатлениями. Он был неистощим на шутки и развлечения, поглощал немереное количество горячительных напитков, а утром, выбираясь из чужой постели, опустошенный, еще отчаяннее стремился увидеть Маргариту, и еще больше изводился, не позволяя себе поехать в больницу, дабы она не увидела следы его ночных разгулов.

В свое время Максим счастливо избежал состояния безумной юношеской влюбленности. Его первое столкновение с этим чувством закончилось, не успев толком начаться. Он легко отделался тремя сутками добровольного заточения в собственной комнате, посвященными размышлениям о том, как несправедливо устроена жизнь. И потом только посмеивался над приятелями, терявшими голову от любви и совершавшими, по его мнению, одну глупость за другой. Кстати, неудачная попытка обратить на себя внимание симпатичной особы из параллельного класса имела и положительную сторону: перед тем, как удалить фотографию насмешницы из телефона, Максим поклялся, что обязательно добьется высокого положения, причем, без папиной помощи. Выбрав цель, младший Ковалев ни разу не свернул в сторону.

Но сегодня, когда он вполне уверенно ощущал себя и в среде коллег, и конкурентов по бизнесу, оказалось, что любовь может быть более трудным испытанием для взрослого мужчины, чем преодоление препятствий на пути к материальному успеху. Маргарита оказалась для него слишком желанна, и заоблачно недосягаема. Он готов был бороться за нее, но не думал, что для этого потребуется огромное количество сил и впервые в жизни растерялся.

«Что же за коварная штука такая – любовь? – терзался мыслями Макс. – Она подчиняет и волю, и разум, и ты себе больше не принадлежишь. Ты зависим от любимого человека, как наркоман от дозы: мимолетный ласковый взгляд предмета твоих грез расправляет крылья за спиной, а равнодушный – острой бритвой срезает их над пиком горной скалы. Ты со всего размаху падаешь вниз, на камни в полной уверенности, что твое разбитое сердце больше не способно ощущать ничего, кроме боли, но пойманная вскользь улыбка вновь отправляет тебя в небеса. Рядом быть мучительно, а вдали – невозможно. Хочется прижать, раздавить, слиться и стать единым целым, избавившись от сомнений: а что, а как, а если.… Чтобы знать наверняка: только вместе, только рядом, и никак иначе!!!»

Его захлестывала волна эмоций, когда доводы рассудка уже бессильны, а импульсивные порывы лишь осложняют положение. Максим нуждался в помощи, и она пришла неожиданно легко, в лице лучшего друга.

Сидя у стойки бара и отсалютовав третьей порцией виски двум девицам, кокетливо хихикающим за столиком неподалеку, он не успел донести выпивку до рта, как чья-то широкая ладонь накрыла стакан и мощным прессом вернула его на первоначальное место. Макс резко развернулся в предвкушении ссоры, но увидев помеху, расплылся в довольной улыбке: – Здорово, Алекс!

– Здорово, король общепита! Еду мимо – смотрю – твоя машина стоит у входа. Что празднуешь на этот раз? И почему не в своем царстве?

– Там слишком много любопытных глаз.

– А ты, значит, от кого-то скрываешься?

– Скорее – от самого себя. – Макс лихо расправился с виски и снова подал бармену знак.

– Попридержи-ка лошадей! – Александр решительно отодвинул в сторону наполненный услужливым барменом стакан. – Пойдем, сядем за столик, возьмем чего-нибудь пожевать, и ты не торопясь расскажешь мне о своих бедах.

Стаж дружеского знакомства Максима Ковалева и Александра Савельева не так давно перевалил на второй десяток лет, заложив нулевой камень отсчета на праздновании дня первокурсника. Никто в разномастной молодежной компании вчерашних школьников тогда и предположить не мог, что столичный франт и скромный провинциал не только найдут общий язык, но и станут друзьями «не разлей вода». Абсолютно непохожие внешне – высокий худощавый весельчак Макс и крепкий коренастый молчун Алекс – отлично дополняли друг друга, вызывая добрую зависть мужской части коллектива и трепетное внимание со стороны женской.

Прощание с университетскими стенами и произошедшие вслед за этим перемены в жизни обоих парней на качество дружбы никак не повлияли. Сразу после получения диплома, Саша женился на студентке младшего курса Маше – хорошенькой миниатюрной девушке с железным характером. Не имея за душой ничего, кроме моральной поддержки близких, они начали строить совместное будущее, и медленно, но верно продвигались к своей цели. За семь лет взрослой жизни (не без деятельного участия Макса!) из наемного работника Александр превратился во владельца довольно приличного цеха металлопластиковых окон, и хотя карьерный рост был налицо, главным своим достижением, по-прежнему, считал семью. Он обожал жену и пятилетнего сына, радостно встречающих его после работы в небольшой, но уютной квартирке и, мечтая о расширении клана Савельевых, неустанно над этим трудился. Его старания увенчались торжественным сообщением Маши о грядущем прибавлении в семействе, и, несмотря на частую смену настроения и капризы беременной, довольный папаша терпеливо переносил девятимесячный период ожидания второго малыша. Закрутившись в заботах о жене, Алекс совершенно выпустил Макса из виду и теперь, встретившись с ним в баре, испытывал угрызения совести. В жизни друга явно что-то происходило, и давний товарищ готов был подставить для опоры свое надежное, поверенное временем плечо.

– Неважно выглядишь, – без предисловий начал он. – Выкладывай, что случилось.

Собираясь с мыслями, Максим повертел в руках стакан, но наткнувшись на предостерегающий взгляд приятеля, резко сдвинул его в сторону: – Да не собираюсь я напиваться! И так за эту неделю годовую норму по алкоголю выполнил.

Александр промолчал. Видеть в разбитом состоянии всегда собранного и неунывающего Макса было непривычно. Он терпеливо ждал, когда тот сможет начать повествование о своих проблемах, предполагая нечто серьезное. Но начало рассказа повергло его в изумление.

– Я влюбился.

Боль, промелькнувшая при этом в напряженных глазах друга, заставила Алекса воздержаться от шуток: – А почему так трагично?

– Она не подпускает меня к себе.

– Знакомая история. А пьешь почему?

– Ты что, издеваешься? Я говорю: она меня не подпускает к себе! С доктором любезничает, шутит, смеется, а со мной превращается в камень: «сделай так, чтобы наши пути больше не пересекались!»

Слушая, как Макс язвительно передразнивает объект своих воздыханий, Александр вспомнил собственные похождения. «Безответное чувство пополам с ревностью – гремучая смесь!» – невольно улыбнулся он ошибкам юности и сразу ощутил болезненный толчок в плечо.

– Бегемот толстокожий! Я ему душу изливаю, а он скалится без зазрения совести! Не понимаешь – каково мне сейчас?!

– Где мне, я же не любил.… Ну-ка, скажи мне: по-твоему, любовь это награда, или наказание?

Собеседник дернул щекой, не желая отвечать.

– Хорошо, тогда перефразируем: хотел бы ты, чтобы эта встреча не состоялась?

– Нет! – незамедлительно отозвался Макс.

– Что и требовалось доказать! – Алекс радостно хлопнул в ладоши и провозгласил тост: – Выпьем за то, что судьба свела вас вместе!

Макс задумчиво повертел стакан в руках и снова отодвинул в сторону, не сделав ни глотка: – Значит, ты уверен, что любовь – это награда?

– Конечно! Это супер-приз, только распоряжается им каждый по-своему: кто-то пылинки сдувает, а кто-то норовит избавиться, потому что слишком тяжела ноша.

Точно рассчитанный удар достиг цели, и Алекс почувствовал себя неуютно под яростным взглядом, сверкнувшим из-под насупленных бровей.

– Не собираюсь я никому ее отдавать!

– А что же тогда в стакан уткнулся? Думаешь, она будет сидеть и ждать, когда тебе надоест быть слабаком, и ты явишься, как настоящий мужик? Доктор-то, за бутылку не хватается, наверное? Сидит себе спокойненько, рядом с твоей избранницей и в уши ей дует, пока ты по барам, да по клубам гудишь. Сколько времени вы знакомы?

– Две недели.

– И у тебя уже нет сил? А ты помнишь, сколько я за Машкой бегал?

Глаза Макса смягчились: – Помню: полгода она тебя за нос водила. Но Машке было восемнадцать лет, а это взрослая женщина.

– Так и ты давно не студент.

– Маргарита на десять лет старше.

Алекс присвистнул от удивления и осторожно поинтересовался: – А ты уверен, что тебе это нужно?

– Не начинай, – досадливо поморщился Макс. – Ты же знаешь, меня тошнит от всех этих молоденьких глупышек и циничных стерв. А Марго – она настоящая! Только теперь я для нее – молодой глупыш и избалованный папиным положением циник.

– Настоящая, говоришь… – Алекс посерьезнел: – Если бы взрослая самостоятельная женщина, увидев богатого красавчика в кабриолете, через три дня призналась ему в любви, я бы счел это подозрительным. А так – все логично: у твоей Маргариты своя устоявшаяся жизнь, и с какой стати она должна ее менять из-за случайного встречного, который, столкнувшись с первыми же трудностями, беспомощно опускает руки? А знаешь, – внезапно захотелось ему признаться, – я Марье не два, а четыре раза предложение делал. Помню, как получив очередной отказ, ужасно разозлился. Стою красный, как рак, ломаю розы на ее глазах. Шипы раздирают ладони в кровь, а я приговариваю: «Ничего, и в пятый раз приду, и в шестой… А надо будет – и в десятый!» А покончив с последним цветком, услышал: «Не надо в пятый… Я согласна…»

Душещипательные подробности, предшествующие подаче заявления друзей в Загс, явились для Максима полнейшим откровением. А вместе с ними и философский вывод: каждый человек проходит расстояние от встречи до влюбленности по-своему. Одни мчатся, сломя голову, набивая ссадины и синяки, другие продвигаются мелкими шажками, опасаясь ошибиться или пораниться. Он, например, уже через два часа после знакомства с Маргаритой твердо знал, что трепет, охватывающий его при каждом появлении улыбки на лице красивой малознакомой женщины, и жгучее желание дотронуться, подтвердив реальность ее бытия, и есть та самая любовь, в существовании которой он иногда стал сомневаться. Но Маргарита – это другой мир, где все происходит по особым законам, и ему остается лишь терпеливо добиваться расположения своей избранницы и надеяться, что когда-нибудь взаимность чувств соединит их сердца.

Внезапно Максим погрузился в темноту: прохладные ладони улеглись на его глаза, заставив вздрогнуть от неожиданного прикосновения. На секунду возникло ощущение, что Маргарита, откликнувшись на зов, материализовалась в пространстве бара, но положив руки на импровизированные живые занавеси – разочаровался, узнав массивное кольцо на одной из них.

