© Наташа Ключевская, 2016
© Наталья Якимович, иллюстрации, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Гогенгейм ((Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм)) – Параце́льс (лат. Paracelsus), знаменитый алхимик и врач швейцарско-немецкого происхождения, по легенде является создателем философского камня.
– Покажите, что происходило с этой женщиной потом.
– Я не могу показать
– Но описать вы можете?
– Когда она выпила это зелье…
– Раствор.
– Да, раствор. После того, как она его выпила, у нее исчезли морщины, изменился цвет волос. Она помолодела, наверно, лет на десять!
Часть 1
Почему ничего не известно об интимной, личной жизни секретных агентов? Почему в модных таблоидах нет пикантных фото, сенсационных разоблачений? Почему нет всхлипываний их жен в ток-шоу?
Уже давно и полноценно описана, обсуждена и объяснена интимная сторона существования всех известных людей, включая президента и королеву Англии. Про футболистов, артистов и стоматологов давно уже всё и всем известно! Банкиры и нефтяные магнаты так же нашли достойное место в этой галерее человеческих страстей. Даже есть хит-парад популярности такого рода! И кто там лидирует? Конечно, депутаты и политики всех мастей! За ними сплоченной группой следуют артисты. И только такие интересные и загадочные личности, как супершпионы, остались без подробного описания своих семейных или вне семейных историй, разводов и внебрачных детей.
Теоретически ведь ясно, что эта часть жизни у них есть, не могла же она совсем обойти стороной наших суперагентов. Они такие же люди, и поэтому банально знакомятся, влюбляются и женятся или выходят замуж! А дальше все покрыто мраком! Что у них происходит? Почему мы не наблюдаем откровений бывших жен шпионов в передаче «Я – разведенка». И не читаем в блогах о том, как они в альпийском отеле завербовали симпатичную горничную, и за этим увлекательным занятием их застала жена! Или они не ссорятся, не ругаются и не разводятся?
Не каждый способен уместить всю свою личную жизнь в несколько минут немого общения с супругой в кафе. Конечно, супершпионы – это представители особого сорта! И встреча с любимой в пункте общественного питания, обмен понимающими взглядами, просто общий план спутницы жизни, наверно, могут им заменить все радости семейного общения. Но даже супершпионам как-то надо было минимально познакомиться с суженой, то есть успеть ее найти, предложить руку и сердце, выслушать ответ. И сделать это все прежде, чем получат сигнал «Общий сбор. Формула три». Потому что в том темпе жизни, в котором живем мы – будущие агенты спецслужб, а сейчас студенты Института глобальной политики, даже простое знакомство превращается в проблему.
В нашем Институте учат будущих суперагентов, превращают обычных людей в Джеймсов Бондов. Со мной в аудитории сидят потенциальные Штирлицы или Абели. Но чтобы через пять лет новому штандартенфюреру, а по нашему полковнику, Штирлицу встретиться с женой в кафе Элефант, ему надо уже сейчас, заранее озаботиться о знакомстве с ней! Но шансов на это не осталось совершенно! Будет современный Штирлиц сидеть в кафе в одиночестве, как и я.
Потому что всем студентам первого курса Института глобальной политики, в том числе и мне, пришел сигнал, в котором таинственный посыл «формула три» обозначает, что нас собирают в нашей альма-матер в течение ближайшего времени, одежда при этом обычная городская, и это не боевая тревога. Значит, личная жизнь в эти выходные отменяется!
Это все я думала, когда вместо Сокольников, где собиралась хорошо провести время с романтичным поклонником, ехала в Институт, на общий сбор. Информация о срочной встрече пришла внезапно, срок был указан – немедленно! И никому нет дела, что сейчас вечер, впереди выходные, и я в это самое время собиралась на давно обговоренное свидание! Был у меня шанс создать ячейку общества, чтобы в будущем обеспечить себе партнера для обмена взглядами в кафе «Элефант», но встречу с суровым курсантом одного военного училища пришлось отложить. И все бы ничего, но встреча с ним откладывалась и переносилась уже не первый раз. Курсант нервничал, его гипотезы и фантазии на тему моих отказов становились все пессимистичнее и пессимистичнее. Он готовился к полному разрыву отношений. Значит не судьба, философски убеждала я себя. А где тогда судьба, если времени на то, чтобы встретиться с судьбой, у меня нет, и в обозримом будущем не будет.
