Глава 2
Уилл наблюдал, как Синтия бродит по квартире. Словно по музейному залу. Честно говоря, эта квартира, со всем ее мрамором, хрусталем и кожей, действительно напоминала музей. Сам он предпочел бы что-нибудь другое.
Она осматривала каждую комнату, останавливалась у картин, проводила пальцами по дорогой кожаной обивке. Все это ей явно нравилось. И не удивительно – она сама выбирала эти вещи. Вместе с декоратором, которого наняла.
Синтия двигалась медленно. Мышцы еще плохо слушались ее. Врачи заменили гипс тугой повязкой, которую можно было снимать во время мытья. И с лица бинты также были сняты. Осталась только легкая желтизна на лице и теле. Если бы Синтия не прихрамывала и могла свободно двигать рукой, нельзя было бы сказать, что она перенесла серьезные травмы.
Полин перед выпиской привела в больницу парикмахера. Врачам пришлось обрезать Синтии волосы, но парикмахер превратил результат их поспешных действий в шик. И теперь ее волосы элегантно спадали на плечи. Новый стиль для новой в жизни Уилла женщины.
Его не оставляла мысль, что все это принесет ему одни проблемы.
Уилл обернулся и увидел, что Синтия смотрит на большую фотографию, сделанную в день их помолвки. Насколько он знал, до сих пор она не видела ни одной своей прежней фотографии. Наверняка через минуту Синтия позвонит доктору Такаши и примется отчитывать его за плохую работу. Ему же казалось, что врач потрудился на славу, хотя она и выглядела не совсем так, как до катастрофы.
Но ничего не произошло. Синтия некоторое время молча изучала фотографию, а потом направилась в другие комнаты. Тут его телефон запищал. Читая полученное послание, Уилл услышал, как она говорит в коридоре:
– Какая огромная ванная! Это моя?
– Там сток ниже уровня пола? – спросил он.
– Нет.
– Тогда это гостевая, – ответил со смешком Уилл. – Наша расположена рядом со спальней.
Недели за три до катастрофы Синтия жаловалась, что ванная для гостей слишком мала. Он поинтересовался, не собирается ли она приглашать туда друзей на коктейли, и она раскричалась.
Уилл пристегнул телефон к поясу, отправился на поиски Синтии и нашел ее в гардеробной. Она внимательно рассматривала одежду и читала имена на этикетках:
– Диор. Донна Карен. Кейт Спейд. И все это… мое?
– Абсолютно все. Ты выкинула отсюда мои вещи, чтобы поместилась коллекция туфель.
Она оглянулась и увидела стену из обувных коробок. Открыла одну, сняла тапочки и надела туфли на высоких тонких каблуках:
– Они немного велики.
– Если твои ноги почему-то стали меньше после катастрофы, ты, конечно, сможешь обзавестись такими же туфлями на размер меньше.
Она недоверчиво посмотрела на Уилла:
– Зачем? Просто воспользуюсь вкладышем.
Синтия положила туфли обратно в коробку и опять занялась одеждой:
– Почему я вспоминаю эти имена, знаю, что они знамениты, но не могу вспомнить собственную мать?
Хороший вопрос. Уилл понятия не имел, как действует амнезия. Он ответил:
– Может быть, твой мозг помнит то, что важнее всего?
Синтия повернулась к нему:
– Неужели платья были для меня важнее собственной семьи?
Уилл пожал плечами:
– Не знаю. Ты не мне поверяла свои секреты.
Синтия, потеряв интерес к гардеробной, прошла мимо Уилла и исчезла в коридоре.
Он двинулся за ней и увидел, что она сидит на диване и невидящими глазами смотрит на уродливое произведение искусства, висящее на стене.
– Ты в порядке?
Она коротко кивнула, но он ей не поверил.
– Мне кажется, что все ходят вокруг меня на цыпочках, – сказала Синтия. – Если я задам тебе несколько вопросов, ты ответишь на них честно?
