Часть III
Красавицы и чудовища
Глава 1
С мокрого клёна слетел жёлто-зелёный листок, пока ещё одинокий признак будущего осеннего листопада. Скоро официально наступит осень. Листья безжалостно пожелтеют, а работники коммунальных служб будут старательно сметать прилипшую и почерневшую листву с асфальта.
Вера ненавидела осень. Под руку с ней всегда приходили грусть и одиночество. И сейчас, она одиноко сидела на лавочке и рассматривала идущих на встречу прохожих. Возвращаться в угрюмую квартиру не хотелось. Вечером её снова ждал пустой холодильник.
Приближаясь к подъезду, издали, услышала восклицания соседок. «Опять лавочная таможня на входе». Несколько пар глаз уже поджидали очередную жертву. «Может скрутить в дулю в кармане?» Улыбнувшись суеверному порыву, всё-таки свернула кукиш и поспешила пройти лавочный блок пост. Как только дверь подъезда хлопнула, яростные обсуждения, снова продолжились. «Как у них только языки не болят?»
Вставив ключ в замочную скважину, обнаружила, что дверь была не заперта. «Неужели забыла закрыть?» По телу побежали мурашки. «Может уже кто-то успел зайти и сейчас находится в квартире?» Стало страшно.
Через минуту всё-таки решила проверить обстановку. Тихонько приоткрыла дверь и просунула голову. Прислушалась. Из комнаты Светы доносился скрип открывающихся дверей. Вера облегчённо вздохнула. «Света вернулась. Только чего она не закрыла дверь на замок? Она же такая трусиха?» Машинально посмотрела на стоящую в прихожей обувь. «Странно, у неё нет таких старомодных штиблетов?»
«Вор?» – неожиданно пронеслось в голове. Ещё раз посмотрела на обувь в прихожей. «Нет, исключено! Какой жулик будет разуваться, прежде чем идти воровать?» Вера чуть не рассмеялась над своей боязливостью. «Будь что будет!». Переступила через порог и громко хлопнула дверью. Дала понять незваному гостю, что хозяин вернулся. Но законный хозяин и сам появился из комнаты. Как явление Христа народу перед Верой предстала фигура Алевтины Викентьевны. Женщина была взволнованна и явно не готова к приходу квартирантов. Чтобы хоть как-то скрыть свою растерянность и не оправдываться, законная хозяйка начала с устрашающих интонаций.
– Чего дверью хлопаешь? Что, не своё не жалко?
Вера с трудом сдержала смех, глядя на её макияж. Отвернувшись от Алевтины Викентьевы, и опустив глаза в пол, процедила: – Хочу и хлопаю.
– Ты когда в следующий раз дверью хлопать будешь, думай про своё настроение? Дверь сломаешь, новую сразу вставлять будешь! Поняла?!
Ответа не последовало. Вера быстро нырнула в свою комнату, закрыла дверь и приставила ухо. Не увидев рядом публики, Алевтина Викентьевна перестала причитать, но на выходе, оставила за собой последнее слово:
– И не забывайте платить по счетам. Я за всем слежу! Не вздумайте меня обманывать!
«Тебя обманешь», – подумала Вера. «Ты сама кого хочешь, обманешь».
С каждым днём она всё больше поражалась своему внутреннему преображению. Её доброта, наивность и скромность постепенно исчезали. Как вода шлифует камень, так и большой город шлифует человека. Он делает его жёстче, циничнее и наглее.
Она села на диване и критично окинула взглядом комнату. Старая мебель, облезлые, рыжие обои, скрипучий пол, синие шторы с красными маками… Мрак! Интерьер, в стиле Алевтины Викентьевны. Глядя на её несуразную внешность стоило предположить о её небрежной фантазии. «И зачем было цеплять на волосы сиреневый детский бантик? Умора! А этот макияж в стиле «мимо»? Вера рассмеялась, вспомнив ещё не ушедший из памяти «свежий» образ Алевтины Викентьевны. «Теперь понятно с кого карикатуры рисуют».
Вера ещё раз посмотрела на угрюмую картину. Попыталась подбодрить себя. «Два плюса у этого жилья есть: дешевизна и близость от метро. И на том спасибо».
