Глава 5. Неужели это Гриша?!…
Солнце клонилось к закату. Ольга с Анатолием не поехали на трамвае, а совершили пешую прогулку и подошли к его дому. Сердце ее выскакивало. Ольга решила отменить авиабилет. Сегодня, в 2015 году, это оказалось совсем просто. Интернет подключен к любому мобильному телефону. Ольга решила остаться в Калуге до выяснения ситуации. Надо выяснить, если Анатолий – это Гриша, то и через полвека она может стать счастливой. Значит, хоть остаток жизни, но она посвятит любимому человеку.
Ольга была в таком возбужденном состоянии… Какими словами она могла бы рассказать о своих эмоциях? Слов не было… Она шла по знакомой улице, рядом с ней шел Анатолий. Он говорил только тогда, когда Ольга спрашивала. Тогда он спокойно отвечал. Его не одолевал словесный понос, когда незнакомому человеку выкладывают самое личное, сокровенное. Она подумала:
– А ведь Гриша вел бы себя точно так же. Он и в школе не был болтуном. Неужели это Гриша?
Они шли медленным прогулочным шагом. А вот уже и калитка. Многое поменялось в этом районе, но гришин дом остался в таком же виде, как и полвека назад. Правда, крыша подремонтирована, но деревья были те же самые, и те же окна деревянные, хотя люди уже забыли о деревянных рамах, мода пошла на пластиковые окна.
Домик был тот же, только на нем лежала печать одиночества. Во дворе уже ощущалось отсутствие женской руки. Не было цветов. Только росли ромашки, как на лугу. Травка во дворе еще не увяла. Но опавшая листва с деревьев была аккуратно собрана и сложена в бочку для приготовления компоста на следующую весну. Анатолий открыл навесной замок, который висел для вида, поскольку не был закрыт ключом. Хозяин просто снял замок, и они вошли. Ольга волновалась так сильно, как никогда в жизни. У нее тряслись руки. Да, что там руки. Она идти-то не могла твердым шагом. Ноги тряслись, она боялась упасть…
– Пожалуйста, проходите! – И он сделал рукой приглашающий жест. Точно также всегда делал Гриша, когда они приходили к нему в дом.
Ольга без сил опустилась на стул, который стоял у стола. Она прикрыла глаза рукой.
Анатолий увидел, что женщина чувствует себя не совсем хорошо. Он быстро налил ей воды в стакан и сказал:
– Ольга, вам плохо?
– Нет, не беспокойтесь. Просто слабость.
– Я сейчас чай заварю. Люблю собирать травы сам. А вы любите чай с лесными травками?
Снова у Ольги состояние полуобморочное. Они с Гришей часто собирали травы за рекой. Там еще в ту пору были луга. Это сейчас возвышаются новые микрорайоны. Однако Ольга нашла в себе силы, чтобы ответить хозяину дома:
– Да, люблю.
Пока Анатолий хлопотал на кухне, Ольга осмотрелась. В доме была скромная обстановка, но было идеально чисто. Нигде не было ничего лишнего, не разбросана одежда. На стене висело несколько фотографий в рамках. Она подошла к стене и пыталась понять, кто же тут изображен. Боже мой! Вот на этой фотографии Лидия Николаевна с маленьким Гришей. А это Гриша в костюме зайчика танцует под елочкой. А девочка в костюме снежинки кружится рядом с ним. Это же их с Грищей детская фотография. Она вставлена под стекло в рамку, а фотография там совсем уже старенькая. На ней изображены молодые люди. В женщине Ольга узнала маму Гриши – Лидию Николаевну, а рядом с ней был молодой человек, удивительно напоминавший внешностью молодого Грищу. Ольга вспомнила эту фотографию. На ней были гришины родители. Ее показывала Ольге сама Лидия Николаевна в тот вечер, когда они проводили Гришу в Армию и коротали вечер вдвоем.
В этот момент в комнату вошел Анатолий. У него в руках был поднос, на котором были чайные пары, в маленькой вазочке конфеты и печенье. И несколько красных яблок.
– Ольга, я вас приглашаю. Небогато живу, но, как говорят в народе, чем богаты, тем и рады! Вот яблочки из моего сада. Присаживайтесь, вот сюда! – и он подвинул Ольге стул. Потом сел за стол сам.
Они пили чай и говорили об урожае яблок, о том, где Анатолий собирает травку для чая.
Наконец, она решила задать Анатолию важный вопрос:
– Анатолий, а вот на этих фотографиях кто снят? Вот эти детишки и молодые люди. Вы их знаете?