Уилл нахмурился, но согласился и сел на диван рядом с ней. Им все равно надо поговорить. Наверное, откладывать разговор не имеет смысла.
– Ты и я любим друг друга?
Она явно была откровенна, и он решил последовать ее примеру.
– Нет.
– Тогда почему мы помолвлены? – В ее больших зеленых глазах читалось разочарование.
– Мы не помолвлены.
– Но… – Синтия посмотрела на свое кольцо.
– Когда-то давно мы любили друг друга, – объяснил Уилл. – Наши семьи дружили, мы начали встречаться, учась в колледже. Два года назад я сделал тебе предложение. А потом ты изменилась, и мы отдалились друг от друга. Твоя семья еще не знает, но я разорвал помолвку как раз перед твоим отъездом в Чикаго.
– Почему?
– Ты завела любовника. Твоя измена перевесила для меня выгоды от брака с тобой.
– Выгоды? Ты так холодно рассуждаешь о подобных вещах.
– Но это правда. Твой отец и я работали вместе над проектом, выгодным для обеих компаний. Но твой отец предпочитает семейный бизнес, и я решил попробовать. Надеялся, что мы с тобой поладим. Но когда я узнал, что ты уже довольно давно имеешь любовника, выбора не оставалось. Даже проект не мог заставить меня жениться. Я сказал тебе, что к концу октября меня здесь не будет. Однако катастрофа спутала все планы.
– Ты останешься? – Синтия посмотрела на Уилла полным надежды взглядом, и этот взгляд проник в его сердце. Ему показалось, что несправедливо карать ее за грехи, о которых она даже не помнит.
– Нет. Я побуду здесь, пока ты не поправишься. А потом мы объявим о нашем разрыве. Как и планировали.
Синтия понимающе кивнула. Но Уилл успел заметить в ее глазах слезы.
– Я, наверное, была ужасным человеком. Я всегда была такой?
– Мне нравилась девчонка, с которой я когда-то познакомился. Но я был не в восторге от женщины, которой она стала.
Синтия уставилась на свои сложенные на коленях руки:
– Я была доброй хоть с кем-нибудь?
– В основном с родными и друзьями. Ты баловала свою сестренку. Но взрывалась каждый раз, когда кто-нибудь делал или говорил что-то для тебя неприятное.
– Я и теперь такая? – спросила она.
– Нет, – ответил Уилл. – После катастрофы ты совершенно изменилась…
– Но?..
– Но я не знаю, надолго ли это. Врачи говорят, что твоя память может проснуться в любую минуту. То есть в любую минуту женщина, с которой я сейчас сижу рядом, может исчезнуть.
– Ты не хочешь, чтобы это случилось?
Лицо его невесты, такое знакомое и – одновременно – совершенно новое, повернулось к нему. В ее зеленых глазах была мольба, и он вдруг увидел в этих глазах золотистые искорки, которых раньше не было. Очень красивое сочетание. И ему захотелось смотреть в эти глаза, изучать их. Знал ли он Синтию по-настоящему? Любил ли он ее, или идею вхождения в семейный бизнес? Самая красивая девушка в университете и капитан команды поло. Оба из богатых семей, принадлежащих к высшему свету Манхэттена. Это был брак, уготованный небесами.
Но сейчас с Уиллом творилось совсем другое. Он хотел помочь женщине, которая сидела рядом с ним, познать мир, вспомнить, кто она и кем хочет быть. Но надо быть честным до конца. Следует повторить, что все это закончится, если память вернется к ней. Однако вместо этого Уилл произнес:
– Нет. Я этого не хочу.
– Знаешь, – протянула она задумчиво, – мне не хватает какой-то части меня самой, и это тревожит. Но после того, что я услышала, думаю, так даже лучше. Лучше, что я ничего не помню и можно начать все сначала.
Ее слова нашли отклик в его сердце. Алекс говорил, что, возможно, это еще один шанс для их отношений. Но можно ли ей предложить такое? Уилл не был уверен.
– У тебя есть возможность выбора, – заметил он. Синтия задумчиво наморщила лоб:
– Что ты имеешь в виду?
