Жизнь, написанная от руки. Дневник петербургского священника. Жизнь, написанная от руки (К. В. Пархоменко, 2009)

Зима 2003

Один прихожанин говорит на исповеди: «Вот, батюшка, куда ни посмотрю в церкви на верующих – ложь, фальшь. Все заботятся только о своем благополучии. Для этого и молятся, и просят Бога: дай, дай! Постные лица, ничего нет в этих людях доброго».

Убеждаю: но ведь я исповедую людей, я знаю их души, их жизнь. Поверьте, многие из них искренни. И молятся не для того, чтобы выторговать что-то у Бога, но потому, что любят Бога и людей, готовы активно служить людям.

Этот человек махнул рукой: «Да нет, батюшка, вы просто доверчивый человек».

Но я-то знаю, что он неправ. Потому что в нескольких метрах от него стоит Л., молодая девушка, студентка, которая навещает одну старушку, ободряет и помогает ей (кстати сказать, старушку вредненькую, эгоистичную, неверующую), приносит радость четырех летнему малышу в детдоме, она же дружит со слепой девушкой, даря той такое дефицитное общение. Эта же Л. несет много других замечательных послушаний.

А вот бездетная пара – С. и А. Это состоятельные люди, они оказывают материальную помощь храму, а недавно взяли двух малышей из приюта.

Вот пятидесятилетняя Л. Сегодня она работает в котельной, раньше была маляром. Со своей подругой В. они сделали бесплатный ремонт в квартире одного хорошего, но малоимущего человека.

Она тоже имеет добровольно взятое на себя послушание, навещает и окормляет больную старушку. А каждый год (КАЖДЫЙ!) она на свою дачу, где сама ухаживает за мужем, детьми, внуками, берет из дома инвалидов безногую женщину. И, представьте себе, безногий инвалид, эта женщина, знает, что каждое лето она будет не в городе, не в своей палате, а на природе, где поют птицы, шелестит ветер. Она как член семьи будет есть вместе со всеми, смеяться и радоваться.

…Да, есть плохие христиане, христиане по названию… Но зачем равняться на них, ведь есть настоящие подвижники веры, лучшие люди. И, может быть, будем брать пример с них, с лучших, а не с худших…

Женщина пришла на исповедь. И сразу начинает много и быстро говорить. Не по делу. Я хочу остановить ее, спросить, как зовут, задать кое-какие вопросы. Но женщина меня не слушает и продолжает, продолжает говорить.

Я:

– Подождите, я хотел…

Она:

– И еще, батюшка…

– Ну, стойте же, дайте сказать вам слово…

– Сейчас, батюшка, ой, извините, еще у меня…

И опять без перерыва. Думаю, чем все это закончится. Дал ей высказаться. Минут через пять-семь словесный поток иссякает. Женщина замолкает, смотрит в бумажку с записанными грехами. Я,выждав паузу, открываю рот, она тут же:

– Ах, чуть не забыла, еще один грех: я много болтаю, всех перебиваю и никого, кроме себя, не слушаю…

Часто спрашивают: почему в Церкви есть недостатки, ведь мы называем ее Святой? На эту тему самое лучшее из тех, что знаю, – замечание протопресвитера Николая Афанасьева: «Действие эмпирических фактов на церковную жизнь до известной степени является естественным и законным. Это есть та дань, которую платит Церковь за свое пребывание в эмпирической жизни» (статья «Неудавшийся церковный округ»).

Как верно! За пребывание в реальном, нашем, к сожалению, далеко не безгрешном мире приходится платить тем, что и на святых членов Церкви – и на мирян, и на батюшек, и даже на архиереев – мир оказывает не всегда положительное влияние.

Поэтому грехами служителей Церкви и вообще христиан соблазняться не стоит. Постараемся в самих себе минимизировать это воздействие эмпирии мира сего.

Лето 2003

Давно мечтали посетить знаменитые Соловки. И вот – на поезде до станции Кемь, оттуда – на небольшом корабле до Соловков.

Соловки

Невероятно красивое небо, даже в самые темные часы ночи совершенно светлое. Огромные комары, сильные ветры.

И что бы мы ни делали (обедали, гуляли) – постоянное ощущение того, что эта земля, напитанная кровью христианских мучеников XX века, вопиет к Богу об отмщении. Здесь я, несомненно, прочувствовал, что слова Господа, сказанные Каину: Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли (Быт. 4, 10), – больше, чем красивый оборот, этот вопль земли действительно можно услышать. Здесь также все вопиет к отмщению, ибо большевиками было поругано и осквернено. И знаем, что Господь долготерпелив и велик могуществом, и не оставляет без наказания; в вихре и в буре шествие Господа, облако – пыль от ног Его (Наум 1, 3).

В первый же день пребывания на Соловках Ульяна (наша младшая дочка) упала с велосипеда и повредила ногу, так что мне пришлось ее носить на плечах.

С продуктами скудно. Особенно хотелось почему-то молочного, а его здесь нет, потому что товары везут по шесть часов без холодильника, и за это время все молочное портится. Удалось один раз договориться с рыбаками и купить у них свежевыловленной сельди. Рыба очень вкусна, недаром соловецкая сельдь до революции считалась лучшей в мире.

Идет медленное восстановление монастыря. Повсюду постройки (или развалины от них) двух эпох жизни острова: монастырские, разного времени, и советские.

Перед входом в собор, в котором и в жаркий летний день изо рта идет пар, стоит расстрелянный колокол. На территории монастыря соседствуют две организации: собственно монастырь и музей-заповедник «Соловки». Корпуса, принадлежащие музею, – в безукоризненно отремонтированном виде. Деньги – от иностранцев, приезжающих сюда во множестве.

Музейные работники относятся к монастырю не как к монастырю, а как к средству для извлечения прибыли. Полное равнодушие к духовным темам. Спрашиваю у девушки, продающей сувениры на территории монастыря: где мощи свв. Зосимы, Савватия и Германа Соловецких?

– А я откуда знаю?..

Впоследствии выяснили, что мощи находятся как раз в храме, напротив которого стоял лоток этой девушки.

Местные в монастырь не ходят. Какое-то предубеждение у них.

Многие из островитян – потомки тех самых конвоиров, которые охраняли и обслуживали лагерь. Есть хорошие лица, но много злых и невероятно много порочных. Внуки и правнуки надзирателей…

Большевики вообще истребили генофонд России, а на Соловках, достаточно изолированном острове, где коммунистическая «селекция» представлена в особо выпуклом и концентрированном виде, эти «потомки» представляют жуткую картину – опустившиеся, озлобленные люди.

Живут и в новых домах, и в бараках, срубленных еще во времена существования лагеря. На стенах этих домов до сих пор сохранились вырезанные ножом имена и даты – сороковые-пятидесятые годы.

Когда уплывали с острова, изумительным огненно-красным шаром над гладью воды восходило солнце.

Украина

Вторую половину отпуска проводим на Украине (поселок Царичанка Днепропетровской обл.) у моего семинарского друга отца Вадима.

Утром поют петухи, до ночи в кафе через дорогу гуляют местные жители – поют песни, гремит музыка. Директор кафе, полная женщина, в знак раскаяния приносит отцу Вадиму что-нибудь вкусное.

Жутко любопытные люди. Узнав, что из Питера к батюшке приехал другой батюшка, стремятся разузнать, что мы делаем. А мы как раз разводили костер, чтобы пожарить шашлыки.

Обратил внимание на то, что один человек пять раз мимо нашего двора проехал туда-обратно и все время выворачивает шею, чтобы побольше увидеть. О. Вадим смеется – привык: «Нужна пища для разговоров, сплетен».

О. Вадим рассказывает, как однажды освящал квартиру. Закончил, собирается. Хозяева спрашивают: «Это все?» Он: «Все». Хозяева: «Странно. Когда мы освящали свой дом, батюшка пришел с… дрелью. Сверлил в стенах дыры и закладывал туда кресты. А вы почему этого не делали?» Вот это литургическое творчество!

Украинская зарисовка. На Украине действует раскольничья церковь, возглавляемая анафематствованным монахом Филаретом. Филаретовцы, чтобы поощрить приходящих к ним, принимают к себе всех желающих и дают им высокие чины. Священник сразу может стать епископом и проч. Итак, совершенно реальный случай: батюшка из канонической Украинской Церкви выпивает вместе с епископом филаретовской церкви, бывшим когда-то священником соседнего села, но уволенным за штат за пьянку. Когда выпили порядочно, тот встает, качаясь, харизматически хлопает ладонью об стол: «Все! Сейчас же едем в Киев! Там тебя, отец Иван, тоже быстренько в епископы рукоположат».

На службе в украинском селе. Настоятель благодарит администрацию поселка: «В ваших усилиях по благоустройству села – людям дают зерно для посева, дают землю, поощряют фермерство… – мы видим несомненное исполнение заповеди Божией: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю и обладайте ею».

Наши дочери, Ульяна и Катя (6 и 9 лет), решили хорошо подготовиться к Причастию. Встали в 6 утра, читают акафист. По очереди. Зашла Лиза и рассмеялась. Пока Катя читает свою часть акафиста, Уля делает зарядку для глаз. С детской простотой совместила два полезных дела.

Были в Киеве. Великолепная погода, прекрасное настроение. Много впечатлений. Впервые в Киево-Печерской Лавре.

Приехали в Киев около половины шестого утра. Оставили вещи в камере хранения – и сразу в Лавру. Дожидаясь открытия, пили кофе с булочками в открытом кафе под стенами монастыря. Наконец открывают врата, и мы самые первые из посетителей входим в святые стены.

Конечно, потрясли пещеры, в которых лежат подвижники, но самое потрясающее – замурованные кельи затворников. Для преступника нет страшней наказания одиночным заключением. Люди просто сходят с ума от одиночества. А тут человек сам уходит в затвор на всю жизнь! Его замуровывают и оставляют только маленькое отверстие – иногда со спичечный коробок, для того, чтобы передавать еду, забирать отходы. И он остается там на десятилетия. Стиснутый стенами, погруженный во тьму. Без свечей и духовных книг, даже без Евангелия. Только с краткой молитвой, которую он повторяет и бодрствуя, и во сне.

А когда умирал – монахи просто закладывали это отверстие камнем.

В наше время камни вынули, вставили стекло.

В киевских пещерах много таких келий затворников. К одному стеклу мы приставили видеокамеру с инфракрасным лучом, и она сняла внутренность кельи: каменная лежанка, человеческие кости в полуистлевшем монашеском облачении.

Почему эти отшельники в своем одиночестве не сошли с ума? Потому что они не были одиноки! Их тело было в темной пещере, но душою они были на небесах, во свете, с Господом, Богоматерью, сонмом святых и Ангелов. Вот их собеседники, их друзья.

Ужинали на скамейке на Владимирской горке. Рядом – собрание баптистов. Свидетельствовали, как у них принято, громко молились. Грустно было, что на том месте, с которого св. князь Владимир обозревал берега Днепра во время Крещения Руси, теперь место собрания баптистов.

И еще из этой же серии. Во время нашего пребывания в Киеве на Украине проходил Всемирный конгресс свидетелей Иеговы. Говорят, в Киев приехало до 200 тысяч иеговистов. В каждом магазине, вагоне метро, словом, везде иеговисты с характерной биркой на груди. Спросишь: «Как пройти?..» Они, улыбаясь: «А как имя нашего Бога?..»

Говорил у о. Вадима в храме на эту тему проповедь: что бы сказал князь Владимир, если бы оказался сейчас здесь, с нами. Отступление от Православия в секты, неверие украинцев, магизм, колдовство, душевная скверна – осуждение, сплетни, зависть…

Духовное откровение старца Софрония (Сахарова), ученика преп. Силуана Афонского. Однажды о. Софроний целую ночь молился о страждущих, страдающих людях. И вот ему пришла мысль: если я так, всею силою моего сердца сострадаю человечеству, то как понять Бога, безучастно смотрящего на страдания людей, многих миллионов им же созданных людей? «Где Ты?!» – возопил о. Софроний к Богу. И услышал в сердце слова: «Разве ты распялся за них?»

Осень 2003

Сделали ремонт, поклеили новые обои. Прекрасные голубые обои с тонким белым рисунком. Комната приобрела строгий, аскетичный вид. Но надо повесить иконы, снятые на время ремонта. А от икон отвыкли, кажется, что они будут лишними на этих стенах. Но, конечно, решили повесить. Я вытер от пыли одну большую икону, внес в комнату, поставил на пол, пошел за другой. Возвращаюсь – и вижу, что икона преобразила комнату. Она внесла в голубую элегантную, но, как вдруг очевиднейшим образом показалось, безжизненную, пустую комнату – жизнь. Вынеси икону – и, кажется, комната «умрет», хотя еще пять минут назад мы не могли бы в это поверить. Поистине в нашей комнате появилось «окно в горний мир».

Сделал вывод: икона никогда не может повредить никакому дизайну.

(Правда, сделаю оговорку. Речь идет не о современных ярко раскрашенных в живописном стиле бумажных иконах, а об иконе, писанной на дереве в согласии с православными канонами иконописания.)

Декабрь 2003

У одной нашей прихожанки были проблемы с 15-летней внучкой. Плохая компания, неприятности в школе, плохо учится и проч. Она спросила: «Можно к вам прийти с внучкой, побеседовать?» Я пригласил. Но они все не идут и не идут, откладывают, хотя собираются. Сегодня утром звонит и плачет в телефонную трубку: внучка вчера сбита машиной. Насмерть.

Нельзя откладывать дело спасения! Диавол, как голодный лев, ходит и ищет, кого поглотить, на кого наброситься! А мы об этом забываем, проявляем небрежность в деле спасения. Это как если бы человек был смертельно болен, но время лечения все откладывал бы на потом.

Я очень люблю петербургского иконописца Ростислава Мартыновича Гирвеля. Считаю его лучшим на сегодня иконописцем Петербурга.

…Однажды Ростислав Мартынович написал для нашего собора икону любимой петербуржцами святой блаженной Ксении. Пока думали, какое место в храме определить для этой иконы, ее поставили возле алтаря, прямо напротив хора. А хор наш состоит преимущественно из светских, нецерковных людей, которые любят поговорить на посторонние темы прямо во время богослужения.

Через некоторое время хористы меня спросили: «Отец Константин, а эта икона будет теперь всегда стоять напротив нас?»

Я, удивленный, чем могла им помешать икона, находящаяся на расстоянии 10 метров, поинтересовался: «А почему вы об этом спрашиваете?» «Просто мы не можем сидеть перед ней и разговаривать. Как-то стыдно; кажется, что икона смотрит прямо на тебя, кажется, будто она живая».

Примечательно то, что, кроме этой иконы, к хористам были обращены все иконы иконостаса, но они этого никогда не замечали…

То, о чем я рассказал, – не случайность, не выдумка. Примерно за два года до разговора с девушками из нашего хора я был настоятелем в маленьком пригородном храме. Запрестольный образ – Богоматерь, восседающая на троне, – был написан по моей просьбе Ростиславом Мартыновичем. Этот образ был обращен ко мне, когда я стоял у престола, ликом.

И я все время чувствовал себя, в прямом смысле, как бы перед Лицом Богоматери. Между мною и образом Пречистой словно происходило невидимое общение. Я не знаю, как это передать словами, но я действительно воспринимал себя как бы стоящим перед Нею. И когда мысль вдруг во время богослужения отбегала от молитвы, мне становилось перед Богородицей за это стыдно.

Один богослов назвал икону «окном в горний мир» (то есть в мир небесный). Вот та икона, перед которой я стоял, была самым настоящим окном в горний мир. Она излучала такое внутреннее сияние, Лик Богоматери светился такой внутренней женственной красотой и одновременно силой, он был наполнен такой жизнью, но жизнью не земной, не плотской, а как бы сверхъестественной, что, стоя перед ним, невозможно было оставаться таким, как прежде. Эта икона, если можно так выразиться, «подтягивала» к Небу, исправляла.

Вскоре я был из этого храма переведен в другой. И сейчас я стою перед барочной иконой XVIII века, иконой, переданной собору на время из Русского музея. Но чувство пред стояния перед иконой, как перед окном, входом на Небеса, исчезло.

Бывший советник секретаря Ленинградского горкома Романова рассказывал мне, что как-то в середине 70-х годов получил от шефа указание… составить коммунистический чин бракосочетания: «Чтоб воздействовал на психику так же сильно, как церковный». «Походил, – рассказывает, – по храмам, посмотрел, как венчают, какие обряды используются…» Вернулся и докладывает Романову, что ничего у них не получится. Тот: «Почему?» – «Ладно, выпить вина из бокалов дадим, короны на голову – можно… Но свечки-то все равно нельзя ввести…»

Весна 2004

Рассказывал семинарист С., который водил экскурсии в церковно-археологическом кабинете при Московской духовной семинарии.

Была делегация, кажется, из Чехословакии, и там среди всех был маленький седой архиепископ. После экскурсии они с С. разговорились, оказывается, он учился в сороковые годы вместе с Алешей Ридигером (нынешним Патриархом Московским и всея Руси). Вместе учились, вместе проводили время, бегали в город, на Невский. Время от времени студенты Семинарии и Академии посещали известного старца, жившего на окраине Ленинграда, – иеросхимонаха Серафима Вырицкого.

И вот этот архиепископ, тогда еще очень молодой человек, как-то тоже посетил старца, стал жаловаться, что он не знает, как вернется в Чехословакию, как будет служить: там, у него на родине, на религию идет большое наступление, Церковь преследуют.

