Загадки теории эволюции. В чем ошибался Дарвин. Глава 2. О зарождении жизни (Р. К. Баландин, 2014)

Живая природа

Выдающийся немецкий ученый Герман Гельмгольц (1821–1894) писал: «Если все наши попытки создать организмы из безжизненного вещества терпят неудачу, то мы… поступим совершенно правильно, задав себе вопрос: возникла ли вообще когда-нибудь жизнь, не так ли стара она, как материя, и не переносятся ли её зародыши с одного небесного тела на другое, развиваясь повсюду там, где они нашли для себя благоприятную почву?»

Философ Фридрих Энгельс (1820–1895) возразил: «То, что Гельмгольц говорит о бесплодности всех попыток искусственно создать жизнь, звучит прямо-таки по-детски. Жизнь – это способ существования белковых тел, существенным моментом которого является постоянный обмен веществ с окружающей их внешней природой, причём с прекращением этого обмена веществ прекращается и жизнь, что приводит к разложению белка. Если когда-нибудь удастся составить химическим путём белковые тела, то они, несомненно, обнаружат явления жизни и будут совершать обмен веществ, как бы слабы и недолговечны они ни были».

Белковые тела давно синтезированы, а составить из них организм не удаётся. Из этого порой делается вывод: для создания живых существ необходим Мировой Разум или особые космические условия.

Энгельс прав: для жизнедеятельности требуется обмен веществ с окружающей средой. Такую активность некогда называли «жизненной силой», предполагая под этим способность живого существа воспринимать, перерабатывать и использовать для своих целей вещество, информацию и энергию из окружающей среды.

Правильно ли сводить феномен жизни лишь к «способу существования белковых тел»? В сочинениях фантастов присутствуют мыслящие космические объекты. Не исключены живые организмы на основе соединений кремния. Но идея о том, что нашу Землю следует считать живым космическим телом, почему-то не вдохновляет исследователей.

Чем отличаются живые тела от неживых?

Обратимся за ответом к Ламарку. (Великие натуралисты прошлого, имея значительно меньше специальных знаний в отдельных областях науки, в сравнении с современными учёными, умели воспринимать природу как единое целое и более талантливо обобщали знания о ней.)

Ламарк отметил девять различий живого и неживого, косного:

• Живое тело как единое целое обладает индивидуальностью, не сводимой к индивидуальности слагающих его молекул.

• Оно неоднородно; состоит из неодинаковых частей, в каждую из которых входят различные молекулы.

• В живом теле взаимодействуют твёрдые вещества, жидкости и газы.

• Все части живого тела подчинены целому организму и действуют в этом отношении целенаправленно.

• Организм «оживляется особой силой»; она определяет целенаправленное движение молекул, обеспечивая постоянное восстановление и обновление клеток.

• Растёт живое тело в результате ассимиляции веществ из окружающей среды и проникновения их внутрь индивидуума (неорганическое тело наращивает свой объём снаружи).

• Живое тело не может сохранить свою жизнь без питания, поглощения вещества и энергии из внешней среды. (По словам Н.Н. Страхова, «организмы суть существа, которые по самой своей природе необходимо находятся во взаимодействии с миром, их окружающим».)

• Смерть есть неизбежное следствие существования жизни.

• Все живые тела рождаются либо из зародыша, либо из почки; живое – от живого.

«Итак, – писал Ламарк, – между неживыми, или неорганическими, телами и телами живыми существует огромная разница, глубокий разрыв; иными словами, эти два рода тел настолько далеки один от другого, что ни одно неорганическое тело не может быть сближено даже с самым простым живым телом».

Если неорганическими телами считать отдельные минеральные массы, кристаллы, массивы горных пород, этот вывод Ламарка трудно оспорить. Хотелось бы только сделать два дополнения к его пунктам:

• Живой организм активно использует информацию и энергию, поступающие из окружающей среды.

• Живые организмы способны преображаться со временем, увеличивать свое разнообразие, развиваться (или деградировать). Н.Н. Страхов: «Развитие организма представляет постепенное совершенствование». Способность к развитию, усложнению организации, ибо она привела к тому, что мы имеем возможность мыслить, в частности, писать и читать книги об эволюции.

Обратим внимание: всем признакам живого организма отвечает всепланетная область жизни – Биосфера.

Н.Н. Страхов предполагал, что проблемы физиологии, обмена веществ более или менее ясны и будут успешно разрабатываться. «Совершенно иное – явления развития. Здесь всё непонятно, таинственно, и наука не видит даже пути, по которому она могла бы дойти до решения представляющихся вопросов».

На это можно возразить: разве современный дарвинизм (синтетическая теория эволюции) не раскрыл тайну развития? Есть отдельные недоработки, но можно ли говорить о тупике науки? За истекшее столетие успехи биохимии, биофизики, генетики, молекулярной биологии потрясающи! Мог ли догадываться об этом Страхов или кто-либо другой?

Увы, за полтора столетия со времён Дарвина эволюционная теория по сути своей не изменилась. Её автор, скромно оценивавший свои умственные способности, проявил себя как истинный научный гений. Один из критиков дарвинизма Н.Я. Данилевский высказал верное мнение: «Кто прочел и изучил сочинения Дарвина, тот может усомниться в чем угодно, только не в глубокой его искренности и не в возвышенном благородстве его души».

Чарлз Дарвин – выдающийся мыслитель. Он высказывал критические замечания по поводу отдельных аспектов своей теории. Его последователи, к сожалению, увлеклись механистическим объяснением явлений жизни.

Укрепились позиции дарвинистов в ХХ веке, когда на первый план вышли физико-математические знания. Их приоритет был связан с прогрессом научной техники, химических технологий. Удалось заглянуть в недра материи, добравшись до атомного ядра. Сыграла свою роль военная техника, на которую не жалели средств крупные державы.

Происходило обособление наук в связи с узкой специализацией учёных. Для обобщений, охватывающих сведения из ряда областей знаний, возможности стали слишком ограниченными.

«Биологи забывают, – писал В.И. Вернадский, – что изучаемый ими организм является неразрывной частью земной коры, представляет собой механизм, её изменяющий, и может быть отделён от неё только в нашей абстракции. Можно получить о нём полное представление только тогда, когда мы при его характеристике к морфологическим или физиологическим свойствам организма присоединим и его геологическое, в частности геохимическое свойство – изменение его совокупностью химических явлений в биосфере…

В науке нет до сих пор ясного сознания, что явления жизни и явления мёртвой природы, взятые с геологической, т. е. планетной, точки зрения, являются проявлением единого процесса».

