Глава четвертая
Проводив девушку взглядом, я улыбнулся и пошел к Николаю. Тут полог белой юрты резко откинулся, и вышедшая оттуда женщина что-то сказала на своем языке. Тишина волнами охватила поляну.
– Все, отца нет больше на этой земле… Великое небо забрало его к себе… – Николай заметно побледнел.
– Как такое возможно, ведь он полчаса назад был только что живой, – я рванулся к юрте.
– Нельзя туда, – перехватил меня Николай, – никому нельзя, только носильщики пройдут.
Из юрты вышла вторая женщина и, держа в руках посох, протянула его Николаю.
Толпа, сгрудившаяся было возле юрты, расступилась, пропуская вперед шестерых человек в одинаковых лиловых костюмах. Чем-то они напоминали мне традиционную рабочую одежду китайцев.
Двое из этих носильщиков несли длинный короб, сплетенный из обыкновенной ивовой коры. Он был прикреплен к двум гладким палкам. Когда носильщики скрылись внутри юрты, все присутствующие торопливо стали выстраиваться, образуя живой коридор.
Я посмотрел на Николая, тот, сжимая в руке посох, жестом приказал мне оставаться на месте.
Когда полог юрты откинулся вновь, я увидел, как четверо носильщиков несли эти странные носилки с телом теперь уже моего приемного отца. Один неторопливо шел впереди, сзади замыкал процессию другой. Как только они прошли мимо, Николай сделал мне знак, и мы последовали за ними. Едва носилки поровнялись с первым человеком, тот быстро снял пояс и повесил его себе на шею. Затем прикоснулся к Николаю и что-то сказал на своем языке.
– Они говорят, что желают, чтобы духи Священной Горы были милостивы к нам и отпустили бы нас в мир живых, – тихонько перевел мне старший брат.
Люди, стоявшие с моей стороны, прикасались ко мне, выражая свою скорбь и участие. Я тихонько благодарил их. Когда процессия проследовала через всю деревню, метрах в двухстах от неё сопровождавшие нас люди резко остановились. Словно невидимая стена преградила им путь, и теперь они растекались вдоль нее, чтобы можно было подольше не терять нас из виду.
Я заметил как Татьяна, сжав кулачки, словно в отчаянии поднесла их к подбородку. Дальше пошли только мы с Николаем и шестеро молчаливых носильщиков.
Признаюсь, что шагать в довольно теплых халатах, да еще и по полуденной жаре было делом нелегким. Но когда мы отошли подальше Николай на ходу снял с себя халат и положил его в рюкзак, который кто-то надел на него, когда процессия тронулась в путь. Я последовал его примеру. Легкий ветерок, струящийся с предгорий, приятно холодил разгоряченное тело.
– Николай, а почему никто не плакал? Ведь умер не простой человек…
– У нас не принято плакать на похоронах, да и великий шаман не умер, умерло только его тело, а душа – она вернется и вселится снова в кого-то из родившихся в этом мире. Вот ты тоже когда-то давно был великим шаманом, только этого не знаешь…
– Понятно, реинкарнация значит… – после того, что шаманы знают свою дату смерти, да что там знают! Они попросту управляют ей! После всех событий сегодняшнего дня я уже не удивлялся и реинкарнации.
– Слушай, а почему мы не можем помочь носильщикам? Они уже стали чаще сменяться, устают ведь…
– Нельзя, да и нам силы понадобятся, отца в Священную Гору понесем мы с тобой.
От такой новости мне даже стало немного не по себе.
– А далеко еще до Священной Горы?
– Вон видишь ущелье, вверх по нему километров шесть будет!
– Шесть! Так для наших носильщиков это почище марш-броска будет! Да еще и вверх по склону горы!
– Ты не переживай за них, нам с тобой подниматься на Священную Гору, километра полтора будет…
Я промолчал, прикидывая расстояние от поселка до горы. Километров двенадцать получалось.
Тем временем уже заметно подуставшие носильщики почти одновременно достали откуда-то из одежды простые пластиковые бутылки и отхлебнули из них по нескольку глотков темно-коричневой жидкости.
– У них что, кофе?
– Нет, это особый напиток, он придает силы – ответил Николай.
И правда, носильщики сразу приободрились и пошли быстрее.