Теперь понятно, почему о личной жизни суперагентов не говорят на телеканалах и не пишут в популярных блогах? Ее, этой самой жизни, просто не существует! И, похоже, что так было всегда. А если какому-то суперагенту удалось в рекордно короткий срок познакомиться, влюбиться и жениться, то про них целые фильмы снимают! Но это крайне редкое явление.
Студенты первого курса самого закрытого и секретного института страны почти в полном составе благополучно прошли первую практику, сдали экзамены с зачетами и справедливо думали, что могут позволить себе окунуться в каникулы. Но сигнал общего сбора вырывал их из-за столиков кафе, со скамеек в парках, сгонял с постелей и диванов. Теперь каждый из них спешил к месту общего сбора, к порогу Института.
Если не попаду в пробку на Кутузовском, то еще минут двадцать, и я буду на месте. По радио Хорошая волна передают хорошие новости. Их всегда меньше, чем плохих, и новости быстро заканчиваются. Место ведущей новостей занимает популярный у слушателей Антон Веревкин со своим гостем. У Антона передача «Тонкие и звонкие», сейчас модно говорить на тему здорового образа жизни. На этот раз гостем в студии приглашен личный тренер фитнес клуба. Это для тех, кто желает похудеть и помолодеть. Но это у себя в спортзале он царь и бог, а у Антона все равны! Тренер очень волнуется, поэтому сразу попадается на уловки ведущего. Я краем уха слышу, как Антоша провоцирует наивного мастера спортивных тренажеров, говорит ему всякие заведомо несуществующие вещи! Смущает его рассказом о мгновенном преображении человека, о единомоментном похудении и приросте мышц в нужном количестве. Тренер же настаивает на том, что измениться человек может только путем длительных издевательств над собой и своим телом. Антон, мысленно подмигивая слушателям, как бы всерьез, убеждает несчастного, неискушенного в спорах тренера, что все его доводы это ерунда, что уже существуют методы и вещества, способные в одночасье изменить того, кто жаждет похудеть, помолодеть, и вообще, стать богатым и здоровым, а не бедным и больным.
– Но, как же это…, – сопротивляется тренер, – надо много тренироваться, много работать, и мало кушать.
– Но вы читали сказку про коня-горбунка! – парирует ликующий Антон ответ тренера, – Там дан полный рецепт того, как стать опять молодым! Искупался в специальном растворе, и пожалуйста! Ты молод, как двадцать лет назад!
– Это же сказка! – наконец находит неопровержимый аргумент тренер. Он понял, что ведущий шутит, и облегченно засмеялся! Но Антона так просто не сбить!
– Золото Шлимана тоже долгие годы все считали сказкой!
Пауза, Веревкин понимает, что эта история находится вне поля знаний тренера по фитнесу. Он, секунду подумав, приводит более распространённый пример:
– Полеты на самолете или в космос для наших предков еще совсем недавно были сказкой, но уже для современных детей время, когда космос был недоступен, сравнимо с временем динозавров. Поэтому можно с большой долей уверенности сказать, что сказка становиться былью!
Тренер старательно переваривает сказанное и начинает сомневаться в своем мировоззрении. Его мир начинает рушиться!
– А что? Уже что-то известно о каком-нибудь препарате? – в голосе тренера послышались тревожные нотки. Он боится, что останется без работы?
– Нет, – смилостивился над ним Веревкин, – пока такой таблетки нет! Но если у каждого народа есть предания, в которых описывается процедура подобного мгновенного преображения, то, я думаю, ждать открытия таких рецептов осталось недолго!
– Слушай нас! И ты всегда на хорошей волне! – сообщило бодрым голосом радио. Пошла реклама. Я так и не узнаю перспектив мгновенного омоложения, потому что приехала. Быстро оглядела себя в зеркало. Надо взбодрить короткие светлые волосы, пройтись спонжем по ямочкам на щеках, подкрасить тонкие губы, в общем, убедиться, что на лице все осталось на месте, и показать себе язык. Теперь можно идти на сбор!
Сигналом по форме три нас, студентов первокурсников, еще не собирали ни разу. Это сигнал используется в том случае, если произошло что-то экстраординарное, когда надо собраться срочно, без предварительной договоренности. Обычно нам приходит сигнал по форме два. В этом случае мы готовы к тому, что студентов будут использовать для очень интересных шпионских игр, как статистов в Лебедином озере. Помните, лебедей на заднем плане? Лица и их прекрасные душевные качества никому не известны, но, в целом, они создают неплохой фон всего спектакля. И больших артистов не затмевают и опыта набираются сценического.