Забывчивость биологов объясняется изменившимся стилем мышления учёных. Вернадский писал, что в представлениях об окружающем мире существует два главных и вряд ли совместимых синтеза Космоса.

Стало преобладать «отвлечённое представление физика или механика». Оно сводится к представлениям об энергии, квантах, атомах, электронах, силовых линиях и некоторых других объектах, которые не доступны нашим органам чувств и не охватываются нашим сознанием в образной форме.

Замкнутые геохимические круговороты (обмен веществ) Биосферы

«Эта абстракция является удобной формой научной работы, входит в научное мировоззрение, но не охватывает его всего… она явно неполна, как неполны по сравнению с природными объектами все отвлеченные и идеальные создания человеческого разума, всегда упрощающие реальные объекты… Эта схема строения Мира слишком рационалистична, проникнута человеческим разумом, подобно религиозным концепциям теологов».

Есть другой синтез Космоса: восприятие Мира более сложное, реальное и близкое человеческому восприятию. Оно не разложимо на геометрические фигуры, не выразимо формулами. «В это представление всегда входит новый элемент, отсутствующий в построениях космогоний теоретической физики или механики – элемент живого».

Замечание чрезвычайно важное. Оно могло бы относиться только к взглядам представителей «точных наук». Но в общественном мнении и в научном сообществе стала безраздельно главенствовать основанная на их исследованиях и теориях формальная модель Космоса. Это печальным образом сказалось на синтезе знаний и широких обобщениях в науках о Земле и Жизни.

С позиций физико-математических моделей Вселенной и её эволюции наша планета и живые существа – ничтожная малость, которой можно пренебречь. При этом не обращают внимания на то, что отбрасывается и человечество, и сам исследователь.

Может показаться, будто так достигается предельная объективность картины Мира. Но это показатель ущербности, увлечения формальными моделями, далёкими от реальности. Вселенские обобщения следовало бы начинать с себя, с законов, определивших появление Жизни (если она появилась, а не существовала всегда), земных организмов и человека.

Вернадский отметил: ныне господствует «форма механистического миропонимания, рассматривающая Вселенную как результат столкновения слепых сил – явлений Случая».

В данном контексте Случай не тождествен Судьбе. Это не стечение обстоятельств или непостижимые уму человека события, а случайность в понятии математической теории вероятностей. Например, выигрыш в лотерее с миллионами участников или угадывание при игре в рулетку подряд нескольких разных номеров.

Картина Мира, создаваемая на такой основе, механистична, и эту печать несёт на себе теория эволюции, предполагающая великолепное разнообразие, красоту и гармонию земной природы результатом случайных изменений наследственности, хаотичных поправок (а точнее сказать, опечаток), вносимых в генетический код.

Мёртвые механизмы

«Кошмар механического мировоззрения… – писал религиозный философ Сергий Булгаков (1871–1944), – проистекает из чувства утеснённости жизни, отчуждённости от нас природы с её мертвенным непроницаемым ликом и с безразличием или враждебностью к человеку. Мир как царство смерти, враждующей с жизнью, – вот чем отпугивает нас механизм природы, этот труп её, отбрасывающий свою мертвенную тень и на нашу жизнь. Наука ориентирует нас в этом царстве смерти, потому и сама приобретает в себе нечто мертвящее…

Есть только жизнь, а то, что принимают за смерть и за безжизненный механизм, есть ущерб, перерыв жизни, её обморок, сопровождаемый обмороком и природы… Над оживлением природы неустанно работает её сын и пасынок, раб и господин, повелитель и рабочий, хозяин. Омертвевшую ткань он старается согреть теплотой своей жизни».

Уточним: человек лишь отчасти работает над «оживлением природы». Он её эксплуатирует всё активнее и беспощаднее. Для этого создана могучая техника – мёртвая материя, подчинённая человеку и подчиняющая его.

С. Булгаков отождествлял механистический взгляд на Мир с материализмом (пожалуй, не вполне корректно), отзываясь о нём так:

«В этом скорбном учении нашёл выражение хозяйственный трагизм человеческой жизни… Над человеком тяготеет проклятие, говорит экономический материализм, ибо что же, как не проклятие, эта неволя разумных существ у мёртвой, неосмысленной, чуждой нам природы, эта вечная опасность голода, нищеты и смерти. И это проклятие зависимости от природы порождает новое, ещё злейшее проклятие, экономическое рабство человека человеку, вечную вражду между людьми из-за богатства».

Предположим, на Земле возникла и развивалась жизнь – вплоть до появления человека – благодаря редчайшему случайному сочетанию благоприятных событий. Что из этого следует?

Физик и философ Н.А. Умов (1840–1915) подчеркивал достоинства нового мировоззрения, раскрывающего величие Вселенной и низводящего человека с его положения в центре Мироздания на должное место как обитателя одной из множества планет. В статье «Эволюция мировоззрений в связи с учением Дарвина» (1909) он писал:

«Перед нами единая, из себя беспредельно развивающаяся жизнь – картина… непрерывной и неослабной творческой деятельности. Но на этом величественном фоне имеется, по-видимому, тёмное пятно: человеческое существование является в истории Мироздания лишь мимолетной рябью на великом океане жизни. Более чем двадцатилетний упорный труд Дарвина перенёс вопрос о генетическом происхождении человека от животного из области гаданий, замалчиваний, личных склонностей и традиций на строго научную почву и решил его в положительном смысле.

Вместе с этим наука подошла к самым заветным запросам внутреннего мира человека, расшатывая старое и раскрывая раны, которые, казалось, были уврачеваны. Она нанесла жестокий удар человеческому самомнению. Она говорит повелителю мира и неба, что его главенство перешло к нему преемственно “от рыб, амфибий, рептилий, двуутробок, обезьян” и что для него переход в царство ископаемых, это кладбище его венценосных предшественников, есть только вопрос времени. Познание изгнало человека из созданного его воображением рая».

Умов пришёл к выводу о формировании Homo sapiens explorans – исследователя, познающего Мир и самого себя. Такой человек воспринимает как великое благо возможность познания Вселенной во всём её величии.