– Память может вернуться в любую минуту. Когда это произойдет, ты решишь, стоит ли возвращаться к твоему прежнему «я».
Она кивнула, продолжая смотреть на свои руки и набираясь храбрости для продолжения расспросов.
– Я тебе не нравилась. Но, по крайней мере, чувствовал ли ты физическое влечение ко мне?
– Ты была красивой женщиной.
– Это не ответ, – отрезала Синтия и посмотрела ему в лицо.
Румянец раздражения, смущения и гнева скрыл следы, оставшиеся от кровоподтеков. Глаза ее выражали растерянность и печаль одновременно. Разительное и приятное отличие от ледяной принцессы, которую знал Уилл.
Интересно, что было бы, если бы он занялся с ней любовью? Его пах тут же заныл, и Уилл прогнал эту мысль. Ему не дано узнать правду. Так что лучше не задаваться таким вопросом.
– Я повторяю – ты была очень красива. Всех парней в университете тянуло к тебе, включая меня.
– Та фотография в зале…
– В день нашей помолвки?
– Да. Я теперь так не выгляжу. Думаю, никогда не буду так выглядеть.
На ее лице появилось совершенно новое выражение, которого Уилл прежде не видел, – беззащитность. Синтия никогда не проявляла слабость. А в сидевшей рядом с ним женщине ощущалось что-то хрупкое. Ему захотелось приласкать ее, успокоить. Раньше Уилл не испытывал ничего похожего. Особенно если речь шла о Синтии.
Не в силах сопротивляться своему желанию, он провел рукой по ее щеке:
– Раньше ты была как статуя в музее. Прекрасная, но холодная. – Его пальцы, гладившие ее щеку, чувствовали особое тепло. – Сейчас ты гораздо симпатичнее. И внутренне тоже.
Синтия накрыла рукой его ладонь:
– Спасибо, даже если это неправда. – Она обвила пальцами его руку и положила к себе на колени. – Не помню, что именно я тебе сделала. Могу только предполагать. Мне очень жаль. Сможешь ты когда-нибудь простить меня?
В ее глазах стояли слезы, и от этого у Уилла заныла грудь. Синтия сжала его руку, словно в немой мольбе. Ее мучила вина, о которой она ничего не помнила. Она не просила любви. Не просила Уилла остаться. Просила только простить ее.
В его душе пробудились новые чувства. Если он не возьмет их под контроль, они, вполне возможно, породят новую боль. Этого Уилл не мог допустить, хотя его тело требовало, чтобы он попробовал еще раз.
– Может быть, нам обоим нужно оставить прошлое позади и начать сначала? – предложил он.
Глаза Синтии расширились от удивления.
– Сначала?
– Да. Мы оба должны двигаться вперед. Тебе следует перестать думать о прошлом. Лучше подумай о том, чего ты хочешь в будущем. А мне, вероятно, надо прекратить карать нас обоих за то, чего мы не в силах изменить.
– Что это означает для тебя и меня?
Хороший вопрос. Уилл не был готов ответить на него.
– Давай начнем сначала. Как будто раньше мы не знали друг друга. Чем это закончится, покажет время.
– А как насчет этого? – Синтия подняла руку с кольцом.
– Продолжай пока носить его. Это наше с тобой дело. Не стоит кого-либо вмешивать, особенно наших родных. Решение будем принимать только мы.
Синтия кивнула и улыбнулась краешками губ. Слезы исчезли из ее глаз, в них появился оптимизм, надежда. Она была красива. Так красива, что у Уилла возникла потребность поцеловать ее.
Он наклонился и осторожно прижал губы к ее губам. Это был очень короткий поцелуй, как бы подтверждение того, что все будет хорошо, даже если их отношения не сложатся.