– К сожалению, не знаю. Видимо, это фотографии бывших хозяев. Но у меня рука не поднимается, чтобы их снять со стены. Пусть висят. – Анатолий поднялся. Он был такого же роста, как и ее Гришенька. У него сохранилась легкая походка.
Он подошел к портрету, погладил ладонью стекло.
– Каким-то теплом веет от фотографий. И я часто на них смотрю. Но иногда грустно становится.
– А мне кажется, Анатолий, что вот этих детишек я узнаю. Эта девочка – я. А мальчик – Гриша. Григорий Кораблев!
Анатолий вздрогнул.
– Кто? Гриша? А это вы, Ольга?
– Да, Анатолий! Это я, а мальчик – Гриша. Может быть, это вы в детстве? Может быть вы – не Анатолий, а Гриша?
Наверное, имя Гриша было ему чем-то близким, потому что реакция на это имя оказалась бурной и неожиданной. Он быстрыми шагами ходил по комнате, зажав голову руками, потом опустился на диван, закрыл лицо руками и застонал.
Ольга подошла к нему, положила свою руку на его голову, наклонилась и поцеловала его в макушку.
Как мать целует ребенка, который нуждается в ее ласке.
– У меня ужасно болит голова… Сил нет терпеть. Уже многие годы. – простонал Анатолий.
Ольга не отнимала свою руку. Она гладила его по голове, по плечам. Ей самой хотелось кричать, рыдать, бежать куда-то… Или спрятаться в руках этого мужчины, больного и одинокого. Но она сдерживала свои порывы, боясь напугать незнакомого человека. Да, конечно, надо быть более сдержанной. И она спросила:
– Как давно у вас головные боли? Что их вызвало в первый раз? Вы проходите лечение?
Ольга присела рядом с ним на диван, Анатолий сидел как потерянный. От внезапной ласки незнакомой женщины, от ее интереса к нему и участия у него появилось желание уткнуться в ее руки и выплакать все то горе одиночества, которое преследовало его всю жизнь. Он не помнит о себе ничего, совсем ничего… Но он же мужчина, а не слезливая барышня. И Анатолий сдержал свой порыв.
На вопрос Ольги он ответил довольно спокойно:
– В Армии я получил травму и потерял память. Теперь с этой травмой живу всю жизнь.
– А как это произошло?
– Вот и это для меня остается загадкой. Я помню лишь то, что мне рассказывали в госпитале. Сказали, что это произошло на учениях. Упал наш самолет. Парашют, как мне сказали, у меня не раскрылся… Да, еще есть документы, подтверждающие мою инвалидность. А что было раньще, как секрет, скрытый за семью замками, за морями и океанами. Когда мне выдавали после госпиталя документы, сказали, что я детдомовский парень, и что у меня нет родных.
Ольга понимала, что она вскоре приблизится к разгадке этой давней истории, где было наделано немало ошибок. И, скорее всего, Анатолий – это ее Гриша.
Был уже глубокий вечер и просто неприлично оставаться дольше в гостях у незнакомого мужчины. Ольга попросила Анатолия проводить ее до дома. Она живет не так далеко отсюда. Хотя ей хотелось разговаривать с этим человеком всю ночь и пусть через 50 лет, но выяснить правду. Неужели ее Грише выпала такая судьба прожить всю жизнь, не помня никого и ничего. А ведь она ждала его все годы…
В свете уличных фонарей Анатолий видел и ее дом, в котором, если он был Григорием, у него могли проснуться какие-то воспоминания. Но он был совершенно спокоен. Поскольку Анатолий не проявлял никакой инициативы, то Ольге пришлось самой предложить ему завтра встретиться и погулять в городе и в парке. Анатолий сразу же согласился.
– Хорошо! Может, я за вами зайду и отправимся куда-нибудь?
– Часов в 11 утра. Хорошо?
Ольга протянула руку Анатолию. Он легонько пожал ее руку и неожиданно для нее наклонился и поцеловал ее в ладонь. Ольгу снова охватило то же самое чувство волнения, как сегодня днем в парке, когда она увидела свое имя, которое человек, потерявший память, все-таки не забыл… Он держал в голове это имя, несмотря на все… Ольга не могла сдержать своих чувств, она погладила его по голове, когда он целовал ее руку. Здесь они волновались уже одинаково. Только волнение Ольги было осознанным. Она до сих не забыла запах Грищи. И хотя между ними в годы юности еще не было близости, но она любила сидеть рядышком с Гришей, склонив головку к нему на плечо, а еще ей хотелось прижаться к его сильной груди и замереть в его сильных и нежных руках… Он любил целовать ее ладони… А вот Анатолию сердце подсказывало, что эта женщина ему не чужая…
Сейчас момент был чем-то похож на эпизоды юности. Анатолий в порыве чувств обнял Ольгу, и она, как в юные годы, прижалась к его груди. Он гладил ее по голове, по плечам. По его телу пробежала мелкая дрожь. Несомненно, он волновался и не мог сдержать своих чувств. Ольга окончательно поняла, что судьба подарила ей счастье. Бог подарил ей встречу, пусть и в семидесятилетнем возрасте. А сердцу не столь важно, сколько лет его хозяину. Важно, что сердце сохраняет способность любить в любом возрасте. Ольга обняла Анатолия. Вот так обнявшись они стояли несколько минут. Им не хотелось расставаться.