– Лили, оставь свои игры, – досадливо скривился он, отдирая от глаз девичьи пальцы.

– Приятно сознавать, что у меня до сих пор нет конкуренток!

Знакомый кабриолет, припаркованный у неприметного бара, заставил Лили отказаться от встречи с подругами и, отпустив такси, войти в распахнутые настежь двери. Оглядевшись по сторонам, она наметанным глазом оценила обстановку: заведение так себе, средней руки, делает деньги на пиве, да на сомнительного качества коктейлях, что потягивают две девицы в центре зала. Справа что-то празднует шумная молодежь, тыча в бармена паспортами, слева воркует немолодая пара, да четверо мужчин, с характерными «пивными» животами обсуждают результаты последнего футбольного матча, а в углу.… А в углу сидит тот, кто ей нужен. «Жаль, что не один, но на студенческого друга Макса можно не обращать внимания», – и, сыграв в любимую игру, Лили с комфортом устроилась на диване. – Привет, дорогой! Не смогла пройти мимо. Алекс, сколько лет, сколько зим? Ты становишься шире и шире.

– А ты все откровеннее и откровеннее.

– А зачем красоту прятать? – лениво улыбаясь, Лили небрежно качнула головой, и распущенные волосы густой черной волной прокатились по плечам. Но эффектный жест, выверенный долгими тренировками, не произвел никакого впечатления на сидящих рядом мужчин. Первый был без памяти влюблен в свою жену, а второй сидел с отсутствующим видом, погрузившись в собственные мысли. Одного беглого взгляда Лили оказалось достаточно, чтобы убедится – подруги не врут, и с Максом действительно творится что-то неладное. Во внешности и в одежде сквозила недопустимая раньше небрежность, и девушке нестерпимо захотелось выяснить причину столь разительных перемен.

О похождениях Макса в последние несколько дней она знала практически все. Из обширного круга знакомых, кто-нибудь обязательно оказывался в нужное время в нужном месте, а поделиться сведениями – где и при каких обстоятельствах замечен чей-либо «бывший», считалось делом святым и соблюдалось неукоснительно. На звонки Лили Макс не отвечал, домой уезжал в стельку пьяный, веселясь перед этим на грани истерики, и девушка всерьез обеспокоилась.

Удачливый бизнесмен, единственный сын губернатора и его законный наследник – младший Ковалев был блестящей партией, и цепкая провинциалка уже мнила себя «госпожой», но что-то где-то не сработало, и вместо ожидаемого предложения руки и сердца Макс дал ей отставку в достаточно жесткой форме. Лили использовала все доступные средства, чтобы вернуться на прежний уровень, но покладистый до этого Макс уперся, как баран. Хорошенько обдумав свое новое положение, девушка пришла к выводу, что шансы возобновить отношения все-таки есть. Во-первых, место рядом с ним оставалось свободным. Во-вторых, отказавшись от будущего, Макс не отказался от прошлого, и бывшая пара продолжала общаться, но уже в качестве друзей. В-третьих, решившись однажды во время совместного посещения какого-то открытого мероприятия на высказывание, что «их любовь сильнее сплетен», она не встретила никакого сопротивления со стороны спутника, а беззлобная шутка, украсившая улыбкой его лицо, показалась и вовсе поощрением. В-четвертых, сохраняя хорошие отношения с возможной свекровью, Лили частенько звонила ей, а иногда обращалась с просьбами устроить домашние посиделки. Во время таких встреч Наталья Николаевна, отчаянно ждавшая внука или внучку, непременно заводила разговоры о том, что сыну пора создавать собственную семью, а не наслаждаться видом семейного счастья Александра, намекая при этом, что Лили – замечательная девушка, и она не прочь поселить ее в своем доме. В такие минуты красавица – гостья старательно стеснялась и краснела, пряча за изображаемым смущением злость на идущий вразрез с желанием ответ Макса: «Мама, если она тебе так нравится – удочери ее!»

И вот что-то неуловимо изменилось. Девушка интуитивно почувствовала опасность. В поисках возможной причины ее мысли нередко возвращались к женщине, которую она видела с Максом в «Венеции». Как он взбесился тогда, когда Лили попыталась поставить на место высокомерную незнакомку, уверенно восседавшую за столом ее любимого ресторана в компании с ее любимым мужчиной! Столь бурная реакция показалась ей очень подозрительной. Но больше их вдвоем не видели. Не было незнакомки и здесь: два друга мирно общались за бутылкой виски. И все же, глядя на Макса, девушка не могла избавиться от тревожного беспокойства, и, пользуясь случаем, решила подобраться к разгадке с помощью Алекса.

– За этим столом угощают? – Поблагодарив снисходительным кивком широкоплечего силача, поспешно исправившего собственную недогадливость, она поинтересовалась: – Как Мари? Ты держишь свою жену взаперти? Я давно не вижу вас ни на одной тусовке.

– Ты никогда не испытывала недостатка в компании, зачем тебе скучная семейная пара?

– Было бы здорово посидеть вчетвером, как в былые времена: я с Максом, и вы с Мари. Помнишь, как нам было весело?

– Маше сейчас не до развлечений.

– Что так?

– Мы ждем второго ребенка! – гордо поделился новостью Александр.

В ответ Лили сочувственно скривилась: – Бедная Мари – опять подгузники и соски. Вот они, современные мужчины – жена дома беременная, а муж в баре – довольный жизнью!

– Ну, с тобой так не получится: ты себя в обиду не дашь, – без обиды усмехнулся Алекс.

– Конечно, мы с мужем везде будем вместе! – Она повернулась к молчавшему Максу, на которого намек не произвел никакого впечатления, и. привлекая к себе внимание, положила руки ему на плечи: – Говорят, ты предаешься буйному веселью?

– Тебя злит, что ты в этом не участвуешь? – лениво откликнулся он, освобождаясь от объятий.

– Я могла бы украсить твой праздник.

– Красоты ему хватает, – влез с комментариями Алекс, откровенно ухмыляясь ее настойчивым, но бесплодным попыткам завоевать мужские плечи. – Ему хочется любви и нежности.

– Не вижу проблем, – подхватила Лили, но метнула на приятеля – не ко времени вмешавшегося – раздраженный взгляд, призывающий помолчать. И, оставив руки там, куда их сложил Макс, томно потянулась и прошептала ему в самое ухо: – Вся моя любовь и нежность в твоем распоряжении…

Молниеносный разворот мужчины испугал ее, заставив отшатнуться назад.

– Ты не поняла, Лили: любви и нежности, а не похоти и тупого техничного секса!

Ответ прозвучал так громко и так грубо, что посетители, сидящие за соседними столиками, в удивлении оглянулись на них. Даже Алекс был ошеломлен столь резким поворотом событий и, раскрыв рот, застыл на месте.

Это было еще отвратительнее, чем в ресторане. Подскочив, как ужаленная, Лили с размаху влепила Максу звонкую пощечину: – Подонок! Ты пожалеешь об этом! – Она с удовольствием бы врезала ему еще раз, но Макс уже очнулся от сонного бездействия и был готов к новой атаке. С громкой фразой: – На коленях приползешь – не прощу! – больше адресованной свидетелям ссоры, не сводящим с нее глаз, девушка прошествовала к выходу, не забывая при этом плавно и соблазнительно покачивать бедрами.

Столь эксцентричный финал встречи бывших влюбленных потряс Алекса до глубины души. Он всегда подозревал, что под деловой хваткой, которой, несомненно, обладал Макс, скрывается романтическая натура, способная на непредсказуемые поступки ради любимой. Ведь именно он предлагал идеи по завоеванию, когда стеснительный Алекс настойчиво, но безрезультатно ухаживал за Машей. И именно Макс научил его тому, что женщину надо удивлять и завоевывать ежедневно. Алекс до сих пор помнит эти дружеские наставления: «Когда ты расслабишься, любовь от тебя отвернется».

Красивая, но прагматичная Лили вряд ли, смогла оценить душевную щедрость его институтского товарища, и видела не столько самого Максима, сколько перспективы, которые сулила фамилия Ковалевых. Догадавшись об этом, он порвал с ней, шумно отпраздновав освобождение в доме Савельевых. Но, не признавая поражения, Лили все время вертелась рядом, и Алекс временами задавал себе вопрос: сможет ли Максим устоять перед натиском честолюбивой красавицы. Сегодня ответ стал очевиден: в сердце романтика бушевал ураган чувств, и для прошлых отношений там не осталось места.

Алекс пощелкал пальцами перед лицом приятеля, в задумчивости потирающего зудящую щеку: – Дружище, ты где?

Тот сфокусировал взгляд и неожиданно широко улыбнулся: – А знаешь, приход Лили был очень кстати: теперь я точно знаю, что Маргарита – суперприз, и буду бороться за нее, хоть до старости.

– Надеюсь, что это произойдет гораздо раньше – хотелось бы познакомиться с покорительницей мужских сердец до седых волос, – с лукавым прищуром отозвался Алекс.

– Даже не думай! Предупреждаю сразу: я не посмотрю, что ты – мой друг.

– Ладно, остынь! – весело засмеялся провокатор. – Свой кубок я уже выиграл. Теперь твоя очередь.

Глава 8

Со смешанными чувствами Петров сидел над документами Лебедевской М.В. С одной стороны, его подпись на последней странице несла женщине долгожданную весть о выписке, и он мысленно представлял, как озарится радостью ее лицо. С другой стороны, сам от этого никакого удовольствия не испытывал. Навязанная звонком «сверху», Маргарита вошла в его жизнь помимо воли, и неожиданно прочно заняла одно из главных мест. Вообще-то, если быть объективным, она могла отправиться домой еще пару дней назад, но, как лечащий врач, Петров оттягивал волнительный момент, выдумывая веские причины для задержки. Ему не хотелось отпускать свою подопечную: здесь она была рядом, под присмотром, а сам Игорь Владимирович, в силу профессионального авторитета – вне конкуренции.

Маргарита оказалась очень сложным пациентом. Петров давно не испытывал такого колоссального напряжения во время операции, как в тот день, а особенно в последовавшую за ним ночь. Целая бригада хирургов усердно зашивала, прижигала и клеила истончившиеся под влиянием болезни сосуды. Остановить кровотечение стоило большого труда и, промедли они хотя бы десять минут, шансы на победу сравнимы были бы с чудом. После поистине ювелирной работы Игоря Владимировича, по достоинству оцененной коллегами, рукоплескавшими на утренней планерке, поездка на пятилетие внучки перестала быть актуальной: Маргарита оставалась на его совести до полного выздоровления. Поэтому отложив неиспользованные дни отдыха на потом, главный специалист клиники вышел на работу и сразу окунулся в водоворот служебных дел. Но каждую свободную минуту он проводил в палате четыреста семь, и не было во всей больнице более заботливого врача по отношению к своему пациенту, чем доктор Петров к больной Лебедевской.

