Жизнь за царя. Григорий Распутин и Августейшая Семья. Часть II. Дороги Святой Руси (О. А. Платонов, 2016)

Глава 7. Начало пути. – Загадка рождения. – Слабое здоровье. – Крестьянская жизнь. – Духовное пробуждение

Григорий Ефимович Распутин родился в селе Покровском Тюменского уезда Тобольской губернии 10 января (ст. ст.) 1869 года.

Загадки жизни Григория Распутина начинаются с года его рождения. В Советской исторической энциклопедии и в большинстве других советских изданий годом рождения Распутина считается 1864-й или 1865-й. Ни один советский историк не удосужился заглянуть в метрические книги церкви села Покровского, где родился и провел большую часть своей жизни этот человек. Правда, книги эти сохранились не все, но есть полная подборка сведений о родившихся, умерших и вступивших в брак с 1862 по 1868 год[40]. Листая эти ветхие, подпорченные жучком и влагой книги, прежде всего сталкиваемся с записью от 21 января 1862 года о бракосочетании «Покровской слободы крестьянина Якова Васильева Распутина, сына Ефима Яковлева, 20 лет, с девицей Анной Васильевой, дочерью деревни Усалки крестьянина Василия Паршукова, 22 лет». Это родители Григория Ефимовича Распутина. Фамилия Распутиных встречается в книге многократно. Всего в селе Покровском живет 7 семей, носящих фамилию Распутины. Кстати говоря, фамилия эта встречается в Сибири довольно часто и происходит от слова «распутье», что, по словарю Даля: «разъездная дорога, развилина, развилы пути, место, где сходятся или расходятся дороги, перекресток». Люди, жившие в подобных местах, нередко получали прозвище Распутьины, впоследствии превратившееся в фамилию Распутины.

По церковным книгам 11 февраля 1863 года у Ефима Яковлевича и Анны Васильевны рождается дочь Евдокия, которая через несколько месяцев умирает. 2 августа 1864 года у них рождается еще дочь, которую они, как и умершую, называют Евдокией, но и она прожила недолго. Следующее рождение в семье Ефима Яковлевича Распутина занесено в книгу 8 мая 1866 года – родилась дочь Гликерия, тоже умершая через 4 месяца «от поноса». И, наконец, 17 августа 1867 года у Распутиных родился сын Андрей, которому тоже не было суждено жить. В 1868 году в церковной книге нет записей о родившихся в семье Е. Я. Распутина. Таким образом, согласно церковным книгам Григорий Распутин не мог родиться в период с 1863 по 1868 год. Более поздние метрические книги в Покровской церкви не сохранились, но зато остались заполненные бланки Всероссийской переписи населения за 1897 год[41] согласно которым Григорию Ефимовичу Распутину в этом году 28 лет. Перепись велась очень тщательно, и поэтому можно считать установленным год рождения Распутина – 1869-й.

Эти сведения подтверждаются и сохранившимся в архивах «Посемейным списком старожилов с. Покровского Тобольской губернии». Кстати, в нем же указана и точная дата рождения Григория Ефимовича – 10 января.

Село Покровское, располагающееся на берегу Туры, в котором появился на свет Григорий Распутин, возникло в самом начале освоения этих мест русскими людьми, на путях, отвоеванных для России Ермаком Тимофеевичем. Через него пролегал старинный сибирский тракт, связывающий центр России с самыми отдаленными городами Сибири. В этой местности между Тобольском и Тюменью шла напряженная культурная и экономическая жизнь, проходили крупнейшие торговые пути. Источники рассказывают о развитии здесь кожевенных, кузнечных, обувных, мыловаренных и котельных промыслов. В самом селе Покровском еще в XVIII веке существовало несколько мыловаренных производств.

Развивалась здесь и своя школа иконописи. В XVII веке в Тюмень переселился замечательный русский иконописец Спиридон, ставший родоначальником местного купеческого рода Иконниковых. Рядом, в Тобольске, в 1701 году возникла первая в Сибири и одна из первых в России общеобразовательная школа. Тобольский митрополит Филофей организует целый ряд школ по всей Тобольской губернии, сделав их не только центрами образования, но и искусств, ибо в них ученики нередко устраивали театральные представления, показывая комедии, трагедии и драмы. В первой четверти XVIII века только митрополитом Филофеем было построено около трехсот церквей и при некоторых из них были созданы славяно-русские духовные школы.

Жители сел Тобольской губернии, особенно тех, что стояли вдоль Сибирского тракта, жили зажиточно. Дома рубили крепкие, основательные, многие – в два этажа. Источники дохода были достаточные: и хлебопашество (земли было много), и охота (рядом лес), и рыболовство (река Тура кишела рыбой). Кроме того, важным источником заработка был извоз – перевозки людей и грузов по Сибирскому тракту, – которым многие покровские крестьяне занимались сызмальства.

В общем, в этих местах сформировался тип людей очень энергичных и активных, к которым применима характеристика, данная в краеведческом описании середины XIX века жителям города Тюмени, что они «красивейшее племя в целой Сибири… крепкого сложения, белы, с выразительными черными глазами, стройным станом и ярким румянцем, характера живого, щеголеваты, трудолюбивы, смышлены и расторопны»[42].

Гриша Распутин рос единственным ребенком в семье, к тому же слабого здоровья. Можно предположить, что в этих условиях, после смерти первых четырех детей, родители Гриши уделяли ему больше внимания, чем это возможно в обыкновенной крестьянской семье, где много детей, и, наверное, даже баловали. В детстве Григорий испытал сильное потрясение – смерть старшего (на два года) двоюродного брата Дмитрия. Мальчики играли на крутом берегу Туры. Дмитрий оступился и упал с обрыва в реку. Григорий бросился его спасать. Но обоих понесло течение, и не миновать им обоим гибели, если бы не проходивший мимо односельчанин. Он вытащил обоих из воды. Однако Дмитрий от переохлаждения заболел воспалением легких и умер. Как единственный помощник отца Григорий рано стал работать, сначала помогал пасти скот, ходил с отцом в извоз, затем участвовал в земледельческих работах, помогал убирать урожай и, конечно, ловил рыбу в Type и окрестных озерах. В Покровском школы не было, и Гриша вплоть до начала своего странничества, как и его родители, был неграмотен. В общем, он ничем не выделялся среди других крестьян, разве только своей болезненностью, которая в крестьянских семьях понималась как ущербность и давала повод к насмешкам.

Впрочем, уже в детском возрасте у Распутина проявляется дар прозорливости. Дочь старца М. Распутина приводит такой рассказ отца:

«Я и играл с детьми села Покровское, и ссорился с ними, но я никогда не осмеливался украсть и малейшую вещь. Я был уверен, что все сразу увидят, что я украл что-то, т. к. я сам сразу видел, если кто-то из моих товарищей что-то украл. Даже если он украл где-то далеко и спрятал эту вещь. Я всегда видел ее позади него…»[43]

Мария Распутина также рассказывает о случае прозорливости своего отца в двенадцатилетнем возрасте. Лежа в постели в лихорадке, Григорий случайно услышал разговор своего отца и нескольких соседей о недавней краже лошади. Виновный не был найден. Во время этого разговора мужчин мальчик вскочил, указывая на одного из них, и обвинил его в краже лошади. Ефим приписал поведение своего сына жару. Тем не менее, когда гости ушли, некоторые из мужчин проследили за указанным Григорием односельчанином и обнаружили в его хозяйстве украденную лошадь[44].

Почти тридцать лет Распутин прожил как обыкновенный человек, мало задумывался о духовном, о Боге, но постепенно все больше и больше чувствовал неудовлетворенность такой жизнью.

«Когда я жил сперва, – рассказывает он сам, – как говорится, в мире, до 28 лет, то был с миром, то есть любил мир и то, что в мире, и был справедлив и искал утешения с мирской точки зрения. Много в обозах ходил, много ямщичил и рыбу ловил, и пашню пахал. Действительно, это все хорошо для крестьянина!

Много скорбей было мне: где бы какая сделалась ошибка, будто как я, а я вовсе ни при чем. В артелях переносил разные насмешки. Пахал усердно и мало спал, а все-таки в сердце помышлял, как бы чего найти, как люди спасаются»[45].

Приблизительно в 1892 году в душе его начинает происходить перелом, но не сразу, а постепенно. Сначала Григорий посещает сравнительно недалеко расположенные монастыри: Абалакский, Тюменский, тобольские; перестает есть мясо (его он не употреблял вплоть до своей гибели), а через пять лет бросает «курить табак и пить вино». Начинается период далеких странствий по монастырям и святым местам России.

Что побудило его на этот шаг?

Позднее недобросовестные журналисты будут писать, что к этому его подтолкнул случай, когда якобы он был схвачен с поличным то ли на воровстве лошадей, то ли чего-то другого. Внимательное изучение архивных документов свидетельствует, что этот случай полностью выдуман. Я просмотрел все показания о нем, которые давались во время расследования в Тобольской консистории. Ни один, даже самый враждебно настроенный к Распутину свидетель (а их было немало) не обвинил его в воровстве или конокрадстве[46]. Не подтверждает этого «случая» и проведенный в июне 1991 года опрос около 40 самых пожилых людей села Покровского (о нем позднее поговорим подробнее). Никто из них не мог вспомнить, чтобы когда-то родители им рассказывали о воровстве Распутина.

Тогда что же все-таки побудило Григория начать новую жизнь? Ответ на вопрос – в его записках.

«Вся жизнь моя, – пишет он, – была болезни. Всякую весну я по сорок ночей не спал. Сон будто как забытье, так и проводил все время с 15 лет до 38 лет. Вот что тем более толкнуло меня на новую жизнь (выделено мною. – О. П.). Медицина мне не помогала, со мною ночами бывало как с маленьким, мочился в постели. Киевские сродники исцелили, и Симеон Праведный Верхотурский дал силы познать путь истины и уврачевал болезнь бессонницы. Очень трудно это было все перенесть, а делать нужно было, но все-таки Господь помогал работать, и никого не нанимал, трудился сам, ночи с пашней мало спал».

Кстати, внешний вид Григория Распутина не соответствовал тому образу, который создавался его врагами. Он был не только слабого здоровья, но и невысокого роста, физически не очень силен. Жители села Покровского, когда в 1980-е годы показывали фильм о Распутине «Агония», вначале «бежали» на него, чтобы посмотреть на своего земляка, но старики, помнившие Григория Ефимовича, как один сказали: «Совсем не похож». «В фильме, – говорили старики, – огромный, высокий и страшный, а мы его помним совсем другим, ну, может быть, чуть-чуть выше среднего роста, даже тщедушный. И все манеры, и поведение другие были. Лицо бледное, глаза впалые, вид, как правило, измученный. Ходил с посохом».

В полицейских бумагах сохранилось множество описаний Распутина. «Телосложения – обыкновенного; цвет волос – светлый шатен; лицо продолговатое; нос – умеренный; борода – кружком, темно-русая; тип – русский»[47].

По переписи 1897 года Григорий Ефимович Распутин еще числился в составе семьи своего отца, а не считался самостоятельным хозяином.