Отец Серафим сказал, чтобы юноша ничего не боялся, спокойно возвращался, служил Богу. Добавил: «Ты еще там архиепископом будешь…»

Возвратившись в Семинарию, молодой человек стал с ребятами в общежитии обсуждать поездку к старцу: «Какой архиепископ?.. Я жениться собираюсь, уже невеста есть…» «Да ладно, – сказали, – не обращай внимания, старец иногда что-то не то говорит, он вообще вон Леше Ридигеру сказал, что тот Патриархом будет!»

Был в тюрьме, исповедовал и причащал заключенных девушек. Конечно, они не невинны: кто-то участвовал в драке, кто-то украл. Но искренне (священнику приходится исповедовать тысячи людей, и видно, когда человек кается, а когда просто произносит правильные слова, а сердце его закрыто) каются, плачут, хотят начать новую жизнь.

Потом говорил с психологом тюрьмы, которая общается с этими девушками. Психолог – холеная, следящая за собою женщина. Говорит: «Мы-то с вами, отец Константин, нормальные люди, не то что эти…» Спрашиваю: «Вы верующая?..» Молчит. Потом: «Все во что-то верят…»

Потом думал, почему мне ее слова «Мы-то с вами нормальные» неприятны. Потому что это ложные слова! Я не вижу никакой разницы между этими девушками и собой. Видимо, такое понимание дается человеку лишь в христианстве, которое говорит о человеческих грехах. Грехах не только совершенных, но и грехах мысли и чувств.

Эти девушки украли, ударили кого-то ножом в драке, их поймали. Мы же, не совершая плохих поступков въяве (нас сдерживает воспитание, наше положение, иной раз и опасение, что будем пойманы), постоянно грешим мысленно.

Чем мы лучше?

В американском фильме 2004 года «Холодная гора» говорится о любви двух людей, которые виделись всего несколько раз и очень непродолжительное время. Война их разлучила, и они ждут встречи три года.

И вот, когда они встретились, главный герой рассказывает, что помнит каждое слово, сказанное ему девушкой во время их кратких встреч. Но ведь этих слов было сказано так мало, говорит она… Это ничего, говорит он, то, что она ему сказала, – это маленький мешочек алмазов, и каждое слово ее – алмаз.

Мы часто много говорим, говорим о пустом, разбрасываемся словами, метко подмечают: «болтаем», то есть просто качаем, машем языком туда-сюда. К слову нужно относиться бережнее.

Блаженный Августин в «Исповеди» рассказывает о своей нравственной деградации в юношеском возрасте. Он все больше погружался в пучину греха, как он сам пишет: «Я метался, растрачивал себя, разбрасывался, кипел в распутстве своем». А потом пишет о духовном пробуждении. Замечательны его слова, обращенные к Господу: «О, поздняя Радость моя!»

Эти слова, наверное, могли бы сказать многие из нас. Блаженный Августин пишет, что «жизнь, которой мы живем здесь, имеет свое очарование». И дальше он описывает многие из элементов нашей жизни: дружба, общение любимых, красота природы, вкус пищи, даже земные почести и слава! Все это может быть благословлено Богом, может приобщать нас Богу, а может удалять от Бога. Если человек неправильно, извращенно пользуется всеми благами мира, которые дал нам Господь (а мир во многом и утерял «инструкцию» правильного пользования благами мира, лишь Церковь эту инструкцию хранит), то все это способствует не нашему спасению, а нашему осуждению. «Так блудит душа, отвратившаяся от Тебя и вне Тебя ищущая то, что найдет чистым и беспримесным, только вернувшись к Тебе» («Исповедь»).

Один человек, обладающий великолепным голосом, готовился стать диаконом. И вот он говорит мне: «Я не могу представить, что, когда меня рукоположат, я с этого момента навсегда (!) стану священнослужителем. Что бы я ни делал – и гуляя в одиночку, и отдыхая с семьей, и общаясь с друзьями, посещая театр, баню, – я всегда, в каждое мгновение буду священнослужителем. Страшно от ответственности!» И этот человек попросил пока отложить хиротонию.

Это очень честно. Если человек готовится стать священником, он должен понимать, что всем существом своим отныне он будет примером миру: и для верующих, и для неверующих. Нельзя быть в какой-то момент служителем Церкви, а в какой-то – обычным человеком.

«Есть два главных человеческих греха, из которых вытекают все прочие: нетерпение и небрежность. Из-за нетерпения люди изгнаны из рая, из-за небрежности они не возвращаются туда. А может быть, есть только один главный грех: нетерпение. Из-за нетерпения изгнаны, из-за нетерпения не возвращаются» (Ф. Кафка)[3].

Июнь 2004

Готовлю цикл передач о чудесах Божиих. И решаю в свои передачи включить живые, записанные на диктофон свидетельства людей, в жизни которых Бог сотворил чудо.

Опрашиваю несколько десятков людей, моих добрых знакомых, прихожан. Конечно, смотрю, чтобы это были самые трезвомыслящие люди и активные христиане.

И вот, собирая свидетельства, вдруг отмечаю потрясающую вещь: оказывается, в жизни каждого было событие, которое этот человек толкует как несомненную помощь Божию, чудо. Но у всех – один (!) такой случай. Реже – два. Практически не бывает, чтобы три.

Конечно, и вся остальная жизнь воспринимается как цепь чудесных Божественных действий. Но вот такое явное чудо обычно одно.

Это нам с вами показывает, как Господь экономно творит чудеса. Обычно для укрепления в вере дает одно чудо, редко – два. Почему так? Может быть, чтобы вера наша была именно верой, а не знанием о Боге?.. И чтобы в нашей жизни мы жили по-христиански из любви к добру, а не по принуждению Всеведущего Бога и не из боязни быть наказанными?..

Вот эта странная статистика чудесного, на которую я наткнулся, объясняет и то, почему вообще мало чудес в мире.

Чудо – это не эффектная демонстрация для неверующих. Это поддержка для верующего!

Провели три недели на Украине, в селе Царичанка, в гостях у о. Вадима Фролова, его жены Зои и их детей Ксюши и Юли.

Под пение петухов вставали и завтракали. Свежий зеленый салат, омлет из домашних яиц, чай. Правда, вода здесь минеральная. Минералка, только не газированная, течет даже из-под крана. Холодную пить – вкусно: соленая, горчит, очень полезно. А когда горячая – бульон выходит, «дюже погано». Поэтому чай здесь пить не принято. Все больше сок (сш) да компоты.

Завтракаем мы вместе. И каждый раз за завтраком я толкую, как мы условились, фрагмент Символа Веры. Одну-две строчки. Это всего 5-10 минут. Повторяем предыдущее. Дети внимательно слушают, не перебивают (рты заняты). После завтрака можно задать вопросы. Такая ненавязчивая Воскресная школа. После завтрака гуляем или играем. Кто-то в гамаке. Я с чашкой чая читаю, сажусь на скамейку. Или сходим на речку покупаться, шашлыки пожарить. Или просто погулять в лес.

В воскресные и праздничные дни в храме. Я служу и проповедую. Потом идем домой. Отношение людей очень доброжелательное. Как и в прошлом году, говорили: «А на шо вам, батюшка, этот сырой Питер, приезжайте та оставайтесь с нами, не пожалеете». Приносили всякие продукты. Изобилие приносимых тут «батюшке» фруктов и овощей трудно представить.

В Царичанке многие, разумеется, держат кур.

Но в этой деревушке обычая носить яйца священнику нет. Могут принести котлет, вареников, вина, но яиц нет, может быть, считают это неприличным… Но священник ведь тоже, как и другие люди, употребляет яйца, и тут, в украинской деревне, священник идет на базар их покупать. Не абсурд ли? Покупая в очередной раз яйца на рынке, я спросил о. Вадима, почему не носят яйца?.. Он развел руками. Тогда на проповеди, рассказывая о петербургских верующих (и проводя педагогически полезные параллели между ними и украинскими верующими), заметил, что я живу в центре Петербурга. И многие люди заботятся о священнике. Приносят что-то из продуктов. Одна прихожанка держит кур на балконе. И она мне каждое воскресенье приносит на службу десяток домашних яиц.

Я и спрашиваю: как это понять? В центре Петербурга я и моя семья всегда имеем домашние яйца, а здесь никто никогда батюшке не принесет…

Бабушки потом кланялись и говорили: «Спасибо, батюшка, шо вразумил, мы бы сами не додумались».

И с этих пор о. Вадиму стали приносить яйца.

Автор книги зарисовок о церковной жизни прот. М. Ардов как-то записал такие сценки с натуры:

«За десять лет священства мне пришлось отпеть не одну сотню покойников. Видел я похороны многолюдные и совсем малолюдные, видел людей, убитых горем и рыдающих, видел и равнодушно стоящих у гроба…

Вот картина довольно типичная. Поближе к гробу в храме стоят несколько немолодых женщин – эти молятся. Чуть подальше более многочисленная группа женщин помоложе, эти изредка крестятся и внимают чинопоследованию с уважительным любопытством. А сзади всех стоят мужчины. (Тут хочется написать: мужики.) Вид у них унылый, в глазах тоска и ожидание – когда это все кончится?.. Ведь еще надо будет идти на могилу, потом ехать с кладбища в дом к покойному… Когда еще только сядем за стол и нальем по стакану… Вспоминается мне кладбищенский храм под Ярославлем. Гроб уже стоит в церкви, я иду из дома, чтобы совершить обряд… А мужики, бедные, лежат на травке у самого алтаря и молча провожают меня глазами. Один не выдерживает и говорит мне вслед:

– Ну, ты, батя, там поживей…»

У меня здесь, в Царичанке, был более интересный случай.

Как-то о. Вадим заболел и меня попросил вместо него походить на требы. Крестил младенцев, отпевал. Познакомился со специфическим деревенским похоронным ритуалом: обязательно причитания родственников, перед тем, как закрываем гроб, – крики, что тем более удивительно, что эти же люди секунду назад совершенно нормально, даже прагматично рассуждали на всякие житейские темы. Отпеваем дома, потом несем гроб на кладбище. Впереди несут крест, весь обвязанный женскими платками. Потом идет священник. Потом идут старушки, которые несут крышку гроба. На крышке – каравай хлеба с солью. Я иду и пою молитвы. Старушки, которые минуту назад причитали, идут сзади меня, несут крышку гроба и говорят о ценах на картошку, откровенно сплетничают, так что мне приходится через каждые сто шагов останавливаться и строго смотреть на них, а иной раз и пристыдить: «О чем вы говорите?..»

На кладбище – краткая заупокойная служба. Вопли в течение нескольких минут – ритуал. Потом совершенно спокойно вытирают слезы, отламывают по кусочку каравая, макают в соль, становятся в сторонке. Когда гроб опустили в землю и все бросили по горсти земли, все сразу, подчеркнуто оперативно, расходятся. Считается неприличным оставаться, пока сделают могильный холмик, остаются только ближайшие родственники.

Есть и другой вариант: гроб закапывается, а потом священник должен лопату четырежды воткнуть в могилу со словами: «Печатается раб Божий (имя) во имя Отца и Сына и Святаго Духа».

Считают, что если так не сделать, не запечатать покойника, то он может вылезать из могилы и тревожить живых.

Потом поминки. Обычно на дворе дома, где жил покойный. Часто переходят в пьянку.

Я не оставался, хотя положено батюшке оставаться, ссылался на неотложность дел и быстро уезжал. Мне с собой всегда давали большой платок, полный еды, еще несколько женских платков – на помин души, несколько сеток овощей, фруктов, флягу самогонки или бутылку водки.

И вот однажды, это было в первый раз, когда я отправился отпевать, я из храма захватил подготовленный мне о. Вадимом чемоданчик со священными принадлежностями. Проверил, что в кадиле лежит уголек. Все, как мы условились.

Это был специальный прессованный, т. н. химический уголь, который стоит немного поджечь с одной стороны, и скоро он весь загорится. Я не знал, что это был какой-то особый уголь, местного изготовления, плохо разгорающийся, вернее, чтобы он горел, его нужно было раскалить весь.

И вот алым огоньком у меня засветился бок угля, я, раскачивая кадило в воздухе, сказал речь перед отпеванием. И начал отпевание.

И тут открыл кадило… Открыл кадило, чтобы положить ладан, – уголь к этому времени должен был пылать, но он был совершенно черным и холодным.

Взял в руки зажигалку, еще раз сосредоточенно разжег уголь – и через минуту он совершенно погас.

Отпевание шло своим чередом. Предпринял еще одну попытку. Безрезультатно. Что делать, если кадило совершенно не хочет гореть? Перед чтением Апостола прервал отпевание, подошел к группе мужиков, куривших в сторонке, и попросил их разжечь кадило.

Они с охотой взялись за дело. Но время шло. Отпевание подходило к концу, а мужики все колдовали над кадилом. Наконец перед самым отпустом один подходит и протягивает мне кадило. Я взял, а мужик наклонился и просипел в ухо: «Батюшка, это… не получилось».

После такого «соблазнительного» отпевания без самого главного в представлении людей атрибута – кадила (это в украинской-то деревне! – двойная катастрофа) – ко мне подошли мужики. И дали мне замечательный совет: «Батюшка, вы это… всегда имейте при себе пузырек бензина. Плеснете, и кадило сразу займется».

В один из дней дети были заняты тем, что строили себе шалаш: из щепочек, реечек и тряпочек. Мы умилялись, снимали на камеру, как они (вчетвером) с обеда до темноты ковырялись и строили милое хрупкое сооружение. Ночью был сильный ветер и дождь. И весь их шалаш превратился в груду обломков – висели мокрые тряпки с реечками.

Дети расстроились, ходили вокруг и страдали. Тогда я им пообещал, что создам новый шалаш, настоящий. Я взял топор, пошел в лес и нарубил кольев и длинных прутьев. Колья вбил в землю, переплел прутьями (две комнаты с переходом). Настлали крышу (колья, переплетенные ветками, и полиэтиленовая пленка), сверху навалил свежей травы и сена.

Получился настоящий домик, в котором будет сухо и в ливень.

Под стрекот цикад, вечерами, читаю книги из библиотеки о. Вадима. Несколько выписок из них:

«…Грех легче принимать, чем его выгонять… Так бывает и с телесной болезнью: встанет человек небрежно на сквозняк, постоит минут десять и простудится, а потом эту болезнь месяцами надо выгонять, а у некоторых болезнь и в хроническую форму переходит, так и болеют до смерти. Избави Господи! Вот так и в духовной жизни бывает» (схиигумен Савва)[4].

Или вот расскажу о двух стихотворениях. Ничем не выдающихся, малоизвестных, но так случилось, что попали они мне на глаза в один и тот же день. И, как мне показалось, они об одном.

Сначала, утром, в детской книжке встретил одно и думал над ним… Потом, к вечеру, – другое. Приведу их и позволю себе кратко прокомментировать.

Это архиепископ Иоанн (Шаховской).

Все стихотворение – о любви Божией, объемлющей, пронизывающей творение. Но человек искажает Божий замысел. Об этом – последние строки:

Объятия, задуманные как жест большой нежности и жертвенной любви, как нечто, соединяющее раздробленное воедино, двух в одно, сегодня часто профанируются.

Когда современный молодой человек обнимает девушку, эти объятия чаще всего не выражают той глубины отношений, которую должны собою являть. Сегодня торопливые объятия чаще всего лишь традиционная прелюдия к сексуальным отношениям. Несколько дней или вечеров молодой человек обнимает девушку, и потом все как бы само собой должно перейти в интимные взаимоотношения.

Если девушка отказывает, молодой человек в недоумении: «Ты меня не любишь?»

Но ведь можно любить, дистанцируясь до времени от эротических отношений. Ведь любовь – это не только секс, любовь – это радость от того, что твоя душа нашла родственную, близкую, любимую душу.

Но говорить хочу совсем о другом.

О первой строфе:

Посмотрите, как замечательно выражена эта идея: весь мир пронизан Божественной любовью. В Символе Веры мы говорим: «Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца Небу и земли…». Так вот вместо Творца в греческом оригинале стоит «Поэта». Бог сочетал премудро, как искусный художник, все элементы творения. Все на своем месте. Мир наш – более прекрасное и изящное сочинение, чем любая поэма, любая картина. Св. Василий Великий в знаменитом «Шестодневе», рассказывая о сотворении Богом мира, восклицает, что все части мира Бог скрепил некой силой, св. Василий называет эту силу симпатией. Все части мира стремятся одна к другой. Это так, как будто бы между всеми частями мира есть какая-то любовь, желание быть вместе.

Ну скажите, разве это не так? Разве вы не чувствовали, в летний день находясь на природе, как подогнаны все части окружающего вас мира одна к другой?

Ветер колышет траву, стрекочет кузнечик, с густым гудением пролетела пчела, солнце не просто греет, проливает медовые лучи на землю. Тихо, спокойно, ароматно. Чувствуешь такую радость, что не выразить словами. Каждый переживал подобное. В эти минуты легко верится в Бога, легко молиться.

Чувствовать это – значит чувствовать Бога, стоящего за всеми явлениями мира. Все пронизано Божественной красотой, любовью, живительной энергией благодати.

Дивны дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси… (см. Пс. 103, 24).

А вот второе стихотворение. Его автор – Феликс Кривин. Это детская книжка, вышедшая в Ужгороде в 1965 году. И вдруг среди других стихотворений натыкаюсь на одно, поразившее меня вот таким глубоко религиозным видением, а вернее, чувствованием мира.

Называется стихотворение «Любовь».