Мы только учимся быть агентами и выполнять реальные самостоятельные задания не можем, но нас можно эксплуатировать для обеспечения работы кого-то другого, опытного и профессионального агента. Один раз мы обеспечивали общий фон настоящему профессионалу, когда он проводил операцию с консулом одной небольшой державы. Я тогда изображала грустную девушку с зонтом. Да-да! Моя роль так и называлась: «Девушка с зонтом, стоящая около магазина „Хлеб“, грустная, задумчивая». И надо этот образ прочувствовать и отработать от и до, выложиться до конца! Здесь режиссёр не будет кричать знаменитую фразу, у нас театр серьезный и суровый, и за недостаточно достоверно сыгранную роль могут усомниться в твоей профпригодности. Я была как девушка достаточно убедительна, грусть тоже была самая натуральная. Мой режиссер остался доволен.
Зачем мы понадобились на этот раз? Уже лето, скоро каникулы! Практику мы прошли, экзамены сдали. Все наши зачетные книжки лежат в учебной части, а мы готовимся разъехаться на отдых. Моя подруга Ленка уговорила в этом году поехать вместе с ее друзьями в гастрольный тур по Европе, а потом поваляться на побережье Балтики в Польше! Ни Ленуська, ни ее друзья артистами ни когда не были! Они все студенты, Ленка учится в нашем Институте, на факультете Анализа стратегических ресурсов, а ее импортные друзья в Карловом Университете в Праге. Да что там говорить! Лето расписано по дням, и любая неожиданность воспринимается как угроза.
Сессия в Институте уже закончилась, и машин около нашего сверхсекретного вуза почти не было. Стоял солидный джип моего куратора, полковник Долгих тоже приехал по сигналу «Общий сбор». Несколько автомобилей моих более расторопных сокурсников так же заняли парковочные места перед входом в Институт.
Дядя Гена допотопной метлой метет территорию. Размеренные движения, взгляд, как хронометр. Он всегда знает, кто пришел, во сколько пришел, когда ушел. Дядя Гена знает всех по имени и всех помнит. Хороший агент был бы из дяди Гены. Хотя почему был бы? Я уверена, что он на активной службе. Просто кто-то лебедей на заднем фоне изображает, а кто-то на асфальте с метлой в руках.
– Привет, дядя Гена! – машу ему рукой!
– Привет, Натка! Давай быстрее, там ваши все уже в сборе!
Он называет меня Наталья или Натка, в зависимости от настроения, только один раз дядя Гена назвал меня Натали, хорошо, что не спел строчку из культовой песни! Мне исполниться двадцать лет только в марте, поэтому до обращения по имени-отчеству по версии дяди Гены мне еще грести и грести, а значит, Натка – это то, что нужно!
Первый, кого я встретила, был мой личный куратор, чей джип я уже заметила на стоянке. Симпатичный, еще не старый мужик, с легкой сединой и умным взглядом. По внешнему виду каждый скажет, что он военный, хотя я его никогда в форме не видела. Короткая стрижка, прямая спина, и никакого намека на пузико. Полковник Долгих Алексей Валерьевич каждый день по часу-полтора занимается в спортзале. И не просто тренируется на беговой дорожке, а выполняет под руководством наших конторских тренеров те группы упражнений, которые ему предписаны. Полковник не женат, благодаря этому обстоятельству он является постоянным объектом наблюдения со стороны институтских дам. А эта слежка пострашней любых шпионских игр. Даже дядя Гена смотрится бледно на их фоне.
– Кузнецова, – гремит полковник на весь коридор, – в темпе-в темпе! Все уже в пятой аудитории.
– Я только что приехала, Алексей Валерьевич, – обиженно говорю я. Но он уже пружинисто идет впереди, и остается только не отставать. Мне с личным куратором повезло, он умный, опытный, не мелочный, не трус, не…, в общем, он мне нравиться. Как куратор, разумеется!
Профессор Игорь Валентинович Кураж, низенький, в прекрасном сером костюме, с огромными черными глазами и аккуратной лысиной, уже сверял по списку, как на утреннем построении в казарме, вызванных студентов. Кураж заместитель декана по оперативной работе. Все шпионские операции – это к нему!
– Савушкина? Зайцева? Тарасова?
Наши девчонки кивали ему в ответ.
– Кузнецова. Ага, вижу, садись.