«Богатство психики, – писал он, – зависит от более или менее тесной связи индивидуума с Миром. Эта связь возрастает от песчинки минерального царства к листу в царстве растительном и к человеку в царстве животном… Человек несёт в себе инстинкты всех существ, образующих его генеалогическое дерево…

С этой точки зрения добро и зло существуют и в неосознаваемой психике, в той невменяемой натуре, требования которой… рекомендуются некоторыми. Но в этой невменяемой натуре отражаются все качества предшествовавшего человеку звериного царства: бессердечность рыб, сладострастие амфибий, ярость рептилий, мстительность тигра, хитрость и вороватость обезьян…

И в этом отношении в настоящую минуту впереди всех стоит человек, который в своих движениях, в своих воздействиях на природу, в построении машин, в своей психической деятельности – мысли и чувства, в науке и этике создаёт стройности. Стройность есть необходимый признак живой материи. И в этом направлении человек переходит за пределы своих органов чувств. Он познаёт и подчиняет своим целям силы природы».

В другой статье Н.А. Умов признал, что «внечеловеческая вселенная лишена смысла». Но вместе с тем: «Не чувство обиды теорией Дарвина должен испытывать человек, а чувство благодарности к учению, которое связывает его не с одинокой и ничтожной крупицей, а с целой вселенной, – которое переносит деятельность творческой силы из крупицы в необъятность».

Теперь мы можем оценить результаты влияния нового мировоззрения на общественное мнение и на сообщество интеллектуалов, причастных к славному подвиду Homo sapiens explorans.

В обществе возродилась неприязнь к учению Дарвина. Умов возлагал надежды на просвещение народных масс.

А возобладало тотальное воздействие на общественное сознание электронных СМРАП (напомню: средств массовой рекламы, агитации, пропаганды), работающих на средства и в угоду имущих власть и капиталы (ИВК). Возобладала интеллектуальная и нравственная деградация.

Незримое сообщество Homo sapiens explorans находится под тем же «колпаком» СМРАП и попало в полную зависимость от ИВК. Современные научные исследования сопряжены с большими финансовыми затратами на сложную технику, эксперименты. Тут не до свободных полётов мысли.

Если жизнь на Земле и появление человека – случайны во Вселенной, если у каждого из нас и всего человечества та же участь, что и у других биологических видов, то нам остаётся в свой недолгий срок заботиться лишь о том, чтобы получать максимум удовольствий. Для этого надо добывать как можно больше денег, получать выгодные должности и приобщаться к ИВК хотя бы в качестве интеллектуальной прислуги.

Возврат к религиозным догмам о происхождении Мира и человека, опровергнутым наукой, имеет философскую основу. Сказывается горькое разочарование в мировоззрении, которое представляет Жизнь и Разум как ничтожную малость среди грандиозных систем, где господствует мёртвая материя. Таков протест мыслящего существа против картины бессмысленно работающего механизма Мироздания.

Мыслитель, обремененный багажом научных истин и догм, отвечает: такова доказанная (если не считать отдельных недоработок) научная картина Вселенной, созданная трудами великих ученых. Она смущает и огорчает обывателей. При отсутствии ясного взгляда на природу они уповают на слепую веру в то, что греет их душу. Сон разума порождает не только чудовищ, но и благостные иллюзии.

Что же такое Вселенная в своей основе: механизм или организм?

Ещё в Античности мнения разделились. Великий философ Платон отдавал предпочтение организму, а его не менее великий ученик Аристотель – механизму. Много позже немецкий философ Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг в трактате «О мировой душе. Гипотеза высшей физики для объяснения всеобщего организма, или Разработка первых основоположений натурфилософии на основе начал тяжести и света» (1797) признал эти два признака взаимно дополняющими. Но отдавал предпочтение организму как основе жизни и развития: «Мир есть организация, а всеобщий организм сам – условие (и тем самым положительное) механизма».

Он отрицал существование жизненной силы, придавая большое значение проявлению индивидуальности в развивающихся организмах. Он призывал «объяснять всё силами природы», отдав приоритет в естествознании материализму, «ибо любое идеалистическое объяснение, перенесённое из своей специфической области в область объяснения природы, превращается в фантастическую бессмыслицу».

В Мюнхенской академии в марте 1832 года Шеллинг произнес речь, приветствуя открытие Фарадея, доказавшего единство химических, магнитных и электрических явлений (об этом Шеллинг догадывался почти за четверть века до того). В ней он высказал пожелание «противопоставить пустому фантазированию серьёзную, глубокую и сильную науку».

Натурфилософские идеи Шеллинга оказали заметное влияние на биологов. С возрастом философ стал склоняться к мистике. А в молодости писал:

…В успехе механистического мировоззрения не повинен материализм. Вот высказывание Ф. Энгельса из книги его рукописных работ «Диалектика природы» (1841): «У нас есть уверенность, что материя во всех своих превращениях остается вечно одной и той же, что ни один из её атрибутов никогда не может быть утрачен и что поэтому с одной и той же железной необходимостью, с какой она когда-нибудь истребит на земле свой высший цвет – мыслящий дух, она должна будет его снова и снова породить где-нибудь в другом месте и в другое время».

Энгельс считал «вхождение в моду дарвинизма» результатом потока «плоско-материалистического популяризаторства». Полезно иметь в виду его суждение: «Какую бы позу ни принимали естествоиспытатели, над ними властвует философия. Вопрос лишь в том, желают ли они, чтобы над ними властвовала какая-нибудь скверная модная философия, или же они желают руководствоваться такой формой теоретического мышления, которая основывается на знакомстве с историей мышления и с её достижениями».

Модная философия может опираться на сведения, добытые наукой в самое последнее время. Назвать её скверной несправедливо. Ну а если она омертвляет природу? Не коснеет ли при этом и научная мысль?

В.И. Вернадский полагал: «Жизнь… должна быть космическим явлением. Она не может быть делом случая». Но сформулировать этот тезис значительно проще, чем доказать. Приходится преодолевать некоторые догмы дарвинизма, а также новейшие представление об эволюции Вселенной и происхождении жизни.

Говоря о единстве живой и косной материи, Вернадский не обратил внимания на нечто особенное, появившееся на Земле и в космосе благодаря деятельности человека. Это – техника, механические системы: мёртвая материя, одухотворённая человеком. Это поистине неестественные создания. В отличие от живых организмов, они не являются порождением и органичной частью Биосферы.