Не будем приписывать автору паламитское[7]видение мира, это просто детская шутка, но посмотрите, с какой, я бы сказал, зоркостью автор замечает, что даже между банальными, привычными вещами мира есть таинственное взаимоотношение, говоря словами св. Василия Великого, симпатия.

Любовная лексика – крутит голову, быть от любви в угаре, не спать по ночам…

Дай, Господи, и нам чувствовать эту гармонию, это созвучие и любовь всех частей мироздания…

А вот замечательная мысль архиеп. Иоанна (Шаховского): «Благодать держит мир в огне… Земную пищу кладем в холодильник, чтобы сохранялась. Пища вечная хранится в пламеннике»[8].

Это каламбур. Холодильник – и пламенник.

Что значит «пламенник»? Значит – горение нашей веры. Прохладность, равнодушие в вере недопустимы. Это смерть. Благодать огнем разгорается в мире. Либо ты берешь этот огонь и сохраняешь его как огонь, либо ты все теряешь.

Скажем, ты от полыхающего костра взял горящее полено. Пришел, положил в доме в железную бочку, закрыл, гордишься приобретением… Безумец, огонь погаснет. Только подбрасывая горючее, питая огонь, ты его сохранишь. Точно так же огонь благодати Св. Духа.

Если ты его принял – не храни под сосудом, не прячь.

Пользуйся и преумножай.

Каждый раз, когда я совершаю Таинство Крещения, я напоминаю пришедшим, что это за Таинство. Во время Крещения в душе человеческой зажигается огонь. И человек должен поддерживать это пламя. Молитвой, участием в Таинствах Церкви, доброделанием… Только так. Иначе огонь погаснет. Он не совсем исчезнет. Как в погасшем костре долго сохраняются искры, так и в душе крещеного, но не воцерковившегося человека искры благодати долго будут сохраняться. Но какая польза в этом? Разве искра согреет, разве искрой разогреешь пищу, отгонишь злых диких зверей?..

Разве искрой благодати прогонишь бесов? Напитаешься? Согреешься, когда холодный и жестокий мир окружит тебя в очередной раз?

К о. Вадиму пришел в гости знакомый протоиерей о. В. Разговариваем. Рассказывает, что сейчас восстанавливает огромный храм – уже… третий.

Приехал молодым священником 15 лет назад. Назначили на руины. За несколько лет поднял, и тут владыка его переводит на новый, совершенно разрушенный приход. И его полностью восстановил. Только стал жить спокойно, владыка переводит на новый приход – большой, полуразвалившийся храм.

Отец В. стал унывать. Делать ничего не хочется: вкладываешь всю душу, а тебя сразу переводят в другое место. Грустил.

Однажды ему откровение от Бога: «Восстановишь третий – спасешься!»

И он бодро и жизнерадостно теперь трудится.

…Купаемся в Азовском море. Совершили с детьми путешествие по берегу, смотрели, что интересного море выбрасывает. Нашли несколько черепков и ручку от кувшина или амфоры. Возможно, она старинная, поскольку в этих местах были поселения еще в глубокой древности, а может быть, просто ручка от кувшина столетней давности. Дети набрали полные карманы графита, черных, обточенных водой камней, которыми можно писать на бумаге и асфальте.

Лиза лежит, практически не вставая, чувствует себя ужасно. Ухаживаем за ней как можем. На прогулки ездим на такси, берем с собой подушки, на которые она, пройдя несколько шагов, ложится. Прямо на улице, на обочине. Люди подозрительно оглядываются.

Днепропетровск

В один из дней нашего пребывания в Днепропетровске мы отправились в исторический музей города. Самым сильным впечатлением было не то, что мы увидели в музее, а то, что увидели перед музеем. На специальной лужайке расставлено больше двух десятков каменных статуй. Это древние каменные бабы, идолы половецких племен. Многие народы почитали Богиню-Мать, как сегодня называют такие изваяния специалисты.

Мы, живущие в христианское время, слишком далеки от языческой древности. Для нас это прошлое человечества абстрактно. Но ведь и тогда, изобретая идолов, искренние люди хотели за их личинами разглядеть лик Истинного Бога, мечтали приобщиться к Истине, Правде…

Вот и Богиня-Мать древних людей одна из добрых божеств. Богиня плодородия, жизни, позитивных ценностей…

Она покровительствовала всему живому. К ней, к Великой Матери, как считали древние люди, отходили души умерших. Благодаря ее помощи рождались на свет младенцы. У всех каменных статуй огромный живот, бедра, грудь. То есть подчеркнуты именно атрибуты материнства. А лица нет, гладкий камень или лишь намечено – Ее никто не видел, Она неизобразима!

Мимо проезжают трамваи, люди смеются и едят мороженое, вокруг каменных изваяний с визгом носятся дети. Статуи не «распяты» в музейном интерьере, не опошлены люминесцентным освещением. Они стоят на лужайке рядом с вековыми тополями и каштанами, на них прыгают солнечные зайчики.

Не страшно когда язычество уступило свое место высшей и подлиннейшей Истине – христианству. Страшно когда язычество цепляется за души и пытается повелевать умами и сегодня…

Днепропетровский музей оказался небольшим, но милым.

Самый интересный зал – первый. Это жизнь древних людей. Не доисторических, не неандертальцев, а так называемых кроманьонцев – живших около 10 тысячелетий до нашей эры: миски, каменные топоры, скребки, женские украшения…

Особенный интерес представляют останки древнего человека – полностью сохранившийся скелет из захоронения. Этот человек лежит, как написано на этикетке, «скорченно». На самом деле человек лежит в соответствии с древнейшим ритуалом захоронений – в позе спящего или в позе эмбриона.

Древние люди, безусловно, были религиозны. И они верили, что существует жизнь после смерти. Поэтому смерть – это как рождение в новую жизнь! Более того, интуитивные представления древних людей предвосхищали христианское откровение – например, откровение о воскресении всех из мертвых.

Во время похорон телу придавали позу эмбриона, лежащего в чреве матери. Пройдя через опыт смерти, человек когда-нибудь воскреснет, родится к новой жизни, как рождается младенец.

Иногда с этим сочеталась и поза «спящего». Смерть – это не конец, это лишь временный сон, за которым последует пробуждение.

Рядом – еще одна могила, но без костей. Это гора мамонтовых лопаток. Зачем? Просто в древности на мамонта никогда не охотились для еды. Это трудно, гораздо проще поймать другое животное, помельче, – оленя, зайца, кого-то другого, животных было изобилие.

Кроме того, если мамонта и убьешь, как эту гору мяса дотащить до пещеры? А если притащишь, запах протухающего мяса (ведь за день-два не съешь) привлечет диких зверей.

Исследование кострищ древних людей подтвердило предположение ученых. Мы знаем, что кости съеденных животных бросали в костер. Так вот в кострах были обнаружены тысячи костей самых разных животных (есть даже интересные описания процентного соотношения костей различных животных, найденных в кострах, по этому можно установить, что больше всего любил есть древний человек), но ни разу кости мамонта.

Но все же на мамонта охотились. Зачем? В религиозных целях. Мамонт, самое мощное животное, казался кроманьонцу носителем божественной силы. Его кости служили для ритуалов, их носили на себе как амулеты. Наконец, самое главное! Лопатки мамонта, огромные две лопасти, похожие на лопасти винта большого корабля, использовались при погребении самых знатных людей – вождей, воинов и проч. Погребенного прикрывали этими лопатками, как щитами. Умершего хранила сила великого мамонта.

И вот как раз подобная удивительная могила – похожие на лопасти корабельного винта лопатки мамонта, прикрывающие прах древнего кроманьонца.

В музее, в отделе начала XX века, много добрых деталей. Например, дореволюционное домино (дети этим летом как раз научились играть в домино), расписные пасхальные яйца, глиняный чан (в полтора роста человека) для варки пива и проч.

Но самое интересное – интерьер кооперативной лавки 20-х годов XX века. Примусы, самовары, штабелями хозяйственное мыло, на отдельной полке нитки и иголки. Буханки хлеба, окорок, яйца в корзинке, огромный рак, много-много всего, матово мерцают зеленые бутылки, запотевшие крынки со сливками. Все это – за стеклом, там мерцает тусклая лампочка, все настоящее, старинное. В эту лавку есть и дверь, но она закрыта на замок. Такой маленький мир создан.

Дети (четверо), прильнув к стеклу, благоговейно все это рассматривают и мечтают: вот бы попасть туда и там поиграть в магазин.

Уля: Папа, а нас могут туда пустить?

Я: Нет, кто мы такие, чтоб нас туда пускали?..

Уля: А кого могут?

Я: Думаю, что, если Путин приедет и захочет войти, его впустят.

Уля с гордостью поворачивается к девочкам (детям о. В.) и говорит:

– Путин – это так зовут нашего президента.

Юля, младшая дочка о. В., спрашивает:

– А если наш президент приедет, его пустят?

Я: Пустят.

Уля думает, потом говорит:

– А если сказать, что мы дети Путина, нас пустят?

Юля перебивает:

– Отец Константин, тогда скажите, что мы дети Кучмы.

Вечером Лиза спрашивает Улю:

– Что тебе больше всего понравилось в музее? Назови только две вещи.

Уля (7 лет):

– Череп и древнее домино. (Под черепом Уля разумела скелет из погребений.)

Сегодня мы хотели уехать в Петербург, но не получилось. С билетами было невероятно сложно, все едут с Украины домой, к началу учебного года, все раскуплено уже месяц назад. Через людей, у которых мы живем, вышли на начальника железнодорожного вокзала.

Сложили и вынесли вещи, простились, но вдруг, за час до отправления, все изменилось. Наши билеты (личная бронь начальника вокзала) затребовал губернатор для своих родственников.

Так мы остались в Днепропетровске еще на несколько дней. Только что уложил всех спать. Все сначала загрустили, а потом подумали: собственно, вся наша жизнь – это узор на божественном ковре жизни. Есть хорошая поговорка: если хочешь насмешить Бога, расскажи Ему о своих планах. Мы тоже планировали завтра быть в Петербурге. Сейчас, в эти минуты, когда я пишу эти слова, мы были бы где-нибудь в районе Харькова. Засыпали бы, наевшись картошки с малосольными огурцами, купленными у старушек на станции. Но мы еще здесь, в Днепропетровске. Опять нам сияют огни высотных домов, под нами лежит весь город. Капает вода из крана. Тикают часы. Передо мной лежит Уля. Вчера она заболела. Сейчас она во сне пыталась нащупать что-то, я дал ей свою руку. Она эту руку поцеловала и нежно прижала к себе. Лежит и сопит.

Слава Тебе, Господи, за наших близких!..

Осень 2004

Мне в храме вручили пакет: «Для вас передала одна прихожанка». В пакете – фотопортрет одного ленинградского протоиерея (Бориса Николаевского), умершего в 1954 году. И книга под названием «Духовные беседы»: его проповеди, беседы, воспоминания об о. Борисе духовных чад.

Почему мне дали это? Какое отношение я имею к протоиерею, почившему полвека назад?

Может быть, Господь прояснит со временем. Во всяком случае, я стал молиться о нем.

Вот один случай из этой книги.

Отец Борис дружил с Е. Поселянином[9], известным духовным писателем. В 1930 году Е. Поселянин был арестован, и о его судьбе никто не знал. Однажды, в 31-м году, отец Борис совершал во время Всенощного бдения каждение в храме. Видит на клиросе своего друга. Обрадовался, думал, что того отпустили. Но когда о. Борис подошел ближе, Е. Поселянин раскрыл свой пиджак и показал на груди пулевые отверстия. Отец Борис мысленно спросил: «Когда?» Поселянин указал на икону Трех Святителей. Действительно, впоследствии узнали, что Е. Поселянин был расстрелян 12 февраля, в день Трех Святителей…

Отец Борис очень усердно молился за усопших. Их имена он записывал в помянники и во время богослужения, в алтаре, полностью их прочитывал. По воспоминаниям схимонахини Евстафии, когда она навестила больного о. Бориса незадолго до его кончины, он сказал ей: «Катенька, вот я сижу, а покойнички идут, идут… кланяются и благодарят меня за молитвы…».

Св. Иоанн Златоуст рассказывает о беседе со своим учителем, знаменитым ритором Либанием: «Желая узнать, по обыкновению, от окружавших его, кто я таков, и услышав от кого-то, что я сын вдовы, он спросил меня о возрасте моей матери и о времени ея вдовства. И когда я сказал, что ей сорок лет от роду и что двадцать лет уже прошло, как она лишилась моего отца, он изумился, громко воскликнул и, обратившись к присутствовавшим, сказал: «Ах! Какие у христиан есть женщины!»[10] Так сказали про мать св. Иоанна Златоуста, а про нас подобное можно сказать?

Январь 2005

На время моего священства выпала честь окормлять последнее поколение людей, заставших Великую Отечественную войну и блокаду.

Многие приходят на исповедь и приносят грехи, мучившие их шесть десятилетий. И вот только сейчас получают от Бога прощение и утешение своей душе.

Во время блокады моим нынешним прихожанкам было по 10–20 лет.

И вот уже в XXI веке, перед Крестом и Евангелием, оживают реалии более чем полувековой давности.

Старушка. Когда началась война, ей было 12 лет. Папа с фронта чудом передал продуктовую посылку. Соседка по коммунальной квартире выкрала половину посылки, вторую половину они сохранили и экономно ели. И вот однажды в дверь стучит соседка по подъезду. Она умирает от голода (через день действительно умерла) и умоляет дать ей перед смертью полизать пустую консервную банку. Хоть запах еды. Девочке жалко и соседку, и банку. Она плачет и не открывает. Соседка поскреблась, поплакала и ушла к себе умирать.

И вот уже 60 лет эта женщина оплакивает свою детскую жестокость и жадность…

Спрашиваю сотрудника нашего храма:

– Как вы пережили блокаду? (Он был маленьким мальчиком.)

– Да как… Мама говорила: мы тебя чудом не съели.

Прихожанка:

– Во время бомбежек мы в этом соборе (Троицком Измайловском) прятались.

– Так собор же мог рухнуть, и вы бы погибли…

– А вот у всех вера была, что Бог не допустит, чтобы в собор попала бомба. И многие люди здесь сидели.

Спрашиваю:

– Как выжили в голод?

– Мама работала учительницей, это и спасло. С нами в школе жили дети, у которых умерли родители. Мы жили в школе, спали все вместе, двадцать человек детей, обнявшись, и так не умерли от холода. А питались так: мама от каждого кусочка хлеба отщипывала, все это мы клали в кастрюлю и варили. У нас было и первое – похлебка из вареного хлеба, и второе – кусочек хлеба.

Таксист везет меня в храм и говорит:

– Надо бы тоже зайти и причаститься… Лет пятьдесят в церкви не был. Я ведь у Никольского всю блокаду прожил. И каждый день меня бабушка вела в собор, и там поп мне давал сладкую крошечку хлеба с вином. Очень мне это нравилось. Холод, страшный голод, а там огоньки, поют, и крошечка хлеба со сладким вином…

В страшной блокадной теме есть и курьезные моменты. Один мужчина спросил меня после службы:

– Батюшка, когда по учению Церкви начинается человеческая жизнь: с рождения или с зачатия?

– Конечно, с момента зачатия, – ответил я.

– Ага! – воскликнул мужчина. – Вот и я пытаюсь уже много лет доказать чиновникам, что я должен получать льготы блокадника. Я в это время был зачат.

…Поэтому в Петербурге, если у панихидного столика помещена молитва за усопших, почти всегда в ней есть слова: «И всех, во дни блокады во граде сем от глада и хлада скончавшихся и от ран погибших…»

Май 2005

Наша приемная дочь Катя имела очень большие проблемы с учебой и поведением в школе. Из-за этого ей пришлось уже сменить три школы. И вот она попадает в третью школу, и здесь впервые у нее складываются отношения с ребятами. И мы очень не хотели бы забирать ее из этой школы.

Придя на родительское собрание в сентябре, с изумлением вспоминаю, что это та самая школа, которую я освящал пять лет назад. И вот теперь меня вызывают к директору и объявляют, что из-за плохой успеваемости и поведения Катю исключают из школы. Спрашиваю директора:

– Вы меня не узнаете?

– Нет.

– Я освящал вашу школу пять лет назад.

Директор всматривается, восклицает:

– О! Теперь я вас узнала. Конечно, мы должны Катю еще потерпеть.

Из этого я сделал вывод: Господь знал обо всем этом и промыслительно устроил все как лучше еще задолго до того, как мы взяли Катю. Поистине волос с головы не упадет без Его воли.

Купили велотренажер. И вот, когда заносил его в комнату, из иконного угла, сорвавшись со стены, упала на пол икона св. великомученика Пантелеймона. Что это? Знак, что прежде всего нужно в отношении своего здоровья уповать на Бога, а не на тренажеры?..

14 мая 2005

Одна женщина, наша прихожанка, дошла до крайней степени отчаяния от того, что ничего в жизни ее и детей не получается, не складывается. И вот однажды ей стало так плохо, что, не в силах быть дома одна, она попросила сына остаться с ней. Но сын, сославшись на то, что кого-то сильно подведет, если не придет на встречу, ушел. Женщина позвонила дочери, а та прислала электронное сообщение: «Не могу прийти, но люблю и целую мамулю». Женщина впала в такое уныние, что хотела наложить на себя руки. Тогда она громко вскричала: «Почему, Господи, никто не побудет со мной, почему меня все бросили?» И тут услышала внутри себя слова: «Вот так и Меня в Гефсиманском саду все бросили». И сразу в душе наступил покой.

