Однажды, давным-давно очень-очень далеко от сюда случилось нечто, что навсегда изменило текущий ход событий.
Неожиданная, яркая вспышка озарила ночное небо и, казалось, все звезды, что мирно ютились там, осыпались не землю. Огненное зарево на несколько секунд осветило окрестности, и потухло где-то в глубине темного леса. Древние, высокие ели встревожено покачивали своими макушками, но сделать что-либо кроме этого не могли. Животные, застигнутые врасплох, с опаской выглядывали из-за мощных стволов лесных стражей. Тем временем, пыль и дым, стоящие прочной стеной стали расступаться, открывая взору нарушителя лесного спокойствия: девушку, лет шестнадцати, с короткими волнистыми волосами цвета липового меда, большими зелеными глазами и необычным стальным ободком на голове в виде маленьких крыльев, стояла посреди, танцевавших языков пламени.
Неожиданное происшествие всколыхнуло панику в соседней деревушке. Сонные жители выбегали на улицу, в своих ночных колпаках с огромными резными фонарями и бегали, как маленькие муравьи, от дома к дому, узнавая подробности произошедшего. Когда же внятного ответа не поступило, да и зарево пропало где-то в лесу, жители разом, спокойно вздохнув, отправились по своим мягким кроватям. Все, кроме одного: любознательный юноша, чей взор смог уловить последнюю вспышку таинственного света так и остался смотреть в сторону ночного леса, где, по его мнению, произошло что-то необычное.
– Добрыня, хватит ворон считать! – прервала его мечтания полная женщина в резном чепчике и очаровательным румянцем на лице. – Пошли домой! Вставать завтра рано, тебе на рынок идти, а мне в огороде работать. Нет у нас времени сынок на мечтания.
– Да, уже иду, – в голосе парня слышалось разочарование и обида, но повернувшись к свету фонаря своей матери, обняв ее, он отправился с ней домой. Уже находясь на пороге дома, парнишка еще раз бросил взгляд на таинственный лес, надеясь хоть на что-нибудь. И как ему показалось, он заметил черный густой туман, который опускался с небес. Но через секунду туман исчез, и, подумав, что это лишь игра воображения, Добрыня захлопнул за собой дверь.
Солнечные лучи ударили в витражное окно, и комната заиграла разноцветными красками. Наш герой потянулся в своей постели и сразу же вскочил на ноги. Снизу доносили неописуемые запахи утреннего завтрака, и чтобы не заставлять себя долго ждать он, быстро переодевшись, мигом спустился вниз.
– Быстро же ты! – удивилась полная женщина. – Хорошенько покушай и отправляйся на рынок за продуктами. Послезавтра деревенский глава устраивает дегустацию осенних пирогов, и мне нужно подготовиться к этому событию, – женщина, пританцовывая, кружила возле стола с листком бумаги и что-то напевая, записывала туда все новые и новые ингредиенты. – Хм, и это запишу и это. Даже не знаю, можно ли найти у нас это…но запишу. Ох, Добрыня, только долго не гуляй, – она склонилась над сыном и потрепала его за щеку. – Ты у меня такой впечатлительный. Вечно отвлекаешься на разные необычности. Все, кушай, надоедать не буду.
Закончив с завтраком, парень взял необходимые ему вещи и отправился в путь.
– Может быть, это случится сегодня?! – восторженно произнес Добрыня и вышел за дверь.
***
Деревенский рынок находил довольно далеко от дома, но дорога туда нравилась парню. Узенькая и проселочная, она тянулась по золотым полям и дубовым аллеям, мимо душистых садов и цветущих клумб. Каждый раз, проходя по этой дороге, он находил в ней что-то новое и необычное, что-то, что не привлекало внимания остальных.
