Водяной Беседы при ясной луне
А что это там, в ночной тишине,
за песня и сказка такая.
А это беседы при ясной луне,
и их Водяной затевает.
Устал он порядки свои наводить,
на дне належался и снова
Он будет о прошлом своем говорить,
неспешно, и все по-иному
Предстанет, и в этой стихии лесной,
во мраке русалки кружили
Со мною беседовал вновь Водяной
о том, как любили и жили.
Как князь приходил и сидела до утра,
и ждал ее, все забывая,
О том, как другая строптива была,
русалка его молодая.
О том, как Омутник противный сердит,
да только на что непонятно.
И снова Яга прилетать запретит,
Горынычу, Только обратно
Он деву утопит, ему не впервой,
и все, словно с гуся вода.
И долго еще говорит водяной,
о том, что случилось тога.
И сказки его записала потом,
когда мы брели на рассвете
В привычный наш мир и с ученым котом,
шутили, смеялись, как дети.
И лес заповедный остался вдали,
и вот в суматохе я снова
Но сказку пишу о великой любви
к русалке того водяного.
И он замолкает, когда надо мной,
кружит снова черная птица.
– И знает о битве мышей водяной,
и снова бедняге не спится.
Озеро было залито лунным светом, даже черт залюбовался его серебристым блеском, о коте и говорить нечего. Он глаз своих зеленых оторвать от него никак не мог, и все смотрел и смотрел туда, на озерную его гладь.
Водяной Клим примостился немного сбоку, хотя видно его было хорошо. Он мечтал. И только мы никогда не догадаемся с вами, о чем он мог так мечтать. Черт и кот это прекрасно знали – о царевне, которая на время стала лягушкой. И ничего в том удивительного, это Кощей тут такую пакость устроил с девицей, которая отказалась его развеселить немного.
Мог конечно, и заморозить. Но тут деяние его было бы сразу замет но, и до зимы еще ждать пришлось бы, а лягушка и не отличимая от остальных – разбери, какая из них царевной была, и ждать не надо. И однажды водяной случайно увидел, как она сбрасывала кожу свою жуткую, хотя у него самого не многим лучше была, но он все-таки царевной никогда не бывал, и свое истинное обличие принимала. Но откуда было знать водяному, что это и сыграет с ним такую злую шутку- потому что злодей Кощей, в чародействе своем такую отметку сделал, что сбрасывать ее она конечно, может, только если ее какой дух увидит, то все, оставаться ей лягушкой, пока Велес сам не отыщет и не поцелует. Старик уверен был, что второе точно никогда не случится. И радовался тайно, только рано, потому что Водяной, как только узнал от Яги, что он такое наделял, так и стал волноваться страшно, и твердо решился на невиданный поступок, хотел он отыскать ту самую лягушку для начала, а потом Велеса, как только появится, и упросить ее обратно в царевну превратить, даже если он его самого в ярости в какую болотную кочку оборотит, но сначала лягушку в царевну. Сам виноват, сам и расплачиваться должен.
Только ту самую лягушку он никак не мог найти, бегала она видать от него, как от чумы болотной, и в руки никак не давалась. Но Водяной надежды не терял, он даже и думать не хотел о том, что та лягушка уже может быть где-то в царстве Ния или еще каком мире куда души всех тварей отправляются. Он верил, что его лягушка точно жива и невредима. Если с ней что-то случилось, как же он дальше жить будет.
Об этом и рассказывал по дороге кот Баюн черту, потому что хотел он чтобы они вместе, но каждый свою сказку сочинили.
– Привет тебе, царь Морской, – мурлыкнул кот, явно завышая его полномочия.
Но водяной не обиделся, он вообще на котов и на чертей не обижался, потому что с них, как с русалки вода, а ему потом одни переживания, а переживаний и без них у него хватало.
– Князь снова приходил, – говорил он о Славене, конечно, ведь пока он у них князем был, – русалку свою все ждал, но где же ты ее дозовешься.
И он рассказывал снова о строптивой русалке и любви князя.
Кот знал эту историю давно, ничего в ней нового не было, он даже пару раз с князем на берегу сидел, а потом русалку уговаривал, но ничего у него не вышло.
А потом Баюн смекнул, что если он уговорит русалку, то они покой потеряют, князь тут пропадать будет, а во что их лес заповедный тогда превратиться. Вот и охладился сразу пыл его, как и не бывало. Он и забыл почти зачем уже шел. Но потом все-таки вспомнил
– Ты мне лучше скажи, – возник кот, – а что это Велес то у нас тут делает.
– А что ему делать, Живу встречает, да следит, чтобы те из Пекла не пожаловали, а эти с небес не спустились. Раз он посередине оказался, то и тех и других усмирять должен.
Так Водяной по доброте душевной, или из-за коварства какого, хотя на то не было похоже, и доказал коту и черту, что скоро начнутся события очень даже громкие и шумные и никуда от них не деться больше.
Такие вот времена наступили дикие и горькие, а что сделаешь. Но пока на озере была луна такая прекрасная, до богов высоко или глубоко. Скоро осень, а потом и весна, праздник Купалы. Но пока можно было вспомнить о том, что уже было. А началось все, тогда еще. Эта троица теперь и говорила о том зле, которое только умножилось прошлой весной.
О том, как безвинно страдала Яга, мы уже знаем. Но если бы только она, та, которая стремилась к Ладу, она пока и устраивала такое, что вольно или невольно чаша должна была переполниться, и все то зло, которое было в душах, вырвется наружу, и понесется над миром, схлестнувшись где-то между небом и землей, и тогда его точно не удержать.