19 мая 2005

День памяти св. Иова Многострадального. Говорил проповедь.

Богобоязненный, благочестивый человек, но сатана сказал Богу, что это оттого, что у Иова все хорошо, у него легкая, благополучная жизнь. Легко верить в Бога, благодарить Господа, когда у тебя все в порядке. Господь попускает сатане испытать Иова. Тот остается верен Богу. И даже на самой глубине страданий он не теряет веры. Это его «А я знаю, Искупитель мой жив…».

Но все же Иов задает вопрос: почему? Каков смысл этих его страданий? И тогда Господь начинает с ним говорить. Он говорит Иову «из бури»: Препояшь ныне чресла твои, как муж. Я буду спрашивать тебя, а ты отвечай… (Иов 38, 1–3). Препояшь чресла – как воин. Ты спрашивал? Так выходи на разговор с Богом, как мужчина, как тот, кто отправляется на битву. И Господь беседует с Иовом. Бог не объясняет: это Я сделал потому, а это поэтому. Он просто показывает Иову грандиознейшую картину Своей мощи. Где ты был, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь… (Иов 38, 4).

Мы словно присутствуем при Миротворении. Вот оформляется Вселенная, грохочут волны океанских вод… «Был ли ты, когда земля изменилась, как глина под печатью, и стала, как разноцветная одежда?» Мы представляем, как наша планета обрела вид, расцветилась ковром лугов и полей, подобно прекрасной разноцветной одежде… Все это – в руце Божией, Он все это вывел из тьмы небытия к свету жизни. Более того, Господь сотворил великое таинственное чудовище – Левиафана, живущего в океане. Иов молчит. Он потрясен. Ответил ли Господь на его вопрос – откуда и зачем его страдания? Почему все вот так, а не иначе?

Ответил, но не так, как хотелось бы нам. Господь просто показал вершину Своего могущества!

А если Он – Творец, то и Промыслитель, и заботливый Отец. Бог не дает нам права знать, почему то или иное случается. Нам достаточно знать, что Его могущество беспредельно. И доверять: если что-то происходит, то по Его воле. Просто доверять! Иов, уразумев это, восклицает: Знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено… Я говорил о том, чего не разумел, о делах, чудных для меня, которых Я не знал… (Иов 42, 2–3).

Итак, Бог – Творец и заботливый Отец. Нам часто хочется, чтобы Господь дал знак, явился. А Он скрывается. Почему? Да потому, что Господь знает меру веры каждого. И испытания свыше силы веры не дает. Как Иову Господь не являлся до последнего, зная, что тот выдержит, выстоит, так и многим из нас. Неприятности, горе, болезни, проблемы – будем радостно и без ропота переносить их – Господь знает, зачем это. Знаки, чудеса, говорили св. отцы, – это подпорки для маловерующих. Когда к одному современному святому, афонскому старцу Ефрему Катунакскому, приехал один студент, в жизни которого было много сверхъестественных явлений, знамений, старец сказал: «Бедный, это потому, что у тебя слабая вера… Вот Господь тебя и поддерживает в вере этими вещами. Но помни, что блаженны не видевшие, но уверовавшие». Последние столетия – время ослабления веры в людях. Господь, конечно, приходит на помощь даже маловерным.

Трансляции из Иерусалима, когда мы видим своими глазами, как сходит Благодатный огонь, как он не обжигает руки и лица первое время… Приоткрытие тайны жизни после смерти, когда вот прямо на операционном столе, придя в себя, люди рассказывают о том, что видели что-то по ту сторону жизни… Все это – подпорки нашей немощной вере. Дай Бог сил верить и без этих костылей. И дай Бог сил с благодарностью принимать все – и хорошее, и, как нам кажется, не очень – от Него с благодарностью!

Читаю статью Роберто Ассаджиоли «Духовное развитие и нервные расстройства». И вот мысль: «Обычный человек опирается, не задумываясь, на безусловную реальность обыденной жизни. Он крепко держится за земные блага, которые имеют для него позитивную ценность. Таким образом, земное существование практически является для него самоцелью. Даже если он верит при этом в будущий рай, вера его является теоретической и академической. Да и попасть в этот «рай» он будет стремиться как можно позже…» Обратим внимание на последнее предложение. Как верно! И как далеки мы от первохристианского упования, что смерть – приобретение, потому что она соединяет со Христом. Древние христиане ждали смерти как радости встречи с любимым, с Господом. Мы, верно сказано, верим в рай, но предпочитаем попасть туда как можно позже. И опять приходит на память возглас первохристиан, которым они заканчивали Литургию: «Маранафа, Гряди,

Господи!» Для нас же приближение Суда, конца земной истории мыслится как ужас, катастрофа. Мы так прилепились к земле, к этому миру, что уход из него воспринимаем как трагедию.

21 мая 2005

Отец Г. рассказывает про знакомого батюшку из Карелии. Его спрашивает прихожанка: «А что приносить на панихиду, чтобы помянуть усопшего?» – «А что любил усопший, то и приносите». – «Батюшка, он у меня пьяница был, больше-то всего водку любил». Батюшка, потирая руки: «Вот, матушка, и принесите бутылочку-другую».

26 мая 2005

Сегодня служил панихиду по одной девушке. Пришли помолиться ее одноклассники, знакомые. Только закончил панихиду и сказал им слово о нашем отношении к жизни и к смерти, пришли одни люди, родители отрока Н. Их сын покончил жизнь самоубийством. Баловался, выбрал веревку потоньше, может быть, хотел напугать близких, а веревка (синтетическая) его выдержала. И он умер. Мальчику было 12 лет. Очень интеллигентная семья. Митрополит благословил совершить заочное отпевание. Сегодня и отпевали. После смерти мальчика они пришли в храм. Убитые горем. Мы беседовали. Я пришел к ним и освятил квартиру, в которой произошла трагедия. Они показали место (в большой кладовке), где это произошло, и рассказали одну вещь. Еще за два года до этого в этой кладовке стали происходить странные явления. Какое-то царапанье, звуки и леденящий ужас. Жители этой коммунальной квартиры (несколько семей) вообще перестали туда ходить – боялись. И вот в этом самом месте все и произошло. Может быть, бесовские силы, которые на самом деле могут в особых местах пребывать в большем количестве (об этом у св. Иоанна Кассиана Римлянина есть), в тот момент, когда мальчик задумал совершить страшное, привлекли его к своему месту обитания?..

27 мая 2005

Звонит по телефону одна девушка: «Батюшка, я не могла присутствовать все праздничные дни в храме по причине нечистоты. И не брала в руки Евангелие и святые книги. Но вы не думайте, что я пропустила праздник. Все тексты богослужения и Евангелие я прочитывала по Интернету!»

Улыбаюсь: великое изобретение Интернет! Даже в дни т. н. ритуальной нечистоты можно прикасаться к компьютеру. И он дает возможность молитвенно переживать праздничные дни.

Подходит ко мне в храме интеллигентный мальчик в очках, лет четырех: «Простите, вы не Иисус Христос?..»

В Вологде на фольклорном фестивале с петербургской студией «Китеж-град».

Рассказывает руководитель: они на 9 Мая поздравляли ветеранов войны. Подготовили интересную программу. Песни, пляски, сценки. Но так как ребята верующие, начали с троекратного: «Христос Воскресе из мертвых, смертию…» Пенсионеры сидят с каменными лицами. В конце третьего «Христос Воскресе…» подходит один пожилой полковник: «Уже хватит… Уезжайте».

Сам фестиваль прошел на большом подъеме. Дети удивительно держались и только после окончания расслабились, кто-то и поплакал.

Вчера были в Вологодском Спасо-Прилуцком монастыре. Он был основан другом преп. Сергия Радонежского св. Димитрием Прилуцким. В прекрасном монастыре, башни которого выкрашены в необычный оранжево-песочный цвет (полосатые), хранятся мощи св. Димитрия и его святых сподвижников, а также просто святых, прославившихся за 500 лет существования монастыря. Народу мало, службы строгие. Висят вериги св. Димитрия. Монах, водивший нас по монастырю, рассказывал о многочисленных чудесах.

Потом были в кремле. В Вологодском музее (находится в кремле) – большая выставка, посвященная знаменитым вологодским кружевам. Поразило священническое облачение, сделанное полностью из кружев (конец XIX в.). Кружева, из которых искусно выплетены кресты, священные символы и др., просто нашиты на голубую ткань. Получилось очень необычно и красиво.

1 июня 2005

Сегодня утром в храм пришла одна женщина. Проработала сорок лет врачом-психиатром и психотерапевтом при психиатрической больнице. Разговорились. Я спрашиваю:

– Вот скажите, вы сейчас сами начинаете свой путь к Богу. То, что вы чувствуете на уровне души, можно назвать психическим явлением, например, что верующие что-то себе навнушали, а им кажется, что это они с Богом разговаривают?

Эта женщина, твердо:

– Нет, это совершенно другого, не психического характера. Это как какая-то потусторонняя сила. Вот я приду в храм, даже постою полчаса, помолюсь, и мне становится хорошо….

7 июня 2005

Сегодня говорил проповедь на тему апостольского чтения «Павел в афинском ареопаге». Вот что интересно. Если бы проповедь ап. Павла была проповедью об иных богах (или об ином боге), греки бы ее не восприняли. У каждого народа есть свои боги, местные. Какая разница греку, что там в Сирии, Парфии или на западе, у галлов. У них свои боги! И поэтому так важно замечание: «…кажется, он проповедует о чужих божествах». Мы можем себе представить эту скуку на лицах: «Что нам до чужих божеств, о которых ты рассказываешь? Со своими бы разобраться…» Но ап. Павел – величайший благовестник. Он все это прекрасно понял. И говорит, что расскажет им об их Боге! Это их Бог, просто они его сами не знают. И начинает проповедь словами о жертвеннике неведомому Богу… А дальше остается объяснить, что этот Бог и есть Творец всего видимого и невидимого. И что это Он живет не в рукотворных капищах, а на Небесах, и Ему не нужны наши примитивные жертвы, ибо Он сам дает «всему жизнь и дыхание и все». Умный грек прислушается и пойдет вслед этой вере, глупый – отмахнется. Так, собственно, и произошло: «Одни насмехались… некоторые же мужи, пристав к нему, уверовали…» По преданию, среди «приставших» был и знаменитый св. Дионисий Ареопагит.

О, великий миссионер и благовестник Павел, у кого, как не у тебя, нам учиться мудрости!

8 июня 2005

Только что беседовал с М. Он какое-то время назад занимался бизнесом. В то же время воцерковлялся. А его жена еще была только на пути к вере (очень далеко на пути). И вот она, завидуя, что у ее подружек много денег – они меняют машины, покупают квартиры, дома, – требовала того же от мужа. Он залезал под кровать (там стояли иконки, лежали молитвословы, духовные книги) и молился, а она кричала: «Вылезай, иди зарабатывай деньги!» Кричала, а вытащить его из-под кровати не могла. Но вот когда он уже, намолившись, вылезал, она набрасывалась на мужа с кулаками. И он безропотно сносил все это с истинным смирением.

М. очень почитал блаж. Ксению. И почти каждый день после работы заезжал на Смоленское кладбище помолиться у ее часовни. Однажды приехал, молится. И отчетливо слышит внутренний голос: «Позвони жене». Отогнал посторонние мысли. Опять настойчивая мысль позвонить домой. Звонит:

– Все в порядке?

– Да, тебя ждем.

– Что Ксюша? (Дочь была названа в честь блаж. Ксении.)

– Только что уложила.

– Проверь, пожалуйста…

Жена проверила дочь и ахнула – та почти не дышит. Перед сном двухлетняя Ксения взяла в рот маленький шарик и подавилась им. Конечно, шарик вытряхнули, кажется, не обошлось без «Скорой помощи», и ребенок задышал.

Он же рассказывает: дети болеют, одна за другой неприятности… Он говорит жене: «Надо молиться, чтобы Господь сказал, почему дети болеют то одним, то другим». Стал молиться. После одной из очередных истерик жены той сказала няня детей: «Я заметила, как вы ругаете мужа, так заболевают дети». Жена сопоставила и увидела – так и есть.

В руках у меня – замечательная книжечка архим. Сергия (Страгородского) «Письма из Сарова (13–22 июля 1903 г.)». Отец Сергий (впоследствии

Патриарх) был на торжествах прославления прп. Серафима. Какие живые впечатления, какая любовь к верующим простым людям!.. И он же стал впоследствии свидетелем самого гнусного надругательства над верой – большевизма. Трудно представить, о чем он думал, что переживал.

Находясь на торжествах прославления прп. Серафима, он писал письма в Петербург, своему другу. Эти письма и были изданы брошюрой.

Сделаю выписку:

«Здесь же, дорогой В.А., мы были почти очевидцами чуда, на источнике с нами встретились наши петербуржские отцы иподиаконы. Когда я только что закончил купаться, вбегает один из них в купальню и говорит короткое слово: «Сейчас только что исцелился мальчик». Мы поспешили убедиться сами в его словах… И вот что увидели. Какая-то женщина принесла к источнику мальчика-калеку. Ножки его были сведены к спине. Ручки болтаются, но к лицу не поворачиваются. С верой она его подержала под краном (святого источника прп. Серафима. – свящ. К.П.). И вот где сказалась сила Божия и милость преподобного! Здесь же, у часовенки, мальчика положили на подушечку… «Протяни, милый, ножки и ручки», – говорит мать, а сама все трет его… Малютка весь затрепетал, потянулся… «Еще, милый, протяни, еще, еще…» И мальчик постепенно вытягивает ножки и ручки. Ангельская улыбка на лице его. Все время бьет ручонками, ничего не говорит. Его поднимают под мышки, просят встать. Но он становится пальцами или, вернее, ногтями пальцев… Ему вдавливают ступню, передвигают ноги. Словом, все с каким-то поразительным участием помогают исполниться тому, на что явилась воля Божия… И что же? Вечером, к удивлению всех, этого мальчика привели уже в монастырь…»

Или вот другая выписка:

«При нас допрашивали глухонемого, к которому возвратился и потерянный слух, и утраченная речь. На все вопросы отзывается – очевидно, слышит. Но память часть слов потеряла, и его учат говорить. «Рад, что исцелился?» – спрашивают… Молчит. «Скажи: рад». – «Рад», – отвечает… И сколько радости у народа!»

Чудеса, которые совершает Милосердный Господь, никогда не принуждают человека к вере. Подводят к вере, укрепляют в ней, но не заставляют человека верить. В 2003 году я принимал участие в подготовке пасхальной передачи на светском телеканале (НТВ). Молодые ребята-операторы с моей консультативной помощью монтировали фильм о схождении Благодатного огня. Один сказал: «Отец Константин, я не понял, этот огонь что, действительно сходит?» «Да, сходит, смотрите, вот, он даже не обжигает». В кадрах, которые были в нашем распоряжении, люди держали в огне лица, руки, смеялись и молились. И огонь их совершенно не обжигал. Операторы покачали головами. Они действительно видели что-то потрясающее их, выходящее за рамки понимания, но поверить в это… им было сложно. Вот так всегда в вере. Чудом Господь что-то говорит человеку. Ненавязчиво, а так, на ушко. И имеющий уши это услышит. А тот, чье сердце активно борется против благодати, отнесется к такому знаку даже с неприязнью, а то и со злобой.

Вот опять из книги архим. Сергия (Страгородского) «Письма из Сарова».

Как известно, прп. Серафим был обретен в гробу истлевшим, то есть от него остались одни кости. Вот что пишет о. Сергий: «Снова о святых мощах, рассказ одного очевидца… Совершили омовение святых мощей. Он ушел в алтарь и там стоял, пока посреди храма еще продолжалось действие около мощей… Кроме теплой воды, никаких пахучих веществ при омовении не употребляли. Но вдруг сильно стало ощущаться благоухание… Проверили ключаря – не было ли принесено какой-нибудь воды… Осмотрели воду: самая простая. И поняли тогда, что благоухание – это голос Божий о преподобном. Да, предалось тело его тлению. От него сохранились одни только кости. Но это – кости не простого человека, а кости святого угодника Божия, его поэтому святые мощи».

Вот сейчас выписываю это – и думаю: а ведь и ты сам час тому назад стал свидетелем чуда. У нас в соборе все время идут реставрационные работы. Иногда более шумные, иногда менее. В последнее время очень шумные – шлифуют каменный пол. Разговаривать при таком шуме невозможно. И вот ко мне пришла женщина с большим горем, которое ее привело к переоценке всей жизни и к вере. Я посетовал, что разговаривать нам будет невозможно. Но лишь мы начали беседу, шум стих, полностью стих! Мы поговорили, я ее отпустил. И тут же опять оглушительный грохот. Таких случаев было несколько. Однажды, перед крещением, я просто взмолился: «Господи, пусть они немного помолчат», – и через минуту шум полностью прекратился. А когда крещение было окончено, тут же возобновился.

9 июня 2005

Иногда люди очень умиляют. Приходит на исповедь прихожанка в роскошном ярком пончо. Я, поздоровавшись, говорю ей:

– Какое у вас красивое пончо!..

Она:

– Пончо-то хорошее… – Помолчала. – Сама значительно хуже…

Женщина просит освятить крестик. Очень маленький, крошечный. Я изумленно беру его на палец (умещается на кончике пальца) и говорю: – Кому это такой маленький крестик? Думаю, может быть, внучке. Женщина – полная, большая – говорит:

– Мне!