Скупые строки бланка переписи, увенчанного двуглавым орлом, включали всех тогдашних членов распутинского семейства: хозяина – Ефима Яковлевича, 55 лет; жену хозяина – Анну Васильевну, 57 лет; сына хозяина – Григория Ефимовича, 28 лет; жену сына хозяина – Прасковью Федоровну, 30 лет; внука хозяина – Дмитрия Григорьевича, 1 год (сына Григория Ефимовича).

Все члены семьи числились земледельцами из государственных крестьян, все были неграмотными.

Со своей будущей женой Прасковьей Федоровной Дубровиной Григорий познакомился в 19 лет, когда они оба вместе с другими крестьянами совершали паломничество в Абалакский монастырь. Полгода спустя они обвенчались. От этого брака у Григория Ефимовича родились сын Дмитрий и дочери Матрена и Варвара.

Глава 8. Годы странствий. – Абалакский монастырь. – Верхотурье. – От Тюмени до Киева пешком. – Искушения. – Опытный странник

Сегодня многим из нас трудно понять, что вкладывалось в слова «странник», «странничество» русским человеком еще в XIX веке. А это были понятия, с которыми жила Святая Русь, и обычай странничества носил народный характер. Большая часть русских людей считала своим долгом пешком, с котомкой за плечами, идти на поклонение в святые места России, которыми были, как правило, чтимые монастыри. Странничали богатые и бедные, князья и крестьяне, воины и цари. Правда, те, которые принадлежали к правящему классу, попадали в монастыри не пешком. Однако крестьянами даже в XIX веке странничество осуществлялось традиционным способом – с котомкой за плечами. 100 лет назад практически каждый православный русский крестьянин считал своею святою обязанностью совершить богомолье, паломничество к местным либо общероссийским святым или на поклон к святыням. Люди шли от деревни к деревне, стучались в окошко, просили ночлега, и им давали приют, кормили, поили, и всегда бесплатно, ибо считалось, что странник – божий человек и, помогая ему, ты участвуешь в божьем деле сам.

Были в крестьянской среде люди, которые совершали странничество не раз и не два в жизни, а регулярно, почти каждый год. У них имелись свои хозяйства, и, возвращаясь домой, они продолжали крестьянствовать. Таким регулярным, опытным, по его собственным словам, странником и был Григорий Распутин. Он не бросал своего крестьянского хозяйства вплоть до смерти и, где бы ни был, как правило, на весенние работы и уборку урожая приезжал в Покровское.

Настоящих странников можно было узнать по внешнему виду – строгий, серьезный, пронизывающий взгляд, одежда из грубого крестьянского сукна, перепоясанная ремнем или просто веревкой. Из-под одежды иногда выглядывала власяница или даже вериги. В руках посох, ноги босы. Примерно так выглядел во времена своих странствий и Григорий Распутин, три года он носил вериги.

В день странники проделывали десятки верст, несмотря на непогоду. Ходоком Распутин был хорошим, неустанным. Как сам он рассказывает:

«Я шел по 40–50 верст в день и не спрашивал ни бури, ни ветра, ни дождя. Мне редко приходилось кушать, по Тамбовской губернии – на одних картошках; не имея с собой капитала и не собирал вовек, придется – Бог пошлет, с ночлегом пустят – тут и покушаю.

Так не один раз приходил в Киев из Тобольска, не переменял белья по полугоду и не налагал руки до тела – это вериги тайные, то есть это делал для опыта и испытания, нередко шел по три дня, вкушал только самую малость. В жаркие дни налагал на себя пост: не пил квасу, а работал с поденщиками, как они, работал и убегал в кусты молиться. Не один раз пахал пашню и убегал на отдохновение на молитву».

По-видимому, первым монастырем, где совершил свое богомолье Григорий Распутин, был Абалакский мужской монастырь, находившийся в красивейшем месте на берегу Иртыша. В древности здесь стояла крепость татарского Кучума. Монастырь располагался в 25 верстах от Тобольска. Историю этого монастыря Распутин часто рассказывал и в Петербурге, и в Москве. В селении Абалак жила благочестивая старица Мария, которой явилась в видении Богоматерь. По этому случаю в 1637 году протодиакон тобольского Софийского собора написал икону, признанную чудотворной и чтимую окрестными жителями. К этой иконе совершались массовые паломничества, для богомольцев была устроена бесплатная гостиница.

Окружающая монастырь природа вызывает чувство восторга и восхищения. Когда стоишь возле высоких каменных стен монастыря и смотришь в сторону Иртыша, видишь неоглядные просторы, бесконечную гладь реки, заливные луга и далекие леса с церковью на горизонте. Наверное, такое же чувство испытывал Григорий Распутин, когда бывал здесь. В 1918 году в этом монастыре побывала на последнем своем богомолье царская семья. Когда их привезли на пароходе в Тобольск, то оказалось, что помещение для их заточения еще не готово. Тогда местные власти разрешили им совершить паломничество в Абалак. Для царской семьи это было настоящим счастьем, ибо они знали о нем по рассказам Григория, который здесь за свою жизнь побывал много раз. Сегодня в монастыре царит мерзость запустения, все три церкви и другие постройки в аварийном состоянии. Но возрождение началось, идут реставрационные работы. Появились первые помощники-богомольцы, женщины из разных мест Сибири. Возродилась женская обитель.

«В паломничестве, – потом будет рассказывать Григорий Распутин, – мне приходилось переносить нередко всякие беды и напасти; так приходилось, что убийцы предпринимали против меня, что разные были погони, но на все милость Божья! То, скажут, одежда не ладная, то в чем-нибудь да забудутся клеветники неправды. С ночлега уходил с полночи, а враг завистлив всяким добрым делам, пошлет какого-нибудь смутителя, он познакомится, чего-нибудь у хозяина возьмет, а за мной погоня, и все это пережито мною! А виновник тотчас же находится. Не один раз нападали волки, но они разбегались. Не один раз нападали хищники, хотели обобрать, я им сказывал: «Это не мое, а все Божье, вы возьмите у меня, я вам помощник, с радостью отдаю». Им что-то особенно скажет в сердцах их, они подумают и скажут: «Откуда ты и что такое с тобой?» – «Я человек – посланный брат вам и преданный Богу».

Верхотурский Николаевский монастырь, располагавшийся в Пермской губернии, Григорий Распутин обычно посещал не один, а собирал на паломничество крестьян из окрестных сел. Шли пешком сотни верст старым сибирским трактом от Тюмени на Туринск, а потом на город Верхотурье. Здесь, в живописном возвышенном месте в устье двух речек, стоял основанный еще в конце XVI века монастырь, где хранились мощи святого Симеона Верхотурского, поклониться которым приезжали богомольцы со всей России. В 1913 году в монастыре воздвигли огромный храм в русско-византийском стиле, вмещавший в себя до 14 тысяч молящихся.

В 1914 году ожидался приезд сюда царской семьи, причем наследник должен был остаться здесь на некоторое время на лечение. Для этого Распутин на свои средства (точнее, средства, пожертвованные ему на эти цели) возводит красивый дом, напоминающий древнерусские терема (в нем сейчас краеведческий музей). Но началась война, все дела были отложены на неопределенный срок, а затем пришла революция. В самом начале ее большевики надругались над мощами св. Симеона Верхотурского. Настоятель монастыря Ксенофонт и братия стали обличать святотатцев и за это были умучены до смерти. В 20-е годы здесь была устроена тюрьма для несовершеннолетних. Когда я приезжал сюда в июле 1991 года, на стенах еще была натянута колючая проволока и стояли сторожевые вышки. Но совсем недавно сюда пришли монахи. Молодой игумен Тихон с братией, пока немногочисленной, своими руками восстановили одну небольшую церковь и начали службу. В скором времени будет возрожден еще один храм. Монахи – труженики и подвижники – мечтают восстановить монастырь в полной славе, как в начале века, когда на поклонение святым мощам Симеона Верхотурского съезжалось сюда со всей России около 50 тысяч человек, среди которых шел и не известный тогда никому Григорий Распутин.

Странничество для Распутина – не самоцель и тем более не средство ухода от жизни, а внесение в нее духовного начала, придание ей высшего смысла через подвижническое служение. Григорий осуждает странников, для которых богомолье стало своего рода профессией, которые избегают труда. Он этого не принимает.

«Странничество, – пишет он, – нужно только по времени – месяцами, а года, чтобы ими многие годы, то я много обошел странноприимен – тут я нашел странников, которые не только годы, а целые века все ходят, ходят, и до того они, бедняжки, доходили, что враг в них посеял ересь – самое главное – осуждение, и такие стали ленивые, нерадивые, из них мало я находил, только из сотни одного, но по стопам Самого Христа. Мы – странники, все плохо можем бороться с врагом. От усталости является зло. Вот по этому поводу и не нужно странничать годами, а если странничать, то нужно иметь крепость и силу на волю и быть глухим, а иногда и немым, то есть смиренным, наипаче простячком. Если это все сохранить, то неисчерпаемый тебе колодезь – источник живой воды. А в настоящее время сохранить этот источник трудненько. Нужда все-таки. Бог не старее и не моложе, только время другое. Страннику нужно причащаться тем более во всяком монастыре, потому что у него большие скорби, всякие нужды. Святые Тайны обрадуют странника, как май месяц свою землю».

Усталый и больной, Григорий доводит себя до такого состояния, что ему в пути начинают являться видения: «Злодей-враг завидовал всему моему доброму делу, то он являлся в виде нищего, а все-таки знатно, что не нищий, а враг в тумане. Я успевал в то время крестным знамением себя осенять, и вдруг исчезал как прах. То мне казал, что деревня еще более как 30 верст, смотришь, из-за леску и вышел на долинку – тут и село. Экой сатана!»

Григорий не лукавит, не обманывает, не стесняется признаваться в своих человеческих слабостях. Порой его охватывают «помыслы нечестивые, усталость неописанная, голод невысказанный, жажда питья неопределенная». Но Григорий понимает, что это искушение. Старается с ним бороться, хотя это дается нелегко. Когда после дальней дороги приходит в село, возникает страстное желание попить и поесть. Но это искушение, и его надо пересилить, пойти в церковь, отстоять службу, а потом уже думать о еде и питье. «Приблизишься к селу, звон раздается, своими прыткими ногами и частой походкой – уже в храм. Вот мне первую мысль враг задает: то стань на паперти, собирай жертвы – дорога далекая, денег много надо, где возьмешь, то помолись, чтобы тебя взяли обедать и накормили послаще. Хвать безумной головой, уже херувимский стих поют, а я еще не был, не предстоял, не соединялся с Господом! Да я не буду больше! Так мне пришлось с этими помыслами бороться целые года».

Самой далекой дорогой Григория в этот период стало паломничество в киевские монастыри. От Покровского до Киева свыше 3000 верст. Какую-то часть этого расстояния он преодолевал на пароходе, иногда подвозили крестьяне на своих телегах, однако основной путь Григорий шел пешком. Вставая рано на рассвете, выходил натощак. Шел от села к селу, от деревни к деревне, от монастыря к монастырю, питался тем, что подавали крестьяне или что в пути зарабатывал поденной работой. Ночевал где придется, куда положат: и в избе, и в сарае, и на сеновале, а бывало, и в чистом поле на кочке: «березонька под боком и зорьку не проспишь».

Восхищение Киевом, и прежде всего Киево-Печерской лаврой, Григорий сохранил на всю жизнь. Когда после многих недель пути открылись перед ним купола киевских святынь, Григорий встал на колени и заплакал.