Расспросы о самочувствии плавно переходили в беседы на личные темы, нередко затягиваясь далеко за полночь. Верная слову, благодарная женщина посвящала Игоря (а они быстро перешли на «ты») в череду событий своей жизни, вызывая при этом внимательного слушателя на ответную откровенность. Они много говорили о детях, о любимой для каждого работе, об интересах и увлечениях. Лишь одна тема находилась под неизменным запретом: Максим и степень связи между ним и Маргаритой.

Свой «пробный камешек» Петров закинул во время обстоятельного рассказа женщине, пришедшей в себя после второго наркоза, о том, что с ней произошло, не забыв упомянуть об участии молодого человека в ходе последних событий. Зорко следя за реакцией собеседницы, Игорь не увидел ничего, кроме настороженности, и внезапно остался очень этим доволен. С течением времени реакция Маргариты на имя Ковалева, упомянутое вскользь или по причине, не претерпела изменений. Обитательница «личных апартаментов», ее высокопоставленный гость и «хозяин» этажа запросто могли общаться втроем, но что происходило между молодыми людьми наедине – доктору было неведомо.

Неведомо было и Маргарите, что за шутливым тоном ночного собеседника скрывался далеко идущий расчет. Несмотря на штамп в паспорте, Игорь был, по сути, одиноким мужчиной. Его, каждый день наблюдавшего боль, а зачастую и смерть, тошнило от слез и истерик. А в новой знакомой сидела такая сила духа, которую не в каждом мужике встретишь, и при этом она была настоящей женщиной, привлекательной во всех отношениях. К тому же без кольца на правой руке. Ее глаза лучились добротой, и одинаковая приветливость с любым персоналом больницы, независимо от тарифной сетки, свела на нет косые взгляды недоброжелателей, вызванные особым вниманием начальства к пациентке. Она не капризничала, терпеливо сносила боль и ободряла тех, кто сам не мог с этим справиться.

Игорь знал все, что касалось пребывания женщины в стационаре, и его восхищение ею росло день ото дня. Совмещая работу и сердечную привязанность, он имел возможность в любой момент забежать к Маргарите – на минутку или на несколько часов – когда как удавалось, согреться в тепле светлого взгляда, откликнуться на мягкую улыбку и пуститься в бесконечные разговоры о том, о чем с другими даже не помышлял. Она действовала на него как энергетик, что хлещет эта бестолковая молодежь – поднимала тонус, заставляла забывать про сон и про возраст, и в попытке удовлетворить мужское тщеславие, добавлять к долгим повествованиям красочные подробности, в надежде услышать однажды, что он – «самый-самый!»

Присмотревшись к безрезультатным ухаживаниям Максима, Игорь решил подобраться к предмету своего интереса с другой стороны. Врачебное внимание принималось, как должное, а дружеское родилось из ненавязчивых шуток, разговоров на отвлеченные темы и ни малейшего намека на чувства – Петров за этим следил строго. Выбранная тактика принесла свои плоды: ощущая себя в присутствии доктора в полной безопасности, Маргарита с удовольствием встречала его в своей палате, чего нельзя было сказать о сопернике. Сколько раз Игорь с тайным злорадством наблюдал, как с лица женщины сползает веселая улыбка, стоит Максиму переступить порог ее комнаты. Она будто пряталась в панцирь, окутывая себя стеной холода, притом, что минутой раньше искренне и непосредственно выражала свои эмоции. И хотя ни разу, из уст Маргариты не прозвучала просьба избавить ее от навязчивого внимания гостя, Петров был уверен, что оказывает ей большую услугу, под надуманным предлогом выпроваживая Максима за дверь.

И вот теперь, с окончанием лечения, он сам оказывался за дверью. И прежде чем отпустить птичку на волю, он должен был заручиться согласием Маргариты продолжить общение за пределами больничных стен. С тяжелым вздохом захлопнув папку, Петров направился к палате с полюбившимся номером. Перед тем, как войти, мужчина стер следы озабоченности с лица, подмигнув с порога скучающей в одиночестве хозяйке комнаты, и шумно и весело уселся верхом на стул.

– Ну что, красавица, готова к выписке? Сегодня последняя капельница, а завтра вернешься в родные стены.

Он с удовольствием наблюдал, как нарисованная в воображении картина воплощается в реальность: щеки женщины розовеют, в глазах вспыхивает свет, и широкая улыбка обнажает белоснежные зубы.

– Какая чудесная новость! – воскликнула она и, не сдержав эмоции, продемонстрировала доктору несколько танцевальных па, однако в следующую минуту с испугом присела на кровать.

– Закружилась голова?

– Чуть-чуть, – не стала отрицать очевидное Маргарита, но тут же, спохватилась: – Я надеюсь, это не изменит твоего решения?

– Нет, если ты пообещаешь мне некоторое время воздержаться от танцев. Ну, или как вариант – танцевать только с опытным гастроэнтерологом.

– С превеликим удовольствием! У меня как раз есть один такой на примете.

– Ты не знаешь, на что соглашаешься: в танцах я полная противоположность врачебному делу. Неужели так соскучилась по дому?

– Очень! Кажется, это было в другой жизни....

– А может, так оно и есть, – с пониманием откликнулся хирург и, застеснявшись благодарности, наполнившей женский взгляд, строго продолжил: – Но предупреждаю, я приготовил целый список из того, что тебе делать категорически нельзя, и еще больший – из того, что делать нужно обязательно. И собираюсь лично контролировать их исполнение!

Маргарита широко улыбнулась в ответ: – На пару месяцев зависть всего женского отделения мне обеспечена! А если серьезно, ты всегда будешь желанным гостем. Приходи в любое время!

Искренне произнесенная фраза заставила сердце седовласого мужчины взволнованно встрепенуться. Спрятав радость за лукавой усмешкой, он строго пригрозил пальцем:

– Ловлю на слове! – и бросив уже от дверей короткое: «Не прощаюсь!» – поспешил по делам.

Оставшись одна, Маргарита в волнении заметалась по комнате. Итак, завтра она окажется дома, в привычной для себя обстановке, вдвоем с дочерью, среди любимых мелочей, в уюте и спокойствии. Завтра начнется новая жизнь.

Женщина открыла шкаф и протянула руку к вещам, собираясь сложить их в сумку, но дотронувшись до вешалки, с силой зажмурила глаза, прогоняя выплывший из памяти эпизод в квартире Макса.

– Самообман! – с горечью вслух сказала она.

Независимо от места и окружения, где-то внутри нее, прочно обосновался некий молодой человек, и возврат к прежней безмятежности стал чем-то вроде миража: прекрасным и желанным, но растворяющимся при малейшем дуновении ветра. Маргарита с силой захлопнула дверцу и поспешила покинуть ставшую душной палату. Она спустилась в больничный скверик, окунулась в теплый июньский воздух, наполненный ароматом цветущих роз на ухоженных клумбах и, выравнивая пульс, медленно пошла по дорожке. Заразительный детский смех, раздавшийся справа, заставил ее свернуть с намеченного пути. Источником веселья для маленького шалуна явились голуби, слетевшиеся на щедрое угощение, сыпавшееся из рук женщины в цветастом платье и мужчины в больничной пижаме. Восхищаясь своим дитя, с радостным визгом пытавшимся поймать хотя бы одну птицу, мама и папа наперебой хвалили его за ловкость, поддерживая веру в успех.

«Удивительно устроен человек! – подумалось Маргарите. – Истинные ценности даются нам с рождения, причем совершенно бесплатно: умение двигаться, видеть, слышать, чувствовать, а наслаждаются ими в полной мере лишь не обремененные самосознанием малыши. И почему мудрым, опытным взрослым всегда нужно что-то еще? Ложась в больницу, я считала, что останься при мне изначально данные ощущения, и не будет никого счастливей на земле. А сейчас – любуюсь красотою розового бутона, вдыхаю его дивный аромат, прикасаюсь к нежнейшему шелку лепестков, но при этом никак не могу избавиться от грусти…» Соскользнув с цветка, рука женщины безвольно повисла вдоль тела.

– Не рановато ли гулять одной? – тихо раздалось за спиной.

Сердце Маргариты рванулось с места и понеслось испуганным зайцем. Пытаясь унять его стремительный бег, она стала медленно разворачиваться на голос, но зацепившись за выступающий край тротуарной плитки, пошатнулась.

Реакция Макса была мгновенной: он тут же подхватил ее под локти и прижал к себе, удержав от падения. Прикосновение в равной степени оглушило обоих, и на несколько секунд они выпали из пространства.

Первым очнулся Макс. В попытке оправдать свой поступок, он слегка отстранился от Маргариты, продолжая при этом поддерживать ее, и обеспокоенно спросил: – Тебе плохо? Позвать врача?

– Не надо, – покачала головой женщина, пряча под ладонью лицо, – сейчас пройдет.

Максим бережно подвел Маргариту к скамейке и помог присесть, неприятно задетый тем, что прикрывшись видимостью неудобства, она отодвинулась от него на приличное расстояние и отняла руку в обманчивом желании потереть ноющие виски.

– Как ты меня нашел?

– Здесь не так много мест, где могла бы спрятаться всеми уважаемая пациентка.

– «Всеми уважаемая»? Ты мне льстишь.

– Нисколько! Если бы ты слышала, что говорит о Лебедевской из четыреста седьмой палаты персонал хирургии…

– Опасно так долго испытывать женское любопытство, – прервала томительную паузу Маргарита.

– «Работать с такой больной – одно удовольствие!»… «Исключительно терпеливая и душевная женщина!»… «То ли мы о ней заботимся, то ли она – о нас…»

– Ты пытал их перед тем, как задавать вопросы или что-то подсыпал в угощение?

– Я всего лишь упоминал твое имя, а дальше нескончаемый поток хвалебного красноречия, с одинаковым итогом в конце: «Мы готовы лечить ее вечно!!!»

– Ни в коем случае! – преувеличенно ужаснулась Маргарита. – Мне перенесенных процедур на всю оставшуюся жизнь хватит! Отказываюсь от привилегий «важной пациентки» в пользу скромных прав обычного человека.

– Каких, например?

– Спать в своей постели, ходить на работу, заниматься ребенком и домом, встречаться с друзьями, а не принимать их, как посетителей, возле больничной койки.

– А для Максима Ковалева среди множества приятных дел останется место?

Словно спрятавшееся за облаками солнце, улыбка Маргариты погасла, и она опустила глаза. – Мы могли бы перезваниваться…

– Перезваниваться – и все…? – задохнувшись от разочарования, Максим ждал, что она что-нибудь добавит, чтобы смягчить свой жестокий ответ, но не дождался. Страшась внезапных подозрений, он счел не лишним уточнить: – А какой чести удостоился Петров?

– Это тебя не касается.