Ущелье тем временем заметно сужалось, кручи гор все ближе подступали к тропе, вьющейся вдоль небольшой речушки. За одним из поворотов открылся вид на невысокую гору, местами густо поросшую лесом. Я сразу обратил внимание на правильную форму этой горы. Чем-то она напоминала формы египетских пирамид, только была гораздо выше и склоны положе.
– Священная Гора, – сообщил мне Николай, хотя мог бы и не говорить, по тому, как чуточку оживились носильщики, да и идти дальше нам было некуда, я понял, что мы подходим к месту последнего пристанища великих шаманов. Когда оставались последние километра два, я прикинул высоту этой горы, получалось – не менее полкилометра, да и ширина была больше чем высота, по крайней мере, в два раза.
Все, пришли.
Носильщики бережно поставили короб на плоскую каменную плиту и, склонившись на одно колено, прикоснулись к этому бесхитростному гробу, в котором покоилось тело шамана. Затем подошли по очереди к нам, наклоняясь, брали правую руку и прикладывали ко лбу. Проделав это, резко развернулись и быстро пошли вниз к долине, ведущей к поселку.
– Что дальше будем делать? – затормошил я Николая. – Время четыре часа, нам взбираться часа два, там и вечер наступит. Могилу копать будем или как?
– Сейчас пойдем – он достал из рюкзака веревку и стал приматывать посох вдоль одной из палок носилок.
– А не проще ли его спрятать поблизости? – посоветовал я ему.
– Нельзя, без посоха нам не найти вход в пещеру!
– Он что, вроде компаса?
– Скорее ключа, да ты все сам скоро увидишь: духи горы начнут нам помогать. Берись пока за носилки снизу, потом поменяемся.
Ноша оказалось не тяжёлой. Я сразу приладил палки носилок на плечи, и мы медленно стали поднимать плетеный короб на гору. Пройдя метров двести, мы поменялись местами и так, сменяя друг друга, подошли к месту, известному Николаю. Это оказались нагромождения скал, расположенные близко от вершины горы.
– Вроде здесь, – Николай отвязал посох от носилок и прикоснулся посохом к скале. «Не хватало сказать: – Сим-Сим, откройся!» – усмехнулся я про себя. Но тут словно пронесся легкий ветерок, и на нас пахнуло прохладой. Я не верил своим глазам: на серой, слегка замшелой скале, темнело отверстие! Да что там отверстие, это был вход в настоящий туннель, его стены в отблеске вечернего солнца сверкали полировкой. Казалось, над ними многие века трудилась вода, вон даже полоски характерные остались.
Видя мое изумление, Николай улыбнулся:
– Не робей, Санья, дальше интересней будет!
– Слушай, Колян, это что сейчас было?!
– Это духи Священной Горы нам помогают: все, давай поднимать ношу, у нас не так много времени, проход скоро закроется!
Туннель оказался не такой уж и длинный и кончился довольно обширной пещерой. Она была хорошо освещена. Стены её поднимались вертикально вверх и сходились вместе, словно горлышко гигантской бутылки. Вот в это горлышко и проникали солнечные лучи. Отражаясь от стены, они ещё достаточно хорошо освещали дно каменной «бутылки», где стояли мы.
Довольно ровная, хотя и усыпанная камнями площадка, словно перечеркнутая широкой белой полосой. Противоположная от нас стена была скрыта в тени, и когда глаза немного попривыкли к свету, я различил фигуры сидящих у стены людей.
– Да мы тут не одни! – обратился я к Николаю.
– Да, я знаю, это все ушедшие от нас великие шаманы. Вот и отец скоро займет свое место среди своих предков. Помоги мне, потом я устрою тебе экскурсию по их могилам. Расчищай это место от мелких камней.
Мы быстро откидали мелкие камни в сторону, затем подкатили несколько более крупных, сложили их наподобие стула, забили пустоты мелкими камешками, получилось даже неплохо.
– Теперь мы перенесем на это место отца.
Николай откинул крышку короба. Великий шаман лежал в том же халате, в котором был на церемонии прощания со своими сородичами. На голове была все та же «Шапка Мономаха», так я назвал этот головной убор, в котором он встретил утром нас.
Мы бережно вынули тело шамана, перенесли поближе к каменному стулу.
Николай ногами разломал короб и устелил место последнего успокоения своего отца. Затем прислонил к стене палки, на которых его несли, и мы вдвоем усадили великого шамана на его каменный трон.
Дальнейшие действия Николая вызывали у меня только молчаливое удивление.