Вернувшись из странствий, Григорий продолжает заниматься крестьянским трудом, но никогда не забывает о молитве. В конюшне он выкопал себе небольшую пещеру и в течение восьми лет уходил туда между обеднями и заутренями молиться. «Я удалялся туда, и там мне было вкусно, то есть приятно, что в тесном месте не разбегается мысль, нередко и ночи все там проводил».

В начале 1900-х годов Григорий Распутин – совершенно очевидно – духовно зрелый человек, опытный странник, как он сам себя называет.

Полтора десятка лет странствий и духовных поисков превратили его в человека, умудренного опытом, ориентирующегося в человеческой душе, способного дать полезный совет. И это притягивало к нему людей. Сначала небольшое число крестьян из окрестных деревень приходило к нему, позднее слава об опытном страннике расходится и шире. К нему приезжают люди издалека, он всех принимает, устраивает на ночлег, выслушивает и дает советы.

Неграмотный еще в 1897 году крестьянин, Григорий Распутин начинает читать и писать, осваивает Священное Писание так, что знает его почти наизусть, толкует его для всех желающих.

Надо заметить, что в этом общественном положении Григория Распутина пока нет еще ничего необыкновенного. В те годы во многих местах России живут люди, подобные Григорию, умудренные опытом странников и богомольцев, готовые дать духовный совет. Григорий еще не знаком ни с кем из «сильных мира сего», и те, кому он помогает духовным советом, – свои братья-крестьяне или люди из городских низов. Позднее, когда его многочисленные недоброжелатели стали искать в этом периоде жизни Распутина темные пятна, им не удалось их найти и пришлось придумывать заведомую ложь (но об этом в своем месте). Нет ни одного убедительного свидетельства, чтобы в этот отрезок жизни Григорий совершил какой-либо недостойный поступок. Напротив, именно в это время формируется привлекательный образ мудрого крестьянина, духовного учителя, человека, слава о котором достигнет столицы.

Глава 9. Традиции Святой Руси. – Душа – всему мера. – Родина. – Государство. – Царь

Образ жизни и взгляды Григория Распутина не представляли собой ничего необычного. Напротив, они полностью укладывались в традиционное мировоззрение русского народа, воплощенное в понятие «Святая Русь», высокие духовно-нравственные ценности которой открываются для нас сегодня в православной этике добра, любви, нестяжательства, русской иконе и храмовом зодчестве, трудолюбии как добродетели, взаимопомощи и самоуправлении русской общины и артели – в общем, в той структуре бытия, где духовно-нравственные ценности жизни преобладали над материальными, где целью жизни была не вещь, не потребление, а преображение души. Для русского человека, жившего этим мировоззрением, земная жизнь – дорога к Богу и царствию Небесному, в движении к Богу – смысл земного существования. Отсюда и большое значение странничества как движения по этому пути, поиски истины в суете бытия.

Самое большое место в народном сознании занимали представления о душе, стыде, грехе, совести, любви, доброте, справедливости, правде. «Душа – всему мера», – говорили наши предки. «Душа всего дороже». Жить по душе – это значит быть добрым и любить ближнего своего. «Никогда не бойся делать добро и за добро всегда попадешь в честь», – часто говорил Распутин.

«Душа душу знает», «душа с душой беседует, а сердце сердцу весть подает», «мы с ним живем душа в душу», – часто говаривали русские люди.

За добро, за любовь нужно стоять горой, чтобы прожить жизнь по-доброму, по правде, достойно. «Не в силе Бог, а в правде» – эта мысль проходит красной нитью через народное сознание. «Правды не переспоришь». «Правда есть, так правда и будет». «Все минется, одна правда останется» (эту последнюю пословицу Григорий любил повторять).

Но самое главное в духовных представлениях Святой Руси – понимание любви как ядра мироздания, как выражения Самого Бога.

«Где любовь, тут и Бог. Бог – Любовь» – одна из самых распространенных духовных народных пословиц XIX века. «Нет ценности супротив любви, – утверждали наши предки. – Ум истиною просветляется, сердце любовью согревается», «совет и любовь – на том свет стоит», «где любовь, там и совет», «где совестно, там и любовно», «где любовь, там и свет».

И в этом отношении взгляды Григория Распутина идут глубоко в русле народной православной традиции. «Любовь – это такая златница, – пишет Григорий, – что ей никто не может цены описать. Она дороже всего, созданного Самим Господом, чего бы ни было на свете, но только мало ее понимают. Хотя и понимают любовь, но не как златницу чистую. Кто понимает сию златницу любви, то это человек такой премудрый, что самого Соломона научит. Многие – все мы беседуем о любви, но только слыхали о ней, сами же далеко отстоим от любви». «Если любишь, то никого не убьешь – все заповеди покорны любви, в ней великая премудрость, больше, чем в Соломоне».

Любовь – величайшая ценность, но дается она только опытным людям через страдания и испытания. Любовь «пребывает наипаче у опытных людей, а сама по себе она не придет к тому человеку, который человек в покое и живется ему хорошо… У избранников Божиих есть совершенная любовь, можно сходить послушать, будут сказывать не из книги, а из опыта, поэтому любовь не даром достают. Тут-то и мешает враг, всячески старается, как бы человек не захватил любовь, а это ему, врагу, самая есть загвоздка. Ведь любовь – это своего рода миллионщик духовной жизни – даже сметы нет. Вообще любовь живет в изгнанниках, которые пережили все, всяческое, а жалость у всех есть.

О любви даже трудно беседовать, нужно с опытным, а кто на опыте не бывал, тот перевернет ее всячески. Вообще, где есть избранные в духовных беседах, те более понимают любовь и беседуют по Новому Завету и живут единогласно, единым духом. Вот в них есть искренняя любовь, и они молятся день и ночь вместе друг за друга. Вот у них-то и пребывает несметная златница любви. Вот, братья, поберегитесь врагов, и сестры, подумайте о любви златницы чистой».

Любовь, в представлении Григория, должна быть активной и конкретной, любить надо не вообще, а конкретного человека, который находится рядом с тобой, и вообще каждого человека, с которым ты встречаешься. Когда Распутин прекратил носить на теле настоящие вериги, он, по его выражению, – «нашел вериги любви». «Любил без разбора: увижу странников из храма и от любви питаю, чем Бог пошлет, у них немножко научился, понял, кто идущий за Господом».

В общем, любовь – большая цифра, – утверждает Григорий, – пророчества прекратятся и знания умолкнут, а любовь никогда.

Важной частью духовных взглядов Григория Распутина является стремление жить по совести, как велят Священное Писание и жития святых. «Нужно себя везде и всюду проверять и исследовать». Каждый свой поступок соразмерять с совестью. Такой взгляд также соответствует духовным ценностям Святой Руси. «Как ни мудри, а совесть не перемудришь», «совесть с молоточком: и постукивает и подслушивает» – это народные пословицы. А Распутин говорил так: «Совесть – волна, но какие бы ни были на море волны, они утихнут, а совесть только от доброго дела погаснет».

Чтобы достигнуть спасения, нужно «только унижение и любовь – в том и радость заключается». В душевной простоте огромное богатство и залог спасения. «Всегда нужно себя в одежде унижать и считать себя низким, но не на словах, а духом действительно. Бриллианты – тоже Божии создания и золото – украшение царицы Небесной, бисер чтимый, но только нужно суметь его сохранить. Мы одеваемся в жемчуг – делаемся выше городов, подымаем дух, и рождается порок гордости и непокорности ко всему… Не нужно добиваться почета и учения, а следить и искать Господа, и все ученые послушают глагол твоих или изречения твоего».

Григорий рассказывает, как много ему приходилось бывать у архиереев, которые его хотели испытать в вере и посрамить простого малограмотного крестьянина. «Придешь с сокрушенной душой и смиренным сердцем – их учение остается ничтожным, и слушают простые слова твои, потому что ты придешь не с простым духом, а от милости Божией. Ты одно изречешь слово, а они нарисуют тебе целую картину. Они хотя и хотят испытать и ищут что-нибудь, но ты как не с простыми словами, то есть в страхе, – вот тут-то у них замирают уста, и они противоречить не могут».

Душевная простота должна соединяться еще с одной важнейшей духовной ценностью Святой Руси – нестяжательством, отсутствием корысти, стремления к приобретательству. «Если не будешь искать корысти нигде и стремиться как бы утешить, призовешь Господа душевно, – учит Григорий, – то и бесы вострепещут от тебя, и больные выздоровеют, только бы все делать не от гнусной корысти. А будешь искать каких-нибудь случаев для брюха, для славы, для сребролюбия, то не получишь ни здесь, ни там, то есть ни небесного, ни земного… Если будешь себе приобретать, то не украсишь ни храм, ни себя, а будешь живой мертвец, как в Евангелии говорится».

Житейской, бытовой, хозяйственной основой Святой Руси, придававшей ей общественную устойчивость, служило отношение к труду как к добродетели. Труд для русского человека не сводился к совокупности действий или навыков, а рассматривался как проявление духовной жизни, нравственное деяние, богоугодное дело, причем трудолюбие было характерным выражением духовности. То, чему учит Григорий, полностью соответствует этим представлениям, причем особенно он возвеличивает крестьянский труд (сам до конца своей жизни не переставал трудиться в своем хозяйстве, хотя имел все возможности этого не делать). «Сам самодержец царь крестьянином живет, питается от его рук трудящихся, и все птицы крестьянином пользуются, даже мышь – и та им питается. Всякое дыхание да хвалит Господа, и молитвы все за крестьянина… Велик, велик есть крестьянин перед Господом, он никаких балов не понимает, он в театре редко бывает, он только помнит: Сам Господь подать нес и нам велел – Божий трудовик! У него вместо органов коса в руках; вместо увеселений – соха у сердца; вместо пышной одежды какой-нибудь твердый армячок; вместо тройки – усталая лошадка. Он едет и вспоминает от души ко Господу: «Донеси меня с этой долины в свое прибежище или до города». Вот тут-то на нем Христос! А сам пешочком со слезами. Он здесь со Христом, а там уже давно на нем пребывает рай, то есть он заготовил Житницу Божию».

Систему духовных ценностей Святой Руси венчала и гармонизировала идея царской власти. Образ царя олицетворял собой Родину, Отечество. «На родине, – пишет Григорий, – надо любить родину и в ней поставленного Батюшку царя – помазанника Божия».

Истинное народовластие, по мнению Распутина, заключается в идее царской власти. Царь – наиболее совершенное выражение народного разума, народной совести, народной воли.

Могли ли все эти идеи прийтись по вкусу большей части российского образованного общества того времени? Конечно, нет. Отчужденная от народных основ, традиций и идеалов, лишенная национального сознания, значительная часть российской интеллигенции воспринимала духовные ценности Святой Руси как признак отсталости и реакционности, а к ее носителям относилась как к мракобесам, подозревая их в самых ужасных преступлениях и поступках. В отторжении идеалов Святой Руси со стороны отечественной интеллигенции состояла главная трагедия русского общества начала XX века. Поэтому Григорий Распутин как духовный и общественный деятель был исторически обречен. Сползание образованного общества от ценностей отечественной духовной культуры к западноевропейскому пониманию прогресса как возрастания потребления материальных благ произошло задолго до него. В этом смысле его судьба была предопределена, ибо он был барьером на дороге «западноевропейского прогресса».

