1948
На юге России редко выдавались суровые зимы, но эта зима была просто лютой. Холодное и голодное время. Тёплая печь в доме была большой радостью, но и это случалось редко. Ещё реже в доме пахло горячей пищей. И всё-таки в тепле голод переносился легче. Топили только дровами, которые заготавливали, вырубая местный лес на берегу горной речки, несмотря на все запреты и страх быть пойманным суровым лесником. Мальчишки превратились в воришек-лесорубов. Бывало, они попадали в облаву, и лесник для острастки палил в воздух из дробовика. Тогда ребятня или бросала свои нелёгкие «дрючки» и бежала прочь, или уговаривала неожиданно появившегося лесничего разрешить им унести с собой срубленную добычу. Чаще всего, если дети были без взрослых, лесники просто не обращали на них внимания. Этим, конечно, пользовались, и потому мальчишки промышляли одни, привыкнув к благополучному исходу. Но в тот день события развернулись иначе.
В воскресный день Серый (как Серёжку звали мальчишки) уговорил своих дворовых друзей отправиться в лес за дровами. Топор был один на всех. Компания из пяти человек забралась глубоко в лес, подальше, как им казалось, от дома лесника, чтобы тот не смог услышать стук топора.
Первым начал рубить Серёжка. Ему приглянулся молодой плотный дубок: он знал, что дубовые поленья хорошо и долго держат жар.
Он уже повалил дерево, когда, откуда ни возьмись, перед мальчишками появился лесник с дробовиком. Все бросились бежать, Серёжка – тоже, держа в руках топор. Прогремел выстрел.
Ребята слышали эти выстрелы и раньше – лесники частенько палили в воздух «для острастки», но сейчас до удирающих без оглядки пацанов донёсся испуганный крик Серого и громкий мат лесничего:
– …твою мать, что же я наделал!..
Ребятишки припустили во все лопатки в лесную чащу, не разбирая дороги, подальше от «места преступления». Вдруг старший из мальчиков, двенадцатилетний Витька Крюков, остановился:
– Так это что же, пацаны? Неужели этот гад подстрелил Серого? Ведь Серый заорал как резаный… Что делать будем?
Все молчали. Прислушались – кругом было тихо.
– Серого надо спасать. Без него возвращаться домой нельзя. Пошли обратно, – за всех решил Витька.
Толька Харин по кличке Крыса пытался отговаривать, но, получив увесистый пинок под зад от Витьки Крюка, присоединился ко всем остальным.
А случилось вот что: Серёжка бросился бежать последним, и когда он оглянулся посмотреть, не преследует ли их лесник, грохнул выстрел.
Лесник выстрелил, чтоб попугать ребятишек, но он стрелял с бедра, поэтому крик убегающего мальчишки напугал его до смерти – леснику показалось, что он попал мальчонке прямо в лицо.
Серёжка мигом повалился в сугроб. Семён, так звали лесника, мгновение стоял в оцепенении. И только некоторое время спустя до него дошло, что в патронах-то ни дроби, ни соли не было – потому ничего страшного с мальчишкой не должно было случиться. Семён подбежал к мальчику, который всё ещё неподвижно лежал в сугробе лицом вниз. Сомнения овладели лесником: неужели он по ошибке зарядил свою двустволку настоящими охотничьими патронами? Не мешкая, Семён перевернул мальчика на спину. Слава Богу, с лицом всё было в порядке:
– Ну, что, пацан, испугался? Давай, вставай. Меня-то ты до смерти перепугал!
Серёжа всё ещё крепко держал в руках топор.
– Топором-то не ушибся? Вставай, я посмотрю на тебя.
Серёже было страшновато – все мальчишки убежали, а он тут один на один с лесником, чужим человеком – поди знай, что может случиться. Мальчишка даже не догадывался, что лесник сам готов был расцеловать его за то, что всё закончилось благополучно. Уже через полчаса они были в тёплой избе лесника.
Витька шёл быстро, почти бежал. Одна мысль, что они вернутся домой без Серого, наводила на него ужас. Хоть Витька и был старше, мальчишки считали Серёгу своим лидером. В нём удивительным образом сочетались, казалось бы, совершенно несовместимые качества: Серёжка был круглым отличником в школе и лучшим драчуном на улице. Даже пацаны постарше боялись затевать с ним драку. Причём сам он никогда драк не провоцировал, но если кто трогал его, то пиши пропало: дрался он как неистовый. Мальчишки уважали его, взрослые – любили. Варе даже завидовали: что у тебя за парень! Золото! И в школе первый, и на улице себя в обиду не даст… И только Варя знала, во что ей обходится это золото. Характер у Серёжки был не из простых, обиды он не терпел даже от матери.