По крайней мере, так было задумано. Однако Уилл мгновенно осознал, что его реакция там, в больнице, не была случайной. Тогда он убедил себя, что всему виной длительное воздержание. Возможно, так обстояло дело и на этот раз, но каждый его нерв требовал, чтобы он обхватил ладонями ее лицо, упился ею. Однако он не рискнул. Прежде всего Уилл боялся причинить Синтии боль – она еще не совсем поправилась. Кроме того, это был бы первый шаг в кроличью нору, которая вела неизвестно куда.
– Подумай, какой жизни ты для себя хочешь. И чего хочешь для нас, – прошептал он.
И отстранился, чтобы не передумать и не сделать что-то, в чем потом пришлось бы раскаяться.
Синтия не ощущала себя красивой. Не важно, что Уилл так говорит. И поцеловал он ее, вероятно, из жалости. Она видела, что ему с ней неуютно. Едва его телефон зазвонил, он тут же убежал в комнату, которая, как она поняла, была его кабинетом. И оставил ее одну – устраиваться и привыкать к новому старому дому.
Проблема заключалась в том, что она не чувствовала себя дома. Молодая женщина оценила четкость линий и красоту тканей, но все это было слишком современно, на ее вкус. Диван жесткий, обит холодной кожей. Стулья из дерева и металла, с жесткими сиденьями. Побродив по квартире, она удалилась в спальню и стала смотреть телевизор. Большая роскошная кровать прекрасно подходила для того, чтобы устроиться поуютнее и отдаться какому-нибудь бездумному развлечению.
Когда это ей надоело, она решила воспользоваться ванной и принять душ – впервые после катастрофы. Она разделась, осторожно сняла повязку с больной руки и удивилась, увидев, какой худой и бледной стала ее рука. Потом она добрых полчаса простояла под струями горячей воды. После душа молодая женщина почувствовала себя лучше, но, когда она села перед зеркалом, ощущение покоя исчезло.
Они прятали от нее зеркала. Полин – то есть мать – настояла на этом. Синтия не знала, как она должна выглядеть, но ей не требовалось зеркало, чтобы понять по выражению лиц окружающих, что она изменилась сильно, и не в лучшую сторону.
Потом доктор Такаши, сняв с ее лица последние бинты, дал ей маленькое зеркальце. Сначала Синтия даже не хотела смотреть. Ее мать была привлекательной женщиной, младшая сестра, Эмма, хорошенькой девочкой. Но что, если она пошла в отца? Джордж был властным мужчиной с ястребиным носом и холодными глазами, сурово поглядывавшими на персонал больницы.
Посмотреть на себя в зеркало в первый раз было трудно, но с каждым днем она выглядела все лучше. Это отражалось и на лицах родных. Но никто никогда не показывал ей фотографии, сделанные до катастрофы.
А тут, в квартире, Синтия сразу увидела фотографию себя и Уилла. Она опешила, столкнувшись лицом к лицу со своей прежней внешностью.
У женщины на фотографии были тонкие черты. Белая кожа, ясные глаза, макияж наложен умело и почти незаметен.
Синтия боялась, что расстроится, впервые увидев свою фотографию, но, как ни странно, снимок не произвел на нее сильного впечатления. Она словно смотрела на чье-то чужое лицо.
Но теперь, глядя на отражение в слегка затуманенном зеркале, она невольно сравнивала и подмечала отличия.
Глаза и улыбка остались прежними. Хотя выражение глаз изменилось. Может быть, она не была расстроена, когда делался тот снимок?
Вздохнув, Синтия налила на руку немного привезенного из больницы лосьона и осторожно протерла лицо и шею. Считалось, что лосьон должен ускорить заживление.
– Наверняка это было приятное разнообразие после мытья в больнице.
Синтия повернула голову и увидела, что Уилл стоит в дверях, засунув руки в карманы.
Смущенная, она туже затянула банную простыню, чтобы та случайно не сползла. Она не могла не признать, что ее тянет к Уиллу, но оказаться перед ним почти голой ей было неприятно. Они, возможно, сотни раз видели друг друга обнаженными, но Синтия не сохранила никаких воспоминаний об этом. Он был для нее чужим. Как и все остальные, включая ее саму.