Я, изумленно:

– Зачем же вам такой маленький крестик? Женщина, сделав серьезное лицо:

– Просто устала… Не хочу большой крест по жизни нести…

А другие люди, когда у них родился ребенок, наотрез отказались крестить его. «Почему?» – спрашивает их знакомая, наша прихожанка. «Мы не хотим, чтобы наш сынок принял на себя жизненный крест». Эти люди думают, что, если жить без Бога, без Церкви, проживешь безмятежно, «без креста». А я вспомнил слова святителя Феофана Затворника. Он говорил, что у нас есть жизнь, и мы ее все равно проживем, со всеми ее испытаниями, лишениями, но и радостями. Только проживем мы ее или в одиночку, или с Богом, с Его помощью.

11 июня 2005

«Если верить отражению в луже, человек – довольно зыбкое, мелкое и мутное существо» (анекдот из газеты).

А ведь верно. Тот, кто видит все и всех плохими, – по сути, смотрит на всех глазами грязной лужи.

21 июня 2005

У отца Иоанна Кронштадтского есть книга «Солнце правды». Так мы называем Христа: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума, в нем бо звездам служащий звездою учахуся, Тебе кланятися, Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока…» (Тропарь Рождеству).

Мы так привыкли к этому выражению Тропаря, что проходим мимо потрясающей его особенности: свет Правды Христовой – свет не земной. «Он шел не из-за земли к небесному своду, не от горизонта к зениту, не снизу кверху, а сверху книзу».[11] Свет Христов воссиял высоко над землей и уже потом, с высоты Востока, с этой удивительной Божией высоты, сошел на землю, к людям.

Ехал на междугородном автобусе и смотрел в окно. Везде суетятся люди. Копают землю, строят мосты, ремонтируют дороги и дома, закончив работу, спешат за покупками, устраивают быт своего дома, отдыхают, спят… все, все люди напряженно заняты, вовлечены в процесс. С одной стороны, это хорошо. С другой – понимаешь, что многие люди только этим-то в жизни и занимаются. Тогда чем человек отличается от животного? У нас в семье много этих зверей (кролик, хомяки, рыбки, черепаха). И все они постоянно занимаются добычей и складированием пищи, устройством дома. Так и проходит вся их жизнь.

Но человек тем от животных и отличается, что у него есть бессмертная душа, родственная Небу. Только человек знает Бога, может молиться, как-то собирать вечное в душе. Так и хотелось напомнить об этом людям: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только (по-настоящему! – свящ. КП.) нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее (Лк. 10, 41).

Перечитал эту свою запись – кажется таким банальным и слабым… Но как сильна боль от занозы в душе, что большинство людей занимается совсем не важными, нестоящими делами. А думают, что это и есть важное и главное.

22 июня 2005

Святитель Феофан Затворник в своей книге «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться» напоминает замечательную причину покаяния юного блаж. Августина. Августин услышал проповедь о подвигах и просиянии в благодати прп. Антония Великого, человека неученого и происходившего из простого звания. «Услышав это, он (Августин. – свящ. К.П.) воззвал: се простецы упреждают нас, оставляя позади со всею нашей ученостью и всем значением среди людей. И с этой минуты переломил себя, и с жаром пошел тем же путем, каким тек св. Антоний».

Вспоминаются слова св. отцов о том, что любое движение души, даже, как кажется, отрицательное, можно направить на Божие. Вспыльчивость – можно обратить ее на добро, сердясь не на кого-то, но на себя, ленивого и косного к духовной жизни…

Вот так и надменность и честолюбие Августина помогли ему встать на путь ревнования о духовных подвигах.

В XX веке в одной из коммунистических стран, Албании, был поставлен эксперимент – попытка полного уничтожения Православной Церкви. Все храмы до единого были закрыты, почти все разрушены. Но священники были, они работали на заводах, преподавали в институтах и тайно, на квартирах посвященных, совершали Божественную литургию. Верующие приходили на развалины церквей и молились там. Там же, в развалинах, другие верующие оставляли самодельные нательные крестики и иконки, и приходящие тайно молиться могли их взять.

Вера, уничтожавшаяся полвека, не была уничтожена. Как только богоборческий режим пал, произошел всплеск религиозности. Оказывается, в Бога верила почти половина граждан страны.

Самые мучительные для меня, обжигающие – слова из Божественной литургии, которые священник произносит тайно (про себя), пока хор поет Херувимскую песнь: «Никтоже достоин от связавшихся плотскими похотьми и сластьми приходити или приближитися Тебе…» Я, читая эти слова, думаю (это совсем не кокетство, а настоящий факт): это обо мне. Я как раз и есть тот, кто СВЯЗАН плотскими похотьми и сластьми. Как же я могу совершать эту литургию, если Златоуст утверждает, что это положительно невозможно?..

Вспоминается рассказ митр. Вениамина (Федченкова): «Я знал иеромонаха. Однажды он сопровождал меня из монастыря в скит и подносил мне довольно тяжелую посылку. Я просил дать мне понести ее самому: «Это будет мне епитимией за грехи», – говорю ему. А он ответил мне следующее: «Если бы я на епитимии изрезал все свое тело на куски, то и их бы не хватило на это!» Не помню, в этот ли раз он сам рассказал мне или другие мне о нем сообщили, но дело было в следующем: он считал себя настолько нагрешившим, что сам наложил епитимию: никогда «не надевать на себя епитрахиль», т. е. не совершать священных служб. Его никто не обвинил, не судили его, не знал ничего и епархиальный архиерей, и он мог бы жить беззаботно. Но он осудил сам себя: «не надевать больше епитрахили» – за грехи свои. Совесть его сознавала, что он недостоин быть священнослужителем. С того времени он исполнял обязанности разносчика в трапезной пищи братии, а в церкви был за псаломщика: читал медленно, крестился истово и даже вдавливал персты свои в тело, когда клал кресты. И братия не видела его огорченным, хотя с ним обращались, как со слугою на трапезе. А ему при мне было уже 70 с лишним лет. Небольшого роста, очень худой».

Епископ Иларион (Алфеев) напоминает одну очень важную вещь: «Мы, принимающие в Причастии Тело и Кровь Христовы, будем «истязаны» на Страшном Суде, где окажемся вместе с людьми других религий и неверующими. И именно с нас, христиан, тех, которые принимали Святые Христовы Таины, будет спрошено – каков был плод этого Причащения, что оно внесло в нашу жизнь, как изменило ее».

24 июня 2005

Как достичь совершенства в своей вере?

Архиепископа Кранмера поставили перед выбором: подписать отречение или быть сожженным на костре.

Сначала он отказывался, но потом, под огромным давлением, его правая рука подписала отречение. Позже он одумался и попросил палачей привести приговор в исполнение. По его просьбе ему развязали руки. Тогда он, держа правую руку в огне, сказал: «Рука, написавшая это, должна быть наказана первой. Эта рука согрешила! Погибни же, недостойная правая рука!»

«Никто не отрицает бытие Бога, кроме того, кому это выгодно» (Ф. Бэкон). А вот свидетельство одного протестантского миссионера, А.Дж. Поллока. Он встретился с неким молодым человеком, который некогда открыто считал себя христианином, но теперь был полон сомнений и опровержений. Поллок спросил его: «Мой друг, какой грех вы совершили в последнее время?» Молодой человек опустил голову, быстро замял беседу и ушел с постыженным видом.

Мама девочки-подростка рассказывает: «Моя дочь начинает сомневаться в Боге, в вере как раз к Великому посту, когда нужно начинать поститься и отказывать себе в чем-то. А к Пасхе эти сомнения исчезают. Когда время праздновать, отдыхать, получать подарки и веселиться, все сомнения в Боге исчезают».

«Христианство не теплая печка, к которой приятно прислониться, а трудная и опасная экспедиция» (протоиерей Александр Мень).

Одна девушка, прихожанка П., страдала страхами. Это были прямо какие-то страхования. То ужас смерти, то сжимал грудь страх болезни, мучения, отступления от Бога и проч. Я предложил ей просто воспринять это как Божию волю. Терпеть, ежедневно молиться напоминая себе слова молитвы Оптинских старцев: «Дай мне всецело предаться воле Твоей святой» и проч. Она молилась усердно, искренне. На какое-то время облегчение наступало. Но девушка желала полного и окончательного исцеления.

Однажды она узнала об одном святом старце, недавно почившем на Украине, и стала ему усердно молиться об избавлении от страхов.

И вот через какое-то короткое время ей этот старец приснился. Он помазал ее маслом из бутылочки и, кажется, ободрил какими-то словами.

И со следующего дня все страхи пропали. Страхов не было вообще, полностью, никаких. Примерно два месяца. А потом опять появились.

Наверное, эти страхи девушке нужны как Божие попущение, как жало в плоть. Зачем? Мы знать этого не можем. Может быть, чтобы обогатить ее каким-то опытом, например, опытом личного сознательного сопротивления этим страхам. Чтобы научиться девушке полагаться всецело на Бога. Может быть, по какой-то иной причине.

Не бежать от страхов как послушания Божьего, а смириться, и терпеть, и благодарить Бога.

Некоторое время назад в храме я разговаривал с одним красивым пожилым человеком (60 лет). Он рассказал, что уже 10 лет они с женой живут, как брат и сестра.

– Почему? – спросил я.

– Жена делала в молодости аборты, и когда мы стали воцерковляться, священник сказал, что во искупление грехов молодости она должна начать чистую жизнь. И вот, когда ей исполнилось пятьдесят лет, она сказала, что с этого дня будет жить со мной как сестра.

– И как вы к этому отнеслись? – спросил я.

Мужчина сказал:

– Я не могу спорить с мнением священника. Первое время было совсем трудно, но постепенно становится легче, ведь прошло уже десять лет…

У меня вот какие вопросы ко всей этой ситуации.

Как священник мог совершенно проигнорировать желания мужа, которому именно и принадлежит жена? Ведь апостол не сказал: телом чьей-нибудь жены должен распоряжаться пресвитер, но сказал однозначно: Жена не властна над своим телом, но муж (1 Кор. 7, 4).

Почему во искупление грехов безбожной молодости нужно было придумывать такую странную епитимью? Почему не сказать, что во искупление грехов жена должна быть кроткой, ласковой, никогда не скандалить и не ругаться с тем же мужем. Или какое-то другое послушание, может быть, даже обоим супругам, но способствующее нравственному совершенствованию… А здесь дано послушание, которое можно определенно квалифицировать как «бремя неудобоносимое». Не о таких ли батюшках сказал Господь: и вам, законникам, горе, что налагаете на людей бремена неудобоносимые, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до них (Лк. 11, 46).

Почему вообще было наложено вето на половую жизнь супругов? Разве не сказано, что брак честен и ложе непорочно (Евр. 13, 4), или святые отцы не определили, что гнушающийся половыми отношениями в браке должен быть извергнут из сана или отлучен?

26 июня 2005

Знакомый священник, работающий в храме при морге и отпевающий день за днем множество людей, рассказывал о сценках, наблюдателем которых он невольно был.

Гроб. В нем лежит женщина. У гроба ругаются пьяные дочь и муж этой женщины – отчим дочери.

Дочь хватает руку матери и тянет в свою сторону: «Это моя мать!» Мужчина вырывает руку и тянет к себе: «Моя жена!»

Тянули-тянули и… оторвали руку.

27 июня 2005

Вчера в собор приходили католические священники из Италии. Замечательно поговорили. Я сказал им, что в наших российских газетах и журналах, в радио и телепередачах обычно о Православной Церкви дают самую нелепую, часто даже враждебную, информацию. Они сказали, что точно так же и в Италии журналисты зарабатывают на сенсации, не стесняясь искажать факты. Эти итальянские священники очень хотят сближения и единства между Православной и Католической Церквами.

Они спросили, сколько по-настоящему верующих в Русской Православной Церкви. Официальная статистика – 60 %, но реально, думаю, 3 %. Это те, кто регулярно исповедуется и причащается. А симпатизируют православию 30–40 %. Вряд ли 60 %. Итальянцы сказали, что у них симпатизирующих больше, но реально живут церковной жизнью 3 %, как и у нас.

Вспомнил свой спор с о. А. Он превозносил дореволюционную традицию сословного духовенства. То есть сын священника становился священником, служил с отцом на приходе, а после смерти отца наследовал приход. По-моему, эта практика есть игнорирование Замысла Божия о человеке. Он, может быть, стал бы хорошим врачом, или инженером, или кем угодно, ведь о каждом у Бога Свой Замысел. Но вынужден становиться священником. И оказывается плохим священником. Человек должен выбирать служение не по обязанности, не по рождению, а по призванию. По тому внутреннему расположению, которое есть в душе.

28 июня 2005

Читаю книгу Шарля Массона «Секретные записки о России времени царствования Екатерины II и Павла I».

Человек предубежденный против Православия, не любящий, естественно, Россию. Интересно то, как он – просвещенный европеец (в своих глазах) воспринимает «варварскую» религию нашей страны.

Некоторые церковные деятели Массону симпатичны: «Митрополит Московский Платон и Петербургский Гавриил пользуются всеобщим уважением как за характер свой и поведение, так и особенно за старание улучшить нравы своих собратий. Духовник великих князей, отец Самборский, делает честь не только своему сану, но и всей нации. Он старался поднять сельское хозяйство и в окрестностях Царского Села, где распахал пустыри и осушил болота, превратив их в плодородные поля и английские сады. Таков был его ответ на презрение ханжей – собратий, считающих его еретиком»[12].

Но больше грустных примеров из жизни православных людей России его времени. Массона неприятно удивляет обычай русских людей носить в кармане икону святого. «Каждый русский, кроме освященного при крещении креста, который он никогда не снимает с шеи, носит еще обычно в кармане медный образ Николая Чудотворца или своего святого. У крестьянина или солдата в дороге часто, кроме образа, ничего не бывает. И кажется странным, когда такой крестьянин или солдат вытаскивает своего божка из кармана, плюет на него, вытирает рукой, чтоб вымыть, потом ставит перед собой и, вдруг простершись, со вздохом осеняет себя тысячу раз крестным знамением и сорок раз повторяет: «Господи, помилуй!» Помолившись, он закрывает коробку и прячет бога в карман».

Тут мы с Массоном можем не согласиться, он просто не понимает, о чем говорит, но вот зарисовка действительно неприятная: «Я знавал княгиню, пенатом которой было большое серебряное распятие, всегда сопровождавшее ее в особом экипаже и обычно стоявшее у нее в спальне. Когда в течение дня с ней случалось что-либо приятное и она была довольна своими любовниками, она приказывала зажигать вокруг распятия свечи и попросту говорила ему: «Ну, вот видишь, ты был сегодня добр, и тебе будет хорошо: свечи прогорят всю ночь; я буду любить тебя и молиться тебе, моему миленькому маленькому боженьке». Но когда случалась неприятность, она приказывала тушить свечи, запрещала слугам молиться распятию и осыпала его грубой бранью». Может быть, Ш. Массон преувеличил, а может быть, эта княгиня была просто психически больна?..

А вот другая его зарисовка: «На улицах Москвы и Петербурга часто встречаются пьяные попы и монахи. Они ходят с пением, пошатываясь, ругаясь, говоря глупости прохожим и оскорбительно хватая женщин». Тут француз не понял, что на самом деле все это обманщики, лжепопы и лжемонахи. О таком явлении много пишет петербургский журналист и исследователь криминальных событий Владимир Михневич в книге «Язвы Петербурга»[13]. Вот выдержка из книги Михневича: «Так, например, один репортер-статистик, высидев целый день в трактире средней руки, сосчитал, что там в течение дня перебывало 96 человек этого сорта нищенствующей братии, в том числе 40 монахинь, среди которых, сказать мимоходом, встречаются отчаянные пройдохи». «Как-то один репортер, проходя внутри Апраксина рынка, встретил странного субъекта с испитой физиономией, причудливо одетого в полумонашеский костюм, с железным посохом. Проходя мимо лавок, субъект шептал несвязные речи; купцы при виде его робко выглядывали из дверей; мальчишки жались к стенкам. Все стихло и как бы устрашилось странника. На вопрос, что это за личность, один торговец набожно ответил:

– Это святой человек! Он, видите ли, схимник, схиму, значится, принял, и теперь с Афонской горы пешком пришел: видение ему такое было… Трогать его нельзя, потому ему Бог путь указывает, и ежели он ко мне в лавку зайдет – лавке моей прибыль может быть большая. Да его никто и не трогает, потому, в случае чего, он так-то своим посохом свистнет…

Репортер проследил этого афонского схимника и узнал, что он просто отставной писарь, выгнанный со службы за пьянство».

Но вернусь к зарисовкам Массона. Он описывает чин перехода в Православие немецкой принцессы Луизы, ставшей впоследствии супругой Александра I. «Бородатый епископ совершил над нею таинство миропомазания, нанеся миро на ее нежные обнаженные руки и ноги». Можно представить, что, вспоминая об этом, Массон содрогался от такого варварства.

Но тот же автор искренне доброжелательно изумляется характеру русских людей. Их простоте, незлобивости, добродушию, оптимизму. «В русском солдате, несмотря на его варварство и скотство, сохранилось много достоинств, которые часто обнаруживаются среди всех его буйств. Бывали случаи, когда молодые люди на коленях умоляли вербовщиков взять их вместо их семейных братьев. Поступки эти никак нельзя сравнивать с самоотверженностью француза, вызвавшегося заменить родственника: он жертвовал только восемью годами свободы, а русский жертвует всею жизнью. Оторванный от своей избы и близких, он состарится под игом самой жестокой дисциплины или падет от вражеской шпаги. Если он женат, хозяин тотчас после его ухода может отдать жену за другого. А если у него есть дети, он никогда их больше не увидит. Для семьи он потерян, мертв…» (Солдаты никогда не получали ни отпуска, ни отставки. В одном из указов Екатерина обещала им свободу после двадцатипяти летней службы, но указ этот на деле не исполнялся.)