Ребята без труда нашли место вырубки, но там уже никого не было. На свежем нетронутом снегу ясно отпечатались уходящие в глубь леса следы лесника и их товарища. Не раздумывая, Витька повёл своих друзей по следу. Они вышли к просеке, протянувшейся через весь лес до самой речки. Там на поляне стоял небольшой дом, обнесённый забором. Это мог быть только дом лесника. Оставив мальчишек на опушке леса, Витька подкрался к окну.
Каково же было его удивление, когда он увидел, что Серый и лесник спокойно сидят за столом и пьют чай. В первое мгновение Витьке стало так обидно, что он чуть не заплакал: они с ребятами с ума сходят, крадутся, как партизаны в тыл врага, чтобы спасти товарища, а он тут в тепле чаи распивает… Он даже не услышал, как в доме отворилась дверь. Перед ним вдруг возник приметивший его за окном опытный лесник.
– А где остальные пацаны? – спокойно и даже ласково спросил Семён.
– Да вон там, в лесу…
– Так зови их, пойдём чай пить.
Лесник Семён, дядя Семён, оказался добрым и очень душевным человеком. Мальчишки первый раз в жизни пили чай с мёдом – у лесника была небольшая пасека неподалёку. Семён, спокойный, рассудительный по природе человек, быстро расположил к себе ребятишек. Серёжка вёл себя на правах первого друга лесника, чем вызывал раздражение у Витьки, считавшего себя героем, вернувшимся на выручку товарищу.
Возбуждённые приключением мальчишки возвращались домой довольными. Лесник проводил их до самой речки и дал им по сухому бревну из своих запасов.
– В следующий раз, когда пойдёте в лес за дровами, приходите ко мне, я подберу вам что-нибудь подходящее, – наказал он на прощание.
По дороге домой Серёжка рассказал ребятам, как всё произошло, и какое могло бы случиться несчастье, будь ружьё лесника заряжено настоящими патронами. Все дружно решили помалкивать о лесном происшествии.
Дома никто не удивился, что Серёжа пришёл поздно. В десять лет он уже был самостоятельным мальчишкой, правда, ему всё-таки доставалось от матери, когда его самостоятельность перехлёстывала границы дозволенного. Так случилось прошлым летом, когда он засветло ушёл на рыбалку с мальчишками из своего двора и решил остаться на ночь в расчёте на «особый» клёв на утренней зорьке. Улов и вправду оказался богатый: усачи из горной речки считались большим лакомством. Но от матери он получил хорошего ремня – за своеволие.
Сегодня же, с точки зрения времени, всё было в порядке.
Серёжина семья занимала две большие комнаты на первом этаже старого купеческого дома. В первой комнате стояла печка, которая служила и для обогрева всего помещения, и для приготовления пищи. Войдя в комнату, Серёжка полной грудью вдохнул домашнее тепло и как будто наполнился запахом кукурузной похлёбки. Зимой это была обычная тёплая пища – всё вместе: и хлеб, и каша, и суп. И так изо дня в день. Иногда Серёжа чувствовал, что не в силах более переносить эту еду, и пытался разнообразить вкус в тарелке, добавляя больше соли, но результат оставался неутешительным. Ничего другого не было. От своего отца мальчик слышал, что многие люди не имеют и этого.
Зимой вообще с питанием приходилось туго. Летом можно было заработать денег на базаре или ещё где-нибудь, наконец, украсть с огорода. А вот зимой – нет.
Но дети всегда остаются детьми. Скудное питание никак не сказывалось на богатой детской фантазии, когда речь заходила о развлечениях. Всё свободное время ребятня гоняла на коньках. В основном это были «снегурочки» – привязные коньки с деревянным основанием и стальным лезвием. Умельцы изготовляли и самодельные коньки, когда вместо стальных лезвий в ход шла толстая проволока. Зимой снег с дорог не убирали, и грузовики укатывали шоссе до такого состояния, что оно превращалось в идеальное место для катка. Особым шиком считалось прицепиться за борт полуторки багром с металлическим крюком и с ветерком промчаться за грузовиком. Правда, увлечение было опасным: разъярённый шофёр мог остановить машину и погнаться за «конькобежцем». Если смельчака ловили, то отбирали коньки и крепко давали по шее. Кроме того, кататься в чужом районе было небезопасно: местные хулиганы тоже с удовольствием отнимали коньки у ребят послабее. А без коньков оставалось только учиться.