– Все понятно! – В бешенстве вскакивая со скамейки, Макс принял излюбленную позу: руки в карманах, перекат с пяток на носки – как разгон перед наступлением и, набрав достаточную силу, ринулся в бой. – Молодой, навязчивый – гонишь его, а он все равно вертится под ногами. Неужели тебе так неприятно мое общество? Ты предпочитаешь видеть рядом с собой старика? Спокойный, уравновешенный и без претензий – это же со скуки помереть можно!

– Игорь – не старик! – вступилась за доктора Маргарита. – И что значит – предпочитаешь? Здесь клиника, и ежедневное общение врача и больного – норма. У нас сложились добрые дружеские отношения – в чем криминал?

– Брось, Марго, ты не так наивна, чтобы верить в сказки! Между мужчиной и женщиной не бывает отношений, не окрашенных в романтические тона. Дружба противоположных полов обязательно предполагает либо выход из глубокой эмоциональной привязанности, либо переход к ней. Судя по тому, что раньше вы с Петровым были незнакомы, ваше «дружеское» общение развивается по второму пути.

– Чушь! – поморщилась Маргарита. – Останови свое больное воображение.

– Напротив, я всегда трезво смотрю на вещи. Признайся честно: ты влюблена в своего спасителя? – Максим застыл на носках, впившись взглядом в лицо собеседницы.

– Ты в своем уме? Он женат.

– Глупейшая отмазка! Разве может штамп в паспорте помешать чувствам? Неужели ты, и правда, ничего не замечаешь? – Он готов был схватить ее за плечи, чтобы тряхнуть, как следует, и открыть глаза на истинное лицо хирурга.

Разгадав его намерения, Маргарита тоже поднялась со скамейки и, останавливая в последний момент опасный порыв, больно ткнула Макса указательным пальцем в грудь: – А не ты ли превратил меня в пациентку особой важности? Сначала пускаешь в ход фамилию, а теперь удивляешься произведенному эффекту?

– В пациентку, но не в друга, улавливаешь разницу? С пациентами не разговаривают по душам, засиживаясь глубоко за полночь! Твой любимец еще не забыл, что он здесь работает, и не ты одна нуждаешься в его услугах?

– Это невозможно. Игорь – профессионал, и у тебя нет оснований злиться на него.

– А я не злюсь! Я счастлив и доволен! Вон идет твой любимый доктор, наверное, узнать о самочувствии. Это так естественно для оперирующих хирургов – разыскивать больных на территории лично! Здравствуйте, Игорь Владимирович! – с шутовским поклоном обратился он к подошедшему седовласому мужчине. – Вы так преданны своим клиентам, что впору орден вручать «За беспредельную чуткость и неотступное внимание»! Теперь я понимаю, почему вас не прельстили предложенные мною деньги: после выздоровления награда обещает быть намного пикантней!

– Ты чересчур возбужден, попей валерьянки, – миролюбиво отозвался Игорь на хамский выпад Максима. – А вам, голубушка, пора на капельницу. – Ухватив остолбеневшую Маргариту под локоть, он повел ее в сторону лечебного корпуса.

Превосходство, на миг промелькнувшее в лице соперника, резануло взвинченного Макса так, что у него потемнело в глазах. Обуздывая вспыхнувшую ярость, он заскрипел зубами: «Это ты сейчас – король! Посмотрим, каков будет расклад после выписки. Правду не утаишь! И еще неизвестно, что скажет Марго, открыв для себя другую сторону «идеального» врача»! Стиснув челюсти, и сжав кулаки, он направился к своей машине, чтобы взреветь мотором и помчаться на бешеной скорости, усмиряя гнев.

Глава 9

Получив документы о выписке, и тепло распрощавшись с докторами и медсестрами, Маргарита вызвала такси. Хозяин белой «Mazda», со светящимся желтым коробом на крыше, принял из ее рук вещи и положил на заднее сиденье, любезно предложив место рядом с собой. Мужчина не успел выжать сцепление, как перед капотом его «рабочей лошадки» возник темно-серый «BMW». Визг тормозов заставил вздрогнуть всю округу.

Обалдевший таксист высунулся в окно и покрутил пальцем у виска: – Ты что, псих?

Не обращая на него внимания, Макс выпрыгнул из кабриолета, и, рванув на себя украшенную шашечками дверь, повелительно протянул ладонь опешившей Марго. На лице молодого человека была написана такая решимость, что она не рискнула возражать и покорно вышла из машины. Усадив женщину в свой автомобиль и пристегнув ее ремнем безопасности, Максим сунул возмущенному таксисту деньги, не забыв забрать багаж. Затем, продолжая хмурить брови, дождался, пока крыша кабриолета займет свое «зимнее» положение, и вывернул со двора клиники, не проронив ни слова.

Они успели проехать пару кварталов, прежде чем Марго отважилась нарушить тишину:

– Что это было?

– Я тоже хотел бы знать! Приезжаю в больницу, и вместо того, чтобы найти тебя лежащей в постели, еле-еле успеваю вытащить из, какой-то, Мазды! С чего вдруг прорезалась столь неудержимая тяга к путешествиям?

После первоначального молчания нервозный всплеск красноречия, вкупе с грозно сверкающими глазами произвел на женщину еще более гнетущее впечатление, заставив неизвестно зачем оправдываться: – Получила документы о выписке и вызвала такси. Какую машину прислали – в такую и села…

– И конечно, меня в известность ставить не собиралась?

Максим не сбавлял обороты, воскресив в памяти Маргариты давно забытые неприятные ощущения провинившейся стажерки в кабинете разгневанного начальства. Разозлившись, она ехидно пропела в ответ: – Что вы, босс, ваше время слишком драгоценно, чтобы отвлекать от дел по пустякам.

– Ах, да, я и забыл: мы же такие самостоятельные, независимые! На черта нам чужая помощь? Проще сесть в первую подвернувшуюся иномарку, а там – будь, что будет!

– Ты не имеешь права так разговаривать со мной! – потеряв терпение, возмутилась женщина.

– А как еще с тобой разговаривать?! Любой подросток знает правило лихачей-извозчиков: лишь бы быстрей, и не важно – кто сидит в машине!

На миг воцарилась пауза.

– Подожди-подожди.… Так весь крик из-за того, что я подвергла себя опасности, усевшись в такси? – уточнила Маргарита, не уверенная, что правильно истолковала его беспокойство. Излишне плавный ход дерзкого кабриолета и напряженное молчание водителя подтвердило ее догадку, заставив недоуменно удивиться: – Но ты не можешь быть всегда рядом со мною…

– И что, по-твоему, должно этому помешать?

– Пожалуйста, не надо! – взмолилась Маргарита, боясь увязнуть в споре, истощающем силы и нервы. Дорога домой становилась слишком длинной и утомительной. Женщина прикрыла глаза, но в следующую секунду распахнула их, поразившись резкому контрасту в смене интонаций строгого опекуна.

– Извини, – покаянно попросил он прощения. – Я постоянно порчу тебе настроение, так что ты вполне оправданно избегаешь наших встреч. Обещаю исправиться. – Виноватая улыбка тронула его губы, уничтожив без следа былое возмущение. – Давай не будем омрачать радостное событие ссорой.

– Какое еще событие?

– Тебя выписали, а значит, мы – победили! – торжественно пояснил Макс.

Он так уверенно произнес слово «мы», соединяя их в единое целое, что у Маргариты защипало в глазах. Она отвернулась к окну, и некоторое время рассматривала проплывающие мимо здания. Название улицы на одном из них заставило ее резко обратиться к спутнику: – Куда ты меня везешь?

– Домой.

– Но я живу в другой стороне!

– Ко мне домой, – мягко поправился он.

– Зачем?! – панически вырвалось у Маргариты. Перспектива оказаться с Максимом тет-а-тет, в квартире, с которой связаны столь живые воспоминания, показалась устрашающе опасной, и она судорожно вцепилась в автомобильный ремень, плотно прижимающий ее к сиденью, в надежде то ли спрятаться за ним, то ли применить как оружие.

Испуг в серых глазах не ускользнул от внимания Макса: – О, господи! Марго, я – не чудовище, и силой никуда тащить не буду. Твоя дочь наверняка возится с очередной бредовой идеей, и даю девяносто девять процентов, что в вашем холодильнике – шаром покати. Пообедаем вместе, а потом я в целости и сохранности сдам тебя с рук на руки ненаглядному «чадо».

Маргарита, конечно, могла возразить, что идеи Оли не такие уж бредовые, как кажутся на первый взгляд, но в общем контексте произнесенной с обидой отповеди это ничего не меняло. Во всем остальном он был абсолютно прав. Усмирив разыгравшееся воображение, женщина глубоко вздохнула и с покорной обреченностью последовала за мужчиной.

Озаботившись комфортом гостьи, хозяин квартиры навел хаос в поражавшем до этого идеальным порядком, жилище. Безжалостно сдвинутый в сторону низкий столик уступил место мягкому табурету для ног, а вокруг тоненькой фигуры выросла гора разноцветных подушек. Отступив на шаг, Макс придирчиво осмотрел дело своих рук и изумленно замер. Большая царственно-роскошная квартира была не холодной и неуютной. Она была пустой. И расположившаяся на диване Маргарита кардинально преобразила интерьер, добавив то, чего так не хватало дизайнерскому великолепию: желанное женское присутствие в мужской холостяцкой квартире. Ошеломляющее открытие настолько захватило дух, как если бы он только что спрыгнул с пятисотметровой вышки без парашюта. Максим бы с удовольствием запел или закричал во всю мощь легких, давая выход выбросу адреналина, но наткнувшись на настороженный взгляд испуганно вжавшейся в подушки женщины, сник и, скомкав улыбку, грустно спросил:

– Марго, почему ты так стойко отвергаешь мою заботу?

– Я не знаю, как к ней отнестись, – честно призналась она. – Я чувствую себя должником, а долги меня тяготят.

– Какие долги, о чем ты?

– Надеюсь, ты не будешь утверждать, что твоя пристальная опека не имеет под собой причин и относится к разряду невинных развлечений?

Под испытывающим взглядом серых глаз, что-то внутри Макса пришло в необъяснимое волнение. Он ощутил себя путешественником, преодолевшим многие километры бездорожья, ради цели, скрывающейся за последней преградой из дикого колючего шиповника. Лезть в дебри было страшновато, а повернуть назад – непростительно глупо. Поколебавшись немного, он двинулся вперед: – Нет, не буду.

– Тогда самое время сказать правду. Возможно, нам удастся найти компромисс, способный удовлетворить обоих.