Глава 10. Знакомство с «высшими сферами». – Епископы Сергий, Феофан и Гермоген. – Великие князья. – Встречи с царем и царицей

В 1903–1904 годах в душе Григория Распутина запала мысль построить в родном селе новый храм, ибо, по словам апостола Павла, – «кто устроит храм, того адовы врата не одолеют никогда». Но откуда взять деньги? Сам живет небогато, еле перебивается. Хотя и помогают ему его почитатели, но на эту помощь церкви не построишь. И стал Григорий искать благодетелей, которые бы дали денег на храм. В 1904 году отправился он с одним рублем в кармане в Петербург. По дороге голодал, даже на чай порой денег не хватало. Приехав в столицу, усталый и голодный, отправился сразу же в Александро-Невскую лавру поклониться мощам. На последние пять копеек, которые не тратил даже на еду, заказал сиротский молебен за 3 копейки и 2 копейки отдал на свечку.

Отстояв молебен, воспрянув духом, отправился на прием к ректору Духовной академии епископу Сергию (ставшему в 1943 году патриархом Московским и всея Руси). Однако полиция его к епископу не пропустила. Григорий задними дворами с помощью привратника разыскал швейцара, который вначале его побил. Но когда Григорий, встав на колени, объяснил цель приезда, швейцар все-таки доложил о нем владыке. «Епископ, – пишет Распутин, – призвал меня, увидел, и вот мы стали беседовать тогда. Рассказывая мне о Петербурге, знакомил с улицами и прочим, а потом с высокопоставленными, а там дошло и до батюшки царя, который оказал мне милость, понял меня и дал денег на храм». Впрочем, с момента разговора с епископом Сергием до знакомства с царской семьей пройдет еще целый год. Но в этот год епископ Сергий познакомит Григория с высокопоставленными архиереями и, в частности, епископами Феофаном и Гермогеном. В это время о Распутине, из осторожности, наводятся подробные справки, в том числе делается запрос в Тобольскую консисторию. Но ничего плохого о Распутине тогда никто сказать не мог.

Одним из наиболее значительных событий в жизни Г. Е. Распутина стала его встреча с преподобным Иоанном Кронштадтским в 1904 году, Святой старец благословил Распутина и, по словам его дочери, наказал ему «странствовать, развивать свои дары и помогать людям возрождать свою веру»[48]. По показаниям А. А. Вырубовой, св. Иоанн Кронштадтский считал Г. Е. Распутина «странником, имеющим дар молитвы». Об уважении святого к Распутину свидетельствует также великая княгиня Ольга Александровна. «Отец Иоанн, – пишет она, – увидев его (Распутина. – О. П.) на молитве, был убежден в его искренности»[49].

Епископ Феофан вводит Григория в дом великих княгинь Милицы и Анастасии Николаевен, с которыми в то время в тесной дружбе находилась сама царица. Именно в доме этих великих княгинь Григорий познакомился с царской четой[50].

На царицу сибирский странник с самого начала произвел глубокое впечатление. А чуть позднее происходит знакомство Распутина с подругой царицы Анной Вырубовой.

«За месяц до моей свадьбы (конец 1905 года), – пишет Вырубова, – ее величество просила великую княгиню Ми-лицу Николаевну познакомить меня с Распутиным. Приняла она меня в своем дворце на Английской набережной, была ласкова и час или два говорила со мной на религиозные темы. Помню, что я очень волновалась, когда доложили о приходе Распутина. «Не удивляйтесь, – сказала она, – я с ним всегда христосуюсь». Вошел Григорий Ефимович, худой, с бледным, изможденным лицом, в черной сибирке, глаза его, необыкновенно проницательные, сразу меня поразили и напомнили глаза о. Иоанна Кронштадтского. «Попросите, чтобы он помолился о чем-нибудь в особенности», – сказала великая княгиня по-французски. Я просила его помолиться, чтобы я всю жизнь могла положить на служение их величествам. «Так и будет», – ответил он, и я ушла домой. Через месяц я написала великой княгине, прося ее спросить Распутина о моей свадьбе. Она ответила мне, что Распутин сказал, что я выйду замуж, но счастья в моей жизни не будет»[51]. Так и произошло на самом деле. Муж Вырубовой оказался очень недобрым человеком, мучил ее, к тому же был неполноценен как мужчина. Следующая встреча Вырубовой с Распутиным состоялась только через год.

С 1908 года встречи старца с царской четой чаще всего происходят в домике Вырубовой. Впервые это произошло 12 марта. В тот день Николай II записал в своем дневнике: «Вечером покатались и заехали к Ане В. Видели Григория с Феофаном: так было хорошо!»

В 1904–1906 годах Григорий знакомится с десятками представителей российской знати. Перед ним открывают двери салонов высшего света. Его приглашают с просьбой помолиться и дать духовный совет. Как правило, он не отказывает никому. В то трудное, смутное время, когда то тут, то там взрывались бомбы и раздавались выстрелы, как никогда, требовалась духовная поддержка. Кроме великих княгинь Милицы Николаевны и Станы Николаевны, Григорий близко знакомится и с мужем последней – великим князем Николаем Николаевичем, который пытается использовать Распутина, чтобы влиять на царскую семью.

В августе 1906 года террористами была взорвана дача Столыпина на Аптекарском острове. Взрывом было убито 25 невинных людей, пришедших на прием к Столыпину. Кроме того, были ранены его дочь и сын. Председатель совета министров приглашает Распутина к себе, чтобы он помолился о здоровье его дочери.

Люди приходили к Распутину для разъяснения разных религиозных вопросов. Как рассказывают очевидцы, после ранней обедни в каком-нибудь монастыре, причастившись Святых Тайн, богомольцы собирались вокруг него, слушая его беседы. Для многих представителей высшего света «после вечных интриг и зла придворной обстановки» беседы с ним служили утешением. Даже ученые люди и священники находили его интересным. Хотя Григорий по-прежнему был малограмотен, он тем не менее наизусть знал Священное Писание и умело толковал его. Знавшие его в то время отмечают, что он помогал во всякой нужде, то есть отдавал все, что у него было, и утешал советами и объяснениями тех, кто приходил к нему поделиться своими заботами. Терпеливо выслушивал разных дам, которые являлись по сердечным вопросам, всегда строго порицая их греховные дела[52].

«Расскажу случай с одной моей близкой знакомой, – пишет А. А. Вырубова, – который объяснит, как он смотрел на жизнь, а также его некоторую прозорливость или чуткость – пусть каждый назовет, как хочет. Одна молоденькая дама однажды при мне заехала к Григорию Ефимовичу по дороге на свидание со своим другом. Григорий Ефимович, посмотрев на нее пристально, стал рассказывать, как на одной станции монах угощал его чаем, спрятав бутылку вина под столом, и, называя его «святым», задавал вопросы. «Я «святой», – закричал Григорий Ефимович, хлопнув кулаком по столу, – и ты просишь меня тебе помочь, а зачем же ты прячешь бутылку вина под столом?» Дама побледнела и растерянно стала прощаться.

Помню, как-то в церкви подошел к нему почтовый чиновник и попросил помолиться о больном. «Ты меня не проси, – ответил он, – а молись св. Ксении». Чиновник в испуге и удивлении вскрикнул: «Как вы могли знать, что жену мою зовут Ксенией?» Подобных случаев я могла бы рассказать сотни, но их, пожалуй, так или иначе можно объяснить, но гораздо удивительнее то, что все, что он говорил о будущем, сбывалось…»[53]

Для царской семьи Григорий был олицетворением надежд и молитв. Встречи эти были не часты, но так как проводились негласно и даже тайно, то рассматривались придворными как события огромной важности, о которых на следующий день становилось известно всему Петербургу. Григория проводили, как правило, боковым входом, по маленькой лесенке и принимали не в приемной, а в кабинете царицы. При встречах Григорий целовался со всеми членами царской семьи, а затем уж велись неторопливые беседы. Распутин рассказывал о жизни и нуждах сибирских крестьян, о святых местах, где ему приходилось бывать. Слушали его очень внимательно и никогда не перебивали. Царь с царицей делились с ним своими заботами и тревогами, и прежде всего, конечно, постоянной тревогой за жизнь сына и наследника, больного неизлечимой болезнью несворачиваемости крови (гемофилией). Как правило, и он, если не был болен, сидел здесь же и слушал.

Как бы это ни объясняли, но Григорий Распутин был единственным человеком, способным помочь наследнику в его болезни. Как он это делал, наверное, навсегда останется тайной. Но факт есть факт, страшная болезнь несворачиваемости крови, перед которой были бессильны лучшие доктора, отступала при вмешательстве Григория. Тому есть множество свидетельств, даже со стороны лиц, ненавидевших Григория. Так, дворцовый комендант В. Н. Воейков писал в своих воспоминаниях «С царем и без царя»: «С первого же раза, когда Распутин появился у постели больного наследника, облегчение последовало немедленно. Всем приближенным царской семьи хорошо известен случай в Спаде, когда доктора не находили способа помочь сильно страдавшему и стонавшему от болей Алексею Николаевичу. Как только по совету А. А. Вырубовой была послана телеграмма Распутину и был получен на нее ответ, боли стали утихать, температура стала падать и в скором времени наследник поправился».

По свидетельству сестры Николая II великой княгини Ольги, «Распутин определенно обладал даром исцеления. В этом нет сомнений. Я видела эти чудесные результаты своими собственными глазами, и не один раз. Я также знаю, что самые известные доктора того времени были вынуждены признать это. Профессор Федоров, находившийся на вершине своей деятельности, пациентом которого являлся Алексей, не раз говорил мне об этом; при этом все доктора крайне неприязненно относились к Распутину»[54].

Великая княгиня Ольга рассказывает о самом первом случае обострения гемофилии у наследника престола Алексея: «Не знаю, что должна была думать Алике – это был самый первый приступ болезни ее сына. Бедное дитя так страдало от боли, темные круги выступали под глазами, маленькое тельце было все скрючено, и нога ужасно распухла. Доктора были совершенно бессильны. Они выглядели более испуганными, чем мы, и все время шептались между собой. По-видимому, они ничего не могли сделать. Шли часы, и они уже потеряли всякую надежду. Становилось поздно, и меня уговорили уйти к себе в комнаты. Тогда Алике послала за Распутиным в Санкт-Петербург. Он добрался во дворец около полуночи или даже позже. В то время я уже находилась в своей комнате, а рано утром Алике позвала меня в комнату Алексея. Я не могла поверить своим глазам. Мальчик был не просто жив, но, более того, он был здоров. Он сидел в постели, жар спал, глаза были ясными и сияющими, не было и никаких признаков опухоли на ноге. Ужас вчерашнего вечера казался неправдоподобным далеким кошмаром. Позже я узнала от Алике, что Распутин даже не прикоснулся к ребенку, он просто стоял в ногах постели и молился. И, конечно, некоторые люди стали говорить, что молитвы Распутина и исцеление моего племянника были просто совпадением. Но, во-первых, любой врач скажет вам, что приступ такой болезни нельзя исцелить за несколько часов. Во-вторых, совпадением можно объяснить то, что случилось один или два раза, а я даже не могу сосчитать, сколько раз это повторялось»[55].