Несмотря на раннее время, на рынке было многолюдно. Кто-то из них так же закупался перед праздничной дегустацией, кто-то просто приходил повидаться со старыми знакомыми. Прогуливаясь от палатки к палатке и покупая по мере возможности все необходимое, Добрыня заметил маленькую странность: словно за ним кто-то следит, и постоянно идет следом. За каждым его шагом следует другой, более мягкий и тихий. Но каждый раз оборачиваясь, он не находил ничего. Тем временем корзинка становилась все тяжелее и тяжелее, и носить ее было все затруднительнее. Решив немного отдохнуть, он присел на скамью в теньке огромной ивы и, закрыв глаза, наслаждался шумом текущей жизни, пока не услышал те же шаги. Решив подождать и узнать, кто же следовал за ним, он притворился спящим. Тем временем шаги остановились возле корзины и, судя по звукам, неизвестный воровал еду. Добрыня открыл глаза. Спиной к нему сидела девушка, ее короткие цвета меда волосы спадали на лицо, а стальные крылья на голове бликовали на солнце.
– Могла бы просто так попросить, если ты голодная, – произнес он тихо и спокойно, склонившись над девушкой. По ее спине пробежала дрожь и на секунду она замерла на месте. Ее сильно трясло, но она медленно стала поворачиваться к парню.
– Я очень хочу есть! – пробормотала она при этом, пережевывая кусок пшеничной булки, а по щекам ее катились крокодильи слезы.
– Так, как тебя зовут? – поинтересовался парень, когда девушка вдоволь наелась и с довольным видом облокотилась на иву.
– Гамаюн,– тихо ответила она, словно боясь кого-то потревожить.
– И что же ты тут делаешь? Ты же не местная. Я тебя здесь никогда раньше не видел, – Добрыня подумал, что такой расспрос с его стороны выглядит некрасиво, но что-то подсказывала ему, что ночное происшествие и появление этой девушки как-то связаны.
– Я сбежала из дома. Но поскольку я еще не взрослая я не умею правильно ориентироваться, поэтому оказалась в этом месте. А кто ты? Что ты здесь делаешь? – девушка стала серьезнее, но в ее голосе отсутствовали хоть какие-либо эмоции. Она говорила сдержанно и сухо.
– Я? Прости. Я – Добрыня. И я тут живу. Это мой дом. А почему ты сбежала из дома? И где ты раньше жила? Ближайшая деревня с тысячи верст отсюда, – парень продолжал расспрашивать ее обо всем, его сердце трепетало. Сегодня наконец случилось что-то странное, что ему когда-либо довелось наблюдать.
– Все мои сестры так сделали. И мне захотелось повидать мир. А жила я там, – и девушка показала рукой на небо, – но поскольку я сбежала мне лучше не высовываться из тени. Только так меня никто не найдет.
– Ты хочешь сказать, что прилетела с неба? – на минуту он замолк. – Это же удивительно и здорово! Это то, чего я так долго ждал! Это чудо!
Девушка встала с земли и подсела к нему на лавочку.
– А почему ты тут живешь один? Тебе не скучно? Поэтому ты так рад моему присутствию? – теперь Гамаюн начала свой расспрос. Она уставилась на парня и не отводила от него глаз.
– Я не живу тут один. Тут целая деревня людей, – он окинул руками рынок. Этот взгляд, которым она смотрела на него, был остр, как кинжалы. Он проникал в самую глубь души. – Просто мне всегда казалось, что жизнь здесь слишком тихая.
– Почему ты обманываешь меня? – все так же серьезно спрашивала девушка.
– Я…я не понимаю, о чем ты говоришь? – рассеяно ответил Добрыня.
– Видимо…– тихо произнесла девушка и отвела взгляд от парня. – Прости, я была слишком резка. Спасибо за еду. Тебе не пора уходить?
– На самом деле да, пора, – растерянно добавил он. – Боюсь, матушка будет волноваться.
– Тогда ступай! – девушка встала на ноги.
Теперь Добрыня мог разглядеть ее получше. У нее было очень красивое лицо, однако глаза не выражали практически никаких эмоций. На ней была тряпичная жилетка поверх белой рубашки и короткие шорты. Весь этот наряд, по мнению Добрыни, больше подходил мальчишке, чем девушке. Но озвучить свои мысли он не осмелился.