Создаются в огромном количестве многообразные неживые сущности. Они свидетельствуют о великой творческой силе человека… До той поры, пока он и всё живое на планете не попадают под их власть. С этих позиций познание сущности жизни, происхождения и эволюции живых организмов обретает новый аспект, о котором не задумывались ни Дарвин, ни его последователи и противники.

Бенедикт Спиноза (1632–1677) называл созданную человеком искусственную среду второй природой. Но по отношению к Биосфере это, можно сказать, антиприрода.

В земной природе и, по-видимому, во Вселенной нет непреодолимой грани между тем, что мы называем живым и косным. Такая грань разделяет биологические и технические системы.

Биосистемы подчинены законам Биосферы, образуют единство с её косной материей, используют «даровую» солнечную энергию. В организме Биосферы они являются наиболее активными компонентами, осуществляя с ней продуктивный обмен веществ.

Техносистемы существуют и действуют за счет Биосферы. Они потребляют её энергию, организованность, нарушая её обмен веществ. Так же как условные лошадиные силы автомобилей и тракторов пришли на смену реальным лошадям, и во многом другом техника подменяет, угнетает, уничтожает живые организмы.

Появилась техника на Земле как побочное следствие прогрессивной эволюции животных, формирования человека разумного и цивилизации. Неужели таким был бессознательный замысел природы: превратить земную среду жизни в область господства техники – техносферу?!

Незамкнутые геохимические круговороты в техносфере

Нет, конечно, это результат технической деятельности человечества.

…В эволюционной биологии три основные нерешённые проблемы: происхождение живых организмов, их усложнение, происхождение разума.

Принято считать, что благодаря успешной разработке идей Дарвина на эти вопросы имеются обоснованные ответы.

На мой взгляд, это – заблуждение.

Тщетные усилия

Философ и космолог Иммануил Кант (1724–1804) был убеждён: Мир в основе своей непознаваем. По его мнению, знание законов химии, физики, небесной механики даёт возможность придумывать только примитивные схемы природных явлений.

«В состоянии ли мы сказать, – вопрошал он, – дайте мне материю, и я покажу вам, как можно было бы произвести гусеницу». И отвечал: «Скорее можно будет узнать образование всех небесных тел, причину их движения, короче, происхождение… устройства Мироздания, чем отчётливо и вполне выяснить из механических оснований зарождение и развитие какой-нибудь травки или гусеницы».

Современные биологические науки до мельчайших деталей выяснили строение и физиологию животных, растений. По химическому составу они соответствуют Биосфере, а энергию получают от Солнца. Но кроме материи и энергии организмы, их молекулярные структуры насыщены информацией. Как она сформировалась? Могут ли из разрозненных атомов и простых молекул сами собой возникнуть «молекулы жизни»?

Дарвин полагал возможность «самотворения» живых организмов при определённых условиях среды. В этом он не был первым. Жан Батист Ламарк говорил в своих лекциях по зоологии в 1800 году:

«Сравнительная анатомия позволила нам определить для животных в целом порядок, в котором нет ничего произвольного и который можно рассматривать как порядок самой природы». И этого достаточно «для того, чтобы приподнять непроницаемую завесу, скрывающую от нас величайшую из тайн природы – тайну происхождения живых природных тел».

Организмы могли последовательно произойти из первичных тел «путём изменений, постепенно осуществляемых природой на протяжении длительного времени и в результате возрастающего усложнения организации этих живых тел, при неизменном сохранении в процессе воспроизведения всех приобретённых изменений и усовершенствований».

И ещё: «Природа имеет дело лишь с очень незначительными массами студенистой материи, превращая их в клеточные тела, в которых и зарождается организация, а сама клеточная ткань служит той средой, в которой постепенно формируются все органы живых тел… а вода, тепло, свет и тонкие флюиды из окружающей среды становятся в руках природы орудиями, при помощи которых она производит это чудо».

Ламарк сообщил, что обо всём этом он не будет говорить в своих лекциях! Этот риторический приём он использовал, возможно, для того, чтобы избежать гонений со стороны церковных догматиков.

Более чётко высказался Ламарк в фундаментальной «Философии зоологии» (1809). В главе «О непосредственных, или самопроизвольных, зарождениях» упомянут круговорот веществ, связывающий в единое целое тела живой и неживой природы. Вывод: «Природа сама производит непосредственные, или самопроизвольные, зарождения».

Дарвин в своих трудах не касался этой темы. Хотя обдумывал её. Он писал ботанику Джозефу Гукеру весной 1863 года:

«Пройдёт еще немало времени, прежде чем мы сможем сами увидеть, как слизь, или протоплазма, или что-либо в этом роде породят живое существо. Я, однако, всегда сожалел, что пошел на поводу у общества и использовал заимствованный из Пятикнижия термин “сотворение”, в результате которого путём каких-то нам совершенно неизвестных процессов “всё и появилось”. Рассуждать в настоящее время о происхождении жизни просто нелепо. С таким же успехом можно говорить о возникновении материи».

Восемь лет спустя он высказался определённей: «Часто говорят, что условия для возникновения живых организмов существуют и теперь – так же, как всегда. Но даже если (о, какое оно большое, это “если”!) мы смогли бы представить, что в некотором маленьком пруду со всяческими аммонийными и фосфорными солями, с достатком света, тепла, электричества и т. п. возникло белковое соединение, готовое к дальнейшим более сложным химическим превращениям, то сегодня это вещество было бы немедленно съедено или адсорбировано, чего не случилось бы, если бы живых существ ещё не было».

По сути, он повторил мысль Ламарка. А вот дедушка Чарлза Эразм Дарвин в своей философской поэме «Храм природы» (1803) заявил: «Бог – первая причина!» Но затем сослался на природу:

В общем, сгустилась клейкая масса и ожила. Говоря словами Джордано Бруно, у первичных организмов были отец Солнце и мать Земля.

Эразм Дарвин полагал, что организмы не только приспосабливаются к среде, но «среду и климат преодолевают». В то же время

Впрочем, Эразм во многом придерживался идей римского мыслителя I века Тита Лукреция Кара (и его предшественника Эпикура), изложенных в эпической поэме «О природе вещей». По мнению Лукреция, боги определили законы природы, а затем не вмешивались в процессы, происходящие естественным образом.