Великая княгиня Ольга описывает также случай в Спаде, уже рассказанный мною со слов В. Н. Воейкова. В ответ на телеграмму с просьбой спасти ее племянника Распутин ответил: «Бог увидел ваши слезы и услышал ваши молитвы. Не печальтесь. Маленький не умрет. Не давайте докторам мучить его слишком много». Как пишет в своих воспоминаниях великая княгиня Ольга: «Через час мой племянник был вне опасности. Позже, в том же году, я встретила проф. Федорова, который сказал мне, что исцеление было совершенно необъяснимо с точки зрения медицины»[56].

Царские дети искренне любили Григория Распутина и радовались встрече с ним. В Государственном архиве сохранилось письмо великой княжны Ольги к отцу от 25 июня 1909 года: «Мой милый дорогой папа. Сегодня чудесная погода, очень тепло. Маленькие [Анастасия и Алексей] бегают босиком. Сегодня вечером у нас будет Григорий. Мы все так чудесно радуемся его еще раз увидеть…»[57]

«Когда я увидела [Григория Распутина в детской], – писала впоследствии сестра царя великая княгиня Ольга, – я ощутила доброту и тепло, исходящие от него. Он, кажется, нравился всем детям. Они чувствовали с ним совершенно свободно. Я до сих пор помню, как они смеялись, когда маленький Алексей изображал кролика и прыгал взад-вперед по комнате. И вдруг, совсем неожиданно, Распутин поймал мальчика за руку и повел в спальню, и мы втроем последовали за ним. Наступила тишина, как в церкви. Лампы в спальне Алексея не горели, свет давали только лампады, горевшие перед несколькими красивыми иконами. Ребенок стоял очень тихий рядом с гигантом, голова которого была опущена. Я поняла, что он молится. Все это было весьма впечатляющим. Я также поняла, что мой маленький племянник присоединился к нему в своей молитве. Я не в состоянии описать это, но тогда я ощущала искренность этого человека…»[58]

Все эти годы Распутин живет до предела напряженной жизнью. Приезжая из Покровского в Петербург, он просто разрывается от приглашений. И сам постоянно принимает гостей в доме, где останавливается.

«Много, много я кое-где был: бывал у сановников и офицеров и князей даже, пришлось романовское поколение видеть и быть у батюшки царя. Везде нужна подготовка и смирение, и любовь. Вот и я ценю, что в любви пребывает Христос, то есть неотходно есть на тебя благодать – только бы не искоренилась любовь, а она никогда не искоренится, если ставить себя невысоко, а любить побольше. Все ученые и знатные бояре и князья слушают от любви слово правды, потому что, если в тебе любовь есть, – ложь не приблизится.

Не так, как пишется, но на деле-то попасть к высокопоставленным – нужно быть очень осторожным и приготовленным ко всему, тогда от веры твоей повлияет на них Господь Своею красотой. Они встрепещут и твое простое слово примут за самое высокое образование, потому что в них скажется особенно чего не опишешь, то есть повлияет Сам Господь Своею благодатью. Я, грешный, тут бывал, то высказать не могу, у всех и вся и много кое-чего видел. Одно главное: кто живет со Христом нищий и убогий, у того радость больше его хаты, а и во дворцах и у высокопоставленных, как Бога нет, уныние больше хижин. Действительно, много и среди аристократов таких, что благодати выше дворцов и умения к благочестию. Которые умеют себя унизить, у тех и благодать выше дворцов, не добиваются сей славы, а добиваются высшей благодати, им и скорби как овсянна плева для ветра. А которые ждут от царя почестей и награды, а сами не заслужили – у них фундамент-то на песке. Вода пришла, и все унесло, то есть маленькая ошибка, а они уже то давятся, то стреляются, то напиваются, потому что они не искали небесной славы, а искали земного удовольствия. Бога и то купили в магазине – изумруд. А он-то, изумруд, у них заржавел, и ржавчина послужила свидетелем. Кто Богу и царю служил и не искал славы, трудился – заслуга, не спал день и ночь, делал правду, служил Богу и уноровлял батюшке царю, на того и гора упадет – его не задавит, перенесет все с радостию и получит наслаждение даже больше старого».

В высших сферах Григорий держит себя независимо и уверенно, как человек, чувствующий свое высшее предназначение. Он ни перед кем не склоняет голову и не боится говорить правду в глаза, что многим и не нравится. Кстати, такую независимую позицию он занимает еще до своего знакомства с царской семьей и великими князьями. По движению души он может отказаться от встречи с князем или графом и шагать пешком на окраину города, чтобы поговорить с ремесленником или простым крестьянином. Князья и графы такую независимость «простому мужику», как правило, не прощают. По этой и другим причинам, о которых мы еще расскажем, о Григории начинают злословить. Эпицентр злословия идет из дворца дяди Николая II великого князя Николая Николаевича и его жены Анастасии Николаевны. Между Григорием и великим князем происходит размолвка, впоследствии переросшая в настоящую вражду. Николай Николаевич убеждается в том, что ему не удастся сделать Распутина орудием своего воздействия на царскую семью. Уже в те годы Распутин считает этого великого князя двуличным, неискренним человеком. И надо сказать, небезосновательно: его поведение во время войны доказало это вполне достоверно. Из дворца Николая Николаевича исходят первые слухи о распутном поведении Григория, бросающего своими появлениями во дворце тень на императрицу.

Вместе с тем отношения с царской семьей с каждым годом становятся все ближе и ближе, превращаясь в настоящую дружбу. Всегда приезжая по первому зову царской семьи, Григорий денег от них для себя лично никогда не принимал, за исключением сотни рублей, которые они ему посылали на дорогу (а позднее они оплачивали его квартиру). Хотя иногда он брал у них деньги для передачи на разные благотворительные нужды, в частности от них он получил 5 тыс. руб. на строительство церкви в селе Покровском.

В конце 1906 года по желанию царской семьи Распутину специальным указом дается другая фамилия – Новый. Это слово было одним из первых слов, которые произнес наследник Алексей, когда начал говорить. По легенде, увидев Григория, младенец закричал: «Новый! Новый!» Отсюда и эта фамилия[59].

Глава 11. Дело о «принадлежности к секте хлыстов». – Попытки скомпрометировать. – Заказ обиженных епископов и великих князей. – Бездоказательные обвинения. – Показания свидетелей

После размолвки с великим князем Николаем Николаевичем и его кругом, к которому принадлежали, в частности, и епископы Феофан и Гермоген, Распутин начинает ощущать давление недоброжелательных сил. «Трудно в миру приобрести спасение, – говорит он, – наипаче в настоящее время. Все следят за тем, кто ищет спасение, как за каким-то разбойником, и все стремятся его осмеять».

В мае 1907 года на церковном сходе прихожан Покровской церкви Григорием Распутиным было предложено 5 тыс. руб. на постройку новой церкви с тем, чтобы и крестьяне со своей стороны сделали свой посильный вклад. Распутин хотел, чтобы каждый крестьянин поучаствовал в создании новой церкви. Кажется, совершил для села такое огромное дело – честь ему и хвала. Однако нет, за его спиной начинается интрига с целью доказать, что он сектант, проповедующий вредные для православия принципы. Впрочем, предоставим слово ему самому: «Батюшка царь… оказал мне милость, понял меня и дал денег на храм. Я с радостью поехал домой и обратился к священникам о постройке нового храма. Враг же, как ненавистник добрых дел, еще не успел я доехать, всех соблазнил. Я сам оказываю помощь в постройке храма, а они ищут меня в пагубной ереси обвинить и такую чушь порют, даже нельзя высказать и на ум не придет. Вот сколь враг силен яму копать человеку и добрые дела в ничто ставить, обвиняют меня как поборника самых низких и грязных сект, и архиерей всячески восстает».

Передо мной лежит дело Тобольской консистории по обвинению крестьянина слободы Покровской Тюменского уезда Григория Ефимовича Распутина-Новаго, 42 лет[60], в распространении им лжеучения, подобно хлыстовскому, и образовании общества последователей сего лжеучения[61]. Начато дело 6 сентября 1907 года, закончено и утверждено Тобольским епископом Антонием 7 мая 1908 года. Первоначально расследование было проведено священником Никодимом Глуховецким.

Итак, откроем это дело. Материалы его важны как для осознания личности самого Распутина, так и для понимания методов, которыми пытались его дискредитировать. Дело сфабриковано так топорно, что «работает» только против его создателей. Недаром оно не было опубликовано, а лишь делались намеки, что оно существует. Поэтому мы изложим его здесь практически полностью, опуская только повторы и незначительные детали.

На первой же странице говорится, что указом консистории от 1 сентября 1907 года было назначено предварительное дознание и следствие на основании предложения Тобольского епископа Антония по поводу того, что, по собранным и проверенным архипастырем сведениям, Распутин из своей жизни на заводах Пермской губернии вынес знакомство с учением ереси хлыстовской и ее главарями; затем, проживая в Петербурге, приобрел себе последователей, которые по возвращении Распутина в слободу Покровскую, неоднократно приезжали к нему и подолгу жили в его доме; письма его последовательниц: Х. М. Берладской, Е. Сильверс, О. В. Лахтиной и З. Л. Манчтет – говорят об особом учении Распутина, о полученных через него исцелениях, о преподании им каких-то Святых Тайн, об указании Распутиным на какой-то особенный храм православия, о стремлении последовательниц того же Распутина «соединиться со славою Христа», «соединиться со Святыми Тайнами», «иметь (на душе) Пасху», «заключить в себе Бога», о Распутине как носителе «бездны любви». У него в доме уже лет пять тому назад поселились совершенно посторонние ему женщины, которых прежде было до 8, а в настоящее время – 4 или 5; они одеваются в черные платья с белыми головными платками, всегда сопровождают Распутина в местный храм и обращаются с ним с чрезвычайным уважением, называя Распутина «отец Григорий». То же делают и петербургские его последовательницы, которые водят Распутина под руки и которых на глазах всех он часто обнимает, целует и ласкает в верхнем этаже новоприобретенного Распутиным большого дома. Поздними вечерами бывают особенные молитвенные собрания его последовательниц и последователей (родственников Распутина). На этих собраниях он надевает полумонашеский черный подрясник и золотой наперсный крест, там поют хорошо разученные песнопения из малоизвестных рукописных сборников и некоторых печатных, например, из сборника «Сионская Весть» и других. Собрания эти иногда оканчиваются поздно, и, по темным слухам, в бане при прежнем доме Распутина совершался «свальный грех». Между жителями слободы Покровской (фактов и свидетелей в деле не приводится) ходят слухи, что Распутин учит хлыстовству и что одна из живших у него черничек несколько лет назад была сначала крепкого здоровья при молодых летах, потом стала чахнуть, сохнуть и, быстро утративши свою молодость, умерла, а некоторые передавали его преосвященству, что лично видели снятые в Екатеринбурге фотографические карточки, на которых Распутин изображен в черном подряснике в рост вместе со стоящими по бокам его двумя черничками, которые поддерживают над головой его развернутую бумажную ленту с надписью: «Искатель Горняго Иерусалима» (или что-то в этом роде). Последовательницы и последователи обвиняемого в лжеучении, близком к хлыстовству, и ныне запрещенного в священнослужении и сосланного по указу Святейшего Синода на Валаам священника Иакова Барбарина, при своем паломничестве в Абалакский монастырь постоянно посещают дом Распутина, участвуют там в ночных собраниях и в песнопениях по сектантским сборникам.