Учился Серёжка как-то странно. Мать никогда не видела, чтобы он делал уроки, но каждый год он получал похвальные грамоты. Учительница начальной школы, правда, постоянно твердила, что поведение у мальчика на двойку, из-за чего мать частенько вызывали в школу. Подобные визиты матери заканчивались для Серого печально – в очередной раз он был бит.
При свете керосиновой лампы Серёжа мучился с кукурузной похлёбкой и размышлял о леснике: «А что он, интересно, ест?» Мёд Серёжке очень понравился. Понравился ему и сам дядя Семён. Он напомнил мальчику старшего брата из тех троих партизан, что жили у них во дворе сразу после войны. С братьев он переключился было на воспоминания о рыжей, но тут вмешалась мать:
– А бревно-то ты сухое принёс! Значит, не рубил? Где же ты взял его?
– Да украл из запасов лесника, – соврал Сергей.
– Ты что, дурак?! Хочешь, чтобы тебе в задницу лесник дроби или соли засадил?
– Да он стреляет холостыми патронами, для испуга, – уверенно заявил Серёжка.
– Ох, смотри, так до беды недалеко! А что, другие пацаны тоже у лесника воровали?
– Да мы все вместе…
Серёжка, не успев закончить фразу, получил звонкую оплеуху:
– Смотри мне! У лесника больше не воруй! Узнаю, что ослушался, сама убью!
Сергею стало обидно: сегодня выдался такой трудный день, он голоден, а тут опять получил в ухо ни за что, ни про что. Засыпал он с тяжёлой душой, свернувшись калачиком под стёганым одеялом, чтобы было теплее.
Зима отступила быстро. Уже в марте мальчишки зачастили в лес за подснежниками. Серёжка любил весенний лес. Он всегда уговаривал ребят побродить по лесу подольше и, бывало, заводил их в такую глубь, что они потом выбирались только наугад.
В конце апреля, когда солнце уже припекало вовсю и снег оставался только в балках, Серёжка как-то вывел ребят прямо к дому лесника. Дорогу он помнил хорошо. Каково же было его удивление, когда во дворе лесника он увидел своего отца. Первым порывом Сергея было бежать прочь, но отец уже заметил его:
– Эй, Серёга! Что, за дровами пришли? Ну, давайте, ребята, заходите сюда. Дядя Семён стрелять не будет.
Ребята медленно направились к дому. Подойдя к калитке, они заметили, как из небольшого сарая вышел и сам лесник. В руках он держал бутыль с жидкостью, хорошо известной мальчишкам. Это был самогон. Серёжа первым поздоровался с лесником, произнеся «дядя Семён» как-то виновато и тихо.
– Так вы, оказывается, уже знакомы, – иронически пропел отец Сергея.
– Знакомы, да ещё как! Вот только что-то забыли они дорогу ко мне, – вставил лесник.
– Да кто же пойдёт к тебе, если ты всякий раз встречаешь солью или дробью! – продолжал в шутливом тоне Серёжин отец.
Мальчишки поняли, что их история хорошо известна дяде Артёму, отцу Серёжи.
Лесник пригласил всех в дом, где вкусно пахло варёной картошкой. Красивая женщина хлопотала у стола. Видно, сегодня был день неожиданностей. Что-то в женщине, накрывавшей на стол, показалось мальчику до боли знакомым. Её красивые голубые глаза мельком встретились с глазами Сергея, но не глаза, а пышные красные волосы напомнили ему о кустах сирени и тех ночах, когда он с мальчишками тайком наблюдал за этой полногрудой и круглозадой женщиной. Серёжке стало не по себе. Жена лесника заметила его оторопелый взгляд, но приняла это за обычное мальчишеское смущение и, ничего не подозревая, обратилась к отцу:
– Артём, а глаза у твоего мальчишки похлеще твоих будут! Ох, берегись девчат, не отобьёшься!
– Так ты, наверное, первая и попалась на крючок, – в шутку заметил лесник.
Откуда им было знать, что эта рыжеволосая женщина уже давно заняла особое место в воображении мальчишки.