Они попрощались около тенистой ивы, и паренёк поплелся домой. Он шел своей обычной дорогой, насвистывая свою любимую мелодию. Добрыня прошел дубовую аллею, поздоровавшись со старым дубом, и уже вышел на проселочную дорогу, идущую сквозь пшеничные поля, как вдалеке заметил большой расписной шатер, уходящий своим золотым шпилем высоко ввысь за облака.
– Странно, – сказал он сам себе. – Готов поспорить, что с утра его тут не было.
Он спустился вниз с холма и направился в сторону возникшего из неоткуда шатра. Вход внутрь был занавешен, а рядом никого не было. Он обошел его стороной.
– Что-нибудь потерял? – неожиданно раздался за его спиной женский голос.
Добрыня обернулся. Перед ним стояла красивая, высокая женщина с длинными черными волосами, связанными с косу, белоснежной кожей, и яркими голубыми глазами, источающими холод. На ней было иноземное черное платье, нисходящее до самой земли. Платье было усыпано сотнями камней, отчего на солнце переливалось миллионом бликов.
– Нет, ничего, – Добрыня не сразу нашелся, что ответить. – А это Ваш шатер?
– Мой.
– А давно Вы его поставили?
– Сегодня утром.
– Но сегодня утром, я шел на рынок, и его тут не было.
– Хм, – женщина хитро улыбнулась, а после и вовсе рассмеялась. – Не уж то не было? Как бы там ни было, теперь он тут! – женщин развернулась и направилась внутрь шатра.
Данила оставался на своем месте.
– Чего тебе мальчишка? – женщина остановилась около самого входа в шатер, но не повернулась. – Разве тебе не пора домой? Или, может быть, ты хочешь посмотреть, что я прячу внутри?
Она протянула свою бледную руку и, цепко ухватившись за край ткани, заграждающей проход, отодвинула ее в сторону, открывая его взору небольшую щель, за которой таилась непроглядная, тягучая тьма. Она манила и затягивала. Данила сделал неуверенный шаг, но хватило одного случайно брошенного взгляда на женщину, которая стояла с какой-то по-особенному злобной ухмылкой, чтобы удержать себя в руках. Парня сковал ужас. Он еще никогда не испытывал ничего подобного. Жаркий летний вечер, словно превратился в морозную зимнюю ночь.
– Нет, – выдавил он кое-как из себя. – Не хочу, – и, развернувшись, побежал прочь от этого места.
Женщина, громко рассмеявшись, скрылась в царящей тьме шатра.
Данила старался бежать как можно быстро, однако, корзинка с продуктами совсем этому не способствовала. Поэтому очень скоро он выбился из сил, а дыхание его сбилось.
***
Вечер прошел крайне спокойно. Он успел помочь своей матери по хозяйству и совершенно забыл о необычных незнакомках, повстречавшихся ему сегодня. Парень уже ложился спать, когда услышал тихий стук по стеклу своего окна. Озадаченный этим, он быстро вскочил на ноги и выглянул в окно. В самом низу, под большой яблоней стояла Гамаюн.
– Гамаюн? Что ты тут делаешь?
– Я… Это…, – она потупила взгляд и замолчала, но предательское урчание живота нарушило воцарившуюся ночную тишину. Девушка смущено обхватила его руками.
– Эмм, подожди минутку, я сейчас выйду, – ответил парень и тут же пропал из оконного проема.
Добрыня аккуратно прокрался под дверью своей матери, которая уже давно спала, что подтверждал забавный свист, доносящийся из комнаты, спустился на кухню, схватил несколько тыквенных пирогов и выбежал в сад.
– Вот держи, – протянул он девушки пироги. – К сожалению, это все что я сейчас смог найти, не создавая шум на кухне.
– Большое спасибо! – ответила Гамаюн, вот только к тому моменту рот ее был набит едой, поэтому разобрать что-либо Добрыне было сложно.
– Почему ты здесь? Тебе некуда идти? – спросил он у девушки, как только та закончила пережевывать последний пирожок.
– Некуда. Я собиралась было отправиться дальше, но у тебя тут постоянно солнечно. А мне на Солнце появляться нельзя. Братец меня быстро домой заберет. А вот Месяц другое дело. Ему я могу доверять.