Когда проблема происхождения жизни перешла в ведение учёных, было высказано множество гипотез, написана масса статей и книг. Теоретически проблема разработана великолепно. А на практике, как говорится, воз и ныне там.

Отпадает довод Чарлза Дарвина о том, что естественному синтезу мешает неблагоприятная ныне среда. В лабораториях создают разнообразные условия для «акта творения», а синтезы на основе научных знаний несравненно эффективнее, чем при случайных комбинациях.

Неудивительно, что за последние десятилетия всё чаще можно услышать мнение о том, что эволюционная теория зиждется на зыбкой основе. Она исходит из предположения о естественном происхождении живых организмов, что не удаётся доказать на опыте.

Чарлз Дарвин порой высказывался скептически: «Рассуждать в настоящее время о возникновении жизни просто нелепо. С таким же успехом можно говорить о возникновении материи».

…Биолог, философ, историк науки Джон Бернал (1901–1971) в книге «Возникновение жизни» сослался на «оригинальные работы А.И. Опарина и Дж. Холдейна, которые ознаменовали начало современной фазы в исследовании данного вопроса». Но при всём уважении к упомянутым учёным надо признать, что первыми были не они.

Немецкий физикохимик О. Леман в самом начале ХХ века предложил гипотезу образования первичных форм жизни из жидких кристаллов – промежуточных веществ между жидкостями и твёрдыми телами. Он провёл опыты, сделал фотографии и рисунки капель жидких кристаллов, напоминающих одноклеточные организмы.

В 1913 году была опубликована брошюра микробиолога и биохимика С.П. Костычева «О появлении жизни на Земле». Он критически отозвался о гипотезах самозарождения живых организмов:

«Если бы я предложил читателю обсудить, насколько велика вероятность того, чтобы среди неорганизованной материи путем каких-нибудь естественных, например, вулканических процессов случайно образовалась большая фабрика – с топками, трубами, котлами, машинами, вентиляторами и т. п., то такое предложение в лучшем случае произвело бы впечатление неуместной шутки. Однако простейший микроорганизм устроен ещё сложнее всякой фабрики; значит, его случайное возникновение ещё менее вероятно».

Он пришёл к выводу: «Когда отзвуки споров о самозарождении окончательно заглохнут, тогда все признают, что жизнь только меняет свою форму, но никогда не создается из мёртвой материи». Правда, на это можно было бы ответить вопросом: а бывает ли на свете мёртвая материя?

Н.А. Умов высказал такую мысль: «Возьмём элемент мёртвый – песчинку; она тяготеет не только к своим соседям, но и к отдалённейшим мирам – планетам, солнцу, бродячим в небесных пространствах космическим телам и звёздам. Она находится под влиянием равнодействующих этих миллиардов тяготений… но эта связь – суммарная, абсолютно нерасчле-нённая, а потому и наименее тесная».

Речь идет о связи песчинки с окружающими телами и далёкими мирами посредством силы гравитации, которая для столь мелкой частицы ничтожно мала. Но почему-то

Умов не учёл, что песчинка входит в систему круговоротов вещества в Биосфере.

Если песчинка принадлежит к минеральной группе полевых шпатов и растворится в воде, входящие в её состав калий, кальций, натрий и микроэлементы могут перейти в клетки растений или животных, участвуя в их жизнедеятельности. Значит, на уровне атомов о мёртвой материи говорить не приходится.

Название «мёртвые тела природы» в значительной степени условное. Минералы и природные воды верхних горизонтов земной коры активно участвуют в биохимических процессах. Животные не могут жить без растений, а растения – без питательных веществ, которые получают из воды, воздуха, от минералов. Поэтому В.И. Вернадский говорил о единстве живого и косного вещества в глобальном организме Биосферы.

Представители «точных наук» не обращают внимания на земную природу как единое целое, обладающее свойствами живого организма. Её не замечают, как окружающий воздух.

…Архимед подсчитал, сколько идеальных песчинок может находиться в объёме земного шара; но его не интересовали реальные песчинки. С той поры двадцать три века сохраняются традиции формального физико-математического синтеза космоса. Правда, химики выделили органические молекулы.

«Жизнь на Земле есть главным образом функция взаимодействия нуклеиновых кислот и белков, – писал Джон Бернал. – Нуклеиновые кислоты представляют собой полимеры нуклеотидов. А те в свою очередь состоят из азотистых оснований, пентоз и фосфата. Нуклеотиды активны сами по себе – в качестве конферментов. Белки – это также полимеры, и состоят они из аминокислот. Главная функция белков заключается в том, чтобы служить специфичными органическими катализаторами (так называемые ферменты), избирательно ускоряя химические реакции.

Несмотря на колоссальную сложность таких реакций, биохимикам удалось осмыслить их как таковые и во взаимосвязи друг с другом. Возможно, в результате дальнейшего изучения окажется, что эти ферменты можно расположить в некий ряд, все члены которого связаны друг с другом происхождением, причем одни ферменты образуются из других путём своего рода химических мутаций. Такой механизм мог бы обеспечивать функционирование саморегулирующих открытых систем на любой стадии развития обмена веществ».

Некоторые термины из этой цитаты непривычны для неспециалиста, но важно учесть, что почти полвека назад было многое известно о строении организмов на молекулярном уровне.

Как полагал Дж. Бернал, некогда сформировались из воды, метана и аммиака органические молекулы, углеродные и азотистые соединения. Среди них – аминокислоты и органические основания вроде аденина. По гипотезе Опарина – Холдейна, они являются частями «первичного бульона».

Из первых органических соединений строились цепочки, гирлянды, сети. В них происходили превращения, перемещения отдельных фрагментов, изменения общей структуры. Возникла, по словам Бернала, «динамическая организация процесса, который мы называем жизнью. Однако до возникновения отдельных организмов дело пока не дошло».

Некоторые из этих молекул объединялись в сложные «компоненты живой материи – составные части клетки, называемые органеллами. К последним относятся митохондрии, ответственные за метаболизм клетки; хлоропласты, ответственные за фотосинтез, и, наконец, хромосомы (у высших организмов) и хроматиновый материал… ответственные за наследование признаков и непрерывность систем, частью которых они являются».

Наконец, возникла содержащая ядро клетка, характерная для высокоорганизованных существ. «Отсюда начинается развитие жизни во всём её многообразии и сложности».