– Хорошо. – Макс помолчал секунду и решительно посмотрел на Маргариту. Он успел заметить, как она переменилась в лице, испуганно округлив рот, как выставила перед собой ладони, в попытке защититься от надвигающейся опасности, но, ни мольбой наполнившийся взгляд, ни шепотом слетевшее с губ просительное «нет!» – не смогли остановить его признание. – Я люблю тебя. – Впервые произнести вслух такие, казалось бы, простые слова оказалось делом чрезвычайно сложным и, преодолев трудный рубеж, Максим, со звоном в ушах, ждал приговора Марго.

Пребывая в глубоком шоке, женщина помотала головой, и, сжав пальцами виски, прошептала: – Это невозможно!….

– И все же – есть, – тихо возразил Макс, грустной улыбкой встречая полный растерянности взгляд любимой.

– И что теперь делать…?

– Радоваться…

– Ты шутишь? Чему тут радоваться?! – с отчаянием воскликнула Марго. – Мы с тобой, как обитатели разных планет – несовместимы!

– Не вижу принципиальной разницы: две руки, две ноги, одна голова, – попытался пошутить Макс.

– А я вижу, и она непреодолима! Посмотри на меня внимательно: я старше тебя на десять лет, у меня начинают появляться морщины, а теперь и живот украшен шрамом!

– Не стоит так переживать из-за ерунды. Мы можем сходить в косметологическую клинику и решить эти мелкие проблемы.

– Ты называешь возраст «мелкой проблемой»?! – удивлению Маргариты не было предела. – То есть, тебя он не волнует?

Максим присел на край дивана, бережно взял ее руку и спрятал в своих ладонях:

– Послушай, Марго: я хочу быть рядом с тобой, чтобы видеть счастливую улыбку и восторженные глаза, заботиться о тебе, и цифры в свидетельстве о рождении здесь ни на что повлиять не в силах.

– Но это неправильно! Так не должно быть!

– Невероятно! – застонал Макс, едва сдержав желание укусить упрямицу. – В целом мире вряд ли найдется вторая женщина, которая считает, что любить ее – неправильно.

Но разубедить Маргариту оказалось делом непростым. Она осторожно высвободила свою руку, и зачем-то тщательно разгладила подушку на коленях.

– Макс, – проникновенно зазвучал тихий голос, – ты хороший… Ты, наверное, очень хороший, но…

– Остановись, Марго! – резко оборвал он ее. – Я не собираюсь слушать чепуху из уст умной женщины.

От возмущения брови Маргариты поползли вверх: – По какому праву ты так разговариваешь со мной?!

– По праву близкого человека.

– Издеваешься? Я тебе второй час твержу о том, что мы – чужие друг для друга, и в лучшем случае останемся случайными знакомыми. Уйми свою буйную фантазию – ничего не было и не будет!

– Значит, не было? Неужели нам одновременно приснился прекрасный эротический сон, в котором двое, в уединенном месте, очень похожим на соседнюю комнату, предавались любви, самозабвенно сплетая разгоряченные тела? И поскольку ты – любительница правды, то честно подтвердишь, что обнаженная красавица испытывала не меньшее удовольствие, чем ее партнер! – Наблюдая за тем, как собеседница густо краснеет от стыда, Максим понял, что напомнив о совместной ночи, перешел грань дозволенного. Однако он и не подозревал, насколько болезненным может быть ответный выпад оскорбленной женщины.

Заледенев взглядом, Маргарита четко произнесла: – Внесу ясность: высшую степень наслаждения красавице дарило ощущение последнего секса в жизни, а кто ее партнер – не имело никакого значения.

Мужское самолюбие получило под дых и скорчилось в судорогах, устояв на ногах лишь благодаря некоторому несоответствию. В чем оно заключалось, Макс пока не понимал, но интуитивно искал ответ в возвращающемся к обычной бледности лице Маргариты, не сводя с нее растерянных глаз. «Есть!» – словно вспышкой озарило его, как только последний румянец сошел с женских щек. «Блефуешь, дорогая! Равнодушные – не вспыхивают до корней волос и не впиваются острым жалом в того, кто посмел задеть сокровенное». Уязвленное «эго» вальяжно выпрямилось и вновь задышало полной грудью. Максим расслабленно откинулся на спинку дивана и, пожал плечами: – В таком случае, я требую повторения.

Испуганное: «Нет!» – развеяло последние сомнения. Внутренне торжествуя, он продолжил игру: – Если мои ласки не вызовут ответного желания, – едва касаясь пальцами, мужчина медленно провел по руке Маргариты от кисти к плечу, с усмешкой наблюдая, как мурашки покрывают тонкую кожу, – я оставлю тебя в покое.

Не стерпев, женщина запустила в него подушкой. – Не смей даже думать о том, что после помощи в больнице я по первому требованию лягу в твою постель! Заметь, я не донимала тебя просьбами о содействии в обмен на безграничную благодарность.

– Да, я сам проявил инициативу, и согласись – она принесла ощутимую пользу.

– И поэтому ты считаешь, что я должна к возмещению расходов приложить интим – услуги?

– Брось, Марго, – устал спорить Максим, – ты прекрасно знаешь, что я не возьму твоих денег. И что мне совсем не нужно – так это общение из чувства возвращаемого долга.

– Тогда исчезни из моей жизни.

По сравнению с накалом предыдущих фраз, предложение прозвучало неожиданно тихо, со щемящим душу чувством безысходности. Максим с ужасом взирал на то, как Маргарита борется с подступившими слезами, плотно сжав веки и губы. В стремлении во что бы то ни стало доказать свою искренность, он снова переусердствовал и довел любимую до плача. Сейчас бы прижать ее к себе крепко-крепко, успокоить, нашептывая что-нибудь ласковое на ушко, но не посмев притронуться, он вскочил с дивана и забегал вокруг низко опустившей голову гостьи.

– Прости! Прости меня! – как заведенный, повторял и повторял Макс. – Я – эгоистичный твердолобый баран. Ты только из больницы, а я со своими признаниями, как будто у нас другого времени не будет.

– Замолчи. Пожалуйста, замолчи!

Кружа в волнении по комнате, он не сразу услышал ее, а услышав, остановился как вкопанный.

– Ты хотел накормить меня обедом – самое время. Но при условии, что больше – ни единого слова о нас с тобой.

Она смотрела строго, как школьная учительница, отчитывающая хулигана, сорвавшего урок. И требуя дать клятву не повторять отвратительную выходку, нисколько не обманывалась при этом, что ультимативно вырванное обещание вскорости будет забыто. Невольно, или намеренно, она оставляла ему шанс, и Макс с величайшей благодарностью принял подарок. Улыбка несколько раз мелькнула на его лице, прежде чем прочно на нем поселиться.

– Ты – самая великодушная женщина на земле! – в безудержном порыве он чмокнул дорогую гостью в щеку, и почти вприпрыжку, убежал на кухню.

В эту ночь сон долго не шел к Маргарите. Лежа в темноте, она повторяла состоявшийся с Максом разговор, сверяя слова с жестами, выражение глаз с интонацией голоса, то замирая от восторга, то кипя от негодования. Спровоцировав мужчину на выяснение отношений, она оказалась абсолютно не готова к тому, что услышала, и с опозданием ругала себя за настойчивость. Нет, она ни капельки не заблуждалась на свой счет. Мкс не может ее любить – это исключено! Просто он запутался в своих ощущениях, смешав в кучу интерес, желание помочь и неспособность избалованного женским вниманием мужчины адекватно воспринимать отказ. Но, боже мой, до чего приятно, оставшись в одиночестве воскрешать в памяти случайные прикосновения крепких рук, тепло ласкающего взгляда, и как же хочется остановить поток наивного красноречия долгим и сладким поцелуем… «Стоп, стоп! – Маргарита больно ущипнула покоившееся под рукой бедро. – Так ты слишком далеко зайдешь. Синих апельсинов не бывает, а признание Макса в любви, как раз и есть абсурдная нереальность цитрусовых в подобном цвете. Надо рассуждать логически: чем больше ты пытаешься отдалиться от него, тем сильнее он стремится сократить дистанцию. А что, если сделать все наоборот? Если подпустить его на максимально близкое, и в тот же время, безопасное расстояние? Превратить взрывоопасный коктейль эмоций в ровное, доброжелательное дружеское расположение? Доступность быстро ему наскучит, и именитый ветреник найдет новый объект для завоеваний». Маргарита критически оценила ход своих мыслей. Да, пожалуй, это самое верное решение в сложившихся обстоятельствах. «Вопрос в том – хватит ли у тебя выдержки, чтобы не поддаться соблазну и не переступить опасно привлекательную черту, отделяющую дружбу от романтической увлеченности?» И вот тут однозначного ответа не существовало.

Глава 10

В утреннюю безмятежность особенно родной, после долгого отсутствия, квартиры ворвался телефонный звонок

– Привет, красавица, проснулась? – бодрый голос Максима вырвался из трубки.

– Да, – приготовилась к неприятностям Марго, – что случилось?

– Есть хочу, а завтракать в одиночестве – настроения нет. Какие будут предпочтения: свежеиспеченные булочки, бутерброды или блюда посущественней?

– Чашка кофе – максимум, – усмехнулась она, и мысленно взмолилась: «Ну, давай, не тяни резину, говори!»

– Тебе кофе нельзя. Овсяная кашка и фрукты. Ставь чайник – сейчас приеду.

Маргарита в недоумении посмотрела на замолчавший аппарат: «Какие еще булочки? Какая кашка? Куда – приеду?» Она перевела взгляд на часы – начало девятого. Оля, как обычно, нежилась в постели – только съемка была способна поднять ее летом раньше обеда. Сама Маргарита долго спать не могла: многолетняя привычка вставать в одно и то же время стабильно заставляла ее открывать глаза в семь утра. Она как раз закончила красить ресницы тушью, и собиралась с книжкой и яблоком устроиться на балконе. «Только не это!» – в отчаянии простонала она и набрала номер Максима, чтобы предотвратить его появление. Но абонент не отвечал, и с каждым последующим гудком крепла мысль, что завтракать, да еще в компании все-таки, придется. Чертыхаясь про себя, Маргарита запихнула косметику в ящик и поплелась на кухню.

Минут через пятнадцать раздался стук в дверь, и на пороге появился улыбающийся Макс с большим бумажным пакетом.

– Ты сколько людей собираешься кормить? – удивленная Марго рассматривала обилие еды, горой растущее на столе.

– Тебя, себя и Олю – если она дома.

– Тогда тут – недели на две, – мрачно прикинула она.

– Отлично, значит, ближайшие полмесяца о завтраках я могу не беспокоиться, – хлопоча между микроволновкой и холодильником, невозмутимо отозвался Макс.

Оцепенев от наглости заявления, женщина привалилась к стене: – Ты что – намерен приходить сюда каждый день?!

– А ты куда-то уезжаешь?

Бесцеремонность гостя не укладывалась в голове, лишая дара речи. Как выброшенная на берег рыба, Маргарита открывала и закрывала рот, не находя слов от возмущения. Сообразив, что хватил лишку, Максим примиряющее пояснил: – А как иначе я буду знать, что ты правильно питаешься?