– Опять ты говоришь какими-то загадками.
– Я говорю так как есть на самом деле, – пожала она плечами и замолчала.
Воцарилось неловкое молчание.
– А хочешь, я тебе покажу кое-что? Одно место, о котором знаю только я, – наконец, прервал его Добрыня.
– Хммм, – задумчиво протянула девушка. – Хочу, но тебе разве не нужно возвращаться домой?
– Мама спит крепко, да и я уже взрослый. Пошли.
Ночь была теплой и безоблачной. На темно-синем бархатном небе тысячи звезд блестели, словно рассыпанные драгоценные камни, а белоснежный месяц лениво покачивался, завалившись на бок, словно кораблик посреди тихого озера, озаряя своим белесым светом всю округу.
Добрыня привел Гамаюн на лесную поляну, посреди которой стоял большой, старый пень, давно поросший мхом.
– Садись вот тут, – указал он ей место. – Нужно будет немного подождать, – сказал он, присаживаясь рядом. – Но это того стоит.
Гамаюн послушно махнула головой, и, сложа руки на коленях, стала ждать. Прошло какое-то время. Они продолжали сидеть молча. Где-то вдалеке заухала сова, стрекотали кузнечики, но чего-то особенного так и не происходило. Но вдруг, в одночасье в лесу воцарилась глухая тишина. Замолкли птицы и кузнечики, белки застыли на ветках, как и барсук, который копошился в сухих листьях у основания старого дуба. Сами деревья, казалось, прижались друг к другу, стараясь укрыть поляну от чужого взора, как будто сейчас вот-вот должно произойти что-то, что обязательно нужно оставить в секрете.
– А теперь слушай, – прошептал Добрыня.
Гамаюн прислушалась. Сначала тихо, затем все громче и громче до нее стало доноситься тоненькое пение нескольких голосов. Потом зазвучала музыка: заиграла флейта вперемешку с бубенцами. И, наконец, появились они – десятки разноцветных огоньков, маленьких лесных духов, которые пустились в пляс, как только коснулись пня.
Глаза девушки искрились от восторга. Она уже успела забыть, что такое веселье. Слишком много времени прошло с тех пор, как она с сестрами Алконост и Сирин были маленькими.
Несколько духов подлетели к ней. Они протянули ей свои тоненькие ручки, приглашая в свой танец. Гамаюн замешкалась. А можно ли ей? Райской птице, посланнице богов вот так безрассудно веселиться? Но не для этого ли она сбежала тогда?
Широко улыбнувшись, девушка подпрыгнула со своего места и вмиг оказалась на пне в окружении десятков огоньков. Она смеялась так задорно, что и Добрыня не смог удержаться. Он давно не видел никого настолько счастливым.
– Спасибо! Это было так чудесно, – благодарила она его после, когда они вернулись к его дому.
Добрыня смотрел на нее, не отводя своих глаз. Казалось, она напиталась светом огоньков и теперь сама сияла золотым светом, разливавшимся от нее густыми языками.
– Да не за что. Я рад, что тебе понравилось.
– Очень-очень, – девушка закрыла глаза и снова расплылась в улыбке.
– А ты забавная, – мягко ответил он, отчего сам же покраснел.
Добрыня вдруг понял, что Гамаюн ему очень нравится.
– Что ж, мне пора! – заявила она ему, как будто и не услышала его слов.
– Но куда ты пойдешь? Уже слишком поздно, чтобы искать место на постоялом дворе.
– Не переживай за меня. Есть у меня на примете одно местечко.
– Скажи честно, ты прибыла с тем шатром, что появился посреди поля?
Гамаюн резко стала серьезной.
– Нет, – как-то сурово ответила девушка. – Ладно, мне пора.
Добрыня провожал ее взглядом, пока она совсем не скрылась из виду. Девушка как будто было обиделась из-за простого вопроса. Но почему?
