Операция ы
Редкие выпады остроносого дождя, казалось, выжигали на лице полупрозрачную татуировку слёз.
Бултыхаясь в непогоде, словно пузырь, выдуваемый из мыла, повинующийся порывам безоглядного ветерка, разворачивающего и иссушивающего твою радужную оболочку, бредёшь в забытье.
Только не назад.
Там в холоде грейпфрутовых стен, горьких печальных, сдирающих наждачкой кожуру кожи, осталось то к чему нельзя прикасаться, моё мясо, моё тело.
Веря следам, ведь следы куда-то ведут, идёшь, не оглядываясь, но ветер надувает щёки силясь прорвать своим дышлом хрупкую невидимую плоть.
Люблю когда на тебя не смотрят, любопытно, раздирающе, и, раздевая, хватают за яблочко зада, будто срывая и откусывая плод из райского сада.
Невидим и свободен.
Солнце скукожило тучи, натянуло лазурный небосклон, хватаешь огниво руками, обжигаешься, как от сухого льда, и, словно сплющенный горячий беляшок перекидываешь с ладошки на ладошку.
А затем бросаешь лучиками навостре в лужу и та, отражая пламя, издыхает, испаряется и парком влажным вызывает летнюю лихорадку.
Только не назад, хотя действие наркоза уже заканчивается.