Глава 4
Очнулась я в больнице. Заметив, что я пришла в себя, медсестра выбежала в коридор и позвала врача. В палату вошел невысокого роста, очень объемистый мужичина в белом халате.
– Врач! – сделала я про себя идиотское предположение.
Коротышка заговорил:
– Ну-с, мадам! Как-с ваше самочувствие? Сколько пальцев показываю?
Я перевела взгляд на пальцы толстяка и ответила:
– Четыре.
– Отличнинько! Голубушка, расскажите, что-с с вами произошло?
Я подумала, как по-идиотски звучит с в конце слов. Что ему рассказать? Правду? Мне стало как-то стыдно говорить о том, что было. И мне в голову пришла очередная идиотская идея. Разыграть амнезию.
– Не помню, кто я и где я живу. Доктор, что со мной? – спросила я жалобным голосом
Врач внимательно смотрел на меня и затем всплеснув руками сказал:
– Вероятно-с у вас амнезия, что не удивительно-с. У вас на голове обширнейшая гематома. И вот еще что-с, вы голубушка потеряли ребенка. Мне очень жаль, но могу утешить, дети у вас еще будут-с.
Толстячок повернулся к медсестре и тихо с ней заговорил, пальцем показывая в мою сторону. Я пыталась приподняться, но резкая боль пронзила все мое тело, я застонала и легла обратно. Видно услышав это, коротышка быстро подскочил ко мне и заботливо сказал:
– Голубушка, вам-с нельзя двигаться! У вас серьезнейшие травмы! Танюшенька, сделайте ей укольчик-с, чтоб не брыкалась! – Последнее относилось к медсестре.
Толстячок погрозил мне своим пухленьким пальчиком. Я усмехнулась, до чего смешной мужичек. Врач вышел из палаты, а Танюшенька подошла ко мне, в руке у нее был шприц.
– Сейчас укольчик-с вам сделаем-с! – Тут она чертыхнулась, и дальше выдала совсем уж непонятное:
– - Черт! Вот елки- палки, нахваталась! Могила гад! Че его к нам перевели? Не было печали! Крест ушел, а Могила пришел! Понимаешь? Крест на Могилу сменили! Ладно, давай укол сделаем.
Татьяна сделала мне укол и собралась уже уходить, но я ее остановила:
– - Скажите, я в психушке? – Почему-то шепотом спросила я.
Медсестра резко остановилась и удивленно посмотрела на меня:
– - Почему в психушке? – Спросила она и задумалась, а потом махнула рукой и продолжила:
– Хотя еще немного и мы психушкой будем. Могила гад! Понимаешь, народ, больные, то есть, уже бояться приходить к нам лечиться! Не давно одна тетка так и сказала, дурдом какой-то! Вот! – Закончила Татьяна.
Я пыталась понять, о чем говорит медсестра. Трудно было поверить, что это место не психиатрическая больница.
Я извиняющим тоном спросила:
– Вы конечно простите меня, но то, что вы говорите: – Крест на Могилу!?, укольчик-с сделаем-с?
Татьяне видно понадобилось время переварить то, что я сказала. Через несколько секунд она хлопнула себя по лбу и выдала:
– Давай расшифрую. Понимаешь, год назад здесь был главврач по фамилии Крест, а потом ему предложили занять другой пост, повыше. Он и ушел. А потом пришел другой, Могила. Понятно теперь? – Тараторила медсестра.
– А заканчивать слова на с, я нахваталась у Могилы. С кем поведешься. А лежишь ты в нормальной больнице и через несколько дней тебя переведут в общую палату. Мы около тебя неделю дежурили, думали не выкарабкаешься. Ладно, заболталась я с тобой! – -Татьяна, махнув на меня рукой и вышла.
Я подумала: " Не в психушке! Уже хорошо. Переведут в общую! А я-то где нахожусь?» Каждое движение мне давалось с трудом, даже глаза болели. И все-таки я обвела взглядом мой временный дом. Вокруг было много всякой техники. Я начала осматривать себя и так сказать подсчитывать убытки. В носу у меня были трубки, тело было почти все перебинтовано, на кончике пальца был зажим…
Наверное, я в реанимации. Так, что дальше? Стоп Евгения, что говорил этот коротышка? Я потеряла ребенка? У меня защипало в глазах. Ребенок? Я уже было собралась разреветься, но дверь палаты открылась, и я подумала: " Только бы не Могила!» Но в палату вошла старушка в белом халате и очень смешной шапочке на голове, которая явно была ей велика.