Жену лесника звали Ларисой. Серёжке она положила, как ему показалось, самую крупную картошку и дала больше, чем другим мальчишкам, подсолнечного масла. Пища была объеденьем. Все ели молча, говорили только лесник и отец Сергея. Они предложили выпить Ларисе, но та отказалась.
– Стесняется тебя, Артём, – пошутил лесник.
– Да мы и сами с тобой такие «питаки», что в другой компании было бы неудобно, – заметил Артём.
И вправду, Серёжка впервые за столом видел своего отца открыто выпивающим. Дома этого никогда не бывало. Тут, словно читая мысли, Семён заметил, что даже война не приучила ни его, ни Артёма к этой заразе – водке. А если и случалось выпить, то, как любил приговаривать дядя Семён, «не водки ради, а здоровья для».
Домой мальчишки шли вместе с Артёмом. Каждый нёс по хорошо просушенному бревну.
Лес дышал весной, первые весенние птицы старались перепеть друг друга, и жизнь казалась такой прекрасной. Серёжка радовался, что его отец дружит с лесником и теперь ему не надо больше носить в себе тяжкий груз секрета зимнего происшествия. Но больше всего мальчишеский ум занимала загадка появления тёти Ларисы в доме лесника. Серёжка твёрдо решил про себя, что дома, с отцом наедине, он непременно выспросит поподробнее о леснике и его жене. Но и другим мальчишкам было невтерпёж. Они отныне прониклись глубоким уважением к дяде Семёну, ведь с кем попало Серёгин отец дружбу не водил, в городе считали за честь называться его друзьями. Потому мальчиков так и распирало любопытство: откуда дядя Артём и лесник знают друг друга?
Не выдержал Самвел Арушанян, армянский мальчишка, которого друзья звали Аруш. Он вообще прославился во дворе тем, что измучил всех взрослых постоянными и неожиданными вопросами. Чаще всего Аруш слышал в ответ ставшее для него ненавистным «подрастёшь – узнаешь», но он всё равно не унывал.
Вот и сейчас он явно опередил события:
– Дядя Артём, а почему лесник называл вас «брат Артём»? Он взаправду ваш брат?
Мальчишки с нетерпением ожидали ответа на этот вопрос. А Серёжка даже обрадовался, что не придётся ждать возвращения домой.
Присев на пенёк на поляне и дав возможность ребятам отдохнуть от тяжёлой ноши, Артём поведал о своей дружбе с лесником Семёном. Знали они друг друга ещё до войны. Артём заведовал песчаным карьером, который находился неподалёку от города, а Семён работал на карьере бухгалтером. Так сложилось, что и воевали они вместе, и обоим им повезло – вернулись с фронта живыми и почти невредимыми.
Первая жена Семёна, не дождавшись мужа, оформила с ним развод, вышла замуж за какого-то механика и уехала вместе с ним на Урал. Год назад Семён женился на Ларисе, овдовевшей после убийства её мужа-партизана членами банды «Чёрная кошка». Два младших брата её мужа рассчитались с бандитами – главного они повесили на белолистке на берегу речки – и исчезли из города. А Лариса осталась одна. Семён познакомился с ней, когда продавал мёд на базаре. С тех пор они живут вместе.
Мальчики с любопытством слушали эту историю, но только Серёжка знал, кто были эти братья-партизаны… И даже отцу он никогда не осмелится рассказать, какой он видел Ларису…
…Наступило долгожданное лето. Летом вообще жизнь была веселее: рыбалка, набеги на сады и огороды, купание в речке, частые посещения кино, вечерние игры с девчонками и мальчишками в казаки-разбойники, в ручеёк, в «чью душу желаете»… Все ждали лета.
Лето 1948 года Серёжа запомнил на всю жизнь. Он впервые влюбился. Влюбился в совершенно незнакомую девчонку…
После войны по южным городам России в летнее время разъезжало великое множество разных трупп циркачей, артистов, фокусников, на представления которых с удовольствием ходили местные жители, не избалованные театральной жизнью и другими культурными развлечениями. Вот и этим летом на площади появилось довольно большое сооружение из брезента. Внутри стояли деревянные скамейки – мест было человек на пятьдесят. Над входом висел щит с надписью «Цирк».
Труппа давала до десяти представлений в день. Серёжка бывал в этом цирке каждый день по нескольку раз: все деньги от продажи холодной воды, морса и папирос, которые он зарабатывал на базаре, Серёга тратил на цирк, мороженое и «Наполеон», его любимый торт.