Где-то наверху залаяла собака. Вера запрокинула голову и представила одиноко лежащего пса. «Бедняга, как же ему тяжело взаперти. Прогулка утром и вечером – это так мало». Легла на диван и по-детски поджала ноги. Из полуоткрытой форточки, прилетел запах жареного мяса. Желудок потребовал пищи. Но вставать и идти готовить не хотелось. Вера сглотнула слюну и продолжила лежать.
Глаза стали слипаться.
Проснулась, от грохота входных дверей.
Соседка по комнате впервые за два дня появилась дома. Вера поспешила рассказать ей о произошедшей ситуации. В завершении, добавила: – Знаешь, она мне совсем не нравится.
Света понимающе кивнула.
– Мне тоже не нравится! – она бросила ключи на тумбочку. – Но на хорошее жилье пока денег нет. Будем терпеть! Что делать?
Света разулась и пошла в свою комнату, но как ошарашенная, вернулась обратно.
– Вера, слушай, мне тут историю одну про нашу бабку рассказали! Хотела тебе рассказать, но совсем вылетело из головы. Думаю с этой бабкой нужно держать ухо востро! Пошли на кухню. Я голодная, как собака. Буду, есть, и рассказывать.
Глава 2
– Герман Борисович, вопрос личный, можно?
– Слушаю, вас Евгений Тимофеевич.
– Герман Борисович, дом сносить будем. А люди куда пойдут?
В кабинете раздался ехидный смешок. Волков оживился. Кажется, у него появился объект для насмешек.
– Вы прямо защитник, униженного и оскорблённого населения. Людей вам жалко? К себе заберите!
Человек старой закалки и совести, сейчас хотел услышать внятный ответ. Шутки Волкова он явно не расценил, но после его слов разволновался.
– Герман Борисович, так что же это делается?
– Не волнуйтесь вы так, Евгений Тимофеевич. Всё давно улажено. Люди, за которых вы так переживаете, получили уведомление. Компенсация будет выплачена. Так же есть варианты подходящего жилья. Сроки на выселение установлены.
Но начальник строительства растерянно хлопал глазами.
«Не убедительно говорю, что ли?»
– Вы сами подумайте? Разве мы имеем право выселить людей на улицу? Да, и, в конце концов, это не ваша проблема? Вам нужно ставить задачи другого плана. Вы лучше скажите, что выдумаете по поводу проекта? Что по срокам получается?
Но сейчас природная сердобольность Евгения Тимофеевича взяла верх над сроками.
– Герман Борисович, объясните мне, старому человеку, как же так получается? Живут себе люди, живут, а тут раз – выселяйтесь! Как-то, жестоко, не по-человечески, – он перекосился в лице.
Это нытье и ненужные разговоры начинала бесить Германа. «Какие ещё люди? Где он видел этих людей. Горстка пенсионеров, которые одной ногой на том свете?»
– Я там с одним старичком разговаривал. Так он войну прошёл, представляете? Говорит, всю жизнь здесь прожил, детей, внуков вырастил. А сейчас выселяют к чёрту на кулички! Жалко и несправедливо, понимаете. Я бы тоже, Герман Борисович, расстроился. Как же так? Живёшь, живёшь! А потом раз – выселяйтесь?
Волна раздражения подошла к лицу Германа. Если бы не профессионализм и трудолюбие этого зануды, давно уволил бы за лишние вопросы и ковырял бы он мозг кому-нибудь другому.
– Евгений Тимофеевич, я же пояснил. Люди не останутся на улице, им выделено жильё. Я хочу, чтобы вы, как начальник строительства, принялись за свою работу и жду от вас отчёта завтра, – тон был настолько требовательным и строгим, что Евгений Тимофеевич за секунду вышел из жалостливого состояния.
– Хорошо, я всё понял, завтра отчитаюсь.
– Значит завтра в 10, жду вас с отчётом.
Евгений Тимофеевич ещё раз извинился и с озабоченным видом вышел из кабинета.
Когда Герман с замом остались одни, Волков от всей души посмеялся.
– Наивен, до безобразия. Сколько же в нём сердоболия? «Герман Борисович, а как же это так получается?» – Волков изобразил Евгения Тимофеевича.
– Да…. Раньше он меня бесил, сейчас уже просто смешит.
– Куда ему до твоего цинизма и жестокости!
– Да, ему до меня далеко.