Вот так не очень просто и не вполне понятно для неспециалиста возникла, по мнению многих учёных, жизнь на Земле.

По мнению Бернала, «адсорбция на минеральных частицах привела к первоначальному концентрированию живого материала». Он упомянул о возможности проявления «биохимической жизни» на больших территориях. Какие это территории? Пожалуй, следовало бы иметь в виду глобальный организм Биосферы.

Американский химик-органик Сидней Фокс разрабатывал проблему образования белков при высоких температурах. Известно, что органические соединения типа нефти синтезируются в природных условиях. Советский вулканолог Е.К. Мархинин утверждал: «Вулканические извержения были первым шагом, который природа сделала на пути от неживой материи к живой, так как именно вулканы явились теми гигантскими химическими реакторами, в которых образовались предбиологические соединения, из которых химическая эволюция создала первые живые организмы».

Ключевая и нерешённая проблема – возникновение упорядоченного расположения органических оснований в нуклеиновых кислотах и аминокислот в белках. Эти два компонента в процессе своего химического взаимодействия предопределяют жизненные процессы.

Живое – от живого

Приспособление к окружающей среде предполагает отказ от своей индивидуальности. Эволюция организмов шла иначе: всё определённее проявлялись индивидуальные особенности организмов.

Этот процесс должен иметь направляющие импульсы извне. В противном случае будет идти деградация: сложно организованные создания упростятся до уровня окружающей среды… Если, конечно, она устроена проще, чем организмы.

Логичен вывод: Биосфера устроена сложнее живого вещества. Она состоит из множества больших и малых природных зон, геохимических провинций, ландшафтов. Но это не «экологические ниши», где комфортно приютились живые существа, а динамичные природные комплексы, активно влияющие на организмы, которые, в свою очередь, воздействуют на них.

Замечательное разнообразие изменчивых природных условий в Биосфере – главный движущий фактор биологический эволюции, неиссякаемый источник питательных веществ и информации в среде, насыщенной лучистой солнечной энергией.

При взаимодействии живого вещества с окружающей средой происходит их взаимное усложнение. Благодаря деятельности организмов, возникают новые горные породы, а Биосфера обогащается новыми химическими соединениями. Изменённая среда начинает по-новому влиять на живое вещество, вызывая его преобразования.

Внешней силой, направляющей эволюцию живых организмов, является среда жизни, система взаимодействия природных вод, газов и каменной оболочки планеты с солнечным излучением.

Создав для себя искусственное окружение, мы отгородились от неё.

«Человек на прежних ступенях развития не отделял себя от остальной живой природы, – писал В.И. Вернадский. – Он теснейшим образом чувствовал свою генетическую, неразрывную связь со всем остальным органическим миром, и это чувство охватывает некоторые из глубочайших проявлений религиозного творчества – религии древней Индии».

В другой работе он высказался определённо: «В сущности, человек, являясь частью биосферы, только по сравнению с наблюдаемыми на ней явлениями может судить о Мироздании. Он висит в тонкой пленке биосферы и лишь мыслью проникает вверх и вниз».

Ныне человек вышел в космическое пространство, но и там находится он в среде жизни – искусственной, техногенной. Как существо живое и разумное, он везде остается порождением Биосферы. По словам Вернадского: «Лишь благодаря условностям цивилизации эта неразрывная и кровная связь всего человечества с остальным живым миром забывается».

Допустимо ли с научной точки зрения называть нашу планету родной? Это поэтический оборот или народная вековая мудрость: мать Земля?

В Античности Землю обожествляли в образе живой, разумной и заботливой к своим созданиям богини Геи. Мыслители Средних веков уподобляли Землю животному: леса – волосы, скалы – кости, вулканы – нарывы, землетрясения – судороги. Но при чём тут наука?

Для биолога живая планета – нелепость. К каким организмам её отнести? Животное, растение, гриб? Глобальное одноклеточное?!

Доводы справедливые. И всё-таки надо выбирать между механизмом и организмом, между мёртвым и живым.

Вернадский ввёл понятие «биокосное тело» в приложении к почве, что в переводе означает «живомертвое». Что это? В нашем организме имеются кристаллы, а то и камешки. Выходит, и мы – «биокосные»?

Логично считать механической систему с принудительной динамикой, лишенную активного обмена веществ и возможности самостоятельно развиваться, а также порождать живые существа. У организма – противоположные свойства.

Как с таких позиций характеризовать наше родное небесное тело?

Вряд ли допустимо считать живой всю Землю, включая глубокие недра, о которых мы слишком мало знаем. Однако на её поверхности и в литосфере идёт интенсивный постоянный обмен веществ. Взаимодействуют воздушная, водная и каменная оболочки, впитывая солнечную энергию. Усложняются минералы и горные породы. В этом процессе активно участвуют микробы, животные, растения, грибы…

Живой организм создает формы, подобные себе. Создала ли что-то подобное наша планета? Впрочем, не обязательно создавать свои копии. На это способен и кристалл. Настоящий творец умеет создать нечто особенное, до него на свете не существовавшее. Например, человек сотворил технику, инженерные и архитектурные сооружения.

Можно предположить, что первые земные организмы были похожи на Биосферу. (Кстати, простейшие в процессе эволюции менялись по форме и структуре, а по размерам – от карликов до гигантов, не уступая в разнообразии высшим позвоночным.)

Слово «биосфера» предложил Ламарк, назвав так живой сферический организм. Огромное количество простейших округлы. Они-то, пожалуй, и возникли на заре геологической истории.

Почти все современные биологи, изучая эволюцию животных и растений, углубляются в микроскопические дебри генетики, пытаясь отыскать ответы на загадки бытия. Как будто органические молекулы, образующие двойную спираль или участвующие в обмене веществ и обработке информации, существуют вне единого организма.

Но и любой организм, и все они, вместе взятые (включая самих учёных), живут только как порождения и крохотные частички Биосферы, участвующие в её системах обмена веществ и обработки информации.

Советский учёный и писатель И.М. Забелин предлагал термин биогеносфера, область «жизнетворения». В этом есть определённый резон. Но, по моему мнению, наиболее точное определение – Биогеосфера, или Биосфера, с заглавной буквы.

Она отличается от биосферы по Вернадскому. Он так называл планетную оболочку, охватывающую область активной современной жизни: обитающие на Земле организмы, атмосферу до высоты 10 км, Мировой океан, наземные и часть подземных вод, земную кору до глубины 3 км.