Ольга плакала, уткнувшись в грудь Анатолию. Он гладил ее по голове и как маленькой девочке тихонько шептал:
– Оленька не плачьте! Ну, пожалуйста! Я вас прошу!
Вдруг ему в голову пришла мысль, которую он тут же озвучил:
– Вы что, меня жалеть собрались? Так мне ваша жалость не нужна! – и он сделал попытку отстраниться от Ольги.
– Анатолий, о какой жалости вы говорите?
– Я привык к одиночеству и не хочу никакого участия в своей судьбе!
Она ничего не произнесла в ответ, но ее слезы подействовали на Анатолия. Он продолжал все также обнимать ее, а она обливала слезами его грудь. Он гладил ее по волосам, смахивал с ее лица слезинки… Ольга вспомнила, что еще не отменила свой авиабилет. Он попрежнему обнимал Ольгу, а она прижалась к его широкой груди и обнимала его за плечи. Это было настолько волнительно для них обоих. Ольга в этот момент окончательно решила отменить билет и сказала Анатолию.
– Анатолий, а завтра утром я должна лететь во Владивосток. У меня билет.
– Минутка, Оленька! Мы же с вами договорились завтра пойти погулять в город. А сейчас вы говорите, что должны улетать? А как же я?!
В его голосе звучала такая растерянность. И Ольга произнесла, подняв голову и заглядывая к нему в глаза:
– Я хотела с вами посоветоваться. Может быть, мне отменить вылет? Как вы думаете?
Анатолий погладил ее по лицу, вытер слезинки с ее щек, и сказал:
– Оленька, конечно, надо отменить билет. Я вас очень прошу об этом!
– Да, я так и сделаю.
– Спасибо, Оленька! Я счастлив, что вы так решили… Я не могу с вами расстаться! Мне кажется, что я знаю вас всю жизнь. Вы мне очень нужны. Хорошо, что вы остаетесь!
Ольга автоматически отметила про себя, что ей совершенно все равно, как выглядит Анатолий. Ужасные шрамы на его лице никак не влияли на ее отношение к нему. И она подняла свою руку и погладила его по щеке. Он поймал ее руку и поцеловал.
Вдруг он рассмеялся. Ольга тихо спросила:
– Какая смешинка прилетела?
– Оленька, я подумал, что мы еще не состарились, если встретились и не хотим расставаться. А я был уверен в том, что в свои семьдесят лет уже никогда не испытаю счастье. Я настолько одинок всю жизнь. У меня никогда не было отношений с женщиной.
– Анатолий, значит, расстаемся до завтра?
– Да! Завтра я зайду за вами и пойдем куда-нибудь. Мне все равно, куда. Лишь бы быть с вами рядом!
Наконец, они распрощались. Ольга вошла в свой дворик, обернулась и помахала Анатолию рукой. Он никак не хотел уходить, продолжая стоять на том же месте. Ольга включила свет. Ей хотелось петь и прыгать как в детстве. Сердце подсказывало ей, что она приняла правильное решение, когда захотела остаться в Калуге. И теперь она без колебаний включилась в интернет и отменила свой вылет. Время позволяло это сделать.
Уже шел второй час ночи, а Ольга никак не могла успокоиться. Она ходила по комнатам, плакала, умывалась холодной водой, пытаясь привести себя в чувство. Но это ей плохо удавалось. Раздался звонок мобильного телефона. Звонила ее дочка Мирослава. Она хотела узнать, в котором часу мама вылетает во Владивосток. Как ее здоровье, не нуждается ли мамочка в деньгах.
Дочка сразу обратила внимание, что у матери взволнованный голос.
– Мамочка, у тебя все в порядке? Ты что, плачешь? Что случилось?
– Доченька моя, даже не знаю, как тебе описать последние события. Я ведь завтра утром должна была улетать домой. А тут такое случилось!…
Мирослава была испугана, она пыталась понять, что могло случиться с мамой.