– - Не спишь? Тогда я приберу у тебя.
Старушка ловко управлялась со своими орудиями труда, при этом что-то мурлыкала себе под нос. Шапочка постоянно спадала на глаза, пару раз женщина поправила головной убор, а потом видно это ей надоело, и шапка заняла свое место. Что бы что-то видеть, старушке приходилось запрокидывать голову. Почему она не возьмет шапку по меньше? Или можно эту уменьшить, просто заколоть булавкой. Закончив уборку, женщина собрала свое орудие труда и вышла в коридор.
Я снова осталось одна. Мои мысли как будто только того и ждали. Теперь уже потеря малыша не была такой уж ужасной. Рожать детей надо по любви. А родить от ЭТОГО? Так что не делается, все к лучшему, тем более коротышка сказал, что я смогу еще родить.
Я задумалась, почему я жила с этим человеком? Как ему удалось в один миг вскружить мне голову? Почему я СРАЗУ доверилась? Тут я вспомнила еще одно.
Почти каждый день нас навещала Грунька, она всегда приносила то пироги, то торты. И мы всегда пили чай.
– Женек, давай чайку попьем? Я пирогов с яблоками напекла.
Я заваривала свежий чай, но странное дело, Грунька мой чай не пила, а приносила с собой пакетики. Говорила, что он какой-то лечебный. И внучок ее тоже к чаю не притрагивался, дескать он больше по кофе.
И только сейчас, лежа в реанимации до меня дошло. После этих чаепитий я становилась какой-то безразличной что ли. То-есть, умом то я понимала, что нужно было бежать. Но был какой-то пофигизм. Ведь какая женщина будет терпеть дикие выходки муженька? Точно! Все дело в чае. Эта старая карга явно, что-то подсыпала в заварку. Чай я всегда покупала дорогой и качественный. Мама научила разбираться в чаях. Значит получается, что злыдня уже тогда на поминках и подсыпала что-то в заварку. И опять возвращаясь в то время, я же замечала какой-то кисловатый привкус. Ну лучше поздно узнать, чем никогда.
Пока я в больнице, а дальше что? Квартиры у меня нет, документов тоже. На мне больничная одежда. Я БОМЖ! Да Женек, веселенькая история получается!
Через час снова пришла Татьяна и весело заявила:
– - Пора на перевязку!
Она подошла ко мне, откинула одеяло и стала меня осматривать:
– Так, что у нас здесь? Ага, здесь нормально, здесь тоже. Сейчас будет немного больно, но я аккуратненько.
Медсестра отдирала" аккуратненько» прилипшие бинты, обрабатывала раны каким-то вонючим раствором. Скоро эта пытка закончилась. Татьяна подмигнула мне:
– Ну вот и все, а ты боялась! Сейчас поесть принесу, а то голодная небось?
Медсестра принесла еду и стала меня кормить с ложечки. Я скривилась, еда была вообще не соленая. Татьяна, не обращая внимания на мою кислую мину, говорила, что поесть надо обязательно.
Так прошло три дня. Могила заходил два раз в день, а так все время приходила Татьяна. Только однажды пришла незнакомая медсестра. Эта сестричка была не разговорчивая, делала все быстро и надо сказать действительно аккуратно, в смысле, не больно было. Про таких говорят, рука легкая. На третий день в палату вошел Могила и торжественно объявил:
– Ну-с, голубушка! Вас переводят-с к людям! Состояние ваше стабильное, вы быстро идете на поправку-с. Вас дожидается господин полицейский, надо же вам-с найти себя! Желаю-с скорейшего выздоровления, теперь у вас будет-с другой врач, а я свое дело сделал-с! Причем весьма не дурно-с!
Толстяк поклонился, а я улыбнулась и кивнула. Даже жалко было расставаться с коротышкой, с ним веселее выздоравливать. К его словам заканчивающихся на с, я привыкла и, наверное, буду скучать. Главное самой не начать так говорить.
Настал момент переезда в другую палату, мне привезли инвалидную коляску. Санитары помогли сесть в кресло и меня покатили по длиннющим коридорам, потом на лифте спустили на первый этаж. И наконец привезли в палату номер шесть, прям как у Чехова.