Это огранивает горизонт исследований современными процессами. Таков географический подход. Он мешает осмыслить земную область жизни в геологических масштабах пространства и времени.

Глобальные геохимические и геофизические круговороты вещества длятся многие миллионы лет. Память о них сохраняет земная кора. Её Вернадский называл «областью былых биосфер». Это понятие не вполне корректное. Разве Биосфера (с заглавной буквы) не существовала миллиарды лет? Разве прошлое не является естественной частью её жизни? Разве земная кора не динамичная изменчивая система?

Для каждого вида организмов мы определяем существование, исходя из материалов палеонтологии. По тому же принципу надо определять и пределы области жизни, не замыкая её в узких рамках современности.

В геологических масштабах времени каменная твердь оживает. Растут и разрушаются горы; моря и озера блуждают по континентам, изливают лаву вулканы, в земной коре пульсируют растворы; под давлением при высокой температуре скальные породы обретают пластичность и текучесть. Меняются очертания и расположение материков, океанические течения, природные зоны, ландшафты; взаимодействуют водная, газовая и каменная оболочки, питаемые лучистой солнечной энергией.

Происходит обмен веществ, охватывающий земную кору и всю историю нашей планеты. Такова глобальная область жизни с позиций геологии. Биогеосфера (Биосфера) – живая оболочка планеты, существующая, совершенствуясь, миллиарды лет. В ней возникли, развивались и существуют более мелкие формы жизни: бактерии, растения, грибы, животные, человек.

Возникают новые вопросы. Как возникла Биосфера? Каким образом породила организмы? Можно ли считать её разумной, проявлением творящей природы? Что есть жизнь и разум на Земле и во Вселенной?

Возникла ли жизнь на Земле?

Живой организм – это система атомов и молекул, способная поглощать и перерабатывать энергию и вещество из окружающей среды; воспринимать, обрабатывать, накапливать и целесообразно использовать информацию. Он может быть и микроскопическим, и глобальным.

Вернадский, посвятивший многие годы познанию сущности жизни, писал: «Живой организм биосферы сейчас эмпирически должен изучаться как особое, целиком не сводимое на известные физико-химические системы [природное] тело». Он основывался на следующих положениях:

«1) В течение всех геологических периодов не было и нет никаких следов абиогенеза (непосредственного создания живого организма из мертвой, косной материи).

2) Никогда в течение всего геологического времени не наблюдались азойные (лишённые жизни) геологические эпохи.

3) Отсюда следует, что, во-первых, современное живое вещество генетически связано с живым веществом всех прошлых геологических эпох и что, во-вторых, в течение всего этого времени условия земной среды были доступны для его существования, т. е. непрерывно были близки к современным.

4) В течение всего этого геологического времени не было резкого изменения в какую-нибудь сторону в химическом влиянии живого вещества на окружающую его среду; всё время на земной поверхности шли те же процессы выветривания, т. е. в общем наблюдался тот же средний химический состав живого вещества и земной коры, какой мы и ныне наблюдаем.

5) Из неизменности процессов выветривания вытекает и неизменность количества атомов, захваченных жизнью, т. е. не было больших изменений в количестве живого вещества (есть только признаки небольших колебаний около некоторого среднего).

6) В чем бы явления жизни ни состояли, энергия, выделяемая организмами, есть в главной своей части, а может быть и целиком, лучистая энергия Солнца. Через посредство организмов она регулирует химические проявления земной коры».

Пункт 5 требует уточнения. Более миллиардолетия назад на нашей планете существовали преимущественно микроорганизмы. Их совокупная биомасса вряд ли была велика. Не было тогда лесов, крупных животных.

Возможно, общее количество организмов тогда было примерно такое, как теперь. Существенно другое. Химическая, энергетическая активность микроорганизмов в тысячи, а то и миллионы раз выше, чем у крупных многоклеточных растений, животных. С биохимической и энергетической точек зрения живое вещество далекого прошлого вряд ли заметно отличалось от современного.

Казалось бы, так могло продолжаться «вечно». Разнообразие микробов огромное, деятельность их имеет поистине геологические масштабы в пространстве и времени.

Что могло заставить их меняться, превращаться в простейших одноклеточных, а затем и многоклеточных? Естественный отбор наиболее приспособленных? Но они наиболее приспособлены к условиям Биосферы, включая горячие источники вулканических вод и ледяные пустыни Антарктиды.

Каким образом и в какие сроки могли возникнуть живые организмы на Земле? Вернадский высказал мнение, которое не разделяет подавляющее число современных ученых:

«Признавая биогенез, согласно научному наблюдению, происхождением живого от живого, неизбежно приходится допустить, что начала жизни в том космосе, который мы наблюдаем, не было, поскольку не было начала этого космоса. Жизнь вечна постольку, поскольку вечен космос, и передавалась всегда биогенезом. То, что верно для десятков и сотен миллионов лет, протекших от архейской эры и до наших дней, верно и для всего бесчисленного хода времени космических периодов истории Земли. Верно и для всей Вселенной».

Было это сказано давно. Тогда имелось немного сведений о возрасте древнейших горных пород. Космогонические взгляды с тех пор изменились: господствует теория Большого взрыва Вселенной (Метагалактики). Астрофизики датируют это событие 12–20 миллиардами лет.

Многоклеточные появились около одного миллиарда лет назад. До этого вдвое или втрое дольше шла эволюция одноклеточных. Когда же могли появиться на Земле первые бактерии или их предки?

По новейшим данным, фотосинтезирующие организмы – фундамент Биосферы – возникли не менее 4,2 миллиарда лет назад. Если, как считается, возраст Земли 4,5 миллиарда лет, на создание живого вещества остаётся лишь несколько сотен миллионолетий!

Достаточно ли этого срока для синтеза организмов? Или сначала эволюция шла стремительными темпами? Бактерии быстро реагируют на изменения среды. У них стремительно идет деление, размножение. В вихревой смене поколений появляются новые признаки.

Но разнообразие микробов растет на одном уровне сложности. Они напоминают бегунов, соревнующихся на горизонтальной поверхности. А у нас идет речь об «альпинистах эволюции», штурмующих новые и новые высоты. Разнообразие и сложность – разные показатели.

