Глава XIII
Императрица встала со скамьи, вслушиваясь в шорохи уходящих шагов мужа и канцлера. Она всё также держала в руке опавший цитрусовый цвет.
– А я придумывала горы оправдательных стрел, – обрадованно заулыбалась Евдокия, вспоминая свой бешеный мыслеворот оправдательно-уважительных извинений. – А не пришлось воспользоваться даже одной мало-мальски стрелою.
Когда, у фонтана муж и визирь свернули с главной аллеи, она выбралась из своего укромного места и быстро направилась к выходу из галереи.
Так легко выпутавшись – из возникшей ситуации, Евдокия не испытывала радости – теперь, когда сон и картина – соединились воедино – это стало тревожить её – ещё больше.
Только мучения императрицы этим не закончились. Войдя в спальню, чтобы перевести дух, она увидела на стене большое чёрное пятно.
– Что – это? – замерев в рассуждении, подумала она, но разглядев, побелела от страха – «Чёрная бабочка сидела на стене». Она время от времени сводила и разводила своими большими крыльями.
Ужас охватил Евдокию на столько, что она не в состоянии была даже закричать, призывая на помощь.
Когда, ей было 7 лет, в комнату залетела чёрная бабочка и очень напугала её своим видом, а через три дня умерла её мама. Поэтому панический страх у неё возникал всегда – когда в окно – «летя на свет» бились большие бабочки. Форточки она всегда закрывала на ночь, а днём их приоткрывала, всегда – ровно на половину – боясь, что в светлое время суток в дом сможет залететь, какая-нибудь птица, вызывая у неё такие же ассоциации, что и чёрная бабочка.
Наконец, после немого оцепенения, она разродилась таким истерическим криком, что на шум сбежалась вся прислуга крыла и Феодосий с Хрисафием.
– Что случилось? – прокричал муж с порога, но увидев, как жена стирает с пальцев налёт бабочки, понял всё сразу.
Слова утешения стали успокаивать её. Евдокия осознала, что бабочка была даже и не чёрная, а всего лишь с черным отливом – пыльца металлического цвета покрывала её тело. Императрица принялась стирать с пальцем оставшийся налёт и чем больше она – стирала его, тем ярче и ярче становилось его металлическое свечение, точь-в-точь, как то сияние, во власти которого скрылся треугольник капюшона мужа во сне. Это стечение обстоятельств вызвало в ней новую волну истерического приступа нечета предыдущему. С широко раскрытым ртом и напуганными глазами она застыла не в состоянии ничего объяснить и вымолвить, лишь выставив перед собою, испачканные пыльцой пальцы. Кто-то принёс воды, но налёт не смывался и лишь, после усиленного стирания, в растворе сильно концентрированного сирийского мыла удалось смыть эту патину.
«Хранитель Душ» видел всю трагичность происходящего, но он не вправе был влиять на человеческую жизнь, лишь с горечью и досадой он подумал: «Как мало внимания я уделял Феодосию? Надо сюда прилететь!! Вернусь обязательно вечером, чтобы сохранить правление династии Флавиев.
Понимая, что он уже больше не может здесь оставаться – скопления лишних людей, сбивало ориентир следа, он стремительно взлетел и унёсся в будущую даль.
Идэн и Хальва он нашёл сразу, но вот Мария вызывала у него сомнение. Он не мог поверить, что все трое находятся практически в одной обители.
– Не буду делать скоропалительных выводов, – решил Хранитель. – Надо пообщаться с ней поближе.