***
Весь следующий день он провел, наблюдая за таинственным шатром. Но ничего странного не происходило. В конце концов, он надеялся увидеть хотя бы Гамаюн, но и она там не появлялась. Разочарованный он вернулся домой, где провел еще один скучный, тихий вечер. Перед тем как лечь спать, он выглянул в окно в надежде увидеть Гамаюн. Он ее совсем не знал, но странные чувства, которые зародились в нем прошлой ночью, не давали ему покоя. И хоть он не видел девушку целые сутки, чувства становились лишь крепче и сильнее.
Ночь была, как и прежде тихая и звездная. Легкий теплый ветерок аккуратно обтекал Добрыню, проникая внутрь комнаты, а треск сверчков убаюкивал.
– Что ж, – сказал он сам себе, – пора ложиться спать. Хоть бы завтрашний день не прошел в пустую, – Добрыня закрыл окно и скрылся в темноте комнаты, даже не заметив, что в глубине розовых кустов, которые росли поодаль от яблони, блеснули стальные крылья, отражая бледный лунный свет.
***
Впервые за свою жизнь Добрыня проспал. Странно, что даже мама его не разбудила. И это в день сельской ярмарки? В комнате было темно, и он не сразу понял который сейчас час. Парень выглянул в окно. На улице было пасмурно: темно-серые тучи плотно затянули небо, а поднявшийся сильный ветер склонял макушки деревьев практически до земли.
– Мама! – парнишка оббежал весь дом, но так ее и не нашел.
Возможно, волноваться не стоит и она просто уже ушла, решив не будить сына. Он решил последовать за ней на ярмарку. Все же творилось что-то странное. Практически все в округе было застлано серым туманом, а по дороге на рынок он не встретил не души. Будто бы все жители вдруг просто испарились. Туман тем временем становился все гуще и темнее. В какой-то момент Добрыне показалось, что туман даже тянет его, затягивает в нужном ему (туману) направлении. Решив посмотреть, что из этого получится, парень очень скоро оказался у таинственного шатра. Вход его был открыт и именно оттуда волнами вываливался наружу туман. Однако никого поблизости не было. С минуту он стоял в полном смятении, не зная как поступить: пойти на рынок или заглянуть внутрь.
– Я лишь загляну одним глазком, – сказал он и твердой поступью сделал шаг навстречу неизвестности.
Снаружи шатер был большим, но внутри он был огромен. Это было огромное пространство, заполненное густой непроглядной тьмой. Он проходил все дальше и дальше, пока не уткнулся во что-то твердое, квадратное и плоское. Он обошел со стороны. Это оказалось зеркало. Вообще он заметил, что здесь (где бы он не находился) гораздо светлее. Тусклый свет, спадающий сверху, отражался от зеркала и рассеивался вокруг. Он присмотрелся и увидел еще несколько таких зеркал. Сделав шаг вперед, он споткнулся о какие-то камни, чуть было не упав. Но к счастью Добрыня устоял на ногах и не наделал много шума.
Это было похоже на какой-то лабиринт из сотен зеркал, и почти у каждого зеркала валялась груда камней. Это выглядело очень подозрительно и странно. Но он не останавливался. Он осторожно ступал вглубь этого зеркального лабиринта. Пока не заметил знакомый силуэт. Это была его мама! Она стояла спиной к нему, пристально вглядываясь в зеркало.
– Мама, – с опаской прошептал Добрыня и направился к ней.
Женщина даже не обратила на него внимания. Ее взгляд был рассеян, а лицо было каким-то глуповатым.
– Мама, что ты тут делаешь? Пойдем домой! – он взял ее за руку и хотел потянуть за собой, но ничего не получилось. Она даже не шелохнулась, лишь ответив:
– Смотри, смотри. Найди, найди. Смотри, смотри. Найди, найди.
Подул холодный ветер. Температура стала падать. Появился черный туман. Кто-то или что-то приближалось к ним. Сердце парня забилось с удвоенной силой. Нужно было что-то делать.
Неожиданно кто-то сзади хватает его за кофту и, утягивая назад, прячет за зеркалом. Это Гамаюн.
– Молчи, ничего не говори, иначе она услышит, – прошептала ему на ухо девушка и закрыла рукой рот.