В своем докладе частному собранию Сретенского приходского братства священник Александр Юрьевский передает следующее: «10 августа 1907 года во время ранней литургии в Сретенской церкви он обратил внимание на человека в длинной поддевке и белых ботинках с завязками и подумал, что это именно Распутин, каковым тот и назвался, когда по окончании обедни, подошедши ко кресту, выразил желание побеседовать с ним (о. Александром). Вследствие ремонта дома о. Юрьевского беседа происходила на квартире М. К. Коровиной. Там Распутин, можно было думать, хвастался своим знакомством, для спасения-де души, с теперешними столпами православия, как, например, с епископом Сергием Финляндским, с архиепископом Антонием Волынским, с «аввою» Феофаном – инспектором С.-Петербургской Духовной академии и другими; а свое также знакомство и с высокопоставленными светскими особами, с фрейлиной императрицы Танеевой, Распутин объяснил тем, что их души ищут пищи, а в нем, Распутине, много любви, и вот они приглашают его к себе. Знает его и сам государь, который даже без просьбы даровал ему фамилию Новый. Такая фамилия действительно была отмечена в паспорте Распутина, где он назван «Григорием Ефимовым Распутиным-Новым». Свой приезд в город Тобольск Распутин объяснял хлопотами по части постройки нового или расширения старого храма в селе Покровском и говорил, что на это «дело» (недостающие) деньги даст императрица через упомянутую Танееву. На о. Александра Распутин произвел впечатление человека странного, если не сектанта, то впавшего в «демонскую прелесть»».

На минуту прервем чтение этого доклада и отметим важную деталь – почти нескрываемую недоброжелательность к Распутину со стороны местного духовенства. Постоянно ощущается конфликтное отношение между ним и духовными лицами, дававшими на него показания, что особенно видно при сравнении их показаний с показаниями других свидетелей.

Конфликт Распутина с определенной частью духовенства возник уже давно и носил принципиальный характер. Распутин считал, что если уж ты духовное лицо, то должен отдавать служению Богу всю душу. А получается так, говорил Распутин, человеку урядником надо быть, а он в священники пошел. Читает молитвы, как топором рубит, то есть механически. Вот эту механическую, формальную сторону служения Богу он и не принимал. И такая его притязательность восстанавливала против него священников, для которых Церковь была только организацией, дававшей им службу и деньги на пропитание. По-видимому, именно таким был и священник в его селе о. Петр Остроумов, который чувствовал на себе взыскательность Распутина, был недоволен тем, что он требует от него больше, чем другие, и не любил его (это видно из его донесения духовному начальству). Ему было бы проще жить, если бы Распутина в селе не было. Наверно, это о нем Распутин говорил: «Поет и читает резво, громко, как мужик дрова рубит топором». «Впрочем, – оговаривается он, – мы не к духовенству идем, а в храм Божий! Ну да нужно подумать – худой, да батюшка. У нас искушение, а у него и поготову, потому что там у него шурин на балах, а теща-то у него кокетничала, а жена много денег на платья извела, и гостей-то у него предстоит много к завтраку. А все же почитать нужно его! Он есть Батюшка – наш молитвенник». Не всем священникам понравится такая правда, некоторые и на свой счет примут.

Впрочем, и епископам достается от Распутина. В настоящее время, считает он, хоть все епископы и грамотны, и пышную службу соблюдают, но нищеты духа, в том смысле, как об этом говорил Христос, у них нет. Пышные богослужения – хорошо, а нищета духа – выше.

«А почему теперь, – спрашивает Распутин, – уходят в разные вероисповедания? Потому что в храме духа нет, а буквы много – храм и пуст. А в настоящее время, когда отец Иоанн Кронштадтский служил, то в храме дух нищеты был, и тысячи шли к нему за пищей духовной.

И теперь есть, да мало таких служителей; есть епископы, да боятся, как бы не отличили простых монахов, более святых, а не тех, которые в монастыре жир нажили, – этим трудно подвизаться, давит их лень. Конечно, у Бога все возможно, есть некоторые толстые монахи, которые родились такими, – ведь здоровье дар, в некоторых из них тоже есть искра Божья, я не про них говорю».

За одни слова о толстых монахах могли обидеться немало тогдашних епископов – и Феофан, и Гермоген, и Антоний, да и значительная часть членов Святейшего Синода. А ведь конфликт глубже – между представителями истинного духовного служения Богу, пример которого давали Оптина пустынь и Иоанн Кронштадтский, с одной стороны, и довольно многочисленной группой духовенства, делающей в церкви чиновничью карьеру, формально относящейся к своей священной службе и ненавидящей всех, кто пытался их уличить в этом. Карьеристская струя духовенства особенно была сильна возле царя как верховного подателя всех благ, и, естественно, Распутин со свойственной ему проницательностью сразу же понял это. Первые перестановки в духовной иерархии затронули именно этих епископов-чиновников. А кто может быть злобнее чиновника, карьеру которого прервали на взлете?

Впрочем, вернемся к докладу Тобольской духовной консистории.

В докладной записке частному собранию членов Пятницкого братства названная Мария Коровина, в общем, подтверждает приведенный доклад, рассказывает о том, что происходило у нее на квартире после того, как о. Юрьевский, преподав Распутину, по просьбе последнего, благословение, ушел, а Распутин остался еще беседовать с хозяйкою. Гость очень близко подвинулся к ней, положил свои руки на ее руки, пожимал их, пристально глядел в глаза, допытывался, почему хозяйка разошлась с Елизаветой Казаковой. На это она, Коровина, отвечала ему, что размолвка у нее с Казаковой произошла, между прочим, из-за того, что последняя не признает чудес, и указала Распутину на чудесное насыщение Христом пяти тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами, а также на то, как сарептская вдова накормила пророка Илию. Распутин соглашался, что это чудеса.

На другой день, то есть 11 августа 1907 года, продолжает Коровина, к ней опять зашел Распутин и сетовал на то, что его архиерей не принял, а также на то, что его считают в Тобольске сектантом, тогда как у него – просто любви много, и он всех любит тою же любовью. Распутин объяснял и дотрагивался до рук собеседников его, а равно и тем, что он иначе не может: у него тогда нет вдохновения-де. Снова начал было допытываться деталей размолвки с Казаковой, но хозяйка возразила, что говорить обо всем этом запрещено преосвященным Антонием. Когда речь зашла о догмате Св. Троицы, то Распутин заметил, что здесь прежде всего надо говорить о Святом Духе. Спрашивал, какое направление дает Елизавета Александровна Казакова людям женатым. На это хозяйка отвечала ему, что та советует женам повиноваться своим мужьям, исполнять свои обязанности, а потом стремиться к братским отношениям. Распутин соглашался с этими доводами и пригласил ее, Коровину, приехать к нему, спросив, какие у нее теперь отношения к мужу – супружеские или братские? Хозяйка отвечала на это, что так как она уже состарилась, то отношения у нее к мужу братские. «Вот это хорошо, хорошо», – сказал Распутин и с этим ушел. При прощании они поцеловались.

Следователь с Тобольской консистории, приехавший в Покровское обследовать его дом, переписал всех гостей.

Осмотром помещения, где проживала семья Распутина, следователем обнаружено:

1. Все комнаты увешаны иконами и картинами религиозного содержания, некоторые из них символического значения (вроде приобщенной иконы Божией Матери Остробрамской, символизирующей собою царственно величественную («богатую»), но «смутную» (печальную) Польшу), по столам и стенам – масса карточек. На некоторых Распутин-Новый снят с великими князьями и другими светскими и духовными особами, есть карточки, на которых он снят со своими странницами, Скаковой, например, приложенные к данному акту осмотра.

2. В доме Распутина следователь застал гостей из России: О. В. Лахтину, Х. М. Берладскую с сыном, Екатерину Д. и Елену Д. Соколовых, А. Н. Лаптинскую, а из прислуги – девиц Екатерину и Евдокию Печеркиных.

3. В верхнем этаже обстановка – городская, в нижнем – крестьянская, подозрительного ничего не найдено.

К протоколу осмотра приобщены: письма (три) и телеграммы (три).

В первом письме, на котором подпись «Григорий» помещена перед последними двумя строками, неизвестный автор его рассказывает о новгородских святынях: о каком-то рукомойнике, о камне, на котором плыл некий святитель, об утвари, спущенной в бочонке в море, упоминаются: епископы Сергий, Феофан, отрывочно говорится о «вере», «верующих», о «войне», о том, что «деревенская баба ничего не понимает». Автор обещает приехать в Петербург к Пасхе, упоминает о своих гостях: о дочери полковника и о жене архитектора, желающих провести все лето у него в селе Покровском. Советует: «сестриц бегайте», заканчивая письмо: «придет лампада, так передайте Спасителю».

Во втором, от 29 июня, письме из Царского Села некая Анна Дмитриевна душевно благодарит дорогого о Христе Григория Ефимовича за телеграммы и «за молитвенное общение» с нею. Автор просит помолиться за хворую ее мать и о том, чтобы ее брат благополучно вернулся с Дальнего Востока, а также за нее саму помолиться, упоминает об отце Ярославе.

Третье письмо, от 16 июня 1907-го – из Тюмени – открытое письмо, карандашом, без чьей-либо подписи, на имя Прасковьи Федоровны Новой, советует не унывать и радоваться тому, что их «вся деревня (Покровская) будет ласкать». Первая телеграмма, помеченная «из Петербурга» Покровской Новому от 26 апреля 1907 года, гласит: «Серьезно болен, прошу молитв, Анна», о посылке телеграмм упоминает означенная выше Анна Дмитриевна в своем письме.

Второю от того же числа и года телеграммою из Царского Села Семья Ломан христосуется с Распутиным.

Третьей телеграммою, из Томска, Анна Медведь просит Распутина «помолиться о выздоровлении» – о петербургском священнике Медведе и о зяте последнего Невзорове, служащем в Томской семинарии, как о знакомых Распутина, приезжавших к нему в 1906 году, – упоминается в приведенном выше докладе священника Юрьевского.

На обороте первой «арестованной» фотографии, изображающей самого Распутина, сделана чьей-то рукой надпись: «28 мая 1906 в 8 час. 45 мин. утра на прист. Товар г. Тоб. Пол. от крестьянина села Покровского, Григория Евфимова Распутина» (это петербургская фотография).

На обороте второй, изображающей того же Распутина вместе с тремя его спутниками: Илией Арсеновым, Николаем Распутиным и Николаем Распоповым, надпись (карандашом) передает эту карточку «на молитвенное воспоминание» «батюшке Феодору и матушке Граше». Там же говорится о том, что «хотя мы у неверующих в позоре, а» (но) (у) «верующих – в славе», и высказывается пожелание: «Нам и Вам достигнуть единокупно вышняго Сиона».