В цирк Серёжку тянуло одно тщательно скрываемое ото всех обстоятельство: под музыкальное сопровождение пластинки на патефоне на небольшом коврике там выступала акробатка-гимнастка, девочка его возраста. Ведущий программы – шустрый мужчина, похожий на Чарли Чаплина, – объявлял с восторгом: «А сейчас выступает наша звёздочка Людмила Огаркова!» И на коврик, делая нехитрое сальто, выпрыгивала большеглазая худая девочка в зелёном трико. Когда она делала мостик, а затем просовывала голову между ног, Серёжка был уверен, что в этот момент она смотрит на него. Её голубые глаза казались огромными и бездонными. И так повторялось каждый день. Серёжка всегда старался пройти в брезентовый зал первым, чтобы занять место в первом ряду. «Чарли Чаплин» уже смотрел на него как на своего старого знакомого и обязательно улыбался Серёже, объявляя номер полюбившейся мальчику Людки. Однажды он даже подмигнул Сергею.
Девочка-циркачка, конечно, давно обратила внимание на красивого голубоглазого мальчика в первом ряду. Ей была приятна эта преданность неожиданного поклонника. В перерывах, когда артисты отдыхали на свежем воздухе, устроившись на скамейках за цирком, Серёжка обычно стоял поодаль, не решаясь подойти ближе. Иногда он доставал из кармана своих хлопчатобумажных клёшей пачку папирос и демонстративно закуривал, показывая, что он совсем не мальчишка, а взрослый парень. Однажды к нему подошёл «Чарли Чаплин» и попросил закурить. Серёжка гордо достал пачку.
– О, да ты куришь недешёвые папиросы! «Беломорканал»!
– А у меня и получше есть – «Казбек»!
– Где же ты деньги берёшь?
– Сам зарабатываю.
– Ты что, не учишься?
– Нет, учусь. А летом зарабатываю.
– И как ты в школе учишься?
– Я отличник!
– Да что ты, неужели правда?
– Правда.
– А у тебя есть родители?
– Конечно.
– И отец, и мать?
– И отец, и мать.
– А они знают, что ты куришь?
– Да что вы! Конечно, нет.
– А знаешь, ведь курить нехорошо.
– А вы вот курите!
– Но ведь я взрослый. Люда – моя дочь. Тебе нравится её номер?
– Да, очень.
– Если не будешь курить, то приходи к нам в гости, я познакомлю тебя с ней.
Серёжка молчал, он не знал, что ответить. «Чарли Чаплин» потрепал его по голове и пошёл к цирку. Серёже почему-то расхотелось идти на представление. Что-то непонятное мучило его. Дома он спрятался в сарае и зарыдал. На следующий день Сергей снова сидел в первом ряду, а Людка всё время смотрела в его сторону. Мальчику казалось, что сердце вот-вот вырвется у него из груди, он чувствовал, как холодеют его пальцы. Такого с ним никогда не было. Когда закончилось представление, Серёжка хлопал до боли в ладонях. Неожиданно на помост вышел «Чарли Чаплин» с большой красивой книжкой в руках. Жестом он попросил публику успокоиться и, когда наступила тишина, сказал:
– Наша труппа хочет преподнести подарок нашему самому преданному зрителю, который регулярно посещает наши представления. У меня в руках сборник русских сказок с цветными иллюстрациями, эту книгу мы хотим вручить мальчику в первом ряду, которого зовут Серёжа. Подарок вручит наша звезда Людмила Огаркова.
Серёжка не успел очнуться, как, выскочив из-за занавеса и спрыгнув со сцены, рядом с ним оказалась Людка. Она как-то резко сунула книгу Серёже и собралась убегать, когда он неожиданно для всех поймал её и чмокнул в лицо. Публика завизжала и затопала, а Людка, оттолкнув мальчика, исчезла.
Сергей стоял с книгой в руках, и ему казалось, что сейчас он провалится сквозь землю. Слова «Чарли Чаплина» прозвучали для него спасением:
– Серёжа, иди ко мне!
И они оба скрылись за занавесом. Серёжа неожиданно для себя оказался в кругу цирковых артистов. Все они смотрели на него, а женщина – ассистентка фокусника – подошла к Серёжке и, улыбаясь, сказала:
– Так вот какой он, наш поклонник. Оказывается, ты смелый мальчик! Давай знакомиться. Я Людина мама, зовут меня Надежда Павловна. Люда, не будь дикаркой, иди и познакомься с мальчиком!