Он был рад ее увидеть, но там осталась его мама. И если там было опасно, оставлять он ее был не намерен. Однако девушка села на него сверху, и вырваться у него не было никаких шансов.
– Смотри же! – буркнула она, указывая ему на щель в деревянной раме зеркала.
И он увидел. Женщина, которую он видел ранее из неоткуда появилась перед его матерью. На ней было то же черное платье, только лишь черные, как смоль, волосы теперь были распущены. В правой руке у нее что-то блеснуло. Он присмотрелся. Это был серп.
– Повернись ко мне, дорогуша, – скомандовала она его матери резким голосом, и та покорно, перетаптываясь на месте, сделала это. – Что ты увидела в моем зеркале?
– Ничего, – промямлила та в ответ.
Лишь на миг ярость обезобразила красивое лицо незнакомки. Вздохнув, она сказала:
– Еще одна пустышка. Вытяну из тебя жизнь тогда что ли. Хоть на это ты сгодишься, – кривая ухмылка исказила ее лицо.
Незнакомка поднесла серп к лицу матери Добрыни и медленно провела им, разрезая воздух, с головы до ног. Казалось, ничего не произошло, но вот женщина затряслась, кожа ее стала темнеть, трескаться и, в конце концов, она превратилась в камень. Незнакомка хохотала. Она размахнулась и ударив своим серпом, расколола камень на части.
Сердце Добрыни было готово разорваться в тот же миг. Жуткий крик слетел с его губ. И это не осталось незамеченным. Холодные голубые глаза, словно заметили его.
– Нужно уходить, – спокойно сказала Гамаюн и обняла парня.
Добрыня почувствовал тепло. Он хотел ей что-то сказать, но вот он уже проваливается под землю, уши его заложило, а голос пропал. Однако это длится лишь миг и вот они уже лежат на поляне в лесу, куда он приводил ее день назад. Чувства возвращаются к нему вместе с воспоминаниями. Его матери больше нет. Она превратилась в камень, который после раскололи на куски. Куски! Сколько он видел их там? Десятки? Сотни!
– Добрыня, успокойся, – Гамаюн обхватила парня руками. – Тебе больно, но все эти люди они не настоящие. Ты должен это знать. Ведь ты их создал. Все они лишь твои иллюзии! Вспомни же.
– Этого не может быть!
– Но это так! – она смотрела ему прямо в глаза. – Нам нужно уходить отсюда. Та женщина она опасна. Это Морана. Она злая богиня. Морана ищет Хранителя. Ей нужен ты! Ты – Хранитель.
– Но что ей нужно от меня? – Добрыня все так же сидел на земле, даже не пытаясь подняться.
– Твоя душа. Как только она ее получит, она сможет поглотить этот мир.
– Так значит я один? Всегда был и останусь один? Почему же я ничего не помню? – парень схватился за голову.
– Ты больше не один. Я с тобой. И обещаю, что не оставлю тебя… Прости, это я во всем виновата. Но я все исправляю…
– Да брось, ты то тут причем? – пробубнил парень не слушая Гамаюн.
– Мне лишь нужно позвать Солнце. Есть одна песня. Стоит лишь спеть ее…– продолжала девушка, не слушая его.
– А как ты думаешь, я попала в этот мир? – холодный и резкий голос пронзил ушные перепонки.
Появившиеся из неоткуда языки черного тумана слились воедино, и перед ними предстала Морана. Один взмах ее руки, и вырвавшиеся из-под земли корни деревьев в одночасье опутали Добрыню и Гамаюн.
– Ясный…– начала было Гамаюн, но ее голос тут же пропал.
– О нет, дорогуша, так не пойдет. Сегодня я бы предпочла насладиться тишиной, а не твоим пением, – Морана улыбнулась, но улыбка ее больше была похожа на хищный оскал. – Добрыня, а ты ведь мне сразу понравился, – она подошла вплотную к пареньку. – Такой любознательный, такой внимательный, такой интересный… И почему я не догадалась раньше?
Корни сжимались все сильнее, поднимались выше, оплетая и сдавливая шею. Добрыня не пытался выбраться. Он не понимал, что происходит вокруг него, и надеялся, что это лишь дурной сон.