28 июня 2005

Лиза рассказывает: «Готовлю я тебе ужин. Мясо поджарила, приготовила салат, пирог. И это время слушаю диск – беседы архим. Софрония (Сахарова). Он и говорит: «Нужно стараться как можно меньше кушать. Да, как можно меньше кушать». Остановилась, подумала, вздохнула и готовлю дальше».

29 июня 2005

Читаю книгу М. Дунаева «О романе М.А. Булгакова “Мастер и Маргарита”». Если и не принимать во всем объеме критику Дунаева, его обвинения роману как произведению антихристианскому, оккультному, даже демоническому, то все же бесспорно, что «Мастер и Маргарита» – произведение не христианское.

А грустно тут вот что: ведь Булгаков был сыном знаменитого профессора Киевской Духовной академии.

У отца – церковного историка – сын если и не неверующий, то не церковный, пропитанный антихристианскими мыслями.

А вот другой, не просто грустный, а страшный случай. У профессора Казанской Духовной академии философа Несмелова была дача недалеко от монастыря. Сын Несмелова много времени проводил в монастыре. После революции сын стал чекистом и явился в монастырь, чтобы арестовать монахов и конфисковать церковные ценности. Он был убит христианами, сбежавшимися на набатный призыв. После этого часть монахов была уничтожена, а сын профессора Несмелова был похоронен как герой революции. Обреченный на нищету религиозный философ Несмелов всю жизнь жил на пенсию, которая была ему положена за убитого при исполнении «служебного долга» сына.

Все-таки есть во всем этом и вина родителей.

Понятно, что много праведных забот, что родителям, вовлеченным в активную преподавательскую, научную деятельность, трудно уделять должное время детям. И все же, если человек заводит семью, он обязан (!) воспитывать детей в твердой и живой вере, благочестии.

Вспоминается рассказ митрополита Вениамина (Федченкова)[14] о совете прп. Анатолия Оптинского:

«…Я получил письмо от своего друга и товарища по академии, священника о. Александра Б. из Самарской губернии, о разладе с женой… Уж как он любил ее невестой! Весь наш курс знал о ней, какая она хорошая и прекрасная. И вот они повенчались. Он получает приход в рабочем районе города. Нужно строить храм. Молодой и идейный священник с любовью и энергией принимается за дело. Постройка быстро продвигается вперед. Казалось бы, все хорошо. Но вот горе для матушки: ее батюшка запаздывает к обеду. Матушка недовольна этим: то пища остыла, то переварилась и пережарилась. Да и время напрасно пропадает, и другие дела по дому есть… И дети появились… И огорченная хозяйка начинает роптать и жаловаться на такой непорядок и расстройство жизни. А еще важнее то, что она вместо прежней любви начинает уже сердиться на мужа: разлагается семья. Батюшка же оправдывается перед ней:

– Да ведь я не где-нибудь был, а на постройке храма!

Но это ее не успокаивает. Начинается семейный спор, всегда болезненный и вредный.

Наконец матушка однажды заявляет решительно мужу:

– Если ты не изменишь жизни, то я уйду к родителям.

И вот к такому-то моменту мы обменялись с о. Александром письмами. Узнав, что я еду в Оптину, он описал все свое затруднение и попросил меня зайти непременно к о. Анатолию и спросить старческого совета его: как ему быть, кого предпочесть – храм или жену?

Я и зашел в келию батюшки. Он принимал преимущественно мирских; а монахи шли к другому старцу – о. Нектарию. В келии о. Анатолия было человек десять-пятнадцать посетителей. Среди них обратился с вопросом и я. Батюшка, выслушав с опущенными глазами историю моего товарища, стал сокрушенно качать головой.

– Ах, какая беда, беда-то какая! – Потом, не колеблясь, заботливо начал говорить, чтобы батюшка в этом послушался матушки: – Иначе плохо будет, плохо!

И тут же припомнил мне случай из его духовной практики, как развалилась семья из-за подобной же причины. И припоминаю сейчас имя мужа: звали его Георгием.

– Конечно, – сказал о. Анатолий, – и храм строить – великое дело; но и мир семейный хранить – тоже святое Божие повеление. Муж должен, по апостолу Павлу, любить жену, как самого себя; и сравнил апостол жену с церковью (см. Еф. 5, 25–33). Вот как высок брак! Нужно сочетать и храм, и семейный мир. Иначе Богу неугодно будет и строение храма. А хитрый враг-диавол под видом добра хочет причинить зло: нужно разуметь нам козни его. Да, вот так и отпишите, пусть приходит вовремя к обеду. Всему есть свое время. Так и отпишите!

А потом, немного подумав, добавил:

– А тут добро-то добро: строить храм-то. Но к нему тайно примешивается и тщеславие… Да, примешивается, примешивается: ему хочется поскорее кончить… людям понравиться… Так и отпишите…

Я так и отписал. И дело поправилось».

А вот слова митрополита Сурожского Антония (Блюма): «Однажды ко мне пришел священник и рассказал: его жена и дети в бедственном положении, потому что он никогда не бывает дома, он все гонится за – не пропавшими, а удравшими – овцами своего стада; жена несчастна, дети оставлены; что делать? Я ему тогда ответил: «Очень просто, оставь половину своей пастырской работы, займись семьей, помня, что семья является первой ячейкой твоей пастырской работы, что именно в семье ты должен быть и отцом, и мужем, но и пастырем». Он возразил: «Как же – я обещал свою жизнь отдать на служение пастве; если я не исполню своего священнического долга, когда я стану на суд Божий, Бог меня в ад пошлет!» Я ответил: «Нет, если ты по послушанию это исполнишь, то я в ад пойду». Через несколько месяцев его жена пришла ко мне и говорит: «Что вы сделали с моим мужем? Мы были потеряны, отчаянны, запутаны. Вдруг он перестал бегать по приходу; теперь прихожане к нам приходят, просят: можно посидеть у вас полчаса, чтобы видеть, что Христос может творить в семье, если только Его впустить?» Так что семья священника может быть светочем в приходе, и тогда ему незачем куда бы то ни было бегать»[15].

Это очень важная и большая тема. Думаю над этим… На верующих людей факт наличия у меня нормальной семьи – любимой жены, воспитанных и развитых детей – действует больше, чем многие слова о браке и воспитании. Это тоже своего рода тип проповеди, проповедь фактом. В конце концов, семейная жизнь – наш выбор, и если мы не радеем о мире и любви в семье, то сколько бы ни прикрывались словами о загруженности пастырской деятельностью или чем-то другим – нет нам оправдания.

На радиостанции «Град Петров» Л. Зотова делает цикл передач о семье. Это не беседы «на тему» брака, а свидетельство священников (в том числе почтенного возраста) о том, как состоялся брак у них. И это свидетельство, как многие мне говорили, оказывается сильнее, чем все остальные разговоры.

Надо, очень надо нам, православным родителям, воспитывать своих детей, чтобы не было стыдно, что на многое времени и сил хватало, а свою малую церковь не соблюли.

В Санкт-Петербурге есть один очень известный батюшка, отец В. Некоторые его считают старцем, некоторые – просто очень мудрым и опытным священником. Он требует от своих прихожан, чтобы те приходили на богослужение только в праздничной строгой одежде. Мужчина не допускается к Таинствам, если на нем не надеты рубашка, галстук, пиджак, туфли и проч.

Я думал над этим. С одной стороны, замечательно, что человек готовится к богослужению, приходит на пир веры в «брачной одежде»[16].

С другой стороны, нет ли здесь нездоровой крайности? Наряжаясь перед богослужением, человек как бы начинает играть в какую-то игру. И впоследствии не может ли это привести к тому, что человек, наряжаясь (не кажется ли несовместимым с духовной жизнью само это действие – наряжаться?), начинает вести себя как православный христианин, а снимая с себя пиджак и надевая повседневную, «мирскую» одежду – становится современным человеком и ведет себя так же, по-мирски?

Замечательный духовный писатель С. Фудель пишет: «Идет в наши дни ранняя обедня в московском храме. Пришла молодая женщина с девочкой лет пяти. У девочки длинные ресницы, в руках большая кукла. Девочка таращит изумленные глаза на алтарь и прижимает куклу. Потом мать взяла куклу и положила на окно, и кукла закрыла глаза – заснула, а девочка на нее и не смотрит. Она вся в зрении открытых Царских Врат»[17].

Игрушки в храме – отдельная тема. Я уверен, что священник должен иметь в алтаре в каком-нибудь шкафу несколько интересных игрушек. Когда маленький ребенок во время крещения начинает плакать, стоит ему дать игрушку, он ею увлекается и успокаивается. И крещение проходит торжественно и спокойно.

Однажды ко мне пришли с телевидения режиссеры и предложили делать передачу, что-то вроде о Законе Божием для детей. Эту передачу может вести священник, но объяснять заповеди, богослужение он должен куклам-зверюшкам. «Хрюша, вот это икона…»

Я сказал, что идея, конечно, интересная, но надо очень и очень подумать, чтобы невольно не допустить кощунства или даже не обидеть этой передачей благочестивых верующих людей.

Режиссеры были недовольны, что я проявляю мракобесие и отказываюсь осуществить яркий проект. Мы договорились с ними встретиться еще, но больше они не приходили.

Еще об игрушках. В Греции после крещения ребенка батюшка дает новокрещенному ребенку (конечно, не младенцу) белый тюлевый или шелковый мешочек, перевязанный лентой. В мешочке – орешки в сахарной глазури или просто конфеты. Это поздравление малыша с радостным, сладким днем вхождения в Церковь.

Когда мы кого-то осуждаем, мы меряем человека по своей мерке. А забываем, что все люди разные. Мы получили нормальное воспитание, образование. Может быть, человек грешащий был так воспитан семьей, обществом, жизненными обстоятельствами, что обманывать, предавать – для него норма…

Отец Паисий Святогорец говорил, что у очень многих людей есть смягчающие обстоятельства их греховного поведения.

Такого человека и Господь будет судить милостиво. А вот нам, таким правильным, умным, многое не простится, у нас смягчающих обстоятельств нет!

Часто приходится произносить проповедь перед нецерковными людьми. Чаще всего такие люди вынуждены выслушать проповедь, придя на отпевание родственника или знакомого. И вот, говоря о вечной жизни и о том, что жизнь наша есть подготовка к вечности, говоря о том, что, пока Господь нас терпит на этой земле, необходимо исправляться, начинать церковную жизнь, я добавляю:

– Представ перед Богом, вы не сможете сказать в свое оправдание, что вы об этом не знали, что в свое время вас никто этому не научил. Вот именно сейчас, в этот момент я вам об этом всем говорю…

В этот момент люди начинают недовольно ерзать и кряхтеть. Для многих это очень неприятные слова. «Вот попали…» – думают.

В газете «Аргументы и факты» – письмо Е. Евстафьева из г. Соликамска: «Читал, что можно написать послание Богу. Адрес не подскажете?» Неужели взрослый человек может задавать такие вопросы? Понятно, когда дети лет семи пишут Деду Морозу, но взрослые?..

Дописка из 2007-то. Мне рассказали нечто еще более курьезное. В рождественские дни в коротком телесюжете поведали о том, что в Иерусалим в такие дни приходят сотни писем из разных стран мира, в том числе и из России, с коротким адресом: «Господу Богу». Сотрудница почты, дававшая интервью, показывала конверты с таким или подобным «адресом». Ими был завален целый стол…

Другая заметка в «Аргументах и фактах». Называется: «Стол для новоокрещенного».

«После церковного обряда крестных родителей, а также близких родственников по традиции приглашают в гости и стараются угостить по-праздничному. Как? У наших предков для этого торжества готовились традиционные обрядовые блюда… Особую роль в родинах и крестинах играла каша. Ее приносила роженице в дом бабка-повитуха. Все присутствующие оспаривали право заполучить горшок с кашей. Начинался «торг». Самую высокую цену обычно давал крестный отец ребенка. Ему и доставался «приз», который он недолго думая разбивал об угол стола. В наше время эта странная и, главное, чрезвычайно грязная церемония (представляете, как эта каша разлетается по всему дому!) претерпела некоторые изменения.

Вместо каши в горшок, который должен выкупить крестный, складывают конфеты или печенье. Но разбивать посудину обязательно!»

Что за бред?! И как не стыдно это печатать на всю страну в газете тиражом 3 миллиона? А ведь так просто было проконсультироваться со священником.

С. Фудель очень верно подметил: «В процессе отпадения от христианства город соревнуется с деревней, и, кажется, деревня побеждает. По какой-то закономерности христианство возвращается в первохристианство не только духовно, но, так сказать, и географически: из деревень в большие города: Рим и Эфес, Антиохию и Коринф. Там будут создаваться новые последнехристианские общины, окруженные миллионами неверующих».

Последнее предложение комментировать не буду. Но со всем остальным – согласен. Часто воспевают неистребимое народное православие, веру людей из провинции и глубинки. Но есть ли она? Вот зарисовка. В мае этого года с фольклорным ансамблем из Петербурга «Китеж-град» были на фольклорном фестивале «Хохловские игрища» под Вологдой. Съехались туда десятки коллективов северо-запада России, из малых городов и деревень.

Обедали все в огромной столовой Дома культуры. И вот, когда пришла наша группа, мы встали и начали петь перед едой «Христос Воскресе». Я благословил пищу. Все остальные, несколько сотен человек, понурившись от смущения, сидели, встали помолиться в разных частях зала человека три. Еще человек десять сидя осенили себя крестным знамением. Это из примерно двух сотен людей, изучающих и любящих национальную культуру.

Потом такая же ситуация повторялась. Я беседовал с разными людьми, приехавшими из малых городов и деревень. Кто-то симпатизирует Православию, но реально церковными оказались лишь отдельные люди. И все – из петербургского коллектива.

С. Фудель пишет: «С теософией мое знакомство произошло в самом начале революции, когда на стенах домов иногда появлялись объявления о теософских лекциях. Помню обстановку одной из них.

В коридоре и зале множество московских дам, точно цветник, а среди них прохаживающийся здоровый молодой мужчина с правильными чертами лица, в розовом хитоне, с голыми руками и ногами, на которых браслеты. Это, говорят мне, молодой поэт, не то имажинист, не то кто-то еще. На сцене перед кафедрой длинный ряд белых цветов в горшках, из-за сцены доносится тихая таинственная музыка. Публика томится ожиданием чего-то и нервничает, но иногда раздаются антитеософские реплики, и в их сторону направляется с грозным лицом человек в хитоне. Наконец появляется лектор, тоже дама, по фамилии, кажется, Пушкина.

Она говорит, что человечество ожидает возрождения и приближается к нему, что Великий посвященный поэтому скоро придет, что технический прогресс дает ему возможность быстро перемещаться по всему миру, что мы должны жить внутренне так, чтобы не пропустить его прихода, чтобы его заметить.

Когда она закончила, раздались аплодисменты, а за сценой опять заиграла музыка. И вдруг в середине зала поднялся на стул С.Н. Дурылин (тогда еще далеко не священник) – маленькая фигурка в золотых очках и синем пиджаке, – высоко поднял руку и громко сказал: «Не верьте: когда придет Христос, Его нельзя будет не заметить, ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого»[18].

Между прочим, эта своеобразная вера в то, что нужно глядеть в оба, чтобы не проглядеть Мессию, достаточно распространена. Несколько раз искренние люди говорили: а почему, собственно, мы не верим, что Виссарион, Саи-Баба и т. д. – посланники Божии, Мессии? В народе распространено убеждение, что Христос придет тайно. Говорят, что, может быть, Христос уже с нами, просто мы не знаем об этом…

Христос знал об этом и предупреждал:

Как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого (Мф. 24, 27).

Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо (Деян. 1, 11).

Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные. Ей, аминъ (Откр. 1, 7).

И еще Христос предупреждал, что явятся многие обманщики, которые будут выдавать себя за Мессию.

Дописка от сентября 2007-го: Сейчас читаю книгу популярного телеведущего В. Соловьева «Евангелие от Соловьева». И опять та же тема: приходит некто, объявляющий себя Мессией. Медиамагната Теда Тернера и миллиардера Билла Гейтса подбивает на то, чтобы сделать ему всемирную рекламу – рекламу Второму Пришествию. В этой книге участвуют все: и папа Римский, и русский патриарх, и президент… И все в благоговейных размышлениях: тот ли, или не тот?..

Да разве вообще можно ставить так вопрос после всего сказанного Самим Спасителем? Как молния… грядет с облаками… и возрыдают пред Ним… Только так и не иначе. А всякие иные предположения – ересь и глупость! Вернее, сначала – глупость.

В Москве XIX века появляется особый стиль поведения священников. Солидные, мрачноватые, немного отстраненные. Некоторые такой стиль поведения называли «филаретовским»[19]. У многих протоиереев в России культивируется он до сих пор.

Один прихожанин, И., – преуспевающий, яркий и умный человек – критиковал живых и веселых священников за несолидность. Холодноватые, строго и дорого одетые протоиереи казались ему самим воплощением православной серьезности и благодатности.