– Так, мамочка! Не волнуйся. Садись на диван и рассказывай мне по порядку, что у тебя там произошло. Ты сказала, что должна была? А теперь не летишь домой? Мамочка, что, что случилось? Ничего не скрывай! Разве я могу быть спокойной, когда ты там одна. Я слушаю тебя!
– Мирочка, доченька моя, ты помнишь, я тебе рассказывала о своей первой любви. У меня была любовь еще в школе. Гриша Кораблев.
– Помню, конечно помню. Но он погиб, как ты говорила.
– Да, все считали, что он погиб. И я тоже. На моих глазах умерла его мама, когда ей доставили из части урну с прахом сына. Я сама участвовала в похоронах грищиной матери. Ее похоронили и в могилу к ней положили урну с прахом Гриши.
– Так что с Гришей? Если он погиб пятьдесят лет назад, что могло произойти теперь? Он что, восстал из мертвых?
Ольга Семеновна плакала, прижав к уху мобильный телефон. Она снова вспомнила те трудные времена и как будто заново переживала то огромное горе, которое свалилось на нее с гибелью Гриши и его мамы. Похороны, поминки, слезы… Нежелание жить…
– Да в том и дело, что сегодня последний раз зашла на кладбище попрощаться с дорогими могилками, потом пошла в парк, хотела посидеть на нашей с Гришей любимой скамеечке. Забытая скамейка!… Полвека прошло, а она все жива! Знаешь дочка, когда я подошла к скамейке, там сидел мужчина. Он был моего возраста, лицо его было после сильного ожога все в ужасных шрамах. И он сухой веточкой раздвигал желтые листья, освобождая на еще зеленой травке пространство, и проявилось имя «Оля»… Я была в шоке. Именно так выкладывал везде мое имя только Гриша.
Я подошла, попросила разрешения присесть рядом. Завязалась беседа. Оказалось, мужчина лишился памяти много лет назад. После аварии самолета. Представляешь, он рассказал мне историю, которую ему изложили в госпитале. Он был в том же самолете, в котором был и мой Гриша. Но еще более я удивилась, что он живет теперь в доме Гриши. Ну, детка моя, как мог чужой человек прийти в дом Гриши?! Его имя теперь Анатолий Васильевич Петров. Я побывала в его доме. Это дом Гриши и его мамы.
– Мамочка, ты думаешь, Гриша остался жив?
– Да, дочка! Это невероятно, но может оказаться именно так. Гриша остался жив, но не помнит ничего из прошлого. Как он рассказал мне сегодня, он падал без парашюта. Ужасная история. Травма головы, которая лишила его памяти. Там погибло много десантников. Гриша был там же. Ему посчастливилось остаться в живых. Но документы получил на фамилию Иванова Анатолия. Лицо в шрамах, этот Иванов – детдомовский парень. Его никто не искал и вот… Я почти уверена, что это Гриша. Поэтому отменила билет и решила остаться в Калуге. Буду здесь до тех пор, пока не выясню истину.
Удивлению Мирославы не было границ.
– Мамочка, ты до сих пор любишь Григория?
– Конечно, дочка! Я замуж за твоего отца вышла только потому, что он внешне напоминал Гришу. Но никогда я не любила ни одного мужчины, кроме Гриши. Да, мы даже не успели стать мужем и женой. Я осталась невестой Гриши. Ждала его, но дождалась… – мать заплакала снова. – Дождалась урну с его прахом. И все эти годы приезжала к нему на могилку, а он жил в своем доме, не зная, кто он на самом деле.
– Какой ужас! Мама, обещай мне, что если тебе понадобится моя помощь, ты обратишься ко мне. Я буду просить Эдика. Он во многом может нам помочь и в поисках документов, и в лечении Григория. Если, конечно, этот мужчина – Григорий.
– Конечно, родная моя! Я буду держать тебя в курсе. Спасибо за поддержку! Спасибо, доченька, добрая у тебя душа!
– Вся в тебя, мама! Ну, давай не будем плакать! Отдыхай, у тебя уже ночь, а у нас в Лондоне – поздний вечер.
Ольга попрощалась с дочкой, пошла в кухню, заварила свежего чаю, выпила в одиночестве чашечку, долго еще качала головой, вспоминая насыщенный событиями сегодняшний день… Уснула она только в пять часов утра. Утром проснулась, подушка была мокрой от слез. Ей снилось, что она снова потеряла Гришу. И плакала всю ночь во сне… Ночью Ольга продумала все свои действия по восстановлению памяти Григория. Она уже не сомневалась, что это на самом деле ее Гришенька, с которым она рассталась во дворе военкомата пятьдесят лет назад. Она ни за что не сдастся! Она будет бороться за своего любимого столько лет, сколько потребуется для его выздоровления, и пока бьется ее собственное сердце…