– Почему? – еле-еле выдавил из себя парень.
– Почему что?
– Почему я.
– А ты разве ничего не понимаешь? О, милый, милый мальчик, – Морана провела острым ногтем по щеке Добрыни, оставляя кровавый след, – когда Первоотец создавал миры, он решил, что несколько, особо ценных и прекрасных, должны оставаться нетронутыми и чистыми. Он боялся, что некоторые из его детей захотят прибрать эти миры себя, как только тот уйдет на покой. Поэтому он спрятал их поукромнее, а охранять поручил Хранителям – созданиям, специально созданным из частиц его собственной плоти. Столько веков минуло с тех пор. Ты, видимо, совсем одурел от одиночества, раз напрочь забыл это все. Но я тебе даже благодарна. Многие хранители давно покинули свои миры, отчего те быстро иссохли без должного ухода. Проку от них никакого. Но этот мир – просто жемчужина! – богиня громко рассмеялась. – Как долго я искала… Как долго я хотела…Как представлю сколько силы я смогу поглотить! Ах, в ногах появляется слабость, – она схватила парня за горло. – Хочешь мне что-то сказать? Ну же, говори, разрешаю.
– Ты безумна!
– Немного. Возможно. Ничего не могу с собой поделать. Но откинем ненужные разговоры. Отдай же мне свою душу! – Морана схватила лицо юноши своей бледной костлявой рукой и, притянув его к себе, жадно вонзилась в него губами.
Поцелуй богини причинял Добрыне боль. Она словно проникала внутрь него, расталкивала кости и плоть, делала все, лишь бы найти то, что так желала. Душу Хранителя. Поцелуй не длился долго. Морана с довольной ухмылкой отринула от юноши, вытягивая из него голубоватую искристую дымку. Отдав последние частицы своей души, тело юноши обмякло.
– Могла бы, повторила еще раз, – облизнувшись, простонала богиня. – Хотя, интересно какова на вкус душа райской птицы?
– Не смей прикасаться к ней! – огрызнулся Добрыня, собирая остатки своих сил.
– Да неужели? И почему же? О! – протянула она. – Не говори, что девчонка успела запасть тебе в душу! Ахаха! Так ведь это она меня сюда впустила. Лишь райским птицам дозволено посещать спрятанные миры. От остальных они надежно укрыты. Вот я и заключила с ней сделку – ее свобода взамен на мой пропуск сюда. Видишь ли ей надоела жизнь в раю! Вот и захотела свободы. Ей было все равно на то, что я сделаю с этим миром, и тем более с его Хранителем.
– Мне все равно! Если думаешь, что так я отвернусь от нее, ты ошибаешься! – ответил ей Добрыня.
– Все равно? Хм, может тогда просто раздавить вас, как мелких вредителей?
Корни деревьев сжимали их все крепче. Дышать становилось все сложнее.
– Гамаюн, – Добрыня пытался дотянуться до девушки, схватить ее руку. – Прошу тебя, не причиняй ей боль, пожалуйста!
Девушка пыталась сделать тоже самое.
– Посмотрите на себя, в шаге от неминуемой гибели пытаетесь держаться за руки? Спасти друг друга!? – голос Мораны скрипел от ярости.– Глупцы! Как же это омерзительно!
– Тебе этого никогда не понять! – ответил ей парень.
– Мне и не надо этого понимать, – Морана приблизилась к Добрыне и схватила его лицо. – Скоро я поглощу этот мир, и стану сильнейшей богиней на всем белом свете! Все будут трепетать перед моим величием, а о вас никто и не вспомнит! Жалкого беспомощного Хранителя и маленькую бескрылую пташку!
–Тебе не понять этого, потому что тебя никогда не любили! – прорезался голос Гамаюн. – Ты всегда была отшельницей! Изгоем, приносящим лишь беды! Думаешь, сила что-то изменит? Да ничего она не изменит! Тебя никто не полюбит! Никогда!
– Не полюбит? Никогда… – ее голос затих.
Она отвернулась от них, словно утирая слезы.
