В аду
Кровилось небо.
Сначала я почувствовал натяжение эпидермиса, но уже через секунду ожог от трёхзубчатой вилки превратил нервный посвист в короткий ёмкий возглас.
– Перекур…, – черти спешились с хищников и, усевшись в кружок, гоняли в балду.
Наконец никотиновый туманчик дополз до меня, я закашлялся и, выдыхая едкие пары, уронил голову налево к плечу.
Куришь? – я почувствовал жжение губ, – сними фаску.
Я жадно в три затяжки стянул хабец, и уже довольный, ведь не так уж и плохо в этом расхожем местечке, вспомнил об алкоголе.
Мне тут же преподнесли тающий синевато-оранжевым огоньком Б52, который я всосал, выпуская горячий парок, и отрыгнул послевкусием «Куантро».
На закусь мне подали уже прожаренный румяный кусочек с моей сочной ягодицы, приказывая:
– А теперь бочком, плотоядный, – рогатые терпеливо ждали, пока я доем желтоватый, словно проржавевший, кусок.
– Великолепный антрекот, – я спешил дожевать лакомство.
– Не подавись, жадина, – они включили трип-хоп и, дико улыбаясь, принялись улюлюкать.
Дверь открылась, и меня обняли в круг разномастные демоны, игриво ковыряющие во рту тонкими лезвиями филейных ножей.
Тефаль с резной ручкой в виде винтового рога подостыла, почудился аромат «Дольче Габанны»
Я усмехнулся и приглушённо прошипел:
– Ну, всё. Утро. На работу мне, снова врать, что проспал.
Демоны, чертыхаясь, срезали верёвки, и уже через час, матерясь, проехав не заплатив, я ненасытно дегустировал алкоголь, за что и получал неплохие деньги, которых с избытком хватало и на вечеринки, и на безобразный по своей сути похотливый меркантильный секс.