Евгению Тимофеевичу действительно было далеко до Волкова. Он давно знал этого коварного и бесстрашного махинатора. В своё время Волков, как один из сказочных героев прошёл огонь, воду и медные трубы. И чтобы он не делал и не замышлял, во всём была чёткость и желание заполучить цель. У него были отличные финансовые способности и талант выкручиваться из самых непредсказуемых ситуаций. Несмотря на свою мошенническую натуру, он был верен Герману, и свидетельством этому были долгие годы дружбы.
Внешне они были очень разные. Аккуратность и вкус Германа были прямо противоположны неряшливости Волкова. Хоть он владел большими деньгами, внешне напоминал бедного студента. В гостях, он отказывался от деликатесов и просил обычной человеческой пищи, вроде супов, картошки или макарон. Герман не раз пытался делать ему замечания по поводу внешнего вида. Но все разговоры превращались в детсадовские представления. «Странный человек, – много раз думал он.
Когда Волков вдоволь насмеялся, Герман спросил:
– Ты всё сделал?
– Да. Документы у тебя на столе, – лицо сделалось серьёзным.
Герман открыл папку и внимательно уставился в текущий текст. Перевернув очередную страницу и не поднимая глаз, спросил:
– Вопросов не будет?
– Нет, конечно.
Волков запустил бумажный самолётик.
– Нет ни одного человека, который не любил бы деньги. Даже самая принципиальная тварь, не откажется от бесплатного куска пирога.
Словесные аллегории Волкова были совсем не к месту, особенно, когда хотелось услышать чёткий ответ.
– Всё-таки взял? А я думал, побоится, – Герман довольно посмотрел на Волкова.
– Обижаешь, шеф. Я умею уговаривать,
– Ладно, с этим понятно. Надо идти. У меня сегодня ещё благотворительный вечер, опять жена, что-то затеяла?
– Так не иди! – Волков запустил второй самолётик.
– Я бы с радостью, но нет возможности отказаться.
– Знаешь, глядя на тебя я часто думаю: хорошо, что я не женился.
– Может быть оно и хорошо, – задумчиво сказал Герман. – А как же дети? Неужели не хочется оставить продолжение себя?
– А ты считаешь, что мне нужно размножаться? По-моему мои гены опасны для общества.
Герман чихнул.
– Мои наверно тоже.
– Правду сказал.
Ему нравилось это сочетания детскости, ума и таланта в одном человеке. «Может я в его глазах такой же чудак? Он не понимает меня, а я не понимаю его?»
Герман закрыл кабинет и, проходя мимо стола секретаря остановился.
– Лида, меня сегодня не будет. Все встречи на завтра.
– Хорошо, Герман Борисович.
Своей преданность и верностью, девушка, напоминала собаку. У Лиды был врожденный дар наёмного работника, большее ей не светит. Осталось только найти себе такого же наёмного работника и вместе считать слёзы семейного бюджета.
Германа спустился на стоянку и подошёл к машине. Водитель тихо посапывал под негромкие мелодии радио. Звук открывающейся двери его разбудил.
– Здравствуйте, Герман Борисович!
– Мы уже здоровались. К ресторану «Глория».
Водитель завёл двигатель.
Глава 3
Вечером, Герман находился на благотворительном вечере. Глядя на происходящее, он так и не мог понять: зачем и во имя чего устраивались эти мероприятия? Возле Председателя Правления одного из крупных банков заискивающе трепетали нарядно одетые бабочки. Герман посмотрел на эту ярмарку тщеславия, втиснулся в толпу и искал глазами супругу. «Вот она».
Благодаря умению быть в центре внимания, Наташа чувствовала себя как рыба в воде. Она легко могла бы стать объектом изучения тщеславной и нетерпеливой натуры, любила показной шик и была чувствительна к разговорам о своей внешности. По её мнению, деньги и только деньги, могли исправить все, решительно все недостатки.
Герман критически осмотрел супругу. «Да, ничего не скажешь. Хороша, как и двадцать лет назад. Было бы странно, если бы было иначе. Если посчитать все деньги, которые она тратит на себя, можно было бы построить детский хоспис».
Словно учуяв его взгляд, Наташа обернулась и махнула рукой.
– Герман, чего ты там стоишь? Подойди, пожалуйста. С тобой очень хотят познакомиться.