Я прошла вдоль рядов, нас не так много. Вызвали не всех, всего около десяти студентов сидели с пасмурными лицами. Кроме них в аудитории было несколько преподавателей-кураторов. Интересно, для чего нас собрали?
– Валька, привет, что случилось? – я сажусь рядом с безусловным отличником и умной головой Валькой Лившицем. Небольшого роста, худенький и ушастый Валентин приехал в Москву из якутского села, название которого я не смогу выговорить никогда. Школу Валька закончил хорошо, все книги в местной библиотеке села были им прочитаны, поэтому родня решила, что Вальке надо учиться в Москве. Вот он и подал документы сразу в МГУ. А там его уже нашел Долгих, а когда увидел, что этот смешной мальчик показывает семьдесят баллов по шкале интеллекта, то сразу пригласил в Институт.
– Привет, Ната. Кураж еще не говорил ничего, – Валентин рассеяно смотри на меня, с трудом поднимая глаза от монитора. И когда он успел погрузиться в планшет настолько, что на внешний мир реагирует не совсем адекватно?
– Кураж сам только что зашел. Ты одна? – он скользнул взглядом по аудитории и опять отдался виртуальному миру.
И если кто думает, что Кураж это ник1 нашего профессора, то ошибается! Это его, что ни на есть, самая настоящая фамилия!
Валька самый умный на курсе, а может быть и в Институте. Преподаватель предмета «Теория игр» по прозвищу Карл Великий, говорит, что у Валентина ум математика. А это высшая оценка доктора наук профессора Нежданова. Мне вообще не ясно, почему Валька попал на факультет Общественных проблем, где учусь я, а не на факультет Анализа стратегических ресурсов. Как говорят старшекурсники, на факультете Анализа берут самых умных, а на факультет Общественных проблем самых нахальных. Но это точно не про Вальку. Лившиц очень замкнут, почти ни с кем не общается, может ему скучно, может он видит нашу неполноценность рядом с ним, но только разговор с Валькой всегда заканчивался на том, что он кивал мне и отходил. Но в последнее время все изменилось! У Вальки небольшой роман с моей подругой Ленкой, поэтому я пользуюсь его покровительством. Упс, ошибочка! Это для Ленуськи роман небольшой, а в жизни Вальки это просто эпохальное событие. Я подозреваю, что до того, как красавица Ленка по-царски одарила его своим вниманием, у нашего очкарика отношений с девушками не было совсем!
Все изменилось после того, как Валька Лившиц вернулся с Камчатки, где проходил свою первую шпионскую практику! Пока мы с моей подруженцией скучно практиковались во Франции, наш умник, кроме основного задания по практике, сделал селфи с медведем, побывал в Долине Гейзеров, искупался в горячих источниках. Он чувствовал себя настоящим героем и смог заговорить с Ленуськой. Демонстрацией видов Камчатки он и завоевал ненадолго изменчивое сердце моей подруги.
– Так-так-так! Все смотрим на меня! – Кураж похлопал в ладоши, привлекая этими аплодисментами наше внимание.
– Дамы и господа! – он широким жестом показал на настенные часы, – Мы собрались с вами через сорок минут после отправки сигнала «Общий сбор». Это много, это просто недопустимо много! По этому сигналу вы должны сидеть здесь на своих местах уже через двадцать-двадцать пять минут. Сорок минут это предел, поэтому будем работать над скоростью.
В аудиторию стремительно вошел зав кафедрой дипломатической работы профессор Яковлев Олег Геннадьевич, мы почтительно зовем его Яков. Серьезный и неулыбчивый мужик со всеми признаками приближающейся старости – намечающейся лысиной, полинялым лицом и небольшой отдышкой. На первом курсе на его кафедре занятий нет, я его почти не знаю, и что он здесь делает, мне не понятно.
– Еще раз, день добрый всем, – быстро здоровается профессор, – Игорь Валентинович, вы закончили? – и, не дожидаясь ответа, продолжает:
– Завтра вы все обеспечиваете работу наших дипломатов на приеме в посольстве Вольфбурга. Это небольшое государство-графство, – он снял очки и внимательно оглядел нас, как бы проверяя, все ли на месте, не ушел ли кто незаметно из аудитории. Посмотрев каждому в глаза, он добавил, – я не советую публично употреблять слово «крошечное».
А так как ни у кого из нас даже в мыслях не было назвать неведомый до сих пор Вольфбург крошечным государством, то мы молчим.
