Глава VII
За день до празднования пятидесятилетия Семена Ивановича Татьяна, уходя на работу, сказала матери:
– Ты, мама, особенно не утруждайся, я отпрошусь и после обеда приду домой и помогу готовить закуски.
Однако выполнить данное матери обещание Татьяна не смогла. Едва она переступила порог конторы, как ее окликнула главный бухгалтер.
– Мы, Татьяна Семеновна, полностью сорвали сдачу полугодового отчета, – в расстроенных чувствах, сказала она. – Звонил из Москвы начальник комитета учета и отчетности и грозился не только всех лишить премии, но и поставить вопрос об отстранении от занимаемых должностей руководство нашего объединения.
Татьяна молча прошла в кабинет главбуха, присела к столу и дала хозяйке кабинета выплеснуть все эмоции. Когда та успокоилась, тихо спросила:
– Чем я могу вам помочь?
– Отчет мы не успели подготовить по вине Черняховского филиала, – уточнила бухгалтер. – Непонятно что там творится. Позвонила в бухгалтерию, никто трубку не снимает. Перезвонила директору, а он мне заявляет, что он отстранил бухгалтера от занимаемой должности. Я ему стала объяснять, что эта должность является номенклатурой объединения, но он бросил трубку. Не успела я положить трубку, как в кабинет вошел секретарь парторганизации Иван Степанович Струев и начал меня отчитывать за то, что я отсутствовала на партийном собрании. А я ведь не член партии. Но он и слушать не стал, стукнул кулаком по столу и как заорет: «Вы игнорируете партийную организацию предприятия, да я вас вышвырну за порог и возьму на ваше место другого специалиста, члена партии». – Женщина всхлипнула от обиды. – Я примирительным тоном стала ему объяснять, что у нас отчетный период, что мы сводим в единый баланс все отчеты с филиалов области, а он продолжает гнуть свою линию. Стучит кулаком по столу и кричит, что если я не буду ходить на партийные собрания, то наш генеральный директор будет отчитываться перед секретарем райкома партии. Ну, тут уж я разошлась, – криво усмехнулась бухгалтер. – Говорю ему, вы, Иван Степанович, напоминаете сейчас персонаж булгаковского Шарикова, а ваш секретарь райкома похож на Швондера в кожанке. Услышав такие сравнения, Иван Степанович взвился, словно змей Горыныч. Он хлопнул дверью и прямиком отправился в райком партии. Примерно через час оттуда последовал телефонный звонок генеральному директору. Нашему шефу было сказано, что руководством объединения займется обком партии. Директор вызвал меня, набрал номер телефона райкома, дал в руку трубку и приказал извиниться. Я извиняться не стала, наоборот пригрозила написать жалобу в ЦК партии и рассказать, как на местах глупыми методами срывают работу объединения. Наш гендиректор аж побелел от моей выходки.
– Ну, и что было дальше? – поинтересовалась Татьяна.
– Дальше ничего не было. Я положила трубку и пошла к себе в кабинет, стала пить валерьянку. Немного успокоившись, стала думать о смене места работы и даже позвонила в бюро по трудоустройству. К бухгалтерскому отчету решила больше не прикасаться. Работать по шестнадцать часов в сутки на это безграмотное кодло я больше не намерена. Заявление писать не стала. Зачем? Все равно увольнять будут по статье.
– Как же так? – возмутилась Татьяна, – к профессиональной пригодности нет никаких претензий, а увольнять собираются по статье?
– Вот и я так подумала и решила не сдаваться. Тут как раз позвонил кадровик из Москвы и подбодрил меня. «Не волнуйтесь, – сказал он мне спокойным голосом. – Постарайтесь своевременно сдать отчет, а об остальном – не думайте. Знаете, на каждого мудреца достаточно простоты». Одним словом, Татьяна Семеновна, у меня к вам просьба: поезжайте в Черняховск, разберитесь в ситуации на месте и помогите им составить полугодовой баланс. Можете взять из бухгалтерии себе в помощь столько людей, сколько нужно. Во дворе вас ждет служебная машина.
Татьяна взяла себе трех помощниц, потом позвонила сестре.
– Лиза, я обещала маме помочь приготовить к праздничному столу закуски, но у меня возникли некоторые проблемы на работе, если сможешь, замени меня.
– Не волнуйся, делай свои дела, я тебя подменю на кухне.
Через пару часов Татьяна Семеновна со своими помощницами была уже в Черняховске и пыталась вникнуть в сложившуюся в филиале ситуацию. Когда она вошла в бухгалтерию, то увидела одиноко сидящую женщину.
– А где же остальные? – поинтересовалась Татьяна.
Работница бухгалтерии молча развела руками, а потом ответила:
– Одна бухгалтер в декретном отпуске, другая – на больничном. У нее двое маленьких детей и они постоянно болеют. А главного бухгалтера директор уволил.
Выслушав объяснения, Татьяна направилась в кабинет директора. Но попасть к руководителю оказалось не просто. Едва она переступила порог приемной, на ее пути возникла секретарь.
– К директору нельзя, – сказала она категорическим тоном, преграждаю путь.
Татьяна мило улыбнулась девушке, затем с силой отстранила ее в сторону и толкнула массивную дверь в кабинет. В просторном, обставленном дорогой мебелью помещении в кресле сидел хозяин кабинета – рослый и уже не молодой мужчина. Присев к столу, она посмотрела на его пухлые руки с красновато-рыжими волосами, такие же волосики торчали за ушами. Волосы на голове были явно выкрашены черной краской, но не качественно из-за чего просматривались плешины. Директор филиала сидел за столом в солнцезащитных очках и делал вид, что не замечает посетителя. «Какой-то странный субъект», – подумала Татьяна, наблюдая, как тот перекладывает на столе какие-то бумаги.
