Мал проступок, да велика погибель
В землях Фракии, у крепости Редест[52], у меня был земельный участок. И вот однажды в летнюю пору, когда я собирался поехать и собрать плоды, дарованные нам Богом, я пошел к святому взять его благословение и, получив, ушел в радости. Затем я зашел и в часовню святого первомученика архидиакона Стефана и, долго помолившись, сказал ему и такие слова: «Святый первомучениче Христов, апостоле и архидиаконе Стефане! Вот, отправляюсь я в дальний путь, по суше и морю. Стань же моим помощником и хранителем во всех делах моих, и как я служил тебе в святом храме твоем, так и ты помоги мне по благодати, данной тебе от Бога, и укрой меня от всякой опасности». Сказав это, я поклонился и пустился в путь.
Незадолго до этого я нашел в доме, где была моя комната, драгоценный пояс ценой около двух золотых монет[53], принадлежавший дочери домохозяина. Ища его и не находя, она и меня спрашивала о нем, но я по бесовскому наущению обманул ее, рассуждая в уме, что потеряли его люди богатые, а я беден. Пойду, думаю, продам его, а полученные деньги раздам нищим. Так диавол обманул меня для своей цели. Потому что всегда следует говорить правду. Так я утаил чужую вещь. Исповедую грех мой, как и Апостол говорит: Признавайтесь друг пред другом в проступках и молитесь друг за друга[54]. Прошу же вас, братия, выслушать, что случилось со мною по воле Бога, Который наказывает чад Своих и снова милует их.
Во время той поездки, о которой говорилось выше, я потерял и тот поясок за два золотых, и драгоценное покрывало для шкатулки, стоившее почти четыре золотых монеты. Когда я очень опечалился, мне явился во сне святой и, показывая на какой-то разбитый сосуд, говорит:
– Видишь этот сосуд?
Я сказал:
– Да, господин мой, вижу.
А святой:
– Если кто-нибудь крадет, в мире этом потеряет вчетверо больше, а в будущем веке будет мучиться.
Я сказал:
– Но я ничего не крал.
А святой:
– Разве ты не нашел поясок такой-то (и он назвал имя той девушки)? Как же ты говоришь, что не крал?
Я ответил, что нашел его, а не украл. А святой говорит мне:
– Ты прекрасно знаешь, дитя мое, что тот, кто нашел потерянную вещь и знает, кто ее потерял, но не отдает, считается вором. Так что же ты горюешь, что потерял вещи на шесть золотых? Когда она спросила тебя о том пояске, тебе следовало отдать чужую вещь. Но берегись, как бы тебе не впасть в еще худшее искушение и не претерпеть куда большее возмездие. Ибо силки на пташек не ставятся просто так: сатана жаждет наказать тебя, и поэтому тебе надо сильно остерегаться.
Сказав это, святой исчез. Я же, закончив дела в своем имении, вспомнил слова святого, что ждет меня и иное искушение, и стал горевать и раскаиваться в том, что, найдя чужую вещь, не отдал ее, и из-за этого могу потерять не то что вчетверо, а и в шесть раз больше. Что уже случилось, то случилось, тут поделать я ничего не мог. Но вспоминая предсказанное святым новое искушение, я не находил себе места. Пророчество святого исполнилось через несколько дней.
Был в моем имении один работник, по имени Александр. Он тогда только что женился, сочетавшись законным браком. Жена его оказалась блудницей и за несколько дней с помощью приворотного зелья приворожила всех мужчин из окрестных имений. И никто не мог ей ничего сказать, потому что своими чарами она и своего мужа, заставлявшего ее прекратить бесстыдство, довела до такой немощи, что тот не мог даже муху прогнать. Много раз она, избив его, выгоняла из дома. Ведь еще о ее матери говорили, что та могла заколдовать и птиц, и рыб, и творила такие худые дела, о которых и сказать нельзя. И она научилась ремеслу матери, как дурное яйцо злого ворона, и творила дела еще хуже той. Потому что всякий, кто ругал ее, впадал в паралич на три-четыре года. А тот, кто бил ее, через три дня умирал.