Веревкой он связал палки сверху и снизу, крепко зажав ими тело покойного. Затем снял пояс с его халата, выровнял концы и повесил ему на шею. От оставшейся веревки отделил два маленьких обрывка, ловко перетерев её через острый выступ скалы. Подняв увесистый камень, завернул его в один конец пояса, связав его обрывком. Камень оказался, словно в сумке, проделав ту же самую процедуру с другим концом пояса, отошел назад, как бы любуясь свой работой.
– Это ещё зачем? – не сдержал я своего любопытства.
– Обычай такой, давай, носи мелкие камни, вон из рюкзака все вытряхни и в него набирай.
– Много камней надо? – подхватил я рюкзак.
– Да рюкзака два, может три…
Николай, вынув из посоха золотой самородок, приладил верх посоха на каменную глыбу и аккуратными ударами стал отбивать верхушки сучков, которыми был зажат самородок. «Мелкие камни, так мелкие камни…», – рассуждал я мысленно. – «Вот этот и вот этот – беленький, этот, тоже мелкий – пойдет…».
Но мелкий камешек вдруг выскользнул у меня из пальцев. «Ого, вот это тяжесть!» Ухватил камешек покрепче и поднес к глазам.
– Золото, это же золото! Николай, я нашел золото! – почему-то обрадовался я.
– Не шуми, тут его полно, давай неси камни!
– Клондайк алтайский что ли?
– Да, что-то вроде того, вот сюда высыпай! Да брось ты этот камень к остальным, давай его в кучу.
– Это же золото!
– Слышь, Санья, а ты что такой жадный на золото?
– Да лично мне оно без надобности! Но в этом камешке килограмма полтора будет! Представляешь, на него можно школу построить, да еще и останется!
– Так ты не для себя хочешь его забрать? Для других людей, значит, оно тебе понадобилось?
– Мы, то есть фонд афганцев, решили построить автозавод, я же говорил тебе, что являюсь директором крупного авторемонтного комбината. Вот на его основе и будем строить, согласовали все с кредитами, только денег все равно в обрез, на социальные нужды, на жилье рабочим не хватает.
А хотелось бы сразу целый автоград выстроить. Тысяч пять работало бы, дворец культуры, стадион, две школы, жилье! Да что говорить, приезжай, все тебе покажу и расскажу. У нас и генплан есть!
– План, это хорошо! Будут тебе деньги, будут, целых два автогорода построить сможешь, если вот только выберемся отсюда…
– Так давай закончим побыстрее и назад.
– Быстро никак, Санья, не получится, да и дорога у нас только одна – вон туда!
Николай ткнул пальцем вверх, где еще светлело в лучах заката отверстие.
– Да мы просто туда не доберемся! Даже веревками не за что зацепиться, а как же вход? Почему туда нельзя?
– А ты сходи, проверь, может, у тебя выйти получится!
Когда я завернул за поворот, то не увидел отверстия выхода. Почти в темноте, осторожно двинулся к выходу, выставив вперед руку. Пальцы коснулись чего-то мягкого, словно воздух вдруг уплотнился и стал податливо-упругим. Но дальше, словно жесткая пружина отбросила мою руку.
«Что за черт! Словно батут натянули перед выходом» Дальнейшее исследование этой преграды показало, что вход наглухо перекрыт этой упругой дверью. А когда я попытался посильнее толкнуть её плечом, меня просто отшвырнуло назад.
– Ну что, нашел выход? – равнодушно спросил меня Николай.
– Слушай, так нечестно с твоей стороны! Ты же знал про это и ничего мне не сказал!
– Ага, скажи тебе, что нам предстоит провести целую ночь в компании скелетов и духов, ты бы мне что ответил? А нам надо вместе здесь быть…
– Вот не люблю я этого слова – надо! Кому надо?! – слегка рассердился я на Николая.
– Моему народу, духам Священной Горы, отцу моему, – он кивнул в сторону сидящего на троне покойника, – Кстати, давай закончим похороны, у нас до полуночи часа два с половиной осталось…
– И что произойдет после полуночи? Духи на метле прилетят? – «Это хорошо, что юмор меня не покинул в этом склепе», – мелькнула мысль.
– Давай подгребай камни, нужно, чтобы посох был надежно закреплен. Духи по воздуху летают, это точно, только без метлы, да ты сам скоро все увидишь. Нам, брат, с тобой нужно или выбраться отсюда вместе, или остаться здесь навсегда.