– Вы уже на неделю задерживаете сдачу квартальной отчетности, – напомнила о себе Татьяна. – Из-за этого мы не можем свести сводный бухгалтерский баланс и, тем самым срываем отчетность комитета. Московское начальство грозится оставить весь коллектив без премиальных до конца года. – В ответ молчание. – На каком основании вы уволили главного бухгалтера? Вы на это не имеете юридического права.
– Я ее уволил за дело, – выкрикнул директор, вскакивая из-за стола. Он стоял перед Татьяной огромный, взъерошенный, похожий на разъяренного быка. – Она ушла с работы, оставив все кабинеты открытыми.
– Вызовите главного бухгалтера и председателя профкома, – попросила Татьяна, стараясь не обращать внимания на устрашающий вид директора.
Тот не стал возражать и вскоре к разговору присоединились еще двое: главбух и профком.
– Увольнение главного бухгалтера соответствует закону, – высказал свое мнение председатель профсоюзного комитета.
– У вас с директором, чтобы вы ни делали, все по закону, – вытирая носовым платком слезы, проговорила главбух. Вдруг она сдернула с себя блузку и показала ссадины на спине. – Это тоже по закону? Нет на нашего директора ни какой управы, – и повернувшись к Татьяне, стала рассказывать. – Мы с кассиром работали с восьми утра до десяти вечера без выходных. Вот и в прошлое воскресенье я пришла и стала обрабатывать отчеты того бухгалтера, который находится на больничном. Когда я уже почти заканчивала работу, в кабинет ворвался директор. Был он нетрезвым, в мокром спортивном костюме, босым, так как на работу заявился сразу после рыбалки, а на улице в этот день шел дождь. И вот в таком виде он полез ко мне целоваться. В первый момент я даже растерялась. Он этим воспользовался, сунул руку мне под платье, сорвал плавки и бюстгальтер. Мое сопротивление успеха не принесло, слишком неравными были силы. Повалив меня на пол рядом с открытым сейфом. Падая, я успела схватить хлопушку с краской, которую установила нам милиция, и что бы силы ударила его в лицо. Во все стороны брызнула краска. Вот поэтому он такой перекрашенный сейчас. Он совсем озверел после этого, начал меня терзать, но я вырвалась и в одном платье под дождем убежала домой. – Женщина на некоторое время замолчала, собираясь с силами. – Мое рваное белье осталось в кабинете. Так вот, утром в понедельник директор пригласил председателя профкома и стал ему демонстрировать мои вещи. Разумеется, все сотрудники возмущались таким безнравственным поведением главного бухгалтера на рабочем месте. Был составлен соответствующий протокол. Вот что у нас тут произошло.
– Ты все врешь, сучка гулящая, – закричал, вскакивая со своего места директор. – От тебя даже муж ушел из-за твоего поведения. – Потом понизив тон, добавил:– Просто ты завидуешь моей жене и моей семье. Тебе завидно, что у меня такие крепкие и умные сыновья. Старший уже закончил академию имени Фрунзе и служит в министерстве обороны. – А ты, мокрая курица, – презрительно посмотрел он на притихшую женщину, – кто ты такая и кому ты нужна?
– Зачем вы ходите в помещении в солнцезащитных очках? – поднимаясь со стула, спросила Татьяна у директора. – В кабинете ведь нет солнца.
Директор филиала нехотя снял очки. Вокруг его глаз были черные круги от несмываемой краски.
– Вы указали в протоколе этот факт? – спросила Татьяна у председателя профкома.
Тот посмотрел на перекрашенные волосы своего директора, опустил глаза и ничего не ответил.
– Успокойтесь, мы вас в обиду не дадим, – сказала Татьяна главбуху, кладя руку на ее плечо. – Пойдемте в бухгалтерию, будем работать, я привезла вам трех помощников. – Она повернулась к директору. – А с вами, уважаемый «папаша», будет разбираться руководство.
– Я не удивляюсь тому, что вы ее защищаете, – глядя в лицо Татьяне и презрительно улыбаясь, сказал директор филиала. – Вы такая же, как и она и вас тоже никто замуж не берет. Люди говорят, что и у тебя детки от разных женатых мужчин.
– Вести с вами дальнейший разговор на эту тему считают для себя оскорблением, – тихим голосом ответила Татьяна, и они с главбухом вышли из кабинета директора.
До поздней ночи в бухгалтерии филиала горел свет. Когда баланс был сверстан в черновом варианте, главный бухгалтер сказала:
– Татьяна Семеновна, поезжайте домой со своими сотрудницами, а я до утра перепишу все формы баланса на чисто и до девяти часов он будет в объединении.
Прежде чем уехать из Черняховска, Татьяна доложила своему начальству о выполненном задании и отпросилась на завтра не приходить на работу: «Завтра, вернее, уже сегодня, у моего отца юбилей, и я бы хотела взять отгул».
– Поздравь Семена Ивановича и от меня, – сказала главный бухгалтер объединения, – хорошую он дочь воспитал.
Уставшая, но довольная выполненной работой Татьяна вернулась в Калининград, когда на востоке уже стало подниматься солнце.