Атлантический океан
Уже, пять часов, как мы в полете над Атлантикой. Внизу – сплошь облака, ничего не видать. Высота 11 тысяч метров, за бортом минус 47 градусов. Билл разложил свое кресло, на манер кушетки и дрыхнет безмятежно. Ну, а я пока постараюсь рассказать вам о произошедших за это время событиях. Впечатлений накопилось достаточно. Билл подробно разъяснил мне маршрут следования до города Джуно – столицы Аляски. Сначала мы летим до Лондона, в аэропорту Хитроу пересаживаемся на Боинг 747 и, перелетев океан, приземляемся в канадском Ванкувере. И уже на третьем самолете добираемся до Джуно. Маршрут сложный, но довольно интересный.
Итак, во Внуково мы поднялись на борт аэробуса А-320, и через четыре часа были уже в Лондоне. Время за оживленной беседой пролетело незаметно. Билл с увлечением рассказывал о своей работе. Говорил, что его задача – как можно быстрее довести исследования до завершающей стадии. Ведь чем быстрей работа будет закончена, тем больше людей будет спасено. Особенно меня поразило высказывание: «Моя деятельность, мои усилие в этом направлении должны вестись с напряженностью спасательных работ! Экстренных спасательных работ!
Представь себе спасателя, к которому вопиют, взывают о помощи люди из под обломков рухнувшего здания. А он им в ответ: «Подождите, дорогие! Сейчас у меня обед». Могу ли я себя вести подобным образом? В год от старости умирает тридцать миллионов человек. Это примерно население Канады. Если я закончу исследования на год раньше, я подарю этим тридцати миллионам жизнь. Даже, если я закончу работу всего на день раньше – я спасу дополнительно сто тысяч человек! Столько людей умирает в день от старости. Человеческая жизнь так коротка! Человек – это мертвец в краткосрочном отпуске. Вот почему я не вправе затягивать свои исследования или работать спустя рукава. Кругом миллионы умирают от старости, умирают все!
А люди не должны больше умирать!».
Около 10 часов по московскому времени, мы приземлились в аэропорту Хитроу. Лондон встретил нас моросящим дождем и многоголосой сутолокой. До рейса Лондон – Ванкувер оставалось семь часов, и надо было их как-то убить, как выразился Билл «с максимальной прибылью для душевного здоровья». (Для русского уха звучит диковато). Думаю, что такое временное окно было вызвано не транспортными издержками: скорее всего, Биллу взбрело в голову показать мне город. Он взял «Черный кеб» и мы помчались обозревать неведомую мне планету.
В Лондоне, всего больше меня поразило – обилие парков, скверов и зеленых лужаек. Послушали бой Биг-Бена, полюбовались на королевских гвардейцев. Еще покормили воронов в Тауре (странная традиция!) и обозрели город с высоты «Лондонского глаза».
В Букингемский дворец решили не заходить, предпочли ему паб в Сохо. Там приняли по традиционному «пятничному стаканчику», и не по одному!
(Беседа с Биллом в пабе. Мы за столиком. Вокруг много веселых лиц. Женские отсутствуют).
– Линза, почему этот виски отдает торфом? Или мне так кажется? Очень странный привкус…
– Владик, ты просто не пробовал настоящий солодовый виски! Посмотри, какой у него золотистый оттенок. Да, у него, действительно, характерный привкус торфа. Это правда!
– Линза, вот мы пьем тут с тобой, охмуряемся разными напитками, как и эти люди вокруг. И что мы в этом занятии находим? Суррогатные удовольствия! Что может быть общего между живой, бьющей через край радостью и химической эйфорией? Получать удовольствие от процесса постепенного отравления, по меньшей мере, странно! Тебе не кажется?
– Владик, эти подмены везде и всюду! К сожалению, мы утратили естественную способность радоваться жизни.
– Билл, Святые отцы говорят, что для этого необходимо иметь ощущение Божьего присутствия в сердце. А, коль в душе пустота – дьявол подсовывает нам свои суррогаты, включая и пресловутый спирт. Свято место пусто не бывает.
– О да, мы вступили в ужасную эпоху! Скоро пороки окончательно поменяются местами с добродетелями. Больные люди будут с хохотом тыкать пальцем в здоровых людей и считать их, а не себя, уродами.
– Билл, да это уже происходит! Всучить, например, людям дерьмовый товар и на этом «срубить себе бабла» уже не считается зазорным. Этим даже гордятся, хвастаются друг перед другом! Продается всё и вся: друзьями – дружба; врачами – здоровье; судьями – закон; чиновниками – право на произвол, да сам образ Божий в душе распродается по дешевке! Продается совесть!
– Да, Владик, что и говорить! Раньше люди стеснялись, например, своего преступного прошлого, всячески скрывали его, а теперь, это, что-то вроде доблести, некая форма самоутверждения. Сейчас презирают не преступников, а тех, кто в силу убеждений не способен взять то, что плохо лежит. А эти гражданские браки! Какие же они гражданские, если нет регистрации в мэрии?
– Линза, у нас на Руси такие отношения всегда называли сожительством. В животные отношения вступали лишь деклассированные элементы: бродяги, бомжи, в общем, опустившиеся люди. Вступить девушке в блудные отношения вне всяких обязательств было просто немыслимо. Это означало покрыть себя несмываемым позором, открыто заявить всему миру о собственной распущенности. А теперь это в порядке вещей, ситуация развернулась на 180 градусов, минус стал плюсом, а плюс минусом. Теперь белыми воронами и «ископаемыми» называют целомудренных девушек и выставляют их на посмешище.
– Владик, а ты заметил, как теперь на улицах влюбленные целуются? Они (о, ужас!) просто пожирают друг друга! Оторопь берет!
– Это что! У нас в Воронеже я как-то увидел рекламную надпись на автобусе: «Жадность – это круто!». Ну, кто как не бес мог такое нашептать? Скоро напишут: «Воровство – это престижно!» Или: «Убивать – это суровая необходимость!»
– Все это ужасно, Владик, но дальше будет только хуже! Все мы обречены на деградацию, всем видимым ходом истории. Да и сама планета деградирует!
– Билл, сдается мне, что ты своим открытием хочешь продлить эту агонию? Бессмертные монстры-уроды! Звучит нехило!
– Нет, у меня другие планы. Упырей надо контролировать. Но об этом ты узнаешь, как только…
Друзья, на этом я приостанавливаю свое повествование: Билл проснулся и отправился в туалет. О дальнейших событиях сообщу по прибытии на место, сразу, как только обустроюсь. Через час мы уже прилетим! Как быстро промчалось время, пока общался с вами!