– С чего ты взял, что мне нужен личный диетолог? – буркнула Марго, обретя способность говорить.

– Не знаю, как насчет диетолога, но «личный» – явно не помешает. Прошу! – он широким жестом пригласил ее к столу.

Пропустив мимо ушей провокационное уточнение, Маргарита окинула взглядом сервировку, справедливости ради отметив, как мастерски и в минимально короткое время Максим справился со своей задачей. Притворно вздохнув, она села на услужливо отодвинутый стул. Разлив по чашкам чай, гость, занявший положение хозяина, наполнил ее тарелку.

– Я не уйду, пока ты не съешь свою порцию. Ты должна поправляться.

– Я не собираюсь становиться толстой, – без злости огрызнулась Марго, и из чувства противоречия отодвинула угощение в сторону.

Максим терпеливо вернул тарелку на место: – С этого не потолстеешь: жиров практически нет, одни белки и углеводы. А здоровья прибавится.

– О своем здоровье я позабочусь сама.

– Тебе придется привыкнуть к тому, что я всегда рядом. И желательно, научиться радоваться данному факту, – мягко отозвался Макс.

Какая-то неведомая струна в душе Маргариты грустным эхом отозвалась на его слова. Ее рука дрогнула, и чашка предательски звякнула о блюдце. Не смея поднять глаза, она уткнулась в мраморные разводы на столешнице.

– А где Оля? – пришел ей на выручку Макс.

– Спит. Она не встает раньше одиннадцати.

– А ложится далеко за полночь? Твоя дочь не отличается оригинальностью.

– Как и все молодые.

– Это камень в мой огород?

– Всего лишь констатация факта.

– Я так понимаю, что завтраком удивить не получилось. Ничего, придумаю что-нибудь еще. Что будешь делать вечером?

– Не знаю, – пожала плечами Маргарита и тут же спохватилась, пока у Макса не мелькнула какая-нибудь сверхсшибательная идея. – Хочу побыть в родных стенах. Потупить в одиночестве. – Прямой взгляд говорил о твердом намерении не дать ему шанса нарушить ее планы.

– Как скажешь, дорогая, – не стал настаивать Максим и встал из-за стола. – Извини, мне пора. – Не спеша, он убрал за собой посуду, причем так просто, словно выполнял привычную обязанность. Потом обошел молчащую Маргариту, придавил руками ее плечи, исключая всякое сопротивление, и наклонился к самому уху: – Спасибо за чудесное утро. Не провожай меня! – легко поцеловал в висок и, не прощаясь, покинул квартиру.

В опустевшей кухне женщина долго смотрела на дверь: «Уму непостижимо!» Стоило Максиму появиться в поле ее зрения, и вся ночная стратегия рухнула в одну секунду! Будто не принималось никакого решения, и не намечалась последовательность действий. Как с ним бороться, если он ведет себя так, словно все давным-давно решено, и ее сопротивление – детский каприз, не стоящий внимания? И тут же предательский шепоток внутреннего «я» возразил: «Зачем бороться с тем, что нравится тебе? Просто пусти его в свою жизнь. – Но наши отношения заранее обречены! – В мире нет ничего вечного: глупо отказываться от счастья, каким бы коротким оно не было. – Но я не хочу страдать после того, как Максиму надоест со мной возиться. – Смотри на жизнь позитивно: по крайней мере, у тебя будет, что вспомнить в старости».

Откинувшись на спинку стула, Маргарита перенеслась в спальную с приглушенным светом напольных ламп, где красивый молодой мужчина, подхватив ее на руки, заставил забыть обо всем на свете. Сладостная улыбка разлилась по лицу женщины, а тело откликнулось таким сильным желанием, что она в испуге широко распахнула глаза. Сердце бешено стучало, в прооперированном боку ныло и, вцепившись побелевшими пальцами в край стола, Маргарита потрясенно прошептала: «Ничего себе! Раньше я не замечала за собой безудержной тяги к сексу. Добрый Игорь и здесь подправил мой организм? Или это влияние донорской крови?» И вновь предатель внутри не смог удержаться от замечания: «Кого ты хочешь обмануть? Тебя влечет к конкретному человеку. Ты – попалась!» «Нет! – Марго упрямо мотнула головой. – Я сильная. Я справлюсь!» Но снисходительная усмешка оппонента не оставила шансов: «Поздно. Твоя капитуляция – лишь вопрос времени».

Короткий завтрак в компании Маргариты позволил Максиму сделать оптимистический вывод: если входить в ее жизнь короткими дозами, но регулярно, и с видом – что все это в порядке вещей, то вполне вероятно она так и начнет его воспринимать – как естественную и неотъемлемую часть своей жизни. Поэтому на следующее утро Макс вновь взялся за телефон. Он допускал возможность, что Маргарита может выключить аппарат или попросту не взять трубку, и был приятно удивлен, почти сразу услышав «Алло!»

– Проснулась?! Как настроение?

– Отличное. Собираюсь завтракать.

– Обманываешь, – не поверил Макс.

– С чего ты взял?

– Ты не сдаешься без боя. Я хочу слышать, как звенит посуда, хлопает дверца холодильника и кипит чайник на плите. Включи-ка мобильник на громкую связь.

– А ты случайно, в одной из вчерашних булочек видеокамеру не припрятал?

– Нет, но мысль интересная.

Они перекидывались беззлобными колкостями, и когда раздался пронзительный свист, возвестивший о конце приготовлений, Максим удовлетворенно хмыкнул: – Вот теперь я спокоен.

– Давай уже, поднимайся, – добродушно проворчала хозяйка, – только в дверь не звони – Оля спит.

Приглашение прозвучало несколько неожиданно для Максима, и заставило его сердце участить пульс. – Хм, – кашлянул он, выдавая растерянность, – с радостью, но я в двухстах километрах от города. Надо по делам смотаться.

– Притворщик! – возмутилась обманутая Маргарита. – И как ты собирался проверить – пуста моя тарелка, или нет?

– Во-первых, вчера ты убедилась: соскочить с еды не удастся, а во-вторых, я уверен – ты съешь все, что угодно, лишь бы избежать моего общества. – Приводя свои аргументы, Максим очень надеялся на возражение со стороны собеседницы, но она, чертыхнувшись, бросила трубку.

Отправляясь чуть свет в дорогу, ему и в голову не пришло, что упрямица по собственной инициативе может позвать его к столу. И вынужденно отказавшись от встречи с любимой, он вцепился в руль кабриолета с твердым намерением завершить поездку в соседнюю область, на завод к поставщикам к вечеру следующего дня, чтобы компенсировать пропущенный завтрак романтическим ужином.

А когда вернулся, гораздо позже, чем рассчитывал, Маргарита сообщила по телефону, что прогуливается с доктором, явившимся к ней в гости. Ревность тисками сжала сердце. И прояснившийся было горизонт, вновь заволокли тяжелые свинцовые тучи.

Передремав пару часов после ночного дежурства, Игорь бесцельно бродил по квартире. Статья для медицинского журнала, в которой он делился опытом об операциях на печени, используя в качестве примера диагноз Маргариты, вчера была сдана в печать. И теперь он не знал, куда девать свободное время. Озаботившись порядком, мужчина вернул на книжные полки используемый в работе материал, рассортировал по папкам записи и смахнул пыль с письменного стола. Затем включил компьютер, просмотрел новости медицины, но вникать не стал. Мысли разбегались в разные стороны, не позволяя сосредоточиться на чем-то одном. Хотя, если быть честным перед самим собой, именно одна мысль и волновала его сильнее всех: как там Маргарита? За прошедшие после ее выписки дни, Игорь еще никак не мог привыкнуть, что женщина больше не нуждается в его услугах и возникшие вопросы решает с врачом местной поликлиники. Устав бороться с соблазном, он отыскал ее номер в телефонной книжке.

– Как поживает моя беспокойная пациентка?

– После твоих рук – грех жаловаться, – весело отозвалась Маргарита, узнав характерный басок. – Приходи – проверишь.

– Ты меня опередила, – засмеялся довольный доктор, – только хотел напроситься в гости.

– Зачем напрашиваться? Двери для тебя всегда открыты.

На то, чтобы забежать в ближайшую кондитерскую понадобилось пятнадцать минут. Еще минут десять Петров простоял возле цветов, но так и не решился на букет, вспомнив о цветочных композициях Макса, скоропостижно скончавшихся в одно прекрасное утро. Спустя час он предстал перед Маргаритой с большим тортом, перевязанным широкой яркой лентой: – Кондитер клялся – самый легкий и исключительно из натуральных продуктов!

– Будем надеяться, что он сказал правду. Прошу!

Белозубая улыбка и широкий приглашающий жест не оставили у мужчины сомнений в правильности своего поступка. Воодушевленный, он пристроил сладкий презент на низкий столик и вывел хозяйку в центр комнаты: – Ну-ка, ну-ка, покажись-ка доктору.

Лучше бы он этого не делал! С чуть заметным кокетством, Маргарита медленно и плавно повернулась вокруг себя и, не удержавшись, прыснула со смеху. Догадываясь, что причинной веселья явилась его отвисшая челюсть, Игорь попытался придать лицу строгое выражение, но не смог и тоже рассмеялся. Домашняя обстановка безусловно пошла Маргарите на пользу: бледность стала не так заметна, круги под глазами почти исчезли. (То, что это была заслуга макияжа, мужчине знать не полагалось). Цветное легкое платье и хорошее настроение добавляли картине шарма и оптимизма.

– Неплохо, неплохо, – скупо похвалил Петров, опасаясь переусердствовать в комплиментах. И чтобы отвлечься от волнительного созерцания красивой стройной женщины, усадил вчерашнюю пациентку рядом с собой и принялся расспрашивать о самочувствии, о соблюдении диеты и выполнении его рекомендаций.

Радуясь окончанию больничной эпопеи, Маргарита с лукавым блеском в глазах честно сознавалась в своих прегрешениях. Игорь неодобрительно качал головой, но сердиться на нее не получалось.

– Может, мне вернуть тебя обратно в палату? – добродушно ворчал он. – Там ты была намного послушней.

– Нет уж, спасибо! Все что могла – я науке предоставила. И судя по шоколадному бисквиту в руках врача, моя печень способно воспринимать намного больше, чем диетические супы-пюре или несоленые каши. Что нового в клинике? Ты уже выбрал героя для следующей статьи?

– Без тебя скучно. Банальные язвы желудка, воспаленный желчный – словом ничего хоть отдаленно напоминающее твой выдающийся случай.

– На что бы еще жаловались хирурги! – рассмеялась Маргарита.

Потом были чай и торт, и два с половиной часа пролетели, как одно мгновение. По идее, обычный визит вежливости должен бы завершиться, но мужчина не мог заставить себя уйти от возвращающей в молодость женщины.