И вот эта мерзкая блудница попыталась расставить свои сети и на меня и, как змея, приготовила ядовитое зелье. Видя, что я работал в саду, она по ночам являла мне через бесов свое лицо, а днем не выпускала меня из виду. И если я хотел пойти отдохнуть на реку, которая протекала за оградой сада, она подкарауливала меня и бесстыдно преследовала. И по правде говоря, как солома не может устоять против огня, так и меня мало-помалу стали обуревать худые помыслы, поскольку следовавшие за ней бесы докучали мне и всеми силами искушали меня. И если бы я не держал в памяти слова преподобного, которые он сказал мне в сновидении, что мне предстоит испытать еще худшее искушение, я впал бы в грех. Однако, собравшись с силами по молитвам его, я бежал от нее. Много раз я хотел ее обругать и прогнать, но боялся, как бы мне не впасть в паралич от ее ворожбы. И опять помыслы стали искушать меня, и я воспламенился от бесов, которые осадили меня, и не знал я, что делать, и сказал сам себе: «Горе мне, если согрешу с ней. Никогда я не грешил с женщиной, а сейчас из-за этой мерзопакостницы я, несчастный, буду побежден помыслом?» И вот, обуреваемый и искушаемый таким образом, я не знал, что делать и что предпринять. Но победил Христос, истинный Бог и Спаситель наш: ибо в какой-то момент я решился и прогнал ее с бранью и побоями, и сказал:
– О дочь Вельзевула, если ты нагло посмеешь еще раз приблизиться ко мне и подойдешь ко мне, я отколочу мерзкое тело твое, и ты не сможешь мне помешать, потому что я тысячу раз решил умереть телесной смертью, но не отпасть от сладчайшей любви Христовой из-за греха.
И с тех пор мерзкая негодница отстала от меня. И я возблагодарил Бога, что спасся от нее.
Через несколько дней, когда стояла сильная жара, я пошел в храм святого Георгия помолиться, ибо было воскресенье. Этот храм стоял посреди виноградника. И, окончив молитву, я прилег на одну из скамеек немного отдохнуть. И вот, вижу во сне, как с неба спустилась туча, черная и грязная, и накрыла меня, и я услышал голос: «Прими то, что послала тебе Мелитина» (а так звали ту ворожею). Я понял, что она наслала на меня эту мрачную ледяную тучу. Проснувшись, я почувствовал, что тело мое все разбито недугом, который навела на меня эта грязная распутница за то, что я не захотел исполнить ее желание. Встав, чтобы идти, я, горемычный, громко застонал и, еле дойдя до дома, свалился в постель, проклиная грехи свои и укоряя святого Георгия, который допустил, чтобы такое худое колдовство случилось в его храме. Недуг мой становился день ото дня все тяжелее, и я приближался к смерти. И вдруг меня охватил жар, охвативший все мои члены. И был он настолько силен, что я не мог его выдержать. Оказалось, эта пакостница приготовила для меня еще более тяжкую болезнь, которую я был не в силах выдержать. Я встал и вышел из дома и стал бродить в поисках тени или воды, чтобы получить хоть небольшую передышку. Я решил, что лучше утонуть в реке, чем терпеть такой жар, и кричал от боли. О, какой свирепый вихрь жег меня! Если такова геенна огненная, лучше бы человеку не родиться на свет. Короче говоря, я потерял человеческий облик, утратил дар речи, а одна ночь казалась мне как сорок лет.
Наконец, я увидел глубокую пропасть с обрывистыми краями на западе и востоке. Я находился у западного края и постепенно сползал в страшную пропасть; охваченный жутким страхом и головокружением, я закричал:
– Святый первомучениче Стефане! Так ли ты воздаешь мне за те призывы, в которых я умолял тебя помочь мне, когда уезжал из города? Вот, я гибну и больше не буду служить тебе в храме твоем, ибо ясно вижу, что приблизился к смерти.