– Государство имеет с нашей страной давние дипломатические отношения. И завтра посол Вольфбурга приглашает на открытие выставки работ народных мастеров этого государства, – водрузив очки на нос, Яков сверился с записями на небольшом листке бумаги, – Глиняные горшки, деревянные плошки, расшитые фартуки – это сейчас в тренде.
Он посмотрел на моего куратора, как бы ища у него одобрения. Полковник Долгих спокойно и утверждающе кивнул. Да, мол, это так и есть, фартуки в тренде, даже не сомневайтесь!
– Одежда по дресс-коду «Европа-класс А». Контакты не более восьмого, предпочтительно девятого уровня, – быстро и негромко давал нам наставления профессор, – Это ваш первый выход в свет. Первый бал, так сказать! – пошутил Яков, и сам засмеялся шутке. Смех у профессора был похож больше на сдавленный кашель, – Там будут дипломаты многих стран, будут работать наши сотрудники, но ваше дело просто смотреть! Смотреть и слушать, слушать и улыбаться! И ни каких, – слышите? – ни каких личных контактов.
Яков внимательно и подозрительно осмотрел нас. По его глазам ясно читалось, что он не уверен в том, дошло ли до нас, что приставать к дядечкам на приеме в посольстве этого крошеч…, простите, небольшого государства, нельзя!
– Вы представляете культурную молодежь нашей страны, которая интересуется народным искусством графства Вольфбург. Ходите, смотрите, – профессор вытер шею одноразовым бумажным платком и, не зная, куда его выкинуть, сунул к себе в карман, – Фотографировать там можно в определенное время, про это скажут отдельно. И вы будете фотографировать, улыбаться, обсуждать искусство и делать вид, что все это вам крайне интересно. Вопросы?
Мы молчали.
– Нет, – удовлетворенно кивнул Яков, – Я закончил. Подробности каждому сообщат ваши кураторы. Хотя и так все ясно, – он не уходил, медлил, – Еще раз повторяю для самых умных девочек! – повысил голос Яков, – Ни каких личных контактов! Это не обсуждается! Всем до завтра!
Он быстро вышел из аудитории, оставив нас в полном восторге! Улёт! Мы завтра будем на настоящем дипломатическом приеме! У-у-у! Только жалко, что предупредили очень поздно, я бы новое платье купила. Ленке скажу, она просто заплачет от зависти! На ее факультете Анализа стратегических ресурсов дипломатические приемы вообще не предусмотрены. Будущая рабочая площадка для Ленки и ее однокурсников, это их уникальные мозги плюс та информация, которую принесем мы. А они обрабатывают эту информацию и создают прогнозы на будущее всего политического мира. Точнее, пока учатся это делать.
Мой полковник уже ждал меня на выходе. Я помахала Вальке рукой, еще раз подтвердила, что все его приветы будут доставлены по адресу.
– Что ты думаешь про все это, Кузнецова? – куратор был напряжен, и по лицу полковника я видела, что чего-то в информации о приеме в посольстве я поняла не так.
– Думаю, что это очень интересно! – я не могла сдержать свой восторг.
– Интересно? – он с сомнением посмотрел на меня, – Уж не думаешь ли ты, что это будет увеселительная прогулка?
Глаза куратора смотрели холодно и оценивающе. Я растеряно молчала. Что может быть негативного в дипломатическом приеме? На эту выставку приглашены дипломаты многих стран, будут послы и консулы, их жены, любовницы послов и любовники жен!
Долгих понял, что мое представление о таких мероприятиях далеко от реалий.
– Топай за мной, – вздохнул, и мы пошли в специальную изолированную комнату.
Наш Институт весь секретный. От подвалов до антенн на крыше, каждый его сантиметр наполнен секретами. Есть помещения, секторы, коридоры куда я не могу попасть без спецпропуска. Стекла, и те в окнах стоят не такие, как в обычных домах. Но даже в этих условиях в Институте на некоторые темы говорить просто так нельзя. Висят специальные таблички-предупреждения о том, что гулять и обсуждать секреты шпионажа в этой рекреации строго запрещено. Для таких разговоров есть специальная комната, где уровень защиты поднят на небывалую высоту. Вот туда-то мы с полковником и отправились.
Я уже была в ней. После практики именно здесь проводится личное собеседование и пишется отчет. Два пластиковых прозрачных стула и стол, голые три стены, матовое стекло на всю поверхность четвертой составляют уют спецкомнаты. Я подозреваю, что там одностороннее стекло, но возможности спросить у куратора пока не было. Говорят, что это стекло у нас только потому, что мы еще студенты. Вот и вся скудная, но надежная обстановка этого заповедника секретности. Здесь нет видеокамер, а по всему периметру комнаты проходит кабель. По кабелю периодически подается электрический сигнал. Он глушит сотовую связь и Инет. Из-за этого в комнате постоянно ощущается небольшой фоновый шум.