Современные микробы – результат длительной эволюции. Биосфера и высшие организмы предоставляют им пищевые ресурсы. В архее им ещё следовало каким-то образом «произойти», а на безжизненной планете их существование было бы нелёгким.

Аналогия с техникой: изобрести действующий крохотный механизм труднее, чем крупный. Первые конструкции обычно массивнее, менее компактны и грубее, чем последующие. Или естественный отбор сначала действовал с изумительным мастерством на молекулярном уровне?

Не исключен, конечно, неведомый акт творения, сцепление случайных процессов, происходивших необычайно быстро в особо благоприятных условиях ранней планеты. Но как возникли такие условия?

Идея зарождения организмов в океане или тёплом пруду сомнительна. В жидкой среде химические элементы соединяются в разных сочетаниях и так же легко распадаются, не создав сложной устойчивой структуры живого организма.

Создание многоклеточного организма из одноклеточного – сравнительно простой этап эволюции – занял не менее трёх миллиардов лет. Сколько же потребовалось бы времени для синтеза одноклеточных, каждый из которых сложнее комплекса заводов? А микроорганизмы – это, как модно теперь говорить, нанотехнология.

Средневековое представление о зарождении животных

Жизнь могла возникнуть на Земле за сотни миллиардолетий. Но для обоснования этого варианта необходимо отказаться от господствующей ныне космогонической гипотезы Большого взрыва Вселенной. Идея появления бактерий из космоса (панспермия) ничего, по сути, не объясняет. Ведь они должны были где-то возникнуть, а для этого требуются огромный отрезок времени и благоприятные условия среды.

Возможно, Жизнь и Разум присущи Вселенной как извечные признаки, подобно пространству, времени, энергии, веществу. Тогда надо отбросить любые предположения о возникновении Мироздания и обосновать его вечное существование (с нашей человеческой точки зрения), а точнее – неопределённое по протяженности и по времени. Придется заново осмыслить данные физики и астрофизики.

Хорошим подспорьем для понимания происхождения жизни на Земле стал бы техногенный синтез организмов. Увы, синтетическое существо – мечта средневековых алхимиков – остаётся проблематичным.

Ветвистые кристаллы

Биоподобные формы (по фотографии начала ХХ в.)

Ламарк предположил, что живые организмы продолжают возникать: «Всякая представляющаяся однородной студенистая или слизистая масса вещества, у которой неразрывно связанные между собой части находятся в состоянии, наиболее близком к жидкому, но все же обладают плотностью, достаточной для образования из них частей, способных содержать флюиды, представляет собой тело, наиболее пригодное для восприятия первых зачатков организации и первых проявлений жизни».

Мысль здравая. Ведь мы в основе своей – коллоиды. Это наглядно демонстрируют медузы. Но от сгустков студня (откуда бы им взяться на безжизненной планете?) до живого организма – пропасть, преодолеть которую пока безуспешно пытаются учёные.

Ламарк был согласен с мнением великого химика Лавуазье: «Бог, обеспечив Землю светом, заложил на ней основы организации, чувства и мысли». И добавлял: «Но можем ли мы Ему предписывать правила для выполнения Его воли и указывать способы для этого? Разве безграничное могущество Творца не могло создать порядок вещей, обусловивший постепенное возникновение всего того, что мы видим, и того, что существует в действительности, но чего мы не знаем?»

Ламарк совмещал веру в Бога с идеей зарождения и развития живых организмов. По его мнению, в природе установлены божественные законы. Познавая их, исследователь постигает божественную гармонию Мироздания.

«Почитая эти законы бесконечной мудрости, – писал Ламарк, – я ограничусь ролью простого наблюдателя природы. И если мне будет дано хоть отчасти постичь путь, которым шла природа, создавая свои произведения, я скажу, не боясь ошибиться, что Творцу было угодно одарить её этой способностью и этим могуществом».

Он верил в творящую живую природу и отрицал вымирание видов: «Если бы действительно некоторые виды вымерли, то это, без сомнения, могло иметь место только среди крупных животных, населяющих сушу, где человек благодаря своему неограниченному господству мог истребить всех особей тех видов, которые он не пожелал ни сохранить, ни приручить».

Такое утверждение может показаться нелепым. Разве не обнаруживают палеонтологи в слоях земных остатки видов, вымерших за многие миллионы лет до появления человека? Но учёный ошибался не принципиально. Хозяйничание человека на планете привело к небывалому за всю историю

Земли стремительному вымиранию огромного числа видов животных.

С естественным вымиранием видов тоже непросто. Ламарк признавал трансформацию видов: они не исчезают, а переходят в иные формы.

Кстати, в Библии сказано только о сотворении, но не о вымирании растений и животных. Лишь катастрофа Всемирного потопа, обрушившегося на землю как наказание погрязшему в грехах человечеству, опустошила сушу. Как установлено геологами, такой глобальной катастрофы не было.

Во времена Ламарка большинство учёных считали ископаемые остатки вымерших животных следами Всемирного потопа или подобных катастроф. Но и без такой версии не исключено, что виды не вымирали, а менялись со временем.

Вообразим инопланетного исследователя, которому предоставили эмбрионы человека на разных его этапах, похожего на одноклеточное, многоклеточное беспозвоночное, рыбу, земноводное… Последует вывод: это разные организмы. А в действительности таков человек на разных стадиях внутриутробного развития.

Не так ли в «утробе» Биосферы происходили превращения животных? Этим оправдывается мысль Ламарка, что в ископаемом состоянии сохраняются предки современных животных и растений. Хотя в истории Биосферы множество линий животных и растений обрывались. Порой находят представителей видов, считавшихся вымершими, но эти единичные случаи ничего принципиально не меняют.

Что раньше – курица или яйцо?

Вопрос этот принято считать схоластическим. Мол, были в Средние века теологи, называвшие себя схоластами (по-гречески это означает «учёные»), любившие рассуждать на бессмысленные темы, изощряясь в хитроумии. Вот и выдумали нелепый вопрос о курице и яйце.

Следует воздать должное этим богословам, смело и остро поставившим эту серьёзную научную проблему. В те времена достаточно было сослаться на Бога, и размышлять не было никакой нужды. Сотворил, мол, Он животных, включая птиц, а не яйцо.

Постановка вопроса неявно предполагает эволюцию организмов. Ставится под сомнение библейская версия в её прямом толковании.

Конец ознакомительного фрагмента.