Герман уловил приторно-слащавую интонацию. «Началось».
– Познакомьтесь, это мой муж – Золотарёв Герман Борисович. У него свой строительный бизнес. Может быть, вы знаете…
Дальше он не слушал. Наташа щебетала.
Не слышал хвалебных слов о себе и даже не пытался быть вежливым. Он словно улетал куда-то от этих пустых, скучных и липких разговоров. Вздрогнул, когда почувствовал холодную руку супруги. Шёпот на ухо. – Давай отойдём…
– Ты всё думаешь о чём-то? У тебя всё хорошо?
Если бы не обстановка, он давно бы ей сказал по существу, что-то вроде: «Дорогая, голова нужна для того, чтобы думать. Вот я и использую её по назначению». Но вместо этого ответил:
– Дел много. Вот и думаю
– Забывай ты про свою работу! Отдохни, расслабься. Посмотри, как здесь здорово? – в Наташу как будто вселились добродетели всего мира.
Как же просто сказать: «Дорогой, не думай о работе», «Милый, ты слишком много занимаешься работой». Неужели, сложно понять, что если я сегодня не буду заниматься работой, завтра мы будем банкротами?»
Герман взял виски и сел на диван в углу. Где-то в толпе мелькала белокурая голова Натальи. Двадцать лет назад, глядя на этот лакомый кусочек, не верил своему счастью. Тогда они были другими. Казалось, что он и Наталья, созданы друг для друга. Она как никто соответствовала его прямолинейной натуре, не знала страха и сомнений. Ради неё он тогда расстался с любящей его девушкой.
Потом была свадьба: шикарная, весёлая, не знающая границ.
Потом счастье закончилось.
Интересно, сколько прошло времени, когда в этой современной машине семейного счастья что-то лопнуло? Год? Два? Пять? Наверно, после рождения второго ребёнка? Тогда Наташу окончательно унесло: одежда, ногти, прически, салоны… Потом скандалы, слёзы, упрёки. Как друг, как партнёр, и даже как женщина, она перестала его интересовать. «Стоп. А может всё дело во мне? Может это я изменился? Стал жестче, циничнее, требовательнее, не собирался останавливаться на достигнутом?»
Да, сегодня его строительная фирма, успешная и процветающая. Но быть крупным застройщиком в России – это только начало. Его цель гораздо выше. Но как-то странно всё получается? Быть на вершине успеха, иметь деньги и бесноваться от ощущения одиночества?
Не заметил, как уже несколько минут находился под пристальным взглядом своего давнего приятеля.
– Здорово, как жизнь? – знакомый протянул руку. – Как бизнес? Слышал ты теперь птица высокого полёта, так просто тебя не достать, – по выражению лица, было сложно определить, правду он говорит или шутит.
Герман сознательно перевёл тему. – Как твой бизнес?
– Да, нормально, вроде. Конкуренция, правда. Но боремся, Герман, боремся.
Сейчас меньше всего хотелось общаться с очередным подхалимом и угодником. Сделав жест, что ему надо, позвонить Герман отошёл в сторону.
Становилось скучно. Где-то в душе начало появляться странное, несущее раздражение чувство. Попытался глазами отыскать Наталью. «Вот она, стоит спиной к нему».
В обществе новых знакомых супруга делилась впечатлениями от новой косметической процедуры. Он тихонько взял её за локоть. Наталья вздрогнула.
– Дорогая, можно тебя на минуту?
Наташа показала белоснежный ряд зубов своим знакомым и покорно пошла за Германом.
– Наташа, может, поедем домой? У меня завтра встреча с партнёром, надо выспаться.
По лицу супруги прошло раздражение.
– Вечно ты только о себе думаешь! Дела, дела, а мне даже поговорить не с кем!
– Наташа, ты целыми днями дома! Что тебе ещё делать? Завтра будешь со своими подругами разговаривать!
Герман вовремя остановился.
– Извини, погорячился.
На сцену уже обратила внимание любопытная публика. Вспыхнула камера. Наташа расстроенно повернулась к нему.
– Поехали отсюда.
Попрощавшись со знакомыми, и сославшись на плохое самочувствие и усталость, ушли с мероприятия. По дороге домой супруги ни разу не заговорили. Что это было? Просто желание помолчать, обида, или затишье перед бурей? Время покажет….