– У меня есть всего несколько минут, – сразу предупредил меня Долгих, – поэтому я кратко, но ты, если что, спрашивай.
Куратор удобно раскинулся в пластиковом кресле. Говорят, что за секрет изготовления этого пластика кто-то получил государственную премию. Смешно! Но мне сейчас не до секретов стула, я тороплюсь домой. У меня нет вопросов. И времени тоже нет. У меня завтра дипломатический прием! Первый в жизни! И надо подготовиться.
– То, что вас завтра туда отправляют, это проверка. Проверка на профпригодность, – куратор достал свой потрепанный блокнотик, – На таких приемах собираются не наивные дети, а волки и тигры разведки! И вы для них очень желанная добыча. Поэтому и требование к вам – контакты не больше восьмого уровня, а лучше только девятый. А это что значит, Наталья?
– Девятый – это самый минимальный уровень, общее знакомство, безличная, мимолетная встреча, а восьмой уровень – это личное знакомство с потенциалом дальнейшего общения, но без персональных встреч, – я немного подавлена таким взглядом на предстоящий праздник. Новый год разбавили до праздника День учителя. Вроде бы праздник, парадную одежду заставили одеть, стишок выучить, букет подарить. Но в тоже время внимательно наблюдают, а достаточно ли искренне ты радуешься этому событию.
– Вот-вот! Без личных встреч! – голосом подчеркнул полковник, – Это защита ваша, понимаешь? А то слопают там вас, и поминай, как звали! – полковник что-то пометил в блокноте, – Там такие акулы соберутся, что Джеймс Бонд рядом с ними невинный волонтер в приюте для грызунов. Ваша задача простая – смотреть, набираться опыта таких встреч.
Я согласно кивнула. Все понятно, про акул, про личные контакты. А наши акулы там тоже будут? Но я не буду это спрашивать у полковника! Конечно, будут! Нас для отвлечения внимания и отправляют. Если лебеди выйдут на авансцену, то хорошо отвлекают внимание от коршуна на заднем плане! Интересненько, а ты, полковник, завтра там тоже проучаствуешь? Скорее всего, да, как наблюдающий за своей воспитанницей.
– Всё! – полковник поднялся. Встреча закончена.
– А если контакт случится? – руку даю на отсечение, что он ждал этого вопроса!
– А вот если случится, – Долгих наклонился над столом, – но не по твоей инициативе, – он поднял палец, и как бы обозначил этим восклицательный знак! – То, первое, ты уходишь от контакта, не идешь на него. Но без истерии, без напряжения и грубости.
Полковник прошелся, показывая как, по его мнению, мне следует уходить от контакта с предполагаемой акулой шпионажа! Получилось смешно! Но его это не смутило.
– Улыбка, уход, смех с девчонками в группе. Второе, наши берут настойчивого контактёра на заметку. Ферштейн? – он вернулся на место.
– Главное, не вступать с ними в разговоры, это точно проигрыш. Вы еще не готовы на равных бороться.
Вот теперь мне все понятно! Нас туда выпускают как приманку для большой рыбы. Красивые, молодые девушки, обсуждающие искусство народное – безумно интересное, не могут не привлечь внимание мужичков-дипломатов! Или не дипломатов, а тех, кто плавает в прибрежных водах дипломатии. И контакты восьмого уровня потом, через год или два, на другой выставке изделий творчества гончаров или плотников плавно перейдут на более высокий уровень. На каждого контактёра заведут дело, если он еще не попал в поле интереса нашей разведки. Исследуют его психотип, узнают про него все, включая его фобии и привязанности в детстве. И отдел анализа выдаст идеальную формулу превращения простого контактёра в хорошего друга.
Вот только Валька зачем там? Он не девушка, на него внимание обратят на каком-нибудь научном симпозиуме, а не на выставке народных поделок. Он даже говорить долго и заинтересованно на тему искусства не может. Но если наши большие распорядители предстоящей рыбалки на акул его выбрали, значит, у Вальки тоже есть своя роль. И не исключено, что сейчас его куратор объясняет ему задачу. Интересненько будет завтра за ним понаблюдать! А сейчас домой и готовиться к завтрашнему выходу в свет.