– Папа сказал, что я только вручу ему книгу, а он целоваться лезет!
Серёжка покраснел, во рту у него пересохло. Он опустил голову и вдруг почувствовал прикосновение тёплых рук. Мальчик поднял глаза и увидел неожиданно близко лицо Люды, она приветливо улыбалась, совсем как взрослая. Серёжа понял, что девочка на него не обижается.
– Я тебя не поцеловал, ведь целуются в губы, – обескуражил он всех.
Общий смех окончательно разрядил ситуацию. В перерывах между представлениями Серёжку угощали чаем с печеньем. Сергей помнил наставление отца: никогда не набрасывайся на еду в гостях, даже если ты очень голоден. Но запах печенья с чаем был таким соблазнительным, что сдержаться было просто невозможно, и он, не дожидаясь второго приглашения, за секунду проглотил одно печенье, даже не запив его чаем. Это не ускользнуло от глаз Людкиной матери. Она предложила Серёжке ещё печенья, но на этот раз мальчик стоял насмерть:
– Нет, спасибо, я больше не хочу. Вообще я люблю чай с мёдом.
– Вот как? – удивилась Надежда Павловна. – А откуда у вас мёд? Что, у вас есть пасека?
– Да нет, пасеки нет, но мой папа дружит с лесником, у которого мы часто бываем. И вот он, дядя Семён, нас угощает своим мёдом.
Серёжка сказал это с гордостью, и ему ужасно захотелось пообещать принести им мёда, но он сдержался, сам не понимая как.
С раннего детства Серёжка знал, что всё хорошее быстро кончается. Вот, например, ждёшь-ждёшь лета, кажется, оно никогда не наступит. Наконец оно всё-таки приходит, но не успеешь оглянуться, как пора в школу.
Цирк пробыл в городе больше месяца. Мальчик привык ко всем в труппе и уже без билета проходил на представления. Артисты тоже полюбили его. Однажды он до слёз поразил Людкину мать, когда принёс им к чаю поллитровую банку мёда.
Для этого Серёжка самостоятельно, без разрешения родителей, отправился к леснику и объяснил, что очень хочет угостить Людку мёдом, которого она никогда не пробовала. Жена лесника Лариса, слушая рассказ мальчика про цирк, улыбалась и подмигивала мужу: мол, влюбился пацан. Правда, она была несколько озадачена, когда Серёжка заявил, что Людка похожа на неё и что волосы у неё тоже красные.
– А твой отец знает про твои похождения? – спросил дядя Семён.
– Да, он знает, что я часто бываю в цирке. Людкина мать говорит, что я очень хорошо пою и меня можно выпускать на сцену, – гордо заключил мальчик.
– Всё ясно, – засмеялась Лариса, – мёд надо давать, дядя Семён…
…Серёжка стоял напротив Людкиной матери и плакал. Надежда Павловна сказала ему, что через два дня цирк уезжает в другой город. Людки рядом не было – она выступала со своим номером… Появился «Чарли Чаплин» и, увидев слёзы на Серёжиных щеках, всё понял. Желая приободрить мальчика, Людкин отец обнял его за плечи и нарочито весёлым голосом сказал:
– А хочешь, мы заберём тебя с собой?
Серёжка оживился.
– Не говори глупостей, – непривычно строго прервала его Людкина мать, – ты разве не видишь, в каком состоянии мальчик!
«Чарли Чаплин» понял свою ошибку и успокаивающе добавил:
– Да мы на следующий год опять будем у вас, вот увидишь…
Мысль уехать вместе с цирком засела в голове у Сергея так глубоко, что он уже не слышал последних слов Людкиного отца… Он мчался домой, чтобы попросить родителей отпустить его…
Разговор с отцом он запомнил на всю жизнь. Хорошо, что дома оказался отец, мать бы его обязательно отлупила да ещё побежала бы в цирк пристыдить дурных артистов…
Через два дня Серёжка пришёл провожать цирк. Две полуторки стояли на площади. На одну уже было погружено всё цирковое имущество, на другую усаживались артисты со своими вещами. Родители Людки поцеловали Серёжку. Людка по-взрослому протянула ему руку. Две машины вздрогнули и загудели почти одновременно. Людкина машина поехала второй. Серёжка впился глазами в её лицо… Он не выдержал и заплакал… Полуторка удалялась, а вместе с ней и его первая любовь… У неё были красные волосы…