– Ты на свежем воздухе давно была?

– Если не считать поход в соседний супермаркет за продуктами, то последний раз в больничном сквере.

– Надо потихоньку двигаться, но лучше в сопровождении, – нашел он объективный повод задержаться. – Прогуляемся, пока я здесь? Вместо танцев?

– С удовольствием.

Они выехали на широкий проспект, разделенный зеленой пешеходной полосой и, оставив машину, медленно побрели по аллейке. Для надежности Петров взял спутницу под руку, но уже через несколько шагов в ее сумочке запел телефон, и она высвободилась, чтобы ответить на звонок.

– Привет! Чем занимаюсь? Наслаждаюсь прогулкой по одной из самых красивейших улиц города в компании со своим спасителем. – Прикрыв ладонью трубку, Маргарита шепнула: – Это Макс.

Прозвучавшее имя неприятно напомнило о соперничестве, о котором Игорь уже успел забыть. «Вот ведь настырный!» – раздраженно подумал он, но вслух дежурно откликнулся: – Передавай привет.

Погаснувшая после исполнения его просьбы улыбка и торопливое завершение разговора вернули Игоря в хорошее расположение духа. Он взял Маргариту под локоть, чтобы ободряюще похлопать по руке, да так и не убрал ладонь: – Продолжает тебя донимать? Что ему понадобилось на этот раз?

– Беспокоится, чтобы я не забывала о еде и лекарствах!

Мужчина демонстративно небрежно отозвался о сопернике, женщина слишком горячо вступилась в его защиту, и поскольку оба были взрослыми людьми – объяснений не потребовалось. Догадка пронзила обоих одновременно. Как мозаика складывается в законченную картину, так и все мимолетные фразы, взгляды и жесты, высветившись совершенно в другом свете, обнажили подлинную сущность взаимоотношений в образовавшемся треугольнике.

Предполагая, что разговоры о Ковалеве младшем неприятны для Маргариты, терпеливо сносившей навязчивое внимание именитого сынка, Петров жестоко просчитался. На самом деле, женщина, весенним ветром ворвавшаяся в его жизнь, оберегала молчанием слишком личную тему для обсуждения! На Игоря навалилось почти физическое ощущение потери. Пока он строил планы на то, что встречи вне стен больничного учреждения позволят Маргарите разглядеть во вчерашнем враче и друге интересного мужчину, Максим вовсю хозяйничал в ее сердце. Или нет…?

Мозг хирурга заработал четко, как во время операции. «Маргарита встретила его с радостью – здесь сомнений не было. Они прекрасно проводили время, пока не объявился этот долговязый хлыщ и не испортил настроение. Причем она не стала скрывать присутствие гостя и с первой секунды объявила о его соседстве. Судя по тону и длительности беседы, Макс недалеко продвинулся в своих ухаживаниях – теплоты в голосе не прозвучало, свидание не назначалось. Словом – ничего, кроме нескольких дежурных фраз. К тому же, Маргарита по-прежнему шла с ним по аллее, не выдумывая повод для бегства, и ее рука все еще пряталась в его ладони. Кто сказал, что это – конец? Мы еще поспорим с судьбой!»

Если бы Игорь оказался посвящен в мысли своей спутницы, он был бы глубоко разочарован. Маргаритой одолевало нестерпимое желание выдернуть пальцы из собственнической хватки вчерашнего друга, но тактичность натуры не позволяла сделать это демонстративно, а объективный повод она не находила. «Господи, – мысленно взмолилась женщина, – помоги не обидеть человека, спасшего мне жизнь, и достойно выйти из этого щекотливого положения!» И, словно услышав ее горячую просьбу о помощи, раздалась веселая трель телефона. Никогда раньше Маргарита не радовалась так сильно звонку дочери, как сейчас, торопливо выискивая аппарат в сумочке.

– Мама, ты где?

– Прогуливаюсь с Игорем Владимировичем по Садовой. Он сегодня был у нас в гостях.

– Передавай уважаемому доктору привет, – вежливо отозвалась Оля.

Что Маргарита и поспешила сделать, прикрыв динамик ладонью, а затем уверенно возразила в трубку: – Нет-нет, доченька, все остается в силе – я еду!

На том конце связи повисло молчание, а потом недоуменный голос произнес: – Мы о чем-то договаривались…?

– Начинай подготовку, я скоро присоединюсь. – Маргарита нажала отбой, и повернулась к Игорю: – Прости, пожалуйста: мой крайне занятый ребенок, пообещав освободить для меня целый вечер, колдует над семейным ужином. Я не могу такое пропустить.

Он понимающе кивнул: – Я отвезу тебя. Но, надеюсь это не последняя наша встреча? – Внимательные глаза остановились на смущенном ложью лице.

– Конечно, нет! Но торт приносить – необязательно.

– Твои предложения?

– Посидим в кафе, в меню которого отыщутся каши.– Маргарита заранее обезопасила встречу нейтральной территорией без намека на уединение.

– А может, лучше в ресторане?

– Мой доктор запретил мне пить вино – так что придется ограничиться кафе.

– Ох, и зануда, твой доктор! – с сожалением покачал головой Игорь.

Улыбнувшись, Маргарита с чистой совестью возразила: – Неправда: он профессионал высочайшего класса. А для меня, так волшебник!

Глава 11

Не разрешив себе утренний звонок, Макс кое-как дотянул до одиннадцати и. не справившись с желанием, набрал номер Маргариты: – Привет, как ты смотришь на то, чтобы поесть мороженное? – Голос звучал нейтрально, что вовсе не распространялось на состояние мужчины.

– Положительно.

– Через двадцать минут я буду у подъезда! – С трудом сдерживаемое воодушевление грозило вырваться наружу, и Макс поспешил отключиться.

Он не прождал и пяти минут: в светлых льняных брюках и воздушной кофточке не по годам молодая женщина приблизилась к кабриолету. В который раз мужчина восхитился ее видом и галантно вручил нежно-кремового оттенка розу на длинной ножке.

– Мы угадали с цветом, – заметила Маргарита, прикладывая презент к груди.

Ее приветливая улыбка смела все волнения по поводу вчерашнего вечера, соперник выпал из памяти и на душе ревнивого мученика воцарились покой и умиротворение.

Они расположились в простеньком студенческом кафе, где Макс заказал по двойной порции мороженного, в расчете затянуть как можно дольше время общения. Он не питал пристрастия к сладкому, но героически впихивал в себя ложку за ложкой, рассказывая Маргарите о результатах своей поездки и придумывая параллельно повод для новой встречи. Один из вариантов показался ему достаточно интересным и не обязывающим, а главное, позволял увезти любимую от всех, кто мешал им быть вместе, и он поспешил поделиться идеей:

– Хочешь, устроим завтра пикник? Выедем на природу, поваляемся на травке. Я знаю одну очень красивую лужайку.

– Настоящий пикник с плетеной корзинкой и клетчатым пледом? – склонив голову на бок, Маргарита с недоверием изучала его лицо.

Ни того, ни другого у Макса не было, но он уверенно кивнул и был с лихвой вознагражден: засияв глазами, женщина радостно захлопала в ладоши, несказанно удивив собеседника столь бурной реакцией на, казалось бы, простое предложение. Расплываясь в улыбке, он твердо решил, что и корзинка, и плед к вечеру непременно будут лежать в багажнике его машины, сколько бы магазинов не пришлось объехать в их поиске.

– Надо предупредить Олю, чтобы легла пораньше – не хотелось бы омрачать начало такого чудного мероприятия угрюмым ворчанием недоспавшего ребенка!

Оля в планы Максима не вписывалась, но он не выразил протест, решив для себя, что общение с великовозрастной дочерью Марго – куда меньшее зло, чем вчерашний визит хирурга. – Приступим к подготовке. Доверишь мне купить продукты, или поедем вдвоем?

– Вдвоем! – женщина тотчас вскочила со стула, не желая терять ни минуты.

Добродушно посмеиваясь над любительницей природы, Максим привез ее в супермаркет. Прихватив тележку, парочка бродила между полок, выбирая еду на предстоящий пикник, то соглашаясь друг с другом, то отчаянно споря. Больше всего разногласий вызывало количество приобретаемой провизии. Инициатор предложения готов был скупить весь магазин, а его худенькая спутница безнадежно доказывала, что в трех человек такую гору продуктов ни за что не поместить.

К искренней радости Максима, процесс покупки принес обоим большое удовольствие. Он перестал говорить о своих чувствах, и Маргарита расслабилась и общалась намного свободнее, чем раньше. Боясь нарушить хрупкое равновесие, мужчина вел себя очень аккуратно, споря лишь для того, чтобы растянуть во времени совместное действо. Бутылка французского красного вина оказалась последним пунктом в их списке. Несмотря на сопротивление Марго, Макс заявил, что ее недавняя выписка из больницы – отнюдь не препятствие для двух глотков божественного напитка, и покатил тележку к кассе лишь после того, как в ней обосновался последний предмет выигранного мужчиной спора.

Не имея больше причин, задерживаться друг возле друга, они расстались, окрыленные перспективой предстоящей поездки.

Вернувшись домой, Маргарита поспешила сообщить приятную новость дочери. Но к большому огорчению женщины, Оля ее восторга не разделила.

– С твоим Максом я никуда не поеду, – решительно заявила она.

– Во-первых, он не мой. – При этих словах девушка насмешливо подняла брови, из-за чего Маргарита чуть-чуть покраснела. – А во-вторых, чем плоха идея с пикником?

– Идея замечательная, а вот общество оставляет желать лучшего.

Пренебрежительный тон дочери пришелся не по душе старшей Лебедевской: – Поясни.

– Он ведет себя, как хозяин положения, а ты идешь у него на поводу.

– По-твоему, я выгляжу глупо?

– По-моему, ты слишком переоцениваешь его заслуги. Великое дело – позвонить знакомым по телефону! Не надорвался от усилий. Если уж кого и благодарить, то Игоря Владимировича, вот он действительно потрудился. Так что, Максу ты ничего не должна. И если не хочешь с ним никуда ехать, то с полным правом можешь отказаться, не чувствуя себя при этом виноватой.

Маргарита задумалась. Похоже, число ошибок, совершенных ею перед тем, как лечь в больницу, продолжает расти. Упомянув о знакомстве с Максимом, как о маленьком забавном приключении, она внушила Оле уверенность, что это – мимолетный эпизод, не стоящий внимания. И теперь дочь, с юношеским рвением старалась помочь матери избавиться от раздражающего присутствия чужого человека в маленькой, но дружной семье. То, что за прошедшие дни многое могло измениться – не приходило девушке в голову. Не имея смелости признаться во владевших ею ощущениях, Маргарита слабо возразила: – Но мы уже и продукты купили…

– И что?

