О распутной «монахине»
В это время пришла какая-то пожилая И И черница, а с ней другая, помоложе, тоже по виду монахиня. Первая старица поклонилась святому, и тот сказал:
– Святый Дух Божий да сохранит душу твою и тело твое в чистоте и непорочности.
И пригласил садиться. Тогда ему поклонилась и другая. Святой, повернувшись к ней лицом, посмотрел строго и был очень суров с ней. Мы же, не зная причины, просили его, чтобы он разрешил ей сесть с нами за трапезу, но святой рассердился на нас, что мы просим за нее. Тогда Феодора, прислуживавшая ему, сказала:
– Господин мой, она тоже раба Христова и носит монашескую схиму. Почему ты сердишься на нее? Пусть и она сядет.
Но святой и на нее взглянул сурово и сказал ей:
– Что ты болтаешь, как неразумная женщина, предлагая, чтобы с нами рядом сел бес? Тебя, наверное, ввела в заблуждение ее схима. Но она пришла сюда не с верою, а лишь затем, чтобы искушать меня.
Взяв чашу, наполненную вином, он собрал крошки со стола и бросил в вино; затем он поднял чашу вверх, делая вид, что протягивает ее кому-то, и сказал мнимой монахине:
– О дочь диавола! Не так ли ты кладешь в чашу зелье и отраву и поишь невинные души, чтобы они стали твоими любовниками? Разве вчера ты не позвала игумена и эконома монастыря и не совершила с ними подобное, напоив бесовским снадобьем? Зачем ты, окаянная, надела эту схиму? Чтобы насмехаться над распятым Господом? Но Он – Бог и насмешек не терпит. Отвечай мне, несчастная, чего ради надела ты ангельское облачение и в нем тешишься сквернолюбивым бесом разврата и гневишь человеколюбивого и милостивого Бога? Горе тебе, проклятая бесстыдница, что осквернила ты священный образ и божественное возрождение к новой жизни, которое получила через него! Для того ли ты отреклась от мира, чтобы грязными бесовскими приворотами завлекать всех к своему бесстыжему разврату? Мы чтим Господа Бога. Посему сейчас же предаю тебя бесам, которым ты приносишь в жертву птиц и при помощи которых готовишь приворотное зелье, чтобы они сделали тебя известной всем людям. О, как ты порочна и прескверна!
Сказав это, он поднялся и вытолкнул ее вон со словами:
– Изыдите от меня все, творящие беззаконие!
И, вернувшись, сел на ложе. Мы же все окаменели от страха и сидели в полном молчании. А та несчастная, понимая, что то, что сказал старец, лишь немногое из того, что она совершила, ужаснулась и, оставшись снаружи во дворе, стала рыдать и голосить:
– Воистину свят Бог! Все, что ты сказал мне и в чем обличил меня, правда. Горе мне пропащей! Что натворила я, окаянная! Беззакония мои выше головы моей. Святый Божий, помоги мне и смилуйся к несчастной душе моей, чтобы не пропасть ей и не сгинуть в огне вечном!
Пока она так кричала, матушка Феодора сказал святому:
– Господин мой, видишь, как она кается. Смилуйся и прими ее покаяние. Помоги ей своими святыми молитвами. Мне кажется, если ты попросишь за нее, простит ее Господь.
Святой же сказал ей:
– Сколько же бед из-за того, что человек не обладает умным зрением! Ведь я вижу сатану, который сидит у нее на плечах, словно маленькая обезьяна, тучная и откормленная множеством дурных дел, и называет ее матерью, а себя дитятей ее. Вовеки не захотят они расстаться друг с другом. И нет ей прощения до самой смерти, потому что не оставит она ни распутство, ни ворожбу.
Феодора вышла и стала умолять ее бросить свои прелюбодеяния, и та сказала:
– Я каюсь, госпожа моя, только пусть примет меня святой.
И Феодора, вернувшись, снова говорит святому:
– Господин мой, заблудшая говорит, что раскаивается.
Святой же говорит ей:
– Не верь ей, потому что лжет. Ибо она не только вернется к своим бесстыжим занятиям, но и еще худшее совершит. Посему нет ей места у Бога.
Поскольку было уже поздно, мы взяв благословение святого, встали и вышли вместе с той набожной женщиной, которая сидела с нами. Мы долго шли вместе, ибо женщины пришли из района Эксакиония. И вот по пути я стал расспрашивать ту женщину, которую благословил святой (потому что другая от стыда ушла вперед), кто она и откуда и правда ли то, о чем говорил святой. И она сказала:
– Все так и есть, господин мой. Потому что любовные похождения ее бесчисленны, и я говорила ей о святом, чтобы она прониклась благоговением и целомудрием. Но она смеялась надо мной, говоря: «Ну, пойдем, посмотрю на святыню твою. И если он молоденький, я заставлю его возненавидеть святость и полюбить меня». Я же все время увещевала ее оставить этот свой худой помысл, но не переубедила ее. И все, что сказал ей святой, все это правда, и справедливо он прогнал ее, потому что умертвила она множество душ, не только мирян, но и монахов.
Так беседуя, мы расстались.
Вскоре я опять пришел к преподобному и случайно снова встретил там эту старицу. Спросив ее о той монахине, я узнал, что она делала дела хуже прежних; и подивился я пророчеству святого, восславив Бога, Который открыл нам и явил ныне в последние дни такого светоча.