А на другом краю пропасти я увидел иной мир, неизреченный языком человеческим.
Когда я стал призывать святого, вижу, он стоит рядом со мной, в багряном стихаре, и говорит:
– Что случилось, возлюбленный мой? Не брани меня, ведь я не бываю здесь, но обитаю в храмах моих по всей вселенной, как и другие святые; только сейчас я пришел сюда. Ох уж эти нечестивые чародеи! Видишь, какие страшные вещи могут делать враги, когда попускает им благодать Божия?
Пока святой говорил так, я соскальзывал в пропасть.
– Господин мой, – спросил я его, – что это за обрыв и что значит эта глубокая пропасть?
Он ответил:
– Это обрыв смерти, и пропасть эта – место, куда попадают все умирающие. А другой берег – выход в другой мир. Преодолевшие пропасть души усопших добираются до верха его и видят мир тот, не имеющий конца и края. Туда взойдут все малые и великие, чтобы дать отчет за все, что совершили они в этой жизни.
Я сказал:
– Значит, господин мой, я умираю?
– А ты как думал, раз уж ты попал сюда? – ответил он.
Я же взмолился от всей души своей и громко закричал:
– Нет, господин мой, я не должен сейчас упасть туда, я не думал умирать так скоро!
Святой говорит мне:
– Я скажу тебе несколько слов, которыми ты должен умолить Бога, и тогда я помогу тебе выбраться из беды.
На мой вопрос, что же это за слова, которые помогут мне спастись отсюда, святой сказал:
– Соверши Богу чудесную молитву.
И он сделал так, что стал я молиться с Херувимами и Серафимами и всеми Силами ангельскими. И в тот же час, как я увидел себя совершающим это чудесное моление, я немедленно избавился от того страшного жара, которым был охвачен целую неделю. Я обратился на восток и в полночь, при сияющей луне, истово стал молиться Богу, как научил меня святой. И снова провалился в эту ужасную бездну. Но опять мне явился святой Стефан и говорит:
– Возлюбленный, ты сделал, что я тебе сказал?
Я ответил:
– Да, господин мой!
Тогда, взяв меня за руку, он потянул меня и вытащил наверх этого страшного западного обрыва, сказав:
– Ну вот, ты спасся от смерти.
С этими словами он ввел меня в чудесный двор. Я же, не в силах идти от слабости, склонился на плечо первомученика; и святой сказал мне:
– Обхвати меня двумя руками, я понесу тебя.
И вот, пройдя через этот двор, мы увидели бесчисленные каменные сосуды, емкостью в сто, двести и даже четыреста метретов[55], белые как снег, которые были запечатаны сургучом и имели надпись, какую емкость имеет каждый из них. Смотря на это, я удивился и спросил святого:
– Господин мой, что это за чудесный двор, и что в этих огромных сосудах?
Он же ответил мне:
– Это двор преподобного Василия, твоего духовного отца. А сосуды наполнены елеем, которым он помазует грешников, приходящих к нему, и очищает от грехов их, и делает сынами Божиими. Ибо много душ спас он от рук диавола. Думаю, что Господь числит его среди апостолов. К нему мы и идем теперь.
Только он сказал это, вижу, великий отец наш Василий выходит из маленького домика и идет нам навстречу. И сказал ему великомученик:
– Что же ты, отче Василие, бросил своего любимого сына Григория? Поверь, если бы не я, он бы расстался с жизнью.
Преподобный же сказал ему:
– Я видел, блаженный, что ты с ним, и не беспокоился. Однако же, давай окажем ему и последнюю милость.
И они повели меня в какую-то темную нишу, где был полный мрак и ничего не видно. Сейчас же лицо святого просияло, как солнце, и первомученик сказал мне:
Конец ознакомительного фрагмента.