– Некрасиво будет отказаться.

– Мам, ты кого сейчас уговариваешь – меня или себя? Я никуда не поеду. А ты – решай сама. – Оля углубилась в ноутбук, всем своим видом демонстрируя закрытие темы.

– Я так не могу, – покачала головой Маргарита. «Да и не хочу!» – мысленно добавила она.

В назначенное время женщина вышла из подъезда.

– Оля не поедет. У нее другие планы, – опережая вопросы Максима, пояснила она, не отважившись сказать правду. – Если хочешь, можем все отменить.

– Ни в коем случае! – горячо запротестовал инициатор мероприятия. – Погода нам этого не простит. Но компенсируя отсутствие дочери, тебе придется, есть за двоих.

– Мы так не договаривались! – с облегчением рассмеялась Маргарита. К счастью, Макс не проявил интереса к подробностям Олиной занятости, избавив от необходимости увязать во лжи, что женщина до крайности не любила.

Но с хлопком двери кабриолета неловкость вновь овладела Маргаритой, и водителю пришлось изрядно постараться, чтобы совместный путь не прошел в молчании. Редкие фразы для поддержания беседы тонули в беспокойных мыслях о часах, которые им предстояло провести наедине. Оля должна была выступить гарантом того, что они с Максом не позволят себе ничего лишнего, и отдых за городом ограничится рамками дружеского общения. Отказ дочери от поездки затруднял положение. Теперь следовало рассчитывать на свои собственные силы и на твердость мужского характера, что виделось ей весьма проблематичным. Хотя в последние дни Максим стал гораздо сдержаннее и перестал донимать ее разговорами о чувствах. Словно заучивая урок, Маргарита твердила себе о том, что пылкий юношеский энтузиазм скоро окончательно сойдет на «нет», и они смогут без особого труда выйти из щекотливой ситуации, в которой оказались благодаря резкому повороту судьбы. Но торжество разума приносило не радость, а горькое сожаление, и в душе женщины постоянно сидело тревожное ощущение, будто она пропустила в своей жизни нечто большое и значительное, не успев разглядеть его очертания в густом событийном тумане.

Макс привез ее в изумительное место. Маргарита и не подозревала, что неподалеку от города сохранились еще такие живописные красоты, не испорченные цивилизацией. Большая ромашковая поляна, над краями которой простирались ветви раскидистых деревьев массивной лесополосы, заставила ее замереть в немом восторге. Первые десять минут она только переводила взгляд с Максима на окружающий пейзаж и обратно на Максима, не находя слов от восхищения, и лишь потом благоговейно сделала первые шаги по цветочному ковру. Она пробиралась медленно и осторожно, старательно раздвигая стебли, чтобы не повредить доверчиво поднятые к солнцу бело-желтые соцветия, шепча попеременно: «привет!» и «извините!», в зависимости от того – кивала ли ей ромашка в ответ или пригибалась, придавленная к земле ногой. Маргарита так увлеклась процессом, что забыла про повод, по которому она здесь, и раздавшаяся сзади музыка вначале резанула слух чужеродностью природным звукам. Резко обернувшись на источник, она застыла, как вкопанная, не в силах поверить в происходящее. Все выглядело именно так, как рисовалось в неясных детских воспоминаниях: уютная клетка пледа сине-голубым островком выделялась на фоне зелени травы. Из приоткрытой плетеной корзинки выглядывало горлышко бутылки вина. Маленькая белоснежная скатерть манила щедрым угощением. Только вместо мамы и папы ее фотографировал искрящийся весельем Макс. Пытаясь остановить признательные слезы, Маргарита до боли закусила губу, борясь с диким желанием броситься к нему на шею и расцеловать в обе щеки. В этот миг она отчетливо осознала, что ее сердце покорено этим высоким худощавым молодым человеком, ни одна встреча с которым не обходится без моря положительных эмоций. Но он об этом никогда не должен догадаться. Еще медленнее и осторожнее, чем прежде, женщина приблизилась к импровизированному столу: – Откуда тебе известно это дивное место?

– В юности я бывал здесь. Удивительно, но его не успели испортить.

– Очаровательный уголок!

– И очаровательная компания.

– У меня – тост, – Маргарита приподняла бокал, останавливая комплименты. – Давай выпьем за красоту природы, и за людей, которые могут ее оценить!

– За красоту! – соглашаясь, многозначительно повторил Макс.

Сделав по два глотка, они принялись за еду, оценивая вкусовые качества и критикуя или хваля свой выбор. С видом знатока, мужчина предлагал последовательность закусок, настаивая на беспрекословном подчинении опыту ресторатора. Маргарита не возражала, признавая его главенство в области кулинарии. Макс не говорил красивых слов, но с такой теплотой и нежностью смотрел на Марго, что когда вечером, уже дома, она вспоминала его взгляд, волнующие мурашки моментально разбегались по телу.

К обеду они перебрались в тень большого дерева. Маргарита села, прислонившись спиной к стволу, а Макс улегся на траву, положив голову ей на ноги, и закрыв глаза, принялся покусывать травинку, перегоняя тоненький стебелек из одного уголка губ в другой. В его рассыпавшихся волосах играл ветер, щекоча Маргарите колени, и спасаясь от зуда, она осторожно, прядь за прядью, принялась укладывать спутанную темно–русую копну в идеально ровное полотно. Налетавшие порывы сводили на нет ее усилия, но, нисколько не сердясь на воздушные шалости, женщина терпеливо начинала все сначала.

Притворившись спящим, чтобы не спугнуть нежные прикосновения тонких пальцев, Макс пребывал на вершине блаженства. Организовывая выезд за город, он даже не подозревал, что незатейливая еда на траве может стать настолько приятным занятием. Жаль, что разделенный значительным расстоянием, он не разглядел выражение Маргаритиных глаз, когда включив древний радиоприемник, купленный по случаю на блошином рынке и валявшийся до этого момента без дела, привлек ее внимание к результатам своих приготовлений. Но, к счастью, он взял с собой фотоаппарат, и возможно, увеличив снимки, найдет хоть немного из того, что ему безумно хотелось увидеть. Наблюдая за тоненькой фигурой в длинных шортах и открытой майке, на фоне толстых стволов лесных гигантов казавшейся юной, хрупкой, почти невесомой, Макс мученически боролся с желанием взять ее на руки и пронести, кружа, по всей поляне. И чтобы звонкий, мелодичный смех его сказочной принцессы – эльфа заглушил посторонние звуки, нежные руки обняли за плечи, а в глазах, устремленных на героя – победителя, засветилась любовь…

Если бы Максим мог предположить, как причудливо осуществится его фантазия, то отдал бы все на свете, лишь бы она не возникла. А в данный момент, отодвигая на будущее радужную картинку перед мысленным взором, он наслаждался уже тем, что его любимая была рядом. Переполнившись эмоциями, Макс приоткрыл один глаз и, перехватив женскую руку, прижал к своим губам: – Марго, ты была когда-нибудь абсолютно счастлива?

Она ответила не сразу. – Пожалуй, когда в роддоме мне первый раз дали в руки крошечную Олю…

– А я абсолютно счастлив сейчас…

Запрокинув голову, он попытался заглянуть в серые глаза, но Маргарита отвернулась и, завозившись, будто от неудобства, поменяла позу, проложив между ними границу из примятой травы. Испытав глубокое сожаление от разрушенной идиллии Макс стал рвать ромашки, срывая, на ни в чем не повинных цветах, свою досаду. А набрав целый ворох, сложил его на колени загрустившей женщине: – Скажи, Марго, а ты могла бы выйти за меня замуж? Чисто теоретически?

Жгут сплетаемого венка кувыркнулся в воздухе и рассыпался на составляющие части прямо по белоснежной скатерти с остатками еды. Виновато улыбнувшись, Маргарита вернула ромашки на колени, возобновив прерванное вопросом занятие. – Лет двадцать назад я бы задумалась над твоим предложением, а сейчас я слишком большая девочка, чтобы рассматривать участие в сомнительных проектах.

– Почему – «сомнительных»? – обиделся Макс.

– Замужество – рискованная штука. Подобные эксперименты хороши в молодости, когда жизнь еще не определена и впереди куча времени на исправление ошибок. А в моем возрасте, когда созданы все условия для комфортного существования, на авантюры не тянет. Даже «чисто теоретически».

– Неправда, людям всегда чего-нибудь не хватает. А ты рассуждаешь как старушка, давно ушедшая на покой.

– А я и есть старушка, – подтвердила Маргарита.

– Видел я в клубе, какая ты «старушка»! Просто иногда тебе очень удобно прятаться за возраст, вот ты и укрываешься им от перемен, как плащом от яркого солнца. – Бесстрашно выдержав иглой воткнувшийся женский взгляд, он довольно рассмеялся: – Не стоит спорить, я – прав: пенсионерки не мечут молнии из глаз, и не готовы покусать тех, кто разгадал их тщательно оберегаемую тайну!

– Если ты кому-то об этом расскажешь, мне придется тебя убить.

– Наказание – плохой стимул. Вот если бы ты пообещала награду…

– Даже не мечтай. – Обворожительно улыбнувшись, Маргарита водрузила на голову законченный венок.

– В таком украшении ты похожа на ромашковую фею. – Сидя на коленях, Макс шутливо поклонился ей: – Милая фея! Одари меня своей любовью и поддержкой.

Напустив на себя торжественный вид, женщина простерла над ним руки: – Чадо мое! Отныне тебе будет сопутствовать удача, но ты должен пообещать, что не погубишь ни одного дерева, не затопчешь ни одного цветка, и не сжуешь ни одной травинки!

– О, коварная фея! Ты налагаешь слишком суровое испытание, но я готов соблюдать эти заповеди до конца жизни. А что надо сделать, чтобы заслужить твою любовь?

Маргарита слегка покраснела, но собравшись с духом, ответила: – Сие – мне неведомо. Человеческие чувства фее природы неподвластны.

– Тогда будем действовать по-мужски!

Обхватив ее голову руками, Максим приник к манящим губам в долгом и требовательном поцелуе. Сопротивления не последовало, и двое растворились в неземном удовольствии. Когда настало время пополнить опустевшие легкие воздухом, Маргарита стыдливо опустила глаза, а надежда Макса возликовала. Вихрь так долго сдерживаемых эмоций взметнулся в нем с новой силой, но обуздав нетерпение, он неторопливо поднялся на ноги и протянул любимой крепкую ладонь: – Пойдем, погуляем, ромашковая фея!

Во власти чуда соприкосновения души с душой, они побрели по лесополосе, молча, не нарушая тишины и спокойствия окружающей природы. Неведомые струны внутри вторили пению птиц, шелесту листвы, теплому дыханию ветра. Дорога могла быть бесконечной, если бы не странное дерево, повстречавшееся им на пути.

Конец ознакомительного фрагмента.