На обороте третьей карточки – надпись «Снимались в Екатеринбурге лет 8 назад». Наконец, изображение упомянутой Остробрамской иконы Божией Матери. «Дозволено духовною цензурой». Следователь Тобольской консистории проводит форменный допрос семьи Распутина, его гостей, некоторых крестьян и священника с. Покровского. В деле так и указывается, что на дознании и следствии показали:

Священник слободы Покровской Петр Остроумов (Распутина знает с 1897 г.). Обвиняемый и все его семейство неопустительно исполняют долг исповеди и св. причащения. В семействе у него состоят: жена, трое малолетних детей и старый отец. Занимается Распутин сельским хозяйством в среднем размере и ведет таковое все сам, а в последние годы во время отлучек его хозяйством заправляют семейство и проживающие в его доме 3–4 девицы. Ежегодно ходит пешком на богомолье по монастырям, а приблизительно с 1905 года он предпринимает довольно частые и продолжительные поездки в Казань, С.-Петербург и другие города по вызовам разных лиц. Показывал свидетелю письма, например, архимандрита Феофана – инспектора С.-Петербургской Духовной академии, епископа Сергия – ректора С.-Петербургской Духовной академии и других лиц, с просьбами их дать им советы в духовной жизни. Показывал и фотографические карточки, на которых он снят с разными епископами, монахами и студентами С.-Петербургской академии. Из своей поездки в октябре 1906 года он возвратился в конце ноября того же года с г-жой О. В. Лахтиной и женой петербургского священника Медведя, на которых, как они объясняли, Григорий Ефимович произвел необычайное впечатление своими чудесными исцелениями, предсказаниями и т. п., в 1907 году его посетила та же Лахтина, а также Берладская и Сильверс.

Посещают его и крестьяне, а чаще – его родственники, например, Николай Распутин, Илья Арсенов, Николай Распопов, семейство Котрачкова и другие.

Свидетель слышал в доме Распутина духовные песнопения и молитвы православной Церкви. Окружающие Распутина относятся к нему с почтением и уважением, а слышно, что некоторые из них называют его и «отцом Григорием». Сам он непринужденно обращается со своими почитательницами: например, ходит с ними под руку, поглаживает их, но, чтобы он обнимал их и целовал, свидетель этого не видел и от других не слышал. Кроме обыкновенных посещений гостей, особенных молитвенных собраний у Распутина не бывает. В религиозном отношении его и весь его дом можно назвать примерным: строго соблюдаются посты, посещают храм часто и так далее.

Но между жителями всего прихода (в деле не приводится ни одной конкретной фамилии) он пользуется репутацией непорядочного человека как изменившего-де своей вере православной; ставят в вину постоянное проживание в его доме женщин и непринужденное с ними обращение, а также смущаются и частыми его поездками. Что же касается до смерти спутницы его по богомольям, крестьянской девицы деревни Дубровной, то, как передавали, эта спутница умерла, заболев чахоткой от простуды, из-за хождения зимой босиком по принуждению-де Распутина.

Священник той же церкви о. Феодор Чемагин. Знаком с Распутиным с 1905 года, постоянно встречает у него 3–4 девиц-работниц. Во время посещения Распутина его родственниками и «братьями» по духу его по воскресным и праздничным дням – Н. Распутиным, Ильей Арсеновым, Н. Распоповым – они вместе с девицами поют: «Отверзу уста моя», «Хвалите имя Господне» и т. п., а также канты. Прежде (в 1905 г.) во время этих собраний Распутин толковал книги Св. Писания, а теперь, вместо того, преподает различные назидания и нравоучения. Обвиняемый рассказывал свидетелю про свои знакомства, например, с архимандритом Гавриилом, настоятелем Седьмиозерской Казанской Пустыни, с Иннокентием, Епископом Чигиринским, с Феофаном – инспектором С.-Петербургской академии, называл последнего Феофанушкой, показывал карточку, на которой он снят с архимандритом Гавриилом и другими. Из своей поездки в октябре 1905 года Распутин привез с собою О. Лахтину и священническую жену Медведь. Они, как объясняли, приехали посмотреть на жизнь Распутина и послушать его наставления. Тогда же свидетель зашел (случайно) к обвиняемому и видел, как последний вернулся мокрый из бани, а вслед за ним оттуда же пришли и все жившие у него женщины – тоже мокрые и парные. Обвиняемый признавался в частных разговорах свидетелю в своей слабости ласкать и целовать «барынешек», сознавался, что был вместе с ними в бане (это явный оговор, который Распутин начисто отрицал. – О. П.), что стоит в церкви рассеянно. У Распутина бывали еще и Х. М. Берладская, З. Манчтет, Е. Сильверс и другие. Обращение его с ними самое фамильярное: обнимает их за талию, ласкает, ходит под руку, называет их: Хоней, Елей, Зиночкой. В религиозном отношении сам Распутин и весь его дом примерно ревностны (делают пожертвования на храм и т. п.).

Псаломщик Слободо-Покровской церкви Петр Быков показал.

Распутин постоянно ходит в местный храм и стоит на клиросе. Бросается в глаза необычайная его привычка молиться, сильно и быстро размахивает при этом рукой, делая гримасы. Прикладывается к каждой иконе в храме, то же делают и его домашние. При встречах на вопросы, где он был, – охотно рассказывает о своих посещениях дворца, великих князей и других высокопоставленных лиц. За последний год его стали посещать приезжие, оказывающие ему заметное почтение. Неоднократно свидетель видел Распутина гуляющим под руку с барынями-гостями. При посещении с крестом дома его, по просьбе причта, он пел с гостями церковные песнопения, величания, а также канты. Пение это было стройное.

Просфорня Евдокия Корнеева, 28 лет, сообщила. Лет 6 тому назад, проходя на богомолье в Киев, Почаев и другие места, она остановилась на сутки у Григория Ефимовича, а дело было летом. Последний несколько раз прибегал с пашни проведать дом, уговаривал свидетельницу поцеловать его, говоря, что у них существуют духовные лобзания, подобно тому, как апостол Павел целовал святую Феклу. Свидетельница отговаривалась неприличием. Вечером он повел ее смотреть моленную под полом конюшни, а когда они вышли оттуда, Распутин схватил свидетельницу за голову и поцеловал в щеку, внушая после этого, что в целованиях нет никакого греха, так как ему раз во время сношения с женою являлась Троица во свете. Говорил еще, что у него бывают собрания, на которые посторонних не допускают, там поют духовное и читают Евангелие.

Крестьянин слободы Покровской Михаил Зырянов. Живя против дома Григория Ефимовича, свидетель видел, что к Распутину ходят Николай Распутин, Илья Арсенов. Слышал из дома обвиняемого церковное пение. Видел, что живущие у Распутина девицы ведут все его хозяйство, но не замечал, чтобы он ходил под ручку с приезжими женщинами и чтобы ласкал их.

Кроме того, другие свидетели показали.

Дворянка гор. Казани Ольга Лахтина, 45 лет. Познакомилась она с Григорием Ефимовичем в Петербурге три года тому назад через своего духовника, архимандрита Феофана, отрекомендовавшего ей Распутина-Нового как человека Божия. Особенно привлекает свидетельницу в семействе Распутина его жизнь по Богу: постоянная молитва, священные песнопения, чтение Евангелия с объяснениями в строго православном духе. Григорий Ефимович учит любви совершенной, простоте, чистоте совести. Во время же своих приездов в С.-Петербург он ежедневно ходит к службам, а посещает своих почитателей только по приглашению последних.

Вдова поручика Инженерной академии Хиония Берладская, 29 лет:

Осенью 1906 года ее познакомила с Григорием Ефимовичем, как с особенным человеком, одна ее знакомая генеральша. Свидетельница находилась в этот период в ненормальном состоянии из-за самоубийства мужа, виновницею в чем она считала именно себя. Распутин сразу же успокоил ее, указав на то, что ведь удавился же Иуда. Это свидетельница поняла в том смысле, что если даже Сам Христос не переродил Своего ученика, то не столь уж виновна она, слабый человек, в смерти своего мужа. Приезжает она к Григорию Ефимовичу поучиться жить, а учит он их (почитателей) любви совершенной и чистоте совести. Нравится свидетельнице единодушие в семействе Распутина. Приезжие у него разнообразят время пением молитв и т. п. Хозяин читает им Евангелие, с объяснениями, рассказывает случаи из своей страннической жизни. Случается, иногда в шутку зовут его своим «отцом». Свидетельница ничего странного не находит в привычке Григория Ефимовича приветствовать женщин лобзанием: оно естественно и «заимствовано у наших отцов».

Купеческие девицы Екатерина и Елена Соколовы, 25 и 23 лет. Обе они познакомились с Григорием Ефимовичем в С.-Петербургской Духовной академии, где о нем отзывались архимандрит Феофан и жених второй свидетельницы, студент той же академии, – как о человеке Божьем. Обе они приехали в село Покровское поучиться у Григория Ефимовича жить. Время проводили в пении духовных песнопений и душеспасительных разговорах. Распутин читал им Евангелие, объяснял его, поучал любви совершенной и чистоте совести.

Сестра милосердия, крестьянская девица Акилина Лапшинская (так в источнике, на самом деле Лаптинская), 29 лет. С Григорием Ефимовичем познакомилась у О. В. Лахтиной месяца 4 тому назад. Вместе с другими и она посетила Распутина. Последний поражает свидетельницу больше всего своею простотою обращения, добротою и любовью чистою к людям, которой свидетельница не встречала в других, а также знанием жизни. Ласковое его обращение с более знакомыми женщинами, приветствование их лобзанием свидетельницу нисколько не удивляют: это обыкновенное явление в интеллигентном кругу больших городов и не что иное, как выражение братской любви. Живя у Григория Ефимовича, они пели церковные песнопения и канты. Распутин читал им Евангелие, объясняя его.

Николай Распутин («сводный брат» Г. Е. Распутину), Илья Арсенов и Николай Распопов (шурин Г. Е. Распутина) посещали и посещают Григория Ефимовича, и когда бывают, то вместе с гостями Распутина поют духовные молитвы и канты. Григорий Ефимович читает им Евангелие и что может – объясняет. Учит иметь чистоту совести и любить друг друга. Ничего мирского у него в доме не полагается. Девицы живут у Распутина в качестве его прислуги для хозяйства. Он их содержит, а иногда и денег им дает. Первый свидетель добавляет, что в старом доме была моленная под конюшней, а в новом ничего такого нет.

Евдокия и Екатерина Печеркины, 31 года и 24 лет – тетка и племянница. Живут они у Григория Ефимовича в качестве работниц, он их содержит, а иногда и денег им дает. Как с ними, так и с гостями обращается всегда ласково, как с родными. Поют у него в доме церковные молитвы: «Величит душа моя», «Отверзу уста моя» и канты про гору Афон и другие, читают акафисты, Евангелие, а Григорий Ефимович объясняет его, учит любить друг друга и многому другому хорошему. Случается, что при свидании и прощании со знакомыми гостями он целует их в щеку, но никогда – в других случаях.

Ефимий Распутин (отец Григория Распутина). Думает, что сын его часто ездит молиться Богу, а последние два года часто привозит с собой гостей. Последние большей частью, сидя дома, поют разные духовные песни, читают Евангелие и объясняют его; мирских игр и т. п. никогда не бывает, рабочих мужиков не держат: боятся убийства, а девицы живут более года в доме сына свидетеля.