Однажды он вместе с рядом таких вот протоиереев был в поездке и увидел их в жизни: в общении с другими, за столом в ресторанах и проч. И как умный человек увидел обычные человеческие грехи, которые скрываются за этим поведением. Гордость, чванливость, хамство. Он был поражен: значит, внешняя «фактурность» не является следствием особой духовной состоятельности.

С. Фудель рассказывал о видении св. Алексию Зосимовскому, умершему в 20-е годы в г. Загорске (ныне снова называющемся Сергиев Посад). Когда начали открывать мощи прп. Сергия, старец очень страдал об этом и много молился, недоумевая – почему Господь попускает совершаться такому делу? Однажды вечером, когда он встал на молитву, рядом с ним встал преподобный и сказал: «Молись три дня и постись, а после этого я скажу тебе то, что нужно». В следующие два дня о. Алексий питался просфорой. На третий день, явившись, преподобный сказал: «Когда подвергаются такому испытанию живые люди, то необходимо, чтобы этому подвергались и останки людей умерших. Я сам отдал тело свое, дабы град мой во веки был цел». Тогда люди думали, что это о сыпном тифе, который в те годы свирепствовал, и лишь только во время Великой Отечественной войны поняли, что речь идет о ней, о войне. Немцы не вошли в Загорск.

Как осязательно получают благодать Божию люди в храме во время Божественной службы! Очень часто подходят и говорят: «Батюшка, я не хочу выходить из храма. Здесь так хорошо, прямо блаженство. А в миру засасывает такая суета, чувствуешь, что теряешь благодать, к вечеру после Причащения ничего из приобретенного утром не остается».

Почему так быстро теряем?

Не умеем молиться, то есть не просто читать или слушать молитвы, а мысленно предстоять перед Богом.

Если в этом навыкнуть, то можно, и находясь посреди самой шумной компании, чувствовать себя перед Лицом Божиим.

Как это возможно? Помолившись утром и отходя от иконы ногами, мы не должны отходить от Бога сердцем. Унесем с собою в мир это трепетное чувство радости от того, что мы с Богом. И в течение дня периодически маленьким молитвословием или мыслью будем освежать это чувство Бога. Через какое-то время это станет привычкой.

30 июня 2005

«Опираясь на данные исследований сексопатологов, которые ведутся в нашей стране с 60-х годов прошлого века, могу сказать, что за последние 40 лет количество добрачных (половых) связей увеличилось втрое. На сегодняшний день трое из четырех москвичей до брака имели сексуальные отношения с 15 и более девушками в разное время. Среднестатистическая продолжительность отношений среди нынешней молодежи – три месяца» (Александр Полев, канд. мед. наук, проф. Института психоанализа при МГУ)[20].

Прихожанка рассказала:

«Стою на Всенощном бдении – и вдруг вижу, что по солее идет мышь. Прошла через всю солею и юркнула под хоры. Думаю: вот грязь развели, мыши у них прямо во время богослужения бегают…» И вдруг запели: «Всякое дыхание да хвалит Господа…» И мне так стыдно стало».

5 июля 2005

В храме беседовал с Наташей, незрячей девушкой. Она в восторге рассказывала, как недавно вместе с подругами (тоже незрячими) посетила монастырь в Тихвине и получила большую духовную радость.

Спрашиваю:

– Но вы ведь ничего не видите. Ни природы, ни красоты древнего монастыря, ни икон… Как можно получить впечатление от монастыря, вообще ничего не видя?

Отвечает:

– Что вы, мы чувствуем это!..

– Как это чувствуете? – в недоумении.

– Чувствуем благодать, святость места. Это особое состояние – чувствовать Божию силу. Вот там, в монастыре, как раз особенное чувство присутствия Божией силы.

Спрашиваю:

– А здесь, в нашем храме, вы что-то чувствуете?

– О, конечно, чувствую – большую благодать… Вот вы говорите, что храм построен в виде креста, а я воспринимаю его круглым, наполненным благодатью. И в храме три иконы, от которых, особенно чувствую, исходит энергия (перечислила три иконы).

(Интересно, что сам я тоже воспринимаю наш собор – Троицкий Измайловский – внутри круглым.)

Не то ли это, что и мы, зрячие, чувствуем как намоленность места, храма, иконы? Разве вот такое чувство «духовной энергетики» не появлялось в присутствии святыни, например, святых мощей?

Вспомнил, как лет семь назад одна протестантка рассказывала о посещении Святой Земли. Их возили по храмам, монастырям (это был православный паломнический тур). И эта протестантка открыла то, чего не знала в прежней, протестантской, жизни: особое состояние как бы «концентрированной» благодати. Она рассказывала: «От этого тела святого (мощей. – свящ. К.П.) словно исходит тепло. И так хорошо становится на душе, что не хочется уходить».

Вечером был в больнице, где причащал умирающих. Был вечер, персонал, кроме дежурной медсестры, разошелся по домам, к близким, в семьи.

Сильно пахнущая лекарствами прохладная палата, на кроватях, скорчившись, лежат три женщины, распухшие, обезображенные болезнью. Но поразило не это. Подошел к большому окну, а за ним парк, город, Александро-Невская Лавра… Птицы щебечут так, что слышно сквозь плотно закрытые окна, много яркой, цветущей зелени, буйство жизни…

Конечно, хотелось идти вон из больницы.

И тут с большой силой подумалось, что ведь в каждую минуту, когда мы отдыхаем, гуляем, наслаждаемся жизнью, кто-то в муках доживает последние дни, часы.

Вспомнил, что как-то в течение нескольких недель подряд посещал хоспис недалеко от нашего собора. Одну и ту же палату, в которую привозили умирать. Беседуешь с женщинами, ободряешь, смеешься вместе с ними, они шутят, хотя прекрасно знают, что жить осталось день-два-три. Через неделю приходишь в эту же палату – все новые. Прежние умерли. Еще через неделю – опять новые.

Чаще надо думать о соседстве нас, живых, благополучных, со страдающими и умирающими.

8 июля 2005

Христос говорил, что Его учеников ожидают скорби. Апостол сказал, что все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2 Тим. 3, 12). В этой связи вспоминается замечательный афоризм Святейшего Патриарха Алексия I: Церковь есть «Тело Христово, всегда ломимое».

Патриарх Алексий (Симанский) возглавил Русскую Церковь в самые страшные годы. Храмы и монастыри закрывались, достойнейшие священнослужители репрессировались. Что было у него на душе от всего этого?..

Недавно окончил книгу митрополита Питирима (Нечаева), его духовного сына: «Русь уходящая». Отдельная глава – про Патриарха Алексия.

«Однажды показывает, – говорит митр. Питирим (мирское имя – Константин), – он мне телеграмму от одного архиерея: «Поздравляю Ваше Святейшество Первым мая». Когда я прочитал текст телеграммы, он прокомментировал: «Какая сволочь!» Действительно, репутация у этого архиерея была весьма дурная. Он считался предателем Церкви, идущим на поводу у властей. Зачем он мог послать такую телеграмму? То ли переусердствовал, рассылая необходимые по протоколу поздравления, то ли хотел продемонстрировать свою лояльность по отношению к тем, кто держал под контролем переписку архиереев. Я тогда разделял общую точку зрения, однако потом, познакомившись с этим владыкой ближе, раскаялся в ней. Это был человек, окончательно запутавшийся, запуганный и потерянный. Однажды под давлением обстоятельств пойдя на недопустимый компромисс, он уже не мог выйти из порочного круга и делал одну ошибку за другой. Скорее он вызывал жалость, чем презрение.

Казалось бы, инцидент с телеграммой был исчерпан. Но через месяц подзывает меня Патриарх и говорит: «Костя, отправьте телеграмму». Подает деньги и текст. Телеграмма адресована тому самому архиерею: «Поздравляю Ваше Высокопреосвященство первым июня».

Вообще от книги митрополита Питирима – противоречивое чувство. Он так много видел несправедливостей, унижения Православия в России – у самого был репрессирован отец-священник. Но ко всему относится с юмором, посмеивается. Что это? Или цинизм церковного функционера, или мудрая позиция человека, который ко всему относится с большим смирением и спокойствием – на все воля Божия…

16 июля 2005

Диакон, о. Сергий, рассказал, как сегодня в храм пришла женщина договариваться о венчании дочери. Сказала: как это прекрасно, что дочь выходит замуж, получает благословение Божие, как она сама глубоко верит в Бога. Отец Сергий спросил: сама-то она венчанная?

– К сожалению, нет.

– Почему?

– Мне нельзя.

– ???

– У меня, батюшка, фамилия такая: НЕВЕНЧАННАЯ. Как же я с такой фамилией буду венчаться…

17 июля 2005

Сегодня прихожанка, работающая экскурсоводом в одном паломническом агентстве, рассказала про то, что в паломнические рейсы, популярные в последние годы, ездят и… неверующие люди. Все в храм, на акафист, – они просто погуляют вокруг. Но подойдут помазаться освященным маслом, наберут воды из святого колодца, обязательно погрузятся в источник.

Я в недоумении спросил: «Зачем же ездят они?» Мне ответили: «Хотят исцелиться, зарядиться положительной энергией».

В последние годы очень много выходит книг, в которых наряду с рассказами о заговорах и гаданиях говорится о положительном воздействии церковных икон (желательно чудотворных), мощей, источников и проч. на «энергетику» человека. Вот некоторые и «паломничают», чтобы поправить свою «энергетику»…

Иногда прихожане говорят совершенно потрясающие вещи. Даже немеешь.

Сегодня одна бабушка говорит:

– Я вот, батюшка, людей-то не люблю. Они подлые, хитрые, все злое мне делают.

– Но мы же христиане, – говорю я, – мы должны подражать Христу. Он всех любил, всем желал добра, даже врагам.

– И что с Ним случилось?..

– В каком смысле что?

– К чему привела Его доброта? Да к тому, что, с Его добротой, Его взяли и распяли. Вот тебе и польза – делать людям добро.

Без комментариев.

25 июля 2005

Женщина сегодня рассказывает, как обращалась к колдунье, чтобы поправить свое здоровье. Та сказала, что нужно пойти на кладбище, найти могилу с таким же именем и прочитать определенные заклинания. И болезнь «перейдет на покойника». Она так и сделала. Наступило временное облегчение (так всегда при обращении к экстрасенсам и колдунам – временное облегчение). А потом – еще хуже. Она сейчас в сложном (у нее онкология) состоянии. И тут же говорит, что постоянно изменяет своему мужу и ничего не может с собой поделать, скорее всего будет изменять и дальше. Тут я ей пожелал определиться: если она просит Бога об исцелении, то должна и сама делать какие-то шаги, усилия. И вот пример правильной «модели» поведения, из последнего номера «Аргументы и факты» – статья о предпринимателе, который почувствовал себя плохо… Обратился к врачам, и у него оказался рак в запущенной форме. Врачи дали ему месяц-два жизни. Этот человек попрощался с семьей, родителями, положил в мешок Библию и молитвослов и ушел в лес. И 40 дней ничего не ел. Пил лишь иногда, помалу. Все время молился. Полностью пересмотрел свою жизнь. Иногда терял сознание, падал, но, приходя в себя, опять продолжал молиться. Через 40 дней он вернулся домой изменившимся человеком. Сделали анализы – и ахнули: здоров. С тех пор прошло пять лет. Этот человек живет, как настоящий христианин. Каждый год на планере облетает восстановленные и разрушенные храмы области (Самарской), молится и во время этого своего паломничества не вкушает пищу. Поистине, когда для Господа в своей жизни сделаешь что-то большое, смеешь и Его просить о чем-то.

26 июля 2005

Чудо, связанное со святителем Николаем. Некая женщина пошла на Великорецкий крестный ход (этому крестному ходу, популярному среди суздальцев, более 600 лет). И только к концу первого дня пути спохватилась, что оставила незапертым дом. Дом на окраине Кирова, отдельный, больше в нем никто не живет. Что делать? Ей советовали вернуться, но она решила идти дальше. И прошла весь крестный ход сроком в неделю. Вернулась домой и сразу почувствовала – в доме кто-то есть. Дверь нараспашку. Она встала на крыльце, боится войти. Вдруг изнутри выходит молодой небритый мужчина, кидается перед ней на колени и кричит: «Выпусти меня, выпусти, ради Бога! Я тебе все верну, все отработаю, выпусти!» «Дверь же открыта, – отвечает хозяйка, – выходи». – «Не могу, старик не пускает». – «Какой старик?» – «Невысокий такой, седенький. Я залез к тебе, холодильник обчистил, еще что-то прихватил – вот оно, целое, – и к двери пошел. А в дверях – этот старик. И ничего не говорит. И так мне страшно. Ночью пытался выйти – он снова в дверях. Выпусти меня или хоть в милицию сдай». – «Какая милиция, иди. Не поджег, и спасибо, ничего мне не надо!» – «Старика боюсь». Женщина прочла молитву и выпустила мужчину.

Как часто люди рассказывают о подобном…

Откровения зека, приговоренного к смертной казни: «У меня за несколько дней до вынесения приговора пошла черная моча и глаза сами по себе вывалились наполовину… Это было состояние конца. Я даже пытался их вставлять обратно, напрямую давил на глаза, но боли не чувствовал. Все шло к смерти. В тот момент, когда я осознал, что натворил на воле, я стал метаться по камере, ища необъяснимое спасение, и вдруг что-то со мной случилось… Я спокойным шагом подошел к решетке и стал креститься, четко определив на ней крест» (Из книги В. Николаева «Из рода в род»).

А теперь сравним это рассказ с тем, как реагировали на сообщение о вынесенном им смертном приговоре верующие люди. Отрывок из завещания митр. Вениамина (Казанского), расстрелянного большевиками в 1922 году: «Я радостен и спокоен, как и всегда. Христос – наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо… Нам ли, христианам, да еще иереям, не проявить мужества даже до смерти, если есть хоть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века».

28 июля 2005

По просьбе М. был в одной семье, в которой случилась страшная трагедия. 1 мая этого года их машина столкнулась с грузовиком, который выскочил на встречную полосу. В легковой машине было пять человек. Двое – водитель и женщина, сидевшая за ним, – были расплющены. Трое были сильно изранены: многочисленные переломы, порезы. Я исповедовал и причащал одну из этих троих – женщину. Ее сын, сидевший за рулем, погиб. Трагедия случилась 1 мая, в день Пасхи, вечером. Утром они были на даче. Сын пошел на речку и поймал руками большую щуку. Просто руками. Рыбаки приходили весь день, говорит мать, посмотреть на это чудо. Во-первых, большая рыба, в полметра, во-вторых, голыми руками, что вообще невероятно. (Фотография смеющегося сына со щукой в руках стоит на серванте в траурной рамке.) Они пожарили шашлыки, рыбу и выехали. И погибли. А мне кажется, что вот эта пойманная рыба была неким знаком от Бога. Рыба – символ Иисуса Христа[21]. Рыба – также и символ человека. Вспомним: «Я сделаю вас ловцами человеков». Большая, хорошая щука – символ самого этого парня, прекрасного человека, как все о нем отзываются. Позволив ему поймать рыбу, Господь словно давал понять, что и Он поймает в сети небесной жизни доброго молодого человека. И притом скоро.

Путешествие на теплоходе «Пирогов». 29 июля – 14 августа 2005

Милостью Божией мы совершили прекрасное до головокружения путешествие на небольшом теплоходе «Григорий Пирогов» по Волге и Каме. Больше десятка русских провинциальных городков, масса впечатлений, фотографий. Попробую записать, что особенно запомнилось.

Отплытие из Москвы, а на следующий день – первый на нашем пути город: Углич. Подплываем. Вода искрится, рассеивается легкий туман, и мы видим пейзаж из прошлого века. Маленькие храмы, одноэтажные дома, все утопает в зелени…

Углич

Экскурсия по городу. Замечательный маленький храм Воскресения Христова, построенный на месте гибели царевича Димитрия (сына Ивана Грозного). Храм красного, как кровь, цвета; голубые купола с золотыми звездами. Храм построен в честь трагического события, но производит впечатление чего-то легкого, светлого.

Это храм-музей. Таким он был с самого времени постройки. Богослужение совершалось лишь по особым дням. Внутри храма на стенах – фрески, рассказывающие о случившейся трагедии. Висит и немой колокол. В свое время, когда царевич был убит (или все-таки сам умер от несчастного случая – это неизвестно), в этот колокол стали бить в набат. За это, по приказу Грозного, колокол был впоследствии… наказан. Ему оторвали язык (чтобы не болтал), урезали ухо (чтобы не подслушивал сплетен), били плетьми и сослали в Сибирь. Из Сибири колокол был возвращен в Углич лишь в XIX веке.

Старинной частью города направляемся в Алексеевский женский монастырь.

Как всегда в монастырях, а особенно в женских, чистота и порядок, много цветов. На одной из клумб – табличка:

«На этом месте, где растут розы, до 1930 года находилось древнейшее монастырское кладбище. В том печальном году все надгробные памятники были снесены бульдозером, могилы разрыты и осквернены. Здесь нашли последний приют угличские наместники, духовные лица.

Пожалуйста, не ходите по могилам, не садитесь на ограду, не забывайте, что на этом месте 635 лет хоронили людей. Если у вас есть возможность, то, пожалуйста, помогите на дальнейшее восстановление кладбищ, которые здесь повсюду и от которых не осталось и следа. Спаси вас Господи!»