– Никогда… – повторила Морана. – Знаете, я передумала, – корни деревьев отпустили парня и девушку.
Как только Добрыня оказался на земле, он сразу же бросился к Гамаюн.
– Я хочу убить вас лично, – она взмахнула своим серпом, и сильный поток воздуха откинул их назад. Гамаюн открыла глаза и увидела перед собой Добрыню. Он защищал ее своим телом. Морана повторяла это раз за разом, пока парень не упал на землю.
– Нет, Добрыня! – с болью в голосе прокричала девушка.
– Так, даже лучше. Теперь и тебя никто не любит! – громко засмеялась Морана. – Прости, я оставлю тебя. У меня еще слишком много дел, – сказав, это она поднялась к небу и растворилась в черных тучах.
– Добрыня, очнись, Добрыня, – слезы текли по щекам Гамаюн, она плакала так сильно, как возможно никогда прежде. – Очнись!
Но парень не приходил в себя. Из уголка его рта тек густой ручеек крови. Он не дышал. Черные тучи, казалось, все сильнее опускали на землю, поглощая макушки вековых деревьев. Гамаюн сидела у мертвого Добрыни и слезы продолжали падать ей на сжатые кулаки, что лежали на ее коленях. Ветер трепал ее волосы, а на голове осталось лишь одно металлическое крыло.
– Раз так, раз ты так этого хочешь! Пусть будет так! – наконец, девушка поднялась на ноги. – Раз тебе нужно больше силы, как тебе такая сила!? Добрыня, обещаю, я все исправлю, – обратилась она к парню и вновь, слезы потекли из ее глаз. Она раскинула свои руки и запела:
Ясный свет небес, что разгонит тьму,
Путь найди во мраке, дар я твой приму.
Ветер начал стихать, а темные тучи, казалось, остановили свое падение.
Крылья мне верни, и туман развей,
Солнце позови, пусть придет скорей.
И тучи пронзил яркий солнечный луч. Он озарил Гамаюн и начал расширяться. Он становился все больше и больше, разгоняя туман и темные тучи. Но Морана не могла так просто сдаться. Тучи стали обвивать столп света, пытаясь закрыть эту брешь, но свет был сильнее.
Тем временем Гамаюн оторвалась от земли, она летела все выше, а свет вокруг нее плясал огненными языками. Его становилось все больше и больше, и когда она приблизилась к черным тучам, она вспыхнула в форме огромной птицы, сотканной из миллиона частичек света. Он волнами разливался по всему миру, озаряя каждый скрытый уголок. Свет был настолько ярким, что казалось, будто все вокруг исчезло, поглощенное им. Мир погрузился в гробовую тишину. Последнее, что было слышно перед тем, как наступила тишина, был вопль Мораны.
Добрыня открыл глаза. Он лежал где-то на теплой земле, на небе плыли белые облака, и солнце ласково грело его лицо. Он поднялся и огляделся, но рядом никого не нашел.
–Добрыня, – послышался за его спиной тихий голос. – Только не оборачивайся!
– Гамаюн, что случилось? – спросил он растеряно, но поворачиваться не стал.
– Я, как и обещала, все исправила. Морана никогда больше не проникнет в этот мир.
– Но как ты это сделала?
– Помнишь, я говорила тебе о песне, что призывает Солнце. Мне пришлось спеть ее. Лишь с его помощью мы могли одолеть ведьму. Но теперь все хорошо и я могу уйти, – до того спокойный голос девушки дрогнул.
– Я не хочу терять тебя, – парень хотел было повернуться к ней, но она успела раньше и обняла его сзади. – Я больше не хочу быть Хранителем!
– Нет, Добрыня, молчи. Я знаю, ты любишь этот мир. Именно поэтому ты еще не покинул его. И покинуть не сможешь. А я… Я должна уйти. Это часть сделки. Твоя жизнь в обмен на мою, – она поцеловала его в щеку и растворилась в воздухе.
– Но ты ведь обещала, что не оставишь меня одного…
Тишина снова повисла в этом мире. Добрыня еще долго стоял и, молча, смотрел в небо.