Параскева Распутина (жена Григория Ефимовича). Муж ее, Григорий, ездит в Россию большею частью Богу молиться, иногда по вызовам высоких особ. Иных собраний, кроме указанных выше, у них в доме не бывает, девицы Печеркины живут вместо детей – из-за пропитания.

В деле приведены показания и самого Григория Распутина:

а) странствовать по богомольям начал лет 15 тому назад и сам не отказывал в приеме странникам. Постоянно живут у него две девицы в качестве работниц из-за хлеба и подарков. Рабочих-мужчин не держит, так как сам он редко бывает дома, и домашние его боятся какого-нибудь вреда от мужчин. Когда приходят к нему братья по Христу: И. Арсенов, Н. Распутин, Н. Распопов, случается, поет с ними разные песнопения: «Отверзу уста моя» и канты прогору Афон, «Спит Сион» и другие, читают Евангелие и по силам объясняют его. Большую часть времени он, обвиняемый, бывает в поездках по разным монастырям – для посещения знакомых особ и для душеспасительных с ними бесед. Друзья его тоже не забывают и приезжают, как, например, настоящие дамы, гостить в село Покровское, поучиться любви Божией, послушать пения и чтения. Близко знакомых ему женщин он приветствует поцелуями в щеку – из истинной любви; называет их ласкательными именами: Хоня, Еля, Зина по примеру их родителей, с посторонними же женщинами, тем более насильно, – никогда не лобзается, равно как никому не рассказывал про явление Святой Троицы ему, а ездит он потому, что его зовут везде. Мяса не стал есть лет 15 тому назад, табак курить и пить вино бросил лет 10 тому назад: пьяный имеет скверный характер;

б) на очной ставке с Евдокией Корнеевой по поводу показания ее о насильственном поцелуе Распутина и о явлении ему Святой Троицы – свидетельница стояла на своем, а обвиняемый отрицал это показание частью вполне, а частью отговариваясь запамятованием («6 лет тому назад»);

в) в последнем слове Распутин добавил, что оговор его «хлыстом» он признает неправильным. Против показания же о. Чемагина возразил, что он в баню ходил задолго до женщин, а сильно угоревши, лежал в предбаннике, оттуда вышел действительно парный, – незадолго до (прихода туда) женщин, в чем, а также в том, что он настоящее дело читал, расписался.

В материалах этого дела еще не фигурируют обвинения Распутина в конокрадстве, воровстве, пьянстве, которые получат широкое распространение через несколько лет, не вменяется ему еще и обвинение в эротомании, распутстве, а только хлыстовский, религиозный «свальный грех».

На основе собранных «фактов» и показаний свидетелей протоиерей Дмитрий Смирнов, кстати говоря, член Тобольской консистории, подготавливает рапорт епископу Антонию с приложением отзыва о рассматриваемом деле некоего Дмитрия Михайловича Березкина, инспектора Тобольской духовной семинарии, в котором он нисколько не хуже чекиста ленинской школы фабрикует дело Распутина практически на пустом месте («факты» и показания мы видели). В этом отзыве, в частности, говорилось:

«Внимательно исследуя материал, имеющийся в деле об учении и деятельности крестьянина слободы Покровской Григория Распутина-Нового, нельзя не прийти к выводу, что пред нами группа лиц, объединившихся в особое общество со своеобразным религиозно-нравственным укладом жизни, отличным от православного. Что это так, видно из целого ряда заявлений как лиц посторонних упомянутой группе, так и самих ее членов. Из этих заявлений усматривается, например, что Распутин – «непорядочный человек, изменивший своей вере православной», что он – «неправославен», составляет с постоянными и временными насельниками своего дома общество каких-то «духовных богомольцев», наставляет лучше и выше, чем православный священник, составляет собрания, на которые «посторонних не пускают».

Центром этого общества, его основателем в слободе Покровской, главой и руководителем является, по-видимому, сам Григорий Распутин. По отзывам сторонних наблюдателей, эта личность «странная», не совсем нормальная, увлекающаяся ролью искусного духовного старца, если не сектант, то, во всяком случае, – человек, впавший в какую-то «демонскую прелесть». Напротив, по отзывам лиц, состоящих, по-видимому, членами основанного Распутиным общества, это – человек «необыкновенный», «чище и прекраснее» которого трудно встретить, человек, которого «Бог возлюбил», «пророк», «прозорливец», «спаситель и руководитель заблудших», «обладающий удивительным знанием жизни» и «могущий разрешить все жизненные вопросы ответами из Евангелия», – человек «беспредельной любви», «бездны любви», к которому барыни, задыхающиеся от разврата столиц, кинулись, «как мухи к меду».

Под руководством этого-то человека члены общества время от времени собираются на особые «собрания», причем эти «собрания» бывают, по-видимому, двоякого рода: 1-е, такие, на которые допускаются посторонние лица и на которых читают Евангелие и другие священные и богослужебные книги и поют различные церковные песнопения и религиозно-нравственного содержания стихи, вроде «Спит Сион», про гору Сион и проч., и, 2-е, такие, на которые «посторонних не пускают» и на которых участвуют, может быть, только те, кои «могут вместить».

Что происходит на этих последних собраниях (нет ни одного факта, что они были. – О. П.), из дела не видно».

Но, несмотря на то, что о таких собраниях ничего не известно, Березкин считает, что, очевидно, только на этих несуществующих собраниях Распутин и предлагает своим слушателям и слушательницам какое-то особое «учение», в результате восприятия которого происходит как бы некая «встряска души», уясняется цель жизни, «к чему нужно стремиться, приобретается утерянный душевный покой», вследствие чего люди снова начинают жить «с наслаждением».

На этих же не существующих в природе собраниях, по мнению Березкина, Распутин указывает домочадцам и гостям и на какой-то особый «храм православия» и преподает им какие-то «св. тайны», в результате «соединения» с которыми «плоть умирает пред духовным чувством», «на душе» происходит как бы «Пасха», и человек, который раньше не чувствовал, что есть Христос, начинает понимать, что «на нем есть Христос», «соединяется со славой Христа», «включает в себя Бога».

«Спрашивается, что же все это – хлыстовство?» – задает Березкин риторический вопрос.

И дальше начинает фантазировать еще почище.

«Конечно, – пишет он, – возможны различные сближения, причем в некоторых случаях эти сближения имеют, по-видимому, характер вероятия и правдоподобия. Так, возможно, например, что в словах – «никого выше, чище и прекраснее Григория Ефимовича я не встречала».

«Бог полюбил Григория Ефимовича», «как не пожалеть мужичка, выбранного барынями за идеал поклонения и обожания», «ближняя сестра моя увлечена боготворить» и прочее, разумеется обычное среди хлыстов уважение, граничащее с благоговением к своему учителю – батюшке, «кормщику», достигшему благодаря своей «чистоте» состояния полного совершенства и бесстрастия и поэтому, как полагают хлысты, могущему сделаться достойным сосудом божественной благодати, существом божественным, безгрешным «Христом». Возможно, что под «собраниями», на которые пускаются посторонние лица, разумеются так называемые «малые» или «простые беседы» хлыстов, а под «собраниями», на которые посторонних лиц не пускают, нужно разуметь «радельные» собрания. Случай прихода Распутина из бани «мокрым», а вслед за ним приход оттуда же и тоже «мокрыми» живущих у него женщин мог бы дать прекрасную разгадку к этому, если бы он был достаточно обследован. Возможно далее, – продолжает фантазировать Березкин, – что под «бездной любви», под «пасхой душе», под выражением «заключить в себе Бога» и прочее скрываются самые «радения» с их безумными эффектами, «духовными лобзаниями» и так называемыми «вечерями любви», а под «тайнами», преподаваемыми Распутиным своим домочадцам и гостям, разумеются хлыстовские таинства покаяния и причащения, если не грудью «Богородицы», то водою и хлебом, или даже просто учением (пророчествованием) Распутина. Возможно, наконец, что под словами:

«Здесь (в учении о Пресвятой Троице) надо прежде всего говорить о Духе, о Духе прежде всего» разумеется 12-я заповедь хлыстовства «Святому Духу верьте».

Может быть, под выражением «сменяла черное с белым» скрывается обычный взгляд хлыстов на православных как на «черный, злой, неверный народ», а на свой «корабль» – как на общество «белых чистых братьев и сестер».

Может быть, – продолжает повторять «может быть» Березкин, – это единодушие, это дружелюбное отношение между Распутиным и его присными, эта манера называть друг друга ласковыми уменьшительными именами – не что иное, как хлыстовское единодушие, хлыстовская дружба, хлыстовская манера, в ознаменование соединяющего их «душевного братства» так именовать друг друга. Может быть, это воздержание от мяса, вина, табака, пения мирских песен – хлыстовское воздержание, в основе которого лежит 5-я и 8-я заповеди знаменитого Данилы Филипповича».

Вот на таких «может быть» основано все дело по обвинению в принадлежности Распутина к секте хлыстовства.

Но может быть, епископ Тобольский, прочитав этот явный оговор, скажет свое веское слово? Может быть, он возмутится этому навету и накажет виновных? Но в том-то и суть, что инициатива дела идет от него самого, а за его спиной стоят люди из окружения великого князя Николая Николаевича. Существует ошибочное представление, что конфликт между великим князем Николаем Николаевичем и Г. Е. Распутиным возник не раньше 1909 года. Однако развитие событий свидетельствует об ином. Дело на Распутина заводится именно в то время (1907 – начало 1908), когда у него возникают близкие, дружеские отношения с царской семьей (об этом, в частности, свидетельствуют телеграммы Распутина, переписанные рукой царицы), и он становится их ближайшим другом и советником. Ранее это место занимал именно Николай Николаевич. В то время только он мог через руководителей Синода и епископа Тобольского назначить следствие по делу человека, который хорошо был известен в высших сферах и самому царю. Видимо, сначала дело носило характер проверки – что за человек так приближается к особе царя, а когда великий князь почувствовал ущемление своих интересов – оно приобрело клеветнический характер. Во всяком случае, совершенно очевидно, что снизу инициатива идти не могла, ибо серьезных фактов для начала такого дела не было. А когда же сверху поступил «социальный заказ», непроверенные доносы начинают представляться как реальные факты, тем более что достоверность им может придать официальное «утверждаю» епископа. В общем, Тобольский епископ Антоний не только утверждает это сфабрикованное дело, но и назначает новое расследование, которое поручает противосектантскому миссионеру, уже известному нам Дмитрию Михайловичу Березкину. Последний разворачивает негласное наблюдение за Распутиным, которое будет продолжаться практически всю его оставшуюся жизнь.

Новых фактов, компрометировавших Распутина, Березкин, несмотря на все старания, не нашел. Но и старое сфабрикованное дело опровергнуть, естественно, не захотел. А вокруг этого сфабрикованного дела распускались разные слухи, обраставшие самыми невероятными подробностями. Именно оно лежало в основе всех обвинений Распутина в хлыстовстве.

Глава 12. «Для народушка жить нужно». – Стремление творить добро. – Дар врачевать. – Помощь больным. – Спасение наследника престола. – Бескорыстные ходатайства за бедных и униженных. – Поддержка нуждающихся

Глава 13. С царской семьей. – Близкий друг. – Духовная связь. – Вера и любовь. – Ожидание помощи и совета. – Просьба благословения и молитв