Уилл заметил ее реакцию и немедленно отступил:
– Извини. Я, вероятно, смутил тебя. Я не подумал. Я лучше уйду.
– Нет-нет, – возразила она.
Синтия больше не хотела оставаться в одиночестве. Она несколько часов бродила по квартире, потерянная, грустная, в надежде, что ее память проснется. И появление Уилла, даже в такой ситуации, обрадовало женщину.
Уилл вышел и через минуту вернулся с пушистым банным халатом:
– Твой любимый. Тебе нравилось по вечерам надевать этот халат и устраиваться на диване с книгой и бокалом любимого вина.
Синтия встала, придерживая простыню, и он накинул халат ей на плечи. Она скользнула в мягкое тепло и туго завязала пояс. И сразу успокоилась – теперь она прикрыта с головы до ног.
Теплый душ, теплый халат… Синтия чувствовала себя прекрасно. По крайней мере, до тех пор, пока ее пальцы не коснулись пальцев Уилла, когда она поправляла воротник халата. Она тихонько охнула, и он отдернул руку. Она повернулась и посмотрела на него с бьющимся сердцем. Как простое прикосновение могло вызвать такой отклик в ее теле?
– Это замечательно, – пробормотала она. – Спасибо.
Уилл продолжал смотреть на нее. Что скрывается за его взглядом? Желание? Сдерживаемая злость? Любопытство?
– Хочешь поесть? – спросил он.
– Да, – призналась Синтия. В последний раз она ела утром, в больнице.
– А что бы ты хотела?
– Что угодно, только не больничную еду, – ответила она с улыбкой.
– Хорошо, – сказал Уилл и улыбнулся в ответ. – Тут за углом есть очень милый тайский ресторанчик. Принести тебе что-нибудь оттуда?
– Да. Только не очень острое.
Она понятия не имела, нравится ей тайская кухня или нет.
Уилл кивнул и вышел. Через секунду она услышала, как хлопнула входная дверь.
Синтия распустила волосы и пошла в гардеробную, собираясь одеться. Некоторые платья были ей узки, но ведь Уилл говорил, что она сидела на диете. Она потянулась за вещами большего размера. И тут зазвонил телефон.
Сначала молодая женщина растерялась, но потом подумала, что звонить могут и ей. Уилл, например. И сняла трубку:
– Слушаю.
– Синтия? – спросил мужской голос. Но этот голос принадлежал не Уиллу.
– Да, я. Кто говорит?
– Детка, это Найджел.
Найджел… Это имя не вызвало никаких ассоциаций, хотя, судя по его тону, должно было объяснить ей все. Но он назвал ее «детка», и это ей не понравилось.
– Извините, я вас не помню. Я попала в авиакатастрофу, и врачи диагностировали амнезию.
– Амнезию? Боже мой, Синтия, я должен тебя увидеть. За эти недели я чуть с ума не сошел от тревоги. Твой мобильный телефон был отключен. Меня не пускали в больницу, потому что я не член семьи. Мне известно только то, что писали в га зетах. Пожалуйста, скажи, что мы скоро увидимся. Может быть, завтра, пока Уилл будет на работе?
У Синтии свело желудок. Уилл не вдавался в подробности ее романа, но нетрудно понять, что Найджел и есть ее любовник.
В голове всплыли слова Уилла: «У тебя есть возможность выбора».
И она сделала выбор. Синтия явно не была счастлива с Уиллом и не думала, что удар по голове может все изменить, но она хотела попробовать. В данный момент ей было нужно, чтобы Уилл остался. А тот, в телефоне, лишит ее последней надежды.
– Нет. Извините.
– Детка, подожди. Я приеду утренним поездом из Бруклина и встречу тебя у кафе.
– Нет. И, пожалуйста, не звоните больше.
Она повесила трубку. Телефон тут же опять зазвонил, и на дисплее высветился тот же номер. Синтия не сняла трубку. Наконец телефон перестал трезвонить.
Она глубоко вздохнула и пошла в гардеробную – одеваться для обеда с Уиллом.