Жемчужина монастыря – храм с чудотворной иконой Божией Матери. Этот храм Ольга Берггольц в своих стихах назвала дивным. Экскурсовод рассказала, как некоторые туристы, помолившись перед этой иконой, получают просимое и потом присылают в монастырь письма, в которых с благодарностью сообщают о чудесах, происшедших с ними. А надо сказать, что Лиза с утра болезненно себя чувствовала. Во время похода к монастырю наша группа остановилась у магазинчика с сувенирами. Лиза присела на скамейку. Ко мне подошел пожилой мужчина из нашей группы и осведомился: «Вашей дочке плохо, не нужно ли лекарство?..» Я спросил: «Какой дочке? Этой?» И показал на Улю. Он: «Старшей!» И показал на Лизу.

И вот от жары и плохого самочувствия Лиза загрустила. Мы усердно помолились у чудотворной иконы и пошли дальше. На следующий день Лиза чувствовала себя великолепно. Кажется, тут не обошлось без помощи Божией, подтолкнувшей иммунную систему Лизы справиться с болезнью.

Из монастыря мы направились на корабль. По пути купили молодого чеснока и лука. Их отныне мы едим за обедом. Это кстати, так как многие на корабле болеют гриппом. Пообедали, подремали на солнечной верхней палубе в шезлонге и вот уже, около 4 часов дня, вплываем в новую заводь.

Мышкин

Этот город, где всего живут 6 тысяч человек, нет ни автобусов, ни троллейбусов, лишь один маршрут маршрутного такси, – удивил и порадовал нас своей милой провинциальной теплотой. Сначала об имени города! Этот город и вправду связан с мышью. В далекие времена ХII-ХIII веков в этих местах отдыхал, возвратившись из военного похода, князь Федор Мстиславский. Но сон его был прерван маленькой мышью, шмыгнувшей князю по лицу. Разгневанный, он вскочил… и увидел рядом ядовитую змею. Князь понял, что мышь, разбудившая его, спасла от смерти. И повелел на этом месте поставить часовню, а место сие, в честь мышки-спасительницы, наречь «Мышкин».

Историческое место, на котором стояла часовня, сохранилось и поныне. В советское время часовня была уничтожена, но сегодня там поставлен деревянный крест.

Мышь – самый настоящий символ города. Она изображена на гербе, соответствующе называются магазины: «Мышонок», «Три мыши» и т. п. Конечно, мышка является главным сувениром городка. Нас встретили десятки палаток, в которых продавали искусно сделанных мышей: из стекла, глины, ткани, железа, чугунных, каменных, деревянных и проч., им же несть числа. Конечно, мы не могли себе, а вернее, Ульяне, отказать в удовольствии приобрести несколько мышей, приемлемых по цене.

В Мышкине замечательный музей. Он тем более замечателен, что все свалено в большой избе, состоящей из нескольких комнат. Экспонаты можно трогать. От каменных топоров древних охотников до всего остального. Наш экскурсовод – приятная полненькая женщина, влюбленная в родной Мышкин, – постоянно подбрасывала в руке тот или иной экспонат. Словом, музей набит всякими вещами, как ларек. С потолка свисают лампадки, старинные люстры, стены завешаны оглоблями, подковами, поломанными часами и барометрами, элементами лепнины старинных домов. Стоят поломанные пыльные кресла, рядом – старинный якорь, пропеллер сбитого над Мышкиным немецкого самолета и многое другое.

Мышкин был зажиточным купеческим городком. После революции, поспешив подчеркнуть свою лояльность советской власти, купцы заказали местным умельцам памятник Ленину. Один из первых в Советской России, он выполнен в том же стиле, в котором обычно изображали купцов. Ленин карикатурно маленький, коренастый. Стоит уверенно и твердо, расставив ноги. Одна рука в кармане (деньги считает), другая – за спиной (фигу держит, чтобы не обманули, – «на счастье»).

Здесь есть единственный в мире Музей Мыши. Мыши свезены сюда со всего мира. Это и фигурки, и всевозможные изображения. Есть крошечные, величиной с зернышко.

В этом же городке посетили собор – величественный, большой. Его замечательная особенность в том, что собор расписывали те же мастера (Тимофей Медведев и другие), которые расписывали… Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге. Мышкинские купцы могли себе позволить оплатить работу такого высокого класса. Храм был освящен в 1820 году, роспись была закончена в 1832-м. Храм в 30-е годы хотели взорвать, но тогдашний председатель исполкома города сказал: «Взорвать-то взорвем, но как мусор убирать будем?» В городке с таким малым населением, как Мышкин, убирать обломки с горки, на которой стоит собор, действительно было бы нелегко.

В Мышкине же посетили Музей валенок. Нам показали, как валенки делают. В самом городке есть артель, которая старинным способом изготавливает валенки. Как рассказала экскурсовод, мышкинские валенки считаются лучшими в России, потому что делаются только из шерсти. Принципиально ни нитки синтетики! А на других фабриках добавляют синтетику. Из Мышкина валенки отправляют за рубеж. Много заказывают Финляндия, Норвегия, другие северные страны. А до революции здешние валенки поставляли и императорскому двору. Так, известно, что императрица Анна Иоанновна страдала заболеванием ног и поэтому позволяла себе и своим придворным носить валенки под парадным платьем. Когда мы уезжали из Мышкина, уже золотился закат.

Кострома, 31 июля

В этот день мы прибыли в Кострому. Прекрасный древний город, поразивший нас множеством старинных домов. Они остались, а вот большинство храмов большевики уничтожили. До революции их было около 50. Сегодня осталось несколько. Но и они производят впечатление. Наша экскурсия по городу началась с центральной горки, на которой взметнулся ввысь Ильич. Он стоит на платформе, сооруженной в 1913 году к 300-летию Дома Романовых. Собирались построить композицию – все цари Дома Романовых. Был создан проект, поставили пьедестал. Но в 1913-м не успели отлить. Не успели и в 1914-м, а началась I мировая война. А потом – революция. И на гранитный пьедестал вознесся Ленин, соперничающий с колокольнями города. Грустно то, что этот мраморный постамент – все, что осталось от великолепного кремля. Кремль со всеми храмами и историческими зданиями был взорван…

Кострома – родина Ивана Сусанина, известного своим подвигом. И вот, когда мы стояли у памятника «имени Ленина» (именно так: имени… назвала памятник молоденькая экскурсовод, сама, вероятно, смутно представляющая, кто такой Ленин), ко мне подошел милый старичок из нашей группы. И говорит: «Очень характерный памятник

Ленину на родине Сусанина. Его можно назвать: Ленин – Сусанин!» Я говорю: «Почему?» – «Ну, как почему? Так Ленин, на хрен, завел, что до сих пор не выберемся…»

Центральную площадь Костромы местные жители называют… «Сковородка». Это круглая площадь без единого деревца. И в жаркий день она так раскаляется, что люди словно жарятся. В Костроме так и говорят: «Встретимся на Сковородке».

В этом же городе мы посетили два монастыря. Женский, в котором находится знаменитая чудотворная Феодоровская икона Божией Матери, и мужской – Ипатьевский.

Плес

Вечером этого же дня наш теплоход пристал к Плесу. Маленькому городку (занимающему, как сказано в путеводителе, 1086-е место из 1096 среди городов России), который облюбовал Левитан. Здесь он жил в летнее время много лет, до самой своей смерти в 1900 году.

Плес раскинулся на холмах. Много зелени, посреди которой домишки, церкви, много неба и воды (река Волга). Это и рисовал Левитан. Его картины охотно покупал Третьяков, создатель галереи, московский купец-меценат.

Вместе с Левитаном сюда приезжала отдыхать и учиться рисованию госпожа Кувшинникова. В местном музее Левитана есть и ее работы. Об их странных отношениях, о которых сплетничали в Москве, написал Чехов в рассказе «Попрыгунья».

Левитан Плес прославил. И в его время, и позже этот край, с его удивительной природой, стал излюбленным местом отдыха московских, да и петербургских художников и артистов. Мы были летом и наслаждались видами, но стоило представить осеннее желто-красное буйство красок, и мы понимали, что это будет еще восхитительней. Помните левитановскую «Золотую осень»?.. Мы стояли на том же месте, откуда он это писал. Когда мы возвращались на пристань, начался дождь. Но природа от этого стала лишь благородней. Немного понурой и печальной. Но такой же прекрасной. И я вспомнил, что Левитан так же любил рисовать именно дождь. Укрываясь зонтами, мы купили на набережной у старушек, чьи бабушки, а то и родители, лично знали Левитана, ягоды и копченого леща – рыбу в руку (по локоть) величиной. И, возблагодарив Господа, отправились дальше.

После ужина к нам подходит мальчик и заговорщицки говорит: «А я знаю, почему вы все время едите чеснок (многие на корабле болели, и мы действительно все время приходили на обед с головкой чеснока), – вы из себя бесов изгоняете».

Нижний Новгород

Назавтра в полдень наш корабль вошел в бухту Нижнего Новгорода. Золотые купола, стены древнего кремля, удивительные холмы, где копни – и вывернешь лопатой древности…

Есть безумные «советские» вкрапления, но, в общем, город очень хорошо сохранился, в смысле старины. Когда после экскурсии нам дали три часа погулять по городу, мы с наслаждением углубились в старые улочки. Просто шли, упреждая друг друга в замечательных находках. Вот из-под облезшего асфальта выступают благородные булыжники брусчатки или кирпичной мостовой, вот дореволюционная дверная ручка, вот столб с орлом… Целые улицы из прошлого. Дома ветшают. По-человечески можно понять желающих переселиться из этих деревянных, с резными наличниками, стопятидесятилетних домов в благоустроенные квартиры. И все же жалко. Через 50-100 лет ничего из этих заповедных уголков не останется. Погуляли по главной улице Нижнего – Большой Покровской, посидели в пиццерии. За соседним столиком сидел с детьми и супругой благообразный батюшка в рясе. Он расчесывал длинную черную бороду пятерней и налегал на кока-колу.

Музей «пролетарского писателя» Горького сделан очень качественно, даже обои на стенах почти натуральные. Экскурсовод рассказала, что при создании музея были найдены образцы точно таких же обоев, какие были у Горького, и с этих образцов на обойной фабрике сделали несколько рулонов точной копии. Так что, начиная с прихожей и далее, все – подлинное либо точная копия подлинного.

Большое впечатление произвел храм, построенный на средства Строгановых. Сложно найти среди российских церквей подобную роскошь, разве только храм Спаса-на-Крови в Петербурге. Лучшие породы дерева и настоящее золото – в иконостасе, в орнаменте окон, с внешней стороны – резной камень. Но главная радость – то, что этот храм передан Церкви и в нем обычным порядком совершаются богослужения. И главки такие, что не хочется отводить взгляд.

В 18 часов мы отдали швартовы и пустились в дальнейшее путешествие.

Милостью Божией многое восстанавливается, но многое еще остается в забвении. Проплываем запущенные и полуразрушенные церкви. Какое огромное множество их было в России!.. В небольшом городе Костроме – 48 храмов, в городке Плесе – 6 и т. д. А сколько сокровищ, ценностей, икон. И все было разрушено, разграблено.

И вспомнилось: ведь так же было в Византии. Почему Господь попустил? Может быть, кроме того, что попустил сатане враждовать против людей, есть и еще один момент. Попуская всем этим рукотворенным ценностям быть уничтоженными, Господь хотел обратить внимание людей на духовные ценности. Обряд своей золотой массивностью мешал сердцу прилепиться к невидимому. Отняв эти вещественные святыни, Господь показал, что вера сохранится, а благодатные дары умножатся и без этого, внешнего. Эта мысль, может быть, неверна, но просто так подумалось. И еще совсем субъективная мысль: начало XX века, эти поиски «святой Руси», псевдорусский стиль в виде шатров, теремков и проч. Что это, как не бегство в золотой век торжества этого «внешнего» православия, где все было прекрасно, где царь был поистине Божиим ставленником, где воздух был напоен кадильным дымом и все было пропитано благочестием. Ведь пусть это и замечательная форма существования христианства, но не идеальная это форма! Где здесь святоотеческий дух, стремление к обожению, непримиримая борьба со злом, мещанством (даже благочестивым, но все же мещанством)? Страшное время разрушения внешних храмов, кажется, подтолкнуло людей к строительству храма в душе. Возрождение интереса к исихазму, непрестанной молитве, стремления к подлинному прилеплению ума к Богу и выстраиванию внутренней жизни по Богу – все это появилось именно в советское время, время гонений на Церковь. Еще за несколько лет до революции лучшие богословские умы Православной Церкви России не видели в афонском имяславии ничего, кроме сектантства. Митрополит Антоний (Храповицкий) (самый вероятнейший кандидат на Патриарший престол, и, не случись революции, он мог бы им стать) был непримиримым противником всякой мистики. XX век позволил на все это взглянуть более трезво.

Чебоксары, 2 августа

В 9 утра мы сошли на берег Чебоксар. Это столица Чувашии. Маленький городок – 300 тыс жителей. В современной части совершенно неинтересен. Улицы 50-х – 60-х годов ушедшего века. Гордятся земляком Чапаевым, которому воздвигли большой памятник и перевезли в городской парк из деревни дом, в котором родился Чапаев. Но в старинной, центральной, части город замечателен. Много храмов и… воды. Насчет воды вот какая произошла история. В советское время было решено весь старый центр города… затопить. И вокруг построить новый город. Из центра убрали дома, преимущественно деревянные, и стали заливать воду. Но потом оказалось, что, если залить воду как задумано, это может как-то плохо отразиться – то ли на почве, то ли еще на чем-то. Воду заливать бросили. И получилось, что не весь город ушел под воду, а часть. Ныне вот эту водную часть облагородили, вокруг проложили прекрасные дорожки. И оказалось, что посреди города – как бы гигантский пруд.

Стоя на горке у пруда, мы увидели белый современный храм. Он построен недавно и освящен в честь св. прав. Иоанна Кронштадтского. В свое время отец Иоанн был в Чебоксарах и стоял на той же самой горке, на которой сейчас стояли мы. Его попросили благословить город, но отец Иоанн отказался: «Не буду благословлять город, который уйдет под воду». Как он может уйти под воду? – недоумевали местные жители, а потом об этом и забыли. И вот в пятидесятые годы вспомнили. Действительно, старая часть города уничтожена, а это место покрыто водой.

Нынешний глава Чувашии – верующий человек. Это сразу видно по множеству храмов, находящихся в образцовом состоянии. И даже отстроили мужской монастырь XVII века, взорванный большевиками. Воссоздали по старинным чертежам в первоначальном виде. Да что говорить, если даже дамбу – мост через это «коммунистического розлива» озеро – назвали «Дорога к храму». Она ведет прямо ко входу в монастырь. Жители этого города искренне любят свою Чувашию. Стараются произвести благоприятное впечатление на туристов. Наш корабль встречали в народных костюмах, хлебом-солью, танцевали, пели. И это не за вознаграждение, никто с шапкой не ходил по кругу.

А еще над всем городом возвышается статуя матери-хранительницы. Но это уже языческое произведение.

Ульяновск, 3 августа

Мы в городе Ульяновске. Это дореволюционный Симбирск. К нашему огромному огорчению, город самый что ни на есть советский. Ему не имеет смысла возвращать прежнее название, потому что ничего от прежнего Симбирска не осталось. Старинные дома разрушены. Монастыри и храмы исчезли. Лишь однажды сверкнули купола храма новой постройки.

И везде, до противного везде, витает культ Ленина. Все его дома, а семья сменила несколько домов, превращены в музеи. Экскурсовод подводит к музею – гимназии, в которой учился Ленин. Постояли, прослушали беседу, идем по жаре дальше. Через 10 минут останавливаемся. «Но Владимир Ильич (его имя произносят с благоговением и полностью) не сразу поступил в гимназию. Теперь мы стоим у здания школы, в которой он учился до гимназии».

А вот гигантский памятник Ленину. Через площадь имени Ленина идем на площадь имени Столетия со дня рождения Ленина. Огромная взлетная полоса в центре города ведет к колоссальному музею Ленина.

В музее (не могли не зайти, спасаясь от зноя) мы наотрез, расстроив экскурсовода, отказались смотреть экспозицию. В фойе продаются книги о Ленине, открытки, значки, всякая коммунистическая дребедень. Все выпуска 70-х – 80-х годов. Так много навыпускали, что до сих пор лежит на складах пачками. И все это на фоне хамского игнорирования памяти других людей, чья судьба как-то оказалась связанной с Симбирском. Памятник Карамзину только дореволюционный, маленький. Жил здесь и Гончаров. Он просил вместо памятника ему построить дом. Построили, еще тогда, в середине XIX века. Этот дом примыкает к гимназии, где учился Ленин. Так вот, дом этот в страшно запущенном состоянии. Ободран, все лепные украшения разбиты… Я говорю экскурсоводу: «Знаете, меня поражает, что прекрасный старинный дом – памятник Гончарову – в таком состоянии. И это на фоне того, что все ленинские места в исключительном состоянии». Она (лаконично): «Денег у города нет». Может быть, дело в экскурсоводе. Но мне показалось, что в этом старинном городке большевики и на самом деле осуществили свою мечту: вынули из города душу, уничтожили его обаяние, старину. Сделали город советским или, вернее, совдеповским, клоном. Экскурсовод говорит, что город стремительно безлюдеет. Каждый год население уменьшается на 8-10 тысяч человек, это при том, что в нем 600 тысяч. Люди бегут из душного, пропитанного навязчивой ленинианой города. Кажется, что это закономерно. Не превратится ли он через 100 лет в пустыню, над которой лишь каркают вороны?

Конец ознакомительного фрагмента.